сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 55 страниц)
Да, он знал, как очаровать собеседника, чтобы выудить необходимые признания или подробности для расследования, но здесь дело было скорее в поведении и жестах – нацеленное на объект всепоглощающее внимание – нежели в том, что Шерлок сознательно использовал свою внешность для получения желаемого. Она, наверняка, играла свою роль, но сам детектив, видимо, просто не отдавал себе в этом отчета.
- В костюме я буду слишком выделяться, - объяснил Шерлок, и в голосе его прорезались оборонительные нотки. – Выглядеть моложе благодаря определенному стилю не сложно. Люди склонны судить по одежде – обо всем, от происхождения и достатка до сексуальных предпочтений, и так было всегда, - он покачал головой, мягко высвободил свои руки из пальцев Джона и, взяв кружку, залпом выпил остывший чай. – Кроме того, бармены все время на виду, а значит, решение подсыпать наркотик кому-то из них неразумно.
- То есть, ты разливаешь коктейли и пытаешься выследить убийцу? – звучало достаточно глупо, но, судя по лицу друга, в этом и заключалась самая суть. – И как успехи?
- Явных подозреваемых пока нет, но на неделе там малолюдно, так что я пока вживался в роль. Сегодня все должно быть по-другому.
Поездка выбила Джона из привычного ритма жизни, да и утомительный перелет внес свою лепту, и он с трудом вспомнил, что сегодня пятница. Конец рабочей недели, самое напряженное время во всех ночных клубах.
- И что? Будешь изображать бармена, пока не поймаешь его? Ты сказал, что за три месяца исчезло четверо. Дело может затянуться, – он на автопилоте проследовал за Шерлоком в его комнату, едва обращая внимание на аккуратно застеленную кровать, и задумчиво нахмурился. – Тебе хотя бы платят?
В грудь ударился конверт. Неловко подхватив его, Джон непонимающе уставился на потертые банкноты внутри.
- Это что?
- Чаевые. После поимки убийцы со мной расплатится владелец клуба, а если заполню нужные бумаги, Скотланд-Ярд переведет гонорар за консультацию.
- Ты их никогда не заполняешь, - пробормотал Джон, но развивать тему не стал, слишком занятый подсчетом. В пухлом невзрачном конверте лежали в основном пятерки, но общая сумма оказалась немногим меньше четырехсот фунтов. Шерлок что, нагишом за стойкой работает?
- А что за клуб, - спросил он и откашлялся, когда друг, севший на кровать чтобы стянуть свои кошмарные ботинки, поднял взгляд.
- Шумный. – Спустя мгновение тот, похоже, понял, что от него ожидался несколько иной ответ. – Обычный - стандартные расценки, стандартный ассортимент. Толпа извивающихся тел на танцполе, секс и наркотики в туалетах, – он провел указательным пальцем по нижнему веку, размазывая карандашную линию, а потом на мгновение крепко зажмурился и вновь открыл глаза. – Я вернулся за тридцать минут до твоего приезда, и мне снова нужно быть там меньше, чем через двенадцать часов.
- Намекаешь, что тебе требуется дневной сон? - спросил Джон и слегка улыбнулся, встретив недовольный взгляд. Слова Шерлока заставили присмотреться повнимательнее, и он увидел, что темные тени под глазами появились не только благодаря макияжу, усталость тоже оставила свой след. Обсуждение всех деталей плана детектива и роли в нем Джона придется пока отложить. – Непохоже на тебя – спать во время расследования.
Шерлок поморщился и провел рукой по волосам, еще сильнее их растрепав.
- Работать за стойкой на удивление утомительно. Весь этот шум и толпы людей… выматывает до крайности. Сегодня мне нужно быть начеку, и если ради этого придется отправиться в постель – так тому и быть.
Прозвучало это так, словно его ожидало сражение, а не несколько часов тихого отдыха, и Джон сжал губы. Уж он-то точно не собирался возражать против того, что друг изменил извечной привычке и наконец-то нормально выспится.
Кивнув, он повернулся к двери и взялся за косяк. Во второй руке по-прежнему был конверт.
- Тогда спокойной ночи, Шерлок. Хороших снов.
- Тебе следует сделать то же самое. Поздний перелет не прибавил тебе сил, а ты можешь мне понадобиться.
Данные слова не содержали в себе никакого намека, хотя все еще сохранявшаяся хрипотца в голосе детектива заставила прозвучать их именно так. С трудом сглотнув, Джон закрыл за собой дверь и скользнул взглядом по знакомой обстановке, едва ли отдавая себе отчет, что видит. Вот и провел тихий день дома. Свинцовая усталость сменилась будоражащим коктейлем сводящего внутренности беспокойства и не желавшего уходить вожделения, отчего он чувствовал себя точно взведенная пружина.
Пытаясь успокоиться, он ополоснул чашки и немного прибрался. Конверт с деньгами оставил рядом с чайником, пообещав себе, что позже внесет их на счет Шерлока. И только когда вокруг все было чисто, и он уже не понимал, куда себя деть, Джон решился отправиться в кровать. Детектив прав, ему нужно поспать, и, может быть, проснувшись, он сможет вновь смотреть на него только с дружескими побуждениями.
Поднявшись к себе, он переоделся, задернул шторы, чтобы не било в лицо утреннее солнце, и улегся в постель. Со стоном натянул одеяло и отчаянно пожалел, что нельзя выключить навязчивые мысли с той же легкостью, что и закрыть глаза. В голове снова и снова всплывал образ распростертого на диване Шерлока, и возбуждение, схлынувшее было при разговоре о расследовании, с новой силой напомнило о себе.
Упрямо отказываясь обращать внимание на собственную эрекцию, Джон положил руки поверх одеяла и попытался поскорее заснуть. К счастью, усталость сыграла свою роль. Постепенно затихли окружающие звуки, подернулся туманной дымкой мир, и уже на стыке сна и яви в голове промелькнуло: «Надеюсь, Шерлок не недооценивает убийцу, кем бы тот ни был».
В противном случае, последствия могут оказаться куда хуже, чем им обоим под силу пережить.
____________________________
Примечания:
* ГОМК – гаммагидроксибутират натрия, он же – бутират. Анестетик и седативное вещество, также используется в клубной культуре в качестве наркотического средства. Нелегален. За схожие эффекты иногда называют «жидким экстази». Вызывает чувство эйфории, расслабленности, снижает подозрительность. У принявшего может наблюдаться сбивчивость речи, неадекватность поведения, как у перебравшего человека. Среди прочих эффектов – усиление сексуального влечения вплоть до гиперсексуальности плюс последующие провалы в памяти, в связи с чем и популярен в качестве так называемого «наркотика для изнасилований». В сочетании с алкоголем действие взаимно усиливается, из-за чего многократно возрастает опасность передозировки. Последствия отравления – тошнота, рвота, потеря сознания, риск развития комы, высокий риск угнетения дыхания и, как следствие, смерти от кислородного голодания.
========== Глава 2 ==========
Шерлок вздохнул, когда вода забарабанила по телу, смывая въевшийся в кожу запах застарелого пота и липкого алкоголя, сохранившийся даже после нескольких часов сна. К концу ночи он появится вновь, усиленный жаркой духотой клуба и неуклюжим рвением посетителей, выдергивающих из его рук стаканы и бутылки, но на короткий промежуток времени он мог насладиться чистотой.
Ритм падающих капель окружал его мягкой шумовой завесой, и в ней постепенно растворялись навязчивые, нежелающие уходить из памяти звуки пульсирующих басов и крики клиентов, наклоняющихся над стойкой, чтобы проорать свой заказ: какое-либо уважение к границам личного пространства там отсутствовало в принципе. Он не лгал Джону, говоря, что чувствует себя измотанным. И только манящий зов расследования заставлял его возвращаться в клуб.
По обычным его меркам, дело не стоило внимания – бледная тень настоящей загадки. За исключением некоторых любопытных деталей, ничего интригующего в нем не было. Если подвернется что-то более интересное, Шерлок без промедления предоставит расследование полиции. Рано или поздно они разберутся. Однако на настоящий момент оно выполняло свою задачу. Ему требовалось хоть что-то – все, что угодно, - чтобы занять свой разум, пока Джон был на этой злосчастной конференции.
Смывая с волос шампунь, он признался сам себе, что это ложь, хоть и достаточно невинная. Он (а точнее – его мозг) вполне в состоянии вынести четыре наполненных скукой дня, но Джон, уехав, лишил Шерлока не только аудитории, что требовалась его гениальности. Без него квартира стала холодной и двухмерной, плоской, превратилась в заурядное помещение с кроватью, перестав быть маяком, призывавшим Шерлока домой.
Истина, в самом непреложном ее виде, заключалась в том, что Джон ему нужен, и это казалось слабостью, словно трещина в его броне. Он провел многие годы в одиночестве, сам по себе, но воспоминания о тех временах были тусклыми, размытыми, серыми и грязно-желтыми, если не считать тех частых фейерверков, что вызывались в сознании незаконными препаратами. Появление в его жизни Джона принесло с собой бесконечные оттенки цвета, новые, неизведанные грани, и Шерлок в какой-то момент неожиданно осознал, что сопротивление кокаиновому соблазну перестало быть постоянной битвой.
Разум перескочил на произошедшее в кухне: Джон, аккуратно исследующий его предплечья, теплые руки, обхватывающие запястья, кончики пальцев, скользящие по венам. Возможно, кто-то другой счел бы подобные подозрения оскорбительными, но Шерлок понимал - это оправданное беспокойство. Искушение, словно призрак, преследовало его, пока он разыскивал прежних дилеров и пытался раскопать хоть какую-то информацию. И не один раз он уже почти готов был вытащить деньги, но мысль о неизбежном разочаровании Джона удерживала от покупки.
Стоило только представить: блестящая игла, быстро вонзающаяся в податливую плоть, и облегчение, что она может принести, и в голове неизменно всплывала одна и та же картина: как под густым покровом неодобрения навсегда замолкают те восторженные похвалы, на которые так щедр Джон. Нет ничего потрясающего в пагубной привычке, ничего невероятного в наркотической зависимости, а без этого – что удержит Джона рядом? Дружба и преданность имеют свои пределы.
Нет, расследование было идеальным способом отвлечься. Оно дало его разуму пищу для размышления и позволило по-прежнему оставаться тем, кого Джон считал достойным уважения и восхищения.
Шерлок закрутил краны, шагнул из душа и, небрежно вытершись, натянул джинсы прямо на голое тело, оставив их расстегнутыми. После костюма, приталенный крой которого подчеркивал фигуру, но не стеснял движений, подобная одежда - больше напоминавшая слой денима, нарисованный на ногах, - казалась неприятно тесной. Но все же она была необходима. Ему требовалось смешаться с толпой клабберов, даже если он и находился в стороне от них, отделенный барной стойкой.
А кроме того, она делала его доступнее и ближе. Люди склонны доверять человеку со схожим вкусом, и относятся гораздо менее внимательно к тому, что говорят. Пока все, что ему удалось: собрать крохи информации да составить впечатление об основной публике клуба. Подавляющее большинство – молодежь в возрасте от двадцати до двадцати восьми лет; студенты и начинающие профессионалы представлены примерно в равных пропорциях. «Изо» считался альтернативным клубом, но на самом деле не так уж сильно отличался от других заведений подобного рода: не совсем банальный, не очень крутой, но всегда забитый народом.
Идеальное место для убийцы.
Шерлок чистил зубы, размышляя над имеющимися у него данными, обдумывая услышанные сведения и сплетни. Только Прайс, владелец клуба, знал о его истиной цели пребывания там, но это не мешало задавать обслуживающему персоналу верные вопросы. Вышибалы на входе охотно шли на контакт, с готовностью указывая на проблемных посетителей, а работающие за стойкой бара знали, кто из клиентов не прочь пофлиртовать и оставить щедрые чаевые, а кто склонен затевать ссоры после нескольких пинт пива.
Его с самого начала предупредили быть начеку на случай, если кто-то попытается подмешать что-нибудь в свой или чужой коктейль, но уже спустя час напряженной работы Шерлок осознал, насколько невозможно для сотрудников отследить подобные моменты. Даже когда за стойкой находились все четверо барменов, это был безостановочный конвейер, что, собственно говоря, и объясняло потребность в отдыхе.
Отключиться на диване вовсе не входило в его планы. Он улегся на несколько минут, намереваясь выстроить факты по порядку, а в итоге проснулся, лишь когда ощутил присутствие Джона. И сразу отметил едва уловимый запах дождя, что исходил от свитера друга, и его прерывистое частое дыхание, словно тот взлетел по лестнице бегом. Однако стоило только открыть глаза, и он тут же понял, что это скорее был шок от его необычного вида, чем следствие физической нагрузки.
Шерлок ожидал какого-нибудь неопределенного комментария, после которого сосед вернулся бы к своим делам, а вместо этого обнаружил, что оказался объектом пристального, почти жгучего интереса. Он привык к странному выражению, с которым изредка на него смотрел Джон, и тем завораживающим моментам, что иногда ловили их в свои сети, когда многозначительный взгляд в лицо друг другу, казалось, затягивал все глубже, пока один из них не отводил глаза. Это давно стало частью жизни, тайным удовольствием, в котором не хотелось сознаваться. Он знал, что ему следовало бы сосредоточиться на Работе, расследовании, загадке, но по-прежнему позволял себе наслаждаться, пусть мимолетно, тем фактом, что Джон считал его потрясающим – хотя бы за ум.
Но в это утро все было иначе. Друг глядел на него, не отрываясь, вовсе не от восхищения или гордости за его дедуктивные способности. Выражение лица Джона никак не соответствовало праздному созерцанию, там была неприкрытая страсть, слабо замаскированная под любопытство.
Даже теперь от этого воспоминания Шерлок ощутил внутри острую дрожь и посмотрел на свое отражение в зеркале. Он хорошо осознавал, что направленные на него пристальные взгляды вызваны, как правило, его высокомерием и полнейшим пренебрежением к детским попыткам окружающих скрыть свои мелкие секреты. Ему хватало нескольких мгновений, чтобы увидеть насквозь всю их жизнь, и они следили за ним, предпочитая не выпускать из поля зрения источник угрозы.
Те немногие, кто проявлял к нему чувственный интерес, относились к типу личностей, получающих удовольствие от вызова, и их несложно было привлечь или оттолкнуть в зависимости от его собственного выбора. Всех их он рассматривал как временное, недолговечное явление в своей жизни, и они - если вообще задерживались рядом хоть на какой-то срок - сбегали, как только осознавали, что его поведение вовсе не было притворством, предназначенным держать мир на расстоянии вытянутой руки.
Джон жил рядом и работал вместе с ним вот уже больше года. Он отдавал себе отчет в многочисленных недостатках Шерлока и все равно вел себя так, словно детектив был достоин восхищения, и не только за свой разум, но и просто за то, кем и каким он был. За время, проведенное бок о бок, он наблюдал в глазах Джона мириады различных эмоций, но никогда не видел ничего настолько земного и примитивного – неприкрытое наслаждение его внешностью, а не умственными способностями.
Шерлок попытался вспомнить, доводилось ли ему хоть раз замечать столь откровенное проявление другом своих чувств. За исключением их первого обеда у Анджело, тот всегда был очень тонок в своем подходе. Усилия Шерлока отклонить авансы Джона не требовали повторения, хотя детектив часто задумывался, а что случилось бы, поведи он себя по-другому. Если бы он знал, что за кратчайший срок они превратятся из незнакомцев в братьев по оружию, товарищей и лучших друзей, то, возможно, не был бы столь категоричен.
Но Джон принял его слова всерьез, и если его влечение и осталось неизменным, в то время как ответные чувства самого Шерлока тайно росли и крепли, данный факт никак не влиял на их дружбу. Если бы Шерлок захотел, то вполне мог бы его игнорировать. А вместо этого обнаружил, что срывает другу свидание за свиданием и ищет его одобрения, хвастаясь очередным разгаданным делом.
Это было приятное равновесие, несущее в себе прекрасные возможности, и он не хотел пошатнуть то, что между ними существовало, в поисках чего-то большего. Обладая непоколебимой уверенностью в собственных способностях, Шерлок понимал, что выражение эмоций не является его сильной стороной. Он не мог первым сделать шаг навстречу с достаточным изяществом и тонкостью и поэтому предпочитал молчать, но при этом нередко раздумывал над тем, как подтолкнуть Джона к активным действиям. И когда, потягиваясь на диване, он увидел, как друг непроизвольно наклонился вперед, то подумал, что момент настал, но тот вновь оказался упущен, как и многие до этого.
