Текст книги "Курьер. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Владислав Покровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 61 страниц)

   – Угу, – снова мыкнул я, вспоминая свои весьма весёлые претенденты на роль экспонатов в кунсткамеру какого-нибудь литературного жанра. Не моё это. Не моё... Мне бы саблей махать где-нибудь в гуще врагов, а не ручкой скрипеть...

   – Так, – бодро начала Ольга, перешагивая через труп Капитошкина и подходя к его столу, – здесь мы ничего в духе обличительной записки негодяя, разумеется, не найдём. Но попытаться хотя бы стоит. Его имя – я имею в виду настоящее имя могло быть дать мне очень многое...

   -А ты не боишься, что выстрел услышат? – пропыхтел я, краем глаза наблюдая за ней.

   – Нет. Я, когда вошла, сразу активировала звуковой нулификатор, вдобавок дверь толстая, массивная, – произнесла задумчиво Ольга. – Мне вот очень интересно,– перебила вдруг она саму себя, – я никак не ожидала, что он окажется настолько силён. Да и ты тоже, – она посмотрела на меня, – насколько я понимаю. Тебя ведь он вообще чуть не убил?

   – Угу, – в третий раз произнёс я, вспоминая и с трудом веря в случившееся. Сильнее меня на фирме был, пожалуй, только Грэй и ещё несколько курьеров постарше. Но чтобы сильнее меня оказался какой-то вшивый заеденный клопами бледный от геморроя дед – причём многократно сильнее! – такого я никак не ожидал.

   – Но почему? – она посмотрела на меня отсутствующим взглядом, думая о чём-то своём.

   Безымянный вас раздери, люблю умных женщин! Особенно, когда во время размышлений они начинают теребить себя за прядку волос и терзать нижнюю губку.

   – Нет! Только не это! – вдруг побледнела она, выныривая из задумчивости. – Не нужно этого! Пожалуйста!..

   – В чём дело? – удивился я.

   – Нет, нет, нет! – она всхлипнула и быстро обшарила карманы на теле Старика, потом кинулась к его столу и принялась искать там.

   – У него не было коммуникатора, – подсказал я ей.

   – Я не его ищу – отмахнулась она, начала перерывать ящики, затем уселась в его кресло и чуть ли не с головой влезла в них.

   – Что ты ищешь?

   – Одну очень важную вещь, – "объяснила" она, гремя содержимым ящиков. – И не приведи Триединый мне её найти.

   Видимо, не найдя ничего в ящиках, Ольга вновь бросилась к телу Старика и стала ощупывать его шею.

   – Ну вас с вашими секретами, мадам, – проворчал я обиженно и уже прикрыл глаза, как вдруг услышал грохот падающего тела.

   – Оля?! – вскочил я, не помня себя, на ноги, плечо тут же стрельнуло резкой болью, колени подкосились, но ничего смертельного – переживу.

   – Всё нормально, – выдавила она, поднимаясь с пола, и я поразился тому, как она побледнела. – Со мной всё нормально. А вот с нами – совсем наоборот...

   – Да что такое?! – заковылял я к ней.

   – Это не мои секреты, – отвернулась она, и я замер.

   – Я чуть не подох из-за чужих секретов, – процедил я. – Или из-за секретов, связанных с Грэем и тобой. А также прочих погибших курьеров!

   – Я не могу ничего сказать, – она упрямо не желала поворачиваться.

   – Да провались ты в Бездну со своими тайнами! – не выдержал я и заковылял к выходу, шатаясь и едва не падая от слабости. – Надоело уже! Отныне я не знаю тебя, а ты не знаешь меня.

   – Но почему?! – закричала она.

   – Ты сама мне говорила, что Грэй посоветовал мне полностью довериться тебе, – я остановился у двери. – А как я могу доверять кому-то, кто не доверяет мне?

   – Я доверяю тебе! – всплеснула она руками. – В том, что касается нашего с тобой дела, я доверяю тебе всецело и без сомнений! Но эта вещь, которую я обнаружила, она... – Ольга вздохнула, прикрыв глаза, и я увидел, как дрожат её ресницы, – она касается только меня.

   – Окей, – кивнул я и открыл дверь.

   – Ты куда? – встрепенулась она.

   – А тебе зачем это знать? – усмехнулся я криво – разбитые губы и нос не позволяли мне привычно улыбаться. – Наша работа здесь закончена, я надеюсь. А дальше уже моя жизнь.

   – Какая жизнь? – она хмуро посмотрела на меня. – Дальше патрулей ты не уйдёшь, и даже твоя Шела тебе не поможет. Хочешь остаток жизни провести в тюрьме?

   – Тебя это не касается, – кивком головы я попрощался с ней и шагнул в коридор.

   На меня вдруг словно смерч налетел. Сломав моё слабое сопротивление, Ольга чувствительно приложила меня спиной о стену – плечо и лопатку моментально прошила острейшая боль – затем схватила меня за волосы и как котёнка кинула обратно в кабинет. Пролетев по инерции несколько шагов, я ударился грудью о стол Капитошкина, согнулся пополам и потихоньку сполз на пол.

   Краем глаза видевшая это Ольга быстро заперла дверь, блокируя замок, повернулась ко мне, набирая в грудь воздух для наверняка гневной отповеди, но уткнулась носом в дуло пистолета, который я держал на некотором отдалении, чтобы его нельзя было отбить в сторону и резко уйти с линии огня.

   – Тот самый, – негромко сообщил я, увидев, как она стрельнула глазами на труп Старика.

   – Он заблокирован, – холодным голосом произнесла она, глядя мне прямо в глаза.

   – Мы это запросто можем проверить, – кивнул я.

   – Я тебя одним движением могу убить!

   – Вперёд, – снова кивнул я.

   Бешеный взгляд её прекрасных глаз схлестнулся с моим, нарочито спокойным, дуэль длилась всего полминуты, она напирала, я не отступал, не давая ей ни возможности проникнуть в своё сознание, ни как-то отвлечь. Наконец она моргнула и отвела взгляд, я незаметно с облегчением выдохнул – давненько не приходилось таких баталий выдерживать, так и по?том истечь можно – смахнул кончиком большого пальца капельку с глаз и продолжил следить за ней.

   – Опусти его – поговорим, – тихо произнесла она, виновато посмотрев на меня.

   – Мы не будем ни о чём говорить, – отозвался я и не думая опускать оружие. – Я сейчас выйду, а если ты мне ещё раз попробуешь помешать, то я точно нажму на спуск.

   – И убьёшь меня? – удивилась она.

   – Может быть, и не тебя, – флегматично заявил я.

   – Разве тебе не интересно?

   – Мне было интересно, – отрезал я. – Теперь уже нет. Мне не нужны никакие тайны и секреты от тех, кому я не доверяю.

   – Хорошо, – согласилась она, давая мне возможность пройти к двери. – Никаких тайн не будет. Будет сухая прозаичная информация. В 2119 году с образованием Федерации заселённых планет были расформированы воинские подразделения и создан Главный штаб единой Службы Безопасности Федерации, при котором были созданы штабы разведывательно-информационного корпуса, диверсионного корпуса, тактического и стратегического корпусов, а также судебного корпуса и многих других.

   – Там было много структур, и что с того? – отозвался, осторожно проходя мимо неё к двери.

   – Впоследствии структура СБФ была реформирована, – продолжила она, не обращая внимания на мой вопрос. – Тактический и стратегический корпуса были заменены Внешним и Внутренним кольцами патрулирования, разведывательно-информационный корпус был переименован в "Нулевой батальон" и присоединён к созданному в 2125 году Особому корпусу охраны, куда также отошёл и диверсионный корпус. Судебный корпус был прикомандирован к Центральному аппарату Советника Президента по безопасности, а через некоторое время, в 2130 году расформирован.

   – И дальше что? – я подошёл к двери и посмотрел на Ольгу через плечо.

   – А то что Судебный корпус был расформирован исключительно официально, – Ольга пристально посмотрела на меня. – На самом деле он продолжил своё существование в несколько иной форме, чем это предполагалось при его создании. С момента ликвидации и последующего реформирования Судебный корпус осуществляет негласный контроль за деятельностью СБФ, ОКО и многих других силовых военизированных организаций.

   – Охрана над охраной? – уточнил я.

   – Не только. Судебный корпус выполняет многие функции, наибольшее его внимание приковано к деятельности сектантов, развернувшейся уж слишком широко в последнее время.

   – Сектанты? – я повернулся к Ольге и посмотрел на неё внимательно.

   – Меня и Миднайта особым распоряжением главы Судебного корпуса несколько лет назад направили на работу в эту компанию, чтобы тайно расследовать слухи и подозрения, вновь возникшие касательно печально известной секты под названием "Последний день". Имелись контакты, осведомители, которые с разной долей достоверности давали сведения о том, что секта возродилась, набрала новых последователей, привлекла новые силы и готовится к возмездию...

   – Какому возмездию? – насторожился я.

   – Ровно сто пятьдесят лет прошло с того дня, когда они отправили заминированные кварковые батареи в прошлое Земли.

   – То есть ты хочешь сказать, что являешься агентом не существующей специальной организации, которая охотится на сектантов? Как-то глупо всё звучит, – пожал я плечами. – Вдобавок, кто такой этот Миднайт?

   – Это звучит глупо только в твоём изложении, – фыркнула сердито Ольга, отходя к столу и доставая что-то из одного ящика. – Повторяю: Судебный корпус, как ты сказал, "охотится" не только на сектантов! Спектр его деятельности чрезвычайно широк... А Алистер Миднайт, с которым я работала всё это время, известен тебе как Аластор Грэй.

   – Что? – моя челюсть с шумом упала на пол. – Грэй тоже... агент вашей организации?

   – И не только он. Можешь мне не верить – мне всё равно. От твоей веры факты не перестают быть фактами, – заявила Ольга, подходя к трупу Старика и что-то доставая из нагрудного кармана блузки.

   – Как-то пошловато звучит: агент секретной организации, – помялся я, не зная, что сказать, и наблюдая, как она присаживается возле него и кладёт ладонь на его шею.

   – Зачем?.. – начал я, не понимая, что она собирается делать, и тут Ольга с размаху что-то вонзила в шею Капитошкина и быстро очертила небольшой круг, стараясь не забрызгать пальцы кровью, так и хлынувшей из-под лезвия маленького ножа.

   – ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! – завопил я, холодея от ужаса, когда увидел, как она, отогнув в сторону надрезанный кусок кожи, погрузила пальцы в кровавое месиво, что-то там нащупывая.

   Не обращая внимания на мои вопли, Ольга спокойно продолжила заниматься своим делом, вот она что-то нащупала, вроде бы улыбнулась победно, затем резко дёрнула руку на себя. С мягким чмоканьем её пальцы вылезли из обезображенной шеи Капитошкина, что-то сжимая, она отряхнула их, обтёрла платком Старика, потом поднялась с пола и подошла ко мне, не обращая внимания на мои жалкие попытки то ли сбежать, то ли в обморок свалиться от увиденного.

   – Смотри, – подойдя ко мне, Ольга протянула руку и разжала кулак, на её ладошке лежал небольшой квадратик красно-коричневого цвета, сделанный из чего-то на вид эластичного и упругого и похожий на... на процессорный чип, что ли?

   – Что это? – я с трудом подавил желание завопить дурным голосом и прыгнуть в окно – эта и без того оригинальная в своём поведении женщина своей новой выходкой едва меня не доконала.

   – Это "K.A.S.I.E.", так называемый персональный социальный корректор, – объяснила Ольга, продолжая протягивать мне эту штуковину. – Он есть у каждого агента Судебного корпуса. Поскольку в рамках своей деятельности мы имеем чрезвычайные и абсолютные полномочия, то соблазн, вытекающий из этого, очень велик. Данный корректор настроен на изменение психической матрицы агента и привязывается к коду ДНК. Он имплантируется каждому из нас и служит гарантом выполнения данных нами корпусу обязательств. Достать из тела этот корректор невозможно, потому что, отсоединяясь от нервной системы, к которой он привязывается, корректор вызывает её полный паралич и прекращение функций. Являясь ключом к нашей психологической матрице, корректор определяет, когда агент безвозвратно переступает границы подчинения законам корпуса, после чего аннулирует его код ДНК и ликвидирует водородные связи между молекулами.

   – Кошмар, – вырвалось у меня.

   – На нас лежит огромнейшая ответственность за предоставленные нам абсолютные полномочия, и деньгами не всегда эту ответственность купишь, – произнесла Ольга, доставая из кармана коммуникатор, и что-то набрала на нём, сверяясь с какими-то цифрами и символами на поверхности этого грешного кусочка неизвестно чего. – Корректор даёт определённые гарантии верности тех, кто работает не за совесть, а за те самые деньги. Он сам определяет границы преступления для каждого отдельного агента, и в случае их безвозвратного перехода назначает соответствующее наказание.

   – Но что он делает у Старика?! – поразился я, кивая я на эту своеобразную бомбу замедленного действия, лежащую на нежной ладошке Ольги.

   – Он принадлежит Аристарху, – ответила Ольга, убирая корректор и коммуникатор обратно в карман.

   – Кому? – не понял я, уже почти ничего не соображая.

   – Человеку, которого мы с Алистером подозревали в пособничестве деятельности секты "Последний день" и который сейчас лежит на полу у твоих ног.

   – Капитошкину?! – моему изумлению не было границ.

   – Его настоящее имя Аристарх Ангелус, – Ольга бросила на Старика быстрый взгляд. – Он является... являлся одним из Старших агентов корпуса, одним из лучших, своего рода мелкой бытовой легендой. И по совместительству он оказался ещё и Предиктором...

   – Ты хочешь сказать, что он руководил сектой и был одновременно вашим агентом?! Как такое может быть?! А как же твои слова о корректоре, границах преступления и соответствующем наказании?!

   – Руководит сектой некто, именующий себя Арх-Пророком. Большего о нём неизвестно никому. Однако в тех данных, которые ты мне передал, имелись кое-какие зацепки, которые позволили мне отыскать наиболее вероятного претендента на его роль. Ты должен знать человека по имени Альберт Станиславович.

   – Директор?! – поразился я.

   – Его матрикат. Настоящий Директор, как тебе известно, погиб в катастрофе лайнера "Мечта" вместе со всей своей семьёй. И гибель его наверняка не случайна. Уверена, что это дело рук Аристарха в его роли Предиктора, ведь... от одного до другого недалеко идти. Что касается агента... Все наши кадры, вся база, все сведения, данные, структура – всё засекречено, существует раздельно друг от друга, и в большинстве случаев наши сотрудники и не подозревают, что работают на самый секретный отдел безопасности. Ни один агент Судебного корпуса в девяноста девяти случаях из ста не имеет представления о существовании других агентов, за исключением своего напарника. Мы всегда работаем в паре – это правило. Поэтому я и не подозревала, кто таков Капитошкин, пока мне не показалось странным его упорное сопротивление и то, что если бы не твоя помощь, он бы меня убил. Такую силу не дадут никакие импланты, киберпротезы и стимуляторы. Это может дать только корректор.

   – Как он, интересно, смог его обмануть?

   – Ещё один вопрос, на который трудно ответить. Агенты Судебного корпуса имеют доступ ко всей имеющейся и к любой возникающей информации, возможно, где-то когда-то Аристарх узнал, как можно обмануть корректор. Опять же: это лишь моё предположение. Я не могу его никак проверить. В данном случае наши условия обеспечения секретности работают против нас.

   – Ты говорила, что вы работаете парой, – я, наконец, решился отпустить дверь и отошёл от нее, внимательно изучая лицо Ольги, анализируя запахи, исходящие от неё, и всё больше убеждаясь в том, что она не врёт. Напугана, растеряна, но... не врёт. Проклятье! Ещё этих проблем мне не хватало. – Только парой или есть исключения?

   – Только парами, – подумав, ответила Ольга. – Исключений на моей памяти не было.

   – Тогда кто его напарник? – кивнул я на труп.

   – Не знаю, – вздохнула она. – Я почти подошла к разгадке этого, но тут вдруг выяснилось, что я была не права. Приношу свои извинения.

   – За что? – нахмурился я.

   – За свои подозрения в твой адрес, – буднично и спокойно произнесла она.

   – Вот это да! – ахнул я, поражённый услышанным. – С чего это вдруг такие "пряники"?

   – Андрей, а как ещё можно создать теорию с чистого листа, когда изначально перед нами с Алистером стояла задача из разряда "Пойди туда, не знаю куда, отыщи то, не знаю что", а конкретные действия требовались в кратчайшие сроки? Разумеется, мы подозревали всех и каждого, устраивали перекрёстные "тихие допросы"... К тебе у нас был особый интерес. А что ещё можно подумать о новичке, который чуть ли не с ходу был поставлен на первое место Особого списка, пользовался личным доверием Аристарха, оперативно сблизился с Алистером и другими нашими осведомителями, а потом ещё и выступал против всех наших доводов, гордо выкрикивая своё мнение?

   – Я просто добрый компанейский человек...

   – Был.

   – Был, – подтвердил я уныло. – Сейчас я заразился этим вашим подозрением ко всему. Кто ещё у тебя на примете? Шела? Грин? Кузьма? Может, Кербер или кто ещё из курьеров? Как насчёт Самсонова? Его ты подозревала? И если да, то реабилитируй беднягу – он погиб...

   – Самсонов также был одним из агентов Судебного корпуса, – тихо ответила Ольга. – Работал в подразделении Осведомителей, корректора не имел, поэтому с ним и справились так относительно легко. Но вот кто это сделал? Инициатива была, разумеется со стороны Аристарха, он раскусил Самсонова и подослал убийцу. Но кто убийца?

   – А записи камер?

   – Переделаны. Аристарх изменил их, вдобавок он крупно подставил тебя – прибывшая следственная комиссия увидела его, лежащим в луже крови со следами побоев и неглубоких ран, нанесённых коротким ножом. Он надрезал себе артерии, замедлив ток крови, комиссии сообщил, что ты на него набросился, застигнутый врасплох на месте преступления, но добить не успел и убежал. Комиссия провела быстрый анализ, установила твои следы на теле и одежде Самсонова, после чего объявила тебя во всеобщий розыск и отправила патрули для твоего задержания.

   – Они ко мне не успели, – мрачно заметил я, удивляясь хитроумным подлостям этого старого координатора. – По мою душу первыми пришли наёмники в чёрных костюмах.

   – Аристарх всё распланировал заранее, – кивнула Ольга. – Не удивлюсь, если план подставить тебя созрел у него в голове, когда ты только в самый первый раз пришёл к нам работать.

   – Ладно, – я потёр уставшие глаза и вздохнул безрадостно. – Что дальше делаем?

   – Пока не знаю, – Ольга скрестила на груди руки и присела на краешек стола.– До этого момента я рассчитывала арестовать его как Предиктора, тогда наша задача была бы выполнена – без Предиктора "Последний день" перестал бы существовать, лишённый всего, в том числе и своего Арх-Пророка, на место которого Аристарх, похоже, претендовал. Теперь, когда выяснилось, что Предиктор и есть один из пропавших без вести агентов Судебного Корпуса, о судьбах которых нам так же предстояло выяснить с Алистером, я даже не представляю пока, как быть дальше. Я должна подать рапорт до определённого момента, сомневаюсь, что он обрадует моё начальство – только двойных агентов нам не хватало! – а потом снова приниматься за раскручивание этого сумасшедшего клубка. Если есть Предиктор, то у него в подчинении находится и так называемый Мастер, присутствие Аристарха говорит, что где-то есть и второй пропавший агент корпуса. Является ли он или она одновременно и Мастером, мне не известно. Совершал ли убийства Мастер, или агент, или наёмник, не известно. Почему этот второй агент не пришёл на помощь к Аристарху? Значит ли это, что он, если он является Мастером, считает для себя выгодным бросить нам на растерзание Предиктора, а самому занять его место? Если ли вообще этот второй агент, или он – она – давно уже мёртв? Куча вопросов и ни одного ответа... Даже намёков на них нет, – Ольга печально покрутила головой.

   – А данные Самсонова? – спросил я, потерявшись в той лавине вопросов, которую она на меня обрушила.

   – Записи Самсонова не полны и содержат лишь общие сведения о возможной кандидатуре Предиктора. Но оттолкнуться от них можно, я думаю. Посмотрим...

   – Ладно, – Ольга стремительно соскочила со стола и подошла ко мне, – пора действовать. Мы угодили в огромное болото, так что надо не тонуть, а выбираться из него. Я подготовлю рапорт, а ты пока проведай Кузьму. Надо узнать, зачем он тебя звал. Как только закончишь с делами у него, свяжись со мной.

   – Как? – хмуро спросил я, вспомнив, что она учудила с моим коммуникатором. – В колокол позвонить?

   – Прости за коммуникатор, – она сокрушённо помотала головкой, – у меня не было другой возможности стряхнуть их со следа и отвлечь. Возьми коммуникатор Аристарха.

   – У него его не было – он их боялся! – рыкнул я сердито, болезненно переживая потерю своего любимца.

   – Тогда возьми мой, – она протянула мне модель, которую я никогда и в глаза не видел, только слышал, что такие есть и цена на них стартует от тридцати тысяч кредитов. – Он пуст, так что лишних звонков не возникнет.

   – А ты?

   – У меня есть другой, не переживай, – она подошла ко мне и посмотрела в глаза, меня сразу бросило в дрожь от её близости, по коже будто огонь проскочил, меня опалил её взгляд, заморозило её прикосновение, а затем оживили её прекрасные как небо и бог глаза.

   – Спасибо за то, что спас мне жизнь, – произнесла она тихо. – Спасибо за всё, что сделал для меня. Я знаю, твоё сердце принадлежит другой, – её губы коснулись моих глаз, закрывая их, – но я хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя, Андрей. И буду любить всегда. Пусть это останется здесь... только между нами.

   И её губы коснулись моих...

   Поцелуй, который мы подарили друг другу, был удивительным в том смысле, что не был похож ни на один другой: он не был ни дружеским, ни любовным, ни прощальным, ни каким-либо ещё... Наверное, так целуют друг друга люди, для которых слово "любовь" перешло в другую реальность, стало нести какое-то своё, другое значение, объединило их, вобрало в себя всё и стало... всем и ничем одновременно. Так солнечный свет бел для человеческого глаза, хотя он и вбирает в себя семь цветов и миллиарды оттенков. Так и мы. Любили друг друга каждый по-своему, не нуждаясь в обязательной близости. И были по-своему счастливы...

Глава 29

   – Он уже идёт к тебе. Приготовь всё к его приходу.

   – Всё уже готово.

   – Сколько это займёт времени?

   – Если удастся быстро погрузить его в сон, то... около получаса.

   – Какие-либо следы останутся?

   – Не похоже, чтобы из тебя торчали куски металла!

   – Прости. Я не сомневаюсь в твоей компетенции...

   – Вот и не сомневайся!

   – Ты уверен, что он ему жизнь спасёт? Что сможет повлиять?

   – Я знаю это.

   – Ах, ну да...

   ...

   – Он будет задавать вопросы. Что мне сказать?

   – Скажи, что это подарок его знакомого. У него их целый легион. Да и у него голова дырявая – всё равно забудет.

   – Чем закончились дела с Ним?

   – Он мёртв.

   – Она послушалась твоего совета?

   – Увы, нет. Эта дурёха всё еще считает, что мне нельзя верить...

   – Она ставит под сомнение твою искренность?!

   – Она всё ставит под сомнение! Первый раз вижу настолько во всём сомневающегося агента Судебного корпуса. Как она в себе самой ещё не засомневалась – ума не приложу.

   – Ты-то сам как? Готов морально?

   – К этому нельзя быть готовым. Я просто сражён наповал...

   – Ты уверен? В своих подозрениях...

   – Я бы мечтал о неуверенности, но.... Я разбит, Витторио. Разбит, истерзан и уничтожен. В ком угодно я мог сомневаться, но только не в этом человеке.

   – Понимаю, как тебе тяжело.

   – Нихрена ты не понимаешь. Ты не был в моей шкуре... Слушай, давай оставим эту тему. Хорошо?

   – Хорошо. Ну ладно... Иди. Я слышу его шаги. Он уже у самого входа. Он кстати не узнал голос?

   – Он думает, что это ты. Не разочаруй его.

   – Конечно. Если б ты знал, как мне надоело прикидываться!

   – Я как раз хорошо это знаю. Ну всё, бывай, друг мой.

   – Увидимся?

   – Со мной уже нет. А вот с одним глупым молодым человеком – возможно. Ты уж не бросай его, дай ему встать на ноги. Это он сейчас задёрганный дурак, а потом поумнеет. Потом...

   – Постой! Я тут вспомнил вдруг. Ты же так и не сказал мне, чтоб будет после того, как он окажется у меня. Что будет со мной? Только честно.

   – Тебя убьют, Витторио...

   – Carramba! Gracias, mi amigo!

   – Ты сам просил быть честным.

   – А ты не мог промолчать?! Ладно... Иди. Я надеюсь, мы видимся в последний раз. Сколько раз я уже умирал?

   – Всего три раза.

   – Всего-то?! О Дева Мария... Тут один раз пережить трудно. А целых три?! Всё! Я от тебя устал! Пошёл прочь!

   – Прощай, друг мой...

   – Buenas tardes...

  * * *

   – Кузьма? – позвал я нашего говорливого инженера, как только оказался рядом с его мастерскими. – Кузьма-а-а?..

   Крик мой прозвучал в на удивление пустых коридорах как глас трубы архангела, заставив задрожать не только меня от неожиданности, но и сами стены, и тут я некстати вспомнил, что нахожусь под прикрытием маскирующего поля и орать благим трубным воплем мне не полагается. Я надулся и старательно засопел, размышляя и вспоминая всё, что произошло с того момента, как мы с Ольгой оторвались, наконец, друг от друга и через пару минут выскочили из кабинета, воровато оглядываясь по сторонам и активируя "Амальгамы". Ольге теперь предстояло написание доклада о завершении одной части расследования, а мне... мне предстояло выяснить, зачем же это захотел со мной свидеться наш технический специалист, рождённый среди наносхем и био-отвёрток. Предположений была целая куча, и все они заслуживали права на жизнь, но я старался не думать особо по этому поводу, потому что только я начинал прикидывать и оценивать варианты, как тут же в голову лезли слова Ольги, вопросы, поставленные ею, мои наблюдения и прочая, а у меня очень сильно болела голова. Да и вообще всё тело... Старик оказался алмазным орешком, а я всё думал, почему мне Ольга запретила к нему в одиночку соваться, наверняка чувствовала, что не нужно лезть поперёд батьки в пекло. Промедли она с появлением, и я бы уже бренчал на струнах арфы, порхая аки ангел над головами людей, и гадя на них сверху аки самый невоспитанный голубь.

   Ну да ладно... Этого, хвала звёздам, не случилось. Кстати! Я смог достучаться до Шелы в кои-то веки, но потом моя радость растаяла как лёд на солнцепёке, когда на мою голову обрушился поток язвительностей и колкостей, обвинений в недалёкости и так далее. Когда она выдохлась и устала, то уже смогла говорить нормально и сообщила язвительно и ехидно, что пока некоторые прохлаждались и по бабам бегали, она – такая умница – все дела переделала, давно освободилась и теперь бездельничает, но ко мне ни за что не пойдёт, потому что я бабник, нахал, обманщик, кобель и всё в таком духе и потому что она обиделась. Мои жалкие потуги что-то соврать действия не возымели никакого, говорить, что я спасаю героически мир не было смысла, поэтому под конец я просто плюнул, раздосадованный, и отключился.

   Как же мне до него добраться? Обыскивать каждый отсек? Не пойдёт – слишком долго. Идти наудачу? Ещё хуже. А что?.. А что, если он сам меня найдет? Он же сам хотел меня увидеть.

   И в этот момент мой отключённый коммуникатор сам собой включился, переходя в защищённый режим приёма, на экране появился и замигал логотип дочернего предприятия "Gold Security", которое занималось разработкой защитных профилей для всех коммуникаторов марки легендарной фирмы "Maareck", затем экран ожил, проецируя объёмное изображение лысой головы нашего инженера.

   – Отключил? Умно. Ты где? Сейчас посмотрю. Стой на месте, – отбарабанил он вместо обычного "привет".

   – Привет, – машинально отозвался я, послушно стоя на месте, как он и велел.

   – М-м-м... "Амальгама", да? Я тебя не вижу – она блокирует любой исходящий сигнал. Помаши рукой, что ли...

   Я послушно помахал рукой, глядя на повернувшуюся прямо на меня камеру наблюдения, увидел, как фокусируется её объектив, как утолщается матричная линза.

   – Ничего не вижу, – уныло произнёс Кузьма. – Знаю, что ты вот он стоишь, но тебя не вижу. Микробов вижу, а тебя нет. Какая-то новая модификация этого преобразователя, что ли? Откуда она у тебя? Ольга дала?

   – Именно, – помолчав немного и подумав, осторожно ответил я.

   – Тогда всё ясно! – воскликнул Кузьма. – Теперь можно не чесать в затылке. Знаешь, где мастерская моя?

   – Они все здесь твои, – произнёс я, раздумывая, откуда бы это ему знать об Ольге. Своей подозрительностью ко всему на свете она, похоже, успела заразить и меня.

   – Эта мастерская моя личная, – с гордостью произнёс он. – И, разумеется, она укрыта от бдительного взгляда. Могу объяснить, где она находится. А могу и сам отвести. Что выбираешь?

   – Отведи сам, – честно попросил я его – после встряски у Капитошкина мне до сих пор не все мозги на своё место встали, несмотря на все старания Ольги довести меня до кондиции.

   – Хорошо, пошли, – раздалось одновременно и в коммуникаторе, и у самого моего уха, кто-то нежным быстрым движением взял меня под локоть и потянул в сторону.

   От неожиданности я едва не выронил коммуникатор, дёрнулся, выворачиваясь и от души замахиваясь, и тут же опустил руку, потому что мой взгляд упёрся в блестящие вечным любопытством круглые жизнерадостные добродушные глаза, как обычно прячущиеся за тоненькими узенькими стёклами модных очков, нашего инженера.

   – Так и до инфаркта довести нетрудно, – заметил я хмуро, намекая на его неожиданность и отключая "Амальгаму".

   – Андрей, – наш пухлый инженер сложил ручки на груди и уставился на меня серьёзным взглядом снизу вверху, уморительно поблёскивая очками, – тебе специальными стимуляторами модифицировали нервную систему так, чтобы ты слышал, как муравей в километре от тебя на горшок пристраивается! А ты не можешь уловить моего топанья? Демонстративно пугаешься? Идём лучше скорее!

   – Я могу, но не хочу, – заявил я, покорно позволяя схватить себя за рукав и вести по коридорам. – От этих модификаций голова кругом идёт, если их не отключать периодически...

   – Скажи, а у тебя правда фасеточное зрение? – живо поинтересовался Кузьма, подводя меня к одной из стен, на вид глухой и прочной.

   – Ты издеваешься?

   – Почему? – он испуганно захлопал пушистыми ресницами. – Вовсе нет!

   – Тогда почему такие вопросы задаёшь?

   – Мне интересно, – улыбнулся он. – Мне очень интересно, как стимуляторы и генная инженерия меняют ваши глаза, как мутирует хрусталик, зрачок, что происходит во время этого с "колбочками" и "палочками", ведь вам после мутаций становятся видны цвета других спектров! Эх, взять бы твой глаз на анализ... Хоть один!

   – Кузьма, ты не меняешься, – вздохнул я, вспоминая, как он пытался отдать одному нашему курьеру-новичку своё полугодовое жалование за возможность изучить мутации, происходящие в кровеносной системе лёгких и костном мозге костей ног, напугал парня до чёртиков, он потом неделю на работу боялся приходить. – Но к этому уже все привыкли. Не видать тебе моих глаз, ушей и прочего ливера – обойдёшься. Скажи лучше, зачем мы тут стоим?