Текст книги "Курьер. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Владислав Покровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 61 страниц)

   – Так, – мысленно похихикав, я решительно отобрал у неё меню, – дама будет паштет "Королевское ассорти" с гарниром "Зелёный дракон". К нему маслины и варёную камбалу, а на десерт... Ну с десертом потом определимся. Всё, – я захлопнул меню и посмотрел на официантку. – Знаете, мне лучше не коньяк, а чёрный ром, свежезаваренный чёрный чай и лайм, причём, как вы понимаете, всё это вместе, а не по отдельности.

   – Я ещё не проверила ваши слова, – педантично напомнила мне официантка.

   – Да проверяйте ради Триединого, – махнул я рукой, чувствуя, что повторяюсь. – Ждём.

   Официантка выхватила у меня меню, потянулась было за вторым, однако я быстро накрыл его рукой, она понятливо кивнула и умчалась за ширму, откуда вскоре потянуло запахами готовящейся еды, причём такими вкусными, что я готов был уже потихоньку повизгивать от нетерпения и ёрзать на стуле.

   – Что это за "Зелёный дракон" такой? – полюбопытствовала Ольга, кладя ладони на стол и сцепляя пальцы. – Название какое-то гремучее.

   – Это молодые побеги риса в сочетании с ещё кое-какой травкой и рисом, разумеется, – объяснил я. – Выглядит неплохо, на вкус просто потрясающе, вдобавок калорий там кот наплакал. Тебе понравится, я уверен.

   – Ну хвала звёздам, – вздохнула она с облегчением и улыбнулась, – а я уж думала, что это какой-то особый сорт шпината.

   – Кормить тебя какой-то гадостью, – ужаснулся я и демонстративно поплевал через плечо. – Нет! Никогда и ни за что! Я может быть маньяк и извращенец, но не до такой же степени.

   – А я надеялась, – разочарованно протянула она и рассмеялась. – Ну да ладно... Спасибо, что помог выбрать. Без тебя я бы вряд ли справилась – столько всего красивого и вкусного... наверное... что просто глаза разбегаются.

   – Верю, – кивнул я. – По своему опыту верю. Как-то раз мне тоже угораздило прочитать в меню одного ресторана, который незаслуженно называл себя элитным, очень любопытное название блюда, которое с трудом в три строки уместилось. Ну, естественно, тут же захотелось попробовать, что это такое. Оказалось сухарик. Самый обыкновенный сухарик из самого обыкновенного теста. Разница была лишь в том, что тарелка этих сухарей, красиво уложенных, политых какой-то дребеденью, стоила около восьмисот кредитов.

   – Ничего себе! – Ольга покрутила головой и запустила пальцы в волосы, разглаживая и расчёсывая их. Нервничала, понятное дело... Я бы на её месте тоже нервничал, только я бы сгибал-разгибал ложки с вилкам, или зубочистки бы ногтями затачивал. Интересно, что значил тот поцелуй в хроно-камере? Что-то большое, судя по её упорному молчанию? Или ещё большее, чем я мог себе вообразить?

   – Ну что ж, – весело начал я, глядя, как подоспевшая вовремя официантка – пауза неприлично затягивалась – расставляет тарелки с едой и закусками, – приступим к вкушению тех яств, что нам подарены природой и мастерством руки искусной?..

   – Шекспир, – Ольга улыбнулась, оторвавшись на мгновение от созерцания паштета с гарниром. – Только ты неправильно цитируешь, в оригинале сказано: "... благословит нас Бог вкушеньем яств, что нам подарены природой, рукой искусною людского мастерства...".

   – Всё зависит от перевода, – стушевался я – ну надо же, обскакали уже и в том, где я считал себя монополистом, – поймал официантку и повернулся к ней: – Ну как прошла проверка?

   – Удачно, – буркнула она, а я восхитился – ну и зануда! Ну точно место ей в библиотеке! Пусть пыль протирает и мух с пауками гоняет. – Вы заказывали чёрный ром, чай и лайм?

   – Двести граммов чёрного рома сорта "Девять якорей", цейлонский чёрный чай без всяких добавок, – отчеканил я. – Можно ещё ананасового свежего сока помимо лайма.

   – Хорошо, – кивнула она и умчалась.

   – Ты хочешь меня споить? – лукаво улыбнулась Ольга, внимательно прислушивавшаяся к моему заказу.

   – Нисколечко, – помотал я для пущей убедительности головой. – Хочу угостить тебя напитком морских волков и джентльменов удачи – грогом, настоящим пиратским грогом, секрет приготовления которого передавался в моей семье из поколения в поколение, и лишь только избранным разрешено знать его, – драматическим полушёпотом-полустоном возвестил я. – Готова ли ты окунуться в эту тайну?

   – Сначала чай, – прыснула она, – теперь вот "грох" какой-то... Откуда в тебе это всё?

   – Во-первых, не "грох", а грог, – обиделся я. – А во-вторых, я не могу поведать тебе секрет своей таинственной и загадочной сущности, пока ты не станешь членом Семьи, тётей, бабушкой или дедушкой, например... Шучу, – я вздохнул, вспоминая, что и семьи-то никакой уже нет. – Просто всегда хотел выделиться из толпы, не быть одной серой банальщиной, а гурманство и изысканность во вкусах и привычках помогают держать планку самооценки на более высоком уровне, заставляют себя уважать... Впрочем, всё это демагогия, – я решительно отмахнулся и поглядел на заслушавшуюся Ольгу. – Приятного аппетита!

   – Спасибо, – кивнула она, и мы принялись за еду.

   Баранья отбивная, скажу я вам... М-м-м... Сказка! Особенно, когда она ещё с пылу, с жару, шипит, шкворчит – чуть не говорит. О вкусе зажаренных на вертеле рябчиков я вообще молчу. Кто пробовал, тот меня поймёт. Кто не пробовал, попробуйте обязательно! Всё-таки жизнь наша в этом мире одна-единственная. Поэтому и заботиться о ней следует, а не жить в грязи и помоях, питаясь неизвестно чем.

   – Итак... – я аккуратно ножом и вилкой отделил нежное мясо от косточек и собрал его в центре тарелки, после чего посмотрел внимательно на Ольгу, с аппетитом поглощавшую паштет с гарниром. – Если хочешь, излагай свою просьбу.

   – Какая-то странная постановка фразы, – удивилась она, покосившись на меня. – Что значит "если хочешь"? Тут хочешь не хочешь, а просить придётся. Хочешь ли ты её выполнить? Ну или для начала хотя бы услышать?

   – Если бы не хотел, то не стал бы напоминать, – улыбнулся я, подцепляя вилкой кусочек. – Сослался бы на то, на это. Заболтал бы на худой конец. Но не стал бы напоминать. Кстати, – я спохватился вдруг и осмотрелся, – а ты не рискуешь своим присутствием здесь? Ведь если верить тому, что я успел увидеть, то очень даже рискуешь. Грэй обзавёлся новой Элечкой, ты мне тогда говорила, что тебя будут искать, Шелу зачем-то приплела...

   – Рискую, – вздохнула она. – Но мне очень нужна была твоя помощь, поэтому пришлось идти на риск. Новой Элечкой я более-менее прикрыта, однако долго находиться я здесь не могу.

   – Ты хотя бы поесть успеешь? – кивнул я на полупустую тарелку.

   – Чтобы я так просто отказалась от дармового угощения? – расхохоталась она. – Ты за кого меня принимаешь?

   – За самую красивую и очаровательную на свете...

   Чёрт! Вырвалось! Ох, будь проклят мой язык! Тысячу раз была права Шела, когда предлагала укоротить мне его метров на десять, оставшихся пяти, по её мнению, мне хватило бы с лихвой. Так... Что теперь?! Что теперь?! Как она себя поведёт? Она?! Она?..

   Ольга вдруг посерьёзнела и погрустнела, задумчиво посмотрела на меня и кончиками пальцев нежно коснулась моих.

   – Я понимаю, что это не комплименты, – тихо проговорила она. – И именно поэтому давай не будем касаться пока этой темы. Хорошо?

   – Как скажешь, – кивнул я, внутренне успокаиваясь. Порази вас сила Кориолиса, а ведь она умна! Да ещё как!

   – Просьба совсем простенькая, – продолжала тихо говорить Ольга, возя вилкой по тарелке. – Нужно забрать у Самсонова Юрия Николаевича вирр с информацией, которую я его просила раздобыть. Этот вирр мне очень нужен, Андрей. Без него я не смогу докопаться до сути процессов, которые сейчас творятся на фирме. Он очень мне нужен.

   – Это я уже понял, – поднял я ладонь, – но, скажи мне, какое отношение к информации имеет Самсонов, который у нас отродясь занимал почётное место главного снабженца и ссаживаться с него никуда не собирался?

   – Часть информации на вирре как раз и касается снабженческих поставок, – пояснила Ольга, глядя мне в глаза, – точнее сумм, которые были отражены в отчётах, ведомостях и накладных.

   – "Чёрная бухгалтерия"? – осенило меня.

   – Именно, – кивнула Ольга.

   – А другая её часть? – полюбопытствовал я.

   – А что с ней? – непонимающе нахмурилась она. – Ах да... Прости, но я не могу тебе это рассказать.

   – Ольга, – я чуточку повысил голос, – я не собираюсь играть втёмную. Я не буду нести кота в мешке.

   – Это не западня, – быстро возразила она. – В этом вирре ничего персонально для тебя опасного нет, поэтому на этот счёт можешь не волноваться.

   – Какая прелесть, – улыбнулся я. – Я должен знать, что на вирре, иначе я за это дело не возьмусь.

   – Но ведь ты не знаешь, какую информацию доставляешь заказчикам! – всплеснула она руками. – Тебя же никто не посвящает в её тайны! Почему ты требуешь этого от меня?

   – Потому что тебе эта информация необходима для выведения на чистую воду Капитошкина, – прорычал я, наклонившись над столом. – Я уже не могу играть вслепую, не могу махать рукой, списывать со счетов и заставлять себя плыть по течению – слишком много смертей произошло! Не говоря уже о том, что по твоим словам уже и я труп!

   – Не кричи, пожалуйста...

   – Погибли люди, которых я знал, – произнёс я сквозь зубы. – И всё это списали на несчастный случай. Мне никто ничего не сообщил о результатах снимков памяти после воздействия некрофага на Фауста, Джексона и Побережного. Я не могу понять, почему себя странно ведёт Грэй и откуда взялась новая Элечка. Я вижу одно: Капитошкин крутится-вертится в этих перипетиях, которые нарастают как снежный ком; я ничего не понимаю и заставляю себя воспринимать всё так, будто это и должно быть! Теперь, когда есть возможность узнать... – я помолчал, – ты отказываешь мне в этом, основываясь на каких-то грешных запретах! Почему?!

   – Я прошу тебя: не кричи, – Ольга умоляюще прижала палец к губам. – Ты так драматизируешь, так сваливаешь всё на меня... Можно подумать, от меня что-то зависит. Я скована по рукам и ногам клятвой, которую дала в своё время.

   Я вздохнул и отвернулся, качая головой.

   – Пойми, – Ольга успокаивающе погладила меня по ладони, – есть вещи, которые я просто не могу тебе сказать. Не могу... Ну что, мне теперь пойти и застрелиться от этого?

   – Не зная, что это за информация... – начал я упрямо, потом подумал и махнул рукой. – Хорошо. Пусть я не буду знать содержимого вирра, но... Скажи тогда, что тебе уже удалось выяснить?

   – Не могу, – покачала она головой. – Нельзя.

   – О Триединый, – я в сердцах хватил кулаком по столу, да так что жалобно звякнули подпрыгнувшие тарелки. Горячая волна крови ударила в голову, мне захотелось зарычать, я на секунду будто выпал из реальности, а когда вернулся, увидел, что железной хваткой стискиваю побелевшее запястье Ольги, грозя раздавить его.

   – Я одним движением могу сломать тебе руку, – холодно заметила она и выразительно покачала запястьем. – Отпусти.

   – Прости, – покаялся я, отпуская её и искренне сожалея о случившемся. – Мне нужно сдерживаться, однако я этому ещё не научился. Прости...

   – Прощаю, – серьёзно ответила она, массируя запястье. – Я не тренажёр и не боксёрская груша – прими это к сведению.

   – Постараюсь, – хмыкнул я и тут вдруг вспомнил: – А ты серьёзно смогла бы сломать мне руку?

   – Физически – да, морально... – она помолчала, – наверное, нет. Но давай лучше воздержимся от экспериментов.

   – Кто ты? – я посмотрел ей прямо в глаза.

   – Не могу сказать, – напряглась она.

   – Ох... – я театрально поднял очи горе и зверски вонзил вилку в кусочек мяса. – Ну вот как с тобой дело иметь? Меня в очередной раз просят сходить туда, не знаю куда, принести то, незнамо что.

   – Куда идти, известно, – Ольга ковырнула вилочкой паштет. – А насчёт того, неизвестно чего, у меня уже язык болит повторять тебе, что...

   – Всё, хватит, – отмахнулся я. – Ты мне не доверяешь, это видно сразу. Хорошо, пусть будет так.

   – Я доверяю тебе, – возразила Ольга, краснея (от гнева или от стыда?). – Не выдумывай глупостей!

   – Я уже сказал достаточно на эту тему, – я решительным жестом пресёк дальнейшую болтологию и поискал взглядом официантку, чтобы она принесла, наконец, чай с ромом. – Договорились. Я приношу тебе вирр от Самсонова и после этого мы расходимся раз и навсегда. Не хочу больше ни знать, ни слышать, ни видеть. Твои тайны – это только твои тайны, и пусть всё остаётся именно так... Попробую сам во всём разобраться.

   Я отвернулся от Ольги и жестом показал официантке, чтобы она пошевеливалась – у меня ещё дел куча запланирована на сегодня, а она ползает как беременная улитка.

   – Не делай из меня врага, прошу тебя, – раздался еле слышный всхлип.

   – Я и не делаю, – бросил я в ответ. – Ты сама настраиваешь моё отношение к тебе таким образом.

   Опаньки, чай! Ром! И ядрёный аромат лайма, смешанный с ананасовым соком! Божественно... Шумно сглотнув слюну, не глядя на свою соседку, я принялся смешивать эти ингредиенты, готовя колдовское приворотное зелье, которым, увы, кроме разве что исключительно самого себя больше и некого было угостить. Ольга отныне не в счёт – она партизанка, а партизаны у нас издревле разве что смолой древесной питались да росу по утрам пили.

   – Будь ты проклят, Преображенский! – раздалось вдруг хриплое.

   Я замедленно поднял голову, донельзя удивлённый этой фразой, и вдруг увидел, что Ольга плачет взахлёб, рыдает над своей тарелкой, дрожа и сотрясаясь в судорогах.

   – Будь ты проклят, – бормотала она, всхлипывая и вытирая слёзы. – Будь проклята я за то, что полюбила тебя... На веки вечные будь проклята моя бабская глупость и дурость! – крикнула она и зарыдала снова, спрятав лицо в ладонях.

   Я сидел, ошарашенный и ошеломлённый, и пытался сообразить, что теперь ждёт меня и её после последней фразы и про "любовь и проклятье". Ну и новости однако! Так и поседеть можно от переживаний...

   – Ольга, – начал я нерешительно.

   – Молчи! – вскинула она руку и резкими быстрыми движениями вытерла глаза, невероятным усилием воли сдержав выступившие было слёзы, протяжно вздохнула, всхлипнула в последний раз и посмотрела мимо меня куда-то в сторону. – Ты уже сказал всё, что мог сказать. Ничего более умного я от тебя уже и не жду. Хорошо. Считай, что ты добился своего – я предлагаю сделку: ты приносишь мне вирр с информацией от Самсонова, а я раскрываю перед тобой все карты. Договорились?

   – Договорились, – кивнул я, внимательно разглядывая её застывшее обезображенное муками, горечью, обидой и тоской лицо, которое старательно кривилось, не давая слезам прорвать запруду. – На таких условиях я вполне согласен сотрудничать.

   – Я очень счастлива, – мёртвым голосом отозвалась она и отодвинула от себя тарелку. – Теперь, если позволишь, я откланяюсь – здесь на фирме мне нет места, потому мне лучше скрыться.

   – Подожди, – я задумался на мгновение, – а как же обед? А как же мне передать тебе вирр?

   – Информацию отправишь через свой компьютер, – ответила она чужим безликим голосом. – Я установила тебе на него программу-декодер, скорее всего большая часть информации будет зашифрована. Меня интересуют прежде всего архивы фирмы, всё остальное – в последнюю очередь. Придёшь к себе домой, подключишь вирр, автоматически запустится декодер; по мере дешифровки информация будет постепенно пересылаться мне. Когда передача будет закончена, я позвоню тебе и сообщу всё, что только пожелаешь. После этого мы расстанемся. Навсегда.

   – Постой! – я заторопился, лихорадочно соображая – терять Ольгу мне совершенно не хотелось, а уж тем более настраивать её против себя. О своём намерении порвать с ней все контакты, если она ничего мне не расскажет и не сообщит, я уже благополучно забыл, благо и не собирался делать это ни при каких обстоятельствах. – Что значит "навсегда"? Я не собираюсь платить такую высокую цену за возможность узнать пару фактов!

   – А чего же ты тогда хочешь? – Ольга презрительно посмотрела на меня. – Ты сам понимаешь, осознаёшь, чего хочешь, чего добиваешься?

   – Я хочу разобраться во всём, – твёрдо ответил я.

   – Во всём? – она в деланном удивлении подняла бровку. – Во всём разобраться сможет, пожалуй, только сам Триединый. Чего ты хочешь?

   – Я уже ответил.

   – Ты ответил мне, но не себе. Ты сам пока не знаешь, что лучше: оставить всё как есть или же попытаться нырнуть глубже. Ты не определился с окончательным решением, поэтому все твои метания сейчас из стороны в сторону лишь раздражают, мешают и вредят знающим людям.

   – Так дайте мне больше сведений, чтобы я мог помочь! – похоже, я опять начинал злиться.

   – А ты уверен, что кому-то нужна твоя помощь? – этим вопросом она меня сразила наповал, убила, растоптала, нагадила сверху и, гордо покрутив надо мною, унеслась обратно в своё гнездо. – Вдобавок почему ты думаешь, что мне известно намного больше, чем тебе?

   – Но ведь... вирр... Самсонов... – промямлил я нерешительно.

   – Я просто знала, к кому обратиться, – лучезарно улыбнулась она. – Не более и не менее. Искала, сопоставляла полученные данные, думала, анализировала... Ты требуешь готовенького результата, но с чего ты взял, что имеешь право претендовать на него?

   – Вот как мы заговорили... – я повертел вилку в пальцах и, задумавшись, не заметил, как скрутил её в колечко, завернув зубцы в виде звёздочек. – И это говорит человек, которого я бескорыстно пустил в свой дом на неопределённое время, предоставив полное право распоряжаться всем, что только в голову взбредёт.

   – Это говорит человек, к которому ты должен был обратиться со всеми вопросами сразу, сказав несколько заветных слов, – прошипела Ольга, бросив пару быстрых взглядов по сторонам. – Разве не предлагали тебе обратиться ко мне за помощью?

   – Кто мне это предлагал? – искренне удивился я.

   – Разве... – Ольга помедлила, её глаза лихорадочно заблестели, – Грэй тебе ничего не говорил, не предлагал во время той поездки к Директору?

   – Он?– я пожал плечами, вспоминая, однако не вспомнил и ещё раз пожал плечами. – Ничего. Мы все просто сидели у Директора в гостях и они втроём – Грэй, Старик и Директор – обсуждали внутрифирменные проблемы и пути их решения.

   – А до этого? – впилась она взглядом в меня. – Он что-то говорил тебе? Предлагал обращаться ко мне за ответами на вопросы?

   – Нет, – я покачал головой. – Оля, я ещё не выжил из ума и уж подобное предложение я запомнил бы сразу и обязательно им воспользовался.

   – О Триединый, – Ольга побарабанила нервно пальцами по столу. – Но ведь он должен был...

   – Может, забыл? – неуверенно предположил я.

   – Аластор? – Ольга косо на меня посмотрела, и я в очередной раз назвал себя дураком. В самом деле память у Грэя феноменальна: как он умудряется запомнить даты годовщин всех сотрудников фирмы, даты их юбилеев и прочие сведения, помимо огромнейшей кучи фактов, которую он обязан помнить как "Отче наш", я до сих пор ума не приложу.

   – Хотя... – произнесла она задумчиво, помолчав немного. – Вы что-нибудь там пили? Я имею в виду в гостях у Директора. Или ели, например?

   – И ели, и пили, – я напряг память, вспоминая события того дня. – Пили какой-то травяной чай или отвар, ели всякую дребедень в виде печенья и прочего, коржики какие-то и так далее.

   – Понятно, – кивнула Ольга. – Вот в этом всё и кроется. Вкус у всего, что подавалось к чаю, был различный?

   – По-моему да, – неуверенно заявил я. – А что?

   – Скорее всего тебя угостили неким психотропным препаратом, причём довольно мощным, судя по тому, что ты даже не заметил, как легко поддался внушению.

   – Какому внушению? – нахмурился я.

   – Грэй наверняка тебе всё говорил и рассказывал, когда вы смогли остаться наедине. Поскольку Капитошкин скорее всего ожидал этого, он решил подстраховаться и стёр из твоей памяти большую часть фрагментов, подменив их ложными воспоминаниями.

   – Что за бред? – не выдержал я.

   – Бред? – Ольга лукаво изогнула бровку, все следы недавних слёз исчезли, как будто и не было их никогда. – У тебя в шкафу костюм висит. Новенький, дорогой, появился скорее всего недавно. Ты помнишь, откуда он?

   – Нет у меня никакого костюма, – возразил я. – Есть фрак театральный, когда-то давным-давно честно украденный из гримёрки, но его костюмом сложно назвать... Какой костюм? Ты меня разыгрываешь?

   – Очень надо, – фыркнула она. – Следи за ходом моих мыслей: костюм куплен недавно. Поскольку он очень красив и изящен, то я уверена, что он куплен во время визита к Директору. Сам бы ты вряд ли смог его выбрать, значит ходил не один. Раз ты об этом ничего не помнишь, значит ходил с Али... Аластором. Раз ходил с ним, то он наверняка успел тебе как-то сообщить, чтобы ты обращался ко мне в случае чего. Ну а Капитошкин, опасаясь этого или чего-то другого, подпоил тебя наркотиком и выборочно стёр из памяти воспоминания об определённом времени. Думаю, что именно так оно и было. А я-то сомневалась...

   – Нет у меня никакого костюма и не покупал я ничего, – упрямо возразил я и тут же спохватился: – А в чём ты сомневалась?

   – В тебе, – Ольга прямо посмотрела на меня. – Думала, что тебя успели подменить.

   – Что? – я подумал, что ослышался.

   "Какого хрена?! Что за бред она несёт?!".

   – Подменили?! – скривился я в неподдельном изумлении.

   – Да, – кивнула она. – Как подменили Аластора.

   Я замер как громом поражённый. Подменили?! Аластора?! Это же Грэй! Что значит "подменили"?! Что происходит вообще?! Я чувствовал, что скоро пар от кипящего внутри меня котла будет вырываться уже даже сквозь уши с тоненьким злорадным свистом.

   – Успокойся, – Ольга положила ладонь на мои скрюченные пальцы, которые судорожно вцепились в чашку – единственную вещь, которая, как мне казалось, всё ещё соединяла меня с реальностью. – Ты так удивляешься тому, что я говорю. Так сердишься... Странно. Разве ты не замечал никаких странностей в поведении Грэя после того, как вы вернулись от Директора?

   – Ну... – я помялся, собираясь с мыслями и действительно успокаиваясь – удивительно на меня действовало её прикосновение! – Был такой грешок. Но я это списывал на его занятость.

   – А новую Элечку ты тоже спишешь на занятость? – Ольга лукаво посмотрела на меня.

   – Да, – я отпил немного грога, забыв от волнений привычно просмаковать его вкус и насладиться букетом, – такое ни на что не спишешь.

   – Хорошо, – я решительно отодвинул в сторону тарелки и сел прямо, сцепив пальцы и уставившись суровым тяжёлым взглядом на Ольгу. – Если верить твоим словам, а у меня просто нет других слов, которым я мог бы поверить, то выходит, что Грэя подменили после или во время той поездки к Директору и могли подменить и меня. Вопрос: с какой целью это было сделано и где тогда находится оригинал, если?.. – я демонстративно стрельнул глазами в сторону коридора. – И почему тогда они не подменили меня? Или, – я поджал губы, обдумывая этот вариант, – как ты убедилась, что я это я, а не подмёныш?

   – Слишком много слов, – зевнула Ольга. – В твоих вопросах много "воды", мало логики и вообще нет здравого смысла. Знаешь, кто знает ответы на "зачем?" да "почему?"? Тот, кто создаёт условия для возникновения таких вопросов. С какой целью они подменили Аластора? Целей наверняка много, назвать могу только одну: тот Аластор уж слишком крепко стоял на пути у Капитошкина, слишком много он знал. Где оригинал? Знаешь, Андрей, в таких делах проколов быть не должно, поэтому я уверена, что оригинал уже мёртв.

   – Что?! – вырвалось у меня.

   – Тише, – Ольга поморщилась. – Не кричи так, пожалуйста. Да, я уверена в том, что настоящего Аластора уже нет в живых.

   – И ты это так спокойно говоришь? – промямлил я.

   – Наплакалась уже, – отрезала она. – И не смей говорить мне такое! Для тебя Аластор был всего лишь другом, а для меня – двоюродным братом, который заменил мне рано погибших и отца, и мать!

   – Брат?! – выдавил я, не веря своим ушам.

   Реальность передо мной вдруг зашаталась как игрушечный домик, поплыла перед глазами, заиграла разноцветными пятнами, пошла бликами, рябью, меня качнуло в сторону, я схватился за стол чтобы не упасть, и попытался вернуться обратно в чувство. Откуда-то издалека до меня донёсся холодный безжалостный голос Ольги:

   – Поэтому не сравнивай меня с собой, будь так добр. Повторяю, ты потерял друга, а я единственного по-настоящему родного мне человека.

   – Прости, – прохрипел я, тряся головой и старательно заставляя сознание возвращаться на привычные круги. – Прости...

   – Тут нечего прощать, – прошептала она. – Просто ты не знаешь многого, поэтому и говоришь... разное... Что касается того, как я распознаю: подмена ты или нет... Никак, честно говоря. Просто мне боле некому довериться, так что я рассчитываю на тебя, каким бы ты ни был.

   – Именно Грэя ты имела в виду, когда сказала мне ту фразу у меня на кухне, – отстранённо произнёс я, не слушая и не слыша ничего. – Именно Грэя имел в виду Капитошкин там, в Зале Переходов. Теперь ясно, почему лицо Грэя было белее мела, когда он узнал про то, что к Директору едет и он тоже. Теперь ясно, почему он молчал на приёме у Директора, а потом вдруг переменился, как будто его подменили, стал весёлым, шутить стал. Было что-то ещё... – бормотал я, барабаня пальцами по столу и усердно гоняя воспоминания в голове. – Что-то ещё...

   – Кресло! – вдруг выпалил я. – Вот именно: кресло!

   – Что "кресло"? – нахмурилась непонимающе Ольга, с удивлением наблюдавшая за мной.

   – У кресла отломилась ножка, – я посмотрел на неё, лихорадочно соображая. – А перед этим Капитошкин послал меня за какой-то бумажкой, которую он забыл в машине. Выходит, – я пощёлкал пальцами, – всё произошло именно в тот момент... У кресла сломалась ножка...

   – Тварь! – выдохнул я зло, жмурясь от бешенства. – Тварь!!! Это дело рук Старика! Несомненно Старика! Грэй стоял у него на дороге и именно на приёме у Директора Капитошкин от него избавился, посадив на его место согласного с ним неизвестно кого!

   – Это матрикат, – вставила Ольга.

   – Что? – я непонимающе посмотрел а неё.

   – Кремнийорганическая структура любого вида и размеров, обладающая генетической и физической памятью, которые абсолютно идентичны оригиналу. Сходство с оригиналом составляет 99,99 процентов, отличить матрикат от живого настоящего человека без сверхточной аппаратуры невозможно. От клона отличается наличием уже сформированной и свободно программируемой генетической и мем-памятью, которая унаследована от оригинала. Сходство цепочек ДНК является стопроцентным.

   – Меня не волнует: матрикат это или кто похуже, – я посмотрел на Ольгу тяжёлым прямым взглядом. – Капитошкин ответственен за смерть моего лучшего друга!

   – Это я знаю, – кивнула она.

   – Знаешь... – передразнил я её, скрипнув зубами от бешенства, вдруг охватившего меня. – Твоё "знаю" на хлеб не положишь... Капитошкину воздастся за это! – прорычал я. – Сторицей! Я убью его!

   – Не стоит делать поспешных шагов, – Ольга постучала указательным пальцем по поверхности стола. – Капитошкина так просто никак не убьёшь. Для этого придётся обойти для начала охрану, которой наверняка уже отдан чёткий приказ.

   Я поднял бровь, не понимая, что она говорит.

   – Ты разве не слышал меня, Андрей? – удивилась она. – Официально ты уже мёртв, уже составлен некролог с подробным описанием, готовится его отправка в Центр. Очень скоро от тебя начнут избавляться, если ты станешь ломиться к Капитошкину, то лишь ускоришь эти процессу. А ты мне нужен! – её глаза вспыхнули вдруг яростным пламенем и обожгли меня на мгновение, затем погасли, Ольга уткнулась носом в тарелку и тихо-тихо повторила: – Очень нужен...

   О Вселенская Бездна, и ведь умеет же она успокаивать! Только что готов был рвать и метать, убивать и колотить всё, что только под руку попадётся, нестись, сломя голову, изображая из себя супергероя, расшвыривать всех и с наслаждением топтать, слыша стоны мяса под ногами, но... Нет, всё это никуда не делось – моя любовь к Грэю и ненависть к Капитошкину не позволили этому раствориться среди серых будничных мыслей – просто отошло на второй план, где продолжило гореть тем самым неусыпным огнём, напоминать о себе и отпихивать с дороги ненужные лишние мысли.

   – Так, – мне вдруг решительно захотелось подвести черту и определиться с целями и ориентирами, – можешь успокоиться: никуда я пока е собираюсь бежать и швырять всех под ноги тоже пока что не буду.

   – Вот и хорошо, – улыбнулась она, я уже мысленно решил для себя, что мне значительно дороже помочь этой хрупкой нежной практически беззащитной женщине, чем объявлять кровавую месть. Я её, разумеется, объявлю, но после того, как завершу своим дела, потому что, чует моё сердце, объявление войны – это фактически билет в один конец.

   – Как тебе удалось так быстро ретироваться из моей квартиры, как раз когда мы с Шелой туда нагрянули?

   – Тебя интересуют такие мелочи? – удивилась она.

   – В общем-то да, – я почесал нос и улыбнулся. – Меня этот вопрос терзал всё это время. Что поделать: я любопытен как немногие котята.

   – Да, – Ольга похлопала ресницами, удивлённо глядя на меня, потом подумала и всё-таки снизошла до объяснений: – Я ушла значительно раньше. Это оказалось гораздо проще, чем ты думал, потому что вещи я с собой никакие не брала, а твой компьютер пригодился мне лишь как временный терминал.

   – А почему ты ушла раньше? – нахмурился я.

   – На твоём компьютере стояла отслеживающая программа, которая работала очень тонко и незаметно. Я не сразу поняла, что она активировалась, а когда поняла, то, хвала Триединому, успела зачистить все следы работы. Вот после этого мне и пришлось быстро уходить, чтобы меня не схватили церберы Капитошкина...

   – А он тут причём? – удивился я, остро жалея, что у меня не двухметровые брови – дальше хмуриться уже не получалось, хоть ты тресни.

   – Вообще-то по его прямому приказу к тебе на квартиру был послан спецвзвод внутренней охраны фирмы, который имел чёткий приказ меня ликвидировать.

   "Опаньки, – подумал я. – Приехали...".

   – Когда Капитошкин узнал, что меня нет на фирме, – пояснила Ольга, – он сразу сообразил, где меня можно искать. Что-что, а отказать ему в сообразительности нельзя. Ему нужен был лишь повод в этом убедиться и повод вытянуть тебя из квартиры, оставив меня одну. Когда заработала программа, он убедился, что я нахожусь у тебя, но в этот момент ты вернулся с доставки, и ему пришлось срочно занять тебя другим делом. А чтобы ты не отказался и не заподозрил ничего, он отправил вместе с тобой Шелу.