Текст книги "Курьер. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Владислав Покровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 61 страниц)

   – Так что не бубни насчёт того, что нет ответов на вопросы, – продолжил я, расставляя тарелки и с удовольствием вдыхая аромат почек в соусе.

   Грэй сноровисто разделал омлет и грудинку, удивительно изящно и ловко работая ножом и вилкой, которые в его лапищах казались детскими зубочистками и злобной пародией на столовое серебро у муравьёв, после этого осмотрел разгромленного "противника" и, не сдержавшись, торжественно проглотил первый кусочек.

   – Плакала моя диета, – промычал он с набитым ртом. – Но здесь есть и свои плюсы: всегда мечтал пожрать за твой счёт... Надо было тебе мне ещё чего-нибудь заказать, подороже и побольше.

   – Кушай – не обляпайся, – добродушно пожелал я ему, проглатывая первый кусочек и с мычанием, наслаждением истинного гурмана катая его во рту, покачал головой – сказка! – и торопливо набросился на еду, мысленно твердя себе: не съесть, разохотившись, ещё и тарелку. – Там в меню кстати значится жареная лошадь, могу её тебе заказать – позавтракаешь со вкусом, до обеда хватит...

   – Нет, спасибо, – чуть не подавился Грэй. – Мне потом от копыт в пузе будет тяжко. Было как-то раз: наелся я устриц, слопал целый поднос – советовали попробовать, дескать, вкусно очень, ну я и попробовал, потом два дня тяжко было. Сходил к доктору и только там узнал, что их, оказывается, расковыривать надо, перед тем как съесть.

   – Да ну – овчинка выделки не стоит, – отмахнулся я. – Ковыряешь их ножом, ковыряешь, себе все пальцы исколешь, изрежешь, а потом награда тебе – пряная сопля невыразительной формы и цвета. Как наш Кузьма любит говорить: КПД слишком мал.

   – Интересно, он жене своей это хоть раз говорил? – фыркнул Грэй, изящным движением отправляя в рот кусочек грудинки.

   – Ты чего? – я чуть не подавился от такого святотатства. – Она бы тогда о его лысую голову весь фарфор их коллекционный расколошматила. Кстати, – я навострил уши из любопытства, – что это у тебя за диета такая гремучая?

   – Андрюха, – Грэй торжественно ткнул в меня невесть откуда взявшейся косточкой, из зубов он её выковырял, что ли? – у тебя есть одна милая привычка пудрить собеседнику мозги пустопорожней болтовнёй, а затем, когда он совершенно раскиснет и освоится с дружеской манерой разговора, задавать интересующий тебя вопрос, бить точно в яблочко и сразу докапываться до сути, пока собеседник мямлит и тупо топчется на месте, пытаясь вспомнить, что он тебе уже успел соврать. Привычка это у тебя очень милая, конечно, да вот только я давно тебя знаю, так что можешь не играть в сыщиков, я тебе и так всё разложу по полочкам, благо раскладывать почти нечего...

   Он прожевал, положил приборы на стол, откинулся в кресле, сцепив пальцы на животе, и уставился на меня пронзительным взглядом.

   – А ведь ты изменился, – сообщил он вдруг, изрядно меня этим удивив, я уже, признаться честно, настроился на рубрику "Вопросы и ответы". – Сам ищешь ответы на терзающие тебя вопросы, не ждёшь, пока принесут на тарелочке с голубой каёмочкой, не кричишь геройски в защиту человечества и по потолку не бегаешь от нежелания слушать то, что тебе не нравится.

   – Люди меняются, – пожал я плечами.

   – Люди меняются лишь под воздействием определённых факторов: внутренних или внешних, – твёрдо и жёстко ответил он. – Человек есть система инертная, без воздействия какой-либо силы, неважно исходит она извне или он испытывает внутренний порыв, но факт остаётся фактом: без влияния факторов человек НЕ меняется, другое дело, что создать подобное условие невозможно, оно идеализированное. Мне просто интересно: какая же совокупность факторов повлияла на тебя настолько сильно, что ты забыл собственные героические вопли в защиту человечества, Капитошкина и послал подальше устаревшие моральные принципы.

   – Они не устаревшие, – твёрдо произнес я.

   – Хорошо, – Грэй кивнул, соглашаясь. – Человек есть сверхсложная система, аналогов которой даже сейчас не существует, и для своего полного функционирования обязан сочетать в себе всё доброе и всё злое. "Добрая сволочь" звучит мощно, согласись. Так что мораль нам нужна, без неё никак, зато в сочетании с трезвой рациональностью она приносит неожиданные результаты...

   – Ты перефразируешь Ницше и его теории об "идеальном человеке", – хмуро сказал я. – Какое отношение к этому имеют ответы на мои вопросы?

   – Самое что ни на есть прямое, – рыкнул он грозно. – Мне надо знать, до какой степени ты повзрослел, Андрей, и что этому послужило, уж извини, но моя откровенность будет сильно от этого зависеть.

   – Грэй, что за игру ты ведёшь против Старика? Какая у него роль? Почему он ведёт себя так, будто бог знает сколько лет ишачил на сцене?

   – А-а, вот оно как... – Грэй довольно улыбнулся. – Ты ошибаешься, Андрюха. Сам же не любишь шпионские игры, вот и раздул зачем-то простую борьбу человека, который хочет остаться на работе, и человека, который хочет его убрать, в подобие "Гамлета" или "Короля Иоанна". Нет никакой игры. Просто Старик хочет меня убрать, а я хочу остаться, невзирая ни на что. Вот и всё...

   – Это ничего не объясняет, – упрямо сказал я.

   – Андрей, – Грэй выпрямился и облокотился на стол, – ты вообразил себе невесть что, стараясь дать объяснение тем непонятным вещам, которые тебя окружают.

   – Какие непонятные вещи? – возопил я шёпотом. – Ты же сам мне всё рассказывал, когда я к тебе заходил в последний раз.

   – Тогда правильно задавай вопросы, – прорычал он вполголоса. – Игру здесь ведёт один лишь Старик, и я до сих пор не могу обрисовать даже для себя ни её целей, ни её возможного конца. Я знаю, что он отмывает огромные деньги и держится как клещ за своё место, но чувствую при этом, что всё это маска, маска, созданная исключительно для отвода глаз. Он хочет избавиться от меня, потому что я мешаю ему отмыть ещё больше денег, наверняка из-за этого и гибнут курьеры. Козырь у него на руках: я, дескать, сливаю информацию налево. Этого достаточно, чтобы сбросить меня, но и у меня тузы в рукаве припрятаны, он об этом знает, потому и отравляет мне жизнь, зная, что, уходя, я сильно попорчу ему его дело.

   – Хорошо, – я стиснул зубы и наклонился над столом, поближе к этому Гераклу. – Я не буду пока что бегать по потолку, прыгать с разбегу в окно с гневными воплями. Давай всё разъясним: первым у нас был Шамрин; если верить тебе, то его смерть подстроил Капитошкин, после чего купил дом на Ганимеде. Вторым был Побережный, его тоже пытались убить за то, что он что-то там подслушал, но поняли, что ты можешь всех накрыть, и послали меня спасать Побережного, зная, что после противохода он забудет о подслушанном. Так?

   – Ну, – кивнул Грэй.

   – А тогда объясни мне, как увязать в этот веник мой случай со старым клиентом Старика, Арену, загадочные "испытания" и "прообраз"? Как объяснить смерть Ковалёва и вопли Дегтярева, что я убийца? Как?

   – Я тебе что энциклопедия "Вопросы и ответы"? Я сам ничего не понимаю во всём этом! Смерть Ковалёва вписать в общую массу ещё можно – насколько я знаю, он себе как раз дом достраивал на Ганимеде, когда наш Старик ему в соседи свалился, естественно, у Ковалёва возникло много нежелательных вопросов...

   – А причём тут Дегтярев?

   – Не знаю. Похоже, парень действительно любил своего наставника, вот и нырнул за ним во временной поток, хотя это и запрещено неподготовленным. Получается, что Дегтярев стал неизбежной случайностью, которая грозила испортить старому хрычу план, и он поспешил избавиться от Игоря.

   – Моими руками? – всплеснул я руками.

   – Да откуда мне знать? – потерял терпение Грэй. – Здесь загадка на загадке и загадкой погоняет. Я не могу объяснить загадочное поведение старого клиента Капитошкина, хотя видел запись снимка твоей памяти. Я не могу понять, как Игорь оказался в этом водовороте: действительно ли случайно или его подтолкнули к этому. Я не могу разобраться с этими загадочными "чёрными", хотя ты и предоставил мне много сведений, могу лишь авторитетно заявить, что все они клоны, но вот чьи? Опять же снимок памяти Дегтярева... Его нельзя оценивать со стопроцентной уверенностью, потому что парень был в состоянии аффекта.

   – Но ведь на снимке моё лицо, – прошептал я убито.

   – Андрюха, выкинь это из головы, – отмахнулся Грэй. – Ты может и обидишься, но таких лиц как у тебя по всей Системе валом навалено. Я как-то изучал наши фотографии с последней вечеринки, ну и от нечего делать случайно запрос послал. Результатов знаешь сколько выдало? Более миллиона! А ты тут переживаешь... Не ты там, точно не ты, если только не признать, что ты сам себя клонировал и решил заняться убийствами курьеров.

   – Что за чушь? – сердито фыркнул я.

   – И я того же мнения, – кивнул он. – Вся наша демагогия сейчас на эту тему, впрочем, бесполезна и бессмысленна, ибо напоминает топтание на одном месте, просто потому, что не хватает сведений. Мне бы одного такого "чёрного" живым поймать, а потом допросить со всем пристрастием – мигом выяснили бы всё, что нужно.

   Он стукнул кулаком по столу, лязгнула подпрыгнувшая посуда, из-за ширмы высунулось встревоженное личико миловидной официантки – я помахал ей рукой – и, убедившись, что мы пока ещё не прыгаем по шкафам и не раскачиваемся на люстрах, скрылось обратно. Я восхищённо помотал головой: ну надо же как этого самца гориллы зацепило, аж весь дрожит в азарте, едва пламя из ноздрей не пускает, бык медный.

   – Не буянь, – успокоил я его. – Мне мысли о поимке хоть одного "чёрного" неоднократно в голову приходили, но тут ведь как угадаешь. Их появление – это ж не сезонная миграция марсианских цуцликов, а похоже что выборочные удары. Когда я доставлял информацию по заказу "Крелон Индастриз", ни единого "чёрного" так и не повстречал.

   – А ведь они должны были там появиться, – погладил подбородок Грэй. – Но не было ни "чёрных", ни наёмных охотников почему-то. И вот именно эта нестыковочка меня и удивляет и не даёт выстроить цепочку до конца: "чёрные" должны были появиться, потому что ты тоже начинаешь терзаться опасными для Старика вопросами, а также потому что там был Дегтярев, который видел, как "чёрный" убивал Ковалёва. По здравой логике Дегтярева должны были убить, а тебя либо запугать, либо запутать, либо как и всех остальных обуть в белые тапочки, но... – он постучал ладонью по столу, глядя мне в глаза, – этого не произошло. Опять же возникает вопрос: "Почему?". И на него поди угадай ответ.

   – Кстати о Дегтяреве, – я незаметно напрягся, отодвигая в сторону тарелку – есть мне уже не хотелось. – Зачем ты дал ему координаты моего маяка, когда я был на заказе? Ты же должен был видеть, в каком он состоянии. Почему вообще пустил его в спираль, или ты забыл, что там смертельный уровень радиации?

   – Дегтярев... – проворчал Грэй. – Знаю я, знаю, что неофиту туда соваться не след. Ладно, врать тебе не буду – я так понимаю, это Грин проболтался, да? Скажу честно, координаты я ему дал, потому что почти что поверил в его возбуждённый лепет. Спокойнее! Не нужно отрицать известное, в своё время ты с Ковалёвым очень сильно поцапался, какое-то время вы друг на друга даже дышать не могли, а вашей встречи в тёмном коридоре боялась вся фирма, ты не отказывался от своих слов, он тоже не пошёл на попятную, поэтому ваш неоконченный поединок вполне мог вспыхнуть снова. Да, я дал Дегтяреву координаты, можешь сколько угодно обличать меня в этом, но запомни одно простое правило, Андрюха: люди в таком состоянии не врут, а Игорь тогда был по уши в нём. Беда в том, что он искренне верил в то, что видел, фанатично и откровенно он верил в это и даже смог частично заразить меня этой верой...

   – Но ты же мог проверить, где я, – прошипел я, едва сдерживаясь, чтобы не залепить ему по-дружески от души в ухо. – А мой звонок, когда вы Ковалёва вытащить пытались? Гений детектива, скажи мне, это ли не алиби?

   – Почитай детективы, родной, – Грэй зевнул и посмотрел на меня прямо. – И не надо так прицельно щуриться, в случае чего я всегда смогу сломать тебе руку...

   – Я тебе ухо тогда отгрызу, – пообещал я мрачно. – Ты что несёшь?

   – Бред, – спокойно заявил он. – Но и ты не горячись, добро? О твоём звонке, который ты вполне мог совершить и после и во время – вспомни темпоральные законы о возникновении двойного фактора "истина/ложь" – ну и обо всём остальном я вспомнил, честно признаться, уже после, ибо был задёрган неимоверно. Ну и убедился в твоей кристальной чистоте, когда Джейкобс и Сальвази принесли тело Ковалёва, – ты ни за что не стал бы добивать его таким способом.

   – Дурак ты, обезьяна учёная! – устало выдохнул я. – Я от своих кровавых планов ещё в вечер того же дня, когда мы с ним поругались, отказался, потому что глупо это всё, а потом так... Образ поддерживал. Не было у меня ни малейшего желания, ни каких-либо серьёзных причин устраивать ему вендетту. Надавал ему по шее, когда он Шелу пытался тискать, и всё.

   – А то, что он орал про возмездие?

   – Что взять с пьяного дурака? Если все такие крики в оборот брать и за них наказывать соответственно, то через пять лет Земля и все колонии опустеют, потому что пока есть на свете дураки, до тех пор для них будут делать спирт.

   – Ага, – как-то полуудивлённо, полурастерянно кивнул Грэй. – Когда я давал Дегтяреву координаты твоего маяка, я, честно говоря, не знал, что ты отказался от своих намерений... м-м-м, как ты тогда выразился? "Подвесить его за яйца на шпиле Парламента"? А потому и надеялся, что вы с Игорем сами разберётесь. Однако вышло не так, как я думал.

   – Какая прелесть, – фыркнул я сердито. – А я то думал, что лучший друг, имеющий право пускать слюни в пьяном угаре на мой любимый диван, знает обо мне всё...

   – Ну я же не твоя мама.

   – А что? Размер груди вполне соответствует оригиналу, – хмыкнул я неопределённо. – Всего обо мне даже моя мама не знала. Она, например, свято верила, что я бездельник, мародёр, пьяница и наркоман, а я всего лишь был бездельником. Смешная жизнь, честно сказать, была... Напишу я как-нибудь книгу о себе, наверное, и назову её к примеру "Как закалялась сталь".

   – Угу... А может лучше сразу "Молодая гвардия"? Закатай губу, Андрюха, такие книжки уже давно написаны, ещё задолго до твоего появления на свет. Да и не сможешь ты книгу написать – усидчивости не хватит.

   – Да? – оживился я. – А что за книги такие? Фантастика? Детектив? Или новеллы какие-нибудь?

   – Срам какой-то, – поморщился Грэй. – Это я о тебе между прочим. А книги... Ну, книги эти тоже срам, честно говоря. Скучные, вялые, все пронизаны духом "коммунизьма" и "революцьённо показывают ударный труд рабочих-комсомольцев". Белиберда, короче, сплошная.

   – Да? – загрустил я и тут же встрепенулся:

   – А ты не выяснил ничего насчёт того радужного сияния?

   – Вот именно это я и имел в виду, – всплеснул Грэй руками. – Твоя излюбленная манера ходить вокруг да около, а потом резко задавать вопрос по теме.

   – Что поделать? Другого меня нет.

   – И хвала звёздам! Я бы вас двоих не потянул, – изобразил он ужас, затем вдруг посерьёзнел. – Я же тогда говорил, прелесть ты моя, что не будет тебе сегодня ответов, а то, что ты услышишь, ещё более запутает мозги. Хочешь откровенный ответ по твоему вопросу? Пожалуйста: мы с Кузьмой десяток раз вдумчиво и старательно осмотрели твой активатор, разобрали его до винтиков...

   – А в нём есть винтики? – удивился я.

   – Да откуда ты такой безграмотный на мою голову?! – возопил Грэй. – Не перебивай меня, чудо естественного отбора и генной инженерии! У всего на свете есть винтики, даже у тебя, только сидит он у тебя в заднице и называется "шило"! Великий Космос, о чём я говорил?.. А, вспомнил! Короче, мы с Кузьмой разобрали твой активатор до винтиков, – он осёкся и, сердито засопев, уставился на меня, я в ответ сделал невинное аки у агнца лицо. – Кстати с тебя бутылка "Рокко"! Пока мы ковырялись с твоей игрушкой, я за эти жалкие два часа успел выслушать подробный отчёт Кузьмы о делах вчерашних и позавчерашних, узнал сотню новых анекдотов, выяснил все последние новости о его супружеской жизни и о том, как он помогал соседу сверху настраивать его скутер, а заодно наслушался столько всяких заумных терминов, что до сих пор голова кругом. Так что с тебя бутылка "Рокко", никак не меньше!

   – А дешевле я бы твои изъезженные мозги и не оценил бы, – согласился я. – Ну и?..

   – И ничего! – драматически воскликнул Грэй. – В том-то и дело, что НИ-ЧЕ-ГО! Никаких дополнительных компонентов тебе не устанавливали, все имеющиеся мы перепроверили и изучили до мелочей – тоже ничего. Кузьма кстати удивился, что у тебя активатор в отличном состоянии, ты бы видел его лицо. На всякий случай перепроверили боекомплект и медкомплект, там, как и ожидали, ничего не оказалось; кстати, – Грэй понизил голос, – Кузьма советует тебе продлить лицензию на амикрано?л, потому как она у тебя просрочена, а за это тебя вполне могут загрести в СБФ. Но я тебе этого не говорил. В общем, поковырявшись уже лично, Кузьма заявил, что никаких, ровным счётом никаких особых компонентов, которые могли бы создать это удивительное радужное сияние, он не нашёл, а существующие выполняют исключительно свои функции и на добавочные не претендуют. Там нет ничего такого потустороннего, что могло бы создать тот эффект, какой ты описал. Вот такие вот пирожки с котятами...

   – Но ведь ты видел!

   – Видел! Видел собственными глазами, а потому, мягко говоря, был в шоке. Показывал снимок Кузьме, тот проанализировал его и сказал, что он подлинный, после чего снова стал ковыряться в активаторе. Он даже собственноручно проанализировал программный блок компьютера активатора, залез даже в память пси-кристалла...

   – И? – замирающим шёпотом спросил я.

   – Я тебе уже всё сказал, – отмахнулся Грэй. – Пси-кристалл помнит момент возникновения этого радужного сияния, он зафиксирован в его независимых временных координатах, но... Нифига. Кузьма от удивления всю свою болтливость растерял, сидел молча и глядел в потолок – думал, видать. Он клянётся своей работой и своими навыками, что в активаторе ничего такого нет, но и не может не признать подлинности снимка.

   – И что теперь? – развёл я руками.

   – Ну... – Грэй повторил мой жест. – Откуда мне знать? Могу лишь посоветовать: в следующий раз, если такое случится, гляди в оба, смотри внимательно, потом будем анализировать уже новый снимок, и все вместе разбираться. Более не знаю, что тебе посоветовать.

   – Ага... – произнёс я неопредёленно и пригубил чай, чашку с которым поставила передо мной официантка. Сноровисто убрав полупустые тарелки, она быстро испарилась, я втянул ноздрями аромат духов, оставшихся после неё в воздухе, и в очередной раз пожалел, что я не султан.

   – Кофе будешь? – спросил я и сделал осторожный глоток, после которого тут же расплылся в довольной улыбке – сказка! – и мысленно послал подальше всех своих поставщиков чая. "Отныне буду только здесь его и заказывать", – мысленно пообещал я сам себе и взглянул на Грэя.

   – Знаешь, родной, скорее нет, чем да, – вздохнул Грэй и повёл плечами. – Я привык к тому кофе, который для меня Элечка делает. Он хоть и растворимый, но к сердцу почему-то ближе.

   – Ты смотри, – остерёг я его, – она матрикат. Жена из неё выйдет хреновая.

   – Ну да, ну да... – неопределённо произнёс он и склонился над столом. – Знаешь, мне твоя идея насчёт поимки одного из "чёрных", честно признаться, давно уже мозги греет. Это ты её только сейчас высказал, а я уже давненько к ней принюхиваюсь, ещё с момента гибели Шамрина.

   – Так?.. – я отставил в сторону чашку с чаем и насторожился, зная, что у этого гиганта-вундеркинда мысли редко с делом расходятся.

   – Сегодня утром на заказ ушёл Асахиро Намуата, ты его должен знать, он давно у нас работает, также как и ты состоит в Особом списке курьеров, имеющих допуск к выполнению особых поручений.

   – А откуда ты об этом списке знаешь? – удивился я: Капитошкин ничем не афишировал его существование, хотя ни поводов, ни запретов для этого не было никаких. Просто курьеры из этого списка имели первоочередное право на допуск к заказам, на которых был повышенный уровень сложности доставки, где цена и премиальные раза в два-три, а то и в четыре превышали премиальные других курьеров. Никаких секретов, ничего такого – просто группа более опытных, более профессиональных курьеров, для удобства составленная Капитошкиным лично. За какие такие пряники меня в эту группу взяли я, честно признаться, так и не смог понять, разве что за более-менее сносные навыки рукопашного боя – от агрессивной бабульки с палкой сырокопчёной колбасы в руках я вполне мог отбиться.

   – Андрюха, я тебя умоляю, – возвёл очи горе рыжий Карабас-Барабас, и я почувствовал себя глупо и покраснел. – Я поговорил с этим потомком самураев и на удивление смог его заинтриговать, во всяком случае на его обычно бесстрастном лице кое-что вроде бы отразилось. Он согласился поработать на меня немного, естественно не бесплатно, кто бы сомневался, – фыркнул Грэй, – и пообещал приволочь какого-нибудь "чёрного", если те ему попадутся. И здесь у меня двойной интерес: если "чёрные" на его пути не встретятся, и всё за исключением наёмников пройдёт гладко, значит наша с тобой теории верна, и "чёрные" работают по заказу Старика, устраняя неугодных ему курьеров...

   – А если нет?

   – Если нет... – Грэй вздохнул. – Значит нам с тобой придётся пошевелить волосами и либо отыскать в Асахиро пунктик, который помешал бы нашей штатной старой язве отмыть ещё денег, либо, если ничего не найдём, придумать объяснение новым вопросам.

   – Ох, как всё сложно, – схватился я за голову, зажимая уши ладонями.

   – Ничего особо сложного, – поправил меня Грэй. – Просто мы с тобой строим дом над пустотой, у нас нет никаких фактов, чтобы мы могли от них оттолкнуться, одни лишь домыслы, а с ними не повоюешь, увы. Все наши теории основаны на моих предположениях, которые могут оказаться и неправильными. В конце концов, пёс его знает, может "чёрные" – всего лишь новый вид наёмников, которых строгает компания не желающая тратить деньги на живых людей, а наш старый динозавр активно борется за жизнь курьеров, отдавая все силы неравной борьбе. Всё это тоже имеет право на жизнь, я проанализировал все наши счета – помнишь, я говорил о гранте от Центра за гибель Шамрина? – оказывается, он прошёл по нашим счетам, но не единой неделимой суммой, а инвестиционными поступлениями, направленными, как указано в Договоре, на развитие технической и материальной базы фирмы. Я проверил – всё чисто, не придерёшься, все суммы списаны соответственно условиям Договора и если верить этому, то дом Капитошкину и взятки инспектирующей комиссии просто осыпались с неба золотым дождём. Официально его совесть чиста, неофициально – хрен подкопаешься, сиди, полируй извилины и думай, куда же на самом деле ушли деньги, и как это всё было сделано...

   – А у Констанции не спрашивал? – осведомился я порядка ради.

   – А толку? Это же его старая соратница в борьбе за победу и процветание бюрократов-слюножуев... Она своих подчинённых бухгалтеров знаешь как гоняет за малейшую провинность? О-о-о... Не приведи Триединый тебе такую бабушку, ты бы через неделю собрал бы манатки и уехал бы в Африку с макаками жить.

   – Грэй, у меня к тебе ещё один вопросик... М-м-м... Как раз по поводу денег, – промямлил я нерешительно, раздумывая, спросить у него насчёт гигантской суммы у меня на счёте или лучше не стоит.

   – Слушай, Андрюха, давай уже у меня в кабинете обо всём договоришь, – умоляюще посмотрел он на меня. – Тут слишком уж нерабочая обстановка: говорю вроде бы умные вещи вроде бы умному человечку, а все мысли только о еде в голове и крутятся. Я из-за этой грешной диеты скоро себе поварскую книгу раздобуду, буду рассматривать её и облизываться...

   – На кой тебе эта диета вообще нужна? – изумился я, вставая из-за стола.

   – Да, понимаешь, Элечка сказала, что у меня на брюхе не шесть кубиков как у некоторых, а один большой шарик. Вот я и сел... на диету, – прорычал Грэй, провожая взглядом аппетитнейший ароматно пахнущий здоровенный кусок отбивной, который наша быстренькая миленькая официантка унесла к дальнему столику – видимо, ожидался приход клиента.

   – Тебе такое матрикат сказала? – несказанно удивился я, с удовольствием наблюдая, как дёргается его нос, готовый оторваться от хозяйского лица и упрыгать вслед за тарелкой. – Тем более откуда она может знать, что у меня там шесть кубиков, когда у меня их там нет...

   – Да я сам удивился, – доверительно сообщил мне Грэй, разворачиваясь к выходу из столовой. – Но... Это же Элечка. Когда она говорит, ты можешь лишь стоять, раскрыв рот, и восхищённо внимать истинам, которые выдаёт это очаровательное милое создание.

   – Преображенский, Грэй, в какую Бездну вы провалились?! – прогремело вдруг над нашими головами. Мы посмотрели вверх синхронно, как по команде задрав головы, я мимолетно удивился – внутренняя связь не использовалась с момента, когда я начал работать, что же такое произошло, если ею вдруг рискнул воспользоваться наш богобоязненный Грин.

   Рука Грэя нырнула в карман брюк, он выудил оттуда коммуникатор и взглянул на экран.

   – Четыре вызова пропущены, – мрачно сообщил он. – На твой смотреть не буду, ты его наверняка дома как всегда оставил.

   – Есть такой грешок, – покаялся я.

   – Да, заболтались мы с тобой, – пробормотал он, набирая чей-то номер и раскрывая коммуникатор. – Что же, интересно, случилось?

   – Аластор, – донёсся из коммуникатора возмущённый вопль Грина, – чтоб тебе свою профессорскую сожрать и не подавиться, в какую чёрную дыру тебя засосало?! Или на этот раз в опасную трясину?!

   – В чём дело, Грин?! – коротко рыкнул Грэй.

   – Бегом ко мне – проблемы случились! И не бегите как лошади, воспользуйтесь хроно-камерой!

   – Да что случилось-то?! – потерял терпение Грэй и тут же выругался: коротко, крепко. – Отключился. Видать, что-то серьёзное произошло. Боюсь даже представить, что...

   – И что теперь? – полюбопытствовал я.

   – Что теперь?.. – он похлопал руками по груди и улыбнулся. – В хроно-камеру! Бегом!

   – Нет... – взмолился я. – Мы же только что позавтракали! У меня после неё всё время изжога...

   – Это что, – донеслось из-за дверей столовой, – бывало после хроно-прыжка руки-ноги местами путались. Смотришь: вроде человек, а вместо рук ноги и наоборот...

   – Шутка! – донеслось уже далеко из-за поворота.

   – Я тебя убью, шутник хренов! – выругался я сквозь зубы и метнулся за ним.

   Какие ощущения возникают, когда перемещаешься в хроно-камере? Признаюсь честно, особо приятных никаких, даже просто нормальных ощущений не возникает. Но я драматизирую, как всегда. Путешествие в хроно-камере – как игра в нашу рулетку: иной раз чувствуешь себя так, словно тебя пожевала и выплюнула, смачно отхлестав языком напоследок, гигантская корова; так, будто тебя долгое время старательно выжимали как дольку лимона, выдавливая все соки и внутренности; будто побывал под жерновами мельницы и спиралью мясорубки; а иной раз всё, впрочем, обходится без этих не самых приятных на свете ощущений. Вероятность наступления того или иного события когда-то физики, создавшие теорию темпоральных перемещений, вместе с математиками пытались высчитать, но... в итоге примитивно опустили руки – время и пространство не желали подчиняться каким-либо известным нам законам. Мы были в силах исключительно пользоваться им, но не управлять. До поры до времени... Ибо, как известно, человек не ведает преград в достижении чего-либо большего, чем то, что он уже имеет. Когда-нибудь мы станем не только царями природы – милостивыми и понимающими (после проекта "Эдем" мы поняли смысл этих слов и их значение) – но и властелинами Времени, полноправными и... я очень надеюсь, что мудрыми. Мудрость – это то, чего нам так не хватает, когда мы как дети играемся с огнём этого мира. А до тех манящих пор мы вынуждены довольствоваться существующими на сегодня удивительными образцами инженерной мысли: хроно-камерами и Маховиком Времени, хроно-оружием, генераторами хроно-полей в кварковых батареях и многим, многим другим. Но всё это лирика и отвлечённые суждения...

   Я выскочил из хроно-камеры на удивление бодрый и полный сил, а оттого добродушный и жизнерадостный и почти сразу же угодил в объятия к Грэю. Он сдавил меня своей медвежьей хваткой, на мгновение приложив палец к губам и кивнул головой в сторону арок Врат, после чего встряхнул меня и отпустил. Я постоял секунду, пережидая мимолётное головокружение и мысленно обследуя организм на предмет изжоги, несварения и прочей неприятной гадости, и с удивлением покачал головой: ну надо же, как мне сегодня везёт! Сначала со Стариком повезло – я внутренне очень надеялся, что мне удастся избежать вдумчивой беседы с ним, – потом повезло встретить Грэя и поговорить с ним кое о чём по душам, теперь вот удачный хроно-прыжок, от которого – хвала звёздам! – никаких последствий. Положительно, такое везение настраивает на самый лучший лад!

   – О, а вы чего тут забыли? – как всегда всклокоченный наполовину хмурый, наполовину озадаченный нескончаемыми проблемами Грин как всегда "приветливо" с нами поздоровался.

   – Через три с половиной минуты ты вызовешь нас по внутренней связи, – спокойно сказал Грэй, взглянув на экранчик коммуникатора, – а до того четыре раза позвонишь мне.

   – Целых четыре раза? – удивился Грин. – А что же такое случится, что я тебе буду так уж настойчиво названивать? Вдобавок нарушу внутренний регламент в каких-то неизвестных целях и воспользуюсь внутренней связью.

   – Откуда мне знать? – фыркнул Грэй. – Ты сам посоветовал... посоветуешь воспользоваться хроно-камерой, вот и объясняй, что может случиться.

   Грин запустил свои длинные пальцы в ещё более длинные спутанные волосы и стал усиленно чесать голову, стимулируя мыслительный процесс.

   – Что же случится?.. Что же случится?.. – он надулся и взглянул на нас исподлобья. – А вы надо мной не смеётесь, часом?

   – Делать больше нечего, – отозвался я.

   – Хм, – Грин как-то более пристальнее взглянул на меня. – Что-то, видать, действительно серьёзное случится, если уж ты его с собой притащил. Но вот что? А впрочем откуда мне знать? И вообще, ты сказал три минуты? Вот давай подождём их, если уж я вызывал вас по внутренней связи, значит дело было... будет серьёзным, а не просто моя глупая прихоть!

   – Да? – удивился Грэй. – Тогда дело дрянь... Идём-ка поближе к Вратам; Андрюха, отойди к "Спасителям" и держи в поле зрения приёмную камеру. Грин, ты иди к терминалу.