Текст книги "Курьер. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Владислав Покровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 61 страниц)

   – Ты намекаешь на то, что он с ней заодно? – я наклонился над столом и пристально посмотрел на Ольгу.

   – Я этого не говорила, – вздохнула она. – Не хотелось бы, знаешь... Но слишком уж много совпадений, пойми. Её уход, вызванный тренингами, срочное возвращение, вызванное неизвестно чем, возможно, тем, что я своим вмешательством спутала планы Капитошкина, её умение гипноза и все навыки социального инженера и психолога. Слишком много всего, а меня учили не доверять совпадениям.

   – Кто? – быстро спросил я.

   – Папа с мамой! – огрызнулась она резко.

   – Давай оставим тему Шелы, – я примирительно поднял ладони. – Я доверяю ей всецело и не потерплю ничего лишнего в её адрес.

   – Хорошо, – кивнула Ольга, – оставим, тем более, что мои выводы пока строятся исключительно на предположениях и догадках. Доказательств, увы, нет. Но... – она посмотрела в сторону дверей, ведущих в коридор, – скоро они могут появиться, если ты мне, конечно, поможешь.

   – Услуга за услугу, – пожал я плечами. – Я приношу тебе то, что ты просишь, а ты мне рассказываешь всё, что знаешь об этой истории и... о себе, разумеется.

   – Ты знаешь цену этого, – её глаза сверкнули. – И ты готов её уплатить?

   – Цена, названная тобой, является односторонней, – осторожно возразил я. – Ты можешь отказаться от дальнейшего общения со мной, но я-то отказываться не собираюсь.

   – А ты думаешь, что после расплаты с тобой, я останусь здесь? Или, что более вероятно, в живых? – горько усмехнулась она. – Увы, та информация, что ты просишь, секретна настолько, что среди людей, владеющих ею, до сих пор в ходу полезное правило "Только мёртвые не болтают".

   – Кто же ты такая, поглоти меня Бездна? – вырвалось у меня.

   – Цена... – Ольга откинулась на спинку кресла и посмотрела на меня внимательно. – У всего в этом мире есть своя цена. Ты готов уплатить цену, названную мной?

   – Нет, – выдавил я, опуская голову.

   – Тогда чего ты хочешь? На что претендуешь?

   – Я не люблю, когда меня водят за нос, – пробурчал я угрюмо.

   – А почему ты считаешь, что все знания мира должны быть тебе известны? – парировала она.

   – Я так не считаю, – рыкнул я, начиная сердиться – со мной спорить опасно. – Но быть недостаточно информированным – значит быть наполовину покойником. Иметь всегда полную картину всего – вот наилучший способ жить и здравствовать.

   – Не любишь тайны, – понимающе усмехнулась Ольга. – Но сам хранишь каждый свой секрет...

   – Неправда, – возразил я. – Я готов всё рассказать человеку, которому я увижу, что могу довериться.

   – Эх, – вздохнула она, – с тобой спорить бесполезно – ты упрям как баран.

   – Ещё упрямей, – улыбнулся я, вспоминая, как Шела раскусила и быстренько изобрела лёгкий способ раскрутить меня даже на дорогую покупку.

   – Короче, – подытожила Ольга, – не будем здесь долго рассиживаться – мне маячить перед камерами, сам понимаешь, нельзя. Тебе... – она помолчала, меряя меня взглядом. – Ты поможешь мне?

   – Да, – кивнул я, мысленно в который раз уже махнув рукой. – Ты заинтриговала меня до самой последней степени. Впрочем, к этому добавляется ещё и ненависть к этому плюющемуся ублюдку, который убил Грэя и послал проводить обыск в моей квартире. Он же обыскивал её?

   – Конечно, – кивнула она. – Церберы обшарили всё и даже оставили несколько активированных следящих маячков, но их пришлось отключить, когда нагрянули вы с Шелой.

   – Мразь, – прорычал я, стискивая кулаки и вставая из-за стола – сил моих больше не было сидеть, энергия, переполнявшая меня, требовала выхода вместе с яростью и гневом. – Убью!..

   – Не сейчас, – Ольга подошла ко мне и положила ладонь на грудь. – Не сейчас, Андрей. Сначала мне нужны доказательства, чтобы обосновать приговор, а потом... За Аластора я из него нити ДНК пинцетом повыдёргиваю, и он у меня на молекулы развалится. Я тоже хочу убить его, Андрей, не меньше твоего. И я не отказываюсь от этого, но мне приходится ждать и терпеть, иначе нельзя – на кону слишком многое.

   – И это мне тоже нельзя знать? – безнадёжно спросил я.

   – Дело, как мне кажется, не только в деньгах, – шепнула она мне. – У меня есть подозрения, что Капитошкин как-то связан с сектой "Последний день", что он с ними сотрудничает...

   – Это та самая?! – ахнул я.

   – Да, та самая, – прошипела Ольга, затыкая ладошкой мне рот. – Та самая, что отправила кварковые батареи в прошлое, чтобы устроить Апокалипсис. Если Капитошкин с ними сотрудничает, то решается сразу множество вопросов. Мне только нужны данные, чтобы доказать это...

   – Да понял я, понял, – с досадой произнёс я. – Не повторяй одно и то же двадцать раз. Принесу я тебе твою посылку от Самсонова. Точнее... – вспомнил я вдруг, – передам, а не принесу. Отправлять через мой компьютер, я правильно понял?

   – Отработать в декодере и послать через Галанет мне, – кивнула она.

   – Хорошо, – я подумал, вспоминая не забыл ли чего, и тут вдруг в голову закралась крамольная мысль.

   – Послушай, – начал я вкрадчиво, – а разве тебя не могли подменить?

   – Уже подменили, – подтвердила она. – Новой Элечкой.

   – Нет, – поморщился я. – Ты поняла, о чём я.

   – Разумеется, поняла. Ну, во-первых, если бы меня подменили, то я бы, наверняка, вместо прочувствованных речей о кровавой мести, распыляла бы любовь к Старику. Во-вторых, будь я подменой, то Самсонов был бы уже мёртв. А в-третьих... даже если я подмена, то пока что наши цели совпадают: нам обоим нужна голова Капитошкина. Тебя это убеждает?

   – Я не то имел в виду. Могу ли я доверять тебе?

   – Никому. Никогда. Не следует. Доверять, – отчеканила она, каждый раз тыкая пальцем мне в грудь. – Странно, что ты до сих пор этого не уяснил. Ты не должен верить ни мне, ни Шеле, ни Грину – вообще никому! Тогда будешь жить долго...

   – Но несчастно, – подхватил я, мрачнея.

   – Что лучше: счастье или жизнь? – прямо спросила она.

   – Лучше один день львом, чем...

   – Это придумали те, кто никогда не жил триста лет, – отрезала она. – Чем дольше живёшь, тем больше хочется ещё и ещё. Хочешь жить долго? Не доверяй никому.

   – Я не смогу так, – вздохнул я печально. – Я верю тебе, верю Шеле и другим тоже.

   – Это твой выбор.

   – Разве ты мне не доверяешь?

   – А ты какого ответа ждёшь?

   – Понятно, – проворчал я и повернулся к дверям.

   – Подожди, – Ольга потянула меня за рукав. – Я... Я верю тебе. У меня просто нет другого выхода, потому что я... я... Да. Только постарайся не злоупотреблять этим.

   – Никогда, – я погладил её по волосам и нежно коснулся губами щеки – на большее я не осмеливался, да и совесть запрещала, в конце концов моё сердце давно уже принадлежало только одной-единственной для меня на свете женщине и раздавать его по кусочкам, даря свою любовь направо и налево, я не собирался.

   Ольга вздохнула прерывисто, огромным усилием воли сдерживая себя, я видел, каких трудов ей это стоило, и мысленно поаплодировал её выдержке и стальным нервам, посмотрела на меня и вздохнула ещё раз, уже тише и без всхлипываний.

   – Ну что, за дело? – наигранно бодрым голосом поинтересовалась она.

   – Пожалуй, что так, – подтвердил я, любуясь ею.

   – Тогда буду ждать от тебя посылку в декодированном виде. На связь выходить пока не будем – слишком велик риск обнаружения, а без конца взламывать систему коммуникации нельзя – критический сбой, и программа перестанет работать, а тогда все курьеры окажутся отрезанными от Грина и Марика и быстро погибнут.

   – Хорошо, – кивнул я. – Долго тебе ждать не придётся. Я быстро обернусь.

   – Тогда не будем затягивать прощание, – тихо проговорила она, её пальцы коснулись циферблата маленьких часов на нежном запястье, и она растаяла в воздухе, превратившись в елё-еле различимое прозрачное пятно с колышущимися и расплывающимися очертаниями. Невидимые губы легонько коснулись моих, её рука похлопала меня по плечу, как бы желая удачи, затем едва различимый шорох шагов подсказал мне, что Ольга ушла.

   Я пожал плечами и глубоко вздохнул, медленно выпуская воздух и настраиваясь. У меня была работа. И выполнить её следовало поскорее. "Прав был Капитошкин, – подумал я, шагая по коридору в направлении хроно-камеры, – я без работы даже дня не просижу. Ну да и хрен с ним, со всем...".

Глава 25

   – Вот здесь... И вот здесь подписать... Так и ещё вот тут, Юрий Николаевич.

   – А это что? – хмурюсь недовольно, глядя на совершенно неизвестный мне бланк какой-то ведомости, сплошь исчёрканный цифрами и буквами и лишь туманно напоминающий заявку определённого рода.

   Отложив в сторону уже подписанные бумаги, я взял в руки эту и стал пристально её изучать, потихоньку сатанея оттого, что начинал путаться в этих новых шифрах.

   "Что за идиоты в Министерстве сидят? – подумал я, вспоминая все предыдущие шифры и сравнивая их с этим. – Опять верификационный код поменяли, что ли?".

   – Что это? – повторяю свой вопрос, вперившись грозным взглядом в Лидочку – молоденькую помощницу, недавно только поступившую к нам на работу, к моему огромному сожалению заменив собой уволенную Лилию Сергеевну Жемаеву, лучшего помощника на моей памяти. Я ничего не имею против молодости и быстроты в мыслях и действиях, однако опыт не пропьёшь, как ни старайся, а у Лидочки опыта хоть отбавляй, да только в другой сфере совершенно.

   – Это? – она сделала круглые глаза и посмотрела на документ поверх щёгольских очков. – Поступило от Зизольдия Гурабановича на подпись, заверено главным бухгалтером и технологом, гриф "К немедленному исполнению"...

   Уф... Я незаметно воздел очи горе. Бывают же исключения их правил: Жемаева хоть и блондинка была, хоть и боялась компьютеров и терминалов как огня и по простоте душевной на абаке считала, но соображала моментально, а логика её была безупречна и безукоризненна. Эта же, хоть и "брунетка", но дура дурой. Только и пользы от неё (и то сомнительной), что десять раз ко мне в постель залезть пыталась.

   – Я всё это вижу, – терпеливо пояснил я. – Но, ответь мне, почему такие цифры? Почему по списку заказываемых материалов проходят те, что уже числятся у нас на балансе? – я покопался в документации и продемонстрировал ей отчёт за предыдущее полугодие. – За период не списано ни одного, в наличии семнадцать, и заказывается ещё десять. Это же тензо-кварковые батареи, они же не используются практически нигде.

   – Откуда мне знать, Юрий Николаевич? – надула она губки. – Мне документация поступила, я обязана её отработать. Знать нюансы я не обязана.

   – Всё ясно с тобой, – вздохнул я угрюмо. – Хорошо, тогда скажи хотя бы, почему не совпадают даты получения и отработки? Входящий и текущий номера?

   – Дело в том, Юрий Николаевич, – заторопилась она, – что эта заявка поступила три недели назад, но тогда Зизольдий Гурабанович приказал мне с ним повременить. Сейчас он связался со мной и приказал пустить его в ход.

   – Теперь понятно, – я отложил в сторону документ. – Ещё что-то есть?

   – Отчёт Макарова о затраченных средствах, – Лидочка сноровисто подсунула мне квитанцию, – заявка на кристаллы от Бенефициуса Грина, а также копия заявки на приобретение нового концентратора. Ещё заявка от Эланы Виндстоун на стандартный комплект стимуляторов, и... – Лидочка порылась в папке, – заявка от Аластора Грэя на трёх роботов для строительно-монтажных работ.

   – А это ещё зачем? – удивился я, откладывая в сторону другие заявки.

   – Юрий Николаевич!.. – после громогласного стука ко мне в кабинет ввалился, хлопая дверями и скрипя давно не смазанными ботинками, высокий белобрысый крепыш с лучезарной улыбкой на лице и озорным блеском в глазах, – а я к вам как раз! – сообщил он, подмигивая мне заговорщически, и бесцеремонно отодвинул в сторону пискнувшую и едва не выронившую папку Лидочку.

   – Макаров, – я похлопал ладонью по его отчёту, – ещё раз такое увижу – без премии оставлю!

   – А что случилось, Юрий Николаевич? – парень сделал большие глаза и весьма натурально состроил удивлённую мину.

   – А то, что сантехнический и отопительный комплекты отродясь таких денег не стоили! – ткнул я в него пальцем и понизил голос. – Ты ежели решил любимое начальство обмануть, так поступай умнее, иначе я тебя вообще уважать перестану. Что это за суммы? Ты плазменные котлы приобретать собрался? Или с хроно-контролем реакции?

   – Юрий Николаевич, ну что я могу поделать, если эти грешные котлы именно столько и стоят?! – возмутился парень.

   – Чеки есть? – грозно спросил я.

   – Нет, – парень улыбнулся и смущённо потоптался на месте.

   – Макаров, – я погрозил ему пальцем, – я свяжусь с фирмами и проконтролирую по заказным листам, а заодно и по ценовой сводке. Если выяснится, что... – ну ты понял, – точно без премии останешься. А теперь иди и работай. Твой отчёт я пока у себя оставлю.

   – Слушаюсь, Юрий Николаевич, – парень уныло повернулся и вышел, притворив за собой дверь, а я скомкал его отчёт и выкинул в распылитель – не хватало ещё мне его проверять. Когда тебе тридцать лет, и две трети своей жизни ты провёл в нищете и забытом Воспитательном Доме... Тут человека становится по-настоящему жалко. Чёрт с ними с этими суммами, цены мне хорошо известны, за свою беготню он приписал всего пятьсот кредитов – это не слишком большая сумма. Пусть порадуется парень, невесте своей цветы купит, что ли...

   – Так, Лида, – я решительно собрал подписанные заявки, оставив себе лишь заявку Аластора и непонятный документ, и отдал ей, – обрабатывай их. Как закончишь, предупредишь меня, устроим конференц-совещание по вопросам поставок.

   – Хорошо, Юрий Николаевич, – она кивнула и, сделав лёгкий реверанс, выпорхнула из кабинета, энергично виляя бёдрами.

   Я покачал головой: в чём, в чём, а в исполнительности ей не откажешь. Ей бы серого вещества побольше в черепную коробку... Хотя с другой стороны от женщин с такой внешностью и такой фигурой умение соображать требуют в самую последнюю очередь.

   Я вздохнул и потянулся к рабочему коммуникатору – следовало разобраться в том бедламе, который воцарился с поступлением этих новых заявок.

   – Слушаю, – раздалось короткое отрывистое тявканье, и я отрешился от всех мыслей, сосредотачиваясь на проблеме, взял непонятный документ в руки и быстренько его просмотрел, чтобы удостовериться лишний раз.

   – Зизольдий Гурабанович, здравствуйте, – произнёс я, пытаясь сообразить: есть ли связь между заявкой на приобретение тензо-кварковых батарей и заявкой Аластора на роботов-строителей, – это Самсонов вас беспокоит. Мне сейчас дали на подпись заявку непонятной формы на приобретение тензо-кварковых батарей...

   – И что? – удивился он.

   – Зизольдий Гурабанович, – начал я излагать свои соображения, – вы так печётесь в последнее время о минимизации статей затрат, что эта заявка вызывает у меня, мягко говоря, удивление. У нас на балансе, – я помедлил, сверяясь с ведомостью, которая, мерцая, развернулась в воздухе у меня перед глазами, повинуясь мысленному приказу, – семнадцать абсолютно новых батарей, по которым мы ещё даже амортизацию не начисляли, и сейчас у меня в руках заявка на приобретение ещё десяти штук. Вы хотите, что я её подписал? Тогда потрудитесь объяснить, как это согласуется с вашей политикой и почему я должен это делать?

   – Юрий Николаевич, – голос Капитошкина вдруг стал мягким, вкрадчивым, масляным, и я содрогнулся, представив воочию, как наверняка забегали его маленькие змеиные глазки, – вы обратили внимание на то, что даты на заявке разные стоят?

   – Конечно, – кивнул я.

   – Хорошо. Если вас так уж интересует ценовая сторона вопроса, то можете обратиться в центральную бухгалтерию и там поинтересоваться, какие суммы проходят по такой-то дате такому-то времени. Однако у вас, наверное, не будет такой возможности, поэтому я сам вам скажу: по той дате у нас проходил заказ на доставку информации, который по определённым причинам был с условием отсроченного платежа – тогда у клиента возникла такая ситуация, – пояснил Капитошкин. – Клиент вследствие банкротства его фирмы предложил расплатиться по бартерной сделке тензо-кварковыми батареями. Поскольку тогда они нам не были нужны, батареи поступили на орбитальный склад с пометкой "до востребования". Сейчас они нам понадобились, поэтому... – Капитошкин помолчал, давая мне возможность обдумать всё до конца. – Оплата существует лишь виртуально, можете не беспокоиться.

   – Об этом не я должен беспокоиться, – отрезал я, – а ваша бухгалтерия.

   – Значит, это вообще не ваша сфера деятельности, Юрий Николаевич, – произнёс он негромко. – К тому же вам должна была уже поступить заявка от Аласторя Грэя по поводу роботов-строителей. Это вам к невысказанному вопросу об использовании батарей. Поскольку планируется расширение деятельности фирмы, соответственно зал БОГА тоже будет расширяться, будут подключаться дополнительные мощности, а это потребует дополнительных энергозатрат... Вас устраивает моё объяснение?

   – Более чем, – буркнул я и отключился.

   Посмотрев ещё раз на заявки, я внимательно просмотрел обе, вчитался в цифры и постарался их разобрать, просчитать, продумать, однако... Однако ничего экстраординарного, на которое я так надеялся, не вышло: сметы были аккуратно расписаны и подсчитаны без ошибок, названия и коды всюду совпадали, верификационные логотипы и лазерные печати были абсолютно идентичными фирменным – я уже сверился по базе данных – всё было в точности и в норме, как и должно было быть на достаточно серьёзной фирме, ведущей свой бизнес в такой более чем серьёзной сфере как торговля информацией разного рода. Но я печёнкой чувствовал, что здесь что-то не так! Всё было обосновано, прилизано и причёсано, но... Не так! Что-то явно было не так – я был уверен в этом, как никто другой.

   Коммуникатор внезапно ожил и требовательно замурлыкал мою любимую мелодию из шедевра классической музыки, я вздрогнул и вернулся к реальности, посмотрел на него, соображая.

   – Самсонов, – произнёс я, мысленным приказом активируя связь.

   – Юрий Николаевич, – прогремел на весь кабинет голос Герхарда, – я сейчас по новостям поймал пару акций интересных о топливно-энергетических компаниях...

   – Так, ну и что? – я сосредоточился, настраиваясь на эту тему – вопрос был животрепещущим: день ото дня топливо для штатных скутеров и флаеров стоило всё дороже, переходить по моему предложению на ГРМ-двигатели, использующие в качестве топлива азотно-кислородную смесь с добавлением прочих инертных газов, Капитошкин отказался, да и Кузьма чего-то, подумав, тоже отказался, объяснив это тысячей заумных терминов, так что...

   – Давайте я заскочу к вам и всё обсудим, – предложил он. – У "СинтоНафт" директор сменился, пока они нового не выберут, мы ещё успеем десять раз с их дистрибьюторами о скидках на "левое" топливо договориться, сами знаете, пока директора нет, никто это не отследит. А "СистемОйлКомпани" сейчас на новый рынок выходит, на Юпитере, пока они там осваиваться будут, цены у них на порядок ниже других некоторое время продержатся.

   – Герхард, ты молодец! – я расплылся в улыбке, довольно подсчитывая, сколько удастся на этом сэкономить. Если они хотя бы пару гигалитров продадут по себестоимости, то это уже будет экономия тысяч в десять кредитов, а если их поставки и на гигатонне не остановятся, то... – я радостно потёр руки, представляя, как ахнет главный бухгалтер, увидев снижение расходов чуть ли не на триста тысяч кредитов. Вот такая вот арифметика.

   – Заходи ко мне, – сказал я ему, прикидывая, успеем ли мы обсудить нюансы вполне возможной "манны небесной" до того, как надо будет начинать конференц-совещание, – посчитаем всё, обсудим.

   – Я тогда сейчас новости эти распечатаю и зайду, – заторопился парень.

   – Захвати с собой экономическую карту Юпитера и экспортно-импортную сводку, – крикнул я ему вдогонку, чувствуя, что он вот-вот отключится. Имея на руках данные об экспорте-импорте, можно было бы разговаривать с торговым представителем на деловом языке, не пасуя и не отступая.

   – Хорошо, Юрий Николаевич, возьму, – пообещал он и отключился.

   Герхард... Я покачала головой и улыбнулся своим мыслям. Всё-таки удивительный народ эти немцы: работящий, надёжный, трудолюбивый, спокойный, настойчивый – качества деловых людей. Поступил к нам вместо уволенного за лень и бесконечные опоздания, а также пренебрежительное отношение к работе москвича Игоря Сечинова, работает всего пару месяцев, а уже навёл идеальный порядок, убрал все "хвосты", разобрался с отчётностью и её тоже упорядочил, до ума довёл, а теперь вот со мной активно сотрудничает, пытается наладить прямую связь между планово-экономическим отделом, которым руководит, и моим ОМТС. Молодец парень, что тут скажешь. Благодаря Герхарду фирма уже сократила расходы более чем на пятьсот тысяч кредитов, но если бы вы только видели, как он за это дело с главным бухгалтером друг на друга ножи точили, пока Капитошкин не вмешался.

   Дверь скрипнула, кто-то вошёл.

   – Заходи, Герхард, – произнёс я, подписывая обе заявки и ставя на них печати фирмы.

   Отложив в сторону заявки, я подвинул к себе лежавшую справа папку с бумагами, бегло просмотрел их, удостоверяясь, что это именно те, положил на неё руки и поднял голову, раскрывая рот и собираясь предложить ему сесть.

   И замер, лихорадочно соображая, как быть...

   – Зачем ты здесь? Я тебя не звал! – грозно начал я.

   – А меня и не нужно звать. Я прихожу тогда, когда нужно.

   – Ты думаешь, что сейчас именно тот момент? – я скептически поднял бровь.

   – Я не думаю, я это знаю, – прозвучало в ответ.

   – И откуда такая уверенность? – хмыкнул я, выпрямляясь в кресле.

   – Не пытайся потянуть время. Ты знаешь, что мне нужно. Отдай это лучше сам.

   – Во-первых, мне отдавать абсолютно нечего. Во-вторых, всё, что тебе нужно, ты уже давно имеешь.

   – Ты ошибаешься, – лёгкий кивок головой сопроводил произнесённые слова. – Есть кое-что, что ты обещал достать для хорошо известного тебе кое-кого. Я знаю, что ты это достал. Теперь отдай это мне.

   – У меня ничего нет, – развёл я руками. – Просят меня многие, чтобы я достал то или это, но... – я собрался с мыслями, – для ТЕБЯ у меня ничего нет.

   – Это не так, – шаг мне навстречу. – Не упрямься, Самсонов, ты знаешь, что случилось с предыдущими, кто как и ты не захотел делиться.

   – Так это ТВОИХ рук дело?! – прорычал я, вскакивая и упираясь пальцами в стол.

   И тут же молниеносный хлёсткий удар швырнул меня к стене, я ударился головой о выступающие полочки шкафа и сполз на пол, пачкая его кровью.

   – Не только моих, – рука схватила меня за волосы и отогнула голову, заставляя смотреть в глаза. – Где оно?

   – Да нет у меня ничего! – закричал я и тут же угол распылителя метнулся мне навстречу, отвратительно хрустнуло, меня прошила дикая боль, и я собрался снова закричать, но рот мне заткнул сложенный в несколько раз кусок вонючей пропитанной чем-то тряпки.

   – Ты хочешь, чтобы здесь было всё перевёрнуто? – раздалось откуда-то сверху, я уже едва не терял сознание от страшной боли, терпеть которую меня, к сожалению, никто не учил. – Мы ведь прошли одну школу, что ты, что я, и там нас учили не оставлять следов. Нигде и никогда.

   – Что за бред ты несёшь? – простонал я, когда тряпку вытащили изо рта, сплёвывая зубы, сгустки крови и кусочки прокушенного языка, кровь залила мне всё лицо, я видел как через красную пелену.

   – Ты уверен в том, что это бред? – левую руку вдруг пронзила резкая острая нестерпимая боль, я завизжал, не в силах сдерживаться, однако вовремя подставленная тряпка заглушила все звуки. – Скажи мне, где это. Скажи сейчас, иначе...

   – Это не пройдёт незамеченным, – прохрипел я, страшным волевым усилием сдерживаясь, чтобы не сорваться в беспамятство.

   – Ты уверен? – дерзкий хохот над головой, вслед за которым последовало наглое заявление: – Всегда проходило и здесь пройдёт.

   – Я не курьер, тебе тяжело будет это скрыть.

   – Было бы желание, а возможности найдутся... Скажи мне, где это.

   – Нет.

   Мерзкий леденящий душу и сердце хруст, боль огненным трезубцем пронзила меня всего, пробирая до клеточек теля, я забился на полу, отчаянно пытаясь вырваться, однако хватка была железной – все мои усилия пропадали втуне.

   – Скажи... Скажи, где это? Или мне ломать все твои пальцы?

   – Сволочь, – прохрипел я, плача от боли. – Нет здесь ничего! НИ-ЧЕ-ГО!

   – Врёшь.

   Хруст косточек, и я завыл от боли, едва не сходя с ума.

   – Где это? Говори! Ну, говори же!

   – Сдохни! Сдохни, тварь!

   – Лет через двести все помрём, – ещё один палец выгнулся, ещё чуть-чуть и сломается и он. – Итак?..

   – Зачем мне говорить, если ты всё равно не веришь? – промычал я, всхлипывая.

   – Скажи так, чтобы это заставило меня поверить. Говори!

   – Я уже всё сказал. Ты охотишься за призраками, – прошептал я, слабея. – Здесь нет ничего. Ровным счётом ничего.

   – Значит, продолжим экзекуцию.

   Тело моё лишь слабо дёрнулось, когда хрустнул, ломаясь, третий палец.

   – Удивительно, ведь ты всегда боялся боли, – вновь прозвучал ненавистный голос. – Зачем же сейчас так цепляешься за эту мелочную тайну? Чем она тебе так дорога, что ты ради неё готов пожертвовать собой?

   – Я ничем не жертвую, – глухо пробормотал я, голос мой звучал как из бездонной бочки, – и уж тем более – собой. У меня нет ничего, сколько раз мне это повторять? Никакая боль не сотворит что-то из ничего! Будь у меня то, что тебе нужно, разве стал бы я терпеть? Нет у меня ничего!

   – Забавно, – холодные пальцы коснулись моей шеи, задержались на позвонках, я задержал дыхание, каким-то уголком сознания чувствуя и понимая, что это может значить. Я попытался забиться, вырваться, однако те же пальцы вдруг вонзились мне под лопатки, затем с силой ударили в позвоночник, я обмяк и более уже не мог пошевелиться. – Забавно слушать твои пылкие вопли. Откуда ты знаешь, что у тебя ничего нет, если даже не знаешь, что мне нужно? Скажи мне, Самсонов...

   Я тяжело задышал, моля Триединого о помощи, любой пусть даже самой мелочной. Наверное, у меня хватило бы остатков воли и сил, чтобы убить, терпеть такую дикую боль было просто невозможно, однако... ничего. Я пошарил взглядом по сторонам и мысленно заплакал от бессильного страха и ужаса – ничего, что могло бы мне хоть как-то помочь, поблизости не было. А впрочем – я отметил это трезво – ничего и не помогло бы. По всему телу разливался холод и онемение, я уже не чувствовал ног – явно позвоночник повреждён – отказывала поясница, холод забвения и смерти подбирался ко мне, сковывая своими цепкими объятиями. Холод...

   – Неужто тебе нравится это терпеть? – голос прозвучал одновременно с хрустом ещё одного пальца, я слабо дёрнулся, меня скрутила короткая судорога, затем отпустила, я замер расслабленно, уже не чувствуя рук – быстро же смерть брала своё, ещё от силы пара минут, и сердце остановится, тогда никто и никогда не узнает, где спрятан вирр. Я мысленно поаплодировал себе: добывая эту информацию, погибло много хороших людей – Шамрин, Ковалёв, Асахиро, Артём Привольный – все они отныне были отмщены. Этот вирр слишком дорого стоит, чтобы отдавать его этим убийцам. Прости, Оля, но ты не успела... А значит, скоро придёт и твоя очередь – без информации этой ты ничего не сможешь доказать, а долго бегать от них... Когда-нибудь ты устанешь и уснёшь, и тогда они придут за тобой.

   – Очнись! – я ощутил глухой удар, мгновенно вспыхнувшая боль огненной стрелой вонзилась в мозг, я закашлялся, сплёвывая кровь и остатки зубов. – Очнись, идиот! Ты сейчас умрёшь! Где он?! Где вирр?! Говори!

   – Передай Ангелусу, что скоро за ним придёт ангел возмездия, – прохрипел я, пытаясь складывать слова разбитыми губами и прокушенным языком. – Скоро... Очень скоро.

   – Ты веришь в эту ересь?! – дикий хохот, который чуть не отправил меня в беспамятство, расколол тишину кабинета. – Ты серьёзно веришь в Него? Не смеши меня!

   – Придёт Карающий и принесёт он смерть Предиктору, – бормотал я себе под нос, чувствуя, как всё медленней бьётся сердце, – а вместе с его смертью закончится эпоха Братства и наступит его закат...

   – Бред какой-то, – очередной жестокий пинок пришёлся в рёбра, они жалобно затрещали, и где-то в правом боку вдруг вспыхнула резкая боль, начала расти, я вдруг почувствовал, что задыхаюсь, на лбу выступила испарина и что-то горячее вдруг разлилось внутри. – Ты в это веришь, Самсонов? В эти еретические бредни? Ты сейчас умрёшь, дурак! Признай, что проиграл, и скажи, где оно находится! Где вирр?! – прогавкало мне в ухо.

   – Можешь попробовать что-нибудь ещё, пока есть время, – посоветовал я, прикрывая глаза. – Потому что потом другого шанса попрактиковаться уже не будет.

   Глаза вспыхнули как два пожара, рука взлетела вверх, складываясь "клювом", я вздохнул так глубоко, как позволило пробитое лёгкое, готовясь встретиться с той, которая всегда приходит вовремя, закрыл глаза...

   – Сюда идут, – короткий взволнованный женский голос от двери. Неужто Лидочка? А я всё думал, как через неё смогли пройти... Тварь!

   – Кто? – раздалось в ответ.

   – Это Он! – быстро доложила Лидочка. – Похоже, добрался сюда в хроно-камере.

   – Прокляни его Безымянный! – злобное шипение. – Уведи его! Отвлеки, на худой конец.

   – Сколько времени тебе нужно?

   – Минут десять...

   – Не пойдёт. Я не смогу задержать его надолго. Уходи сейчас.

   – Ты с ума сошла?! А вирр?! А это всё?!

   – Притворись одним из них. Может, он не за вирром, кто его знает. Я прослежу за ним. Если он его найдёт, то сразу сообщу тебе.

   – И тогда мы перехватим его позже. Ты умница!

   – Я знаю, именно поэтому мои услуги обходятся вам недёшево, – Лидочка выглянула за дверь, осматриваясь, потом быстро выскочила.

   – Проклятье! – ругнулась она злобно. – Он уже почти здесь! Оставайся тут и переодевайся пока. Дождись момента, когда он откроет дверь и тогда выскакивай и бей изо всех сил, потом уходи. Понятно?

   – Понятно, – и вслед за голосом тут же что-то зашуршало; дверь в моей кабинет закрылась одновременно со стуком чего-то упавшего на пол, я слышал и различал это уже еле-еле, в ушах вперемешку с комариным писком ревел как Ниагарский водопад поток крови, голова казалась лёгкой-лёгкой, я чувствовал, что ещё немного и я буду порхать как бабочка, неся своё невесомое тело над мирами и над облаками.

   – Ты уже покидаешь меня, Самсонов? – раздалось над головой насмешливое. – Ну что ж, удачной и лёгкой дороги тебе. Не спасло тебя твоё героическое сопротивление, не я, так Он найдёт вирр и принесёт его мне в руки. Так что прощай, Самсонов.