Текст книги "Курьер. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Владислав Покровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 61 страниц)

   – В общем, всё решено, – подытожил я.

   – Ещё ничего не решено! – свирепо рыкнул он на меня. – Всегда удивлялся твоей привычке говорить глупости с умным видом, абы лишь бы сказать. Я в своих подозрениях уверен и... не уверен. Директор приказал рубить сплеча в ответ на малейшую провокацию, но я так делать не собираюсь. Не по мне это...

   – Как насчёт моего участия в охоте на охотника? – напомнил я.

   – Поглядим, – отмахнулся Старик. – Не в моих правилах бросаться, очертя голову, на мины. Посему поработаешь пока как обычно, как всегда, а потом... Посмотрим. В случае чего будем импровизировать.

   – Но ведь Директор дал чёткие недвусмысленные указания, – удивился я. – Разве мы не должны их придерживаться?

   – Андрей, – возвёл очи горе этот лысый Микки-Маус, – не будь ребёнком! Вся существенная разница заключается в том, что он у себя ТАМ, а мы ЗДЕСЬ, и у нас разное восприятие и реакция на ситуацию. Если бы я был столь категоричен как Альберт Станиславович, то меня давно бы уже не было на этом месте и свете.

   – Кстати, чтобы развеять последние твои сомнения, – вставил вдруг доселе молчавший Грэй, – не только на нашей фирме гибнут курьеры. Я справлялся по конкурентам – та же ситуация: из-за атак неизвестных убийц в чёрных костюмах погибают курьеры из особого списка, причины смерти остальных, как правило, стандартны. Здесь явно чувствуется чья-то организованная рука.

   Я с удивлением посмотрел на него – похоже, падение с кресла меняет не только настроение человека, но и его взгляды на происходящее вокруг. Помнится, вчера он мне за столом лепетал совершенно другое, и глаза так и бегали, потому что не решались, видимо, сказать правду, которая оказалась вовсе не правдой, точнее не совсем правдой, а полуправдой, смешанной с полунамёками... Великий Космос, я окончательно запутался! Впрочем, суть понятна и без этой болтологии, а суть здесь такова: Грэй резко поменял своё мнение, не знаю, уж с чем это может быть вызвано, но... Грэй как и я, и многие хорошие и замечательные люди на свете ничего не делает просто так с бухты-барахты, как и я он всегда ищет причину фактора, если уж требуется его оценить по-новой. А раз так... Что ж доверюсь ему, благо события последних дней прямо-таки рвут нашу теорию в клочья. Но всё равно как-то непонятно: так быстро взять и изменить своё мнение... А может он прикидывается? "Ай!" – я мысленно махнул на всё рукой и решил принимать таким, каким оно есть – мозги закипали от обилия предположений.

   – Что дальше? – задал я, как мне показалось, не самый умный на свете вопрос, лишь бы разрядить обстановку, однако Капитошкин отреагировал на него благосклонно, даже, казалось, с некоторым оживлением.

   – Дальше... работать будем, – просто объяснил он и сразу же подвёл черту: – Работать долго и упорно, благо наконец блеснул лучик света в этом проклятом бесконечном туннеле.

   – А я? – тупо спросил я, а Грэй на этот мой вопрос почему-то неопределённо хмыкнул.

   – А ты? – удивился Капитошкин. – Ты... Ты сейчас поезжай-ка домой, когда вернёмся на фирму – сегодня утро выдалось хлопотное, неспокойное, а вот день как раз наоборот: слишком тихий. Я связался с Мариком, он сообщает, что пока что ни один потенциальный клиент на связь не выходил, соответственно, работы, кроме той, которая уже выполняется, нет. Так что вали-ка ты домой, пока я добрый, а я на фирме всех курьеров свободных тоже по домам отпущу, чего им время зря просиживать.

   Капитошкин помолчал, глядя на меня в упор, а я в свою очередь не знал, как поступить: радостно заорать: "Ура! Я еду домой!" или просто вякнуть в сторону а-ля контекст-реплика: "Ура... Ура... Ура...".

   – Молодец, – с какой-то непонятной интонацией произнёс он, загадочно улыбаясь каким-то своим мыслям. – Рад, что ты не выпрыгиваешь из штанов от восторга – это хорошо.

   Он почесал подбородок и поглядел куда-то мимо меня.

   – А вот нам с Аластором придётся поработать, – пробормотал он негромко, Грэй как-то настороженно посмотрел на него. – Придётся нам вместе с Бенефициусом поднять клиентскую базу и архив заявок на доставку информации – будем выяснять, кто были те клиенты, на заказах которых погибли Шамрин, Ковалёв, чуть не погиб Побережный. Заодно по поводу Асахиро разузнаем...

   – Моя помощь потребуется? – коротко спросил я.

   – Хочешь поработать? – удивился Старик.

   – Нет, – честно ответил я.

   – Я бы весьма удивился, если бы услышал "Да", – вздохнул он и помрачнел. – Нет, твоя помощь не понадобится, если ты только не специалист в области программного инжиниринга и системного администрирования. Нет? В таком случае нечего проедать задарма хлеб фирмы!

   – Минутку, – я поднял ладонь – меня вдруг осенила, наверное, гениальная мысль, – Зизольдий Гурабанович, скажите, какой смысл Центру организовывать подставные заказы, намеренно губить курьеров, если по законодательству за трагическую смерть положена выплата грантами фирме, на которой этот курьер работал?

   – Этим вопросом ты признаёшь, что Центр теоретически может вести двойную игру? – приподнял бровь Капитошкин.

   – М-м-м... – неопределённо промычал я.

   – Я так и думал, – кивнул он. – Андрей, фонды Центра являются государственно резервируемыми, все выплаты пособий, дотаций, субсидий, грантов лишь проходят через счета Центра, источником является Главное управление казначейства Федерации. Понимаешь разницу?

   Я мотнул головой – в экономике, признаюсь, я разбирался слабо.

   – Понятно, – вздохнул Старик, подняв очи горе. – Представь, кому-то в Центре захотелось икры настоящей осетровой, стоит она по-моему что-то около шести-семи тысяч кредитов за килограмм. Нужны деньги, не так ли? И он организовывает ситуацию, в которой Центр имел бы право обратиться в казначейство и затребовать энную сумму в виде гранта, который впоследствии пройдёт через счёт-посредник Центра, там часть "потеряется", потом в соответствии с Предписанием Центра грант будет переведён на счёт фирмы, которая должна будет распределить его так, как это указано в Предписании. Возможно, часть средств вернётся в Центр, возможно и нет, но принцип примерно таков... – Капитошкин устало вздохнул и посмотрел на меня умоляюще: – Андрей, прошу тебя, сделай вид, что тебе понятно.

   – Мне всё понятно, – спохватился я, вдруг заметив, что сидел с открытым ртом и внимал сему откровению. – Не переживайте, Зизольдий Гурабанович, схему я уяснил.

   – Наконец-то, – с облегчением вздохнул он и перевел дух. – Не знаю, как вы, а я наговорился на месяц вперёд. Хвала звёздам, сейчас на фирму, там можно будет поработать без лишних вопросов и отвлечённых рассуждений.

   Он нажал на кнопку внутренней связи:

   – Витя, долго ещё ехать?

   – Ещё двадцать минут, Зизольдий Гурабанович, – раздался его спокойный голос.

   – Прекрасно! – спохватился Старик. – Как же это я сам не заметил? Заболтал ты меня, Андрей.

   – Зизольдий Гурабанович, вы ещё не передумали насчет того, чтобы отпустить меня домой? – быстро спросил я, вытягивая шею и глядя в окошко.

   – А в чём дело? – недовольно удивился он.

   – Здесь остановка поезда неподалёку, – пояснил я, привязываясь к местности: улочка, по которой мы ехали, со всех сторон была зажата невысокими двух-, трёхэтажными домами из красного камня, иногда вплотную к ней примыкавшими, иногда отстоящими и окружёнными в таких случаях небольшими палисадниками и садами. – Если выйду здесь и успею на поезд, то до Айзиса минут за двадцать доберусь, а там сяду на шаттл и... домой.

   Ага! Я вспомнил! Эта улица, точнее проспект, по которому мы ехали, называется, кажется, проспект Независимости, от него можно пройти дворами и выйти на рыночную площадь Героев, на которой как раз и находится остановка поездов. Вот только выходить надо либо здесь, либо ехать до самой фирмы, а уже от неё добираться до соседней площади Звёзд – от неё через площадь Героев идёт междугородный магнитный монорельс прямиком до Ликсора, на его протяжённости городских остановок практически нет, скорость развивается до тысячи километров в час.

   – Ты прав – тебе лучше тут выйти, – кивнул наш лысый фантомас, быстренько сориентировавшись, – от фирмы далече добираться будет.

   – Вот-вот... Остановите?

   – Что за вопросы? – буркнул он. – Пользуйся, пока я добрый. Только учти, я очень скоро выздоровею.

   – Витя! – рявкнул Капитошкин в небольшой еле заметный микрофон. – Останови здесь где-нибудь!

   – Как скажете, – пробубнило в ответ, и машина начала сбавлять ход, прижимаясь к обочине.

   – Получается до завтра? – деловито спросил я, пожимая руку Грэю и протягивая её Старику.

   – Да, – ответил он, пожимая мне руку на прощание. – Завтра не опаздывай, возможно, предвидятся заказы для особого списка, так что будь начеку. Кстати может что-нибудь и тебе подберём...

   – Ну тогда всего доброго! – попрощался я и вылез из машины, Грэй проводил меня каким-то странным взглядом, после чего захлопнул аккуратно дверцы.

   Отойдя на обочину, я помахал рукой растворяющемуся в общем потоке автомобилю, развернулся и пошёл в направлении станции, шаркая ногами и пиная лёгкую невесомую пыль – домой мне не очень хотелось ехать прямо сейчас. Делать там было решительно нечего... "На Землю что ли слетать?" – вяло подумал я и оживился, окрылённый идеей, надо будет не забыть попросить у ЭлИн новый каталог зоозон, авось что-нибудь новенькое подвернётся.

   На поезд я успел перед самым моментом его отхода. Перед этим мимо меня беззвучной молнией промелькнул междугородный, не остановившись на площади, и растворился в начавшем сгущаться тумане. Рутина дороги заволокла меня с головой, я погрузился в свои мысли и почти полностью отключился от реальности, реагируя лишь на периодические сообщения бортового компьютера о времени прибытия и том времени, которое до него осталось. Как робот бродил я рядом со станцией шаттлов, по Айзису, размышляя, раздумывая, обдумывая, прикидывая, пытался анализировать события и факты, однако получалось туго – я каждый раз упирался и натыкался на то, что верны как раз таки предположения и догадки Директора и Капитошкина, а наши с Грэем теории хороши для бульварного или туалетного чтива. Как зомби шатался я на автопилоте везде и повсюду, пока вдруг не обнаружил, что сижу за стойкой в баре "Лукулл", поглощаю маленькими глотками "Рокко", а у моих ног корчится здоровенный мужик, прижимающий одну руку к груди другой. Я посмотрел на батарею опустошённых рюмок, быстренько проанализировал собственное состояние: не пьян, а бок, в который меня пихнул сей грубиян, уже почти не болит, расплатился с барменом, который с уважением прикоснулся двумя пальцами ко лбу – ишь, помнит меня, стервец! – и вышел из бара, попутно отметив для себя, что обстановка в "Лукулле" почти не изменилась, что одновременно и радовало, и удручало – хотелось бы всё-таки, чтобы менялись не только люди, но и окружающий нас мир. Я глубоко вдохнул вечерний воздух Айзиса, постоял так немного, закрыв глаза, и понял, что пора домой. Погуляли и хватит.

   Дома я был через час. Неторопливо разделся, принял душ, сунул грязную одежду роботу, который довольно – ура, работа нашлась! – мурлыкнул и укатил вытирать пыль, после чего закутался в свой любимый халат и побрёл на кухню, включив по дороге галавизор и сделав звук погромче, разогревать себе еду, чтобы хоть чем-то заняться в отсутствие Шелы. Кстати чего она мне не звонит? Я удивлённо покачал головой, поборов в себе желание самому позвонить и всё выяснить, и сел за стол, активируя роборецкого.

   – Чего-нибудь лёгкого, чтобы поужинать, – велел я ему и откинулся на спинку кресла, закрывая глаза.

   По кухне потекли вкусные ароматы разогреваемого ужина, я сглотнул набежавшую слюну и вдруг понял, что даже "Рокко" на пустой желудок хуже тёплой водки в жару, и решил поужинать поплотнее, махнув рукой на загадочное отсутствие Шелы. В самом деле: придёт и сама разогреет, если захочет! Ждать мне её, что ли?

   Поэтому первый стук в дверь я позорно пропустил мимо ушей – не заметил, каюсь, не услышал.

   Второй, более громкий и нахальный, внезапно меня заинтриговал.

   "Опять ключи потеряла, шельма...", – добродушно проворчал я себе под нос и попёрся открывать. Интересно, а почему звонок не сработал? Почему ЭлИн не сообщила? Что за глупости сплошь и рядом происходят?

   Кряхтя и изображая из себя немощного, я подошёл к двери, приложил большой и указательный пальцы к ДНК-распознавателю универсального замка, неспешно открыл дверь и обомлел, застыл на месте как статуя, не в силах шелохнуться или хоть как-то подвинуться – удивлению моему не было предела... Потому что...

   – Привет, Андрей, – спокойно сказала стоящая на пороге Элечка. – Я могу войти?

   Исподволь мне вспомнились слова Капитошкина: "Утро выдалось хлопотное, день обещает быть тихим...". "Великий Космос, – я схватился за голову, – а какой же будет вечер?!".

   – Так я могу войти? – спокойно повторила она, глядя на меня снизу вверх. – Или мне так и стоять на пороге?

Конец Первой книги

Курьер. Книга вторая

Глава 18

   Утром меня потревожили ароматы готовящейся еды – как стая пчёл они кружили надо мною, роились, едва не гудели и беспрерывно жалили меня во все незащищённые места: в судорожно дёргающийся от запахов вкусного нос, в открытый как у рыбы мурены рот, в губы, которые плямкали и чмокали, пытаясь проглотить несуществующий вкусненький кусочек, в пальцы, которые хищно скребли по одеялу в поисках еды... Они, эти ароматы, были невыносимо, невыразимо, необъяснимо приятны и притягательны, и я едва не подвывал сквозь сон от безнадёжности, которая мешала мне сейчас проснуться, проплыть по воздуху из-под любимого одеяла к не менее любимому обеденному столу и начать вкушать яства.

   – М-м-м... – сонно пробормотал я, переворачиваясь на бок и ощущая и давя в себе дикое желание что-нибудь съесть (можно даже волосатое и упитанное, лишь бы в рот закинуть). – Милая, ты решила в кои-то веки приготовить мне завтрак...

   – Доброе утро, – раздался в ответ спокойный чуть насмешливый нежный женский голосок.

   Минутку! Это точно не Шела... А кто же тогда?!

   Великий Космос!

   И тут я проснулся. По-настоящему. И едва не захныкал обиженно и разочарованно – во всяком случае, лицо у меня точно скривилось, будто я успел хлебнуть местный деликатес "хурма в уксусном соусе" – передо мной стояла Элечка. Шелы, ясен пень, нигде не было...

   Я приподнялся на локте и стал внимательно изучать лицо моей нежданной незваной гостьи, которая почему-то не испарилась среди ночи из моей квартиры – на что я, признаться честно, весьма надеялся – а, наоборот, уже успела убрать и застелить кровать, на которой спала, уже успела переодеться (интересно, когда и как?! Чемоданов у неё вроде бы с собой не было, да и с чемоданами я б её точно не пустил к себе), и вот теперь, судя по вкусным запахам, доносящимся с кухни, что-то невероятное готовит на завтрак.

   – Ты уже позавтракала? – бухнул я первое, что в голову пришло.

   – Нет, – улыбнулась она, и у меня сердце от её улыбки едва не запело, – я ждала тебя.

   – Какая радость, – брюзгливо фыркнул я, садясь на кровати и взглядом отыскивая свою одежду, которую вчера специально, чтобы не позориться перед гостьей, не раскидал как обычно по комнате, а скромно сложил в уголке на тумбочку.

   – Я знала, что тебя это обрадует, – спокойно кивнула она и, ещё раз улыбнувшись, отправилась на кухню.

   Я почувствовал себя какой-то сволочью, негодяем и подлецом в одном флаконе – ну, в самом деле, чего я разворчался как пятисотлетний дед? Такая женщина в гостях, а я бурчу как Капитошкин...

   Я вылез из-под одеяла, пошевелил босыми пальцами ног, подумал немного, после чего сунул одежду под мышку, сам запахнулся в одеяло как римлянин в тогу и пошёл в ванную, принимать душ. Кровать за моей спиной сама собой застелилась, после чего помедлила – я колебался, не в силах принять решение, потом подумал... – и убралась в стену за раздвижную панель, разом освободив кучу места. Коротко просигналила какая-то мелодия, и на ковёр выехал маленький робот-уборщик, который покрутился, озабоченно посвистел, снимая пыль с ковра, кинулся к моим ногам, вычистил на мне тапочки – я машинально погладил его по металлической спине – и убрался куда-то в угол, утилизировать пыль и подзаряжаться. Я вздохнул, провожая его взглядом, и пошёл в ванную, закрыв за собой дверь. Элечка что-то напевала на кухне...

  * * *

   – Входи, – я посторонился, пропуская её внутрь и бдительно осмотрел площадку перед дверью – мало ли... Всякое бывает.

   Она вошла, независимо поводя плечами, подождала, пока я закрою дверь, и встала напротив, прислонившись спиной к стене и засунув руки в карманы лёгкой курточки, которая была на ней надета. Я окинул её взглядом с ног до головы – стильная штучка, однако: модные сапожки с высокими голенищами, блестящие, с кучей застёжек; брючки, которые я по-моему видел только один раз в коллекции этого сезона, журнал с образцами которой Шела, помню, чуть ли не в лицо мне пихала, говоря, что хочет это, это и ещё вот это, и можно это, а ещё это и так далее; лёгкая но тёплая блузка с кружевами и необычными узорами; а также курточка из настоящей кожи – я уже успел отметить опытным глазом – лёгкие перчатки и красивый такой, симпатичный беретик с фантазийным пером, который дивно украшал её и без того прекрасные волосы.

   – И чем я обязан столь неожиданным визитом? – спросил я недовольно, хмуря брови и старательно отводя взгляд от выреза блузки, который скрывал от меня... М-м-м... О, Триединый, спаси и сохрани!

   – Прости, мне нужно переждать некоторое время где-нибудь, где меня не станут искать, – виновато улыбнувшись, произнесла она. – Прости меня, пожалуйста, просто я не знаю более никого, кому бы смогла доверять и кого бы посмела попросить дать приют на некоторое время.

   – Ты что, ограбила Единое системное антикварное хранилище? – нахмурился я, опираясь плечом о стену.

   – Нет, – вздохнула она, – просто произошли определённого рода трудности и проблемы, которые не позволяют мне сейчас ночевать у себя дома.

   – Стоп-стоп-стоп... – я поднял ладонь настораживаясь. – Какое такое "у себя дома"? Какие трудности? Какие проблемы могут возникнуть у матриката?.. Которые, тем более, могут вынудить его не ночевать дома?

   Она посмотрела на меня глазами полными слёз, однако на сей раз я твёрдо решил не сдаваться и хотя бы одно дело довести до конца, поэтому старался смотреть мимо неё, в стену и молил всех сверхъестественных, чтобы не попасть под её сногсшибательное обаяние.

   – Я не могу о них рассказать, – прошептала она еле слышно.

   Прекрасно!

   Я сердито поджал губы, заколебался, однако взял себя мысленно за загривок, встряхнул хорошенько и, стиснув сердце в кулак, решительно распахнул перед гостьей входную дверь.

   – Но почему?! – вскричала она.

   – А что я могу поделать?! – рыкнул я в ответ так, что она притихла, лишь жалобно шмыгала носом и умоляюще смотрела на меня. – Меньше всего мне сейчас нужны проблемы! Тем более, скоро придёт Шела, и нам, как бы это сказать, будет немного неудобно в твоём присутствии.

   – Шела сегодня здесь не появится, – загадочно и туманно вдруг произнесла Элечка.

   – Что это значит? – нахмурился я.

   – Ты меня выгоняешь? – уточнила она, лукаво изогнув бровку.

   Будь оно проклято, моё любопытство!

   – Что означают твои слова? – повторил я грозно, придвигаясь поближе к ней.

   Элечка внимательно посмотрела на меня, её взгляд как будто проник в мой мозг и там покопался среди извилин и прочего хлама, как-то печально вздохнула и произнесла:

   – Шела сегодня сюда не придёт. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра...

   – Что за чушь?! – удивился я, отшатнувшись.

   – Мои слова легко проверить, – пожала она плечами. – Хочешь, можешь ей позвонить и сам всё узнать.

   – Так и сделаю, – прорычал я, захлопнул дверь и направился в гостиную. – ЭлИн, набери номер Шелы, – скомандовал я на ходу, – связь обычная, объёмное звучание, видео не активировать.

   – Сделано, – коротко произнесла она, и послышалась какая-то лёгкая ненавязчивая мелодия, которую с недавних пор Шела установила себе вместо этих настырных гудков, воспользовавшись, разумеется через меня, гением Грэя, отчего вышло всё совершенно бесплатно.

   Краем глаза я отметил, как скривились в усмешке губы Элечки, которая уже успела войти и встала в арочном проходе, прислонившись к нему плечом, однако не обратил на это внимание, сосредотачиваясь для диалога со своей второй половинкой, коммуникатор которой почему-то подозрительно долго молчал.

   Ага, наконец-то!

   – Привет, милая, – мягко и ласково произнёс я, вслушиваясь в окружающие её звуки, привычно разделяя их и анализируя подсознательно. – Как ты?

   – Признаться честно, хреново, – вздохнула она и что-то бросила, на звук вроде бы мягкое и тяжёлое.

   – Я помешал? – задал я свой нелюбимый вопрос, на который почему-то большинство женщин, будто сговорившись, стандартно и однотипно отвечают "Нет", даже если они в это время левой рукой спасают Вселенную, а правой меняют пелёнки своему ребёнку.

   – Честно признаться, есть немного, – снова вздохнула она, и я забеспокоился, по её голосу ощущая, что она сейчас не в духе, а в таком вот состоянии сюсюкать с ней – всё равно, что дикому тигру показывать рожки.

   – Объяснишь?

   – А это так непременно нужно?

   – Ну вообще-то да, – я начинал сердиться – не люблю, когда лезут в бутылку, лишь бы показать всем, что вот я раздражена, хана сусликам. – Если ты не заметила, я сегодня один спал!

   – Ты и раньше один спал, пока я не появилась, – обличила она меня, и у меня почему-то в голове предупредительно тренькнул звоночек уровня внутренней безопасности для общества. Я внутренне зарычал... Ну почему ей прямо сейчас приспичило со мной поругаться?! Потому что под руку подвернулся?

   – Шела, может, объяснишь, в чём дело? – терпеливым ангельским голоском вопросил я.

   – Не сейчас, милый, – отмахнулась она, и снова что-то тяжёлое мягко упало куда-то. – Поверь мне, я сейчас действительно очень занята. Прости...

   И раздались короткие гудки.

   Я выдохнул, сбрасывая напряжение и стараясь держать себя в руках – всё во мне рвало и метало, да так, что барьеры морали и культуры вот-вот могли рухнуть и выпустить наружу "меня номер два", с которым многим было бы лучше не связываться и не сталкиваться никогда.

   Я сжал кулаки и повернулся к Элечке, буравя её лицо долгим пронзительным тяжёлым взглядом, сейчас мне было плевать на феромоны и сляпанное цифровое обаяние, мне требовались ответы на вопросы. Сейчас! СРОЧНО!

   – Её вызвали в Центр для прохождения тренингов, оценки уровня квалификации, повышения его, – ответила она, отклеившись от стены, и медленно подошла ко мне. – Вызов полностью официален, подкреплён соответствующим приказом и прочими бумагами, – её пальцы коснулись моей груди, она посмотрела на меня снизу вверх, и кончики её ресниц затрепетали.

   – Зараза! – выругался я. Опять этот проклятый Центр влезает в мою жизнь! Уже не только в её часть, связанную с работой, но и в личную... Да где же справедливость в этом мире?! – И долго ещё её не будет?

   – Некоторое время её здесь точно не будет, – пожала плечами Элечка. – Сколько конкретно? Не знаю. Но это не значит, что ты должен прямо сейчас ей перезванивать и уточнять...

   – Но почему она ничего не сказала? Не предупредила... – удивился я, глядя на эту хрупкую нежную миловидную женщину, которая достойна была любви, а не той белиберды, которая творилась на фирме и в наших головах.

   – Есть официальный приказ, которому подчинится даже Директор, – объяснила Элечка, делая с явным усилием шаг назад и убирая руки, которые до того так приятно касались моей груди. – Один из пунктов этого приказа подразумевает неразглашение его содержания.

   – Но ведь ты откуда-то это знаешь! А теперь уже и я знаю, – я почесал в затылке. – Почему нельзя было просто сказать? Кто в личной жизни помнит о приказах?

   – Шела, – коротко ответила Элечка, и в этом я мысленно с ней согласился.

   – Пожалуй, перезвоню-ка я ей, – решился я и открыл рот, чтобы приказать ЭлИн набрать номер Шелы повторно, однако тут же мне рот мягко но напористо заткнула маленькая женская ладошка.

   – Если ты дашь понять Шеле, что тебе откуда-то известно об этом приказе и о том, что я так или иначе сообщила тебе о нём, она тебя поднимет на смех и посоветует не совать нос куда не надо, вдобавок вся моя работа потеряет свой смысл и бессмысленны будут все наши жертвы... – мягко прошептали мне на ухо губы Элечки.

   Я окончательно растерялся.

   – Какие жертвы? – нахмурился я непонимающе. – Какая твоя работа? О чём ты вообще?! Что за ерунду ты несёшь?! Ты же просто матрикат, который помогает Грэю делать его работу...

   – Я не матрикат, – тихо произнесла она, уставившись в пол, и я едва не сел от этой новости. – И я не только помогаю Грэю делать его работу...

   – Что? – я не поверил своим ушам – вот это новость, блин!

   – Так я могу у тебя остаться? – невинно глядя на меня, спросила она.

   – Теперь ты можешь всё, что только пожелаешь, – я схватился руками за голову и сел на диван, оказавшийся рядом. – В том числе и позвонить моему хорошему знакомому доктору Айдашеву.

   – Это крайний случай, – успокоила она меня и, присев рядом, погладила по голове. – Делать этого я не стану.

   – Успокоила... – я вздохнул и откинулся на спинку дивана, закрывая глаза и пытаясь привести в порядок свои мысли и нервы.

   – Надеюсь, – вздохнула она и, помолчав немного, добавила: – Если позволишь, я останусь здесь на два дня, за это время я решу – я надеюсь – все возникшие вопросы, закончу дела, а после этого... – она ещё раз вздохнула, и я почувствовал на себе её пристальный взгляд, – уйду. Раз и навсегда.

   – Почему навсегда? – от удивления я даже открыл глаза. – Разве ты не?..

   – Нет, я не работаю на фирме официально, – кивнула она. – Зачем создавать договор для матриката? Для меня это было идеальное прикрытие, я могла работать, работала... А всё благодаря Аластору, именно он помог мне с таким оригинальным трудоустройством.

   – Но почему именно так? – вяло полюбопытствовал я, заранее зная её ответ, и не ошибся в своих догадках.

   – Тому были свои причины, – загадочно произнесла она. – Андрей, прошу тебя, не спрашивай меня о них, тебе я не смогу соврать, а сказать правду ещё время не пришло...

   – Какое время?! – возопил я, не сдержавшись. – Какая правда?! Что за тайны вокруг, когда вроде бы всё должно быть ясно и просто!

   Она мягко посмотрела на меня и как-то нежно по-особенному улыбнулась, как не улыбалась мне никогда даже Шела, и эта её улыбка, и свет её прекрасных замечательных глаз проникли в самую суть меня и согрели своим благодатным теплом. Я нервно вздохнул и поёрзал, пытаясь успокоиться.

   – Значит, ты не матрикат, – глубокомысленно заявил я. – Раз уж ты живой человек, то скажи тогда, почему не устроилась к нам официально, зачем понадобилась эта тёмная история с матрицированием, которая едва не вылилась плохо Грэю где-то в своей середине?

   – Я уже сказала тебе – так было нужно, – последовал краткий ответ.

   "Ну что ты будешь делать?!". Я недовольно и рассерженно всплеснул руками.

   – Послушай, зачем вообще нужны эти тайны? – устало спросил я – сил спорить уже не было, хотелось только спать, спать, спать и ещё раз спать. Да и алкоголь, употреблённый в "Лукулле", давал о себе знать. И пёс с ним, с ужином. Завтра им позавтракаю. – Неужели нельзя просто жить? Безо всяких тайн?

   Она пожала плечами и неопределённо вздохнула. Ну и как прикажете это понимать?

   – Какие дела ты собираешься решать? К чему тебе сейчас уходить, когда у нас наконец появилось направление работы? Старый хрыч вместе с Директором докопались до истины, причём, похоже, даже убедили в ней Грэя, сейчас работы будет валом...

   – Ты сам чувствуешь, что он врёт, – моментально ответила она, и я почувствовал, что ещё немного и я буду вести себя как в том известном стихотворении: "...то как зверь она завоет, то заплачет как дитя...". Ну, чувствую. И толку с того? Все мои подозрения разбиваются и рассеиваются контраргументами, в защиту которых даже Грэй в последнее время начал кивать.

   Элечка присела рядом со мной на диван и положила свою руку на мою сверху, нежно провела кончиками пальцев по моей кисти, успокаивая меня.

   – Версия о причастности Центра к гибели курьеров лжива от начала и до конца, – произнесла она негромко, и я чуть не застонал от бессильной ярости. – Ты и сам это подозреваешь, потому и мечешься, не находя выхода и теряясь в своих предположениях.

   – Тогда какая версия верна? – спросил я, уже потерявшись в куче вопросов и загадок, которые окружили меня со всех сторон и требовали сдачи цитадели.

   – Давай лучше спать, – тихо предложила она, помолчав немного, взглянула на меня и безошибочно оценила моё состояние.

   – Давай, – вяло отозвался я. – Здесь кроватей и прочих горизонтальных поверхностей много, выбирай любую.

   – А где будешь спать ты? – замирающим от волнения шёпотом спросила она.

   Я перехватил её быстрый взгляд, мысленно прикинул свои возможности и мысленно же покачал головой – перетопчется, девка, не до неё сейчас.

   – А я как настоящие мужчины привык спать стоя, – гордо отозвался я, кряхтя встал с дивана и направился в ванную: принять расслабляющий душ и после него прыгнуть в кровать и спать... Спать прямо сейчас. Иначе Старик мне завтра опять по мозгам ездить будет со своими неизменными нравоучениями, что на работу опаздывать грешно.

   – Раз уж Шелы нет, – пробормотал я, высунув голову из ванной – Элечка как раз с любопытством озиралась, осматривая мои хоромы, – а у гарема сегодня выходной, то милости прошу пользоваться всем, что в голову взбредёт. Можешь делать, что пожелаешь, только заранее предупреждаю: меня можно будить только, если конец света наступает. Во всех остальных случаях не кантовать, не переворачивать, одеяло не стягивать, при пожаре поливать водой и выносить первым. Понятно?

   – Ага, – кивнула она замедленно, и у меня случился очередной приступ гордости – каждый раз, когда новенький теряется в моей квартире, перепланировку которой делал я сам, повинуясь дремучей уверенности, что я в этом разбираюсь лучше профессиональных инженеров-строителей, и обалдело топчется на месте, будучи не в силах определить, в какую комнату пойти в первую очередь, меня всего захлёстывает волна гордости за себя, любимого, и за мой золотой талантище, который, как известно, не пропьёшь, как ни старайся...