Текст книги "Курьер. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Владислав Покровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 61 страниц)

   Бешенство взыграло во мне вместе с приливом сил, я вскочил на ноги, разбежался и птицей взлетел на крышу дома, частично разрушенного, скосил глаза вниз и...

   Танк.

   Да-да, именно танк на грави-платформе с импульсной пушкой и плазмобоем в башне, и курсовыми гаттлинг-пулемётами по бокам. У меня глаза на лоб полезли от увиденного – Великий Космос, а как же Договор?! Или этим идиотам всё по барабану?! Грави-платформа вдруг загудела, танк резко развернулся на девяносто градусов, его башня покрутилась, затем резко развернулась, и толстый ствол импульсной пушки уставился... на меня. Послышался тот самый тонюсенький похожий на комариный писк...

   Это был, наверное, самый идиотский и самый "сорвиголовный" прыжок в моей жизни. Одним махом я прыгнул на пять метров, коснулся уцелевшей стены дома напротив, развернулся и прыгнул на танк сверху, башня которого уже разворачивалась в мою сторону. У танков такой модели нет экипажей, они подобно роботам обладают ограниченным искусственным интеллектом, вдобавок все главные системы управления дублируются, чтобы была возможность управлять танком дистанционно. Уничтожить эти машины без тяжёлого вооружения попросту невозможно, однако мне оно не особенно и нужно было – есть у этих танков одно слабое место. Перемещение во времени? Ну где же вы, ребята?

   По активатору прошла лёгкая вибрирующая волна, мне в ладонь ткнулся маленький диск летучей мины, я торопливо нажал на единственную кнопку самозарядки и прилепил мину к тому самому единственному уязвимому месту танка – одному из четырёх генераторов грави-платформы – после чего спрыгнул и понёсся вдаль по улице, в ладонь мне тем временем ткнулся диск ещё одной мины. Нажатие на кнопку... Я незаметно уронил мину себе под ноги и развернулся к танку. Я ничего не увидел, но почувствовал... Воздух слева от меня словно бы колыхнулся, будто прикрываясь прозрачной завесой, и именно в это полупрозрачное дрожащее пятно, повернувшись к нему, я сунул дуло "конвертера" и нажал на спуск. Тело наёмника, появившегося будто из ничего – будь они прокляты эти "Амальгамы"! – изогнулось дугой, застыло на мгновение и рухнуло на землю, а я уже разворачивался к танку, видя, как еле различимый полупрозрачный силуэт прыгает на грави-платформу с крыши одного из домов. Башня танка развернулась, энергия, набранная для так и не осуществившегося импульсного выстрела и успевшая израсходоваться, под звук комариного писка начала набираться вновь. Секунду я и ствол пушки смотрели друг на друга, полупрозрачный силуэт на грави-платформе сместился к генератору, видимо, обнаружив оставленную мину. И в тот же момент я отдал мысленный приказ.

   Рвануло качественно, у меня аж мир перед глазами заколыхался и задрожал, полупрозрачный силуэт на грави-платформе разлетелся на куски, оросив кровавым дождём землю вокруг, грави-платформа накренилась из-за уничтоженного генератора, ствол ушёл вниз, система управления огнём не успела скорректировать вектор, и импульсный выстрел грянул прямо в метре от танка. Ударная волна, порождённая накопленной энергией, превратила в пыль стены первых этажей близлежащих домов, сорвала башню танка и покорёжила грави-платформу, которая с тихим гудением осела на землю, а сверху на танк обрушились глыбы камней, заваливая его.

   "Ну и ну..." – мелькнуло в мыслях, я отряхнул ладони, и в этот момент мне в шею сзади упёрлось дуло то ли автомата, то ли штурм-пистолета. Рассуждать было некогда, с сожалением вспомнив о запрещённых и заблокированных преобразованиях, я резко развернулся и рукой отбил в сторону нацеленное в меня оружие, одновременно нанося сокрушительный удар ладонью в основание челюсти наёмника. Выстрел рявкнул, бок ожгло, однако пуля лишь поверхностно царапнула броню и ушла куда-то в сторону, наёмник захрипел, качаясь, я вдруг заметил еле различимое дрожание воздуха у него за спиной, понял, что рисковать нельзя, и рванулся прочь, вкладывая в этот короткий забег все оставшиеся силы. Прозвучавшие выстрелы фонтанчиками рванули землю у меня под ногами, я торопливо скакнул в сторону, пробежал по стене одного из домов, схватился за вывороченный попаданием камня из катапульты кусок балки и прыгнул на второй этаж, посылая мысленный приказ мине. Ещё один взрыв раздался позади, но теперь меня это уже не интересовало – пусть вместо того, чтобы меня догонять о своих раненых позаботятся! Я пробежал по комнатам, затем оттолкнулся и ласточкой прыгнул вперёд, перелетая междомовое расстояние, перекатился по полу, вскочил на ноги и побежал дальше. Окно! А за ним площадь... Стараниями этих ненормальных убийц расчищенная и изуродованная. Сгруппировавшись, я прыгнул в остатки окна, когда-то выходившего на красивую площадь и являвшего хозяевам дома вид на весёлые ярмарки, гуляющий народ, а теперь разрушенного, уничтоженного войной, присел, амортизируя и гася инерцию, и побежал по площади, старательно огибая обожжённые изуродованные разбитые и раздробленные трупы погибших как защитников, так и нападавших и стараясь не смотреть на эту страшную картину.

   Перепрыгнув через несколько баррикад, на одной из которых, потеряв равновесие, я едва не сверзился вниз прямо на воткнутые перед бочками и телегами, гружёными камнями, вилы, сломанные мечи, торчком насаженные косы, я пробежал ещё несколько метров, постепенно замедляя бег, затем и вовсе остановился, нерешительно разглядывая высоченные стены. Лезть по ним вертикально вверх под вполне возможным прицельным огнём уцелевших наёмников мне сразу расхотелось. Неужто нет другого пути? Я огляделся – площадь закрыта домами, за которыми отделённая от них ещё одной высокой стеной идёт гавань, там отыскать дорогу будет ещё сложнее; кроме широких улиц, ведущих с площади в нескольких направлениях, иных дорог нет, проулки между домами античные архитекторы и инженеры всегда старались не превращать в лабиринт, а делать своеобразными "отсеками", перегораживая их стенами. Я принюхался: пахло пожарами и кровью, от густого запаха смерти у меня шерсть на загривке дыбом вставала – организму явно не нравилось её соседство, после чего отметил любопытный факт: почему-то городской бой сместился чуть западнее, я пригляделся и увидел, как кажущиеся отсюда крохотными здоровенные камни превращают в пыль и обломки дома и сооружения. Раз уж атака штурмующих обрела другой фронт, значит и защитники просто обязаны переместиться туда, а это значит, что на стене надо мною наверняка никого нет. Впрочем – я это отметил жизнерадостно – я мог и ошибаться, и тогда мне уготован короткий полёт со стрелой в груди вместо шампура. Я снова окинул взглядом стену и скривился – похоже, другого пути как только не вверх не существовало, я же не Карлсон и моторчика у меня в том месте нет, у меня там только здоровенных размеров шило, которое, как выразилась однажды Шела, ни мне, ни ей не даёт спокойно жить. Ну да и хрен со всем вместе...

   Я побежал к стене, на ходу коснувшись пальцем одного из символов на панели активатора, и сразу почувствовал, как мои ладони облегают невесомые сверхэластичные "перчатки" из так называемого органического полимера, как они стягивают, электризуясь, легонько кожу, после чего отдал мысленный приказ подготовить нанозахваты на подошвах ботинок. Активатор согласно пиликнул, клятвенно заверив, что выполнит любой приказ, я начал мысленный отсчёт.

   Один!

   Я взлетел на небольшой, в половину моего роста наклонный парапет, который, очевидно, не позволял подвести к стенам вплотную тараны и осадные машины.

   Два!

   Мышечные компенсаторы сдавили мне поясницу, компьютер медкомплекта вколол в меня дополнительную дозу стимуляторов, я уже руками мог дотянуться до гигантских обработанных блоков, из которых была сложена стена.

   Три!

   Мои вытянутые руки коснулись поверхности стены, "перчатки" моментально зарядились поверхностно отрицательным зарядом, я подпрыгнул и шлёпнул ладонью по камню. Есть контакт! Ладонь моментально прилипла, я упёрся ногами и рванулся вверх.

   Рывок! Я подтянулся ещё, прилепил одну руку повыше, подтянулся и начал быстро карабкаться вверх, в унисон двигая руками и ногами и умоляя себя не смотреть вниз. Хоть высоты нас и отучили бояться, но по закону подлости всякие каверзы случаются именно тогда, когда посмотришь вниз.

   Рывок! Я подтянулся ещё выше, "перчатки" прилипали к камням, ориентируясь на команды активатора, который в свою очередь согласовывал программу действий с тем зоопарком, который царил у меня в голове. Вся идея такого способа подъёма была, конечно, абсолютно авантюрной, но что поделать, если других нет?! Была бы возможность войти в ворота, я бы так и поступил, честное благородное слово. Но, увы, такой подарок мне никто не блюдечке с голубой каёмочкой не предоставил, а я так надеялся... Отвлёкшись, я вдруг обнаружил, что на автомате уже перебираю руками и ногами, и до верха стены уже совсем недалеко. И хвала Разуму!

   Первый выстрел я позорно пропустил. Пуля, тяжело зыкнув, ударила в метре справа от меня. Второй выстрел, раздробивший в пыль украшение бойницы в полуметре у меня над головой, заставил меня яростно выругаться – наёмники, будь они прокляты! Сразу страшно зачесались глаза – в них попала пыль и мелкие осколки, я кое-как проморгался и вдруг увидел, как тоненький еле заметный синий луч лазерного прицела скользит сбоку от меня, догоняя, вот он коснулся моей левой руки, замер на мгновение, сопровождая её... И в этот миг, повинуясь мгновенной мысли, разом отказали и "перчатки", и нанозахваты. Царапая пальцами стену, я скользнул вниз метров на пять, несколько выстрелов подряд разворотили немаленькую воронку в том месте, где миг назад была моя рука. Я резко остановил падение, вцепившись "перчаткой" левой руки в стену, развернулся лицом к площади и вытянул руку в том направлении – пластины активатора раздвинулись, и мне в ладонь скользнул ребристый стерженёк волнового АМ-пульсара.

   – Горите в аду, ублюдки, – прорычал я и коснулся небольшого символа, мысленно выводя мощность на максимальную, глядя, как ползут всё ближе ко мне синие точки прицелов.

   Пульсар не издал ни звука, лишь слегка вздрогнул; надеясь, что он не подвёл, я быстро сунул его в выдвинувшиеся захваты активатора, повернулся лицом к стене и как взаправдашний муравей побежал вверх, смешно перебирая руками-лапками.

   Земля подо мной вдруг содрогнулась с такой силой, что я едва не сорвался, кладка стены пошла трещинами, я торопливо оглянулся – посреди площади вздувался огромный прозрачный пузырь, грозивший вот-вот лопнуть. Что будет, когда он лопнет, я знал очень хорошо – доводилось видеть это поистине страшное оружие в действии.

   "Внимание! – заверещал вдруг в сознании вопль Марика. – Обнаружено непоправимое нарушение целостности темпорального пласта!..".

   – И хрен с ним, – прохрипел я, перевалился через край стены и, не давая себе ни секунды отдыха, помчался по стене прочь, подальше от этого места.

   "Данное нарушение вызвано применением волнового антиматериального оружия! Степень критичности события..." – прошелестел упрёком Марик.

   – Это я без тебя знаю, умник! – крикнул я, обрывая его, разбежался и прыгнул на примыкающую к стене укреплённую площадку, похожую на бастион.

   И в этот момент грянул удар грома. Неслышный неосязаемый невидимый, но, несмотря на это, могучей и страшной силы удар обрушился на вовремя покинутую мною площадь, пузырь лопнул, высвободив кучу энергии, и сейчас эта энергия, расходясь от него волнами, крушила всё на своём пути: испепеляла на атомы, рвала, терзала и уничтожала. Я оглянулся, предчувствую близкую беду, и увидел, как кусок стены, по которому я полз вверх, задрожал, покрылся трещинами, затем с оглушительным грохотом пополз вниз, рушась на глазах. Я перемахнул через зубцы стены площадки, на которой стоял, приземлился на стене чуть ниже и глянул: вместо площади чернело одно огромное выжженное пятно, разрушения были тотальны и не поддавались уже восстановлению, ближайшие дома превратились в мельчайшую пыль, остальные развалились на куски, не выдержав страшного удара, в том месте, где осел и развалился кусок стены, зиял громадный проход – вот радость-то атакующим – остальные участки стены, в том числе и тот, на котором стоял я, покрылись трещинами и начинали тихонько постанывать. Я понял, что пора делать ноги – ну и дел я натворил!

   "А ты хоть понимаешь "умник", что этим выстрелом ты себе крест на оставшемся времени поставил?!" – вмешался Грин.

   – То есть? – не понял я, наращивая скорость бега и прыгая по стене и бастионам, башенкам и стрелковым площадкам туда-сюда, всякий раз благодаря этому сокращая расстояние до цели.

   "Реактор атлантов отныне нестабилен! – крикнул Грин. – Если он взорвётся ранее положенного времени, то история будет переписана, а ты не успеешь добраться до маяка!".

   – Понял, – вмиг посерьёзнев, отозвался я, разбежался и прыгнул, поджимая ноги, прямо с верхушки одного из бастионов на площадку другого, где отчаянно рубились меж собой пятеро разномастно одетых и вооружённых воинов. – Сколько времени осталось?

   "Откуда мне теперь знать?! – возопил Грин. – До этого твоего выстрела оставалось около четырёх часов... А теперь как мне его рассчитать?!".

   – Ладно, не ори, – буркнул я, провожая прощальным взглядом двух падающих с такой высоты воинов, которых столкнул, когда обрушился сверху.

   – Ар-ра! – заорали двое с забавными перьями на голове и оригинальными украшениями в носу и ушах и атаковали с разных сторон.

   Воин, оказавшийся рядом со мной, был зарублен одним коротким быстрым ударом, меч воина с зелёным пером на макушке устремился к моему горлу, ослепительно блеснул, я быстро поднырнул под него, принимая замах на плечи, мой кулак впечатался ему в рёбра, там хрустнуло, и он дико заорал. Отшвырнув его, я отступил назад в быстром финте, развернулся, нанося несколько быстрых лёгких ударов, которые заставили последнего воина растеряться и обомлеть, после чего вонзил ему отобранный у первого клинок в грудь, прыгнув вперёд.

   – Плохи дела, – пробормотал я, вспоминая то, что успел сказать мне Грин. – Понадеемся на авось? Пожалуй, придётся. Авось, успеем...

   Меч я кинул обратно хозяину, который скорчился клубком, зажимая руками бок, развернулся, подошёл к краю площадки бастиона, прикинул высоту и решительно прыгнул вниз. Развернувшись в полёте, я скользнул по стене, затем резко остановил скольжение, уперевшись ногами, скакнул в сторону стоящего рядом дома, ударился грудью о его крышу, не рассчитав немного высоты, скользнул по стене ниже и с грохотом вломился в окно. Женский визг обрушился на меня со всех сторон, и от него у меня едва голова не вскипела, потом в лицо полетели какие-то тряпки, глиняные горшки, и, не дожидаясь более весомых аргументов, я вихрем промчался по комнате, растолкав перепуганных жмущихся друг к другу женщин, и прыгнул в окно, выводящее на улицу, закрываясь плечом и руками. Рубашку в очередной раз располосовало, изорвало остатками рамы и стёкол грубой работы, броня приняла на себя большую часть ударов, я упал на мостовую, перекатился кувырком и вскочил на ноги, озираясь по сторонам.

   Вперёд! Пусть не оригинально... Вперёд! У курьера другой работы нет, кроме как бежать, высунув язык, вперед и раздавать на бегу зуботычины покушающимся не на его жизнь – нет! (работодателям на твою жизнь плевать с космической станции) – на целостность информации, которую он несёт.

   Из-за угла вдруг вынырнул отряд легковооружённых всадников. Заметив меня, стоявшего посреди улицы, они с гиканьем понеслись в атаку, хлопнули тетивы луков, и несколько стрел вонзилось в землю у самых моих ног. Плюнув на всё, я позорно побежал так быстро, как только умел. Запрыгнув на остатки одного из домов, разваленного, по-видимому, метко угодившим камнем, я пробежал по ним, легко балансируя, подпрыгнул, схватился за край крыши, подтянулся и взобрался на неё, чудом увернувшись от свистнувших у самой головы стрел, после чего обернулся и посмотрел, помахал всадникам рукой. В ответ на моё нахальство они лишь ещё яростнее и громче завизжали и разом пустили стрелы, некоторые я поймал и швырнул им обратно, задрав руку и постучав по бицепсу. В следующую секунду из ближайшего переулка на замерших от такого нахальства конников навалилась толпа с копьями и вилами, заблестели мечи, зазвенел металл, послышались вопли раненых и умирающих... Плюнув в сердцах и оставляя отпрысков атлантов разбираться друг с другом, я побежал по крыше, прыгнул на дымоход, взобрался на его верхушку и ласточкой прыгнул вперёд, перед ударом группируясь и выставляя перед собой руки.

   Крыша следующего дома оказалась несколько дальше, чем я думал, мне не хватило всего полметра, и я с воплем обрушился на сваленную у одного из домов кучу сена. Подо мной кто-то заверещал, я забарахтался как на высокой волне и скатился с кучи вниз, после чего встал на разъезжающиеся ноги, стараясь унять бешено бьющееся с перепугу сердце, и стал с шипением и рычанием сквозь зубы отряхиваться. Из кучи сена, едва не разворошив и не опрокинув её, вдруг высунулась ко мне навстречу всклокоченная, взлохмаченная, от рождения, видать, нечёсаная голова перепуганного мужика, уставилась на меня; секунду глупо вытаращенные глаза изучали моё лицо, я напрягся, готовясь чуть что сразу же бить первым, однако голова издала страшный вопль, от которого я едва не отдал душу Вечности, спряталась обратно и больше уже не вылезала.

   – Приятного вам времяпрепровождения, – буркнул я, отряхивая штаны и подвязывая тесёмочки, пригладил волосы, вздохнул и рванул с места так, будто за мной гналась свора Псов Безымянного – Адских гончих. Времени у меня оставалось совсем чуть-чуть – то, что я доселе принимал за лёгкую вибрацию и щекотку, оказалось еще ощутимой, но оттого не менее грозной дрожью земли под ногами. Похоже, атланты или кто-то ещё начинали раскочегаривать свою адскую шарманку. Следовало поспешить! И я взмолился Триединому, моля его ниспослать мне удачи и сил, а также уберечь от возможной встречи с "чёрными", впрочем, то что они не появились до сих пор, внушало мне определённые надежды.

   За углом послышался стук копыт, кто-то явно скакал в мою сторону на разгорячённом коне, однако, судя по окружавшим его запахам, мчался он явно не по мою душу. Я осклабился, замедляя бег, вслушиваясь в перестук копыт и позвякивание сбруи, затем на мгновение ускорился, оттолкнулся от парапета, запрыгнул на телегу, с неё скакнул вперёд, поджимая к груди ноги. Всадник, весь раззолоченный, явно шишка знатная, выскочил из-за угла дома, аккурат в самый нужный момент; я обрушился на него всей массой тела, вышибая его из седла, и с лёгкостью завладел конём. Умное животное мигом почуяло смену хозяев, попыталось взбрыкнуть, однако я, осердившись, так сдавил ему рёбра, что они чуть не затрещали, затем пнул ботинками в бока, и конь, яростно завизжав, понёсся вперёд, всё увеличивая скорость. Направо! Налево! Прямо! Направо! Прямо! Налево! Опять налево! Повороты мелькали перед глазами с непостижимой быстротой, я едва успевал поворачивать коня, руководствуясь подсказками чуявшего направление активатора и благодаря этому огибая места сражений, где звенел металл о металл, где лилась кровь, где горели дома и кричали и плакали женщины и дети. Крик вдруг раздался совсем недалеко от меня, справа, я мигом глянул туда, и от увиденного кровь мне ударила в голову, бешенство обуяло меня, активатор щёлкнул, повинуясь мысленному приказу, пластины раздвинулись, мне в ладонь ткнулась небольшая гладкая рукоять иглострела, я мысленной командой переключил его на залп очередью, вытянул руку и вдавил спусковой крючок до упора. Иглострел дёрнулся, выплёвывая обойму длинных зазубренных похожих на мини-гарпуны игл в спины ублюдков-мародёров, насиловавших двух маленьких женщин и уже занёсших ножи над ними. Насильники вздрогнули как один, оружие выпало из их рук, затем тела пошатнулись и медленно-медленно осели на землю, закрывая собой жала игл. Лиц женщин я уже не увидел – конь мчался как ветер, огибая и перепрыгивая баррикады, расшвыривая всех, кто оказывался на дороге, расталкивая их, с какой-то первобытной радостью подминая под себя нерасторопных и давя их копытами.

   Я похлопал его по шее – молодец, скотинка, так держать! Авось за твои заслуги в деле уничтожения врагов тебя твои первобытные боги не пустят на колбасу, а отведут тебе маленький уютный уголок или стойло в конском раю. Задумчиво проведя кончиками пальцев по кирасе, закреплённой на груди коня, по укреплённой толстой кольчугой по бокам попоне, раззолоченной и разукрашенной, я подивился её крепости. Даже на самой крепкой стали остаются вмятины от ударов, а от этой брони что шальные стрелы, что копья, что мечи отскакивают как от заговорённой, едва только искры высекают. Значит, не простой металл это, не простой, да и слишком уж он гладкий при своей невероятной прочности – что ж за обработка-то такая... Я горделиво расправил плечи и довольно надулся – уж не генерала ли какого я сбил? Или нет у них тут ещё генералов?

   – Личность установлена лишь наполовину, – прогремело вдруг со всех сторон. – Генетический код, мемы, цепи ДНК не соответствуют допустимым параметрам. Неизвестный субъект, вы злоупотребляете своим правом на беспрепятственный доступ. Тайны города атлантов вам не принадлежат! Получен приказ на ликвидацию. Приступаю к выполнению...

   – В чём дело?! – заорал я, не успев ни услышать, ни понять даже половину того, что пробубнил замогильный голос, как вдруг...

   Два шарика, появившись, казалось, из ниоткуда, вдруг зависли передо мной в воздухе, помигали огоньками, умчались куда-то вглубь улицы, по которой всё дальше и дальше уносил меня взявший в свои руки (или копыта?) бразды управления конь, там вспыхнули ярким жёлтым светом, хорошо различимым даже при свете солнца; свет этот померцал немного, потихоньку слабея, и между шариками скрутился вдруг в переливающуюся всеми оттенками жёлтого лучевую (а может и лазерную) сеть, которая, покачавшись в воздухе, вдруг резко помчалась на меня.

   У меня глаза на лоб полезли – о таком я слышал у нас только в особо охраняемых местах: лучевая сеть резала на куски всё, что попадалось ей на пути. Вот и сейчас развалился на куски с идеально ровной гладкой линией среза заброшенный сюда катапультой валун. Разворачиваться было поздно – шарики неминуемо настигли бы нас, вдобавок конь не желал останавливаться, унося меня всё дальше и дальше вглубь проулка. Надо было решаться... Но я так и не смог – инстинкт самосохранения оказался сильнее, а потому победил, я не стал доверять жизнь волновому АМ-пульсару, насчёт которого подозревал, кстати, что он одноразовый, а потому просто выхватил вовремя поданный иглострел и нажал дважды на спуск, тщательно прицеливаясь. Стрелять, сидя верхом на галопирующей лошади, по несущимся тебе навстречу целям размером самое большее с твой кулак – то ещё удовольствие, каторжная работа, которая может вдобавок сорваться из-за мечущихся заполошно мыслей. Хвала звёздам, что нас готовили и не к таким маразмам, обучали, как следует правильно вести себя в любой жизненной ситуации. Что-что, а уж на спецкурс мне жаловаться грех, хоть многие на нём и умирали от непосильного напряжения и чрезмерного расходования сил и энергии, но те умения какие он мне подарил, я до этого не получал и не постигал нигде. Уже за это я был благодарен своим инструкторам и непосредственно Шеле. Воспитала она меня, выкормила...

   Шарики задёргались, заискрили; сеть, померцав, начала пропадать, однако полностью не исчезла, а продолжала слабо-слабо блестеть, я вытаращил глаза – убойная мощь у иглострела такова, что его иглы навылет пробивают пластину алюминия-8 толщиной в двадцать-тридцать миллиметров! Из чего же эти штуковины сделаны?! Палец мой придавил сенсорный переключатель огня, переводя иглострел в режим стрельбы спаренными иглами, я торопливо нажал на спуск и... Сеть вспыхнула вдруг прямо возле моего лица, я резко выдохнул, готовясь к неизбежному, однако в тот же миг шарики как-то странно взвизгнули, заметались, точно раненые звери, разорвали сеть и метнулись в разные стороны, искря и дымя. Конь промчался как ни в чём не бывало вперёд, а меня тающие в воздухе остатки сети мазнули по лицу, оставив несколько лёгких ожогов. Трясущимися руками я подхватил уздечку и, натянув её, заставил коня остановиться, после чего глубоко вздохнул, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце, и принялся вытирать вспотевшие ладони об одежду.

   Вытерев рукавом вспотевший лоб, я задышал глубоко и медленно, успокаивая взбудораженные нервы, меня то бросало в холодный пот, то отпускало, и тогда меня всего колотило как в ознобе. Никому не хочется умирать. А сегодняшняя смерть, впервые в жизнь оказавшаяся на волоске от меня, напугала меня очень сильно.

   Убрав иглострел под пластины активатора, я коснулся символа на его панели, по привычке воровато оглядевшись перед этим – наше врачебное законодательство чрезвычайно пластично в отношении всего, что оно регулирует и чем управляет: амикранол с одной стороны проходит по классификатору как наркотический препарат, с другой стороны, как сильнодействующий стимулятор, соответственно к применению его в различных случаях врачебные инспекторы могут привязаться по-разному. Здесь их, конечно же, не было и быть не могло, но... попробуйте в одночасье отвязаться от въевшейся за долгое время привычки.

   Лёгкая боль от укола, и амикранол помчался по венам и артериям, стимулируя нервные окончания. Я стиснул зубы, напряг мышцы, усилием воли давя в себе эту бестолковую трясучку, и с трудом подавил желание треснуть коня между ушей – ишь, завёл меня, скотина, неизвестно куда! Что это вообще за улица такая? Куда меня занёс этот гривастый крокодил?!

   – Уровень мышления неизвестного носителя не соответствует уровню текущей эпохи, – прозвучал вдруг из ниоткуда тот самый замогильный голос. – Носитель не может быть классифицирован. Приказ на ликвидацию отменён. Получен приказ на анализ Носителя.

   – Кто отдаёт приказы? – спросил я, въехав, что имею дело с каким-то неизвестным искусственным интеллектом атлантов, видать, установленным для охраны и защиты этого места.

   – Внимание! – вдруг заголосил заполошно голос. – Носитель представляет собой угрозу для Создателей! Тревога по белому коду! ТРЕВОГА! Уровень опасности определён по категории "Аз"!.

   – Что за белиберда?! – возмутился я.

   – Активированы охранные протоколы, – продолжал заполошно бубнить этот зануда. – Внимание! Критический сбой! Ошибка – охранные протоколы выведены из строя. Принять рекомендации?

   – Да, – ляпнул я машинально.

   – Носитель, вы не имеете права вносить рекомендации, поскольку классифицированы как враждебный существующему слою...

   – Кто вы?! – раздалось вдруг за моей спиной, и я резко обернулся. Позади меня стоял благообразный седой мужчина с волосами, свободно ниспадающими на плечи, крепкого телосложения, с длинными руками, тонкими изящными пальцами, сейчас нервно теребящими пряжку на поясе. Одет он был в простую серого цвета тунику, кожаные сандалии; плащ, наброшенный на плечи, был заколот на груди фибулой; глаза мужчины – ярко-голубые, глубокие, выразительные – прямо, не отрываясь, смотрели в мои, взгляд его, казалось, проникал за кости черепа и свободно копался в моей голове.

   – Где Авега? – спросил он грозно.

   – Кто? – удивился я, разворачивая коня.

   – Тот, у кого ты отобрал санворна, – пояснил он. – Что с ним? Он жив или уже мёртв?

   – Не знаю, – пожал я плечами. – Как вы сказали? "Санвора"?

   – Санворн, – поправил он меня и, приложив указательный палец ко лбу, закрыл глаза.

   – А я думал, что это конь, – глубокомысленно пробормотал я.

   – Думать надо меньше, а соображать чаще, – отрезал он, и я нахмурился: если каждая незнакомая свинья станет мне указывать, что и как делать, я...

   – Ты сам свинья, Носитель, – отозвался вдруг появившийся словно из воздуха тот самый всадник, которого я вышиб из седла, завладев его конём (обзывать гордое животное каким-то мерзким на вид словом у меня язык не поворачивался).

   Увидев хозяина, конь радостно заржал, подошёл к нему, чтобы обнюхать и тихо лизнул в щёку. Всадник, сняв шлем – на меня снова пронзительно глянула ещё одна пара ярко-голубых глаз – широко улыбнулся и погладил коня по голове, чмокнул его в умную морду.

   – Слезай, – обратился он вдруг ко мне.

   – Почему это? – насторожился я.

   – Как хочешь, – пожал он плечами и коснулся кольца, украшавшего его указательный палец. В ту же секунду конь стал полупрозрачным и начал быстро уменьшаться в размерах. До меня моментально дошло, что может произойти дальше, и я торопливо соскочил, отряхивая ладони.

   – Умный мальчик, – похвалил меня всадник и сделал неуловимо быстрое движение рукой, конь радостно ржанул, взмахнул добродушно хвостом и... испарился, даже характерный запах исчез.

   – Ничего себе! – вырвалось у меня. – Это же дематериализация!

   – Верно, – кивнул, удивлённо и заинтересованно посмотрев на меня, всадник. – А ты откуда знаешь?

   – Но ведь дематериализация подразумевает одноразовое использование, – мне стало вдруг ужасно интересно, я уже даже забыл, что где-то подо мной находится грозящий вот-вот взорваться реактор. Впрочем, что поделать... Любопытство, увы, – моя ахиллесова пята. – Это же каждый раз нужно кольца менять...

   – Вовсе нет, – мотнул головой всадник, первый пока с подозрением прислушивался. – Вы ведь уже додумались до того, что вся реальность вокруг – это воспроизводимая вашими глазами и чувствами мешанина электромагнитных полей, импульсов и энергий разных типов, ведь так? И для удобства назвали это матрицей, разделив общую структуру на информационную, технологическую, биологическую и прочие матрицы... А мы пошли дальше в этом: мы сумели представить человека как код, взяв за основу код его ДНК. Вы уже используете этот приём, когда внедряетесь в материально не существующий поток Времени. Скоро раскроете и эту загадку. Человек суть есть единица информации, сложный код, функционирующий и развивающийся. Достаточно понять, КАК это возможно представить, чтобы обрести возможность работать с ним и с любым другим живым организмом как с этой самой информацией.

   – Ого, – потрясённо промямлил я, будучи не в силах вообразить себе тот процесс, который позволил бы обращаться с нами не только как с материальными, но и с информационными единицами. Впрочем, атлант – а это явно был атлант, я в этом уже не сомневался – был прав, мы уже начинали использовать этот принцип, когда пользовались технологией Маховика.