Текст книги "Курьер. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Владислав Покровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 61 страниц)

   – Простите меня, пожалуйста, – она опустили ресницы и покраснела, пряча взгляд. – Могу посоветовать Вам эту модель, она изготовлена специально для деловых приёмов и встреч на любом даже самом высоком уровне. Она весьма элегантна и благородна, и не лишена тенденций самой последней моды, это выгодно отличает её от других. Прошу Вас, подойдите и посмотрите.

   Бросив взгляд на Грэя и увидев, что он всецело погружён в изучение светопера, я вздохнул, стараясь привыкнуть к мысли, что консультант меня бросил, променяв на очередную тайну – секрет изготовления фирмы упорно не разглашают – и подошёл к ожидавшей меня девушке; осмотрев со всех сторон костюм, на который она мне указала, я нашел его весьма неплохим, и тут мой взгляд упал на его цену. Секунда размышления, и я понял, почему она так мастерски прятала взгляд – это был её реванш за неудачу с Виктором Крампфом, на которого я действительно был немного похож, но спутать меня – меня! – с каким-то бездарным убогим исполнителем сериальных ролей?! Чёрт... Ну почему я ушёл из театра?!

   Я присвистнул – отдавать восемь тысяч кредитов за умело скроенную и сшитую ткань... Даже по меркам моего славного прошлого, когда я сорил деньгами направо и налево это было бы слишком. Если бы я покупал костюм за свой счёт, я бы уже бежал по улице с истерическими воплями и бешено бы махал руками, а так... А так меня всё равно давила жаба! Хоть это и был ключ-счёт Капитошкина, у которого я давно уже собирался брать компенсации за то, что до сих пор работаю на него. Наши взгляды в этом плане с ним были немного схожи. Он считает, что работник должен умирать от счастья оттого, что ему предоставили возможность работать, а я считаю, что работодатель должен целовать пыль под моими пятками за то, что такой исключительный во всех отношениях человек как я соизволяю являться на работу. В итоге все довольны.

   – Давай бери и пойдём, – прогудел над ухом угрюмый бас, и Грэй взял меня за локоть.

   – Нас ждут, – пояснил он извиняющимся тоном девушке-продавцу.

   – А примерка? А выбор? – возмутился я, высвобождаясь. – Надо ведь подобрать так, чтобы сидел как влитой.

   – Поверь мне этот костюм великолепен, он будет сидеть на тебе просто прекрасно, – успокоил он меня, после чего добавил тихо: – Нас действительно ждут, Андрей, если ты не помнишь...

   – Да помню я, – сердито огрызнулся я и взглянул на девушку, решаясь. – Давайте, пожалуй, примерим.

   Она коснулась стекла витрины камнем одного из колец, украшавших её нежные тонкие изящные пальчики как капельки росы траву, стекла стеллажа, и оно испарилось, после чего сняла костюм с вешалки и торжественно вручила его мне.

   – Примерочная там, – указала она на дверь позади стеллажей.

   Из примерочной я вышел через пять минут, Грэй в одиночестве топтавшийся по залу взад-вперёд, посмотрел на меня, оценивающе кривя глаза, и уважительно присвистнул. Пожалуй, здесь я мог ему поверить – я сам себе понравился, когда приоделся. Активная ткань костюма быстро оценила контуры моего тела и немного великоватый пиджак чуть стянулся, облегая меня так, будто на меня его и шили, свободнее стало в одних местах, в других местах легло идеально по фигуре, костюм ещё пару оценивающе сдавил меня в плечах и в поясе, после чего лёг именно так, как и должно быть в соответствии с классическим стилем. Я не особый его любитель и последователь, но... Обозревая самого себя в зеркале, я не смог не признать, что мне это очень идёт.

   – Хорош, – одобрительно кивнул Грэй, разглядывая меня со всех сторон. – Как-то на человека стал похож даже...

   – Грешно смеяться над теми, кого молния в детстве ударила, – парировал я и повернулся к девушке-администратору, успев заметить её восхищенный взгляд, которым она буквально обняла меня. Моё сердце потеплело, и я подумал, что, в принципе, могу изменить своё мнение касательно миниатюрных женщин – в чём-то они как и все остальные безусловно хороши.

   – А это уже подарок от магазина, мистер Преображенский, – мягко произнесла она, ставя передо мной на стойку коробку с парой таких шикарных туфель, что я простил ей даже то, что она присвоила мне чужую славу.

   – Спасибо, – выдавил я, принимая этот поистине царский подарок – обувь была, я успел рассмотреть, лучшей из всего того, что мне когда-либо доводилось и видеть, и носить, и она была по-настоящему стильной и элегантной, оставаясь при этом строгой и классической.

   – Не за что, – улыбнулась она. – Вы прекрасно выглядите, Андрей! Успехов Вам на сцене!

   Я обалдело уставился на неё. Неужто узнала? Или этот ходячий сюрприз проболтался?

   – Всего доброго! До свидания! – расшаркался и раскланялся вдруг Грэй, прервав нашу молчаливую романтичную сцену – глаза в глаза – она заулыбалась в ответ, я уже почти готов был очароваться её улыбкой, как он вдруг схватил меня за руку и чуть ли не насильно вытолкал меня из магазина.

   – До свидания! – едва успел крикнуть я под мелодичные "Всего Вам доброго, господа!" синтетика-швейцара, за мной захлопнулась дверь магазина, ещё секунду я позволял себя тащить, однако во мне вдруг взыграло моё знаменитое ослиное упрямство, и я вырвался из хватки Грэя, чувствительно заехав ему по рёбрам, на что он лишь скривился но не более.

   – Да что с тобой такое?! – крикнул я ему в лицо, отряхиваясь – хвала звёздам, не помял костюм!

   – Вообще-то мы опаздываем, Андрей! – рыкнул он нетерпеливо и вдруг сунул мне в руки бумажку, одновременно забирая у меня коробку с обувью.

   Машинально я схватил бумажку – это оказался выдранный с корнем листок из блокнота девушки-администратора – развернул её и вдруг заметил размашистую надпись, сделанную светопером. Я удивлённо посмотрел на Грэя – почерк явно был его и ничей другой – а тот вдруг сделал страшное лицо и кивнул на бумажку – дескать, смотри и изучай!

   – Давай, Андрей, поскорее – некогда мне с тобой тут возиться, – произнёс он громко, и я, окончательно перестав что-либо понимать, всмотрелся в криво написанные слова.

   "Если после визита к Директору, ты обнаружишь в моём поведении странности, которые не сможешь объяснить, обратись к Элечке. Она знает ответы на многие мучающие тебя вопросы. Только не медли с этим, если со мной что-то случится, иначе в какой-то момент ты вдруг поймёшь, что уже не можешь объяснить некоторые свои странности. Запомни это. А теперь порви эту бумажку на мелкие клочки и ни слова на эту тему!!! Нас очень внимательно слушают. Ты сам знаешь кто...".

   Нет, это уже переходит всякие границы! В бешенстве я топнул ногой, как рыба раскрывая рот и задыхаясь, не в силах сказать ни слова от обуревавшего меня гнева. Опять?! Только на этот раз Грэй! Странности, да?! А чем это не странности: оставлять вот такие записки?! Я не забыл, между прочим, твоё выражение лица, Грэй, когда Старик сказал о визите к Директору! Что оно тогда означало?! Что это всё означает?! Ты мне сказал о том, что это просто борьба двух людей за место и за деньги, но, кажется, всё происходящее давненько уже вышло за рамки этой игры! Великий Космос и камень тебе на макушку, Триединый, ну как во всём этом разобраться?!

   Я посмотрел на Грэя, он мне ответил сочувствующей улыбкой и кивнул в сторону терпеливо дожидающейся нас за углом машины. Я вздохнул, покорно кивнул и двинулся к нему, однако его рука, накрепко вцепившись в моё плечо, внезапно остановила меня. Я поднял взгляд, Грэй хмуро покачал головой и ткнул пальцем в бумажку, жестами доходчиво показав, что с ней нужно сделать. Я сердито засопел (Ненавижу! Всё! Шпионское!!!), Грэй умоляюще пихнул меня локтём, и я, разозлившись, не только порвал листок на мелкие-мелкие клочки, но и даже яростно втоптал их в плитку мостовой, после чего разъярённо взмахнул руками – это все?!

   – Пойдём, пойдём, чего ты так долго копаешься? – облегчённо вздохнул Грэй, показывая мне большой палец.

   – На себя, красивого, налюбоваться не могу! – зло огрызнулся я, разворачиваясь и направляясь к машине. – Ибо я в этом костюме прекрасен, обаятелен и обворожителен!

   – И хвала Космосу, – вздохнул он, шагая рядом со мной, – я уж боялся, что тебе не понравится...

   Выйдя из-за угла, мы увидели автомобиль и Капитошкина, вышагивающего, заложив руки за спину, возле него куриной походкой и, казалось, отыскивающего золотое зерно истины, которые спасло бы мир и накормило бы всех страждущих, среди хаотично переплетения узоров тротуарной плитки.

   – Где вы так долго шатались?! – возопил он гневно, завидев нас. – Молчать, когда вас спрашивают! А ну марш в машину, мы опаздываем из-за этой непростительной задержки, в который виноват ты, Преображенский! Молчать! Бегом, улитки, бегом!

   Стряхнув пену со рта, он беззлобно, будто бы в дань традиции, выругался и нырнул на своё место, мы с Грэем торопливо уселись на свои, дверцы мягко защёлкнулись, и мы покатили, плавно взяв с места.

   – Преображенский, – Старик обернулся к нам и сердито нахмурился – видимо, за наше отсутствие он сильно по нам соскучился и теперь его распирало от желания пообщаться и в который раз обвинить нас во всех смертных грехах, – в кои-то веки ты нормально выглядишь, а не как вечный студент-оболтус, примерно раз в год посещающий стены родного учебного заведения. Верни немедленно мой ключ-счёт и... даже не говори, сколько этот наряд стоит, я догадываюсь, судя по марке, что ты специально выбрал самый дорогой!

   – Что вы, Зизольдий Гурабанович? – я обиженно надулся. – Этот наоборот ещё самый дешёвый оказался, остальные костюмы в этом магазине в цене стартуют с десяти тысяч кредитов. Я же знаю – в своё время частенько тут бывал.

   – Когда уже успел? – нахмурился Старик, пропустив мимо ушей комплимент касательно цены костюма. – Ага, небось, в своё тёмное актёрское прошлое?

   – Моё прекрасное актёрское прошлое, – поправил я его твёрдо. – Оно было ненамного хуже той дыры, где я работаю сейчас.

   – Значит, твоё безделье отныне называется "работаю"... – фыркнул саркастично Старик. – Аластор, ты погляди на это! – вдруг деланно удивился он, едва не тыча в мою сторону пальцем. – Он только что нас оскорбил весьма-весьма... Ну разве это не дикость?

   – Всё может быть, Зизольдий Гурабанович, – отмолчался Грэй, глядя прямо перед собой тупым бараньим взглядом, такой взгляд он обычно делал, когда я излишне надоедал ему своими бесконечными вопросами и отвлекал тем самым от работы.

   – Ай, – махнул Старик и отвернулся, глядя в окно, – ну ни о чём с вами не поговоришь. Тёмный народ пошёл... Просвещать и просвещать вас надо...

   Я зевнул в ответ на его невысказанную мысль – тоже мне великий гуру нашёлся, Брахма и Вишну тебе в ученики! – уставился в окно слева и, положив подбородок на сплетённые пальцы, стал провожать взглядом уплывающие назад кривые потаённые улочки марсианских городов, с любовью и тщанием отделанные дома, среди которых особо выделялись многоквартирные – на Марсе в большинстве городов жил народ миролюбивый и добродушный, хоть и подозрительный, а потому и любовь к искусству и к красивому оформлению зачастую находила у них широкое применение на практике – их оформляли блоками, кто как договорится с соседями, а потому некоторые выглядели весьма оригинально, хоть и аляповато. Против воли я засмотрелся, всё больше внимания уделяя мелькавшему и проплывавшему за окном, не замечая почти ничего, кроме почти бесконечной дороги, которая петляла по дворам, кружила улочками, стремилась по проспектам, выводила на площади, пока, наконец, оглушённого и разомлевшего от разномастной и разнокрасочной городской архитектуры не вышвыривала на простор центральных площадей и магистралей, где отдавала всего свободе и погружала в общий поток автомобилей, стремящихся по своим делам и встречающихся друг с другом так часто, как повелит им великий господин и насмешник Случай...

   – Андрей, проснись! – раздался вдруг среди всеобщего очарования недовольный каркающий голос нашего великого "просветителя". – Просыпайся, кому говорю, – мы приехали!

   – Угу, – буркнул я лениво, отрываясь от окна и открывая дверцу машины, выползая из неё неспешно и зачарованно глядя на утопающую в зелени кустов и деревьев этакую избушку лесника, в которой, словно повинуясь прихоти могучей Судьбы, жил и здравствовал наш горячо любимый (как это было указано в Уставе фирмы) Директор.

   Я никогда не мог понять, почему самые главные шишки должны находиться где угодно, но только не в главном здании – управлении того, чем им доверено руководить. Не знаю, видимо, у меня устаревшие взгляды на жизнь. Нашими учёными давно доказано, что человек лучшее соображает, находясь в уютной привычной знакомой обстановке, то есть дома, там ему обеспечен наилучший психологический климат, наилучшие условия для принятия различных решений и вообще всё под боком: кровать, галавизор, садик с фонтанчиком и шезлонгом, кухня с кучей съестного, прочие журчащие радости жизни и так далее. "Зачем самому главному непосредственное участие в решении судеб подчинённых?" – думают наши лысые умники с кучей значков за выдающиеся мозговые штурмы научных проблем. Для этого есть заместители... Пусть наши Директора отдыхают лучше – у них и без того работа нервная, благо современная техника позволяет легко осуществлять детальнейший контроль за рабочими местами прямо не вылезая из-под любимого одеяла. Им можно... А мы вынуждены каждый день в любую непогоду тащиться на эту проклятую работу. Завидно, однако...

   Поэтому я и не особо хотел ехать к Директору. Глядеть на этого довольного жизнью за счёт системных законов и предпочтений человека мне вовсе не улыбалось, особенно после того, с какими мучениями я утром выползал из-под одеяла и заставлял себя тащиться в ванную, а организм кричал и вырывался: "Не хочу-у-у!!!". Как можно так издеваться над самим собой?

   Грэй сочувствующе похлопал меня по плечу, я очнулся от тяжких дум, встряхнулся и поглядел на Старика, тот как раз разворачивал слева от двери сенсорную голографическую панель, вызывая биг-босса, докладывая, что ведьмы явились на шабаш точно по расписанию, даже мётлы с собой принесли, даже пугало в лице Капитошкина З.Г. захватили на случай продолжительных плясок по поводу и без на Лысой горе...

   Я душераздирающе зевнул, едва не порвав себе рот, потом довольно причмокнул и, решив ещё поспать – сам себя сонливостью заразил, честное слово! – уткнулся носом Грэю в грудь, чувствуя, как его лапища поглаживает меня по голове...

   Примерно через полчаса мы сидели за широким столом красного дерева в комнате для гостей у Директора и прихлёбывали травяной настой, поданный рачительным хозяином вместе с какой-то разнокалиберной дребеденью, которую всем скопом можно было отнести к одной категории "Десерт". Потихоньку жуя и прихлёбывая настой, я рассматривал нашего Директора – никогда его не видел, честно! – статного темноволосого голубоглазого мужчину, в присутствии которого даже Капитошкин держался смирненько и вёл себя соответствующе, а не задирался и не искал поводов себя проявить. Грэй... Грэй почему-то во все глаза удивлённо пялился на Директора, прямо пожирая его и проникая вглубь своим ненасытным взором, как будто не видел нашего локального Господа бога никогда. Признаться откровенно, лицо Директора располагало к себе, теперь я понимал, почему его охотно слушался даже вредный до неимоверности Старик и прочие заместители, оно не было грубо вызывающим, не было в нём и излишне мягких женственных черт, в чём-то оно было обаятельным и задерживало на себе взгляд, практически не отталкивало, в то же время по его выражению невозможно было догадаться о том, какие мысли гнездятся в голове немолодого, но и далеко не стареющего Мужчины с большой буквы; не упрямо поджатые и не доверчиво глупо оттопыренные губы, черты правильные, хотя и не кричащие о породе – лицо было приятным, не скрою, но я давно привык не доверять первым впечатлениям, потому был настороже и бдительно поглядывал по сторонам украдкой.

   – Я в курсе всего того, что сейчас происходит на фирме, можешь особо в подробности не вдаваться, Зизольдий, – произнёс Директор, поставив чашку с недопитым настоем на стол, и внимательно посмотрел на меня. – Это и есть Андрей Преображенский, один из твоих доверенных курьеров?

   – Да, Альберт Станиславович, это он, – кивнул Капитошкин, бросив на меня быстрый взгляд.

   – Ну что ж, приятно познакомиться, Андрей, – Директор вонзил в меня свой пронзительный буравящий взгляд, и я почувствовал себя как под лазерным прицелом крупнокалиберной дальнобойной винтовки.

   – Взаимно, Альберт Станиславович, – выдавил я, едва не подавившись настоем, и поспешно поставил чашку на стол, быстренько проглотив кусочек печенья.

   – С господином Аластором я уже знаком, – Директор перевёл взгляд на Грэя и забарабанил пальцами по столу, а я незаметно с облегчением вздохнул – ну и взгляд у мужика, смотрит, что до молекул сканирует. На моей памяти у меня был только один такой знакомый – заведующий кассой в Первом объединённом театре Федерации, посмотрит своим тяжёлым взглядом и сразу видит, сколько ты спёр и сколько уже успел пропить, и ни единого микро от этого въедливого и дотошного не спрячешь...

   – Ну что ж, раз уж все друг другу представлены, – Директор вздохнул и закрыл глаза, откидываясь на спинку кресла, – давай поговорим, Зизольдий, о наших проблемах и о том, почему за последнее время участились случаи гибели курьеров. Расскажешь своё мнение?

   – Альберт Станиславович, вы уже имели возможность ознакомиться с моим мнением по поводу возникших проблем и чрезвычайных происшествий...

   – Да, это так, – кивнул Директор. – Но разве ты не хочешь поделиться своими соображениями со своими подчинёнными? Ибо если нет, то в таком случае зачем ты их привёл с собой?

   – Хорошо, Альберт Станиславович, как скажете, – покорно вздохнул Капитошкин и негромко откашлялся, прочищая горло. – Я считаю, что данные проблемы, то есть смертельные случаи среди курьеров, начавшие происходить всё чаще, связаны с тем, о чём мне доложили аналитики Цента: кто-то на фирме работает на две стороны, активно перехватывая информацию и переправляя её заинтересованным лицам, а те в свою очередь делают всё возможное, чтобы наши курьеры до клиента не добрались. Я считаю это объяснение единственным устраивающим и объясняющим большинство нюансов, которые возникают при тщательном изучении некрологов, статистики заказов и... – Капитошкин помялся, – в отдельных случаях снимков памяти. Моя версия о том, что на фирме работает "крот", кажется мне наиболее удобной, объясняющей большую часть вопросов, впрочем, от других версий я не откажусь и внимательно их выслушаю, если они смогут объяснить хотя бы половину случаев гибели курьеров.

   – Возможно, чуть погодя мы рассмотрим варианты, – задумчиво произнёс Директор. – Версия о "кроте" кажется мне самому правдоподобной, если бы не одно "но"...

   – И это "но", – подхватил Капитошкин, – заключается в том, что я, какие бы усилия ни прикладывал, так и не смог отыскать ни малейших зацепок, которые могли бы подтолкнуть меня в нужном направлении. Либо "крот" работает идеально чисто, настолько безукоризненно, что даже не оставляет никаких следов, либо, как ни прискорбно мне это признавать, "крота" как такового вовсе не существует, но тогда вся вышеизложенная версия катится псу под хвост.

   Капитошкин помолчал немного, глотнул настоя из стоящей перед ним чашки и продолжил:

   – Некоторое время я напрямую подозревал тебя, Аластор, и кого бы то ни было из твоих подчинённых, однако после определённых фактов вынужден был признать, что оказался неправ, прошу меня простить, – лёгкий кивок в сторону Грэя и мимолётный виноватый взгляд. – Потом я сознательно начал давить на твоих людей, надеясь, что рано или поздно "крот" явит себя где-нибудь у меня под носом, однако и этого не произошло, зато погиб ещё один курьер. Вывод прост: либо "крота" вовсе не существует, но тогда как относиться к предупреждению сотрудников Центра, либо "крот", работающий у нас на фирме, профессионал, ас высочайшего уровня, но я не поверю в то, что столь прекрасный специалист станет тратить время и рисковать, оплачивая свою двойную работу весьма ничтожными суммами.

   Капитошкин отдышался и вытер вспотевший лоб платочком, я подивился тому, как он раскраснелся, и попытался продумать, в какую же сторону может скользнуть наш разговор. Признаться честно, не люблю я вот такие вот обсуждения и обжёвывания набившего оскомину вопроса, я человек действия, по мне так проще было бы послать курьера на заказ, оставив на фирме готовыми к темпоральному прыжку ещё парочку курьеров или – ещё лучше – бойцов из спасательных групп, профессионалов, которые чуть что смогли бы нагрянуть командной спасателей и, прихватив с собой парочку "чёрных, размолотили бы всех остальных и расшвыряли бы их по кустам, а уже на фирме мы бы этих пленных допросили со всем пристрастием. А все эти разговоры... Я мысленно пожал плечами – мне они напоминали топтание на одном месте, тем более что, зная истинную, как мне казалось, подоплёку событий, я был уверен, что Старик просто-напросто пудрит Директору мозги.

   – Кто из курьеров погиб?

   – Шамрин Владимир Витальевич, – мгновенно ответил Капитошкин, – Ковалёв Антон Сергеевич, Дегтярев Игорь Дмитриевич и... буквально вчера Асахиро Намуата.

   – Насколько я помню, – произнёс задумчиво Директор, – Дегтярев не являлся курьером, не успел получить его ранг. Почему же ты увязываешь его смерть в череду прочих, Зизольдий?

   – Гибель Дегтярева произошла при очень странном стечении обстоятельств, – быстро ответил Капитошкин, свирепо посмотрев на меня. – Она имеет прямую связь с гибелью Ковалёва Антона Сергеевича, поэтому я решил...

   – Да, я вспомнил, – перебил его не открывая глаз Директор. – Обстоятельства действительно были странные, особенно если учесть, что на снимке памяти Дегтярева видно лицо, очертаниями схожее с лицом господина Андрея. Знаешь, Зизольдий, твоя версия насчёт работы "крота" хороша, но она не учитывает одного нюанса. Асахиро погиб, так?

   – Так, – кивнул Старик.

   – А ты знаешь, что он уходил не на заказ? – приоткрыл глаза Директор и всмотрелся в лицо Капитошкина, будто сканируя его.

   – То есть?

   – Асахиро Намуата не имел никакого заказа на тот момент, когда совершал темпоральный прыжок. Координаты у него имелись, Грин был заблаговременно предупреждён, но... Асахиро отправлялся в прошлое, преследуя свои личные цели или цели того, кто его подтолкнул к этому или попросил, или... приказал.

   – А откуда у него в таком случае были координаты маяка? – опешил Капитошкин и круто и резко повернулся к Грэю. – Ты их ему дал?

   – Нет, – покачал головой Грэя. – Как я мог ему их дать, если я занимаюсь лишь обработкой информации, поступающей от БОГА. Лишь в исключительных случаях, я имею право браться за расчёт координатной сетки.

   – Это так, я знаю, – кивнул Капитошкин. – Но откуда тогда у Асахиро оказались координаты? Или ещё проще вопрос: зачем он вообще совершил прыжок, если ему не нужно было никуда уходить?

   – Не знаю, Зизольдий Гурабанович, – пожал плечами Грэй. – Неплохо было бы это спросить у самого Асахиро, но...

   – Зизольдий, ты меня не расслышал, – нетерпеливо перебил его Директор. – Асахиро ушёл в прошлое, потому что его кто-то попросил об этом... или приказал.

   – Но зачем? – удивился Капитошкин.

   – Причина гибели курьеров – некие загадочные люди в чёрных костюмах, невероятно похожие друг на друга и отличающиеся, прямо скажем, не вполне нормальными для обычного человека характеристиками. Так?

   – Так, – кивнул Старик.

   – Ну вот, – спокойно продолжил Директор, – вполне возможно, что Асахиро имел намерения выяснить всё возможное об этих загадочных убийцах. Но, увы, намерения эти он унёс с собой...

   – Чьих это рук дело может быть? – задумчиво произнёс Капитощкин, поглаживая кончиками пальцев подбородок.

   – Не о том думаешь, Зизольдий, – возразил Директор. – Пока что надо забыть о деталях и думать в общем. Что требуют в Центре по поводу погибших курьеров?

   – Все материалы дела.

   – По Асахиро они подготовлены?

   – Некролог будет готов к сегодняшнему полудню, – ответил Старик, взглянув на часы. – Однако, по делу Асахиро только он и отчёт Грина о временном пласте, где работал курьер, будут проходить. Снимок памяти сделать не вышло.

   – Почему? – быстро спросил Директор.

   – По его мозгу будто шипастыми цепями проехались, – ответил Грэй, на которого взглядом переадресовал вопрос Директора Капитошкин, – нейронные связи нарушены, логические и психические отсутствуют напрочь. Картинка его сознания выглядит так, будто он попал под мощное подавляющее разум поле, которое сделало из него подобие зомби. Поэтому сделать снимок памяти оказалось невозможно, самое простое объяснением этому: практические полное отсутствие памяти как таковой. Его мозг оказался выжжен подчистую.

   – Это будет отражено в некрологе? – спросил Директор.

   – Разумеется, Альберт Станиславович, – кивнул Грэй, а я с трудом подавил зевок – укатали сивку занудные горки. Ну неужели нельзя поступить по-моему и устроить охоту на живца и на охотников разом?

   – В таком случае могу предложить возможный вариант решения проблем, – Директор пододвинулся к столу и, взяв чашку с настоем в руки, допил уже остывший травяной настой. – Раз уж мы, как фирма, ведущая свой бизнес в сфере торговли информацией, во многом зависим от Центра защиты информации и темпоральных контактов, раз уж мы признаём первенство и главенство его служб и отделов даже над федеральными контролирующими органами, раз уж мы вносим ежемесячный аванс на их счета за оказываемые для потребителя услуги, в таком случае пусть они подсуетятся для нас. Я предлагаю направить все имеющиеся материалы дел погибших курьеров на рассмотрение аналитиков Центра. Да, после этого наверняка последует ряд проверок, но! – Директор поднял палец, призывая нас к вниманию, – вся ответственность с тех пор ляжет уже на них. Центр располагает огромными возможностями и ресурсами, которые во многом не задействованы, вот и пусть применит их. Мы свою задачу выполним, мы предоставим все материалы, а дальше уже их заботы. Предупреждение о возможной работе "крота" поступило от аналитиков Центра – раз! Грант, который по Трудовому и Гражданскому законодательству мы были обязаны потратить на обеспечение семьи погибшего, согласно предписанию Центра мы оказались вынуждены распределить на совершенствование материально-технической базы – два! Ну и, в-третьих, я не удивлюсь, если выяснится вдруг, что Асахиро совершил темпоральный прыжок, имея указания Центра разобраться в обстановке. Я их могу понять – это вполне обоснованное требование. Но в условиях, когда наши усилия ни к чему не приводят, следует воспользоваться их возможностями. Зизольдий, ты согласен со мной?

   – Полностью, Альберт Станиславович, – кивнул Старик несколько подхалимски. – Самое главное то, что мы выполним все свои обязательства перед ними, а дальше пусть они уже разбираются. Кстати, – Капитошкин смешно наморщил лоб и подпёр пальцами подбородок, – мне не даёт покоя одна крамольная мысль...

   – Ты об этих неизвестных в чёрных костюмах? – уточнил Директор и, видя, как Старик, кивнул, поджав губы, продолжил: – Мне тоже она не даёт покоя. Начнём с того, что их поведение абсолютно непонятно. Почему-то под их ударами оказываются и гибнут далеко не каждые курьеры, а лишь те, кто допущен к выполнению особых заказов. Ты ведь составил отдельный список курьеров, Зизольдий?

   – Да, Альберт Станиславович, – подтвердил Старик, – сразу же, как только встал на эту должность, по указанию Центра, по их рекомендованному запросу.

   – Рекомендованный запрос у них почему-то подразумевает обязательное выполнение, – проворчал Директор, устраиваясь в кресле поудобнее. – Список сформирован, как один из официальных органов надзора Центр его у себя копирует и визирует, потом проходит какое-то время, и появляются эти самые неизвестные люди в чёрных костюмах (да и люди ли они вообще?), и... почему-то начинают гибнуть курьеры, которые значатся в этом списке, все остальные лишь защищаются от наёмников и охотников за головами, которых к нам подбрасывают конкуренты. Вот интересно, – Директор похлопал ладонями по подлокотникам кресла, – почему происходит всё именно так, и какое отношение Центр имеет к этому?

   – Альберт Станиславович, – поднял голову Грэй, – вы меня простите, но то, что вы сейчас говорите, попросту не может существовать в природе. Только что вы намекнули на то, что кто-то в Центре ведёт сознательное уничтожение курьеров, основываясь на каких-то своих соображениях, выполняя какие-то свои цели. Но этого не может быть!

   – Почему? – живо спросил Директор. – Как и Зизольдий я совершенно уверен, что "крота" на фирме нет и быть не может – все люди проверены мною лично, а потом уже и Зизольдием. Вдобавок мы с Зизольдием провели анализ цен на "левые" услуги и ещё больше убедились в своей правоте – за такую мизерную плату никто из наших работников не станет грешить. Заработная плата у нас выше, чем у всех фирм, работающих в этой сфере. Подумайте, мистер Аластор, станет ли человек рисковать ею? Добавьте сюда факты, которые известны вам, и сами в этом убедитесь. Вспомните тех, кто погиб от руки тех самых в чёрном, – все они из особого списка. За исключением, разумеется, Дегтярева. В-третьих, я проверял кадровые базы наших непосредственных конкурентов, так, на всякий случай, никого хоть капельку похожего на того "чёрного" из снимка памяти господина Андрея у них нет, а те, кто более-менее схож, по различным причинам не имеют допуска к темпоральным прыжкам. И так далее, и так далее... Вопросы у вас есть?

   – Но ведь есть же кадровые базы Центра, – возразил Грэй.

   – Они закрыты и заблокированы для любого доступа, кроме персонального, – безмятежно сообщил Директор. – Код доступа обновляется каждые десять минут и представляет собой замкнутый аналог того самого шифра "Цифровая крепость".

   Директор помолчал немного, затем встал, прошёлся по комнате, взял с тумбочки небольшой чайник и, вернувшись к столу, налил всем ещё немного травяного отвара, на который я сразу же с удовольствием нацелился – мне он почему-то очень понравился. Походил он цветом на слабый чай да и по вкусу был с ним примерно схож, если не чудеса послевкусия, которые одновременно и возбуждали, и успокаивали, и тонизировали, и расслабляли, и концентрировали внимание, и рассеивали его – напиток был чудо как хорош, а что самое главное – именно сейчас во время этого разговора он один, герой на всю Систему, спасал меня от льющейся реками и низвергающейся водопадами похожей на унылый лепет забуксовавших следователей демагогии...