Текст книги "Ближе к истине"
Автор книги: Виктор Ротов
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 72 страниц)
Позже я узнал, что некоторые государства платят Израилю что‑то вроде дани, только чтоб не лезли. И вообще почти у всех стран Европы разработана и действует целая система нейтрализации проникновения на их территории этих всемирных пакостников. В чем дело? Ответ я нашел, где бы вы думали? В «Карманной Еврейской Энциклопедии» на странице 216 из еврейской мудрости: «Вызвать к себе ненависть всего мира – вот в чем слава евреев» (Маритен). Что тут можно сказать? Только одно: «За что боролись, на то и напоролись».
Вечером, когда дети ушли спать, мы с Надей, сидя в гостиной, вспомнили визит без предупреждения мадам Е. Я попытался поговорить об этом народе т. с. в глобальном масштабе. Надя в глобальном масштабе эти вещи не воспринимает. И разговор, не успев возникнуть, иссяк. Я стараюсь на эту тему не думать и не рассуждать. Здесь все ясно. Но вчера мне подвернулся материал, из которого я узнаю, что Сталин примерно как Черчилль хотел «помочь» евреям обрести свою землю на территории СССР. И подготовил их переселение из Москвы в Биробиджан. И на последнем этапе его выдал Берия. Операция сорвалась, Иосиф Виссарионович сыграл в ящик, а евреи процветают в. Москве. И так, что превратили столицу в общероссийскую гнилушку. В средоточие предательства, лжи и безнравственности. Вот почему посыпались союзные республики из состава СССР. А не потому, что им захотелось суверенитета. Вот почему отложилась Чечня, навострили лыжи Татарстан, Башкирия; тлеет идея отложения Сибири, Дальнего Востока… Будущее России нетрудно предсказать: либо придут Минины и Пожарские и вычистят Москву, либо Москва станет самостийной и канет в зло – войной микве. Она сейчас уже подобие Касриловки, где было больше парикмахеров, чем желающих подстричься, больше торговцев, чем покупателей; а теперь больше порченых, чем нормальных людей, больше политиков, чем здравомыслящих. Туда ей и дорога. Ведь она сотворена внове грязными руками и канет в грязь. Несмотря на блестящее воссоздание Храма Христа Спасителя.
Каждый раз, бывая в Москве, я хожу в Храм Христа Спасителя. И каждый раз недоумеваю, с чего это еврейская Москва так озаботилась русской духовностью? Оказывается, все очень просто, как все гениальное: под шумок Москва застраивается синагогами. И, что еще более гениально, самая просторная часть храма, нижняя, отделанная с невероятным блеском, отведена под… якобы музей, а на самом деле под картинную галерею, где выставлены отнюдь не русские мастера кисти, а все те же… Прославляется не русское искусство, а все то же, не русская история показана, а Бог весть чья. И опять же авангард, импрессионизм и прочая дребедень. То есть в самом сердце православной духовности царит сатана, Люцифер. А чтоб прошла эта липа, выставлена картина, на которой изображен во всем великолепии патриарх Всея Руси Алексий II. Вот как ловко наш лапошат!
И еще одно странное чувство я испытываю каждый раз в Храме Христа Спасителя: как, будучи в Англии, я мысленно тянулся в российские пределы к разрушенным церквам, так в Храме Христа Спасителя с его фальшивым сиянием и преднамеренными бесконечными ремонтами и перестройками, чтоб не очень толпился там православный люд, я тянусь мысленно к тем, в которых довелось побывать в Англии. Я чувствовал, но не мог понять разницы. Пока не вдумался в суть блеска и сияния нашего Храма от простоты и в существо простоты и скромности английской церкви: здесь все фальшиво, там искренне, душевно. Там церкви для народа, здесь – для зевак и новоиспеченной российской знати.
Первый раз я был в церкви с Надей. В Литтлпорте. Уже на подходе я почувствовал веяние древности. Фундамент церкви изрядно подсел. Камни порожка потерты подошвами прихожан. Изрядно поблекли скамейки, подколенные подушечки. Они здесь для прихожан на случай, если вам захочется помолиться коленопреклоненно. Древность, но не убогость во всем: своды, стены, колонны, огромные подсвечники, алтарь, клирос; и даже орган – все
свидетельствует о старине глубокой. Даже музыка под сводами, мне кажется, отдает древностью. Величавая, спокойная, вечная.
Я сел на потертую скамейку, отодвинув за ненадобностью подколенную подушечку. Осмотрелся. Кроме меня – в церкви служитель в своих одеждах и женщина за органом. Служитель этак мягко посматривает на. меня, мол, зачем пожаловал, человече? Но тут же, очевидно, понял, что я зашел просто так, поглазеть. И, похоже, он не против. Кивнул головой, мол, пожалуйста. И перестал меня замечать.
Убранство англиканской церкви отличается от убранства нашей: оно строже, лаконичнее и… вертикальнее, я бы сказал. Как бы устремленное к небу и в прошлое. Здесь царит дух веков. Даже в запахах мне чудятся признаки прошлого. Каким оно было здесь? Какие люди сюда приходили? Как они жили, о чем мечтали – думали? Поколения их канули в вечность, а скамейки, хоть и потертые, эти деревяшки «живут» до сих пор.
Вышел я из церкви как бы другим человеком, как бы окрещенный этой одухотворенной вечностью. На всем чувствуется росчерк прошедших времен. И вдруг на островерхой, неказистой такой башенке, венчающей церковь, вижу часы, и на них настоящее текущее время. Я даже глазам своим не поверил: десять часов семнадцать минут по утру. В голове моей как бы все перекувыркнулось – прошлое как бы обернулось настоящим, материализованным часами с текущим временем, настоящее как бы подернулось прошлым.
В кафедральном соборе Или, где мы на самом деле побывали; не просто побывали, а отстояли, вернее отсидели службу. Здесь впечатление каменной летописи веков еще сильнее. Просто ошеломляющее. Это поистине грандиозное творение: величественные, глубокие своды, разрисованные ликами святых и знатных людей прошлого. Великолепная кафедра, с которой служитель читает проповеди. Далее алтарь, по обе стороны которого амфитеатром расположены ряды стульев, на которых с одной стороны хористы – взрослые мужчины, с другой мальчики.
После каждой главы службы они поочередно или все вместе исполняют духовные песни, от которых то сжимается, то распрямляется душа.
Влево и вправо от главного кафедрального зала ведут коридоры, со стен которых свисают королевские и воин – ские знамена, означающие победы английского оружия сто, двести и тысячу лет назад. В том числе знамя легендарного короля Ричарда – Львиное Сердце. И даже знамена мятежного Уота Тайлера. Ветхие, вылинявшие от времени, – они поражают воображение. Невольно думается – может, вон то знамя с изображением льва в прыжке носил знаменосец легендарного короля. А вон то, может, реяло на авангардном корабле адмирала Нельсона, памятник которому вознесен на центральной Трафальгарской площади. А рядом с ним, может, знамя великого Оливера Кромвеля, казнившего королей. Как‑то уживается здесь разнообразное прошлое. А я думаю о каменном «кладбище» в Москве на Крымском валу. Что‑то вроде свалки, устроенной демократическим режимом за высоким выставочным залом. Там лежит на боку поверженный Сталин из красного мрамора, Дзержинский, Киров. Почти все вожди. С обезображенными ликами, отколотыми носами, руками, ногами. Там свалка памятников революционерам, сталеварам, спортсменам. Прямо на проходной дорожке скульптура рабочего в штанах гармошкой. Надо понимать, выставлен поближе для обозрения этакий неказистый представитель диктатуры пролетариата. Все это устроено с намеренной издевкой, нескрываемым пренебрежением и ненавистью. Дорвались пигмеи до власти, измываются теперь над теми, кто созидал великую державу. Растлевают современников, руша и растаскивая с жадностью гиен поверженную Отчизну; выставив на показ и посмешище все то, перед чем раньше трепетали подлой своей продажной душонкой.
Да, лежащий на боку мраморный Сталин не встанет и не пригвоздит своим испепеляющим взглядом рыжих глаз демократическую свору подонков. Но их ждет кара Господа Бога. Ибо грех незамолимый – глумиться над усопшими. Над памятниками творцов истории Человечества.
В храме Или я как бы душой прочел несколько страниц каменной летописи далеких времен. А вот в Вестминстерском аббатстве, называемом в народе собором Святого Петра, я весь погрузился в прошлое. Я кожей, каждой клеточкой своего существа прочувствовал дух целых тысячелетий. Именно здесь, под сводами этого чуда архитектуры и доброй человеческой памяти я и понял, что вижу воочию чудесное творение людей и читаю каменную летопись веков. Я испытывал состояние, подобное тому, когда читаешь книгу и не можешь оторваться. Когда ты во власти сопереживания и необоримого нетерпения узнать, а что же дальше? Когда ты не глазами скользишь по строчкам, а как бы душой считываешь, сглатываешь быстротекущие благозвучные мысли, касаясь трепетным сердцем чьей‑то далекой жизни незнакомых тебе людей.
Вокруг Вестминстерского храма – чистый, веселый газон. На нем тут и там расселись группы молодых людей в нарочито упрощенных одеждах. Курят, пьют «пепси», распевают под гитару свои хипповые песни или просто беседуют. С видом как бы легкого помешательства. Надя мне сказала, что это туристы из разных стран. Что они «балдеют». У них нет денег даже на входной билет в храм, но они счастливы уже тем, что созерцают эти древние, досточтимые во всем мире камни, дышат этим воздухом.
Архитектура храма выдержана в готическом стиле. Фасад обильно украшен островерхими ажурными башнями и башенками, причудливыми высечками, окнами, орнаментом. Такие же башни по углам собора и вдоль здания. Многоцветные витражи…
Марк, почти молитвенно взирая на прекрасное строение, что‑то сказал Наде. Она перевела мне:
– Здесь венчаются особы королевской семьи…
Над парадным входом высятся две главные, необыкновенной красоты башни. Надо глубоко запрокинуть голову, чтобы рассмотреть их. Внутри храма немного сумрачно и масса народу. Каменный пол до блеска отшлифован подошвами прихожан и туристов. На нем в траурных прямоугольниках то и дело попадаются надгробные эпитафии: под этими плитами покоятся светские и духовные знаменитости – Дж. Чосера, Исаака Ньютона, Чарльза Дарвина… На одной я прочел: «Эттли» – бывший премьер – министр Великобритании. Глаза то и дело снуют туда – сюда: то под своды храма, то по стенам, густо разукрашенным витражами и тесным рядом знаменитостей и святых; то под ноги, где покоится прах всемирно известных знаменитостей. Паганини!..
Из главного зала мы переходим в боковой. Идем по каменному коридору с тяжелыми дубовыми дверями по бокам. Это кельи. Здесь был монастырь, сохранен в первозданном виде. Здесь прохладно и такое чувство, будто мы в каменном мешке. На стенах картины, повествующие о монашеском житье – бытье. Вот жаровня, в ней горят дрова. Вокруг жаровни сидит братия – греются.
То и дело я ловлю себя на мысли, что сознание реаль
ности время от времени покидает меня. Мне усилием воли приходится возвращать себя в реальность. Но потом снова и снова я как бы проваливаюсь в некий иной мир. И только когда мы вышли во внутренний монастырский сад и прошли в его глубину, я вернулся в мир реальности. Я заметил, что мне не хочется говорить и даже думать. Мне хочется задержаться, побыть Там, чтобы понять нечто.
Надя, видя мою сладкую отрешенность, старалась меня разговорить, повторяя на разные лады, как ей хочется иметь в доме такие дубовые двери, как в монашеских кельях. Вот хочется ей, и все!
Марк жадно затягивался сигаретой: то ли наскучился без курева за долгое хождение по залам собора, то ли от волнения, охватившего его от виденного, от того же «прикосновения» к святой вечности. Девочки – Люся и Каролайн – оживленно резвились на лужайке, собирая цветы. Данни возбужденно бегал вокруг обширного куста бузины. А потом затеял шаркать подошвами по острым камешкам, которыми посыпана дорожка. Это его баловство и вернуло всех нас к реальности.
– Поцарапаешь ботинки! – сказала ему Надя.
Он продолжает свое. Тогда подключился Марк:
– Прекрати!
Он свое. Надя и Марк в один голос:
– Данни! Кому сказано?!
Ноль внимания. Тогда Марк взял его за руку и стащил с дорожки. Данни – в рев. Потом, как это бывает у него, – в истерику. А потом: ему стыдно, что повел себя плохо.
Мы немножко посердились на него, а потом посмеялись. И… помирились. Снова вошли в собор и проделали обратный путь к парадному входу. И снова я испытывал провалы сознания. Мгновениями я даже плохо, а то и совсем не понимал, кто я и где нахожусь: так завораживает атмосфера этой духовной Мекки. Снова требовалось усилие над собой, чтоб вернуться в реальность.
Вспоминая об этом своем состоянии в Вестминстерском аббатстве, я думал о том, насколько мудрыми были наши пращуры, оставляя в наследство нам эти каменные летописи. А потомкам всех прошедших времен хватило мудрости сохранить эти чудные творения, эти крепости духа. Поистине Божий промысел! Верность традициям, духовности предков не мешает англичанам идти в русле новых веяний цивилизации. Доказательство тому – Великобритания стоит в ряду самых развитых, культурных стран 10»
мира. Верность прошлому всегда была, есть и всегда будет самым современным качеством любого общества. Это камни в наш огород. Мы то строим, то рушим, то опять строим. И все потому, что живем не своим умом. Нас действительно водят от неудачи к неудаче согласно установке Катехизиса. А мы ушами хлопаем. Теперь, кажется, дошло до нас. Нынче мы понимаем, кто и почему подбивает нас рушить наши храмы. Залетные фраера, чтобы лишить русский народ исторической памяти, той вековой опоры, заложенной в храмы старательными нашими мудрыми предками; чтобы опошлить традиции, на которых покоится русская душа; похерить все национальное и навязать инородную культуру и привить некие интернациональные вкусы; чтобы превратить Россию в духовную пустыню, обесценить землю, а потом присвоить ее и чинить грязное ненасытное своекорыстие. И мы, как пластилиновый комок, позволяем лепить из нас иванов, не помнящих родства. Позволяем изгаляться над собой. Доколе?!
Россия – Великобритания – Россия.
Июль – август 1996 года.
ПИСАТЕЛЬ О ПИСАТЕЛЯХ
С ИМЕНЕМ КУБАНИ В СЕРДЦЕВ сентябре нынешнего года Краснодарская краевая писательская организация будет отмечать свой 50–летний юбилей.
Глубоко в историю уходят корни ее зарождения. Одним из писателей – первопроходцев был, конечно же, Яков Герасимович Кухаренко. Друг и сподвижник Тараса Шевченко. Один из наиболее ярких деятелей черноморского казачества. «Человек по своему времени образованный, храбрый воин, способный администратор, одаренный писатель», – так говорится о нем в историческом очерке. Теперь его имя носит литературный музей Кубани.
Ближе к нашему времени мы видим уже известных современнику А. Первенцева, А. Кирия, А. Степанова, книги которого «Порт – Артур» и «Семья Звонаревых» широко известны в мире. Это уже литераторы, которые причастны к созданию на Кубани в 1947 году организации профессиональных писателей. А Первенцев был первым председателем ее.
Ныне всесоюзную и мировую славу Кубани принесли писатели Виктор Лихоносов, Анатолий Знаменский, поэт Иван Варавва… Уроженцы Кубани Гарий Немченко, Юрий Кузнецов…
В рядах Краснодарской краевой организации СП России сегодня 42 члена союза.
Жизнь наша скоротечна. На нашей памяти уже ушли из жизни замечательные мастера художественного слова: Петр Карпович Игнатов, Георгий Владимирович Соколов, Павел Кузьмич Иншаков, Владимир Алексеевич Монастырев, Георгий Георгиевич Степанов, Игорь Георгиевич Кравченко, Иван Васильевич Беляков, Василий Алексеевич Попов, Виталий Васильевич Фролов, Петр Павлович Радченко, Михаил Николаевич Грешнов, Татьяна Голубь, Александр Васильевич Мшцик, Петр Иванович Прокопов, Александр Васильевич Романов, Владимир Николаевич Елагин, Николай Иванович Постарнак, Анатолий Дмитриевич Знаменский.
Николай Игнатович Кондратенко
Литэстафета перешла к молодым. В писательскую организацию пришли новые члены Союза писателей: Анатолий Шипулин, Владимир Нестеренко, Александр Мартыновский, Григорий Василенко, Геннадий Пошагаев, Татьяна Соколова, Иван Дроздов, Георгий Ефременков, Виталий Серков, Виталий Богданов, Анатолий Рудич, Николай Ивеншев, Николай Зиновьев, Михаил Ткаченко, Петр Придиус…
Недавно приняты в члены Союза писателей России Андрей Шитяков, Нелли Василинина, Александр Федорченко, Виталий Попов, Любовь Мирошникова, Владимир Архипов, Нина Хрущ, Виталий Бардадым.
К полувековому юбилею организации публикуем серию литературных портретов – очерков писателя Виктора Ротова.
ПЕРВЕНЦЕВ Аркадий Алексеевич. Прозаик. Родился в 1905 году в с. Набут Ставропольского края. Потом родители переехали жить на Кубань. Так что детство и юношество писателя прошли на Кубани.
В 1925 году работал избачом в ст. Новорождественской. Затем инспектором по ликвидации неграмотности на селе.
Окончил МВТУ им. Баумана. В годы Великой Отечественной войны – корреспондент «Известий».
Печататься начал в 1936 году. Первый рассказ «Васька Листопад» был замечен и отмечен на Всесоюзном конкурсе молодых писателей.
В 1937 году выходит в свет его роман «Кочубей» о знаменитом герое гражданской войны.
В 1958 году по роману был поставлен одноименный фильм кинорежиссером Н. М. Охлопковым.
Затем выходят романы «Над Кубанью», «Испытание», «Огненная земля», «Честь смолоду» и многие другие.
Роман «Честь смолоду» и пьеса «Южный узел» были, в основном, написаны на кубанской земле, в Горячем Ключе.
За роман «Честь смолоду» и сценарий «Третий удар»
А. Первенцев удостоен Сталинской премии.
Награжден орденом Ленина, другими орденами и медалями. Был депутатом Верховного Совета РСФСР третьего созыва.
В качестве корреспондента «Известий» участвовал в Нюрнбергском процессе над военными преступниками фашистской Германии.
Стоял у истоков создания Краснодарской краевой писательской организации в 1947 году. Первый ее председатель. Член Союза писателей СССР. Жил в Москве. Ушел из жизни в 1987 г.
БОЙЦОВСКИЙ ХАРАКТЕР(о Первенцеве А. А.)
«Роман «Над Кубанью» – этапное произведение в творческом развитии Первенцева как писателя, это сыновний долг писателя своей земле, правда о недалеком прошлом, устремленная в будущее, – пишет известный на Кубани писатель, покойный П. К. Иншаков. – Писатель пропустил как бы сквозь решето весь материал, отобрал крупные зерна и увидел наиболее характерные для казачества светлые стороны…»
Мне кажется, мы во многом незаслуженно обругали Советскую власть. Как‑никак, а именно благодаря Советской власти мы победили в Великой Отечественной войне; благодаря именно Советской власти наш народ в сказочно короткий срок восстановил разрушенное войной народное хозяйство; именно благодаря Советской власти СССР превратился в могучую державу, с которой Запад вынужден был говорить на Вы; именно благодаря Советской власти мы первыми вышли в космос…
Можно еще и еще перечислять заслуги Советской власти. Хотя наберется немало и просчетов, которые до того довели народ, что он без звука сопротивления сдал ее демократам. Например, чего стоила избирательная система. А прогнившая насквозь партократия?.. Чего греха таить? Наряду с хорошим, выдающимся и даже уникальным много было дров наломано. И все‑таки нас уважали, и мы уважали себя.
Теперь же…
Недавно наши зарвавшиеся и завравшиеся СМИ гро
могласно протрубили о необыкновенном успехе нашего горе – президента – якобы Россию приняли в состав самых развитых стран мира, в так называемую «семерку». А потом вдруг выясняется – ничего подобного. Только пальчиком поманили. И вежливо указали на прежнее место.
Стыд и позор на весь мир!
И вообще, сколько стыда и позора мы пережили за последние десять лет так называемого демократического правления! Поражение в Афганистане, позор в Чечне. Сдача всех позиций в так называемой холодной войне. Воровская приватизация. Полный развал в экономике, в армии, культуре, науке, образовании, в социальной политике. Наконец, откровенный геноцид русского народа. И если б не изобилие в магазинах, пусть даже заморских продуктов и товаров, если б не свобода (хоть какая‑то!) выбора; не свобода слова и совести (хоть какая‑то!), если б не великое терпение народа – то быть бы кровавой смуте. Хотя риск ее накаляется.
Армия на пределе терпения. Земледельцы, угольщики, атомщики, врачи, учителя… Да куда ни кинь – все клин. Заклинило наше общество. Почти каждую неделю похищают, убивают людей. Уже доведенные до отчаяния люди идут маршевыми колоннами на Москву; организованная преступность захлестнула страну, а президент ловит рыбку в Кижах. И подхалимские наши СМИ верноподданнически информируют общественность о том, как мило отдыхает он (в который уже раз?). Это делается с ядовитой улыбочкой. Мол, что хотим, то и делаем с тобой, господин народ!
Я позволил себе это коротенькое, весьма нелирическое отступление, отталкиваясь от мысли, с кем бы сейчас был Аркадий Первенцев, будь он жив?
Не так давно я встретился с его сыном Алексеем Аркадьевичем. И задал ему этот вопрос. Вернее, разговор так сложился, что этот вопрос встал как бы сам собой.
Спокойный, рассудительный, очень милый человек не стал распространяться о политических и гражданских пристрастиях отца. Он просто рассказал, как травили Аркадия Алексеевича за его роман «Кочубей». И кто травил. И если б не Сталин…
Он просто рассказал, кто были друзья Аркадия Алексеевича и с кем он сам теперь дружит и поддерживает связи. И все стало ясно.
Аркадий Алексеевич Первенцев был настоящим русским человеком. Бойцовского характера. И остается им в
своих книгах, очерках, статьях. Его как ненавидели архитекторы разорения России, так и ненавидят. Книжный рынок завален сексуально – порнографическим хламьем, но только не книгами русских классиков. Разным шабесгоевским гнильем, только не книгами писателей – патриотов, каким был Аркадий Первенцев.
Роман «Над Кубанью» – удивительно злободневное произведение. А в нем воззвание В. И. Ленина и И. Сталина, которое является как бы ключевым, кульминационным моментом идейной подоплеки произведения.
«Трудовые казаки Дона и Кубани!
Великая опасность надвинулась на вас. Враги трудового казачества подняли головы. Бывшие помещики – дворяне и царские генералы хотят захватить на Дону и на Кубани власть в свои руки и передать эти благодатные плодородные области иноземным захватчикам…
Трудовые казаки Дона и Кубани! Волею рабочих, крестьян и казаков всей России Совет Народных Комиссаров приказывает вам немедленно стать под ружье для защиты вашей земли от предателей и захватчиков. На Советы казачьих депутатов Дона и Кубани мы возлагаем обязанность создания твердой и надежной армии для спасения своей земли и свободы.
Каждый трудовой казак обязан, по первому призыву своего Совета, стать под ружье. Мы снабдим вас необходимым снаряжением и вооружением и пошлем вам на помощь братские войска.
Великая опасность надвинулась на вас, казаки Дона и Кубани. Покажите же делом, что вы не хотите быть рабами угнетателей и захватчиков. К оружию, донцы! К оружию, кубанцы! Смерть врагам народа! Гибель предателям!..
Председатель Совета Народных Комиссаров
В. Ульянов (Ленин). Народный комиссар И. Сталин».
Это воззвание било, что называется, не в бровь, а в глаз.
Когда преуспевающий генерал Покровский затеял переворот во властных структурах Кубани – смещение войскового атамана Филимонова и арест Рады, – генерала Никиту Севастьяновича Гурдая кликнули срочно из секретариата, просили прибыть на экстренное вечернее за
седание. По дороге в Раду он разговорился с конвойным казаком по фамилии Буревой. К удивлению высокопоставленного генерала, казак четко разбирался в текущей политической обстановке на Кубани. Будто один из членов Рады разобъяснил ему, что «Деникин хочет над казачеством рассейцев поставить и управление порушить, что нам следует отложиться от Москвы, пока еще время есть и сила, пока в армии казаков больше, чем офицеров и картузников. А если ждать, когда Деникин в Москву войдет, то добьемся мы опять царя и царицу». И далее: «Говорил он нам, что с иностранными послами, с королями сядут кубанцы за один стол, а возле наших посольств поставим гвардейцев. В Париж будем ездить и железной дорогой, и Черным морем. Мы спросили его, а хватит ли достатку такую жизнь вести, ответил – хватит. Имеем, мол, мы богатые черноземы, табаки, рыбу, майкопскую и ильскую нефть, в горах серебро и золото. Море и пристани свои, а флота подкупим и на границах столбы позаколотим с вензелями нашего войска.
Послухали мы его, послухали, а после посумневались – в своем ли он уме?»
«Детские какие – сь у него думки, ваше превосходительство. Ведь если без фасону разобраться, то казачество только и сильное, когда при Рассее, то есть в общем числе, а откинь от казачества Рассею, ну и крышка. Какие‑нибудь персы придут, и те завоюют. Не миновать нам под чью-нибудь руку проситься. Говорил он, что будем под англичанином (подчеркнуто мной. – В. Р.), верно это?..»
Вот уже когда простые люди понимали, куда ведут демократы!
Но тогда, худо – бедно, пришлось умникам превосходительствам шею сломать, чтоб они, значит, не успели продать Россию. Но поди ж ты, торговцы Россией снова подняли головы. И народ, кажется, начинает это понимать.
Дай Бог сподобиться нам!.. Озари, Господи!
«Кубань сегодня», 13.08.1997 г.
АРХИПОВ Владимир Афанасьевич родился в 1939 году в деревне Бердники Мухинского сельсовета Зуевского района Кировской области.
Образование высшее. Окончил Литературный институт им.
А. М. Горького в Москве в 1971 году. Отделение поэзии.
Стихи начал писать, будучи школьником. Первые публикации появились в зуевской районной газете «Заветы Ильича».
Потом в «Кировской правде»; в московских изданиях – «Пионерской правде», в журнале «Смена». В 1961 году по комсомольской путевке поднимал казахстанскую целину. Там работал специальным корреспондентом газеты «Кокчетавская правда», зав. отделом литературы и искусства краевой газеты «Молодой целинник», ответственным редактором еженедельного выпуска «Целина в поэзии и прозе».
Первый сборник стихов «Первопроходцы» вышел в 1964 году в Целинограде. Во время учебы в Литературном институте печатался в газетах «Комсомольская правда», «Правда»; в журналах «Смена», «Молодая гвардия».
Участник строительства Байкало – Амурской магистрали.
В 1977 году вышел второй сборник стихов Владимира Архипова «Магистраль». И книга очерков «Дорога на Беркакит».
По завершении строительства БАМа В. Архипов переезжает жить в Краснодар.
В 1994–2000 гг. вышли четыре поэтических сборника «Жили – любили», «Суровая нежность», «Тебя спасут любовь и вера», «Верю – Россия…».
На стихи Владимира Архипова написана музыка В. Захарченко – композитором, руководителем прославленного казачьего хора.
В. А. Архипов заслуженный работник культуры Кубани.
