Текст книги "Ближе к истине"

Автор книги: Виктор Ротов

Есть у Владимира Архипова замечательное стихотворение: «Свети, рябина красная!» И начинается оно с чудесной картинки истинно русской природы: «Деревня стужей скована. Как отблески зари, горит на подоконнике рябина изнутри».

Наверно нет и не будет на Руси поэта, который бы не воспел «огонь рябины красной». «Вот уж повезло деревцу, осыпанному по осени гроздьями зоревых ягод», – говаривал И. Бунин. Я бы несколько переиначил замечательную бунинскую мысль: «Вот уж повезло Руси, что именно на ее земле повсеместно почти прижилась рябина». А земля на Руси, это знает каждый, всякая – разная: и черноземная, и суглинистая, и песчаная, и скованная вечной мерзлотой… И щедро полита кровью русичей от Москвы до самых до окраин. Сколько полчищ иноземных на ней полегло за минувшие тысячелетия?! Сколько бурь человеческих страстей пронеслось, сколько природных катаклизмов; сколько алчных устремлений она перемолола на своих колдовских просторах? Какие громы мечей и щитов, сколько кровавых сеч слышала, сколько предсмертных криков и стонов, сопровождаемых самым милым, самым слабым и самым сильным словом «мама»?!

Наверно ровно столько, чтобы на ней появилась на свет Божий эта удивительная гроздь солнц. Как символ умиротворения, света, тепла, самой жизни. Наверно Природа устала от ратных громов, а потому явила на свет это чудо из чудес. Как бы отграненные капли крови. Мол, пусть люди засмотрятся на него, залюбуются; пусть забудут, отвлекутся, отойдут душой, умерят боевой пыл, вспомнят о простых человеческих радостях, об уюте родной избы, где «вешают над зыбкою рябиновый букет».

Удивительно чистый и удивительно глубокий образ поэтической души.

 
В моей деревне исстари
Меж стекол клали гроздь,
Чтоб оставались чистыми
Они в любой мороз.
 

Читаю и перечитываю эти строчки. И ловлю себя на мысли, что хочется поделиться чувствами, которые они

пробуждают в моей душе. Все исподволь ждал случая. И вот он, пришел этот случай. Тихо подкрался, незаметно, как бы невзначай грянул: шестидесятилетний юбилей поэта. Друга моего Владимира Афанасьевича Архипова. Скромного в жизни, яростного в борьбе, настоящего бойца. В котором вызревает большой гражданин России. У которого между помыслами и грязью жизни судьбой положена рябиновая гроздь, чтоб помыслы оставались чистыми. «Он жив, земляк, покудова душой с рябиной схож».

Говорят, лицо – зеркало души. Наверно, это так. Как и то, что иногда зря мы пеняем на зеркало. Кое‑кто увидел на морщинистом лице поэта чингисхановский росчерк властолюбия. Мне же видится другое: трудно прожитые шестьдесят лет. Мне кажется, в мучительных поисках света и добра; в постоянной схватке с грязными происками жизни. С нелепостями судьбы. Судьбины, как поется в песне. Горькой, утруженной, беспросветной.

 
Не потому ль отмечены
У вятичей черты:
Отважны и доверчивы,
И в помыслах чисты!
 

Это когда в жизни преобладают мирные мотивы. Но Россию часто терзают пришельцы разного рода – племени. Поэт предупреждает:

 
Мы – русские! Мы выстоим!
Попробуй, ворог, тронь!
У нас в глазах неистовый
Рябиновый огонь!
 

Уже не однажды обжигались об этот огонь. Поныне и в веках он останавливает, не позволяет гнать фуфло, как нынче принято выражаться, вешать лапшу на уши. А кое-кто из наших так вжились в присвоенные себе титулы, что впадают в бешенство, когда им сказывают: «А король‑то голый!» Но чтобы сказать им это, надо иметь мужество. Мужество бойца, солдата, которого в достатке, «не надо занимать». Потому что мы наследники гордых пращуров.

Нам предками завещано Хранить родной народ.

Спасать свое Отечество Настал и мой черед.

Черед постоять за Отчизну. И может быть отдать жизнь за нее. Как отдали жизни предыдущие поколения бойцов. Как отдал жизнь отец, который пал под Оршею.

 
Когда упал под Оршею,
Осколками пробит,
Подумал он: а кровушка
Рябинушкой горит…
 

Так поэт изобразил тысячелетнюю «работу» Природы по «отгранке» пролитой крови, проросшей рябиною. Солнцеподобной ягодой.

 
Рябина с детства милая,
Ты сласть моя и страсть!
Ты непонятной силою
В судьбе моей зажглась.
Откуда в малой ягоде
Такой волшебный дар?
От этой малой ягоды
В моей душе пожар!
 

Жизнь с пожаром в душе! Вот откуда глубокие борозды на челе поэта. А некоторым мерещится за этими морщинами другое. Они настороже, они боятся за свои рубежи, завоеванные где праведными трудами, а где и нахрапом. Они видят только то, что видят глазами, душа у них слепа. Мне хочется сказать им: ну протрите глаза, откройтесь душой, взгляните на мир лояльно, прочтите с добрым сердцем хоть одну строфу, и вам явится целый мир человека мягкого, глубокого.

 
Поведаю с улыбкою:
Игрушек в доме нет —
Мне вешали над зыбкою
Рябиновый букет.
 

1.11.1999 г.

ВAPABBA Иван Федорович. Поэт. Потомственный казак. Родился в 1925 г. на хуторе Новобатайском Самарского района Ростовской области. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Автор более тридцати поэтических сборников. Лауреат литературной премии им. А Т. Твардовского «Василий Теркин».

Избирался ответственным секретарем писательской организации.

Ныне член бюро. Принимает активное участие в жизни организации. Автор пьесы, поставленной Краснодарским академическим театром драмы «Хорош дом, да морока в нем».

Почетный гражданин г. Краснодара. Готовит к выпуску новый сборник стихов «Казачья бандура».

Недавно у него вышла книга «Всадники вьюги», встреченная с большим вниманием не только у нас в России, но и за рубежом. Член Союза писателей России.

Живет в Краснодаре.

В сборнике три тематических раздела: «Всадники вьюги», «Смутная Родина» и «Синегорье».

С первых же строк книги чувствуется, что написана она казаком. «Чубарятся волны», «Обробляли казаки поля»… Так написать может только истинный казак. «Мой батя звычаю казацкому рад…» Это строчка из программного стихотворения «Всадники вьюги».

Лирическому герою этого небольшого по размеру, но необъятного по мысли и чувствам стихотворения грезится былое казачьего края, протянувшегося «от каменных гор до Азова». Среди белоснежных зимних полей ему видятся четверо всадников – Антон Головатый, Нагай, Кочубей и хмурый мятежный Корнилов. Будто они стучатся в ворота казачьего хутора, слезают с усталых коней, звеня стременами, кличут хозяина. А тот «звычаю казацкому рад», велит жене накрывать стол «сырно».

Атаманы отведали «питво и еду». И тут «похмуро спросил Головатый: «А шо ж, козаки, в запрошлом году в тернах порубали брат брата?»

По – разному понимают именитые путники, за что «кровавилась сабля в расколе»: Иван Кочубей считает: «за волю!»; Нагай – «за неволю…» А Корнилов – «за крепость державных идей, единое русское поле»…

Антон Головатый подумал, покачал головой: «Ой, как бы, станишники, нам вдругорядь не стратить раздором головку…»

Его слова оказались пророческими: нависла угроза повторения того, что произошло в начале века. Когда «зеленые, красные, белые были… людей миллионы забрали могилы! Червонные, белые, желтые стяги – усыпаны трупами яры, овраги…»

Казацкая дума задается мучительным вопросом: «Откуда найдутся у Родины силы, когда над могилами встали могилы?..»

«Но у потомков казачьей станицы беспримерною воля была: возродилась в пустыне пшеницей, молодыми садами взошла. Сотворилось великое диво: Свято – Дивным назвалось село!»

Как ни ломали, как ни гноили казаков, ни вытравливали их любовь к «обробленИю земли», они перемогли все беды и гонения и сотворили село Свято – Дивное. Это явилось как бы ответом на порушенные кубанские села, где смертельным вихрем прошел «Мамай» в лице Кагановича. Когда «голод хаты доской заколачивал и скелетом ходил по гробам».

Автор задается вопросом, почему же все это произошло? Кто все‑таки виноват? Хотя газеты и эфир нынче исходят желчной издевкой: «Ах, эти вечные русские вопросы – «Кто виноват?» и «Что делать?».»

Автор – человек упрямый. Он таки ставит этот вопрос: «Кто виноват?» Потому как не может спокойно наблюдать, как рушат великую страну. Он хочет доискаться, докопаться до истины. И читателя втягивает в эту работу. И вот читаем: «Смутой окутало даль величавую…» Опять «над покосом зловещею тенью кружится ворон в чужом оперенье». К власти пришли внуки архитекторов поругания земли русской. И тут мы невольно вспоминаем яс

новидящего атамана Головатого: «Ой, как бы, станишники, нам вдругорядь не стратить раздором головку…»

В мгновение ока мы очутились иностранцами в своей стране. «Всюду это и то зарубежье, и зубов одичалый оскал». «…И пушки гремят в СНГ». А президент «за лепет фальшивомонетный в Кремле ордена раздает».

Все предано и продано. Даже «боевые ордена сверкают в лавках на базаре!» «А с телевизора сычат все те же масленые рожи».

Большая страна занедужила. И как «слепой корабль идет по курсу – в никуда».

Бегут с того большого корабля, как и всегда, догадливые крысы. «И что тут скажешь, если у руля отравой командоры упилися?..»

Свершится ли праведный суд над подлецами, разрушившими и разграбившими страну, автор затрудняется сказать, но в подтексте всей книги звучит твердая уверенность, что грянет день воскрешения. Народ воспрянет духом, поборет черные силы.

В заключительном цикле стихов «Синегорье» автор обращается душой к родной природе, вечному источнику вдохновения, животворящих сил. К потомству «через века и горы бытия».

В маленьком непритязательном стихотворении «Маше» (внучке) звучит уверенность, что потомки не забудут добрых дел:

 
А мы уйдем и прорастем
цветами,
Воскреснем в доброй
памяти не раз,
Покуда рядом с нашими
холмами
Не ляжет все, что
помнило о нас…
…И выйдет в поле
девушка дорожкой
В тишине нетронутой
степной.
Посмотрит вдаль
тревожно и сторожко,
И синь в очах подернется
слезой.
Чужая боль ей сердце
заколышет…
Далекая кровиночка моя!
Она меня увидит
и услышит
Через века и горы бытия.
 

Вместе с поэтом хочется верить, что за муки наши, за все страдания, принятые при жизни, за борьбу и победы наши нас не забудут потомки. На месте пролитой крови, на месте праха нашего земля прорастет цветами. И вырастут новые города и села с красивыми названиями. Наподобие Свято – Дивного.

«Кубань сегодня». Февраль 1996 г.

ВАСИЛИНИНА Нелли Тимофеевна. Поэт. Родилась в селе Артомоново Омской области. Образование средне – техническое.

Специалист по промышленной эстетике. Работает дизайнером на мебельном предприятии АО «Кавказ – М». Ветеран труда. Участвовала в нескольких семинарах молодых литераторов Кубани. В том числе в Майкопе в 1989 г., где ее стихи были отмечены как самые лиричные. Автор трех сборников: «Край надежды», «Повелела любовь…» и «Неоконченный разговор». Печаталась в коллективных сборниках, в альманахе «Кубань», активно выступает в периодических изданиях, на телевидении. Многие ее стихи положены на музыку профессиональными композиторами. На общественных началах ведет работу с молодыми авторами в писательской литстудии.

Член Союза писателей России. Член бюро писательской организации.

Живет в Краснодаре.

Помню ее юной, стройной девочкой. Она еще училась в школе. Иногда приходила к маме на работу. Мама ее, Зоя Васильевна, была тогда начальником отдела кадров у нас на мебельном комбинате. Теперь АО «Кавказ – М».

После школы Нелли работала копировщицей здесь же, на комбинате. Потом техником – технологом… Уже тогда она пописывала стихи. Говорит, не думала и не мечтала стать профессиональным литератором. Тем более – членом Союза писателей. И вот стала. И пользуется успехом.

Недавно мы с Петром Ефимовичем Придиусом, редактором «Кубанских новостей», зашли в Литературный музей, чтобы посниматься для телевидения, которое готовило передачу к сороковому дню поминовения А. Д. Знаменского. А женщины – служители музея наперебой рассказывают нам, что в прошедшую субботу у них была и читала свои стихи Нелли Василинина. Запомнили даже некоторые строчки: «И разбудит меня твоя тихая нежность…», «Жизнь прошла в ожидании жизни…»

И вообще – молодчина, умница. Общительная, всем интересуется. Многое здесь осмотрела, кое – чему повосторгалась. Мягко так. Истинно лирическая душа! Приятная женщина…

А я вспоминаю выездной секретариат Союза писателей России. В прошлом году.

Это было крупное событие в культурной жизни Кубани. Были поездки, разные мероприятия. В том числе открытие мемориальной доски на доме Я. Кухаренко, где теперь помещается Литературный музей.

В маленькой гостиной тогда не все желающие поместились. Многие толпились за дверями. Всем хотелось посмотреть на гостей, послушать, о чем они говорят. Ведь приехали известные в стране люди: Валерий Ганичев – председатель Союза писателей России, Владимир Крупин – один из ведущих литераторов, Владимир Еременко – главный редактор еженедельника «Литературная Россия»…

После того, как мы послушали их, они послушали нас. Солидно все было и красиво.

А потом состоялся секретариат в Пушкинской библиотеке, на котором были приняты в СП сразу семь человек. В том числе Нелли. Ей даже поаплодировали, когда она прочитала свои стихи. Читает она спокойно, напевно. Слушать ее приятно.

Мне частенько доводится бывать в ее обществе. На заседаниях бюро, на выступлениях перед читателями, на разных культурных мероприятиях. Везде, всегда она охотно откликается на просьбу почитать стихи. Она завораживает чистым, тихим голосом, точными оборотами, светлой образностью.

Стихи у нее короткие. Две, три, редко четыре строфы. Но в этих коротких, насыщенных мыслями и чувствами стихах бьется живое тепло жизни. Любовь, страсть, сознание тихого увядания: «Безжалостными стали зеркала…»

Тема любви, житейских перипетий, душевных переживаний, надежд и разочарований в короткой выразительной форме, доверительная их интонация создает впечатление камерности ее стихов. Они как бы для узкого милого круга людей. Но в них столько общечеловеческих нюансов, что воспринимаются как всечеловеческое откровение.

Главный герой ее стихов – человек с его радостями и

горестями. А потому они полнокровны и желанны. Когда слушаешь ее стихи в ее исполнении, хочется слушать еще и еще.

 
Раньше птицей я,
наверное, была —
Так хочу однажды
откровенно
Распахнуть большие
сильные крыла
И лететь навстречу
переменам…
 

Я знаю, живется ей несладко. Но ни разу не слышал в ее голосе жалобных ноток. И о своем существовании, при нынешних невзгодах, она говорит ровным, тихим, нежным своим голоском.

 
…В который раз в руке
последний грош.
Не стоит мир
за это ненавидеть…
Всегда бесплатно
можно слушать птиц,
Шуршать травой
и умываться ветром.
Я говорю себе:
– Не падай ниц,
Одолевай дорогу
метр за метром.
 

В работе над стихами, как и во всяком деле, она находит наслаждение. Потому, наверное, все ей удается. А стихи читает с такой неподдельной искренностью, будто делится с людьми частичкой своей души. И люди принимают ее душевно.

Нежность и благожелательность к людям, которыми она так щедро делится, возвращаются к ней сторицей. По законам природы. Потому‑то она неиссякаемо щедра в творчестве, ласкова в обхождении с людьми. Ни в жизни, ни в мыслях и ни в стихах не заносится высоко. Ибо все высокое просто.

 
Душа коснулась дна покоя,
И я узнала, что такое
Не горевать и не тужить,
А просто жить…
 

«Кубань сегодня», 28.08.1997 г.

ДРОЗДОВ Иван Лукьянович. Прозаик. Родился в 1924 г. в селе Верхний Киембай Оренбургской области. На Кубани с 1938 года.

После окончания десяти классов прямо с выпускного вечера пошел в военкомат и вскоре стал курсантом Грозненского пехотного училища.

В июле 1942 года уже в звании лейтенанта был отправлен на фронт под Сталинград, где командовал пулеметным взводом. 23 августа в боях под Сталинградом получил тяжелое ранение и попал в плен. Удалось бежать. И снова фронт. Участвовал в боях за Днепродзержинск, Одессу, в Ясско-Кишиневской операции, в освобождении Румынии и Болгарии.

Имеет боевые награды: медаль «За отвагу», орден Отечественной войны…

После войны работал на Краснодарском компрессорном заводе начальником литейного цеха. Наблюдения за людьми, опыт работы легли потом в основу романа «Литейщики».

Им написаны повести «Прощание с журавлями» о пережитом на войне, «И некуда руки воздеть», «Снежана», «Мария – дочь Хрисана», «Смерть поправ» и другие.

Возглавляет Литературный фонд писателей Кубани. Член бюро Краснодарской краевой писательской организации.

Член Союза писателей России.

Живет в Краснодаре.

Он один из «старожилов» нашей писательской организации. Если можно так сказать. Более тридцати лет возглавлял бюро пропаганды художественной литературы. Выражаясь фронтовым языком, был на передовой продвижения книг кубанских писателей к читателю. Недавний

заместитель ответсекретаря. Широко известный человек в литературных и культурных кругах. Всегда приветливый, отзывчивый, ровный в отношениях с коллегами – пи– сателями. Один из тех, кто все знает о писателях Кубани. Со всех сторон. Ходячая энциклопедия. Он был и продолжает оставаться участником бесчисленного количества разных литературных и культурных мероприятий. А многих – и непосредственным организатором. Выступления писателей в трудовых коллективах, в библиотеках, разные семинары, конференции, юбилеи – всюду Иван Дроздов самый активный участник. Кроме того, при необходимости – безотказный водитель. А надо, и отремонтирует машину. Сейчас это особенно ценно.

Нынче туго приходится писательской организации, писателям. Материальная база, нажитая при советской власти, ветшает на глазах. И не пополняется в связи с хроническим безденежьем в стране. Мебель, оргтехника. Машина стоит на приколе без штатного шофера. Здание и то наполовину, если не больше, отторгнуто проворной коммерческой фирмой. За что ни возьмись – все сыплется. Да и сама писательская организация разделилась на три. Нет былого единства, нет авторитета. Держится на энтузиазме и громкой известности некоторых писателей и поэтов.

И вот в этих условиях, будучи в солидном уже возрасте, иногда и в нездоровье, Иван Лукьянович всегда «на посту», в своем не очень презентабельном кабинетике, где мы иногда собираемся, чтобы отойти, «остыть» от рукописи; немного расслабиться, обменяться новостями, сыграть в шахматы. Иногда пропустить по рюмочке и выговориться про политику, почитать новые стихи и громко поспорить. Разрядиться после долгих часов «заточения» за письменным столом. Его кабинетик всегда в нашем распоряжении. И он всегда с нами. Со всеми. У него, по – моему, нет врагов. К нему идут и те, и эти, и всякие. И со всеми он приветлив. Со всяким поговорит. С ветераном и молодым. Опытным профессионалом и начинающим. Для каждого у него найдется слово, совет. Поддержка. Он всеохватный и безотказный. Правда, не терпит назойливую окололитературную пустопорожнюю публику. Которая идет к нему не со стихами и рассказами, а с претензиями на творческую индивидуальность. Таких нынче – отбою нет. Но и с ними он терпеливо объясняется. Я иной раз удивляюсь – откуда у него столько терпения, благожела

тельности?! Хотя вижу, как иногда у него строжают глаза, еслйхкакой‑нибудь наглец «наезжает» с перебором.

Мы дружим с ним. Я знаю его очень хорошо. У него цепкий, изворотливый ум. Завидная свежесть и быстрота мысли. Хорошая память. Уже в преклонном возрасте, он сохраняет эти свои качества. Он помнит такие детали из фронтовой жизни, что диву даешься. И не только детали; что чувствовал в той или иной обстановке. Это весьма ценное свойство пишущего человека.

В повести «Смерть поправ», опубликованной в коллективном сборнике писателей – ветеранов войны «Окопники», есть поразительные места, которые свидетельствуют не только о наблюдательности автора, но и об умении глубоко проникать в психологию человека.

Поднимая бойцов в атаку, лейтенант Берестов неожиданно для самого себя, неузнаваемым голосом, звонко выдает необычную команду: «За мной! Смерти нет, ребята!..» И все. Нет описания жуткого состояния «полета» навстречу смерти. Морозца в затылке. Тугой пружины, которая вдруг разворачивается в груди. Есть три странных слова: «Смерти нет, ребята!»

При этих словах останавливаешься. И так, как, наверное, останавливается солдат, сраженный пулей в грудь. Сначала недоумеваешь, как это нет смерти в атаке? Как могут вырваться такие слова? В них ведь жуткая неправда. Смерть есть. Вот она – летит навстречу, метит в сердце. И подниматься, бежать навстречу ей – безумие. Но еще большее безумие кричать, что смерти нет.

Постепенно начинаешь понимать, что эта команда выплеснулась из груди человека на грани аффекта. Именно в том состоянии, когда не разум кричит в человеке, а его суть. Это то самое чувство смертельной опасности, когда в человеке вдруг просыпается десятикратный запас прочности. Когда человек, не помня себя, поднимает груз, в десятки раз превышающий его возможности. Прыгает на высоту, которую в нормальном состоянии ему ни за что не преодолеть. Выдерживает такие психологические стрессы, которые в нормальном состоянии были бы смертельными.

Лейтенант Берестов вряд ли сознает такое свое состояние, тем более, вряд ли он сознает, что заражает этим своим состоянием других. Что этими своими словами он обращается не к разуму, а к самой сути человеческой. Невольно заражает бесстрашием бойцов и делает их такими, которых и пуля боится, и штык не берет. Мы знаем

из истории уйму примеров, когда смерть отступала перед бесстрашием. Суворов, Наполеон, Александр Македонский, Сципион…

Казалось бы – простые слова: «Смерти нет, ребята!» А какое в них озарение! Какая философия!

Или такая деталь: «Чуть ли не у самого плеча вонзился в стену окопа осколок, другой – влетел в пролитую из пробитой фляжки лужицу, «зашкворчал», как блин в масле».

И в человека пуля входит с этим самым «шкворчанием». Потому что горячая, и на ней кровь закипает. Жутко! Но это правда о войне. От которой не избавиться, не откреститься.

Ему на фронте явно везло. Если не считать ранения и плена. Все‑таки остался жив. Несмотря на то, что прошел через всю войну.

Но дело не только в везении. У него мгновенная реакция. А это свойство человека в критических ситуациях весьма и весьма ценно. Особенно на войне. Да и просто в жизни.

Он мгновенно находит точный и единственно верный ответ на любой, в том числе неожиданный вопрос. Редко когда его «заклинит» и он не знает, что ответить.

Этим качеством он щедро наделяет своих героев в произведениях. Попадая в те или иные экстремальные ситуации, его герои, как говорится, не лезут в карман за словом. Я бы добавил – и за поступком. Мгновенная реакция – и нет проблем.

А вообще‑то он молчун. В том смысле, что не любит распространяться в плоскости «между нами говоря». В нашей творческой и человеческой жизни много разного бывает. Иной раз просто подмывает посудачить о чем‑то или о ком‑то. В результате возникают, как известно, дрязги. Он это прекрасно понимает. А потому живет без лишних слов. Гу не так уж, чтоб не интригнуть маленько. Но в строгих ргькках.

Жизнь теперешняя ставит перед нами иногда суровые задачи. И даже если сильно захочешь, все равно для всех не будешь хорошим. Поэтому нет – нет да и приходится проявить характер. Или бесхарактерность. А может, это годы сказываются, когда уже хочется жить в мире со всеми и всем. Когда уже и слова плохие забываются. Когда хочется только одного – любоваться молодостью вокруг и самому не стареть.

«Кубань сегодня», 3.09.1997 г.

ДУБРОВИН Евгений Пантелеевич родился в 1936 году в пос. Таловая Таловского района Воронежской области.

В 1960 году окончил факультет механизации Воронежского сельскохозяйственного института. Работал инженером на Острогожском авторемонтном заводе, затем журналистом; редактором краевой молодежной газеты «Молодой коммунар» в г. Воронеже; редактором экономического отдела и десять лет главным редактором журнала ЦК КПСС «Крокодил».

Учился на отделении прозы Литературного института имени А. М. Горького при Союзе писателей СССР.

Рассказы Е. П. Дубровина публиковались в журнале «Подъем», а затем вышли в коллективном сборнике молодых воронежских прозаиков «День рождения».

«Грибы на асфальте» – первое крупное произведение Е. П. Дубровина.

Автор более пятидесяти книг. В т. ч. «Марсианка», «Племянник гипнотизера», «Счастливка», «Билет на балкон», «Дивные пещеры» и др. По его книге «В ожидании козы» поставлен фильм «Француз».

Творчество Е. П. Дубровина отмечено высокими правительственными наградами.

Ушел из жизни в 1986 году.