Текст книги "Ближе к истине"
Автор книги: Виктор Ротов
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 56 (всего у книги 72 страниц)
ГДЕ ЛЕЧИТЬСЯ ВЕТЕРАНУ?
Пришел проведать коллегу в стационар краевой поликлиники ветеранов войны и заслуженных ветеранов груда, но в палате его не застал. Сказали, что он на ужине. В столовой.
Поднимаясь по лестнице, я видел, как пожилые люди в больничных пижамах, кто с палочкой, кто придерживаясь слабой рукой за перила, тянутся в столовую. Сестричка поддерживала старичка, который, перехватив мой взгляд, сказал: «Не хотим в палате кушать. Хотим вместе со всеми».
Изрядно обветшавшие корпуса, слегка подновленные внутри косметическим ремонтом. Но везде – порядок. По – домашнему уютно. И холл для отдыха с телевизором есть, и шахматная доска с большими фигурами. Под Новый год елку установили…
Палаты всегда проветренные, чисто вымытые. И это все благодаря таким сотрудникам, как санитарка 3–го корпуса стационара Раиса Петровна Грушко.
– Представляете себе, что значит ухаживать за пожилыми больными? – говорит главный врач Тамара Константиновна Ганзурова.
Мимо меня прошла старушка в байковом халате. Морщинистое лицо, сама сухонькая, собранные на затылке волосы. Женщина… Когда‑то кем‑то любимая. О чем‑то думает.
Вслед за нею шаркает сухопарый старик с седым нимбом волос на голове. Шрам через всю левую щеку. Ба! Знакомый! И он узнал меня. Поздоровались. Сел. Когда-то вместе работали на мебельно – деревообрабатывающем комбинате. Ездаков Иван Семенович. Стали вспоминать. Ему говорить трудно: челюстно – лицевое ранение. Пуля
вошла в подбородок с правой стороны и вышла через левую щеку, разворотив челюсть. Врачи медсанбата кое‑как выбрали изо рта раздробленные кости, собрали и сшили нитками лоскуты щеки. Остальное «долечили» молодость да радость оттого, что хоть жив остался.
Воевал Иван Семенович артиллеристом. Вспоминает: «Обиднее всего, когда танки идут, а стрелять нечем, нет снарядов. И такое было».
Чувствую, он заволновался. Подумав секунду, продолжил:
– Много кое – чего было. Вернулся домой после излечения в госпитале. А дома… Над похоронкой плачут. Оказывается, я убит в бою. Мать увидела меня на пороге, и – в обморок. Бабушка – тоже. Прибежал отец с работы, тискает в объятиях, плачет: как же! – сын вернулся с того света! Давай мы отхаживать наших женщин. И смеемся оба. Чуть выше бы пуля взяла и… «полный порядок». Иван Семенович нервно хохотнул. Я не понял, чему он смеется.
Он, видя мое недоумение, пояснил: «Не надо было бы сейчас возиться со мной. Ну‑ка, сколько денег на меня тратится!..»
– Ну, как же! – говорю, слегка обескураженный его словами. – Святой долг молодого поколения…
А вот и мой коллега – поэт Кронид Обойщиков. Воевал летчиком. Охраняли морские караваны в Баренцевом море. С военными грузами.
Удивительный человек!
Никогда не унывает, всех любит. Неистощимый на стихи. И вездесущий. Но годы берут свое: донимают разные хвори. Тоже вышел, как он говорит, на финишную прямую. И переживает, что обременяет собой врачей, обедневшее наше Отечество, которое защищал, не щадя живота своего. Он идет по коридору, словно катится на роликах: стремительно, шустро. Садится рядом: «Давай поговорим. А лучше давай я тебя познакомлю с замечательным человеком. Бывший хирург. О! Легок на помин. Вот и он».
• Худощавый человек. Спокойные печальные глаза. Кронид успел шепнуть: «Недавно жену похоронил. Тоже фронтовичка».
Я пожимаю сухую прохладную руку пожилому человеку. Он представляется:
– Валентин Владимирович Миневрин. Спасаюсь туг. Сердце. После того как жену похоронил…
Кронид проводил его в палату.
Мы потом зашли к нему. Оживился, когда заговорили о фронтовой молодости.
Сразу по окончании Донецкого (тогда города Сталино) медицинского института – это 1941 год – весь курс запросило военное министерство. И всех – на фронт. Сначала был старшим врачом стрелкового полка, потом в медсанбате дивизии командиром хирургического взвода Западного, Калининского, а затем Второго Украинского фронтов. Дважды ранен в грудь и в бок – проникающее осколочное ранение. Второе ранение получил во время операции. Только разрезал живот раненому – тут налет. Укрыться негде. Да и как бросить раненого? Склонился над ним и получил осколок.
– Не снимая халата, работал сугками. Сменят на час-полтора, посидишь или постоишь, прислонившись к стене, и снова за операционный стол. Иной раз успеешь только руки отмыть от крови. В редкие часы затишья между боями удавалось прикорнугь… Вот и все. Никакого геройства не проявил. Так что нечего особенно вспоминать, – сказал Валентин Владимирович.
Такие люди не привередничают. Не требуют к себе особого внимания. Наоборот, испытывают неловкость оттого, что как бы в тягость врачам, людям, государству.
Стоит оглянуться вокруг. Сколько всего построено! Поселки, города, фабрики, заводы, электростанции… Сколько славных дел совершено во имя Отечества, во имя процветания Родины! Какую мощь создали стране эти люди! А теперь зачастую и не нужны никому. Потому что все приватизировано, расхапано по рукам. Потоком уплывает за границу. А у себя – хоть трава не расти.
Нет, Россия не оскудела добрыми людьми. Администрация края заботится о стариках в силу своих возможностей. Но не всегда это удается. Поэтому хочется обратиться и к тем, кто нынче владеет богатствами страны, созданными руками старшего поколения: не забывайте о долге перед ними. А у русских долг платежом красен. По велению Бога и совести.
Нынче бедствуют многие. Безденежье достало каждого, кто честно трудится. Особенно беспомощных стариков и детей. Особенно медицинские учреждения, в которых пребывают у последней черты престарелые строители и защитники Отечества.
Устаревают здания, приходит в негодность оборудова
ние – те же лифты в любую минуту могут остановиться. Мизерную зарплату получает медицинский персонал, в то время как жируют «новые русские».
Однако мир не без добрых людей. Несмотря на все трудности, такие лечебные учреждения, как краевая поликлиника ветеранов войны и заслуженных ветеранов труда не оставляет тех, кто достоин до конца дней своих уважения и внимания.
«Кубанские новости», 24.01.1998 г.
СПРАШИВАЛИ? ОТВЕЧАЕМ. «Генерал Власов. Предатель? Патриот?»
Газета с претенциозным названием «Наша Кубань» (а Ваша ли?) задалась мучительным для себя вопросом «Генерал Власов. Предатель? Патриот?»
Автор этой публикации Ю. Корж даже не в подтексте, а четко и ясно дает понять, что Власов – патриот. После приведенного текста программной части манифеста А. Власова автор пишет буквально следующее: «Как‑то объяснять или растолковывать отдельные пункты программы манифеста нет никакой необходимости, настолько они просты и понятны. Даже больше: большинство из них уже осуществлены в процессе демократизации страны, некоторые поставлены в порядок дня намечаемыми и продолжающимися реформами. Некоторые, естественно, рожденные именно в тех конкретных условиях, не вписываются в сегодняшние рамки. И все же мьогие задачи, поставленные Комитетом Освобождения народов России и Андреем Андреевичем Власовым еще в 1944 году, в обстановке сложной и трагической, выполняются сейчас».
Власов перевернулся бы в гробу, если б услышал, что происходящее с Россией сейчас, поставлено ему в заслугу. Через какие очки надо читать его манифест, чтобы узреть там то, что происходит в России сейчас в связи с так называемой демократизацией? И какое право, действительно, имеет Ю. Корж перекраивать историю Великой Отечественной войны со своих «демократических» позиций?
Говоря словами Ю. Коржа, «вопросы не простые», но, в противоположность ему, ответы на них есть.
Вот они.
Реаниматорам Манифеста Власова
«Великую Отечественную войну с Германией я прошел, как принято говорить, от начала до конца. Знаю, что такое фашизм не понаслышке, а убедился воочию. И вправе называть Власова не патриотом, а предателем русского народа, фашистом.
После предательства в течение двух лет он воевал против собственного народа во главе организованной им РОА (Русской освободительной армии). И только 14 ноября 1944 года, чувствуя крах фашистской Германии и его так называемой освободительной армии, созвал учредительное заседание Комитета, на котором был оглашен Манифест.
Возникает вопрос: как следует оценивать сфабрикованные на нем задачи?
С 1942 года под напором наступающей Красной Армии наемники РОА, носившие нашивки на рукаве и фашистские знаки отличия, вместе с немцами при отступлении грабили мирное население, сжигали живьем людей и угоняли молодежь в Германию. Я служил в 829–м разведбатальоне, и мне часто приходилось видеть сожженные села.
Предатель Власов и его соратники отрабатывали свои 30 сребреников за предательство.
За ними шли уголовники, а также военнопленные, доведенные в концлагерях до безысходности.
Был случай в Восточной Пруссии, когда наши войска прижали немцев к заливу Гриш – Гаф. Немцы бросили оружие и все сдались в плен, а власовцы расстреливали сдавшихся в спину. Вот что они делали.
Большевистская печать не навешивала ярлыков на зверства власовцев. Все фронты пестрели фашистскими листовками, восхвалявшими РОА и их «подвиги» на службе у фашизма.
Реанимированный Манифест Власова есть попытка лишний раз очернить славную Победу русского народа над фашизмом».
КАЛОШИН Иван Яковлевич
Юрий Корж, к Вам вопрос
«Почему А. Власов до начала Великой Отечественной войны не создавал «Комитет Освобождения» и почему не боролся со Сталиным за освобождение народов России от большевистской системы?
Предателю Власову революция 1917 года дала возможность получить бесплатное высшее образование, профессию и воинское звание. А в войну вверили ему войска, чтоб защитить страну от нашествия гитлеровских полчищ, которые захватили часть нашей страны и на оккупированной территории убивали детей, стариков, сжигали людей заживо сотнями (пример – Хатынь).
Сколько пролито было крови, сколько загублено в душегубках, концлагерях?
Генерал Власов все это видел, знал и, тем не менее, содействовал фашистам.
В пункте б) Вы пишете: «…прекращение войны и заключение почетного мира с Германией». Какой почет может быть захватчикам – поработителям? Мир мог быть заключен только после уничтожение Гитлера в его собственной берлоге.
Манифест Власова, в котором провозглашены якобы новые идеи общественного устройства России есть обыкновенное копирование идей революции 1917 года.
Напоминаю – революция провозгласила:
Равенство, братство всех народов и их право на национальное развитие.
Интересы Государства были подчинены задачам поднятия благосостояниях всех народов и наций.
Была поставлена задача сохранения мира и установления дружественных отношений со всеми странами.
Взят твердый курс на укрепление семьи и равноправие женщин.
Закреплено право на труд, отдых, восьмичасовой рабочий день, бесплатное обучение и лечение…
Теперь же все порушено. Нет единой могучей страны. Не работают фабрики, заводы. Масса безработных. Лечение, обучение недоступно большинству граждан. Миллионы детей брошены на произвол судьбы. Много людей живут’ впроголодь. Богатства страны вывозятся за границу. Вольготно живется лишь «новым русским». Им доступно все за счет обездоленного народа.
Пусть ваша газета смотрит на жизнь, какова она сей
час в действительности и призывает не к разрушению и раздору, а к восстановлению того, что разрушили, к процветанию и объединению России и всех россиян.
Я была участником Великой Отечественной войны, видела сожженные города и села, политые кровью. Но народ и Красная Армия были едины: они знали, что защищают Родину».
л. буллаева
Предатель – и есть предатель
«В газете «Наша Кубань» № 26 от 28.08. —4.09.98 г. прочитал статью Ю. Коржа «Генерал Власов. Предатель? Патриот?»
Во вступлении Ю. Корж пишет:
«…14 ноября 1944 года в г. Праге состоялось учредительное заседание Комитета Освобождения народов России под председательством А. А. Власова, где был принят Манифест».
Я не знаю, как вас величать, то ли господин, то ли гражданин Корж. (Вы не представились).
Имею честь представиться: Котов Владимир Андреевич, участник обороны г. Москвы в 1941 году. С января 1942 года воевал в составе 1–го Украинского фронта, бы/i переброшен на участок, «оголенный» генералом Власовым, который нарушил и военную Присягу, и клятву по защите Отечества.
Не знаю, в каком звании он давал Присягу, но вырос он в рядах РККА до военачальника высшего ранга благодаря Советской власти. Советский народ кормил, поил, идевал его, наделял привилегиями. И что же?
Он предал этот народ в тяжелое время.
Я не знаю, господин Корж, что вас заставило выступить в газете «Наша Кубань» (Ваша ли?). И какое Вы имели на это право? Вы участник войны? Вы из личного опыта знаете действия власовцев на оккупированной немцами территории СССР? Если нет, то, мне кажется, вы не имели права писать об этом. Вы знаете, что гитлеровские оккупанты с помощью власовцев издевались над народами Белоруссии, Украины, а пишете – они освобождали Россию от большевизма. Задачей Гитлера было полностью уничтожить славянский народ. Власовцы помогали ему в этом.
Предателя Власова, как и затею Гитлера, народы СССР усилиями солдат всех национальностей уничтожили.
В пункте 13–м Манифеста говорится: «Восстановление разрушенного во время войны народного достояния: городов, сел, фабрик, заводов за счет государства». (Какого государства?) Пункт 14–й: «Государственное обеспечение инвалидов войны и их семей». (Каких инвалидов?) Да, Германия своих инвалидов войны обеспечила бы жизненными благами, а нас – крематорием. С помощью власовцев.
Я прошел войну от начала до конца. Насмотрелся собственными глазами на этих «защитников российского народа». Кто охранял концлагеря? Кто выполнял волю гитлеровцев в расстреле военнопленных? Кто содействовал принудительному переселению народов Белоруссии, Украины? Власовцы! Кто сжигал села, хугора? Кто вел активную борьбу против партизан? Власовцы!
Вы, Ю. Корж, поторопились со своей статьей. Вам нужно было повременить лет 50. Когда мы, живые свидетели, перемрем. Вот тогда бы Вы и имели успех на Западе. А в настоящее время Вы даже оттуда не получите одобрения, так как Власов был предателем и остался им. Хозяевами Запада он был передан Советским властям. Судим и казнен поделом».
КОТОВ В А.
От редакции:
«Пражский манифест» Власова был принят с одобрения Гиммлера. Гитлер неприязненно отзывался о Власове. А Геббельс после встречи с Власовым записал в своем дневнике: «Впечатление от Власова – отрицательное». Между Гиммлером и Розенбергом возникли серьезные разногласия из‑за Власова. Не поделили антисоветские националистические организации. Геринг передал Власову 4 тысячи советских военнопленных для формироаа ния военно – воздушных частей «РОА».
Начальник штаба Сухопутных сил Кейтель писал: «Министр по делам Востока отклонил использование Власова».
Гиммлер, который был за использование Власова и власовцев, выбил у Гитлера приказ о назначении А. А Власова верховным командующим 600–й и 700–й русскими дивизиями с перспективой верховного командования всеми новыми переформированными русскими соединениями. Од
новременно за Власовым было признано дисциплинарное право производства в офицерские чины вплоть до подполковника.
Эта телеграмма – приказ была согласована с Кальтенбруннером.
«Вместе с тем, – пишет в протоколе допроса Власова заместитель народного комиссара внутренних дел Абакумов на имя Сталина, Молотова и Берия, – Власов добивался перед гитлеровским правительством передачи в его подчинение сформированных немцами частей из советских военнопленных, находившихся в ведении штаба «добровольческих войск Востока» под командованием германского генерала Кестринга, бывшего военного атташе Германии в СССР. Однако передача этих войск осуществлена не была в сзязи с тем, что Гитлер боялся объединения всех этих разрозненных частей в одну армию.
Здесь уместным будет напомнить, что этот факт и другие нюансы (недоверие к Власову со стороны фашистской верхушки) побудили некоторых авторов, таких, например, как В. Успенский, написавший известный роман-исповедь «Тайный советник вождя», романтизировать факт предательства Власова красивой легендой о том, что «предательство» его есть претворение в жизнь дьявольски хитрой архисекретной операции, разработанной в недрах сверхтайного ведомства «тишайшего» Андрея Андреевича Андреева. Численностью всего в 100 человек, это ведомство подчинялось одному Сталину.
Сверхчуткий Гитлер якобы звериным своим чутьем догадывался о планах Сталина и поэтому его поведение и поведение его окружения в отношении Власова можно выразить русской поговоркой «и хочется, и колется»…
Красивая легенда, но..» всего лишь легенда.
А вообще, ни Гитлер, ни кто‑либо из его окружения до конца не верили Власову именно потому, что он – предатель. А предавший раз. и т. д. Немцы своих сдавшихся е плен презрительно называли «власовцами». И вообще, славяне у них – «унтерменши», то есть «недочеловеки». Впасоз и власовцы для фашистов были не более, как унтерменшами.
А как назвать их реаниматоров?…
Материл подготовилВ. РОТОВ.
«Голос Отечества», сентябрь 1998 г.
ОСТРОВОК ДУХОВНОСТИ КРИСТАЛЬНОЙ
Господь Бог все‑таки есть: по прогнозу погоды назавтра в районе Геленджика ожидались дожди с грозами. Я позвонил в Союз писателей – как насчет поездки в Джанхот?
– Как договорились, завтра в восемь, – услышал в ответ.
– Но по телеку передали неважный прогноз…
– Бог не выдаст, свинья не съест.
Вот и не верь после этого в Бога. Всю поездку нас сопровождала хорошая погода: ни капли с неба. Хотя тучки воловодились над горами.
За разговорами да смехом не заметили, как поднялись на Михайловский перевал.
С перевала довольно крутой и довольно долгий спуск. А вот и развилка: Джубга остается слева, мы поворачиваем направо. За окнами автобуса проплывают полузапущенные сады. Промелькнула Архипо – Осиповка, Пшада… Самые яблочные места. Мы выуживаем у Виктора Богданова купленные им по дороге яблоки – удивительно сочные, чистобокие. Выросли на свежем горном воздухе! Яблоками и персиками торгуют с земли, со скамеек. А время от времени за окнами проплывают обильные, похожие на городские, рынки. И чего там только нет: фрукты, овощи, грибы консервированные из прошлогодних запасов и новой закатки, мед. Торговцы медом почему‑то привезли с собой на рынок свои пасеки. На раскрытых «КамАЗах» тесными рядами установлены ульи. А меды разноцветные, а фрукты ядреные, краснобокие. Душа радуется! Слюнки текут! А на душе тревога – обилие это – по инерции. Над страной навис финансовый кризис. Проклятый доллар, ставший почему‑то мерилом нашей жизни, зверски вздорожал.
Наш микроавтобус карабкается до упора своих возможностей по крутой грунтовой дорожке. За деревьями уже мелькает домик Короленко. И тут наше транспортное микросредство совсем встало – дальше мотор не тянет.
Выходим и по расчищенной заботливо тропе – дороге поднимаемся к домику. Навстречу нам идет Валентина Семеновна, за нею чуть поодаль Владимир Федорович —
муж и жена Карачевцевы. Из племени доброхотов, настоящие подвижники, страстные приверженцы великого русского писателя. Это их стараниями и самоотверженностью спасен от уничтожения домик Короленко. При поддержке местных властей. А вот и они, власти: Галина Николаевна Гладкая. Заместитель главы города Геленджика.
Идем к домику. Чувствую, как меня цепко свежит чистейший горный воздух. Голова от него кругом. Нас берет на пленку Саша – оператор ВГТРК «Кубань». Возле домика под пушистым дубком со свисающими дульками желудей гуртуемся, сходу намечаем программу пребывания: незаметно образуется кружок, и Владимир Федорович подробно рассказывает нам историю строительства этого домика братьями Короленко – Илларионом и Владимиром. Не знаю, может, благодаря его рассказу про домик он становиться моим главным героем на весь день. Мне все время хочется рассмотреть его пристально. Что-то понять через него. Мне как‑то даже завидно, что коллеги слушают внимательно. А я не могу вслушаться. Я почему‑то всматриваюсь в каменную стену, в ветхие деревянные балкончики, и точит меня вчерашнее расстройство.
В порядке подготовки к этой поездке я решил полистать и почитать что‑нибудь Короленковское. Стал перебирать свою библиотеку «Всемирной литературы» (двухсоттомник), и что такое?! Не могу отыскать том с произведениями В. Г Короленко. Несколько раз перелистал каталог, вчитываясь в алфавитный указатель авторов художественных произведений, и не могу найти Короленко. Корнель Пьер есть, Корогич Виталий есть, Копштейн Арон есть, а Короленко нет. Не поверил глазам своим. Пошел к соседу, попросил его полистать каталог. Нет! Хоть тресни! Лишь в указателе переводчиков в 96–м томе нахожу В. Г. Короленко. Оказывается, когда‑то он перевел стихотворение А. Мицкевича. Одно – единственное! И благодаря ему попал в библиотеку «Всемирной литературы». Уму не постижимо! Однако это так. В чем дело? Заглянул в список редакционного совета библиотеки и все понял: Абашидзе, Брагинский, Бээкман…
Отыскал стихотворение в переводе’В. Г. Короленко, читаю:
В душе моей так же
печально,
И глубь ее гак же
кристальна…
Перед поездкой сюда прочитал в «Кубанских новостях» обширный очерк о Короленко П. Придиуса, озаглавленный «Домик над морем, или Полузабытый Гений нравственности». И настолько потрясен был автор состоянием памятника русской культуры, что потащил нас туда, чтобы мы воочию убедились, что там творится.
Как мы одичали, как рушим святые места! Да, нам трудно живется. Страна разорена, богатства страны перешли в руки отечественных грабителей в законе. Хлебная корочка все тоньше. Голод, который нам вдохновенно гарбузуют «новые русские» и русскоязычные, кажется, задышал в затылок. Это страшно. Но бездуховность еще страшней. Это конец нации.
Вид домика действительно ужасает. Все, что можно было порушить, – порушено. И только каменные стены стоят монолитом.
– Из дикаря сложены! – слышу чей‑то придушенный голос, а в нем восторг. И сердце мое встрепенулось: вспомнилось детство в Новороссийске: дикарем у нас называли бутовый камень, из которого навороссийцы, да и многие жители Причерноморья, кладут фундаменты и опорные стены жилых домов. Это великолепный стройматериал! По твердости и морозоводостойкости уступает разве что мрамору. Царь – камню. Ну, то для дворцов и усыпальниц вождей, а дикарь для простонародья. Однако голь знала испокон веков толк в этом камне. И мы, мальчишки, знали в нем толк в своих забавах: пустим камень – дикарь с крутого склона Лысой горы, он катится хорошо, прыгает высоко – и не рассыпается. Не то что трескун – другой причерноморский камень. Тот легко слоится от малейшего удара, а пущенный с горы рассыпается вдребезги через два – три прыжка.
И привязались ко мне эти камни сегодня! Но я думаю – камни, что люди. Одни подобны дикарю по крепости, другие что твой трескун. Хожу, смотрю разоренные внутренности домика, а сам думаю о каменных стенах. И верхний дворик теперь уже выложен дикарем. Правда, не лучшей породы, «ослабленный», как выразился наш гид Владимир Федорович.
Деревянные части дома одряхлели непоправимо. Черепичная кровля течет. Ее попортили строители – реставраторы из ведомства А. Ф. Ачкасовой, уполномоченной беречь архитектурные и культурные памятники края. Прислали их сюда несколько лет тому назад человек 25–30.
Бригаду – так и хочется сказать банду из какой‑то конторы с претенциозным названием «Творчество». И они натворили такого, что Владимир Федорович и Валентина Семеновна до сих пор не могуг прийти в себя. Сняли кровлю, при этом попортили ее, содрали везде полы, порушили все, что можно было порушить, якобы для того, чтоб сделать все заново. Но вместо работы пустились в загул: пили, купались в море, вечерами ходили на танцы… Потом исчезли в неизвестном направлении.
Я поглаживаю рукой каменные стены и думаю: хорошо, что они каменные! И оказались не по зубам варварам из «Творчества». И весело представляю себе, как братья Короленко, изыскивая строительный материал подешевле, остановились на дикаре – стены из него простоят века. Не знали они, что этим стенам придется бороться не только со временем, но и с нашей дикостью.
Где вы, русские меценаты?! Или вы обезумели от легкой наживы? Не хочется верить, что вы уподобились стервятникам, которые с высоты своего положения взирают на то, как корчится в агонии наша Родина – Россия? Дожидаетесь часа, когда душа ее отлетит в вечность? Неужели не понимаете, что, когда не станет ее, не станет и вас? Что золото – не хлеб, его не угрызешь.
Нелепость того, что мы творим, сулит нам нелепое будущее.
Мы спускаемся ио улице Короленко в сторону моря. Недалеко от домика – музея высится трехэтажный кирпичный особняк. За глухим кривым забором бешено взлаяли огромные лохматые псы. Особняк только возведен, еще не отделан. Голая кирпичная кладка, пустые глазницы окон, дверных проемов – и вдруг на фронтоне электронные часы. Идут, показывают правильное время. И смотрятся почему‑то нелепо. Поистине примета дикого нашего нелепого времени! Вернее, безвременья.
На кривых же воротах – отлитые из металла дощечки, оповещающие: «Не входить» и «Во дворе собаки». Людей, и правда, не видно.
По сторонам улочки слева и справа – дома, домишки, и ветхие завалюшки, а с ними по соседству новостройки коттеджей – целый городок! Настроено навалом, если можно так выразиться. Без малейшего признака архитектурной мысли. А какой уголок! Чудо! Упоительной свежести воздух. Близкое дыхание моря. Да здесь при хозяйском подходе можно устроить рай земной. А устроили хаос.
Хаос в делах, хаос в мыслях, хаос в душах…
Боже мой! Встали бы братья Илларион и Владимир Короленко и посмотрели, что здесь сотворил «свободный» народ, они бы умерли снова от досады и ужаса. А ведь Владимир Галактионович, как никго другой из русских интеллигейтов, верил в неизбежность обновления жизни россиян. И был одним из ярчайших выразителей предчувствия этого обновления. Вот это оно?..
«Кубанские новости» 04.11.1998 г.
Краснодар – Джанхот – Краснодар.
