Текст книги ""Фантастика 2025-123". Компиляция. Книги 1-32 (СИ)"

Автор книги: Наталия Ипатова

Соавторы: Юрий Нестеренко,Ольга Росса,Владимир Малый,Александр Конторович,Макс Вальтер,Владислав Зарукин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 194 (всего у книги 332 страниц)

Часть 3
Белый и красный драконы

Хочешь знать настоящее определение героя? Это человек, виновный в гибели других.

«Миссия „Серенити"»

Возвращаться в избитое, травмированное перегрузками человеческое тело «реполову» не хотелось, а потому до базы он дотянул не переодеваясь. У Рубена не было уверенности, что он сумеет в этом состоянии сохранить сознание, а потому он сел на полосу и только тогда позволил себе…

– …осторожнее, вы, м-м-мать!

Да неужто этот хрип – из его горла? Достают из кабины. Ладно, отстаньте, я сам. Вытянул себя из кресла, привычно опираясь на предплечья, мысленно пробежался по телу с инвентаризацией. Полно молочной кислоты в мышцах, и еще микроразрывы в тканях. Двигаться хоть и с трудом, но могу. Главное, чтобы мог говорить. Сейчас придется много говорить, приготовься. И повторяться. Каждый мелкий начальник захочет услышать твою версию, и ее будут передавать снизу вверх… и тебя вместе с ней. По счастью, у нас здесь немного начальства. Короткая вертикаль.

Хорошо быть Назгулом.

– Ну и морда у тебя, парень, – высказался механик. – Будто ты в кабине на кулачках дрался. Причем проиграл.

Мимоходом поймал взглядом отражение в пластике блистера. Да уж. Пара живописных синяков, и звездочки лопнувших сосудов под глазами. Впору малых детей пугать.

Вопреки ожиданиям Рубена никто из СБ не встречал его на ветреной, размеченной огнями полосе, словно сведениям его придали до обидного мало внимания. Только Норм, да и тот не выглядел поднятым по тревоге среди ночи. Злым или, скорее, встревоженным, но не сонным.

– Огни надобно погасить, – сказал Р. Эстергази. – Мы видны с воздуха.

– Погасят, коль Ставрос прикажет. Как только, так сразу.

– А где сам-то?

– Увидишь, пойдем. ЧП у нас.

– Мое важнее.

– Как знать.

Горбясь под пронизывающим ветром с моря, они как можно быстрее преодолели полосу. Нырнули в гостеприимные ворота ангара, а уже оттуда по переходу попали в административный блок, но не остановились, а проследовали дальше по залитому искусственным дневным светом коридору в научное крыло. Чертовски невесело прозвучало это вот: «Как знать».

По пути им встретился Бротиган. Эсбэшник неторопливо и методично шел по коридору, проверяя лаборатории одну за другой, и опечатывал их по старинке, двумя проволочками в ушки и мягким пластиком, оттискивая на нем эмблему колонии. Несколько ученых, потревоженных им в неурочный час на рабочих местах, казались крайне обескураженными.

– У вас алиби, Р. Эстергази, – сказал Бротиган, поравнявшись с пилотом. – Вам повезло.

– Да что произошло, скажет мне кто-нибудь наконец?

– А вам не сказали?

Норм отрицательно качнул головой. Бротиган потер пальцем переносицу, словно раздумывал насчет своих полномочий и неизбежности своей роли во всем этом, потом с тоской посмотрел вдоль коридора, по которому словно сам собою несся, завиваясь, шорох-шепоток.

– Вы все равно узнаете. Убита Игнасия Монти.

– Что?!

Все-таки… все-таки… это до нее добирались! И добрались.

– Есть ли какие-то сомнения насчет насильственной смерти? – выдавил Рубен.

– Хотел бы я усомниться, да не выйдет. Убита… – Бротигана ощутимо передернуло, – пожарным топором. По голове.

Рубен не сдержался, оглянулся на чифа ССО. Они ведь… нет, я ничего такого не имею в виду… были дружны? Это для него личная потеря.

Это для всех нас личная потеря, и потери только начались. Удар по Игнасии Монти – это удар по всей колонии Авалон. Она была координатором процесса терраформации, и другого у нас нет. Эй, да без нее и воздух какой-то не такой!

С каких это пор Эстергази заделались пессимистами? А что, у нас было на это мало оснований? Дружище Норм ведь мог подойти к ней вплотную, она бы и топора-то не заметила, а попросила взглянуть в микроскоп на какой-нибудь особенно интересный синтез или забавную молекулу. Они дружили.

– А где она сейчас?

Нет, я понимаю, что дело не мое…

– В холодильнике, в лаборатории. Морга у нас нет. Ну да. Первая смерть на Авалоне. Прежде первого брака и первого ребенка, что родился бы здесь.

У меня дурное предчувствие. Ой, да что там предчувствие! Меня как будто палками били.

– Тело, – спросил Норм, – кто нашел? И где?

– Кэссиди нашел во время вечернего обхода. В ее блоке, под столом, только ноги торчали.

Я, видимо, невинен, как свежевылупившийся клон. Невозможно представить, чтобы человек ударил человека… – старую женщину! – топором по голове. Обычно ты стреляешь в него, сфокусировав цель и заливая сектор плазмой, ты видишь только белый крестик в рамке прицела. Это игра для двоих, в которой есть правила, и у него точно такая же пушка.

– Сам он где сейчас?

– Он не один. Кэссиди знает процедуру: если он нашел труп, он под подозрением первый. Что у вас с лицом, Р. Эстергази? Ладно, погодите, расскажете сразу Ставросу и всем.

К слову, Рубен вполне понимал дурное расположение духа Бротигана и его нежелание говорить впустую. Когда ты едешь на эту должность в компании двухсот пятидесяти тщательно отобранных людей, ты рассчитываешь иметь дело не более чем с разгильдяйством.

Поднятый с постели староста ждал всю компанию в зале капитула и был по своему обыкновению сдержанно гневен. Он в джемпере поверх пижамной куртки. С ним Кэссиди, утомленный, одетый по-дневному Спустя минуту подошла Эдера. Волосы у нее были тщательно приглажены и расчесаны на пробор, поверх – косынка. Укрощенная феминистка? Было бы забавно… в иное время.

– Сперва вы, Р. Эстергази.

Рубен доложил, стараясь говорить коротко и по делу. Мол, под прикрытием ионного зонтика в горах приютилась добывающая компания, чья она – неизвестно, однако охрана оснащена вполне современным вооружением. На Авалоне у нас, стало быть, имеется стратегический ресурс, достаточно ценный, чтобы оправдать ионизацию воздуха в обширной области над карьером. Сохранение тайны, как известно, обходится очень дорого. Думаю, теперь ясно, что стоило той, первой экспедиции скрыться в гиперпространстве, как эти немедленно сбили оставленный ею спутник. Самописцы тоже, скорее всего, у них.

– Я бы на вашем месте послал им сигнал на самоликвидацию, – сказал Бротиган. – Они скорее всего ими потерлись при попытке несанкционированного доступа, но – из принципа, чтобы неповадно было.

– Коды надо бы сменить, – подал голос Кэссиди. – Даже если все потерлось, мало ли. Такова процедура.

Рубен подумал, что под ионный зонтик сигнал не пройдет, но вслух ничего не сказал – сами догадаются.

– Запрос на Фриду, – приказал староста. – Да, внеочередной сеанс. Не мое дело, откуда вы возьмете энергию. Обесточьте что-нибудь. Нет, не лаборатории. Процесс запущен, если мы его прервем, и система рухнет прежде, чем достигнет устойчивого равновесия, считайте, мы были здесь зря. Вам хочется отчитываться за бюджетные деньги? И я сильно подозреваю, что Фрида переадресует наш запрос на Цереру! Если бы это была наша выработка, мы не летели бы сюда первым эшелоном. Мы не станем забивать этим голову. Это дело дипломатов. Планета… нет, планета, само собой, наша. Это мы внесли ее в реестр, а эти пусть убираются. Чиф Норм, у вас есть соображения по этому поводу?

– Оснастить оружием всю летающую технику. Это обязательно: Р. Эстергази вернулся сегодня только чудом. Включить режим энергосбережения, в первую очередь на зарядку идут аккумуляторы боевых машин. Ну… всего, что можно использовать в качестве боевой машины. Снять огни с периметра. Поставить по периметру автоматические пушки. Разместить вокруг комплекса фальшивые цели, видимые в инфракрасном визоре как источники энергии. Быть готовыми биться за башни: противнику для того, чтобы разрабатывать ресурс, кислород на Авалоне не нужен. Башни – наше самое уязвимое место. Я бы еще, – Норм сделал паузу, потому что прекрасно понимал – его поднимут на смех, – организовал базу где-нибудь в горах или в прибрежных скалах и вывел туда семьи колонистов.

– Это, простите, бред, – резко сказала Эдера. – Еще не выставлена ни одна нота, а вы уже нас всех в окоп загнали!

– …запросить с Фриды войска и поставить на орбиту крейсер. Мэм, вы полагаете, я не знаю свою работу?

– Встречный вопрос: что-нибудь кроме своей работы вы знаете? Староста говорит совершенно правильно: сперва следует испробовать дипломатические методы.

– Бывает, ситуации выходят из-под контроля. Когда подчиненные удалены от начальства и не знают, что делать, они с перепугу могут начать стрелять. Р. Эстергази был сегодня обстрелян. Это психология, мэм.

«Мэм» немедленно налилась пунцовым соком. Нажил врага, отстраненно подумал Рубен. Было совершенно очевидно, что психолог рабочих групп Норма на дух не переносит… вот только с чего бы?

– А что-нибудь кроме своей работы вы знаете? Посмотрите кругом: тут люди мирных профессий, с семьями и малыми детьми, а ваши так называемые бойцы – кучка подростков, которым преступно доверять оружие. Не говоря уже о вас лично… У нас нет ресурсов для войны.

– Я не говорю о войне. – (Интересно, в этом месте я бы уже орал?) – я говорю всего лишь о готовности к любым действиям, предпринятым вероятным противником.

– Эдера права, – вмешался Ставрос. – Норм, делайте все, что считаете нужным, но в пределах сметы вашей структуры. В первую очередь мы ответственны перед обществом, которое пытаемся здесь создать.

– Я в первую очередь ответствен за жизни людей, из которых вы строите свое общество. Староста. Мэм. Общество можно и перестроить… или сменить на другое, если это пришлось не по вкусу.

– Спокойно – все. Эдера, у нас просто нет на его место никого другого. Чиф, когда речь пойдет о жизнях людей, мы вас позовем. Одно дело сбить беспилотный спутник и даже обстрелять чужой разведчик, совсем другое – вести военные действия против заведомо мирной колонии. Надо быть последним идиотом, чтобы на это пойти. После того, как мы отзвонились на Фриду – Бротиган, мы ведь сделали это? – их тайна больше не существует. Сохранять нечего, игра не стоит свеч. Любое проявление агрессии будет рассмотрено как повод к галактической войне. Мы не одни, Федерация нас не оставит. Эта тема закрыта, переходим к следующей. Бротиган, давайте сюда эту женщину.

* * *

Когда Мари Люссак переступила порог зала капитула, Рубен только растерянно сморгнул. Она была в бирюзовом домашнем халатике и в кофточке поверх, босые ноги в тапочках без задников делали ее совершенно беззащитной на вид. Особенно хрупкой казалась она на фоне громадины Бротигана: у того бесстрастное смуглое лицо, тяжелые черные брови, нос с длинной переносицей и вислым мясистым кончиком, в двери он проходит только боком, иначе плечи мешают. Ну людоед людоедом.

Мари мельком оглядела собравшихся и встала, обхватив себя за локти. Она никогда ни на кого не смотрит подолгу, и очень редко – в упор, и кажется, она вот-вот превратится в птицу. Язык тела говорит: она одна. Замужняя женщина не должна так… Неправильно. И… эээ… неблагородно.

Через минуту в дверь постучали, и, извинившись, через порог перелез заспанный и очень растерянный Брюс.

– Это я его позвал, – невозмутимо пояснил Норм, глядя на недовольных Ставроса и Бротигана. – Он имеет право тут быть. Ну и, я думаю, он просто должен. Да?

Не дожидаясь ответа, он встал, уступив свое место Мари Люссак. Брюсу стула не хватило, и ему пришлось довольствоваться простенком возле двери. Ставрос взглядом приказал Бротигану начинать.

– Миз… Эстергази, вы в курсе, почему вас сюда пригласили?

– Да, разумеется. Я знаю о трагической гибели миз Монти и понимаю, что вы обязаны допросить весь ее ближний круг.

Староста едва заметно поморщился, сигнализируя своим: Мари, в отличие от прочих – одного Норма исключить! – не выглядела ни растерянной, ни смятенной. И виноватой, к слову, тоже. Да и в чем бы ее винить? На глазах у старушки разбила стекло шкафчика, сняла со стены топор, замахнулась и снесла той полчерепа?

– Вам есть что сказать по этому делу?

– Совершенно нечего, кроме того, что я скорблю вместе с вами.

– Вы были в дружеских отношениях с покойной?

– Я на нее работала и многому у нее научилась.

Предельно честно, и ни добавить, ни убавить.

– Чем этот рабочий день отличался от прочих, миз Эстергази, припомните…

Мари чуть заметно пожала плечами.

– Мы закончили на полчаса раньше. Я перевела записи с диктофона на архивный инфочип, и ученая дама отпустила меня, а сама осталась еще поработать с кристаллами с двойным лучепреломлением, про которые она сказала, что они якобы живые. Для административной работы ей нужен секретарь, а научная идет лучше, когда никто не смотрит через плечо. Так она сказала.

– Архивный инфочип? – Ставрос посмотрел на Бротигана, и тот чуть заметно покачал головой.

– Мы его не нашли. Вы, миз, его, случаем, не прихватили?

Мари ответила, приподняв бровь, – и только.

– В вашей комнате гора закрытых паролями инфочипов. Что может храниться на них, кроме несанкционированных копий научного архива колонии Авалон?

В этот момент Рубену отчаянно захотелось напомнить сыну про приоткрытый рот.

– Что дало вам основания для обыска моей комнаты?

– Ничего вашего, девушка, на территории колонии нет. Отправившись в нашу экспедицию, вы подписались насчет исполнения наших законов.

– Я знаю законы Новой Надежды. Для вмешательства в частное пространство гражданина государству необходимы веские основания. Или на Авалоне уже свои законы?

– Вы не гражданка Новой Надежды.

– Я замужем за гражданином, это уравнивает меня в правах. Административное действие, проведенное с нарушением процедуры, незаконно без каких-либо дополнительных причин.

Бротиган медленно и хищно улыбнулся, словно имел на руках флэш-рояль.

– Ваша девичья фамилия – Люссак? Вы дочь высокопоставленного функционера Федерации Земель Обетованных?

– Совершенно верно, я этого не скрываю. Двое из присутствующих здесь людей могут подтвердить мою личность.

– Свидетельство мужа не может… – нерешительно начала Эдера.

– …и еще мое, – добавил Норм. – Я давно знаком с этой юной дамой и могу засвидетельствовать ее личность.

– Вы ведь ее, – Бротиган сверился с декой, – шесть лет не видели?

– Сверьте мою генетическую пробу.

Ставрос молчал, было совершенно очевидно, что он в курсе, к чему клонит СБ.

– Вы заключили брак с присутствующим здесь Брюсом Эстергази за восемь дней до отправления экспедиции, не так ли?

– Это противозаконно?

– Это вызвало бы подозрения в любом случае, однако с учетом текущих обстоятельств – да, совершенный вами гражданский акт абсолютно противозаконен и недействителен. Дело в том, что по сведениям, запрошенным нами из метрополии, Мари Люссак в настоящий момент проходит на Далиле курс психологической реабилитации. Пьет минеральную водичку, любуется закатами и слушает медитативную музыку. Миз Люссак никогда не покидала сферы безопасности, организованной ее отцом. Ваш брак не существует, миз шебианский клон.

– А если я скажу, что это там клон сидит?

– А если я не поверю?

– Брюс Эстергази сам предложил мне принять участие в экспедиции на Авалон.

– Но согласитесь, навести его на эту мысль было нетрудно. Про троянского коня давно читали?

Мари обернулась на Брюса и встретила взгляд человека, которого только что пырнули в печень. Одна секунда, в течение которой можно было или сказать что-то, или промолчать, а после она отвернулась и глядела только перед собой.

– У вас нет шансов, дитя мое, – сказала Эдера. – Расскажите нам все.

– Я не ваше дитя.

– Она не дитя, – согласился и Бротиган. – Она сотрудник Службы безопасности вероятного противника. «Крот» под прикрытием. Она использовала мальчишку, чтобы овладеть нашими секретными разработками. Что же такое нарыла миз Монти, что вам пришлось убить ее топором! Неужели отравить не проще?

– Как насчет продолжения в присутствии адвоката?

– Законы на вас не распространяются, миз Неизвестно-Кто. Да и где я возьму вам адвоката?

– Второе влечет первое, не так ли? Если вы объявляете меня клоном, то считаете себя вправе не соблюдать мои гражданские права, потому что иначе вступаете в конфликт с законом. Я настаиваю на том, что на Далиле оставлен мой двойник, исключительно с целью успокоить охраняющих меня отцовских агентов. Я ей за это плачу. Ваше слово против моего.

– Против вашего же слова, увы. Вы сами сделали все, чтобы оригиналом считалась она.

– Доказывайте, – бросила Мари Люссак и вздернула плечи в знак того, что помогать следствию не станет, но не выдержала, полюбопытствовала: – А что, пропавший спутник – тоже я?…

– Погодите, – сказал Рубен. – А где из того, что леди, возможно, клон, вытекает, что она убийца?

Эта мысль, самому ему казавшаяся крайне благоразумной, повисла в воздухе: Ставрос до нее не снизошел, а Бротиган посмотрел на пилота как на ребенка, который вмешался во взрослый разговор.

– Единожды солгав, – сказала Эдера, – да кто ж тебе поверит?

– Я не рассчитывала проходить по делу об убийстве.

– Не возьмусь тягаться с вами жизненным опытом, миз, – есть такие женщины, к которым невозможно обратиться «мэм» или «леди», – но мне казалось, у каждого человека есть если не скелет в шкафу, то хотя бы сфера интимного. Это я к тому, что мы все в чем-то лжем.

– Господин Ставрос, – заговорил доселе молчавший Кэссиди, – по решению суда к подозреваемому может быть применен допрос с использованием медицинских средств.

– У нас тут нет суда. Я как-то тоже не рассчитывал, что вы начнете друг дружку… топорами.

– …если нет суда, его функции переходят к высшему должностному лицу колонии, – настойчиво сказал Кэссиди. – Вы должны взять это на себя.

Ставрос вздохнул как Авраам, от которого потребовали в жертву первенца, и начал сбивчиво и невнятно перечислять моральные и религиозные принципы, в силу которых для него совершенно недопустимо осуществлять медикаментозное управление психикой существа, хотя бы относительно заявленного как обладающего свободой воли. Было совершенно очевидно, что команда его сломает.

– Вы говорите, что у клонов нет прав, – заговорил вдруг Норм, о котором все забыли. – Это не так. В свое время я достаточно подробно изучал этот вопрос. Существует «Декларация прав биоконструкта», в которой, в частности, запрещается подвергать мозг клона биохимическим воздействиям. Он и так есть продукт воздействия сложных биохимических процессов, и то, что достаточно безвредно для человека, на клона может подействовать любым непрогнозируемым образом.

– Она, – ухмыльнулся Бротиган, – утверждает, что не конструкт.

– Ни в коем случае, – парировала Мари Люссак. – Я оригинал в обсуждаемой паре, но вы не приняли во внимание то, что дочь моего отца изначально может быть биоконструктом.

И торжествующе улыбнулась, выпустив эту парфянскую стрелу.

– Эта… тварь издевается? – спросила Эдера.

– У нее есть такое право, – очень серьезно ответил ей чиф ССО.

– Так вы клон или нет?

– Скажем так, я допускаю такую вероятность. Я не знаю. Учитывая, что мой отец широко использует сущности, созданные под заказ, и что он хотел бы иметь правильную, достойную его дочь… вполне возможно. Буду вам признательна за любые факты за и против. С другой стороны, если СБ создавала меня для проведения автономных спецопераций на выезде, у меня, разумеется, блокирован мозговой центр, отвечающий за расторможенность речи.

– Она издевается, – согласился Кэссиди с невольным восхищением.

– И что, – голосом Эдеры, казалось, могла говорить сама Снежная королева, – на Авалоне можно безнаказанно шпионить, убивать выдающихся людей, ставить под угрозу выживание мирной колонии и издеваться над следствием? Как вы рассчитываете сохранить авторитет руководства, Геннадий, установить для Авалона его систему заповедей и заставить население придерживаться их? Это порок штурмует ваши стены. Это вселенское зло. Где решимость Добра, где его праведные силы?

– Выяснить, кто из пары оригинал, можно только имея на руках генетические образцы обоих, и то, думаю, это было бы по силам биоинженеру уровня покойной госпожи Монти. Та «Мари Люссак» для нас недостижима. Однако не только чиф Норм много знает про биоконструктов. Я тоже по роду деятельности имел дело с так называемыми, – Бротиган подмигнул, – «сайерет». Похожи на людей, но функционально кое-чем отличаются.

– Что-то я не пойму, к чему вы клоните, Пэдди, – сказал ему коллега.

– У нас есть четыре возможных варианта: миз – клон, виновный в убийстве, миз – клон, в убийстве не виновный, миз – человек, но, тем не менее, виновна в убийстве, и миз – ни в чем не повинный человек. Поскольку существует разница в гражданских правах, нам придется сперва определиться, кем мы будем ее считать. Отец Зла лишает ведьму боли. Я ведь близок к концепции, не так ли?

– Вы что, собираетесь совать ей иголки под ногти?

– Да, боже упаси, у нас тут что, темные века? У нас имеется медицинская капсула с возможностью фиксации интенсивности нейронных процессов. Подавая раздражение непосредственно на нервные центры, можно…

– …в частности, заставить находящегося внутри человека его дать нужные показания или убить, выдав случившееся за несчастный случай.

– Теоретически – да, практически это не есть наша цель. Нам необходимо обеспечить безопасность ни в чем не повинных граждан колонии. Это никак невозможно, если мы отпустим подозреваемую за недостаточностью улик. Староста, вы должны принять это решение.

– Какое бы решение вы ни приняли, – сказал Норм, – и безотносительно любой вины, я не позволю засунуть мадемуазель Люссак в эту вашу «железную деву».

– Чиф, почему вам все время приходится напоминать о сфере вашей компетенции? Почему вы так заинтересованы в том, чтобы эта особа избежала не только заслуженного наказания, но даже разбирательства?

– Есть вещи, которые делать нельзя. Это я устроил мадемуазель Люссак в ассистентки к госпоже Монти. Это мое дело – доказать ее невиновность и понести вместе с ней наказание, если я не прав. Первое, разумеется, предпочтительнее. Физическая пытка применена не будет. Я так сказал, и вам придется с этим считаться.

– Кем вы себя возомнили, мачо?

– Я – человек, под чьим командованием находится пятая часть колонии Авалона. Самая организованная и мобильная часть, способная в пять минут получить на руки оружие.

– Вы нам хунтой угрожаете?

– Ее фамилия Люссак, а вы отвечаете за безопасность колонии.

– Я имею право уволить вас одним словом.

– Попробуйте, но будете не первый. В таком случае я стану защищать мадемуазель Люссак из личных побуждений, будучи уже не связан обязательствами перед колонией. Выбирайте, что вам нравится больше.

– Он может, – пискнул Брюс. – Я видел.

– Меня, – сказал Рубен, – тоже посчитайте.

– Хорошо, – начал Ставрос, со сдержанным негодованием глядя на группу протеста, которая тут образовалась неожиданно для него. Как, впрочем, и для себя. – Что вы предлагаете по обсуждаемому вопросу. Чиф Норм?

– Мадемуазель, вы доверяете мне в этом деле? – спросил тот у Мари Люссак.

– Всецело. – Она посмотрела на него снизу вверх.

– Это хорошо. Согласитесь ли вы провести некоторое время в изоляции, под замком, в целях вашей же безопасности?

– Смотря в чьих руках будет ключ.

– Логично. Я, Р. Эстергази и Брюс будем вас охранять по очереди. Не для того, чтобы вы не вышли, а чтобы к вам никто не вошел. Вас устроит?

– Разумеется, – фыркнул Бротиган. – Особенно Р. Эстергази…

Удар – и он рухнул навзничь.

– Никто, кроме клона, не позаботится о чести клона, – с насквозь лживым сожалением сопроводил его Рубен, стряхивая кисть.

Комичность ситуации состояла в том, что из всех присутствующих один только Бротиган и был вооружен и именно он, оглушенный, барахтался сейчас среди пластиковых стульев. Вот вам и решимость Добра, и его праведные силы.

– Только попробуй, – предупредил его Норм на всякий случай.

– Биоробот… – выдохнула госпожа психолог, – поднял руку на человека… и ему это так сойдет? Да вы что, сговорились все – крушить основы?…

– Я был знаком со многими биороботами, которым приходилось по долгу службы поднимать на человека не только руку, но и лучемет. Люди, они ведь все такие разные, а роботы попроще – и в целом неплохие ребята. Вы уж извините, как вас… Пэдди, если вы думаете про себя, что человек – это звучит гордо, то и ведите себя… как мужик.

Вот-вот, а не знаешь, спроси меня – как.

* * *

Провожать Мари Люссак в место заключения пришлось буквально продираясь сквозь толпу. Норм и Рубен заняли выигрышные – и почетные! – места справа и слева от подопечной, а Брюс тащился следом как привязанный. Мари не оглядывалась, и он терзался.

Я ее предал.

Я должен был сказать, как Норм, и Бротигану засветить – как Руб. Нет, главное не это. Я… я усомнился там, где они – нет, я промолчал там, где старшие мгновенно приняли решение. Но это было мое собачье дело!

Почему?!

Силы небесные, да я с самого начала знал, что наш брак – договорной, что она меня использовала, ну, я надеялся, наверное, что это может измениться и что-то вспыхнет там, яркое и светлое, но ведь я не идиот. Я не люблю Мари Люссак, она не любит меня, но из этого не следует, что я не протяну руки, когда ее станут топить.

Дело в том, что я думал, будто она слабая, зависит от меня и одна пропадет. Вот меня и перло, как жабу на пруду. А она оказалась сильная. Много сильнее и значительнее меня. И не только меня, к слову. Это я до конца еще не понял, какая она. Даже если и вправду шпионит для своих 30 и на тех инфочипах не сенсационные материалы для ее книги, а копии наших архивов – а где, кстати, пролегает граница меж тем и этим? А я бы так смог? Ведь она тут одна-одинешенька, сиротка в дремучем лесу, среди волков, готовых чуть что на молекулы ее разобрать максимально болезненным способом. Ни папе не позвонишь, ни в головной офис. А она их еще и по носам щелкала. И палила свечу с обоих концов.

Разве можно допустить, чтобы женщина?…

Дело не в том, что она большая, а в том, что ты – мелкий. Самый мелкий из всех, кто там был сегодня, что и продемонстрировал с успехом. Как вести себя, если она – больше?

Да какая уж тут любовь!

Местом одиночного заключения для Мари Люссак выбрали их с Брюсом комнату в семейном общежитии. Пока дотуда шли, Норм вызвал по комму командиров отделений и распорядился. Тирод уже ждал его на пороге с большой коробкой, куда собрал весь скандальный частный архив «семьи Эстергази».

– Чиф, куда это?

– Отнесите ко мне и оставайтесь при нем неотлучно или поставьте человека. Неотлучно – ключевое слово. Ничто не должно быть изъято или заменено без моего ведома.

– Я могу входить?

Норм мельком оглядел внутренность помещения: убогая продолговатая клетушка с двумя койками, раздвинутыми по противоположным стенам, дверь в санузел справа, при взгляде из коридора не видна. Несколькими касаниями перепрограммировал замок, чтобы тот отпирался только снаружи.

– Да, пожалуйста.

Мари перешагнула через порог и обернулась. Запереть за ней дверь, глядя прямо в поднятое к тебе лицо, оказалось неожиданно трудно.

– Морган!

– Я здесь, чиф. Слушаю.

– Слушай меня внимательно: оттуда никто не выходит, входят только те трое, кого вы видите перед собой. Никакое высшее руководство, не говоря о Службе безопасности колонии, приказ отменить не может.

– Ясно, чиф. Осмелюсь предположить, а что, если она с собой что-нибудь сделает? Ну, удавится?

– Вот для того, чтобы она не удавилась, мы и не пускаем к ней СБ. За того, кого вы поставите к этой двери, вы отвечаете лично. Вы меня правильно поняли?

– Абсолютно, чиф. Сама встану.

Первый раз за весь день на лице Норма промелькнула искорка удовольствия, и Брюс снова задался вопросом – что отчим нашел в этом маленьком чудовище и почему ей подыгрывает. Секса меж ними точно нет, не смешите матушку. Уж не напоминает ли она ему – о ужас! – Игрейну?

Любая девушка этого возраста будет напоминать Игрейну, факт.

– Разрешаю сесть, это надолго. Запомните, Морган, пока мы здесь охраняем арестованную, по комплексу ходит человек, для которого снять со стены пожарный топор – плевое дело. Ключ я вам не даю во избежание лишней ответственности.

Ключ – это такая карточка-отмычка, позволяющая перепрограммировать любой замок в колонии на новый тактильный параметр. У всего руководства такие есть, и у СБ, разумеется, тоже. И у Игнасии Монти – был. На теле не нашли.

– Постойте, Морган, это не все. В самое ближайшее время у нас будет объявлено чрезвычайное положение. Да, оказывается, можно еще чрезвычайнее. В этой связи снимите наших людей со всех хозработ, не связанных с обеспечением жизнедеятельности колонии. Ссылайтесь в этом на меня. Найдите место в пределах дневного перехода, где можно было бы организовать временный лагерь. Чем больше найдете таких точек, тем лучше. Заодно продумайте маршруты перемещений между ними, и прикрытия. Даже если ничего не случится, вы приобретете ценный опыт действий в полевых условиях. По вам все. Все понятно?

– Так точно, чиф. Никак нет… было бы разумно поставить флэши, чтобы обмануть их энергодетекторы – от удара с воздуха. Не дали ресурсов? Они, я извиняюсь, сдурели? Нас же с воздуха… одним точечным ударом!

– Теперь вы, Андерс. Для второго отделения у меня очень важное задание. Вы вооружите все, что летает и ползает и не нарисовано в справочнике-определителе местной фауны.

– Тут нет фауны…

– Тем проще вам будет.

– Как мне склонять механиков к пониманию?

– Любыми способами, включая личное обаяние. Запугайте их. Все батареи зарядить, технику вывести из ангаров, отогнать на километр и еженощно перегонять на новое место. Закамуфлировать. В пустых ангарах включить тепловые пушки. В вашем распоряжении бойцы-контрактники. Вопросы есть?

– Никак нет, чиф.

Некоторое количество народу, что толкалось тут за новостями, услышав обрывки этого разговора, поспешно разошлось по своим жилищам: делиться новостями с домашними и готовить эвакпакеты.

На этом добрались до комнаты Норма, где Тирод, как пес, охранял инфочипы. Комод Третьего был немедленно отпущен с соответствующим поручением: проверить комплектацию, отсчитать и отгрузить консервы, палатки, камуфляжные сети, спальные мешки, куртки с подогревом, аптечки и любые переносные устройства, которые должны облегчить бойцу на рейде жизнь и исполнение задачи: инфравизоры, детекторы источников энергии, мобильные ректификаторы воды и воздуха, каждый величиной с автомат для продажи мелочи.

Уф, сели рядком на койку, перевели дух. Посмотрели друг на друга.

– По чаю? – предложил хозяин. Идею одобрили.

– Я понимаю, почему в это ввязался Брюс, – сказал Рубен, держась за горячую чашку. – Он ей человек не последний. Я понимаю, – храбро продолжил он: – почему это сделал я. А ты-то зачем поперек прешь? Ты представляешь, как это выглядит со стороны? Путч!

– Тебя это беспокоит?

– Нет, но…

– А меня – очень. Варианты у меня были? На фронтирах происходят страшные вещи и остаются безнаказанными.