Текст книги "Элрик: Лунные дороги"

Автор книги: Майкл Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 65 страниц)

Глава девятая
Совещание сфер

Представления о времени в Миттельмархе весьма сложно понять. Это выглядело так: нам суждено прожить много жизней в миллионах альтернативных миров и каждый раз пытаться изменить свою историю, что удается очень редко. Лишь иногда один из нас преуспевает, и именно усилия, направленные на изменения, каким-то невероятным образом поддерживают Вселенную в равновесии. Вернее, множество альтернативных вселенных, которое Уна называла мультивселенной, – в них и проигрывались различные варианты истории нашей жизни.

Уна проявила огромное терпение, объясняя мне все это, но, будучи человеком весьма прозаичным, я никак не мог принять их точку зрения, которая, казалось, противоречила здравому смыслу. Постепенно я начал видеть более широкую картину, и это помогло понять, что наши сны – лишь отголоски других жизней, их наиболее драматичных моментов, а также то, что некоторые из нас могут перемещаться между этими снами и разными жизнями, а иногда даже менять их.

Уна рассказала обо всем этом после того, как отвела в комнату и позволила освежиться. Когда же я набрался сил, она повела меня по извилистым улицам Му-Урии, оживленного, многолюдного города, куда более многонационального, чем я ожидал. Во тьму явно изгнали не всех. Люди всевозможных рас и вероисповеданий занимали целые кварталы – наглядное свидетельство смешения разных культур, в том числе и офф-му. Мы шагали мимо уличных ярмарок, столь популярных в современном Кёльне, мимо домов, которые органично смотрелись бы в городах средневековой Франции. Стало очевидно, что офф-му издавна начали привечать беженцев с поверхности, все они жили сообща мирно и счастливо, сохраняя традиции и обычаи своих народов. Город казался знакомым и в то же самое время экзотичным. Уна вела меня мимо зеркальных базальтовых террас, заросших бледным мхом и лишайниками, резных балконов из белого камня – на них стояли местные жители, почти не отличимые от каменных изваяний. Вечная, сверкающая огнями ночь обладала притягательной красотой. Я теперь понимал, почему многие остались тут навсегда. Пусть они никогда не увидят солнечного света и цветущих весенних лугов, зато и не познают войн, что в любой момент могут лишить тебя и того и другого.

Я вполне разделял чувства людей, решивших жить здесь, но не мог дождаться, когда снова увижу знакомые лица пышущих здоровьем краснощеких крестьян Бека.

Местные жители казались не совсем живыми, хотя очевидно наслаждались жизнью и сумели создать высокоразвитую цивилизацию, в то время как над их головами нависала многотонная толща, их страну окружали темные границы, все звуки были приглушены, а обращение здесь царило несколько преувеличенно вежливое, какое в многолюдных мегаполисах обычно не встречается. Я восхищался их достижениями, но сам по доброй воле ни за что не согласился бы поселиться здесь навсегда. Смогу ли я когда-нибудь вернуться на родину?

Меня снова переполняли отчаяние и разочарование. Я любил свою страну и свой мир. Мечтал о возможности сражаться за все хорошее и честное, что еще не исчезло в них. Я хотел занять свое место среди тех, кто противился трусливому злу. Среди тех, кто встал на пути жестоких сил, стремящихся уничтожить все ценное в нашей культуре. Я сказал об этом Уне, пока мы шли по петляющим каньонам города, восхищаясь садами и архитектурой и приветствуя прохожих.

– Поверьте, граф Улрик, – заверила она, – если у нас все получится, то вам представится возможность снова сразиться с нацистами. Но для этого нужно еще очень многое сделать. Линия фронта на данный момент проходит по крайней мере по трем мирам, и наш враг с каждым днем становится лишь сильнее.

– То есть вы имеете в виду, что я буду бороться за то же дело, если приму участие в вашей борьбе?

– Я имею в виду, что дело у нас общее. А как вы послужите ему, решать вам. Но ваше решение одновременно повлияет и на другие.

Она улыбнулась и взяла меня за руку, ведя по огромной естественной котловине, расположенной в самом центре города. Сталагмиты здесь не росли, а сталактиты на своде скрывала густая тень, падавшая от яркого свечения озера.

Сначала мне показалось, что это большая арена, но зрителей я не заметил. Через котловину проходила широкая дорога, которая, по всей видимости, вела прямо к озеру. Если бы офф-му не так сильно отличались от людей, я бы предположил, что это место создано для проведения военных парадов: торжествующие моряки могли бы пройти здесь победным маршем под ликование зрителей, сидящих с обеих сторон.

Уну рассмешили это мое неловкое предположение и замечания, что дорога такая гладкая потому, что по ней прошли тысячи ног, и что в этом месте пахнет чем-то очень знакомым.

– Скорее всего, вы это место больше не увидите, – сказала она, – если вернется его обитатель.

– Обитатель?

– Конечно. Он жил здесь с офф-му с самого начала времен. Некоторые считают, что они вместе пришли в этот мир, да и город построили вокруг него. Он очень стар и почти всегда спит здесь. Однако порой – видимо, когда проголодается, – он просыпается и направляется туда, – она ткнула пальцем в широкую дорогу. – К озеру. Исчезает на неопределенное время, но всегда возвращается.

Я огляделся в поисках признаков жилья.

– Он живет прямо здесь? Без мебели и без какого-нибудь укрытия? Уна веселилась, видя, как я озадачен.

– Это гигантский змей. Выглядит как волок, но намного крупнее. Он спит здесь и никогда не причинял вреда офф-му. А в прошлом даже защищал их. Они считают, что он уползает на охоту. Странное существо, по бокам у него длинные плавники, почти как крылья у ската, но он все-таки рептилия. Некоторые верят, что у него есть рудиментарные конечности и на самом деле он скорее ящер, нежели змей. Что-то вроде тех выловленных со дна выползин, которые используют вместо плотов, только, разумеется, намного больше.

– Мировой Змей? – спросил я полушутя-полусерьезно, имея в виду Уробороса, который, как считали наши предки, охранял корни Мирового Древа.

Она ответила на удивление строго:

– Возможно.

Затем снова развеселилась и взяла меня за руку.

Я вдруг понял, что перешел границу дозволенного, и обрадовался, что она снова засмеялась и повела меня по извилистым тропинкам – продемонстрировать утонченную красоту водных садов, созданных из натурального камня и искусственно выращенных лишайников. Блестящие брызги света, дымкой висящие над миниатюрным водопадом, отражали нежные оттенки причудливой подземной флоры. Моя провожатая, увидев, насколько я заворожен этим зрелищем, гордилась, будто полноправная хозяйка чудес Му-Урии.

– Разве можно не любить это место? – спросила она, взяв меня под локоть.

Такого дружеского расположения и уютной близости я не испытывал ни с одной женщиной. Совсем размяк и ответил:

– Я уже полюбил его. И считаю офф-му цивилизованным и культурным народом. Достойным подражания. Я мог бы прожить тут целый год, но так и не исследовать все здешние уголки. Но я, фройляйн Уна, не привык отдыхать в экзотических местах, пока моему народу угрожает чудовище гораздо более страшное, чем ручной змей!

Она пробормотала, что разделяет мои чувства и постарается сделать для меня все, что в ее силах. Я спросил о капитане Бастейбле, таинственном англичанине, но она лишь покачала головой.

– Похоже, он отправился в другие края.

– А вы выведете меня отсюда, если, как и он, можете уходить и возвращаться по собственному желанию?

– Существуют дороги сна, – сказала она. – Найти их нетрудно. Но вот вернуться туда, откуда вы пришли, практически невозможно. – Уна подняла руку, предвидя, что я могу рассердиться. – Я обещала, что вы получите шанс сразиться с врагом. Вы же хотите преуспеть в этом деле, насколько возможно?

– То есть вы советуете проявить терпение. А что еще мне остается?

Я понимал, что она говорит искренне, и с чувством сжал ее руку. Казалось, будто я знал ее всю жизнь. Словно она была моей симпатичной родственницей, например племянницей. Когда мы только познакомились, она, как это ни странно, ожидала, что я ее узнаю. Теперь я ее понимал: с точки зрения различных потоков времени мультивселенной мы вполне можем быть одновременно знакомыми и чужими. Она явно приняла меня за кого-то другого, за одну из бесчисленных версий меня самого, которые, если верить ей и офф-му, существовали в постоянно ответвляющихся мирах мультивселенной.

Ее уверенность в том, что у меня не один двойник, а бесконечное множество, не утешала. Подумав об этом, я вспомнил, что хотел спросить ее о двух странных рыцарях, которых недавно увидел. Один из них явно был моим двойником.

Эта новость ее не удивила, а скорее встревожила. Она начала детально расспрашивать меня, я отвечал как мог. Уна покачала головой:

– Я даже не знала, что в действие приведены такие силы. Такие мощные силы. Нужно молиться, чтобы хоть некоторые из них перешли на нашу сторону. Возможно, я неверно поняла или неправильно применила навыки моей матери.

– А кем были эти рыцари в доспехах?

– Один из них Гейнор, судя по тому, как вы описали доспехи. Другой – его смертельный враг, один из ваших величайших аватаров, кому суждено изменить саму природу мультивселенной.

– Значит, он не предок мне, а альтер эго?

– Можно считать и так. Вы сказали, он о чем-то вас просил?

– Я просто предположил.

– Он в отчаянии, – она говорила с чувством, словно о близком друге. – А что увидел Фроменталь?

– Ничего. Это были скорее отблески, а не иллюзия, насколько я понял.

– Не иллюзия, – согласилась она. – Идемте, надо побеседовать с Фроменталем и его друзьями. Они уже нас заждались.

По узким мосткам мы перешли через несколько каналов, похожих на венецианские; они проходили по естественным углублениям и трещинам и снабжали город водой. Меня поразило, как хорошо офф-му приспособились к природным пещерам. Даже Гёте поразился бы, увидев, с каким уважением они относятся к окружающему. Как ни странно, в моем мире описание этой природы, скорее всего, приняли бы за опиумные фантазии Кольриджа или Эдгара Аллана По. Все из-за склонности большинства отвергать любую истину, как бы важна та ни была, если она выходит за узкие рамки их восприятия.

Спустя какое-то время мы вышли на небольшую площадь, и Уна провела меня через арку, по изогнутой асимметричной лестнице мы поднялись в просторную комнату, по меркам офф-му на удивление широкую. Здесь стояла более привычная для людей мебель, большие диваны и удобные кресла, длинный стол, заставленный едой и вином. Фроменталь вел беседу с лордом Реньяром и тремя незнакомцами; как только мы вошли, они поднялись из-за стола, чтобы нас поприветствовать.

Таких расфуфыренных чудаков я видел лишь в операх-буфф. Лорд Реньяр был разодет, как щеголь середины семнадцатого века, весь в кружевах и шитье, и для пущей устойчивости опирался на резную тросточку. На красной шелковой ленте, надетой через плечо, висели ножны со шпагой. Как только он узнал нас, прищуренные глаза его радостно засветились.

– Мои дорогие друзья, добро пожаловать. – Он с неуклюжей грацией поклонился. – Позвольте представить вам моих соотечественников из Танелорна. Лорд Блэр, лорд Брэгг и лорд Брэй. Они хотят вступить в наши ряды, чтобы бороться с общим врагом.

Эти трое были облачены в парадную форму офицеров наполеоновской кавалерии. Лорд Блэр отличался пышными бакенбардами и широкой, почти лошадиной, улыбкой, демонстрирующей крупные неровные зубы. Лорд Брэгг напоминал напыщенного задиристого петуха с бородкой и ярким гребешком, а в широком лице лорда Брэя проглядывало нечто печально-ослиное. Они, конечно, не настолько походили на животных, как лорд Реньяр, тем не менее от них явственно попахивало хлевом. Впрочем, вели они себя весьма дружелюбно.

– Им пришлось пойти тяжелым кружным путем, чтобы добраться до нас, – пояснил Фроменталь. – Они прошли по лунной дороге между мирами.

– Прошли…? – удивился я, решив, что не так понял его.

– Не многие обладают этой способностью, – резко пролаял лорд Реньяр. Его литературный французский был превосходен, но ему приходилось как-то по-особенному кривить рот и напрягать голосовые связки, чтобы произносить слова. – Те же, кто научился этому, не станут путешествовать по-другому. Это мои близкие друзья. Когда мы поняли, какая опасность грозит, то вместе ушли из Танелорна. Нашего Танелорна, разумеется. К сожалению, мы потеряли друг друга во время неприятного приключения. Но наконец-то они добрались сюда и принесли свежие новости о бедственном положении Танелорна.

– Город в осаде, – сказал Фроменталь. – Гейнор, в другой ипостаси, напал на него. Высшие миры на его стороне. Мы боимся, что город скоро падет.

– Если Танелорн падет, то падут и все остальные, – Уна нервно зашагала по комнате. Она не ожидала таких страшных новостей. – Мультивселенная погибнет.

– Без помощи Танелорн, несомненно, ждет беда, – подтвердил лорд Брэгг, в холодном голосе его не осталось даже проблеска надежды. – Почти весь наш мир уже захвачен. Теперь там правит Гейнор от имени Порядка. Его покровительница – леди Миггея Безумная. Он черпает силы у других своих аватаров.

– Мы пришли сюда, – произнес лорд Брэй, – чтобы найти этих аватаров и предотвратить их слияние. В нашем мире это уже произошло. А здесь Гейнор лишь начинает пробовать свои силы.

Я ничего не понял. Уна пояснила:

– Иногда так бывает: с помощью бессмертных инкарнации одного и того же человека могут сливаться. Таким образом они обретают огромную силу, но теряют рассудок. Подобное слияние противно естественному ходу вещей и угрожает стабильности всей мультивселенной! Тот, кто вычерпывает души других своих воплощений, идет на огромный риск и может дорого заплатить за это.

Она так посмотрела на меня, что я отчего-то вздрогнул. Холодок побежал по спине, и внутри все заледенело.

– Мы не можем позволить, чтобы на Му-Урию напали из-за нас, – сказал я. – Давайте организуем экспедицию в Темные земли и первыми нанесем удар. Гейнору придется много месяцев снова набираться сил.

Уна мрачно улыбнулась:

– Мы не можем предвидеть, с какой скоростью время течет для него.

– Но мы же знаем, что можем победить его.

– Это от многого зависит, – перебил меня лорд Реньяр, извинившись. – От чего?

– От того, чьей поддержкой мы сможем заручиться. Позвольте напомнить вам, дорогой граф фон Бек: в нашем мире непобежденным остался лишь Танелорн. У Гейнора могучие союзники. Ему помогает как минимум одна богиня.

– И как же Танелорну удалось до сих пор выстоять? – спросил я.

– Потому что это Танелорн. Вечная святыня. До сих пор ни Хаос, ни Закон не осмеливались нападать на него. Он – воплощение Серых Пределов.

Уна пришла мне на помощь:

– Серые Пределы – это то, благодаря чему существует жизнь в мультивселенной, другими словами, жилы, мышцы, кости и кровь ее, первичная материя, из которой произошло все остальное. Колыбель Святого Грааля. Любые существа могут находиться и общаться внутри Серых Пределов, даже жить там, если им так угодно, но любой конфликт или нападение на них в Пределах бросает вызов самой сути мироздания. Некоторые считают, что это вызов самому Богу. Другие же думают, что если Богом не является мультивселенная, то уж точно Серые Пределы и есть Бог. Я предпочитаю более прозаичный взгляд. Если мультивселенная – это огромное, вечнорастущее древо и оно отращивает ветви, распространяет свои корни и крону во всех направлениях, то каждый корень и ветвь являются новой реальностью, новой историей, а Пределы – это скорее душа этого самого древа. Как бы важна ни была наша борьба, нельзя нападать на Серые Пределы.

– А нападение на Танелорн приравнивается к нападению на Серые Пределы? – спросил я.

– Будем считать, что это тревожный прецедент, – ответил лорд Брэй с иронией, какой я от него даже не ожидал.

– Выходит, Гейнор угрожает существованию первичной материи. И что случится, если он преуспеет?

– Небытие. Конец разумной жизни.

– Но как он может преуспеть?

Моя способность думать логически и стратегически наконец-то взяла верх. Старик фон Аш научил меня рассуждать.

– Прибегнув к помощи могущественного владыки Закона и Порядка. И в том, и в другом лагере есть личности, которые верят: если они возьмут все под свой контроль, то мультивселенная станет лишь лучше – естественно, в соответствии с их представлениями и желаниями. Жизнь богов циклична, время от времени здравый смысл и ответственность уступают место слабоумию и мракобесию. Именно это и произошло с союзником Гейнора в нашем мире.

– Вы сказали «богов»?

– В данном случае богини, – лорд Блэр издал непроизвольный смешок.

– Знаменитая герцогиня Миггея из Долвика. Древний аристократический род Закона.

– Закона? Разве Закон не должен противостоять несправедливости?

– Агрессивное слабоумие – не единственный признак того, что Хаос находится в упадке. Обе силы подчиняются законам мультивселенной. Растут, укрепляются, а затем приходят в упадок и умирают. Находясь при смерти, они отчаянно цепляются за жизнь. Любой ценой. Все прежние связи и понятия исчезают, не остается ничего, кроме растущих аппетитов, они охотятся на живых, чтобы поддержать свои испорченные души. Даже самые благородные владыки и владычицы Порядка порой подвержены разложению, и чаще всего это происходит, когда Хаос находится на подъеме и наиболее активен.

– Не совершайте моей ошибки, – пробормотал Фроменталь. – Не путайте Закон и Хаос с Добром и Злом. И у того, и у другого есть свои хорошие и плохие стороны, свои герои и злодеи. Они скорее олицетворяют противостоящие друг другу нравы человечества в наивысшем своем развитии, когда добродетели обеих сторон сливаются в одном человеке.

– И такие люди существуют?

– Даже несколько, – ответил лорд Брэй. – Они появляются именно тогда, когда это необходимо.

– Надеюсь, Гейнор не один из них?

– Как раз наоборот! – возмущенно протявкал лорд Реньяр. – В нем воедино слились все пороки. Он проклят, обречен на вечное отчаяние и ненависть. Но по своей натуре верит, что поступает так лишь по необходимости.

– И он заручился сверхъестественной помощью?

– В нашем мире – да, – длинное лицо лорда Брэгга ненадолго оживилось. – Владычица Миггея – его правая рука. В распоряжении герцогини Порядка огромные силы, которые действуют по ее велению. Она может уничтожать целые планеты по собственному желанию. Рука Порядка убийственна, когда служит бездумному разрушению, а не справедливости и созиданию. Мы надеялись, что лорд Элрик…

Лорд Блэр начал мерять шагами комнату. Голубые глаза метали молнии, шпоры звенели, бряцала пряжка ремня.

– Как бы мне ни нравилось чесать языком, господа, осмелюсь напомнить, что все мы в опасности и прибыли сюда просить помощи у Серых Владык. Как я понимаю, эти офф-му именно они и есть.

– Думаю, они вряд ли смогут оказать нам реальную помощь. Гейнор угрожает и вашему миру, – лорд Брэгг задумчиво потеребил бакенбарды. – Значит, спасение нужно искать в другом месте.

– И куда вы пойдете? – спросил Фроменталь.

– Туда, куда приведет нас лунная дорога. Это единственный для нас способ путешествовать между мирами, – лорд Брэй почти извинялся. – Раз уж даже Элрика обвели вокруг пальца и опутали чарами…

– Вы научите меня ходить по лунной дороге, чтобы я мог пойти с вами? – тихо спросил Фроменталь.

– Конечно, друг мой! – радостно затявкал лорд Реньяр и хлопнул лапой по широкой ладони Фроменталя. – Для меня большая честь отправиться в путь с соотечественником-французом!

– Тогда я с вами, монсеньор!

Легионер поправил фуражку и отдал честь. Затем повернулся ко мне:

– Надеюсь, мой друг, вы не считаете, что я вас бросаю. Я всю жизнь стремился в Танелорн. Возможно, во время путешествия я смогу отыскать то, что поможет вам бороться с Гейнором. Будьте уверены, друг мой: если вы попадете в беду, я помогу вам всем, чем смогу.

Я заверил его, что сделаю то же самое. Мы пожали друг другу руки.

– Я бы и сам пошел с вами, – вздохнул я. – Но поклялся вернуться домой, как только представится возможность. Сейчас очень многое стоит на кону.

– Судьба ведет нас в разные стороны, – лорд Реньяр словно пытался нас утешить. – Но все мы – разные нити одного и того же ковра. Так что, возможно, когда-нибудь встретимся снова. И, может, даже при более счастливых обстоятельствах.

– Офф-му – народ многочисленный и весьма находчивый, даже если им приходится бороться со сверхъестественными силами, – Уна вклинилась в разговор звероподобных воинственных щеголей, тоже желая сказать напоследок пару слов. – Лучше всего мы с вами сможем послужить Равновесию в наших родных мирах.

Она тоже пожала руку Фроменталю.

– Думаете, Гейнор нападет на город? – спросил грузный легионер.

– Это его история, – туманно ответила она. – Его сон. Не удивлюсь, если он уже выступил в свой величайший поход. Благодаря ему он и получит свое знаменитое прозвище.

– Какое же? – попытался улыбнуться Фроменталь.

– Проклятый.

Когда мы расстались с танелорнцами, которых я про себя назвал «тремя гусарами», я спросил Уну, откуда она так много знает.

Она улыбнулась и еще теснее прижалась ко мне, пока мы шли по сумеречным каньонам, где жизнь текла своим чередом.

– Я дочь крадущей сны, – сказала она. – Моя мать очень известна. Она похищала самые могучие сны.

– А как можно украсть сон?

– Об этом знают лишь крадущие. И только они могут без особых проблем перенести один сон в другой. Или использовать один против другого. Именно так разбогатела моя мать.

– Вы можете украсть сон, где я император, и перенести меня в другой, где я нищий?

– Как понимаю, все несколько сложнее. Но я не получила такого образования, как мама. Главную школу в Каире закрыли, когда я находилась в городе. Кроме того, мне недостает терпения.

Она посмотрела на меня в упор рубиновыми глазами. Я улыбнулся, она тоже ответила улыбкой, но, кажется, слегка расстроилась.

– Значит, вы – не крадущая сны, как ваша матушка?

– Я вообще не говорила, что я крадущая. Я унаследовала ее способности, а не ремесло.

– А ваш отец?

Она вздохнула и рассмеялась, глядя на наши тени на зеленой дороге, словно выложенной из нефрита.

– Ах, мой отец!

Больше она ничего не сказала, так что я решил расспросить о путешествиях между мирами.

– По сравнению с мамой я путешествовала не очень много, – сказала она. – Провела какое-то время в Англии и Германии, но не в вашей истории. Должна признаться, меня завораживают миры, с которыми вы лучше всего знакомы, возможно, потому что мама их очень любила. А вы, граф фон Бек, скучаете по своей семье?

– Матушка моя умерла родами. Я был ее последним ребенком, родить меня оказалось труднее всего.

– А ваш отец?

– Ученый. Ученик Кьеркегора. Думаю, он винил меня в смерти матушки. Почти все дни проводил в старой башне в нашем имении. У него была огромная библиотека. Он погиб во время пожара, который уничтожил ее. Говорят, у него были признаки помешательства или чего-то еще хуже. Я тогда жил в закрытой школе, но о той ночи и о том, что видели жители Бека, ходят странные слухи. Рассказывают всякие небылицы – якобы мой отец разорвал семейную «сделку с дьяволом» и потерял некую реликвию, которую ему доверили.

Я рассмеялся, но вовсе не так беззаботно, как моя спутница. Скорбеть о человеке, так отдалившемся от меня, было не очень сложно; полагаю, что и он не слишком горевал бы, если бы это я погиб в том пожаре. Сын-альбинос вызывал у него отвращение. Или как минимум неприязнь. Но как ни пытался я отдалиться от родителей и их проблем, мне это не удавалось. Отец ожидал, что я исполню семейный долг, хоть и не любил меня так, как любил моих братьев.

Уна не стала расспрашивать меня дальше. Я всегда поражался тому, какую бурю чувств вызывали во мне воспоминания о детстве.

– У нас обоих сложная семейная история, – с сочувствием промурлыкала она.

– Но, несмотря на это, я все еще намереваюсь вернуться в Бек, – настоял я. – Неужели нет возможности отправить меня домой как можно скорее?

Она с сожалением покачала головой.

– Я путешествую между снами. Я живу в историях, которые, как считают, способствуют росту и восстановлению мультивселенной. Некоторые верят, что посредством снов мы можем попасть в другую реальность. Что мы – это совокупность и воплощение всех наших мечтаний, желаний, идеалов и потребностей. По другой теории, мы лишь сон мультивселенной. А по третьей, мультивселенная снится нам. А у вас есть какая-нибудь теория, граф фон Бек?

– Боюсь, все эти идеи слишком новы для меня. Мне даже сложно поверить в то, на чем они основаны. – Я обнял ее за плечи, чувствуя, что она почти отчаялась, слушая меня. – Если я во что и верю, то в человечество. В нашу способность вытащить себя из болота необузданной алчности и бездумной жестокости. В наши благие стремления, которые создадут гармонию, и никакие враги не смогут ее разрушить.

Уна пожала плечами.

– Беспокойные псы набивают брюхо до отказа, – сказала она. – А затем блюют.

– Вы настолько циничны?

– Нет. Но нам, Рыцарям Равновесия, предстоит долгая битва, чтобы достичь этой гармонии.

Я и раньше слышал подобную фразу и спросил ее, что это значит.

– Некоторые используют этот термин, чтобы описать нас, тех, кто трудится ради справедливости и равенства во всем мире, – пояснила она.

– А я тоже один из этих рыцарей?

– Думаю, вы и сами это знаете.

После этих слов Уна сменила тему и начала рассказывать о луноцветах (так она их назвала), которые каскадами ниспадали по узким террасам со шпилей Му-Урии.

Несмотря на все опасности и открывшиеся мне тайны, я понимал: увидеть такую красоту дано не многим. Она превзошла все мои ожидания, обладала такой силой и осязаемой реальностью, какие не могли привидеться даже курильщику опиума. Я понимал, что это не сон. Невозможно было не осознать реальности этого мрачного каменного мира.

Уна четко дала понять, что больше не станет отвечать на мои вопросы, и некоторое время мы просто молчали, восхищаясь талантом архитекторов офф-му: они смогли вписать свои творения в окружающую природу, придав городу настолько естественную целостность, какой я прежде не видел в подобных поселениях.

Когда мы наконец оторвались от созерцания волнистой завесы из прозрачного камня, что будто колыхалась в сиянии озера, я заметил человека; он стоял шагах в четырех от меня. И тут же замолчал, потому что смутился: это вновь был мой двойник, в вычурных черных доспехах, невероятно похожий на меня. Высокие скулы, чуть изогнутые брови, горящие красные глаза, кожа цвета чистой слоновой кости. Он кричал, обращаясь ко мне. Кричал, а я не слышал ни одного слова.

Уна тоже увидела его и узнала. Попробовала было подойти, но он зашагал по дороге, жестами приказывая следовать за ним. Он шел все быстрее, и нам пришлось бежать, чтобы не отстать. Мы петляли по узким туннелям, поворачивали, спускались вниз, сбегали по ступеням, проходили по мостам, следуя за рыцарем до самой окраины города, пока не добрались до отдаленного острова. Все это время он шел впереди, направляясь к берегу реки. Иногда исчезал в тенях и появлялся вновь в мигающем серебристом свете. Иногда поглядывал назад, и на лице в черном шлеме читалась тревога. Я был уверен: он хотел, чтобы мы шли за ним. От яркой вспышки я на мгновение ослеп и потерял его из виду. Уна обогнала меня. Кажется, она все еще его видела. Я бросился вдогонку.

А затем впереди раздался внезапный мучительный крик, вопль скорби и ужаса. Я поспешил туда и увидел: девушка упала на колени рядом с мертвым телом, которое я сперва принял за незнакомца в черных доспехах.

Но незнакомец исчез. На земле лежало тело огромной саблезубой пантеры, той самой, что бежала за плотом, пока мы плыли в город.

Уна подняла заплаканные глаза.

– Это наверняка сделал Гейнор, – сказала она. – Убил ради удовольствия.

Я огляделся, все еще надеясь увидеть незнакомца и гадая, не он ли убил кошку. Мне показалось, что я заметил серебристо-медный отблеск и услышал издевательские нотки в журчании реки, но двойника не увидел.

– Вам знаком этот зверь? – спросил я Уну, которая, стоя на коленях, обнимала огромное кошачье тело.

– Знаком? – Худенькое тело Уны дрожало от безутешных рыданий. – Да, граф фон Бек, я ее знала. – Она замолчала, пытаясь справиться с чувствами. – Мы были ближе, чем сестры.

Слезы снова покатились градом, сверкая серебром на ее белоснежных щеках. Я решил, что ослышался.

– Только Гейнор, – прошептала она, вставая с колен и озираясь вокруг. – Только он настолько жесток, решителен и хитер, чтобы первым напасть на наших пантер. Они – главная защита Му-Урии.

– Вы сказали, она была вашей сестрой? – Я удивленно смотрел на крупную черную кошку с изогнутыми белыми клыками размером с кинжал. – Эта пантера?

– Знаете ли, – сказала она рассеянно, все еще пытаясь прийти в себя, – я ведь все-таки дочь крадущей сны. Так что могу выбирать.

А затем из-за ближайшей колонны вышел Гейнор в эсэсовской форме. В одной руке он держал короткий костяной лук, другой натягивал тетиву. Тонкая серебряная стрела целилась прямо в сердце Уны.

Она потянулась к своему оружию, но замерла, поняв, что преимущество на стороне Гейнора.

– Мне тут довелось пережить много интересного и кое с кем познакомиться, кузен, – сказал он. – А еще я усвоил несколько полезных уроков. В общем, время пролетело незаметно. А как твои дела?