Текст книги "Элрик: Лунные дороги"

Автор книги: Майкл Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 65 страниц)

Лорда Олина мнение гололицего не интересовало, он не придал ему значения и обращался лишь ко второму, к Гейнору из Мюнхейна.

– У меня есть важное дело. Мой заместитель окажет вам всю необходимую помощь.

С этими словами он покинул комнату. Нужно было подготовиться. Олин решил, что благоразумнее будет находиться подальше от Миренбурга, если вдруг здесь вспыхнет мятеж. Его гарнизон легко подавит бунт, но это поддержит его точку зрения и покажет, что без его крепкой руки заводы Миренбурга в опасности. А в любых неудачах можно будет обвинить сэра Эдвольда. Он же тем временем постарается собрать сильную армию, чтобы подавить восстание и приписать успех себе одному.

Когда он ушел, германьянцы победно переглянулись. В их историю поверили. Губернатор поможет им обыскать город, чтобы найти Унну фон Бек, внучку крадущей сны. Они были уверены, что девочка и ее неуловимый родич окажутся в их руках, это лишь вопрос времени. И тогда они смогут провести последний кровавый ритуал, чтобы получить ту власть, к какой они давно стремятся. Жизнь ребенка – ключ к управлению мультивселенной. Ключ к вечности.

Два старинных союзника, отдававшие все силы для того, чтобы предотвратить судьбу, которой они так боялись, преисполнились решимости – больше никто и никогда не сможет угрожать им.

Глава девятая

Элрика забавляло, как поражен Ярослав Стредик, что его план удался. Сэр Эдвольд Крайер в состоянии транса остался в своем замке, стражу альбинос отправил обыскать лес. При желании Крайер мог выходить куда ему вздумается, но у него не осталось ни масок, ни большей части одежды, впрочем, как и воспоминаний и личности. А теперь и лорд Олин попался на крючок Элрика. Он улетел в Лондру на самом быстром и новом орнитоптере, собранном на одном из местных заводов. И поставил лжегубернатора во главе города. У Элрика теперь имелось предостаточно времени, чтобы найти свою правнучку без постороннего вмешательства.

– Все свободные стражники отправятся на ее поиски, – сказал Элрик. Когда он снял шлем, цвет его лица, достигнутый с помощью магии, не изменился. Он откусил кусочек фрукта и оглядел город. На востоке местоположение производственного района выдавали дым и искры из огромных труб. На западе виднелись купола и покатые крыши над рынками, где купцы раскладывали свой товар. На севере поднимались шпили храмов – жителям Миренбурга дозволялось обращаться к любым, даже самым странным богам, пока в святилище, построенном во славу короля-императора Хуона Бессмертного, священники возносили правителю хвалу и молитвы. Король Хуон не отказывал побежденным в праве прибегнуть к помощи любых абстрактных понятий, приносящих им утешение.

Жители Миренбурга не были слишком набожны, но после завоевания в храмах стало гораздо больше народа, чем прежде. Среди священников, жриц и прихожан было столько шпионов, что все прекрасно знали: храмы – не то место, где способен зародиться тайный бунт или заговор. С самой большой натяжкой невозможно было сказать, что Миренбург возмущен. После того как погибли или исчезли самые древние семьи, тут прагматично приняли тот факт, что Миренбург стал, как и прежде, провинциальным городом в составе империи. Даже кулаки, крестьяне-землевладельцы из сельских общин, согласились со властью Лондры и отнеслись к ней философски. Время от времени страну захватывали. Завоевателей оценивали скорее по размеру налогов, чем по каким-то другим критериям. А Гранбретань в прошлом году их даже немного снизила. Понятно, что в целом они были слишком высоки, да и законы суровы, но это давало и ощущение своего рода безопасности. Как и во всем мире, средний кулак ценил авторитарную стабильность выше свободы, с которой приходит и ответственность. Даже когда им выпадала возможность проголосовать, большинство фермеров, селян и ремесленников предпочитало видеть в вождях тех, кто откровенно демонстрировал силу, а не ум. Рабочие же имели другое мнение – они перестали ходить в храмы и между собой осуждали правительство, прятали ярость и гнев за разговорами о чести.

Стредик рассказал Элрику, что обитатели богатых кварталов на севере любят пожаловаться на Лондру, но восстание поддержат лишь в том случае, если кто-то их к этому подтолкнет. Элрик не собирался устраивать революцию, несмотря на то, что сказал лорду-протектору. Он решил: если его действия помогут скинуть завоевателей Миренбурга, он не расстроится. Но хотелось ему лишь одного – спасти Унну и убраться отсюда. Если Ярослав Стредик сможет воспользоваться моментом и организовать сопротивление, тем лучше. В неразберихе проще увезти девочку. Чтобы разыскать ее, он применял чары, это истощило его силы, а сыворотка, за которую в аптеке Брукгейта он незадолго до экспедиции отдал целую кучу золота, вскоре закончится.

– Мы начнем тщательные поиски, – сообщил он спутнику. – И сами их возглавим. Первый, кто найдет ее, получит награду – деньгами или чем-то другим, что пожелает. Но время ограничено. Настоящий сэр Эдвольд скоро придет в себя и начнет вспоминать, кто он такой, да и лорд Олин может к тому времени вернуться из Лондры с приказом, и он, возможно, не будет соответствовать нашим планам.

Ярослав Стредик понял, что Элрик имел в виду. Нужно использовать каждый час, который выторговал для него этот странный новый союзник. Стредика интересовали заводы. Он знал, что добровольцев лучше всего набирать из полных тихой ярости рабочих. Можно также привлечь к делу пилотов и обслуживающий персонал. И тогда на стороне восставших будут люди, умеющие управлять летающими машинами, и механики, знающие, как их ремонтировать. Заполучить боевую технику Стредик хотел так же сильно, как и освободить рабочих. Именно боевые машины, а не бесспорная жестокость командования или всепоглощающее желание добраться до земель и ресурсов, помогли Гранбретани завоевать их.

В тот же день, когда лорд Олин улетел в Лондру, Элрик из Мелнибонэ в шлеме, украденном у настоящего Эдвольда Крайера, потребовал, чтобы весь гарнизон города собрался на широкой Площади Торговцев Солью. Звенящим голосом он напомнил солдатам об их долге.

– За горами зреет серьезный заговор. Некоторые интриганы уже здесь, среди нас. Эти террористы и бунтовщики постараются сделать все, чтобы отвлечь нас от благородных целей. Они ненавидят нас за безопасность и свободу, которыми мы наслаждаемся. Они живут ради борьбы, мы же несем покой и умиротворение. Эти ростки зла нужно вырвать с корнем и уничтожить. Но нам не следует убивать их. Всех подозреваемых следует доставить в подземелья оранесианок святой Марии и святой Марии, и их допросят следователи, которых я лично назначу. Очень скоро они поделятся с нами нужной информацией. Тем временем ищите ребенка, о котором я вам говорил. Девочка должна остаться невредимой. Ее необходимо сразу же привести ко мне, в любое время, что бы вам ни говорили.

– А что насчет мальца, милорд? – поинтересовался какой-то капитан.

– Мальца?

– Германьянцы хотели, чтобы мы нашли и схватили какого-то парнишку. Юного альбиноса. Они дали четкие распоряжения. Если кто-то причинит ему вред или позволит сбежать, то будет подвергнут публичным пыткам, а затем казнен.

– Германьянцы? – Элрик еще не встречался с прибывшими. – Они перешли все границы, капитан. Если парень-альбинос найдется, сообщите мне и приведите его ко мне. Ни при каких обстоятельствах не отдавайте его германьянцам. Они превышают полномочия!

Он распустил стражников, и они, переговариваясь, разбились на группки. По тону было слышно, что они озадачены и даже в замешательстве. Но что-то подсказывало им: грядут важные события, и доведется поучаствовать в историческом моменте.

В квартире в Башне Мучеников неподалеку два «германьянца», Гейнор фон Минкт и Клостергейм, наблюдали за происходящим вне себя от ярости. По какому праву этот провинциальный выскочка отменил их приказ, хотя всего час назад они поздравляли друг друга с тем, что так легко обрели помощь благодаря подделанным за пару шиллингов документам и пособничеству могущественных заговорщиков из Лондры? Девчонка и мальчишка уже почти попали к ним в руки! Они угодили бы в темницу св. Марии и св. Марии (грозных оранесианок), и дальше было бы довольно просто вывести их оттуда и доставить в назначенное место. Но этот глупец нарушил все их планы!

– Похоже, мы выбрали не лучший момент для нашего маленького спектакля. – Гейнор наполнил кубок вином.

Герр Клостергейм медленно кивнул, позволив себе скривиться.

Поиски в фабричном районе начались на следующее утро. Солдаты из орденов Росомахи, Пса и Рыси обошли все жилища и собрали всех девочек, кому хотя бы немного подходило описание Унны, но ее саму так и не нашли. Матери рыдали, отцы стонали, когда детей выдирали у них из рук и внимательно изучали. Срывались дверцы буфетов и шкафов, все, что в них хранилось, вываливалось наружу. Поднимались доски пола, прочесывались чердаки и подвалы. Солдаты под присмотром мрачных командиров с жителями не церемонились. Разумеется, стражники не осмеливались причинить девочкам вред. Им описали, как они умрут, если прольется хотя бы капля крови Унны. По прошествии пяти дней заместитель лорда-протектора, однако, так и не получил добрых новостей.

Между тем разозленные германьянцы тайно проводили собственные поиски. Они так и не получили аудиенции у сэра Эдвольда, который, по всей вероятности, не желал их видеть. У них возникли некоторые подозрения на счет этого заместителя командора.

Когда же Гейнор потерял самообладание и потребовал, чтобы солдат отдал ему какую-то бедную, дрожащую девочку со светлыми волосами, капитан, назначенный сэром Эдвольдом руководить операцией в этот день, воспротивился и в раздражении поместил обоих германьянцев под арест. Элрик опасался, что его могут узнать по голосу, который постепенно приходил в норму, но он решил встретиться с ними лично. Германьянцы в окружении отряда городской стражи с высокомерным видом вошли в комнату для допросов.

Элрик изо всех сил старался скрыть свой настоящий голос. Он откинулся в кресле, наблюдая за ними через прорези в маске, и стучал унизанными перстнями пальцами в перчатках по подлокотникам, словно выказывая нетерпение.

– Что это? Предательство? – прорычал он.

Услышав его, Гейнор на мгновение нахмурился, и Элрик подумал, что его сейчас раскроют. Но фон Минкт заговорил спокойно, лишь несколько вопросительно.

– Лорд-протектор, у нас есть письма из Куай Савоя, службы короля-императора, что непосредственно отвечает за все вопросы безопасности внутри страны и за ее рубежами. В этих письмах вас просят… нет, вам приказывают, – надавил он голосом, – оказать нам всяческое содействие. Мы прилетели сюда за детьми, которых разыскивают ваши солдаты. Они играют важную роль в имперской безопасности, а ваши люди откровенно препятствуют нам. Хочу напомнить, сэр, что вы бросаете вызов самому королю-императору!

– Приказывают? – разъярился Элрик. Он был уверен, что документы поддельные. Зачем Хуону или дипломатической полиции отправлять этих двоих, у которых нет, насколько ему известно, никаких полномочий? – Приказывают?

Он притворился, что собирается отдать приказ своим людям. Элрик вел опасную игру, пытаясь обойти фон Минкта и Клостергейма, которые тоже действовали по собственному плану.

Клостергейм, от природы более дипломатичный, встал между ними.

– Заверяю вас, милорд, мы признаем ваши полномочия и обязанности.

И у нас нет намерений…

– Покажите мне документы!

Элрик заметил удивление в глубоко посаженных глазах Клостергейма. Неужели пуританин узнал его? Если его раскроют, это будет так невовремя…

– Они у нас в квартире, милорд.

– Прекрасно! Отведите этих людей в «Св. Марию и св. Марию», – скомандовал Элрик. – И обыщите их комнаты на предмет документов. Наш король-император придет в ярость, если мы не проявим должной осторожности в этом вопросе. Принесите документы мне, и я сам изучу их!

Гейнор фон Минкт взревел от негодования, но Клостергейм быстро успокоил его и повернулся к Элрику:

– Мы не будем спорить, лорд-протектор. Вы сами увидите, что документы подлинные. Мы оба лишь заботимся о безопасности империи.

– Надеюсь, что это так, герр Клостергейм.

И снова Элрик заметил искру подозрения во взгляде пуританина, словно тот почти узнал его голос. Элрик молча опустился в кресло, и охранники увели мужчин. Он выиграл немного времени, но не знал, как долго еще сможет участвовать в столь нетипичном для него маскараде.

Лорд Олин приближался к Лондре. Он летел на новейшем, самом быстром орнитоптере, похожем на огромного дракона; лязгали зелено-красно-сине-черные металлические крылья, приводимые в движение сложнейшими паровыми турбинами, которые оставляли за аппаратом серый дымный след. Пилот из Ордена Ворона сделал круг над Кройденским полем – не только для того, чтобы найти место для посадки, но и чтобы пассажир успел полюбоваться красотами. Оттуда мощный паровоз по блестящим стальным рельсам помчал лорда Олина в столицу. В Лондре, с ее мрачными базальтовыми зданиями в виде зверей и гротескных человеческих фигур, его ждал свирепый, воинственный барон Мелиадус, канцлер короля-императора Хуона.

От Кройдена уже были видны признаки столичного города – темно-зеленый туман клубился в воздухе над стеклянными башнями, а в них отражались угрюмые огни Лондры, где странно смешались чародейство и наука, почти забытые искусства Трагического тысячелетия, когда безумие и безрассудство умножились и едва не привели Землю на грань уничтожения.

Теперь же натурфилософы, алхимики и ученые магистры Лондры – все мечтали возродить потерянные искусства и открыть новые. День и ночь ее ремесленники создавали свои необычные творения, отливали металл и собирали конструкции из дерева и самоцветов, разрабатывали страшные устройства, боевые машины, доспехи, огненные копья. Все это рождалось в нелепых и причудливых мастерских, отражавших вдохновенное безумство аристократов в масках.

Лорд Олин, хорошо знакомый со столицей и королевским двором, но так и не привыкший к ним, вдруг ощутил укол ярости и понял, как сильно жалеет о том, что его отправили так далеко от дома. Доведется ли ему познать мирную жизнь в родных холмах? Что заставило его взрастить это болезненное пристрастие к жестокости, которой он не знал, пока не приехал сюда, чтобы обучиться реалиям управления Темной Империей?

Он уже сожалел о своей привычке к интригам, которые привели его сюда. Он не питал любви к барону Мелиадусу, к леди Флане (кузине короля-императора Хуона), к Тарагорму, Мастеру Дворца Времени, и к его коллеге, вечному заговорщику барону Боус-Юнге из Осфода, командору Ордена Змеи и главному ученому Лондры. Он подозревал их в предательстве, хотя не имел доказательств. Лорд Олин не признался бы в этом даже собственной тени, но король-император Хуон вызывал у него лишь отвращение, ибо говорил украденным голосом, существовал за счет украденной энергии – сморщенный гомункул в шаре, наполненном животворящей жидкостью. Длинный, словно у насекомого, язык служил ему руками, а желал король-император лишь одного – продлить свое существование, даже если ради этого пришлось бы высосать жизненные силы из всех континентов.

И вот он снова здесь, приведенный инстинктом выживания, так же изломан, как и те, кого он презирает, и трясется от страха, как любой другой придворный подхалим, и только сейчас до него дошло, как он себя ведет и как сильно себя за это ненавидит.

Пока двухэтажный парадный поезд из черной стали и хрома, приличествующий положению пассажира, нес лорда Олина к городу, тот всерьез размышлял, не вернуться ли назад. Но не существовало такого протокола, который позволил бы ему это сделать. Никто не знал, как исполнить это. Поезд шел без остановок до вокзала Лондры, станции «Блэр-Брэгг-Брэй», и там его наверняка уже поджидала стража при полном параде. Во время прибытия его должны принять со всеми почестями и гранбретанскими церемониями, положенными знатному лицу по статусу.

Поездом управлял человек в узорчатом шлеме Ордена Быка – члены этого ордена обычно работали на подобном транспорте. На другой стороне вагона, на верхнем и нижнем этажах, на сиденьях из бронзы и лакированного дуба устроилась приглашенная охрана из Ордена Пса и его собственного клана – Ордена Росомахи. Эти ордена всегда поставляли лучших воинов, способных защитить величие и благополучие Гранбретани. Их длинномордые маски излучали преданность и неунывающую стойкость. Красная бронза и медь блестели на их доспехах. Десяток воинов, барабанщик, три знаменосца с флагами своих орденов, имперским знаменем Гранбретани и штандартом лорда Олина: на разделенном на четыре части поле – гербы его Дома и его Ордена, а также звания и почести.

Напротив Олина сидел сенешаль короля-императора Хуона в зеленой ничего не выражающей маске Ордена Богомола. Если я начну вести себя подозрительно, подумал лорд Олин, то подпишу себе смертный приговор. Выбора нет, если хочешь выжить, придется доехать до города, войти в главный дворец и огромный тронный зал короля-императора Хуона. Затем со всеми почестями прошагать по залу с флагами всех пяти сотен провинций, что когда-то были независимыми странами, сквозь строй стражников, набранных из всех аристократических семей, кроме самых бедных. Простереться ниц перед великим Тронным Шаром – подвешенной над головой огромной сферой с амниотической жидкостью – и ждать, не соизволит ли король-император Хуон принять его.

Иногда даже барон Мелиадус ожидает час или больше, прежде чем явится король-император, пожелтевший зародыш с длинным быстрым языком, при помощи которого он управляет шаром.

Однако этим утром терпение лорду Олину не понадобилось. Шар ожил почти немедленно. С ним заговорил медоточивый голос бога.

– Ну что, мой лорд-виконт, какие новости вы привезли из Миренбурга, этой производственной жемчужины нашей государственной короны?

– Присматривать за нашими невероятными достижениями для меня большая честь, великий король-император. Я здесь, чтобы заверить вас, как всегда, что моя жизнь и верность принадлежат вам. В этой груди бьется посвященное сердце, которое заботится лишь о вашем благосостоянии и благосостоянии нашего великого народа, ибо они тождественны. Я приехал сюда потому, что мои подчиненные принесли мне сведения о том, что может нарушить покой вашей империи. Я бы не стал беспокоить вас, если бы вы не приказали мне докладывать лично вам, а не барону Мелиадусу. Величайший и самый преданный слуга Вашего Величества…

– Барон Мелиадус сейчас не во дворце. Он исполняет наши личные поручения. Так что увольте от этой пустой болтовни, лорд Олин.

– Благодарю вас, великий король-император.

– Вы проявили себя как добросовестный слуга, лорд Олин, и у нас нет причин полагать, что вы понапрасну тратите мое время…

– Я бы лучше умер, великий король-император.

– Тогда вам стоит поторопиться и рассказать мне, зачем вам нужны дополнительные войска, ведь вы наверняка прибыли сюда именно за этим.

– Планируется восстание, государь. Я уверен, что этого не случится. Бунтовщики утратят решимость, как только мы арестуем вождей, и численность их тут же сократится; должно быть, луна находится не в том поле, или жены их…

– Да-да, виконт Олин. Мы прекрасно осведомлены о том, что может привести к этому. Но мы удивлены, что провинция готовится оказать сопротивление. Разве мы не были с ней щедры, в отличие от Германьи или Трансильваньи?

– Весьма щедры, великий король. Вельденштайн – примерная провинция, что обеспечивает нас и сырьем, и крепкими рабочими. Именно поэтому Миренбург и стал местом для самого передового производства. Жители радуются налогам, почти таким же, как у нашего народа в Лондре. В последние пять лет урожаи в провинции стабильно растут, выросли и другие доходы, особенно благодаря торговле женщинами, чьи красота и сила всем известны, а также стеклянной и фарфоровой посудой. Местные кулаки никогда не были так довольны, как сейчас, и вряд ли представляют угрозу. Но губернатор провинции предупредил, что восстание уже началось, что в любой момент оно может разрастись, угрожая нашей доброй власти, особенно если придут армии с Востока, например, из Коммуназии. Несколько пунктов гелиографа уже уничтожили. Разумеется, мы разослали соглядатаев повсюду. Однако я решил, что будет разумно сообщить об этом Вашему Величеству и попросить прислать больше солдат и военной техники, чтобы мы могли задавить восстание в зародыше, прежде чем оно охватит нашу территорию. Нужно примерно наказать бунтовщиков.

Высокомерные блестящие глаза внимательно следили за лордом Олином сверху.

– Примерно, да. Благодаря своему расположению Вельденштайн играет важную роль в наших планах по защите границ. Мы бы не хотели, чтобы наши армии увязли здесь, в то время как силы Коммуназии нападут на более слабые фланги.

– Понимание стратегии у вашего величества, как всегда, на высоте.

– В настоящее время это не единственные беспорядки в нашей Империи. Мы начинаем подозревать о существовании конкретного плана. Барон Мелиадус отправился на место, чтобы изучить, насколько это вероятно. И другие лучшие умы Гранбретани работают над этой проблемой. Каким образом ваш человек узнал о заговоре?

– Ему рассказал гость, великий король-император; на него напали в Булгарских горах. Бандиты проговорились, что собираются участвовать в восстании против нас.

– Мы подумаем о вашей просьбе насчет дополнительного войска, лорд Олин, но должны напомнить: вы обязаны защитить наше производство любой ценой. Даже небольшой проступок может привести к самому серьезному наказанию.

– Я понимаю, государь. Миренбург стал важным городом в защите империи…

– Именно так. Вы родились для этого, лорд Олин. Вы должны сообщать вашему королю-императору все новости. Например, вы что-нибудь слышали о Среброкожем?

– Это имя мне незнакомо, великий король-император.

– Ага. А о Рунном посохе, к примеру?

– Рунном посохе, милорд? Я… я думал, наш лорд-протектор хранит его.

– Оказалось, это не то, что мы думали. У нас хранилась прекрасная подделка. Лишь несколько человек знакомы с настоящим артефактом. Мы поклонялись ему, отдавали честь, даже молились и приносили клятвы, но никто точно не знает, какова его истинная природа или форма. Некоторые верят, что это вообще не посох, а прекрасная золотая чаша или темно-зеленый камень, огромный изумруд. Так что, лорд Олин? Есть ли у вас какие-нибудь новости о нем?

– Я ничего такого не слышал, мой король.

– К вам прибыли два гостя из Германьи, не так ли?

– В самом деле, государь. Их послал Куай Савоя. С письмами с вашей печатью. Но я думал, вы отдали приказ не упоминать о том, что они должны сделать…

– Глупец, это фальшивки! – король неожиданно зашипел, как змея. – Мы предполагаем, что при Дворе появились предатели, и следим за ними.

Мы предполагаем, что они тоже ищут Рунный посох. Вы приказали обыскать их багаж и одежду? Почему их не обыскали? Неужели вы в Мирен – бурге стали так сентиментальны, милорд, что готовы обихаживать этих двух гололицых дикарей, как любимых псов?

– Великий король, но на свитках были нетронутые печати Куай Савоя!

– Даже несмотря на это, лорд Олин.

– Я умоляю вас о прощении, мой король-император. – Лорд Олин все еще лежал, распростершись на каменном полу. Он бы не смог унизиться больше, не переломав костей.

– Мы советуем вам, лорд Олин, по возвращении в Миренбург вести себя построже с варварами и им подобными. Вы сами сказали, насколько важен город для нашей безопасности и безмятежности.

– Я сейчас же вернусь и сделаю все как надо, государь.

– Чуть позже, лорд Олин. – Какая-то жуткая радость клубилась в странных, почти змеиных глазах короля Хуона. – Будем надеяться, ваш заместитель окажется более бдителен, чем вы! Я хочу, чтобы вы посовещались с бароном Бруном Даннинстритским, а до этого с бароном Боус-Юнге Осфодским. Они зададут вам конкретные вопросы. Гранбретань отблагодарит вас за быстро принятое решение принести весть лично нам. Будем надеяться, что вы окажетесь достаточно крепки, чтобы расплатиться за ошибки в сборе информации.

Посторонний наблюдатель мог бы поклясться, что в этот миг лорд Олин почти слился с каменными плитами пола. Из-под шлема раздался сдавленный стон.

Хватательный язык мелькнул и исчез, и в тот же миг Тронный Шар потух, лишь жуткие глаза все еще светились. А затем и они утонули во мраке, и все затихло.

Через несколько мгновений, поскольку больше ничего не происходило, лорд Олин встал. Было что-то неуместное в голове росомахи с ощеренной пастью, которая венчала это странно обмякшее тело, когда оно поднялось на ноги и нетвердой походкой направилось по длинному залу к дальним дверям. Под пристальным взором придворных подхалимов он вышел в приемную, затем в другую. Наконец оказался в комнате, отделанной обсидианом, с вырезанными человеческими фигурами и мистическими тварями из далекого прошлого Гранбретани.

Слуга в маске и ливрее Ордена Змеи подал ему знак. С глубоким поклоном провел он лорда к недавно установленному движущемуся тротуару, что быстро понес его по длинным коридорам дворца, мимо кабинетов на разных этажах, пока они не достигли апартаментов барона Боус-Юнге, чья репутация была отвратительна даже для Лондры. Изнутри доносились крики такого тембра и высоты, которые вызвали бы дрожь даже у самых искушенных придворных, привыкших к вою и стонам от боли, причиняемой изощреннейшими способами.

Ноги тряслись, во рту пересохло, глаза щипало, но лорд Олин не осмелился даже замешкаться. Он должен с готовностью принять любую судьбу, назначенную ему королем-императором Хуоном, иначе его ждет еще более суровое наказание. Если же он выдержит, есть вероятность, что ему удастся отправиться на покой, как и мечтал.

Из покоев барона доносилась смесь самых волнующих запахов и омерзительного зловония, от которого расстались бы с завтраком даже самые крепкие мужчины и женщины. Концентрированные газы сочились из-под низкой широкой арки, куда повел его слуга.

Барон Боус-Юнге вышел из-за лабораторного стола с пробирками и ретортами и тепло поздоровался с лордом Олином. Маска кобры на его плечах кивнула, а вслед за ней двинулся и сам барон, словно все эти церемонии замедляли его движения.

– Лорд Олин, какая честь для меня. Слышал, вы приехали доложить о проблемах в вашей провинции.

Лорд Олин начал заикаться:

– С-с-слухи, и только, лорд барон. Пос-с-смотрим, что будет дальше… э-э-э-э…

По традиции, в Лондре не упоминали о наказании, жутком публичном унижении, которое предстояло пережить лорду Олину.

Барон Боус-Юнге взял его под локоть и повел вдоль длинных столов с оборудованием, за которыми работали специально обученные рабы; многие из них были обезображены химикатами или какими-то другими силами, а некоторые, вероятно, даже не являлись людьми.

– Будем надеяться, это никак не связано с тревожными слухами о Рунном посохе и людях, что ищут древнее место, где он покоится, – пробормотал Боус-Юнге.

Но лорду Олину не хотелось, чтобы хоть кто-то знал то, что знает он. Он задавался вопросом: удалось бы ему избежать предстоящих пыток, если б он послал вместо себя в Лондру сэра Эдвольда? Он сожалел, что не сделал этого… и многого другого.

– Многие даже не верят, что Рунный посох существует, – продолжил Боус-Юнге, когда они покинули лабораторию и прошли в его заброшенные и неухоженные, но все-таки роскошные покои. – Хотя я тоже его ищу, мне и самому порой кажется, что его не существует. Я изучил все легенды о нем. – Зловещая зеленая маска барона Боус-Юнге склонилась набок. Жесткие старые глаза за ней смеялись. – Но то, что все эти слухи исходят из разных источников, кажется мне довольно пугающим совпадением. Империя борется за Порядок, за Равновесие, за силы справедливости и равенства. Такие вещи, как Рунный посох, – символы нашей империи. А в символах всегда есть определенная сила. Не сможем ли мы сами призвать Рунный посох в нашу реальность, потому что нуждаемся в нем?

– Конечно-конечно, – бормотал лорд Олин, думая лишь о предстоящих пытках.

– В конце концов наша религия состоит лишь из ритуалов и традиций.

Слова прошелестели почти неслышно, и лорд Олин почувствовал, что угодил в ловушку и сети опутывают его все туже.

– Мы поклоняемся нашему бессмертному королю-императору, барон Боус-Юнге!

– Разумеется, лорд Олин. А вы когда-нибудь клялись Рунным посохом?

Лорд Олин съежился в доспехах, словно испуганная крыса в клетке.

– Клялся? Нет… Да! Нет… Нет, конечно, нет… он слишком могуч…

– Именно. Если мы клянемся Рунным посохом, эта клятва связывает нас. Нельзя относиться к Рунному посоху легкомысленно.

Лорд Олин лихорадочно рылся в памяти, чтобы понять, относился ли он к Рунному посоху легкомысленно. Но ничего не мог вспомнить. Он покрылся испариной. Пот пропитал нижнее белье, побежал по канавкам шлема и нагрудника. Он начал раскисать. Под оскаленной мордой росомахи стало жарко, как в теплице.

– Именно! – провозгласил барон Боус-Юнге, сам ответив на свой вопрос. – Мой дорогой лорд Олин, я подозреваю, что кое-кто планирует получить власть над настоящим Рунным посохом и тем самым изменить историю нашего мира во времени и пространстве.

Лорд Олин все еще не мог произнести ничего внятного. Барона Боус-Юнге это, казалось, не смущало. Он спокойно обнял лорда Олина за плечи.

– Вам, вероятно, любопытно, отчего у меня возникли подобные подозрения? – Змеиная маска качнулась вправо, затем влево. – Интересно, вы когда-нибудь – когда читали или в путешествиях, в разговорах или даже во сне – слышали о некоем не совсем человеческом существе с красными глазами и белоснежной кожей, которого в этой части света знают как графа Зодиака?

– Г-г-г…

– Понимаю вас, то еще прозвище для древнего европейского преступника и жулика. В любом случае он, возможно, представляет серьезную угрозу. Некоторые считают, что Зодиак выдает себя за одного из этих германьянцев. Об этом упомянул оракул лорда Тарагорма. Вы уверены, что никогда не слышали о нем? А других его прозвищ? Красноглазый? Белый Волк? Среброкожий? Некоторые зовут его Элрик из Мелнибонэ.