Текст книги "Элрик: Лунные дороги"

Автор книги: Майкл Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 65 страниц)

– Кажется, прошла уже пара дней, – сказала я. – Может, нам нужно поступить, как она сказала, пойти к реке? Уна, видно, считала, что мы сообразим, что делать. Но тут вроде как нет колеса обозрения?

– Не уверен. Может быть, у Уны есть друзья, которые узнают нас. – Джек на ощупь подошел к дальней стене и поднял голову, прислушиваясь, пока я оттаскивала вещи от маленькой потайной дверцы. – Куда она ведет?

– В место получше этого, – отозвалась я. – Хуже уже вряд ли будет. Я не собираюсь тут умирать от голода, а ты?

Он с энтузиазмом согласился. Так как мы не знали, где взять еду и воду на следующий раз, мы решили дождаться, пока закончатся здешние запасы.

– Судя по тому, что я слышал, у реки у нас появится шанс, – сказал он. – Там собираются сбежавшие рабы, преступники и старые мошенники, но, готов поспорить, там совсем не то, к чему я привык…

– Картонных коробок нет? – с издевкой спросила я. Он засмеялся.

Я взяла его за руку.

Я все больше убеждалась в том, что мою бабушку схватили или она задержалась из-за какой-то опасности. И когда я окончательно поверила, что она уже не придет за нами, кто-то постучал во входную дверь. Никто не вошел, но мы услышали гортанные голоса и звяканье оружия. Поисковый отряд! Большие собаки шумно нюхали воздух. Снова постучали. Стражники начали совещаться. Они собирались найти ключ и вернуться. Выбора не оставалось.

Я взяла с полки две оставшиеся свечи. Джек держал их, пока я обматывала его и себя тряпьем, чтобы не замерзнуть. Затем открыла маленькую заднюю дверцу, толкнула в нее Джека и вошла следом, закрыв ее за собой. Я надеялась, что поисковики не сразу догадаются, что мы здесь были.

Проход резко уводил вниз. Было сыро и сильно пахло стоячей водой. По свежим царапинам на стенах и полу я предположила, что раньше здесь проходила моя бабушка. Пол был настолько склизкий, что мы едва не падали, да к тому же коридор резко изгибался. Кажется, это был старый желоб для помоев, и в нем до сих пор пахло тем, что сюда сливали.

Мы спустились далеко вниз, когда наверху послышались голоса. Они приближались. Крики мужчин перекрывали угрожающее рычание собак.

Наконец мы выскочили на свежий воздух и, глотнув его, задрожали. Мы стояли на каменных плитах. Над головой нависали беспокойные облака, которые постоянно сидели над башнями Лондры. Перед нами расстилался лабиринт переулков, часть из них перекрывали ржавые решетки, впрочем, они легко открывались.

Джек дрожал, кутаясь в тряпье, он слушал и водил по сторонам невидящими глазами, пока я пинала ящики, чтобы преследователи не сразу поняли, в какую сторону мы пошли. Собаки, по всей видимости, хорошо знали свое дело.

Я опять схватила Джека за руку и потянула его в ближайший проулок, мне казалось, что я уже чувствую запах реки. Но лабиринт длился бесконечно, улицы изгибались и возвращались в исходную точку, хотя несколько раз река, наверняка Темза, была лишь в паре ярдов от нас! Часто слышались далекие взрывы, целые эскадрильи огромных старинных орнитоптеров пролетали над нами.

Я смутно понимала: где-то, но не над нами, идет бой. Слух у Джека оказался невероятно острый. Он различал голоса двигателей и описывал воздушную битву, которая, по его словам, происходила на «стороне Сюррея», то есть на южном берегу реки. Может быть, кланы Темной Империи рассорились из-за угрозы и теперь воюют между собой? Неужели мы стали свидетелями разразившейся гражданской войны?

Империя, должно быть, прогнила насквозь, раз так скоро пала. Либо она слишком быстро растратила свои силы и лишь поддерживала иллюзию власти, пока ее жертвы, привыкшие к подобному состоянию дел, не осознали, что превышают врага числом?

Мы наконец выбрались к небольшому причалу, у него стояла на приколе пара старых грязных лодок. Все выглядело так, словно ими не пользовались годами. Темза тоже была грязнее, чем я когда-либо видела, по ней плавали уродливые куски какого-то мусора. Вода, отражавшая свет и далекие взрывы, казалась мутно-красной.

Я затащила Джека на скользкую пристань, и из одной лодчонки поднялась тень. Это была наша черная пантера! Теперь я знала, в какую лодку нужно сесть.

– Хорошая девочка! – прошептала я и погладила ее широкий лоб, усевшись рядом. Пантера посмотрела на дальний берег реки. Может быть, оттуда мы смогли бы достичь побережья, надеясь, что армия Дориана Хоукмуна уже перебралась на остров.

Обо всем этом я почти ничего не знала, но и Джек не мог поверить в то, что рассказала Уна.

– Что моя сестра сказала про кристалл, который им помогает?

– Она не объяснила. А что это вообще за кристалл?

– Я знаю лишь то, о чем говорили Клостергейм с Гейнором. Существует некий обломок кристалла, который позволяет тебе перемещать себя, а иногда и целое здание, в другие измерения. Для чего это делается, я не знаю. Большинству из них, кажется, не нужен кристалл, чтобы попасть из одного мира в другой. Возможно, он позволяет переносить с собой что-нибудь и побольше. Например, армию. Ну, ты знаешь, танки и самолеты, или дома, или еще что-нибудь.

Теперь я понимала, как подобное устройство могло бы помочь делу Хоукмуна, пусть и ненамного. Если мою бабушку схватили или убили, нам придется радоваться любому преимуществу. Если мы хотя бы недолго продержимся подальше от врагов, то, может быть, Хоукмун спасет нас. Я обследовала лодку, простучала веслом дно, чтобы проверить, годится ли она еще. Пантера переместилась на корму.

Лодка оказалась крепче, чем я думала. Наконец мне пригодились годы гребли в Грасмере! Я помогла Джеку сесть, закрепила весла на уключинах и попыталась вывести лодку по каналу, полному грязного вонючего мусора и нечистот, мы отплывали, прячась в тени длинного деревянного причала. От речной вони меня замутило.

Джек держался за тросы румпеля, дергая то влево, то вправо по моей команде, и получалось у нас довольно хорошо. Мы проплыли под несколькими причалами, стараясь не производить лишнего шума. Быстро стемнело, лишь небо на берегу Суррея светилось красным да изредка взвивалось ввысь пламя или раздавались взрывы. Небо заполнили стаи летательных аппаратов, они гремели металлическими крыльями и растопыренными когтистыми шасси, словно собирались схватить добычу, но настоящего боя мы так и не увидели. Сложилось впечатление, что во время него что-то изменилось. Вероятно, люди Хоукмуна вынужденно отступили, когда империя собралась с силами.

Наконец я решила, что уже можно выбраться на середину реки, и попыталась пересечь ее. Поднимался ужасный туман, но я заранее наметила место предполагаемой высадки, у причала на другой стороне. Когда я переплыву, течение снесет меня вниз, и, если повезет, мы окажемся именно там, где нужно. Мы приближались к противоположному берегу, когда все неожиданно осветилось ярким белым светом. Я подумала, что теперь-то нас точно заметили, но стрелять в нас никто не стал.

Мы причалили к берегу и вышли из лодки, пригибаясь, выбрались на низкий и узкий причал, поднялись по ступенькам на пристань. Пантера шла впереди, я подталкивала Джека, который хватался за поручни. Узкая улочка пробегала между двух рядов высоких складов – они выглядели так, будто готовы были упасть, и опирались друг на друга, словно старые выпивохи.

Пантера снова исчезла! Вокруг нас возвышались заводские трубы, как в Миренбурге, и запах стоял отвратительный. Мы двигались между гниющими постройками, и никто даже не обращал на нас внимания. Обмотанные тряпьем, мы не отличались от всех остальных жителей на этой стороне. Должно быть, именно здесь обитали трутни человейника Темной Империи, все они были без масок, а судя по их лицам – и без надежды.

Я вела Джека вглубь скопления трущоб и гремящих фабрик. Его белое, как слоновая кость, лицо поднялось к небу, в красных глазах и на щеках отражались отблески пламени. Волосы цвета сливок, глаза – цвета крови. В этом странном мелькающем освещении он выглядел словно вспыхнувший факел. Он, будто по запаху, находил дорогу между качающимися домами, шел, высоко подняв голову и прислушиваясь к угрожающим звукам, но когда опасность в самом деле настигла нас, он ее не заметил.

Джек вдруг остановился.

– Солдаты! – прошипел он.

Но было слишком поздно.

– Черт побери!

Мы машинально обернулись. За нами стояли с полдюжины воинов в ощерившихся шлемах Ордена Стервятников, личного легиона Асровака Микошевара.

Впереди послышался топот. Из-за угла выворачивала стая преследователей с пламенными копьями. Их возглавлял шевалье Сент-Одран в неизменном причудливом шотландском наряде. Я бросилась в переулок, волоча за собой Джека, но бежать было некуда.

Они, похоже, точно знали, где лучше всего нас схватить. Сент-Одран узнал нас обоих. Перехитрить их не удастся. Мы попали в ловушку. Угодили в руки врагов, которые собирались убить нас самым отвратительным и болезненным способом.

Уна наверняка погибла или попала в плен! А я привела ее брата в ловушку! Все наши усилия оказались бесполезны. Я поняла, что заслуживаю того, что они собирались сделать со мной, я предала своих друзей самым ужасным образом.

Джек вскрикнул, предупредив, чтобы они не приближались.

Сент-Одран протянул ко мне руку.

Но вместо того чтобы схватить меня – толкнул!

И вдруг мы с Джеком начали падать.

Глава двадцать первая

Мы медленно пролетели милю или даже чуть больше. Я видела, как белые волосы Джека поднимаются торчком, когда он в замедленном движении пролетал подо мной. Один раз он перевернулся и посмотрел вверх. Слепые глаза излучали невероятное наслаждение.

В других обстоятельствах я бы, может, тоже порадовалась подобным ощущениям, мягкое падение в невесомости напоминало полет на воздушном шаре.

Невозможно было определить, как долго это продолжалось. Казалось, мы падали несколько часов. Во рту у меня пересохло. Сердце перестало бешено колотиться от ужаса, как в тот миг, когда мы встретили Сент-Одрана. И я старательно пыталась взять себя в руки.

Кто-нибудь обязательно должен знать, где мы оказались. Неужели предатель специально подстроил все так, чтобы сбросить нас в бездонную пропасть? Но кто предупредил его? Пантера?

Я услышала, как Джек приземлился первым, и сделала глубокий вдох. Он удивленно хмыкнул, распластавшись на спине.

– Черт побери! А мне понравилось. Что произошло?

Я рухнула рядом с ним. Земля поддалась под ногами, словно губка. Но упали мы не на траву. Скорее, в густой мох. Я вскочила и помогла Джеку подняться на ноги. Зловоние города исчезло. Воздух стал чистым, резким и даже слегка горьковатым. Я захлебывалась им, как тонущий человек – водой. Чувствовала его вкус на языке. После всех отвратительных, мерзких запахов города этот воздух приносил долгожданное облегчение.

В кармане все еще лежала свеча. Я решила рискнуть и зажгла ее.

– Как здорово! – восторженно воскликнул Джек, стоявший рядом. Я увидела его бледную кожу в трепещущем желтом пламени. – Гораздо лучше, чем на Лондонском колесе! Я не против повторить.

Он отнесся к случившемуся как к катанию на аттракционе в парке. Но Джек не видел Сент-Одрана. Он даже не знал, что нас предали. И мне не хотелось портить его впечатление. Даже если я взорвусь, лучше ему от этого не станет. Хотелось пить. Я слышала, как где-то поблизости течет вода. Свеча освещала нечто вроде вентиляционной трубы, а может, в прежние времена это был грузовой желоб, и через него сбрасывали товары для живущих здесь, внизу. Кажется, нечто похожее было в «Машине времени». Что-то вроде гравитационного регулятора. Конечно, в душе я надеялась, что мы случайно вернулись в землю добродушных, учтивых офф-му, которые точно знают, как нам помочь. Но Сент-Одран не стал бы отправлять нас в руки наших союзников.

Я подняла свечу как можно выше. В воздухе висела блестящая пыль. Магическая? Следы древней науки, как считала Флана и ей подобные? Еще одно изобретение времен Трагического тысячелетия? Стены вокруг, как и пол, тоже состояли из мягкого, словно губка, розовато-красного камня. Твердые и одновременно упругие, такого материала я прежде не встречала. Немного пахло сыростью. Запах отчего-то был мне знаком. Рыбный, но приятный. Я положила ладонь на стену, а потом поднесла ее к носу. Что же так пахло? Кожа? Волосы после душа? Что-то определенно живое.

– Сюда, – сказал Джек. – Тут воздух другой.

Впереди я увидела небольшой проход, который сворачивал в сторону, и сунула туда свечу, чтобы посмотреть, куда он ведет. Что-то блеснуло, отразив свет, но я так и не поняла, уходит ли он куда-то или же перегорожен.

– Не уверена, – нервно начала я. – Если мы там застрянем…

– Не застрянем, – с полной уверенностью отозвался Джек. Он двинулся вперед. Все лучше, чем сидеть на одном месте, решила я и пошла за ним. Я попросила его предупредить, если вдруг понадобятся мои глаза, и, задув свечу, начала протискиваться между поддающимися каменными стенками узкого прохода. А затем с облегчением выдохнула: мы оказались в большой пещере, полной тонких заостренных сталактитов и сталагмитов; красивым мягким пастельным светом их освещал лишайник, который тут рос везде; стало видно все вокруг и на довольно большое расстояние. Странно знакомое место. Может, это путь в Му-Урию? Или этот мир полностью завоевала Гранбретань, так что и Пограничные земли теперь тоже принадлежат им? Нет. Пограничные земли – по определению общая территория. Попав туда, мы станем свободными.

Я описала Джеку все, что вижу, и он кивнул.

– Кажется, я уже бывал в подобном месте. Боже, как же чисто тут пахнет после того жуткого мусора!

Я подумала, что просто «чистоты» недостаточно для счастья, учитывая, что Сент-Одран сознательно столкнул нас сюда, да и длинных дружелюбных лиц офф-му здесь тоже не видно. Похоже, мы остались совсем одни.

– Мы от них оторвались? – спросил Джек.

– Сомневаюсь, – сказала я.

Сент-Одран наверняка знает, куда он нас столкнул. Интересно, где конкретно мы оказались?

Я взяла Джека за руку. Пол пещеры казался необычно гладким. Когда-то тут пролегало русло подземной реки. Глаза мои привыкли к мягкому свечению, и я увидела, что стены поднимаются террасами и уступами вверх. Пещера образовывала естественный амфитеатр, а ее террасы – сиденья и проходы. Идеальное место для человеческого жертвоприношения. Темная Империя явно тут побывала. Песчаник украшала резьба в их типичном стиле, с мордами животных и карикатурными фигурами полулюдей и полузверей. Меня окружали зрители-горгульи, каменные глаза их горели, каменные губы изгибались в жестоких победных ухмылках. Я не могла поверить, что мы попали сюда случайно, а не угодили в специально расставленную ловушку.

Пальцы невольно сжались, и это встревожило Джека. Он поглядел на меня невидящими глазами.

– Что случилось? Я больше никого не слышу.

– Мы все еще на территории империи, – сказала я. – И у меня ужасное чувство, что именно сюда они и хотели нас заманить. Это какой-то театр или церемониальный храм.

Дальше я объяснять не стала.

– И что, мы выходим на сцену в первом акте? – попытался он разрядить ситуацию, но тут до него дошло, что сбежать не удастся. – Или за нами грандиозный финал?

– Помнишь, им нужна была наша кровь? Полная ахинея, конечно, вот только нам от этого не легче!

– Ну, если это стаканчик-другой, то я не против. Сделаем переливание и отправимся домой. Очень уж хочется большую порцию дуврской камбалы с жареной картошкой. А тебе?

Джек вдруг сделался необычайно говорливым.

Я по природе не способна шутить, когда над головой нависает топор, но и злиться на него я не могла. Понимала, почему он это говорит. Я и сама сильно нервничала. Думала, что единственная надежда выбраться из этой пещеры живыми – это рвануть прямо сейчас, пока люди, гнавшиеся за нами, не поняли, что мы здесь, внизу. И я снова поразилась, когда мы опять пошли по руслу древней реки. Все эти стершиеся и рассыпавшиеся изображения напоминали мне то, что я видела во время путешествия с родителями, дедушкой и бабушкой в Египет. Странно, но я отчего-то задумалась: а не находимся ли мы в пирамиде? Стены тут явно слегка наклонялись внутрь и исчезали в полумраке над головой. На нас сверху вниз смотрели головы птиц и рыб, рептилий и млекопитающих. Но им не хватало особой целостности египетских божеств. Возможно, их создатели черпали идеи из более варварского источника. Воплощенная история, плоды человеческого воображения – вероятно, все это придумали, развив идеи футбольных болельщиков, которые, как я упоминала выше, бродили когда-то по городам Англии и континента в поисках неприятностей.

Мне пришла в голову еще одна мысль. А что, если это просто древняя спортивная арена? Может, нас заставят драться с настоящими львами или гладиаторами? Или она предназначена исключительно для футбольных матчей, только с нашими головами вместо мячей?

– Нам стоит затаиться? – прошептал мне на ухо Джек.

Я шепотом поделилась с ним своими мыслями.

– Не понимаю, как они могли бы ошибиться, ведь Сент-Одран сознательно столкнул нас сюда.

– Кто такой Сент-Одран?

– Он был моим другом, – вздохнула я. – А оказался худшим злодеем из всех.

– Этот шотландский тип?

– Ну да!

– Он давно ошивался поблизости. Кажется, это он нашел для меня ту работу – прослушивать выкованные мечи. Может, он и есть «наш общий друг»? Я слышал, как он говорил с Клостергеймом, прежде чем Уна забрала меня оттуда. Сейчас можно подумать, что речь шла о мече! Кажется, они торговались. И я тоже был частью сделки, хотя тогда и не был уверен, что они говорили именно обо мне. А что такое Камень?

– Я тоже слышала, что они его упоминали. Наверное, какой-то религиозный предмет. С кучей самоцветов, поэтому такой ценный. А про Рунный посох ты что-нибудь знаешь?

– Это слово я тоже слышал. Только мне казалось, что они говорят «Лунный посох». Они, видно, его потеряли и отчего-то думали, что я смогу найти.

Я объяснила то немногое, что знала сама. Все это время, пока мы говорили, я оглядывалась, пытаясь понять, нет ли тут кого-нибудь еще. В этой части амфитеатра камень походил скорее на вулканическую лаву, которая текла по террасам, а потом застыла. Он блестел, отражая гротескные головы, и я вспомнила, какое первое впечатление произвел на меня Нижний мир. Может, мы находимся не просто под землей, а в странном зеркальном отражении Верхнего мира? Мы явно шли по руслу реки. Или даже древнему дну озера. Неужели наши преследователи собираются затопить и это место, как затопили Миренбург? Даже для причудливых вкусов Гранбретани такой план выглядел чересчур сложным.

Я отчаянно пыталась отыскать другой тоннель, вроде того, по которому мы пришли сюда, но то, что находилось ближе к земле, разглядеть было сложно. Со временем я просто сдалась и начала рассматривать террасы. Похоже, человеку, находящемуся на арене, невозможно было бы вскарабкаться наверх, где размещались сиденья. Нам, несомненно, отводилась роль актеров, а не зрителей.

Не было смысла даже пробовать вернуться. Я решила подойти к гладкой стенке, чтобы в тени нас сложнее было заметить. В этот момент я гораздо сильнее жалела Джека Д’Акре, чем себя. По крайней мере, я не провела большую часть жизни слепой.

– А-а-аххх! – донесся сверху удовлетворенный вздох.

Я взглянула, но никого не увидела. Остановилась. И хотя точнее определить я не смогла, мне показалось, что мы добрались примерно до центра амфитеатра. Там, прямо посередине, стоял огромный куб из зеленого камня выше моего роста. Возможно даже, чудовищных размеров изумруд. Чуть мутноватый, он отражал пастельный свет лишайников, растущих пятнами вдоль восходящих ярусов этого перевернутого конуса. А потом я заметила и блеск глаз. Не очень много. Пара глаз здесь. Пара там.

Кто-то шмыгнул, кто-то хрюкнул, кто-то заскулил. Стало по-настоящему жутко, словно нас двоих кинули сюда развлекать кучку пускающих слюни зверей. Они хлюпали и чавкали. Хихикали и каркали. Настоящие звери таких звуков не издают, в этих все еще оставалось что-то человеческое.

Может быть, театр заполнен аристократами Темной Империи? Я все еще не видела людей. Я потащила Джека за собой к стене, пытаясь спрятаться в тени. Пристально всматривалась в ряды застывшей лавы, чтобы разглядеть гранбретанцев со звериными головами, но лишь странные тени сливались с резными фигурами – они могли оказаться местными домашними божками, могли быть или вообще не быть людьми.

Звучный голос, отраженный эхом, подтвердил мои худшие опасения.

– Не надо стесняться, мои дорогие. Все, что мы искали, наконец на месте, не хватает лишь Рунного посоха. Но вскоре появится и он. Подобное отвечает подобному. Ребенок отвечает ребенку. Кровь отвечает крови. Вы принесете его нам. Посох не может оставаться сокрытым, как не смогли скрыться и вы. Мы все это знаем. Мы ждали этого момента, и ожидание тянулось веками. Теперь Родство доказано. Смотрите!

Желтый свет заиграл на огромном изумрудном кубе. На нем, будто на алтаре, стояли две неглубокие золотые чаши. А еще, я не сразу это заметила, светящийся зеленый камень слева направо пронзал огромный черный меч с широким клинком. На клинке, возле рукояти, дрожали и изгибались, горели жутким неоновым светом алые символы. Как дым в закрытой банке. Все переливалось невероятно яркими цветами, словно предметы не только ожили, но и обладали душой.

Вокруг, прямо над головой, раздавались хруст, звяканье и сдавленный кашель. Сомнений не осталось: за нами наблюдали зрители, пусть их было и немного.

Джек втянул носом воздух.

– Уф! Тут Боус-Юнге.

– Мы чувствуем ваш запах, мистер Боус-Юнге, – сказала я. Удар ниже пояса, но я и не планировала ничего хорошего.

– А это еще один. Я его тоже унюхал. Как же его звали? Готов поспорить, они жирдяи, эти двое, – с усилием проговорил Джек – у него пересохло во рту. – Один не лучше другого.

Но короля Хуона здесь нет, подумала я. И барона Мелиадуса тоже? А графиня Флана, неужели она до сих пор в тюрьме? И что насчет Сент-Одрана? Разве он не должен наслаждаться своим триумфом?

Что-то просвистело. Я посмотрела вниз и увидела, что из моей руки торчит дротик. Снова просвистело; теперь дротик попал в Джека. Я быстро вытащила эту штуку из своей руки, а затем и из руки Джека. Но голова уже закружилась. Я прислонилась к стене, пытаясь удержаться на ногах. Трусы! Отстреливают нас, как бродячих котов!

– Черт побери! – сказал Джек. – Эти звери в нас стреляют.

И он рухнул на твердую, гладкую, блестящую поверхность амфитеатра.

Спустя пару мгновений я тоже упала.

Мне приснилось, или неприятное хихиканье Боус-Юнге заполняло арену, пока в этом звуке не потонуло все остальное, в том числе и мое сознание?

Когда я пришла в себя, мне показалось, что я до сих пор слышу, как этот голос дребезжит, а потом затихает. Но я догадалась, что с того момента прошло несколько больше времени: меня распластанную успели привязать на одной грани камня. Джека, должно быть, привязали с другой стороны. Рука сильно болела, но не в том месте, куда попал дротик.

Барон Боус-Юнге был без маски. Его круглое лукавое лицо улыбалось мне, в руках он держал два стеклянных флакона с чем-то красным.

С кровью! И я точно знала, кому она принадлежала.

– Мы вовремя! Мы вовремя! – раздался незнакомый голос.

Позади Боус-Юнге я увидела очень странную шарообразную маску с четырьмя разными циферблатами, один как на Биг-Бене, знаменитой достопримечательности Лондона. Оттуда над телом человека свисал широкий маятник, он раскачивался взад и вперед так ритмично, что я даже подумала, что нас пытаются загипнотизировать. Из-за него были видны тощие морщинистые руки в коричневых пятнах, как у древнего старика.

Барон Боус-Юнге захихикал.

– Что? Я вижу это в твоих глазах, детка. Ты думала, мы потратим твою кровь зря? То, что течет в твоих венах, делает тебя такой, какими мы мечтаем стать. Когда твоя кровь потечет в наших венах, мы станем такими же, как ты. Мы получим твою унаследованную силу. Мы станем хранителями Посоха. Сначала мы испытаем его, не убивая тебя. Мы призовем Посох. Мы прочитали все надлежащие книги. Посох исцеляет любые раны и даже воскрешает мертвых. Поэтому придется держать тебя свеженькой. С тебя еще пару стаканов можно нацедить.

– Это говорит вонючий ублюдок, – раздался голос Джека с другой стороны. – Но кто тот второй, тикающий ублюдок?

– Он имеет в виду меня, – голос был на удивление блеклый, без единого оттенка. – Я Тарагорм. Мы ведь спасли тебя на лунных дорогах, да? Онрик, не так ли? Или ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Джеком?

– Я тебя не помню!

– Ты видел меня лишь один раз, Джек. Всего лишь раз.

– Так ты тот ублюдок, что ослепил меня!

Тарагорм промолчал, не отрицая обвинения.

– Зачем ты это сделал? – спросил Джек. Его голос оставался спокойным. Он просто хотел знать.

– Нам нужна была возможность найти тебя, – отозвался Тарагорм. – Если б ты и сбежал, то слепым вряд ли смог бы уйти далеко. Мы совершили ошибку. Не подумали, сколько у тебя умных друзей! А вот наконец и наши умные коллеги.

Раздался тихий удар, словно часы отбили определенный час.

Чуть позади него я увидела Клостергейма. Рядом со своим крупным спутником, Гейнором фон Минктом, он выглядел невероятно худым.

– Вы опоздали, князь Гейнор, – неодобрительно проговорил Боус-Юнге. – Час близок. Нельзя терять ни секунды. Мы должны испытать Камень и Меч. Затем наполнить чаши, одну мужской кровью, другую – женской. Все противоположности готовы к Равновесию. Интеллектуал, – поклонился он Клостергейму, – и практичное животное. – Он снова поклонился. – Приветствую вас, князь Гейнор Проклятый.

– Я не всегда был таким уж животным, – проворчал Гейнор.

Мне показалось, что он сожалеет о каком-то другом времени, когда благородно сражался на нашей стороне, а не против нас. Переметнувшийся Рыцарь Равновесия взглянул на меня. Что-то неясное мелькнуло в его взгляде. Он вздохнул:

– Я только что пришел с поверхности. Это было нелегко. Думаю, мы будем в безопасности довольно долгое время. А затем легко восстановим наши потери.

– Потери? – поднял брови Боус-Юнге. – Они уже перешли по мосту через пролив. Они что, уже в столице? Тогда нет сомнений, что им помогает кристалл. А я‑то думал, что он разбит…

– У них есть осколок. Им хватит и одного осколка. Часть так же велика, как и целое, помните? Хоукмун погиб или тяжело ранен. Он исчез, но граф Брасс захватил Лондру, – ответил Клостергейм. – Они призывают армии из ниоткуда. И многие из ваших уже перешли на их сторону! Король Хуон уничтожен. Мелиадус примерно полчаса назад провозгласил себя королем. Мелкий рыжий дикарь Оладан покончил с собой. Последнее, что я слышал – они пытались найти, в какую тюрьму вы бросили Флану. Хотели сделать ее королевой.

– Эта предательница не станет королевой. Ее маска висит на пике у речных ворот, а голову бросили на растерзание зверям ее мертвого супруга.

– Тогда кто… – начал Тарагорм.

– Мы создадим республику, – перебил его Боус-Юнге. – И будем править без ответственности…

Князь Гейнор Проклятый издал презрительный смешок.

– Ну да. Королей и королев всегда обвиняют во всех несправедливостях.

– Графу Брассу недолго радоваться победам, – оскалился Боус-Юнге. – Через час мы станем хозяевами мультивселенной. Одной лишь мыслью любой из нас сможет разрушать целые миры и создавать новые. Каждый получит четвертую часть мироздания и будет править ей по соглашению с другими. И этим соглашением мы пообещаем, что никто из нас не вступит и не попытается влиять на части, принадлежащие другим. Так мы сохраним равновесие, не нуждаясь в этой штуке…

Он указал на меня. Очевидно, имел в виду камень, на котором мы с Джеком висели, как чересседельные сумки.

Изумрудный куб стал заметно теплее; я могла поклясться, что слышала, как он издал слабый стон. На ощупь он казался живой плотью. Порой он дрожал, когда меч вибрировал в его зеленом чреве.

Клостергейм подошел и посмотрел на меня, холодные глаза его наполнились непостижимым отчаянием. Он тяжело вздохнул.

– Вы до сих пор считаете, что мой коллега ошибался, отказываясь согласиться с примирением Небес и Ада? Смотрите, что из этого вышло. Истерия самопознания, монотонное копание в себе, рефлексия распространяется, как заразная болезнь. Что все это такое, как не зараза, которая передается через неочищенные грани смерти? Никогда и не предполагалось, что духи мира смертных будут так мирно соседствовать с духами других существ. Я сделал для вас все что мог. Вы использовали мои знания, чтобы обеспечить смерть не только Бога, но и Люцифера. Так тому и быть.

Князь Гейнор взревел от нетерпения и потянулся к рукояти Черного меча, которую я видела лишь краем глаза. Но не успел он за нее схватиться, как барон Боус-Юнге сжал его кисть.

– Вы же знаете, только обладатель Крови может справиться с этими проклятыми клинками. Сначала вы должны стать одним из них. Именно поэтому так важно испить их кровь. Дождитесь момента.

На арену бодро спустился Сент-Одран. При всем своем вероломстве он оставался весьма привлекательным.

– Вы хотели лишь обмануть альбиноса. Привести его под землю, – губы Сент-Одрана сложились в насмешливую кривую улыбку. – Вы получили почти все, что искали.

– И мы благодарны вам, сударь, – ответил Клостергейм.

– Ты получишь хорошую награду, шотландец, – отозвался князь Гейнор, по его широкому лицу пробегали другие мысли. – Но не пятую часть власти – ее мы разделим между собой. Мы с самого начала продумали весь этот план – Клостергейм, Боус-Юнге, Тарагорм и я. Это заняло годы. Мы знали, что произойдет Стечение стечений. Мы знали, что сможем собрать вместе все необходимые элементы Равновесия. Мы обнаружили Камень, что некоторые зовут Граалем, выкрали его из квартиры фон Беков в Лондоне и принесли сюда. Мы долго ждали. Ты, Сент-Одран, принес Меч. Вы, господа, две золотые чаши. Дети отдадут свою кровь бессмертных близнецов, и она станет символом всех противоположных и взаимосвязанных элементов мира, Порядка и Хаоса. Кровь, что надлежит взять у близнецов, имеющих предков-чародеев. Но нам не хватает Посоха. В глубине души я знаю: Посох непременно притянется ко всем остальным элементам, ибо не может существовать без них. Он проявится как результат нашего ритуала. Но пока неизвестно, какую форму он примет.

– Он появится. Мы пустим кровь близнецам, и тогда он придет. Его привлечет необходимость исцелить его защитников.

– Близнецам? – спросила я. – А почему вы вообще решили, что мы близнецы?

Они просто остолбенели! Кажется, впервые они осознали, насколько мы с Джеком непохожи. Не близнецы. Даже не ровесники. Как они это себе объясняли? И тогда я вспомнила о бабушке. В самом ли деле Джек – ее брат-близнец и сын Зодиака? Учитывая все хитросплетения мультивселенной, наверное, это возможно…