Текст книги "Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 53 страниц)

– Не то чтобы хорошо, но не так уж и плохо… – ответил тот подумав. – А в чём проблема? Нао славный малый…

– Но вот пояснения твоего «славного малого» и не сходятся, – строго сообщил Казуя и присел за низкий стол и ноутбук.

– Не мне судить, но мы все что-то скрываем и ты, между прочим, больше всех, – нацелился Хосё на невозмутимого до всего Сибую.

– Боже мой, не ссорьтесь! – влезла во всё это Май. Между Такигавой и Сибуей происходил маленький конфликт, а времени на ссоры совсем не было.

– Если тебя что-то не устраивает в моих методах, то ты можешь идти, – безразлично сказал Сибуя. – Я всегда вам об этом говорю. Если вы не в состоянии работать в команде, то я сделаю всё сам. Во всяком случае, я не доверяю твоему другу и мне не нужно быть эмпатом, чтобы почувствовать обман.

– Ты хотя бы сказал, в чём его подозреваешь… – решил Хосё не лезть в бутылку, тем более что видел плохое настроение Сибуи.

– Изволь, – сказал тот, делая очередное одолжение. – Из его рассказа я понял, что рёкану вот уже восемьсот пятьдесят лет, но это здание и здание на другом конце сада отличаются. Разница между ними примерно лет в триста. Так гостиница, в которой мы находимся сейчас, построена в 1157 году. Это соответствует реальности. Её стиль характерен тому времени. В эпоху Хэйан этот стиль получил название синдэндзукури. Помещения здесь большие и просторные, связаны крытыми галереями, но вместе с тем, всё очень просто. Здание же на другом конце сада полностью противоречит заданному стилю. С виду оно почти не отличается, но внутри всё иначе. Простоту стиля синдэн заменяет изящество. Такое стали практиковать лишь в 1435 году в период Тояма. Характерный для того времени стиль сёиндзукури впервые стал появляться в монастырях. Однако с течением времени его перенимали зажиточные землевладельцы и высокопоставленные чиновники. В сёине главным является высота пола. Чем престижней помещение, тем выше её уровень. В синдэне почти нет росписи, а в сёине распространение получила роспись дверей – тёдайгамаэ*. Моё предположение о том, что разница у зданий примерно в 250-300 лет заключается в том, что в 1716 году прошли реформы Кёхб. В основе реформ был положен принцип отказа от излишеств. Роскошь убрали даже из дворцов, запретили пышные празднества, азартные игры. Самураи и даймё почувствовали на себе политику экономии. Большинство княжеских домов начали приходить в упадок, так как административная реформа постепенно выводила должность глав провинций. Такое здание мог построить лишь даймё или «новый помещик». Они стали формироваться в деревнях из числа купцов, ростовщиков, зажиточных крестьян и даже самураев. Однако благодаря реформам эпохи Мэйдзи мы можем прийти к выводу, что владельцами этого здания были ни самураи и не даймё. В 1869 году их обязали передать свои владения императору. Значит, мы имеем дело с чем-то другим. Я полагаю, что это здание принадлежало кому-то другому из-за того, что одной семье практически невозможно содержать такое количество собственности. Их отдалённость и стиль… Для чего владельцам рёкана возводить такое строение? И эта школа… Очень странное направление, о котором я не нашёл никаких заметок. Нет рекламы и какого-либо упоминания. Закрыть отель на целый месяц… Здесь должна быть причина… Пока я полагаю, что тут имеет место частный клуб. А если это так, то мы лишаемся возможности узнать особенности его направления. Я проверил госпожу Шайори Окаду, она действительно работает гейшей в Киото и остаётся на сегодняшний день одной из лучших. Поэтому подозревать их в чём-то незаконном нет смысла. Скорее всего, это всего лишь школа по «изготовлению» идеальных жён, но то, что мы не знаем истории этого здания, остаётся для нас большой проблемой. Я сделал запрос на генеалогическое древо семьи Хаяси, но есть ли смысл искать странные смерти в их семье, если это здание принадлежало даже не им? Вот это меня беспокоит больше всего, а то, что Мари и Нао утаивают это, ставит меня в тупик и заставляет временить с осмотром и очищением здания.

– Я ничего не поняла из того, что ты сейчас только что сказал, – призналась Май честно, ведь выводы обычно делал всегда он сам, как и изучал основу, причём заранее.

– Нару предполагает, что это здание было построено между 1435 и 1716 годом, – постарался объяснить Монах. – А рёкан был построен в 1157. Непонятны причины возведения этого второго строения…

– Чтобы было понятно тем, кто на уроках истории спит, скажу иначе, – сказал Нару гневно, заметив, что объяснение Такигавы не сильно помогло. – Поскольку мы не знаем, кому принадлежало здание, то и не знаем, кого придётся изгонять. А, не зная даты его возведения, я лишаюсь возможности сделать запрос и проверить. Из-за всей этой путаницы придётся проверять всё, а это займёт время. Так что я очень рассчитываю на твои сны. Раз мы подошли к этому, то думаю, все хотят знать, чего нам скажет наш эмпат.

Вот кто просил рот открывать?! – напугалась Май серьёзности Сибуи, не зная, как сказать горькую правду.

– Как бы это сказать… – опустила Май глаза, начиная виновато играть пальцами.

– Что ещё? – сместил Казуя брови, и минута тишины перед расстрелом, застала Май врасплох.

– В последнее время я испытываю с этим маленькие затруднения… – начала говорить Танияма. – Я не совсем понимаю, из-за чего это происходит, но снов никаких нет… – выдавила она из себя, затаив дыхание перед казнью.

– Ясно, – сказал на всё это Сибуя, разворачиваясь к окружающим спиной. Его вдруг заинтересовал стенд, где висели планы зданий.

И это всё?! – чуть не открыла рот она. – Только ясно…

– Будем ждать Хару… – добавил к сказанному Сибуя.

Как-то это обидно… – подумала Май, но вмешался Хосё.

– Нет уж, подожди! Май, ты обещала Лину, что расскажешь Нару о своих проблемах со сном. Тебя что-то тревожило, только поэтому Лин дал тебе заклинание. Возможно, ты предчувствовала беду, рассказывай уже! – надавил он, и Танияма поняла, что вот сейчас Нару похоронит их всех.

– Какое ещё заклинание? Какие проблемы? – начал он пускать грубость за грубостью и все ощутили гнев своего страшного, пусть и временного босса.

– Да это он так шутит, – замахала Май ручкой, но глупая улыбка тут уже бы не помогла, скорее Сибуя ещё больше рассвирепел.

– Но Лин не шутит, – сказал Нару и перевёл взгляд на своего ассистента. – Чего именно ты ей дал?

– Нару, прости, я не думал, что она им воспользуется, – удивился Кодзё таким новостям. – Май чувствовала себя очень плохо, поэтому мы решили помочь…

– Я не спрашиваю о ваших решениях и о том, как себя чувствовала Май, – нагрубил Казуя в ответ. – Я спросил, что ты ей дал?

– Сюаньюнь чжоу… – ответил Лин.

– Заклинание глубочайшего сокрытого… Это заклинание не могло навредить! – сказал Нару и посмотрел на Май так, словно она кара господня. – Чего ты себе навыдумывала?

– А? – не поняла она такого вопроса. Только что нападали на Кодзё, а теперь вновь на неё.

– Ты закрыла шестой канал, тот самый через который ты находила контакт с подсознанием. С такими экстрасенсорными проблемами ты разучилась отличать ложь от правды, не в состоянии разобраться в собственных эмоциях. Понимаешь, к чему это приведёт?

Да я и поняла только то, что не могу разобраться в собственных эмоциях, но глупо в этом винить только меня!

– Да, соображать быстрее ты не стала, – вздохнул Нару и потёр свои виски. – Так, сейчас твоё физическое и нематериальное тело не в форме, у меня есть все основания, чтобы отослать тебя домой…

– Хватит решать за других! – закричала Май, не выдержав властного напора начальника. – Моё тело уже в норме! Ты сам сказал, что повязку следует оставить на одну ночь. Нога побыла в состоянии покоя часов четырнадцать. Этого хватит, да и, в конце концов, это обычный синяк!

– Я не собираюсь спорить с человеком, который не понимает разницы между гематомой и синяком, – сказал Нару так, словно и не слышал панического тона Май. – Опухоль спала, но бегать ты пока не сможешь. И как я и говорил ранее, у меня есть и другие причины, чтобы так поступить. А пока твой канал закрыт, то лучше не оставаться там, где ты как лань на открытой местности. Хищники тебя задерут раньше, чем ты успеешь посмотреть им в глаза, – Нару ткнул пальцем в середину лба Май и, устав от бессмысленного спора, вернулся к своей обыденности. – Хара должна вот-вот приехать. Я пойду её встречать. Лин, жди нас на том краю сада.

– Хорошо, – кивнул тот в ответ.

– А ты говоришь, что вы не ссорились, – закатила Аяко глаза, не зная как по-другому и назвать их вечные споры.

– Мы не ссорились, – тихо сказала Май. – Скорее мы не понимаем друг друга… Лин, прости меня! – поклонилась она, чувствуя вину. – Из-за меня Нару сорвался на тебе…

– Нет, – успокоил тот. – Нару злится из-за того, что ничего не выходит. Он не любит дел, где такой беспорядок. Дело в том, что он думает поступить так, чтобы никто не пострадал, но гордыня порой берёт верх и он срывается. Он скоро разберётся в основах и тогда всем будет легче.

– Хорошо бы, – вздохнула Май. – А что это за шестой канал?

– Это чакра Аджна, – объяснил Монах. – Её ещё называют третьим глазом. Эта чакра цвета индиго и находится она посередине лба. Она настраивает тело на контакт с подсознанием. Очень часто закрывается из-за плохих мыслей и эмоций. Её закрытие приводит к переутомлениям и стрессам. Всё это сводится к тому, что опускаются руки и пропадает желание жить. Видишь ли, в буддизме мы открываем эти чакры, а вот оммёдзи может и закрыть, поскольку в дао практикуют и то, и другое. Но я думал, что Лин даст тебе что-то посильнее… – посмотрел он на собирающегося Кодзё недоверчиво.

– Я не собирался ей вредить, – ответил Лин, почувствовав на себе внимание окружающих. – Заклинание глубочайшего сокрытого, как и такие как очищение сердца – цзинсинь шэньчжоу, очищение от скверны – цзинкоу шэньчжоу, очищение тела – цзиншэнь шэньчжоу и заклинание золотого света – цзиньгуан шэньчжоу это всего лишь часть утреннего и вечернего молебна.

– Проще говоря, ты хотел, чтобы Май расслабилась и поверила в свои силы, – объяснил Хосё хитрый ход ассистента замучившего всех диктатора.

– Не только. Это заклинание заставляет посмотреть вглубь себя, обрести гармонию с собой. А это и есть путь к раскрытию шестого канала, – объяснил Лин перед уходом.

– Что-то похожее я чувствовала… – призналась Май. – Всё вместе… Потерянность, безысходность, а в какой-то момент стало тихо и мне показалось, что я слышу в голове шум.

– Ты подключилась к своему центральному каналу, – объяснил Хосё. – Этот канал проходит через всё тело. Это очень хорошо, если ты смогла его почувствовать, значит, не всё так плохо. Странно, что из-за этого Нару хочет отправить тебя домой… – проводил он взглядом спокойного до всего Лина и вновь вернулся к расстроившейся Май.

– Он сказал, что у него есть и другие причины…

– Май, не расстраивайся, – сказал Джон. – Я уверен, что Лин и Нару хотят как лучше…

– Действительно, – влезла Аяко. – Ты уже должна знать, что у Нару для всего есть логическое объяснение.

– Я знаю, но это не значит, что я смогу уехать и оставить здесь вас… Да и призрака видела я одна. Да, я не видела лица, но я уверена, что почувствую его приближение!

– Тогда чего мы здесь делаем? – взбодрился Такигава. – Пойдёмте и посмотрим, чего скажет наш медиум!

– Но ведь Нару сказал… – посмотрел Джон неуверенно.

– Нару ещё ребёнок! Мы не обязаны его слушать! – огрызнулась Матсузаки.

– Кто запел! – посмеялся Хосё. – А я уже подумал, что ты испугалась…

– Да кому интересно то, что ты думаешь?! – возгордилась Аяко. – Пойдёмте, а то мы здесь до Рождества пробулькаем!

VII

– Хара, спасибо, что приехала, – сказал Сибуя, когда они с Масако шли по саду к месту «охоты». – Я знаю, что тебе было сложно выбраться…

– Ничего страшного, – она изогнула губы в небесной улыбке. Обычно так улыбается снизошедшая до грешников богиня – хладнокровно, высокомерно, но кротко. – Ты никогда не просишь о таких услугах, если дело того не требует.

– Да, есть опасность для жизни окружающих. Я хотел, чтобы ты проверила два здания.

– Уже были жертвы?

– Да, одна из девушек покончила с собой. На Май тоже было совершено нападение, но это произошло за пределами рёкана… – сказал Сибуя и задумался о чём-то своём. – Я хотел бы тебя попросить забрать её и Аяко.

– Всё настолько плохо? – спросила она забеспокоившись.

– Я бы не хотел рисковать… Кроме того, призрак душит свои жертвы. А жертвы, которые умерли от асфиксии, выглядят жутко, – вспомнил он красно-синие, с опухшими лицами трупы, избегая лишних описаний при Масако. – Это зрелище не для слабонервных.

– Я понимаю… – опустила она смиренно взгляд, продолжая держаться за руку Нару.

На улице была тёплая и достаточно ясная погода. Если посмотреть со стороны, то никогда не подумаешь, что гуляющая под ручку в саду пара – это два охотника на привидений. Идеальная до каждого кончика ногтя девушка и такой же идеальный юноша.

– А хорошо они работают! – услышали все звонкий голос Монаха. Сибуя и Хара как раз подходили к двухэтажному зданию, где и следовало изучить обстановку и тут гармонию нарушил этот насмешливый вопль.

Наверняка проделки Масако! – взъелась Май. – Сколько она ещё будет его шантажировать?!

– Я же сказал вам подождать в другом здании! – не скрыл Сибуя того, что не доволен.

– Прости… – почувствовал вину Джон.

– А мы так тебя все и послушали, – гордо возразила ему Аяко. – Ты же сам не будешь духов изгонять, потом нас попросишь, а мы должны знать, с чем имеем дело.

– Делайте, что хотите, – сказал лишь Казуя. Он чаще смотрел на Май, а сейчас сделал вид, будто не замечает.

И что? Я тоже хочу знать! – постаралась она не брать в голову очередную заносчивую гримасу Сибуи.

– Масако! – окликнула её Аяко, заметив, что той не по себе.

– Ничего, – вновь выпрямилась она, – дышать здесь и правда немного сложно, – проплыла она мимо коллег.

Конечно, на улице ей дышать сложно… Так бы и сказала, что внимание к себе привлекает! – разозлилась Май оттого, что Хара вновь как пиявка прицепилась к Нару и прошла с ним внутрь здания.

– Лин, ты сделал то, о чём я просил? – не успел Казуя войти, как уже начал приказы раздавать, а точнее, спрашивать об их выполнении.

– Да, всё готово, – ответил Кодзё, столкнувшись с окружающими сразу за гэнканом. На его шее висел зеркальный фотоаппарат, а за спиной, через раздвинутые занавески, виднелась первая комната – гэдан-но-ма и расписанные там стены.

– Идите вместе с Лином, – обернулся он, давая дельные указания. – Я сейчас присоединюсь к вам. Хара, мы будем за тобой наблюдать, – сказал он Масако.

– Да, я знаю своё дело, – поклонилась она, выделяясь среди нерадивых коллег исполнительностью.

Снова она выпендривается, а ведь только приехала! – злилась Май и это невольно отражалось на её лице.

– Да ладно тебе, Май! – весело сказал Хосё. – Масако уедет через часа два-три.

– А? – среагировала Танияма. – Почему так внезапно?

– Уже соскучилась, а ведь она твоя конкурентка… – сказала Аяко, устраиваясь на стуле возле мониторов.

– Я такого не говорила, – вспыхнула Май так, словно её в общественную баню затолкали.

– Да это всем и без слов понятно, – расслабился Хосё. – Правда, Джон? – уронил он на того свою руку и повис.

– А… да… возможно, – смутился священник, оказавшись втянутым в эту кашу.

– Да ты и сам покраснел, – рассмеялся Монах. – Ладно, давайте смотреть, что там на камерах!

– Веселимся, – появился Нару как раз в тот момент, когда все засмотрелись на двенадцать мониторов, которые стояли в три ряда по четыре штуки в длину. – Этим вам стоит позаниматься в другом месте.

– Не кипятись, – высказался Монах, – мы уже во всю работаем. Да и ваши четыре глаза – это хорошо, но вместе эффект будет лучше.

Сибуя ничего не сказал. Он внимательно посмотрел на Май, та глядела в мониторы так, словно от этого зависела вся её дальнейшая жизнь, и только позднее включился в дело.

– Что там с температурой? – спросил он.

– Пока держится на двадцати шести, – ответил Лин.

– Масако решила начать со второго этажа, – сообщил Джон, увидев девушку на экране монитора. – Пока ничего странного не происходит… Она с виду спокойна.

– Лин, включи звук, – приказал Сибуя.

Кодзё переключился на микрофоны и тихий, немного фонящий звук послышался в маленькой комнатке, где Нару приказал установить стеллажи и оборудование.

– Неприятный звук… – призналась Май, почувствовав, как по спине забегали мурашки. Ей стало холодно, так же, как в ту ночь в лесу. Она вцепилась в руку Такигавы и молча продолжила смотреть на изображение, передаваемое с высокоскоростных инфракрасных камер. – Смотрите! Вон там! закричала она, увидев на дальнем мониторе чью-то появившуюся из потолка фигуру. – Женщина… только что там была женщина… точнее её голова и волосы… – сказала она, немного задыхаясь от увиденного. Чувство страха и недавний стресс подкосил.

– Что это за комната? – спросил Нару.

– Тюдан-но-ма, – ответил Лин.

– Следующий пролёт будет в дзёдан-но-ма. Смотрите на эту камеру внимательно, – приказал Сибуя, указывая на монитор, который разместил ровно в центре. – Хара подходит к этому залу…

Масако двигалась именно в том направлении, но у сёдзи в дзёдан-но-ма остановилась.

– Почему она не двигается дальше? – спросила Май, переводя своё сбитое дыхание.

– Масако что-то почувствовала, – ответил Хосё. – Нару, может быть, ей нужна помощь?

– Нет! Мы не должны мешать её работе. Хара может за себя постоять. Сейчас ещё день. Духи не станут нападать.

– Но та женщина… – схватилась Май за горло, не в силах отрицать того, что только что увидела.

– Держи себя в руках, – сказал ей Казуя. – Мы рядом. Если возникнут осложнения, то Такигава или Джон с этим быстро разберутся.

– Конечно, сам-то ты ничего не можешь, – съязвила Аяко.

– Уж кто бы говорил, – посмеялся над ней Хосё.

– Тихо! – отругал Сибуя. – Слышите? – напомнил он всем о микрофонах. На записи стал изредка прослеживаться скрип. Вначале его едва улавливали, а затем он усилился. Казалось, что всё здание обмотали верёвками и медленно, как тисками сдавливали.

– Нару, что это? – огляделся Хосё, подумывая, что стоит выбираться.

– Не страшно, это всего лишь шумы, – сказал Сибуя так, словно его пульс от этого ни чуть не участился.

– Смотрите, кажется, Масако вошла в контакт, – вновь всех окликнул Джон, замечая, что Хара кому-то поклонилась.

– В том зале кто-то есть… – тихо сказала Май.

– Подождём, – проговорил Нару, как и все, посматривая на мониторы. – Что с температурой, Лин?

– В дзёдан-но-ма температура упала до трёх градусов, продолжает снижаться.

– Хорошо, они там… – злобно проговорил он, а тем временем Масако вновь поклонилась, посмотрела какое-то время на дверь с росписью тёдайгамаэ и покинула зал.

– За теми дверьми располагается ночная комната или спальня оками, – сказал Нару. – Хара не вошла в неё, хотя я просил проверить всё помещение, – задумался он, продолжая смотреть на мониторы и пустующий зал дзёдан-но-ма.

– Шум прекратился, – заметила Май, и раздвижная дверь в их центр управления открылась.

– Здесь всё, – сказала Хара, стоило ей лишь появиться. – Пойдёмте в следующее здание.

– Масако, ты слышала скрип? Что это было? – спросил её Хосё.

– Сейчас здесь не стоит оставаться, – сообщила она вполне спокойно. – Духи немного растеряны нашим появлением. Боюсь, что они могут повести себя агрессивно.

– Мы уходим, – сообщил всем Нару. – Лин, сворачиваемся! Продолжим позднее…

VIII

– Здесь всё чисто, – вернулась Масако ко всем в гостиную, когда закончила обход рёкана.

– Хотя бы здесь духов нет, – выдохнула Май свободно.

– Я чувствую, что раньше здесь был дух, но сейчас здесь тихо, – поделилась она своими мыслями и, подогнув колени, как и все, села за стол.

– Хара, что ты скажешь о том здании? – строго спросил Казуя.

– Мы уже знаем, что там есть духи, но сильные ли они? – задал свой вопрос и Монах.

– Или ты снова скажешь, что не можешь определить?! – не могла не съязвить Аяко.

– Аяко, ты… – начала Май потеть, словно этот камень бросили в её огород, а не огород Масако.

– Ничего, я могу за себя постоять, – гордо ответила Хара. – Я действительно не могу сказать, сильные духи или нет, но это не из-за того, что я не чувствую, скорее они ведут себя сдержанно. Они немного контужены, наше появление застало их врасплох.

– Мы слышали сильный шум, – сказал Джон. – Казалось, что здание вот-вот рухнет.

– Да, им не нравится то, что за ними наблюдают, но ведут они себя сдержанно, – сказала Хара. – Всю дорогу за мной кто-то следил, а когда я вошла в парадную комнату, то перед фусума* меня ждала женщина. Она преграждала мне дорогу, поэтому я не смогла пройти в ночную комнату. Призраки спрятались в ней. Я почувствовала их тревогу, но встревожили меня даже не они. Там есть кто-то ещё, тот, кого они боятся и слушаются. Эта женщина излучает тяжёлую ауру.

– Женщина? – переспросил Нару, и Май тут же посмотрела на его выражение лица. Его брови сместились, глаза прищурились – всё говорило о том, что он всё складывает и анализирует.

– Да, – ответила Хара. – Я не скажу, какого она возраста, но она ведёт себя достаточно сдержанно. Мы гости, и она молча наблюдает, но это затишье и пугает меня. Женщина, которая встретила меня, была чуть старше меня и Май. Она-то и сказала мне, что сегодня нас больше не желают здесь видеть. Мы злоупотребили их радушием, поэтому я побоялась последствий.

– Ты знаешь, сколько там призраков? – спросил Нару, продолжая думать.

– Не могу сказать даже приблизительно, – разочарованно сказала Масако. – Но что больше пяти – это точно.

– Спасибо за работу, теперь мы сможем начать работать, – сказал на это Сибуя.

Видимо, он только мне отказывается говорить спасибо по мелочам… – загрызла Май крохотная зависть, как показался и хозяин рёкана.

– Добрый вечер, Мичи сказала, что вы меня искали? – появился Нао в пять часов вечера, сразу же, как приехал с озера Аси-ноко.

– Да, я хотел кое-что уточнить, – сообщил Казуя, и миролюбивый хозяин послушно присел за стол рядом с Харой.

– А вы, должно быть, Масако Хара? – узнал он девушку. – Вы же тот медиум… Проводящая духов! – не скрыл он радости.

– Да, приятно познакомиться, – сказала она с присущей ей гордостью, не ожидая, что этот блондин начнёт трясти её руку и вести себя чересчур любезно.

– Хара уже уезжает, – сказал Сибуя, и вся радость Нао испарилась.

– Уже?! А как же ужин и онсэн? – даже как-то расстроился он.

– А ты собрался вместе с Масако баньку-то принимать? – съязвила Аяко.

– Я бы не отказался, но онсэны у нас раздельные, – ответил тот виноватым тоном.

– Думаю, на этом мы закончим любезничать, – вмешался Нару, попортив всем настроение. – Май, Матсузаки, – окликнул он их. – Вы поедите вместе с Харой. Матсузаки, сделай всем защитные амулеты, а ты, Хара, проследи, чтобы духи не последовали за вами.

– Я что-то пропустил? – закрутил Нао головой. – Май и Аяко нас покидают?

– В деле появились погрешности, – сообщил Сибуя. – Я считаю нужным отослать Май домой. Матсузаки присмотрит за ней.

– Я ещё не согласилась… – опустила Танияма голову, сжимая пальцами край стола.

– Тебе придётся согласиться, если ты желаешь окружающим добра, – сказал на это Сибуя. – А сейчас, чтобы вас не задерживать, я бы хотел кое-что уточнить.

– Вот был бы признателен, если бы вы обращались ко мне как-то попроще… – прикрыл Наоки глаза из-за глупой виноватой улыбки. Тон Казуи напоминал тон судьи, это как-то нагнетало обстановку.

– Меня интересует дата постройки того здания, где обучаются девушки, – сказал Нару, пропуская просьбу хозяина мимо ушей. – Я уверен, что то здание выстроено позже, нежели сам рёкан. Но данных об этом я не нашёл. На чертежах и схемах датирование отсутствует.

– Вы об этом… – почесал голову Нао с той же виноватой гримасой на лице. – Мы не указываем дату, так как здание действительно намного моложе самого рёкана, да и пустует оно редко. Его арендуют частные лица сразу после окончания в нём учебного сезона. Как правило, это художники, писатели и прочие известные личности. Поэтому прейскурант за отдых в том строении идёт отдельно. Мы отстроили его сразу после японско-китайской войны в 1895 году. Оно сильно пострадало в результате военных действий, поэтому досталось оно нам всё равно, что даром. Моя семья решила сохранить его вид, но из-за дорогой атрибутики мы не можем сдавать те помещения всем. Поддерживать такие вещи, как традиционная гостиница сложно и накладно, поэтому здесь всё не так просто. Я не скажу вам дату его заложения, как и не скажу, кто был прежним хозяином. Это мне попросту неизвестно.

– Смотри-ка, а ты ошибся, Нару, – поддел его Монах. – Это здание младше на семьсот с лишним лет.

– Я только предположил, – сухо выдал тот в ответ. – А что за строение в лесу? Май сказала, что нашла там инби?

– Так Май была в той стороне? – удивился Наоки.

– Да, я потерялась где-то в холмах и нашла те развалины не сразу, – рассказала она.

– Ты ушла так далеко! – вскрикнул тот. – Поэтому мы тебя не нашли… Никто из служащих рёкана дальше тех развалин не ходит. В том месте заканчиваются наши владения. Дом, где ещё сохранились инби – это дом нашей семьи. Точнее, раньше он принадлежал одному помещику, но ещё до войны 1894 мой предок женился на его дочери, и эти земли отошли нам. После войны там случился пожар, и мы не стали восстанавливать эту собственность. Слишком накладно…

– А я смотрю, ты зажиточный помещик, – почесал свою голову Хосё от такой неожиданности.

– Есть такое, – рассмеялся Наоки. – Все тяготы реформ, войн и столкновений обошли нас стороной. Источники Хаконе пользовались успехом, начиная с VIII века, поэтому у нас всегда были деньги на поддержание порядка. А тут ещё несколько удачных браков и реформ… В 1873 году ввели поземельный налог. Крестьяне были вынуждены отдавать 50% своего урожая, поэтому заложенные ими земли отходили постепенно таким помещикам, как мы. И вот на сегодня у нас куча неиспользуемой земли и эта гостиница. Мы всего в десяти километрах от древней дороги Токайдо, сейчас это национальное шоссе №1, вы же заметили грунтовую дорогу. Мы специально её не асфальтируем. Так сохраняется дух старины, да и ненужных путников куда меньше, – сказал он, намекая на этикет, всё же в рёканах жёсткая бронь.

– Значит, вы утверждаете, что приобрели это здание лишь в XIX веке? – сделался Нару строже, Май бы сказала, что строже уже некуда, но Сибуя нашёл лазейку для своего разрушающего любую ложь тона.

– Да, я достаточно хорошо знаю историю моей семьи, – ответил Нао миролюбиво, словно и не заметил обвинительного тона Сибуи.

– В таком случае, объясните это, – сказал Сибуя и развернул ко всем свой ноутбук. Там были фотографии, которые сегодня сделал Лин. На фотографиях изображались комнаты, а именно таблички, которые сопровождали каждую из них. – Все двенадцать комнат имеют такую табличку. С виду это обычный указать, но такой указатель является амулетом. Мы обнаружили, что каждый из них соответствует одному из годов двенадцатеричного цикла, – рассказал Казуя о находке. – Кроме этого, перед входом в дом есть одна необычная статуя и табличка из персикового дерева…

– Я не совсем понимаю, к чему вы клоните, – начал оправдываться Нао. – Но статуя эта стоит уже больше двухсот лет, любой заметит, что она уже разрушается, я бы даже назвал её куском камня…

– Этот кусок камня скрывает очень интересную надпись – «Ши гань дан». Специально для незнающих даоских учений я поясню, – сказал Казуя невозмутимо. – Надпись переводится, как «Камень осмелившийся противостоять». И специально для Май я поясняю, да, это то же самое, что инби – отражающая стена. На место расположения таких защитных барьеров мог указать лишь геомант.

Как же он про меня-то забудет… – посмотрела Май исподлобья.

– Геомант – это маг, который может с помощью специальных ритуалов и заклинаний установить гармоничную связь с землёй, – шепнул ей вдруг Джон.

Хоть кто-то разумный, – посмотрела она на священника даже слишком благодарно.

– Если кто-то думает, что это весело, то очень ошибается, – повысил Нару голос, и Май сразу поняла, что это реакция на её улыбку.

Ну извини, не все такие железобетонные… – промолчала она, поняв, что пафосная речь Сибуи ещё не закончена.

– На табличке у входа иероглифы «лин» и «шэнь». Даоские маги наносили эти иероглифы с тем, чтобы усилить эффективность амулета, – вновь выдал Сибуя.

Сказал бы, что они ещё значат, – состроила Май рожицу, так как совсем не понимала того, к чему клонит Нару.

– Амулет наделялся магической силой «лин», исходившей от человека, обладавшего духовной силой «шэнь», – посмотрел Сибуя в её сторону и дерзко сказал.

Он теперь ещё и мысли читать умеет?! – у Май пошла голова кругом.

– Поэтому, я ещё раз спрашиваю, не напутали ли вы с датой строения? Глупо предполагать, что эти амулеты сохранились с момента заложения того или этого здания. Многие из них нужно менять ежегодно, а некоторые и каждый сезон.

– Нару, я думаю, что тебя здесь никто не понимает, – попыталась сгладить всё Май, но Сибуя был непреклонен. Он сверлил взглядом бедного Нао так, что у того начали уши гореть.

– Май, Нару клонит к тому, что буддизм был государственной религией вплоть до 1868 года, после прихода к власти императора государственной религией стал синтоизм. Интересующее нас здание возвели в XIX веке. Дао уже должно было войти в историю, – объяснил ей Хосё. – Думаю, по этой же причине он предположил, что здание возвели до реформ Кёхб. Мне тоже непонятно откуда здесь взялись даоские амулеты, и подозрительнее всего то, что каждый амулет направлен на определённого духа, поэтому его размещают в том месте, где этот дух себя проявляет. Получается, твоя семья знала о духах, которые сейчас в том доме?

– Нет же, – изумился Нао. – Я ничего не знал о духах, да и не думаю, что Мари знает. Если бы я знал об этом, то давно бы пригласил тебя, и уж тем более не стал бы подвергать опасности людей.

– А ведь Норико говорила, что не будет доплачивать за Дзасики-боко, – вспомнила Май слова ученицы, с которой столкнулась впервые в том строении. – С чего должна быть такая доплата? – стала нападать и она, не замечая этого за собой.

– Многие отели зарабатывают на домовых духах, – сказала Аяко. – Считается, что если в твоей комнате побывал Дзасики-боко, то богатство и удача будут сопутствовать тебе.

– Это омерзительное отношение, – прикрыла Масако лицо длинным рукавом своего кимоно, и Нао ощутил себя в зале суда, где жестокие присяжные, включая судью, выносят ему смертный приговор. На одного священника была надежда.

– Но ведь все эти амулеты имеют своей целью защиту, – заступился Джон, будто знал, что от него ждут этого христианского милосердия. – Насколько я знаю японцев, то могу сказать, что это люди очень суеверные, а такие места, как гостиницы всегда полны разных амулетов. Это скорее мера предосторожности, которая обеспечивает людям безопасность, если они невольно потревожат или оскорбят духов дома.