Текст книги "Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 53 страниц)

Что это только что было? – не смог сдержать удивления Сибуя, думая, что обрушилось на его голову неминуемое проклятье.

– Олли, да тебе только что в любви признались! – рассмеялась блондинка рядом с ним, сняв от излишнего напряжения очки. – Даже я это поняла. Неужели ты поэтому задержался?.. Признайся, ты отказал ей?

– Я задержался потому что так было нужно, остальное не имеет значения, – невозмутимо ответил он.

– Нашёл кому так говорить, – самодовольно хмыкнула она и откинулась на бежевую кожаную спинку, которая ещё не успела нагреться от её тела. – Лучше бы сказал, что до безобразия любишь эту девушку, поэтому не хочешь возвращаться домой. Это куда больше разжалобило бы твоих родителей, чем ядовитая ухмылка.

– Я ухмыляюсь оттого, что из головы не выходит одна мысль – женщинам иногда следует выйти замуж, а не делать карьеру. Это выводит их из строя, заставляя думать нерационально и чрезмерно эмоционально, – бросил он камень в её огород, однако нашёл новые неприятные известия.

– Эмоции есть у каждого живого человека, – строго сказала она, – и ты не исключение, Олли. Я знаю, почему ты нанял её… Я видела досье. Май Танияма потеряла отца, когда была ещё маленькой, мать умерла, когда та ходила в начальную школу, она сирота… её приютил учитель, а ты пожалел, вспомнив себя.

– Не говори глупостей! – сделался Сибуя по-настоящему серьёзным. – Я нанял Май, потому что она оказалась под рукой, а потом понял, что она скрытый эмпат*.

– Боже мой! – звонко рассмеялась та на подобное признание. – Так дела ещё хуже! Ты нанял её, чтобы она выказывала те чувства, которых ты не проявляешь вовсе. Неужели ты действительно испытываешь к ней симпатию? – посмотрела она вдруг с подозрением. – Но ведь она не знает, кто ты… Не знает твоей тайны и настоящей цели… Поэтому ты так держишься за неё? – смотрела она в самое сердце коллеги, который был младше неё, хотя и превосходил по многим другим показателям.

– Не переигрывай! Я не тот, кто смешивает отношения личные с профессиональными!

– Ах да, как же я могла позабыть. Ты по-прежнему считаешь, что дилетантам нет места в таком деле, как «охота на привидений»… – она сказала это пренебрежительно, будто полевые исследования интересовали её куда в меньшей степени, чем теоретические доводы и дорогостоящее оборудование, с которым им приходилось иметь дело.

– Не в «охоте на привидений», – поправил её он, – а в том, что называется психическими исследованиями – это наука, где требуется наличие интеллекта, логики и холодного рассудка, а рисковать своей жизнью, гоняясь за химерами ради вознаграждения – это дело каждого.

– Так хватит гоняться за химерами, – воодушевлённо сказала она. – Возвращайся и возглавь команду настоящих специалистов.

– Спасибо, но у меня уже есть хорошая команда здесь, кроме того, я не гоняюсь за химерами, как кучка дилетантов, я занимаюсь планомерными исследованиями сверхъестественных явлений там, где считаю нужным.

– Как знаешь, Олли, – сдалась она. – Пусть тебя убеждает твой отец. Ты взрослый*, запретить он тебе не может, но как единственному ребёнку, тебе стоит прислушаться к нему…

– Поэтому-то мне ещё рано здесь всё бросать… – сказал он так тихо, что Глория не расслышала его.

– Ты что-то сказал? – спросила она, щурясь от смены освещения. Они заехали в тоннель, и свет стал полностью искусственным и тяжёлым.

– Всего лишь то, что возвращаюсь на одну неделю. Решение окончательное и обсуждению оно не подлежит!

Продолжение следует…

* Грузовой гигант Ан-225 – самый большой самолет на планете способный перевозить тяжелейшие из, когда-либо перевозимых грузов на земле.

* Нарита – международный аэропорт в Токио (официальное название). Аэропорт Нарита находится не в Токио, и даже не рядом с Токио, а в 60 км к северо-востоку от Токио, в соседней префектуре Чиба. Есть ещё аэропорт Ханеда (знакомый Вам искусственный остров – 16 км. от Токио), но пишут, что там принимают лишь внутренние рейсы и малую часть международных.

* Эмпатия – осознанное сопереживание текущему эмоциональному состоянию другого человека без потери ощущения внешнего происхождения этого переживания. Соответственно эмпат – это человек с развитой способностью к эмпатии. Скрытый эмпат – это тот человек, который не знает о своих способностях.

*Возраст совершеннолетия в Англии – 18 лет, а в Токио – 20 лет, т.е. как Оливер Дэвис он гражданин совершеннолетний.

========== Глава 2. Хаяси-рёкан ==========

Комментарий к Глава 2. Хаяси-рёкан

Вот и вышла новая глава, правда, вышла она не в том виде, каком я её планировала. Пришлось делить информацию на две главы, а то страниц много. Я очень прошу Вас заглянуть в обсуждение в группе (https://vk.com/topic-86592009_34641714) и посмотреть фотографии, мы будем говорить о рёканах – это традиционные японские гостиницы, поэтому заглянуть на одну секунду стоит. Ну я приблизительно закинула туда внешность второстепенных персонажей, так же они будут фиксироваться в первой главе “Персонажи”, т.к. их очень много, здесь заложены основные. Приятного чтения и простите за ошибки.

I

Сибуя улетел, а Май осталась в офисе на всю ночь. Его гордое и неприступное выражение лица так и запечатлелось в голове Таниямы. Но вот глаза… Всегда эти печальные синие глаза. Почему человек, у которого есть всё, так печален и одинок в душе? И самое интересное, что он не стремился заполучить внимание и любовь окружающих. В его понимании всё было невероятно просто: неразрешимых дел не существует, хочешь помогать – помогай, а не устраивают методы, тогда проваливай и не путайся под ногами.

Почему, почему… почему? – кричала Май в душе, но никто её не слышал. Её безмолвные крики хранились под сердцем, прячась от чужих ушей. Она сидела одна… в чёрном кожаном кресле, в том самом, в котором любил сидеть он и что-то записывать. Этот почерк… О боже! Не дай вам Бог столкнуться с таким почерком!

– Только и может, что умного корчить! – бубнила Май, закутываясь в плед. – Попробуй его каракули на английском разбери, а потом ещё и ворчит, что я неумеха и учиться совершенно не хочу! Не у всех же родители работают в исследовательских компаниях и далеко не все могут себе позволить в семнадцать лет возглавить целую контору! Так бы и сказал, что его родители важные шишки, поэтому он заполучил это место… Но как его отпустили и почему?.. – подумала Май, а потом покраснела так, что самой стало жарко. – Боже! Я почти призналась ему, а этот идиот Нару всё испортил! Хотя я же сказала, что люблю его, но не договорила одно слово! Это погубит меня… Не могу так больше… – закачалась она из стороны в сторону, забывая о всякой мелочи. За исключением имени… Имя не давало покоя. – В общем-то, немного странно Сибуя в Сибуи, – подумала она о сходстве фамилии Нару и названии района, но объяснение нашла быстро. – Наверняка псевдоним, – сжала она зубы от злости. – Ради безопасности такое возможно, хотя и очень странно, ведь хитагата на него подействовала, а, значит, имя Казуя Сибуя настоящее, если я только снова чего-то не напутала, – возмущалась она в бешенстве, бросаясь в быструю ходьбу по офису. – Олли… – повторила она и сбросила обувь, давая ногам волю. – Ну, нет! На лицо он японец, не думаю, что родился в Англии, возможно, его родители уехали туда позднее из-за работы, а там дали другое имя, чтобы жилось проще… – выдумывала она, чтобы развеять скуку, обиду и злость. – Как же я его ненавижу! – вдруг прокричала она и схватилась за голову. – Я даже имени твоего толком не знаю! Всё, плевать! Для меня ты – нарцисс Нару! Эгоистичный, невозможный и до безобразия красивый, тупоголовый начальник… – выдохлась она и уселась на пол под окном. – Спать хочется… – позевала Май, чувствуя, как слипаются её глаза. – Сейчас снова увижу его… Наверняка будет так же улыбаться и звать за собой… – клевала она носом, временами сопротивляясь этому чувству. – Нет… на этот раз я не хочу видеть его! – замотала она скорее головой. – Мне ещё очень-очень больно… Я заварю кофе и буду ждать Лина, и вообще я больше спать не буду! – подскочила она, начиная делать что-то похожее на зарядку: наклонялась, прыгала, поднимала ноги, пока в спине что-то не хрустнуло и вся спесь вышла. – Это нечестно… Я не ожидала, что он примет мои чувства, но я хотела увидеть его улыбку… Думаю, сегодня мне бы этого хватило, а не холодное: «Я понял тебя». Нару, ты беспощадный идиот… – села она на пол в маленькой кухне и, прижимая колени к груди, зашмыгала носом. – Ненавижу тебя… ненавижу… – бурчала Май себе в колени. – Но всё-таки очень жду…

II

Август… Что он мог принести в офис SPR? Конечно, новых клиентов, но вместо них пришёл Хосё Такигава или попросту Монах. Он энергично, подобно молодому архару, проскакал по ступеням и, напевая привязавшуюся к нему с утра мелодию, вошёл.

В строгом офисе Сибуи ничего не изменилось, разве что появилась новая статуя, которая каким-то чудом занимала его кресло и не лучше курицы на насесте покачивалась – медленно, осторожно, будто все её движения – это движения маятника для гипноза. Наверно, будь у Май возможность, то она с радостью бы загипнотизировала Лина и выведала бы все секреты Нару, но ей об этом даже мечтать не приходилось.

Хосё внимательно посмотрел на невменяемую Май, потом глянул на Лина, тот оторвал глаза от монитора и, не обращая должного внимания, вернулся к работе.

– У вас кто-то умер или Май познаёт искусство медитации? – спросил Монах, помахав рукой перед лицом Таниямы.

– Когда я пришёл в офис, – заговорил Лин, вспоминая события двухчасовой давности, – то нашёл её на кухне. Она сидела на полу и зубами от холода стучала. Я сделал ей горячего чая и заставил пересесть в кресло. Думаю, она не спала всю ночь.

– Май, – присел Монах на корточки, стараясь посмотреть девушке в лицо, – ты приготовишь старшему братику чай? – спросил он, но реакции не последовало. Хосё взглянул на Лина, они секунду помолчали и вернулись каждый к своему делу. – Май, а у меня есть вкусные конфетки, – улыбнулся он, пытаясь подкупить девушку, как маленького ребёнка. – Не хочешь… – расстроился Монах. – Может быть, ты тогда приляжешь и поспишь? У тебя глаза красные…

Танияма не реагировала, но когда она услышала слова о сне, то подскочила со своего кресла, будто её жареный петух в попу клюнул. Она, как на лыжах, добралась до кофейника и, налив себе одну чашку, выпила залпом. Её ноги почти не сгибались, чем-то напоминая лыжные палки, а шаги не семенили, а разъезжались, как обычно бывает, когда лыжи встают на лыжню и едут прямиком к финишу.

Такигава внимательно посмотрел и на первых порах молчал, но когда она поняла, что одной чашки мало и налила вторую, то Монах не выдержал.

– Май, а ну прекрати! – он выдернул у неё чашку с кофейником и, поставив их на стол к Кодзё, что называется, под надёжную охрану, вернулся к виновнице мрачной атмосферы. – Что происходит? Почему ты не разговариваешь со мной? Скажи, что у тебя произошло? Лин, – встревоженно обратился он к ассистенту Нару, – ты же в курсе всех событий, расскажи мне.

– Я ничего точно не знаю, – ответил тот. – Могу только предположить, что они с Нару повздорили. Он уехал на некоторое время, поэтому если ты пришёл по делу, то мы ничем не сможем тебе помочь.

– Куда он уехал? – тут же спросил Хосё, морща от подозрений брови.

– В Лондон… – хрипло ответила ему Май.

– Это сейчас был призрак? – подшутил Монах, приставляя ладонь к уху. – Я что-то не расслышал… Лин, у вас новый помощник из загробного мира?

– Не смешно… – прохрипела Танияма. – У меня болит горло, поэтому и голос сел… – объяснила она, пытаясь по-тихому подобраться к кофейнику, но Лин опередил её.

– Иди спать! – выпучил глаза Монах и схватил её за плечи, желая бросить на диван. – Мне тебе колыбельную спеть? Ты смотри, я ведь могу, потом до вечера пузыри будешь пускать, – грозился он, шутя, но Май было не до шуток.

– Я не хочу спать! – прокричала она так, что голос прорезался.

– Смотри-ка, поправилась! – посмеялся Хосё, теребя из-за вылетевшего звука ухо. – Позволь узнать почему?

– Не хочу и всё… – надула Май губы, не желая отвечать на такой вопрос.

– Вот как! – вздохнул Монах. – Лин, – крикнул он единственному, кто умудрялся в этом офисе работать, – ты знаешь, сколько человек может прожить без сна?

– Три-четыре дня, – бесстрастно ответил он.

– А есть ли существа, которые могут жить без сна? – Такигава вновь направил свой вопрос Лину.

– На нашей планете нет таких существ, по крайней мере, живых.

– Видишь, Май, рано или поздно, тебе придётся отдохнуть, а если ты не сделаешь это как можно скорее, то болезнь свалит тебя. Ты же сирота, кто будет оплачивать твою страховку? Ты подумала об этом? – призывал её Монах, и девушка стала поддаваться. – Вот, молодец… – добродушно похвалил он, когда та легла на диван и закуталась в клетчатый плед. – Может быть, тебя беспокоят кошмары? Ты поэтому не хочешь спать?

Если я скажу, что не могу спать из-за того, что не хочу столкнуться лицом к лицу с Нару, то он будет ржать надо мной ещё очень долго, – подумала Май про привычку Монаха всё переводить в шутку и покорно кивнула.

– Думаю, если ты будешь хорошей девочкой, то Лин тебе поможет, – сказал он, не глядя на мужчину, однако даже на его лице в этот момент читалось: «Я-то здесь при каких делах? Разбирайтесь сами…». – Я бы помог, но мои мантры скорее предназначены для крепкого и здорового сна, а если твои сны вызваны не обычным эмоциональным, а экстрасенсорным сбоем, то тут я бессилен. Тебе нужен настоящий китайский оммёдо, – улыбнулся он и положил ей руку на лоб.

– Я не буду этого делать, – отказал Лин раньше, чем Май успела его попросить.

– Какие все принципиальные, – подтрунивал Монах. – Тебе жалко заклинания? Посмотри на неё, да на ней лица нет, хотя скорее осталось одно лицо, – надул он щёки от смеха, поглядывая на опухшую девушку.

– Нет! – повторился Лин. – Лучше от этого не станет. Читая или практикуя подобные заклинания, ты не сделаешь ей лучше, на самом деле, ты закрываешь её чакру. Экстрасенсорные способности даются не всем, а кто от них отказывается, то теряет открывшийся им путь. Ей нужно учиться. Управлять своими способностями очень важно. В противном случае они пропадут или начнут доставлять проблемы из-за своей неуправляемости, поэтому прекрати заниматься медвежьими услугами, а если желаете продолжить, то только не здесь и без меня. Нару сообщил, что все необходимые ему данные при нём, поэтому тебе, Май, он дал отпуск. Эту неделю отдохни, как обычная девушка. Так он велел передать.

Мог бы и не говорить этого… Я и без того поняла, что мне не светит стать твоей девушкой, ну ничего, сказал отдыхать, значит, я буду отдыхать! – решила Май про себя, видя перед глазами возмутительную физиономию Сибуи.

– Тогда, – почесал Монах голову, – я, думаю, стоит показать тебя врачу… Мой друг как раз заканчивает медицинский, он, конечно, ещё не врач, но, думаю, что с простудой легко справится. Я пришёл, чтобы попросить о помощи. У него образовалась небольшая проблемка с духами, он считает, что постарались они, но доказательств никаких нет, вполне возможно, что это проделки учениц, но я обещал, что приду и всё проверю.

– Мы сейчас не берём работу, – напомнил Лин. – Заказы согласовывает Нару, а пока он в отъезде, контора не работает.

– Да понял я, – закинул Такигава руки за голову и облокотился на кожаную спину дивана. – Я думал взять с собой Май, раз она в отпуске, то ей не повредит поездка к врачу.

– А что там случилось? – прохрипела Танияма, заинтересовавшись.

– Да ничего такого… – серьёзно сказал Монах. – У моего друга в Хаконе небольшая гостиница традиционного типа, точнее, рёкан* принадлежит его матери, но она попала в аварию и теперь в коме. Наследницей является её дочь, но она ещё не достигла возраста совершеннолетия, поэтому пока делами управляет мой друг, а он, как бы это сказать помягче… – задумался он, – тюфяк, проще говоря, это не его, но выбора не было, поэтому пока в университете каникулы, он управляет делами. Он позвонил мне вчера, попросил приехать и провести очистительный обряд. Рёкан очень популярен, но по какой-то причине в августе они закрываются и набирают девушек для обучения традиционному искусству. Как вы наверняка догадались, обучение в их школе с оздоровительными источниками баснословное. Позволить себе такое удовольствие могут далеко не все. Он в панике, девушки ссорятся. Одни утверждают, что их вещи пропали, другие по ночам вскакивают от насекомых на футонах, а одна заявила, что её кто-то окатил холодной водой. В общем, таких мелких инцидентов много, допросить их не получится, так как они все из очень богатых и уважаемых семей, нужно сделать всё по-тихому. Я думаю, что это их собственные проделки, а если нет, то очень похоже, что дзасики-боко разбушевался. Тогда его нужно умаслить и проблем не будет. Мой друг добрый малый, поэтому тебя, Май, не обидит, думаю, ты даже ему очень понравишься, так что, хочешь, чтобы старший братик познакомил тебя с настоящим мужчиной, пока ты тут совсем с этим Нару не завяла?

Обязательно было его вспоминать… – вновь разозлилась Танияма. – Я же просто так хотела поехать, хотя теперь мне хочется сделать этому противному Нару назло! Пусть знает, что он не единственный мужчина на всём белом свете.

– Ну так что? – напомнил Монах о себе.

– Я еду! – хотела она сказать бодро, но из-за своего упорства чуть связки не надорвала.

– Я не сомневался в тебе! – рассмеялся он, хлопнув Май по спине. Она от такого чуть с дивана не слетела, а ведь только села, как нормальный человек.

– Но дзасики-боко… – призадумалась Май. – Это ведь дзасики-вараси?

– Да, – кивнул Монах. – В префектуре Иватэ его чаще всего называют дзасики-боко, в префектуре Исикава – макурагаэси, акасагума или кура-бокко в префектуре Токусима. В Европе таких духов называют домовыми. По сути – это всё одно, но только у нас к ним относятся более уважительно…

– Значит, это не опасно…

– Нет, – посмеялся тот, – думаю, что дзасики-боко обиделся, они же, как дети. Мой друг переехал в Токио пять лет назад, дома не появлялся из-за ссоры с матерью, а тут заявился и хозяйничает. Я рассчитывал, что если дела обстоят именно так, то ты, Май, развлечёшь его.

– Кого? – округлила она глаза. – Твоего друга?

– Нет! – расхохотался он. – Дзасики-боко! Правда, его могут видеть лишь дети, но ты в душе точно дитя! Мы заедем в детский магазин, нужно купить каких-нибудь красивых игрушек, а там уже дело за тобой.

Вот из-за такого мнения Нару никогда не обратит на меня внимания, – сжала она зубы и кулаки.

– До посёлка Хаконе ехать часа два с половиной. Это почти восемьдесят километров. Рёкан моего друга расположен немного севернее. В том районе очень много рёканов с горячими источниками. Район туристов – гора Фудзияма и озеро Аси-ноко, но они в какой-то глуши, по лесной дороге пилить ещё больше пятнадцати километров… Если выедем сейчас, то к вечеру точно доберёмся. Пока пробки и магазины… В общем, ты выспишься и этикет мы не нарушим*, – сказал Монах, поднимаясь с дивана, и тут дверь распахнулась с такой силой, что всем показалось, будто это смерч в их офис завалился, а не жрица храма синто.

– Где она? – забегала глазами Аяко.

– Если ты ищешь Май, – начал неуверенный разговор Такигава, – то вот она, – перевёл он указательный палец на девушку в углу дивана. – Ты не обращай внимания, она немного опухшая, но это Май, я тебя уверяю, – начал он шутить, чтобы хоть как-то сгладить озабоченное выражение густо накрашенной мико.

– Это я…я! – заговорила Танияма вытянув губы рыбьим оскалом. Аяко схватила её за лицо и крутила как ей вздумается.

– Что этот нарцисс с тобой сделал? – отпустила она и грозно посмотрела на Лина. – Ты плакала, поэтому опухла, как рыба фугу. Теперь понятно, почему этот высокомерный тип позвонил мне в девятом часу утра и попросил присмотреть за тобой следующую неделю, – сжала она белые зубы и начала судорожно трясти кулаком. – Понял, что наследил…

– Май, вы, что перешли грани офисного этикета? – не меньше удивился Монах. – Неужели прямо на этом диване? – выдал он что-то пошлое, за что тут же получил по голове.

– Да за кого ты меня принимаешь?! – завопила она хуже осипшего дворового кота. – Я бы никогда себе такого не позволила! Да и Нару ещё тот педант доисторический, чтобы он сделал такое, надо чтобы Марс с Венерой воссоединились, и то, думаю, он бы сказал, что это никак не влияет на его чувство здравого смысла. Кроме того, ты бы видел с какой он шваброй уехал, я тут даже близко не стою! – выговорилась она от души, да так, что начала задыхаться.

– Успокойся, успокойся, – похлопала её по спине жрица, – на вот, водички попей… – смотрела она с пониманием и жалостью.

– Так он уехал не один… – почесал себя по подбородку Монах, краем глаза поглядывая на Лина.

– Нет, – ответила Май, когда напилась. – Да и пусть себе катится, мы тоже поедем отдыхать, Аяко, ты с нами?

– Э-э, Май, подожди, я не говорил, что нас будет так много, в принципе, я сразу планировал взять только тебя…

– Это как понимать? – встала жрица в позу. – Ты что собрался с ней делать? Ты, монах неправильный, а ну признавайся! – она схватила его за воротник и хорошенько тряхнула, чтобы правда сама с его уст вылетела.

– В посёлок Хаконе, там находится рёкан моего друга и есть горячие источники, я подумал, что Май нужно отдохнуть. Нару в последнее время злющий ходил, да и сны бы её пригодились, но сейчас она не в форме, значит, она просто составит мне компанию и поправит здоровье.

– Вот уж хрен я вас вдвоём отпущу! Угораздило же меня пообещать этому Нару, что я за ней присмотрю, – тряхнула она своими волосами, гордо задирая голову. – И вообще, если кто-то и мог там наследить, то наверняка это дух земли, в таких старых местах они обычно и появляются…

– Пф… – зажал губы Монах.

– Я больше не могу! – покраснела Май и вместе с тем повалилась на диван в заразительном смехе.

– Да вам не источники нужны, а больничка и рубашка смирительная, – обиделась Аяко.

– Мой друг врач, – сказал Монах сквозь слёзы.

– Тогда вам точно в ту сторону… Поехали, если хотим добраться засветло, а то по ночам может быть опасно.

– Смотри-ка, – поглумился он, – работа с Нару идёт тебе на пользу…

– Да, да…

– Пойдём, Май.

– Да.

– Май, – остановил её Лин, – подумай прежде, чем соглашаться. Нару дал чётко понять, чем тебе стоит заниматься в эту неделю.

– Он мне босс, но не папочка, – обижалась она. – В свой личный отпуск я могу делать всё что пожелаю!

– В таком случае возьми это, – протянул он ей листок с канзи. – Это заклинание, оно обуздает твою ци* и какое-то время ты не будешь иметь связи с миром духов, но подумай дважды, прежде чем использовать, – посоветовал он.

– А мне отказал, – иронично сказал Монах, но Лин его проигнорировал.

– Май, чтобы запустить заклинание, положи канзи себе под подушку, делай так каждый раз перед сном, но когда Нару вернётся, расскажи ему, что именно тебя беспокоит.

– Хорошо…

– А с чего ты вдруг такой разговорчивый? – подозрительно прищурился Монах.

– Я такой, потому что несу за эту девушку ответственность. Я был учителем Нару много лет, уезжая, он оставил её на меня, значит, пока она в офисе, я её учитель, за его пределами мои полномочия снимаются.

– И давно учителя называют своих учеников кличками? Май, ну-ка напомни мне, почему ты так прозвала Сибую?

– Потому что он эгоистичный и высокомерный нарцисс! Попросту Нару!

– Странно получается… – прищурился Монах.

– Нару как-то говорил, что его уже кто-то так называл… – вспомнила она. – Думаю, кто-то из родных.

– А ты что скажешь? – покосился он на Лина.

– Я не обязан отвечать на ваши вопросы, – сделал он безразличный вид. – Если желаете ехать, то делайте это скорее, вы мешаете работе.

– Вот и правильно! – поторапливала всех Аяко. – Нечего здесь задерживаться!

– Верно, – поддержал Монах, выпроваживая Май. – Позже выведем их на чистую воду!

III

Говорят, что Япония – это страна, где божественные силы сосредоточились, образуя эпицентр могущества, представая перед людьми в образе вулканов, гор и неуправляемых водных стихий. Неудивительно, что каждая гора здесь священна, а старое дерево – оберег и защитник.

Рёканы – традиционные японские гостиницы. На территории района Хаконе таких гостиниц насчитывалось великое множество, но как и сказал Монах, гостиница его приятеля располагалась в самой настоящей глуши, к северу от озера Аси-ноко. Когда асфальтная дорога закончилась, и внедорожник Такигавы съехал на лесную дорогу, то Май открыла глаза. Всю дорогу она спала на заднем сидении автомобиля, подложив под голову заклинание Лина, а сейчас могла оценить красоту нетронутой природы.

Гористая местность и светлый хвойный лес. В таком бору, где длинные сосны тянутся к небу, невероятно светло. Их жёлтые стволы подобно янтарю отражают солнце, а воздух наполнен запахом хвои и горьковатой смолы. Здесь мелкие ручейки стекают в реку Хаякава, а она впадает в озеро Аси-ноко. И где-то в километрах двадцати отсюда, в озере отражается величественная гора Фудзияма.

Гору Фудзи сегодня никто не увидел – с погодой не особо повезло, а из-за надвигающегося тумана видимость падала. Кроме тумана, гору скрывали низкие облака, но их отпуск только начинался, поэтому Май находилось в предвкушении. Такигава обещал свозить их к южному берегу озера к императорской вилле Хаконне, откуда открывался чудесный вид на вулкан, а пока их ждал не только отдых, но и работа.

Время близилось к семи часам вечера – самое то, чтобы заехать в рёкан.

Рёкану было уже около 850 лет, и всё это время им владела одна и та же семья, даже фамилия не менялась с тех самых пор.

От Монаха Май узнала, что его друга зовут Наоки Хаяси, ему было двадцать три года и как поняла Танияма по рассказам старшего товарища, то человек он был что надо, по крайней мере, так его описывал Хосё.

Хаяси-рёкан представлял из себя типичное строение тех лет: большие помещения, связанные галереями, открытые наружу благодаря деревянным решётчатым ставням, вогнутые крыши и крытые галереи. В отеле насчитывалось больше пятидесяти комнат, но, по словам Такигавы, в рёкан заселялись лишь «местные» туристов не шибко жаловали, скорее всего, такое отношение возникло из-за младшей дочери последнего владельца рёкана. Она вышла замуж за иностранца и оставила семейное дело, но когда её старшая сестра умерла, не успев выйти замуж, то ей пришлось переехать с мужем в отель. Тот по какой-то причине не прижился в их родовом гнезде, и когда их сыну исполнилось девять, он уехал обратно в Торонто и кажется, там и остался, в этом Хосё немного засомневался, но вопрос не входил в разряд принципиальных, поэтому остановились на той информации, что имелась.

– Май, – окликнул её Такигава, когда они прошли на территорию рёкана, следуя за молоденькой работницей отеля. Девушка была одета в традиционную одежду, скорее всего, ей было не очень удобно ходить в гэтах и узком кимоно, но она отлично справлялась, улыбалась и кланялась при встрече с гостями. – Май… – вновь позвал он, обвешавшись пакетами с игрушками.

– А, да! – обратила она на него внимание, поняв, что нужна помощь.

– Так намного лучше… – вздохнул он, когда девушка забрала у него выскальзывающий пакет и коробку с детским сямисэном. – Но я хотел спросить о твоём самочувствии. Аяко сказала, что у тебя была небольшая температура в дороге. Ты хорошо себя чувствуешь?

– Думаю, да… – постучала она своим пальчиком по губам, чувствуя себя действительно немного лучше. – Наверно, это воздух, – улыбнулась Май. – Здесь дышится так легко…

– Да, кругом лес и горы – нетронутая природа, что тут скажешь, – согласился он, как и жрица подключилась к их беседе.

– Действительно, не удивительно, ведь деревья живые… А где твой друг, почему он нас не встречает?

– Хаяси-сан сейчас занят, – сообщила низенькая девушка, которая сопровождала их, ведя через сад к главному строению рёкана. – Перед ужином он осматривает учениц. Они проживают в отдельном здании. Он просил передать, что присоединится ко всем за ужином, а пока я покажу вам ваши комнаты.

– А у нас будут отдельные комнаты? – поинтересовалась Матсузаки.

– Аяко! – прохрипела в её сторону Май. – Вы уж простите её… – почесала она свой затылок, улыбаясь. – Аяко у нас жрица храма синто, жутко избалованная особа…

– Ничего страшного, не нужно извиняться. Хозяин велел подобрать для вас лучшие комнаты. Сейчас в отеле никого нет, поэтому вы можете выбрать, если вас не устроит то, что предложу я.

Неужели на свете ещё существуют такие щедрые люди? – изумилась Май, на что Хосё не упустил возможности посмеяться.

Широкая дорожка между двух искусственных прудов привела их к выложенной утрамбованными плитами площадке, где и располагался центральный вход в рёкан.

Главная фасадная часть рёкана ориентировалась на юг и выходила в ландшафтный сад. Стороны здания через открытый коридор связывались со служебными помещениями, соединявшимися между собой крытыми галереями, от которых другой коридор вёл в сад. Вся постройка выглядела немного скачкообразно. Местами можно было насчитать до трёх белокаменных этажей, а где-то тянулся длинный коридор, который уже, можно сказать, врос в землю.

Помимо традиционного строения, рёкан отличался своим горячим источником, который наполнял несколько ванн: крытого и уличного типа. Была баня и небольшой летний театр.

Май никогда не была в таких местах, да и не думала попасть когда-либо. Цена за номер в таком рёкане могла доходить до 50 000 йен с человека и это только за сутки, а их обещали содержать, как важных гостей, тем более что в августе никого кроме хозяев и нескольких работников не было. Это показалось ещё более странным, так как в августе открывался самый настоящий сезон, но, по всей видимости, этой семье денег хватало, чтобы закрыть отель на целый месяц и распустить большую часть персонала на заслуженный отпуск.

Проработав в SPR полтора года, Май уже автоматически обратила внимание на охрану. Как таковой её не было. Камеры или хотя бы собаки… Ничего, за исключением высокого ограждения, которое охватывало всю территорию отеля. Два входа и выхода: с западной и восточной стороны, а вокруг хвойный лес, горы и совсем нетронутая природа, за которую люди были готовы платить огромные деньги.

Заселились быстро. Номера устроили всех. Старательная горничная будто знала, что нужно каждому гостю.

Аяко и Май поселили рядом, а вот Такигаве пришлось покинуть женщин на несколько длинных пролётов. Вероятно, горничная поступила так, чтобы никого не смущать.

Все номера в рёкане представляли из себя одну большую комнату, без душа и туалетной комнаты. Подобные комнаты располагались в этом же крыле, но к комнатам не прилегали. По приходу им всем выдали удобные тапки, которые Май пришлось снять, как только её заселили в комнату. По татами полагалось ходить босиком либо в носках. В центре её комнаты стоял низенький столик. Большое окно с видом на сад, а по правую руку токонома – деревянная ниша, на которой располагалась икебана и над ней традиционная картина на куске шёлка с надписью какэмоно. Вместо дверей комнату от коридора отделяли скользящие сёдзи, а на ночь горничная обещала расстелить удобный футон, который пока хранился где-то в нише.