Текст книги "Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 53 страниц)

На низеньком столике из акации кто-то оставил маленький дорожный термос с чёрным чаем и в тарелке под плоским блюдцем пышные, ещё даже тёплые булочки. Там же Нару обнаружил три баночки с джемом (их выдавали туристам, по размеру они были не больше спичечного коробка) на выбор: клубника, апельсин и инжир. Всё, как и полагалось, в собственном соку, без красителей и вредных добавок. Глоток цивилизации чутка окрасил утро не с той ноги, и Сибуя гордо подогнул колени. Подобный смешной набор ему могла оставить только Май, он бы не удивился, если бы где-нибудь среди этого «английского» завтрака завалялась бы записка с благодарностью и извинениями, но кажется, все эти слова Танияма вложила в сам набор продуктов.

В гордом одиночестве окончился его утренний чай, он сидел лицом к сёдзи, и сказать по правде, ждал, что Май вот-вот обрушится на его голову со всеми своими благодарностями, но как-то не срослось, завтракать до непривычности пришлось в тишине и покое.

Проснулся один, поел опять-таки в одиночестве и вот уже требовалось возвращаться к людям. Лина он отпустил около пяти часов утра, Хосё и Джона в тот же временной отрезок. Матсузаки наверняка отсыпалась после ночных занятий танцами. По идее, отдыхать должны были все, и куда пропала Май – это следовало уточнить, пожалуй, эту деятельность (поиск Май Таниямы) уже можно было назвать рефлексом, как только его сотрудница на неполный рабочий день пропадала, то обязательно что-то случалось и вот досада, хорошее происходило крайне редко.

Галереи усыпал янтарный солнечный свет. Тёплые лучи незатейливо миновали голубоватое стекло и отсвечивали от золотистых татами. На втором этаже воцарилась тишина. Комнаты пустовали, а в тех, в которых заселили исследователей, поселился нежный утренний сон – немного жаркий из-за конца лета, но как бесценная нега приятный.

Нару беззвучно спустился на первый этаж, кажется, оттуда доносились какие-то звуки: посвистывания – так обычно наигрывает ветер, когда воздух разрезают с грацией вееров и хлопки, как раз такие издавали деревянные основания опахал. Внимательность не подвела директора SPR. В одной из комнат, занимались Мари и Май. Окна заставили бамбуковыми решётками, и тень причудливо падала на их лица. Солнце слепило, а им следовало сосредоточиться. У входа стоял Монах. Он, как и Мари, был уже на ногах, а посему присоединился к девушкам.

Все нервничали. Вечером в школе при рёкане им следовало представлять интересы хозяев. Нару обещал разобраться с кашей, которую заварил Наоки, и ничего поделать остальные не могли. Начальник сказал – надо делать.

– Утром они в безопасности, – Сибуя подошёл к Хосё и, прикрыв глаза, повёл речь. – Вечер намечается утомительный. Я бы советовал отдохнуть.

– Для меня пятьдесят-семьдесят человек – это не беда. Мы собираем на наших концертах куда больше народа. Я останусь здесь. Думаю, Май спокойнее, когда кто-то рядом, – ответил он, посматривая на немного вспотевшую Танияму с веерами. Она стояла спиной к Мари и, стараясь иногда посматривать на неё через плечо, мило покручивала бежевые веера. – Как прошла ночь?

– Долго, – ответил Сибуя, задержав паузу в секунд пять. – У Май болел живот.

– Это из-за пожара, в который она попала?

– Полагаю, что так… – сказал он.

Говорить было особо не о чем, шутки вроде бы закончились. Все уже осознали уровень опасности и внутренне готовились к риску подобного изгнания.

Нару думая и без того долго, задержал свой взгляд на Май. Несмотря на недомогание ночью, этим утром она очень старалась. Он видел это по её раскрасневшемуся лицу, плавным движениям, дающиеся ей наверняка с немалым трудом, и прилипшим к щекам волосам, которые она время от времени, поправляла.

– Ты сегодня молчаливее обычного, – сказал Сибуя, так как был вынужден либо уйти, либо найти тему для разговора. Его заметила Май, из-за этого она отвлеклась и уронила веер, который только что подбросила в воздух.

– А ты ожидал расспросов о том, как вы с Май провели ночь? – хитро улыбнулся Монах. Нару ничего не ответил, долго посмотрел – в этом и состоял его ответ. – Скажем так, шутить сегодня, настроения нет. После того, что мы узнали о той женщине, мне как-то не по себе. Я не представляю, как изгнать призрака такого уровня, который к тому же покоя не сильно-то жаждет. Кроме того, если бы у вас с Май что-то и было, то она бы сегодня нежилась в постели рядом с тобой, а она по какой-то причине, утром прибежала к Мари и сказала, что непременно будет выступать. Я пытался её отговорить, но она была настроена решительно. Май вообще поразительная девушка. Она не зацикливается на своих проблемах, конечно, это может быть потому, что она зациклена на тебе, но мне по нраву считать её девушкой сильной и, несмотря на твои подколы, способной.

– Это новый способ открыть мне глаза? – Нару вздохнул, словно ему окружающие немного надоели. – Не теряй зря времени, я слишком занят…

– В том-то и дело, – перебил его Такигава. – Будь у тебя с Май что-то, заметили бы все. Изменилась бы твоя походка, осанка… А пока ты походишь на призрака, который каким-то чудом обзавёлся телом. Как не посмотри, а твоя жизнь сплошняком чёрно-белая. Май добавляет тебе цвета, и ты боишься его, а зря, она не кусается. Всем нам нужны такие люди, как Май. Кому-то она станет другом, кому-то девушкой, затем женой, матерью… Это жизненная цепочка, для которой прилагать много ума нет смысла. Твоё сердце должно говорить за тебя. А коли ты слушаешься мозга, то говорить с тобой на эту тему смысла нет. Ты же не телега с квадратными колёсами, чтобы тебя постоянно толкать. Дальше ты поймёшь всё сам. Но учти вот что, таким людям, как мы, вообще надо держаться тех, кому мы не безразличны. Наша деятельность, у тебя ещё и характер, да кто всё это будет терпеть?! Я бы Май пожал руку и повесил на шею медаль «Альтруист». Вот так-то.

– Отношения обязывают и привязывают людей к определённому месту. У меня же ещё множество дел, которые не требуют отлагательств. Кроме того, это моё последнее дело в Японии, – Нару предупредил, намереваясь перевести тему. – Девушки из школы, кажется, их здесь нет. Если они в другом здании, то проверь. Мне нет туда ходу. Я побуду здесь.

– Хорошо, ты присмотришь за Май. А что с Мичи? Нао сказал, её здоровью ничего не угрожает.

– Ничего, через час проверим её, а потом закроем.

– Ты что-то чересчур добрый! – счёл должным сказать Хосё. – Полицию вызвать надо бы! Из-за этой девушки погиб человек, а может быть, и не один!

– Ты ещё кошку припиши, – язвительно ответил Сибуя.

– Что ты хочешь этим сказать?

– А то, что полиции нужен мотив и орудие преступления. Чем, по-твоему, нокаи могла убить Хэруми Мори, или как столкнула со второго этажа Иоко Тамуру? Ответ на этот вопрос очевиден – никак, потому как сама она этого не делала. Или ты намерен сказать полиции, что во всём виноваты призраки? Мы закроем её. Необходимо изолировать нокаи. Думаю, этого хватит…

– Что ж, босс ты, решать тебе, – ушёл Хосё разочарованным.

Мне в последнее время решения даются очень непросто… – Нару скрестил руки у груди и застыл в дверях, назло или без какого-либо умысла, гипнотизируя долгим взглядом танец Май.

II

Мичи проспала в кабинете Нао всю ночь. Амулеты Аяко сработали, а может, Нару был прав – после разоблачения личной помощницей хозяйки уже бы никто не заинтересовался, результат уже был бы не тот, всё же для нападения важен элемент неожиданности.

– Май, ты не идёшь! – Сибуя обернулся перед тем, как раздвинуть двери, огорошив тем самым напористую сотрудницу.

А? – заявление Нару ударило Танияме в голову, как красный знак STOP.

– Матсузаки побудет с тобой, – добавил он безэмоционально, заручившись командой мужчин.

– И я не могу пойти с вами? – к ним присоединилась Мари, её щёки немного горели, видимо, она торопилась, даже оставила девушек на попечение гейши и личных горничных. – Мне бы хотелось с ней поговорить…

– Присутствие человека небезразличного может помочь, – согласился Сибуя. – Проходите, но сами ни во что не влезайте, – предупредил он, и Май, открыв рот, почувствовала себя прокажённой.

– Это к лучшему, – уняла её негодование Аяко. – Передохнём хоть немного!

– Да, но я бы не прочь побыть там… – Танияма с огорчением узрела закрытые светло-коричневые сёдзи и, как и Матсузаки, присела на круглое кресло за журнальным столом.

В медицинском кабинете, за белой хлопковой ширмой, на застеленной койке, сидела Мичи и слепо смотрела в окно. Она смотрела вот так бесцельно уже не первый час. Вначале солнце билось в окна, слепя и жаря её, затем ушло к югу и в кабинете сына хозяйки загулял лёгкий холодок кондиционера. Девушка была неподвижна, с виду покорна. Сомнений не было – она ждала посетителей и была готова к разговору с ними.

Нао задерживался, но опасений по поводу здоровья Мичи он не высказал, а посему, Сибуя решил не откладывать разговор до времени, когда от полученной информации толка не будет. Он стальным взглядом обдал Монаха и Джона, после чего Такигава кивнул и начал разговор.

– Погода сегодня отличная! – затрещал его голос. – Вашим девушкам ничего не помешает, чувствую, вечером представление будет ещё то! – он посмотрел на Нару, пожав при этом плечами. Требовалось с чего-то начать, так как в лоб Сибуя почему-то задавать вопросы не пожелал.

Мичи ответила Монаху молчанием. Её посетители не приближались, и это несказанно радовало её. Окружающие вдруг возомнили, что она может быть опасна и если не для них, то для себя, оттого-то улыбка окрасила её бледное сухое лицо.

– Двадцать девятое августа… – она заговорила хрипло, и Мари от боли переживаний за подругу закрыла глаза. – В этот день не бывает дождя. У нас никогда… – сказала она и переместила руки с колен на кровать. Нынче её движения не походили на те былые, плавные, они выглядели скованными, как у старцев, которых в силу изношенности организма не слушаются суставы.

– Выйдем, – шепнул Хосё коллегам, после чего окружающие вышли из кабинета. Нару ненадолго приковал взгляд к койке и девушке, которая сидела к ним спиной и с выражением недовольным, вышел последним.

– Попробуем гипноз, – выдал он, когда Такигава открыл рот, желая выразить недоумение в их дальнейших действиях. – Лин, принеси моё оборудование, – отдал Сибуя приказ, после чего высокий мужчина в чёрном костюме ушёл.

– Вы быстро… – подошла Май поближе. – Что-то пошло не так?.. – она попеременно посматривала на окружающих, где каждый находился в своих мыслях.

– Одержимый духом страдает от недостатка энергии, – любезно заговорил Джон. – Сильный дух берёт много, поэтому после контакта недомогание – это естественно.

– Да, это так, – согласился Хосё. – Но, Нару, ты же утверждал, что гипноз опасен?

– Она не скажет нам ничего, придётся рисковать. Если пройдёт всё гладко, то вреда не будет. Пока я бы хотел узнать, какая её часть была одержима, а какая действовала целенаправленно, – дал пояснения он.

– Как это? – напугалась Мари. – Вы хотите сказать, что она могла действовать сама? Она могла кому-то причинить вред?.. Убить… – после этих слов её рук коснулась дрожь. Она говорила тихо, в противном случае окружающие увидели бы все оттенки её страха.

– Мы это узнаем, когда проведём эксперимент, – ответил ей Сибуя, после чего раздвинул двери для своего ассистента. Лин прошёл с чёрным чемоданом в кабинет, и Нару перекрыл собой вход. – Никому не беспокоить нас! Я скажу, когда можно войти. Май, – он строго посмотрел на Танияму, и от неожиданности она зардела. – Для тебя особые указания. Иди в центр и подготовь все мои записи по делу. Встретимся там. Матсузаки, ты с ней.

– Нет, ты специально гонишь меня! Чего именно ты задумал? – воспротивилась Май, но громко кричать не стала, Нару был каким-то чересчур напряжённым.

– Мне надо напоминать обязанности секретаря? – проигнорировал он. – Чай – это не единственная твоя работа. Мне нужны эти бумаги и быстро.

– Хорошо, хорошо, – потопала Май прочь. – Всё равно потом всё расскажешь, чего такую секретность вокруг этого выстраивать?! Не понимаю…

Аяко лишь посмотрела вопросительно на мужчин, согласившись с лёгким кивком головы Такигавы. Мичи могла под гипнозом закричать или позвать на помощь, услышав это, Май бы весь коридор разнесла.

С её уходом подошёл Нао, но с Сибуей он уже не столкнулся, учёный был по другую сторону от команды и хозяев этого дома.

Лин закрыл окна. В комнате сделалось совсем тускло, и красный огонёк в метре от девушки замигал.

– Не беспокойтесь, – сказал Нару, серьёзно глядя на девушку в больничной одежде. – Сконцентрируйтесь на этом свете, дышите в ритм с ним, расслабьтесь… – его слова и лампа растворялись в подсознании Мичи. – Вы слышите собственное дыхание… Считайте его! Один, – сказал Нару громко. – Два, – уже тише. – Три. Четыре. Пять…

На пять Мичи уронила голову. Сибуя приказал отключить лампу, после чего он переключился на девушку. Ночью её переодели в розовую юкату и сейчас она была не крепче обычного пациента неврологического отделения. Длинные волосы рассыпались, прикрыв всё её лицо, открыв мужчинам лишь затылочную часть головы и шеи. Лин хотел уложить Мичи на койку, но Сибуя остановил его знаком своей руки. Ассистент отошёл, и Нару степенно заговорил.

– Мичи, вы слышите меня? – спросил он, и та кивнула. – Я бы хотел с вами поговорить, вы не против? – она помотала головой, и Нару продолжил. – Хорошо, скажите, это вы похитили Май? – Мичи перестала отвечать. – Мичи, вы можете говорить, вам никто этого не запрещает. Говорите… – настаивал Сибуя по-своему. Ответов не следовало, как и реакции. – Тогда вы можете сказать нам, почему нападали на девушек? Это из-за правил? – ответов не последовало, и Нару продолжил задавать вопросы. – Мичи, скажите, кто нападал на них? Это были вы, или… – Сибуя не смог закончить вопроса, его отвлекли слабые, а оттого до возмутительности противные усмешки.

Личная помощница хозяйки или как её называли в рёкане – нокаи, сидела и болезненно посмеивалась, посматривая хитрыми глазами на Нару из-за густых каштановых волос. Смех её нарастал, пока не стал таким громким, что оставшиеся за дверьми люди нарушили приказ Нару и вбежали в кабинет.

– Вы ещё такой молодой и наивный, – отдышалась она и расправила волосы. – На меня ваш гипноз не подействует. Можете не трудиться, я не стану отвечать на ваши вопросы, – после этого Мичи легла на кровать, прикрыла глаза и вытянула ноги. Коленные чашечки слегка хрустнули, и Нару передёрнуло от злости. Он примерно предполагал такой исход, но, несмотря на типичную ему осмотрительность, немного обрадовался её первоначальной реакции.

– Мичи, что же ты делаешь… – у сестры Нао не выдержали нервы и она сама попыталась достучаться до подруги и помощницы. – Расскажи этим людям всё, нам нужна их помощь! – она подбежала к кровати и обхватила прохладную руку девушки. Мари ужаснулась, насколько сильно изменилась её кожа, но чтобы не травмировать подругу, проглотила слёзы жалости.

– Мы выйдем… – Такигава вышел вместе с Джоном, оставив место для семейных драм.

– В том-то и дело, – Мичи в ответ открыла глаза и привстала, – их помощь лишняя. Вашей матери о них всё известно. Она была недовольна.

– Мичи, для чего ты ей рассказала? – встрял Нао и повысил голос. Мари кинула в его сторону недобрый взгляд, ведь разговаривать с человеком больным в таком тоне – это, по меньшей мере, грубо. – Я не упоминал об этом, и тебе тем более следовало помалкивать. Я просил не распыляться перед матерью.

– Чтобы вам всё сошло с рук? – ухмыльнулась она и легла на кровать со спокойной душой. – Этого не будет. Вы же сами понимаете насколько загубили семейное дело. О вашей профанации хозяйке всё известно. Опошлили и осквернили – вот название всему этому. Так она велела передать.

– Я не понимаю, было всё не так плохо… – Мари говорила от шока. – Этот несчастный случай многое изменил, но мы вышли из этого положения достойно, хозяйка не может этого не учесть…

– Дело не в смерти – это часть жизненного цикла. Какая разница, здесь или где-то ещё, – выдала Мичи тщедушно. – Куда важнее то, что ты не справилась со своими обязанностями, и ты знаешь почему. Хозяйкой этого дома не может быть женщина слабая, ищущая защиты у мужчины. Твоя задача получать от него всё, не показав слабости, а что сделала ты? Подпустила его настолько близко, что он стал решать всё за тебя. И дело тут в твоей нерешительности. Я тебе не судья. Хозяйку выпишут к началу следующей недели, вот тогда вы и будете решать эти вопросы…

Слова Мичи выбили почву из-под ног Мари. Ей и в голову не приходило, что на самом деле недовольны ей, а не братом. Головой она это понимала, но в отношении окружающих никогда такого негатива не чувствовала.

– Это будет не сегодня, – Нао вынудил Мари подняться и последовать за ним на выход. – Сегодня мы проведём замечательный приём, люди будут непременно довольны. Остальное для нас – излишки.

– А что до вас, – Мичи окликнула Сибую, и тот повернулся лицом к ширме, через которую с ним говорили. – Вами заинтересовались. А Май такая глупышка, она захотела уехать с вами из этой страны, забыть о своих корнях ради любви… Но ей повезло… С ней говорили лично… Теперь это место не отпустит её.

– Май моя сотрудница, – со всей серьёзностью выдал Сибуя. – И она пойдёт туда, куда я сочту нужным, пока её фигура значится в моих документах. Отдыхайте. Больше за вами никто не придёт…

III

«Моя сотрудница» – Нару сказал эти слова из чувства собственности, однако отрицать он не мог, когда личная помощница хозяйки назвала причину его вчерашнего провала, то его одолело разочарование. «Такая же, как и все…» – эти мысли одурманили Сибую. Он невольно спроецировал поведение Май на себя и разозлился. В его голове не укладывалось, как можно из-за глупой влюблённости, которая наверняка в её жизни ещё и первая, бросать всё? Учёба, дом, друзья, будущее… У него перед глазами закрутилось сразу столько всего, что он глубоко пожалел о разыгравшемся между ним и Май флирте. А ведь было и то, чего его ум не учёл, поддавшись эмоциям и эмоциям не любовным – перемена ролей, он позабыл о прошлом Май. В отличие от него, у Май не было дома, куда бы она могла вернуться; родственников и чёткой цели, она была открыта как для него, так и для всего мира, оставалось лишь набраться храбрости и протянуть руку.

– Ну что там? – в гостиной (ныне их исследовательском центре) его встретили с вопросами. – Она призналась?

– Нет, – ответил Нару, не поднимая ни на кого глаз. Так он дошёл до своего стола и начал что-то искать в своих бумагах. – Её признание косвенное, но многое стало понятно, – с этими словами Сибуя прикрепил к белой доске два листа размером А4, и полукруги на них образовали единый круг. – Смотрите, образно то здание можно взять за круг. Каждый год, в течение целого месяца, живые подражают образу жизни мёртвых. У нас есть двенадцать учениц, личная помощница хозяйки, гейша и молодая хозяйка этой школы. Единственное отличие в том, что прежних девушек учила хозяйка, а не нанятый учитель. Прийти к такому выводу нам позволяют правила школы – учителем может быть только гейша, и гейша успешная – прообраз нашего главного призрака. Ситуация перед нами такая: сегодняшний праздник должен пройти гладко, то есть мы не имеем права допустить, чтобы здесь разгуливало двенадцать одержимых девушек.

– Ты думаешь, что во время выступления их телами воспользуются души умерших? – спросил Такигава.

– Вполне могут… – Нару зажал пальцами переносицу и задумался.

– Мне вот что показалось, – повёл речь Джон. – Та девушка, личная помощница Мари, скорее всего, она сама пустила призрака. Здесь кругом защитные заклинания, а тут так просто…

– Я согласен! – поддержал его Хосё. – Дух очень быстро овладел ей, будь с её стороны сопротивления, то мы бы без труда распознали в ней одержимость. Думаю, она действовала от лица матери Нао, а дух вселился в неё той ночью, когда ты спровоцировал их.

– Это похоже на правду, – кивнул Джон и посмотрел на думающего Нару. – Будь эта женщина немного дольше в её теле, она бы убила тебя, а заодно и свой сосуд. Ты же видел некоторых духов. Я изгнал женщину не молодую, это личная помощница хозяйки?

– Да, – дал ответ он. – Синяками бы я не отделался, будь в ней наша мёртвая хозяйка, но как я уже и сказал, для неё идеальный сосуд – это Мари или госпожа Окада – наша уважаемая гейша. Так вот вопрос, почему же она не пользуется ситуацией? Меня практически не покидает мысль о том, что она желает пережить дни своей былой славы, гордости за своё дело. Каждый год её этим подкупают, так почему же?..

– Потому что мои права на школу ничтожны, – выступила Мари, гордо поднявшись. – Право наследования не подтверждено. Формально я там не больше, чем лицо, временно исполняющее обязанности хозяйки. Делайте, что должны. Я не хочу, чтобы на сцене махали веерами двенадцать марионеток, кроме того одной из них буду я… Работайте, я не стану вас отвлекать… – на этом она удалилась.

Нару пытались убить? – Май не влезала в разговор, пока такой возможности не было. Она смотрела на жуткий круг на магнитной доске и красные отметины, которыми Нару выделил всех участников дела.

– Сделайте, пожалуйста, всё, что в ваших силах, – Нао поднялся следом. – Мари никогда не была высокомерной или грубой, такие изменения произошли по вине моей матери. Я рассчитывал, что Мари сможет расслабиться, когда пообщается со своими сверстниками, и это помогло. Благодаря Май она ожила, я не хочу, чтобы она была несчастной. Владельцы этой школы не могут быть счастливы. Моя мать тому яркое подтверждение. Она уже лишилась отца, мужа, да и детей скоро потеряет, если всё будет действительно так, как сказала Мичи. Я рассчитываю на вас, – он согнул спину в поклоне и гордым ушёл. Вечером его ожидал ужасный скандал и сейчас он готовил хоть какую-то почву.

– Вы слышали его, – окинул всех взором Нару. – Вечером мы войдём в круг гостей. Этим днём территория сада и сцена летнего театра, где будет проходить выступление, должны быть защищены. Матсузаки, я хочу, чтобы ты прочитала молитву перед выступлением девушек. Я обещал сгладить конфликт. Норито* поспособствует этому.

– Как ни крути, а придётся лезть на сцену, – вздохнула она. – Ладно, с жезлом и талисманами я справлюсь. Это лучше, чем веерами махать.

– Вечер будет насыщенным. У кого-нибудь ещё есть вопросы? – уточнил Сибуя.

– Да, – сказала Май осторожно, – что вчера произошло? Почему тебя чуть не убили?

– Май, вчера Нару пытался выманить Мичи, – начал объяснять Монах, так как Сибуя, нахмурив лицо, проигнорировал её вопрос. – План частично провалился. Нару хотел поймать призрака, а на деле не удалось даже изгнать, показалось, будто она покинула тело Мичи по своей воле. В любом случае мы подоспели вовремя. Она не успела утопить или задушить его, хотя весьма настойчиво пыталась это сделать.

И ты промолчал?.. – Май посмотрела на игнорирующего её Нару беспокойно и примерно поняла в чём вчера было дело. – Он дразнил её! Все эти ухаживания были для того, чтобы разозлить её. Никто не усомнился бы в моей чистоте, но Нару винили в заманивании меня в грех, стало быть, я бы сидела в его комнате, в безопасности, а он бы в это время рисковал жизнью? Но отчего-то меня вчера тоже выкрали, неужели для того, чтобы пресечь нашу встречу? – Танияма не заметила, как подошла к боссу и загнула его чёрную водолазку. Красно-синие следы от пальцев горели яркими пятнами на его шее, и ей почти сделалось дурно.

– Страшного ничего нет, провалы случаются, – Нару убрал её руки и, продолжая игнорировать, обошёл свой письменный стол. – Ещё одно, – он вспомнил то, о чём хотел уточнить, – ты сказала, что хозяйка прогнала свою дочь, а остальных сожгла?

– Да, – опустила Май глаза, – её личная помощница опоила девушек, думаю, так же Мичи поступила со мной. Пока чай не подействовал, та женщина выгнала свою приёмную дочь за ворота, а затем убила кинжалом нокаи. Я помню свечи на столе, она чем-то полила учениц и стала ждать конца. И, Нару, мне кажется, что она заметила меня, она говорила о былых временах и говорила это мне.

– Нару, не думаешь ли ты, что это было предупреждением? – Монах шёл по следу мыслей Сибуи, и вот уже в который раз, наступал ему этим на пятки. – Похоже, что Май помогли войти в транс…

– Да, очень похоже на предупреждение… – согласился он, продолжая мять подбородок пальцами.

– Если это предупреждение, – заговорила Аяко, – тогда как нам его понимать?

– Она поступит так же, как и век тому назад, если нынешние хозяева посмеют от неё отказаться, – дал ответ он. – Май, что делала твоя прошлая сущность? Она умоляла о помощи? Просила прощения?

– Да… – ответила она горько. – Для чего ты это спрашиваешь?.. Это больно вспоминать…

– Меня беспокоит её способ убивать, – сказал он. – Она вешает людей. Это своеобразно…

– Да чего же тут своеобразного?! – Май ненароком повысила голос, разочаровавшись в своём поступке вскоре. – Это ужасно…

– Май, повешение – это казнь предателей, – сказал Такигава.

– Был такой Иуда Искариотский, – пояснил Джон. – Один из двенадцати апостолов. Согласно Евангелию он был казначеем, после предательства своего учителя, раскаялся и удавился. Эта страшная смерть…

– Именно, и для женщины несвойственная, – сказала Аяко. – В таких случаях чаще всего женщины сбрасываются в море. А здесь…

– Если проследить за первыми её жертвами, то мы видим кару, которая постигла предателей. Себя же она наказала подобным образом. Её поступок лишил будущего целую общину, – объяснил Сибуя.

– Ты думаешь, что у неё есть осознание справедливости? – спросил Хосё.

– Думаю, оно было… Сейчас она нападает бесцельно. Полагаю, изгнание призраков на территории рёкана сможет развеять её гнев, тогда у нас есть шанс.

Нару думал о дзюрее… Значит, есть шанс, что она уйдёт с миром… – Май от видимой правды зажала рот ладонью, губы задрожали от осознания того, что Нару думал об этом деле постоянно, ища самый безобидный для всех исход.

– Других новостей нет. Вы все свободны. Займитесь защитой сада. Май, тебя ждут. Мари просила не задерживать тебя надолго, кажется, у вас там часы тяжёлой подготовки, – он не захотел выслушивать дифирамбы в свою честь, поэтому зашуршал бумагами на столе.

– Нару, – Танияма позвала его перед уходом.

– Чего? – поднял он глаза.

– Спасибо, – улыбка Май приказала бесстрастному исследователю переключиться от пагубных мыслей на реальность. Одно маленькое слово благодарности, чистое, светлое, и Нару осудил себя за все те мысли, которые пришли ему в голову утром. Да, Май навлекала на свою голову беды, заодно и на его, но её чувства к нему были искренними, как и все те, которые она выказывала этому миру.

IV

День напоминал ад цирковой труппы. Для Нару, как самого настоящего мизантропа, подобное скопище людей можно назвать губительным. С каждым пролетевшим бесцельным часом он мог сказать, сколько с точностью перед его глазами клеток головного мозга разложились на молекулы.

С самого утра сотрудники рёкана вычищали все дорожки, косили траву у кромки леса, выставляли вместо разметок на парковке тяжёлые ограждения из стальных золотистых столбиков с натянутыми красными канатами. Внутри, за стенами, всё было ещё хуже. Персонала оказалось больше тридцати человек: десять личных горничных у девушек, с десяток для гостей и целая серая масса подсобного персонала. Флористы часами украшали сцену, откуда-то достали декорации, в садовых фонарях заменили все лампы, чтобы не дай бог, где-нибудь, в самый не подходящий момент, не погас свет. Как оказалось, оградить сад защитными заклинаниями – нереально, эти гости могли в любой момент разбежаться подобно букашкам и не известно в какую щель их занесёт. Посему решили запечатать само здание. Лин с помощью Нао начертил под домом большую пентаграмму сэман, превратив тем самым дом, в большую ловушку для призраков, а Аяко занялась амулетами.

Бумажные красочные фонарики, красные ветки клёнов и золотые хризантемы… Подобных атрибутов навезли из посёлка целый фургон, а то и два. Нару в каждом пролёте наталкивался то на икебану, то на причудливый в глиняном горшке куст. Пёстрость не утихала, а, напротив, с каждым часом подобно снежному кому нарастала. Представление, если демонстрацию товара можно так назвать, должно было начаться в девять часов вечера, с наступлением сумерек. Свет играл важную роль, по этой причине это занятие было распланировано не на один час. Сама программа предполагала два действия (гостям требовался перерыв), затем прогулка по саду, при желании семья жениха могла попросить о проведении чайной церемонии и сами торги, после этого, часам к одиннадцати-двенадцати все должны были разъехаться.

Час, предшествующий представлению, предполагал знакомство, посему гости начали съезжаться уже к восьми часам. Уговаривать Нару и Лина прибегнуть к традиционной одежде никто не стал, впрочем, на это Сибуя дал отказ ещё в тот день, когда обговорил с Наоки все планы, связанные с изгнанием духов. Костюмы им привёз курьер где-то в районе шести. Мадока уладила эти дела в Токио, однако посылку Нару попросил передать через компанию, меньше всего ему хотелось делиться последними своими впечатлениями о личной жизни и о нынешнем деле со своим бывшим учителем.

Что происходило с Май и её новой компанией Сибуя представлял смутно, в сущности, он понимал, чем могут заниматься девушки на выданье или уж чего приукрашивать, на продажу: они накладывали на лица, шею и руки белила оширои; красили губы ярко-красной помадой и покрывали их тёплой карамелью, придавая им форму бантика или цветка; рисовали угольные стрелки и подводили брови, а ещё с их волосами бился ценнейший сотрудник индустрии красоты, теряя от своей жизни от часа до четырёх, в зависимости от задуманной шоу-программы.

К восьми часам вечера, с северо-восточной стороны двухэтажного домика, где девушки обучались чуть меньше месяца, команда SPR столкнулась с тем самым обществом, коего всеми силами избегал Нару. Директор Лаборатории Психических Исследований редко делал из своей личности сенсацию или брался за работу, в которой были задействованы люди из высшего общества – это ставило его под угрозу разоблачения. Этим вечером он сделал величайшее одолжение, как, если будет позволено сказать, и во многих делах нынешних заказчиков.

Собравшиеся возле летнего театра люди, гуляли вдоль шарообразных кустарников, о чём-то глаголили у круглых столиков с закусками и напитками, а другие заняли свои места в ротанговых креслах.

Солнце спряталось за кромками леса где-то с западной стороны, как раз где Нару велел запечатать ворота. Их не просто запечатали амулетами от нежелательных духов, их наглухо забили, чтобы какой-нибудь сильно любопытный гость не пожелал прогуляться по лесу тихой августовской ночью.