Текст книги "Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 53 страниц)

Этот Нару, вечно думает только о том как правильно, но не о том, что чувствуют другие! – Май бурчала себе под нос что-то очень невнятное, оттого Хосё тихо ухмылялся, а когда к ним присоединились Аяко, Джон и Лин, то Сибуя уже завершил свой разговор.

– Лин, на сегодня мы сворачиваемся, – сообщил он. – Собери, что можно из оборудования и заводи фургон. Уезжаем!

– Ты собрался уезжать?! – Хосё сделал большие глаза и выговорился на этот счёт первым. – Но ведь здесь работы непочатый край! Нельзя же всё бросить вот так… Да и что я Нао скажу?!

– Это не обсуждается! – Сибуя высокомерно прикрыл глаза и сцепил руки в любимую закрытую позу. – Май, ты тоже… Собирайся!

– Я никуда не поеду! – заголосила она, приложив руку Мари к щеке, казалось, что она таким образом собралась её защищать.

– Едут все. Мы получили новый заказ… – сообщил Нару, просматривая те данные, которые поступили ему на сотовый телефон.

– Да мы в принципе и здесь толком ничего не сделали, – сказала Аяко.

– Мы сегодня вечером вернёмся. До захода солнца ничего не случится, – соизволил Сибуя немного пояснить сказанные ранее слова. – Где Наоки? Надо передать молодую хозяйку ему и отправляться. Новый объект исследования в Хаконе. Мадока очень постаралась, чтобы отыскать нам это дело, поэтому пошевеливайтесь!

– Я уже здесь! – сказал Нао очень серьёзно. Горничная, которая побежала за ним рассказала, что Мари стало плохо, и от этого ему было совсем не до шуток.

– У Мари, кажется, шок, – сказала Аяко.

– Я здесь разберусь, можете ехать, раз это настолько важно… – Нао махнул на всё рукой. Какие там призраки?! Сейчас его волновала только Мари.

– Выезжаем, по прибытии я всё объясню… – с этими словами Нару команда SPR покинула территорию Хаяси-рёкана.

II

Двумя днями ранее…

– Кента… – называла чьё-то имя молодая женщина, роняя уже не первые слёзы. За окном завывал ветер. На посёлок с численностью в четырнадцать тысяч человек налетел порывистый ветер. Ночь сулила отключение электричества, дождь и, вероятно, сломанные поутру причалы на озере Аси-ноко. В двухэтажном доме, в самом конце тихой и зелёной улицы, как и в других похожих домах, наконец, потух свет. Где-то далеко гремел гром, за толщей облаков сверкали молнии, а для молодой хозяйки этого дома не было ничего ужаснее, чем ещё одна ночь в одиночестве.

– Кента… – она шла очень медленно, утирая рукой слепящие её слёзы, но только с тем, чтобы разглядеть на зелёной стене, вдоль лестницы, семейные фотографии, где она вместе со своим погибшим мужем была когда-то очень счастлива.

– Минори… – она услышала своё имя, глядя на одну из свадебных фотографий и не чувствуя страха, кроме сковывающей усталости, приоткрыла опухшие от бесконечных слёз губы. – Минори… – из стены показался силуэт молодого мужчины и оба существа замерли с сочувствующими друг другу масками на лицах. – Минори, ты же ещё любишь меня… – шептал дух, обвивая тело женщины просвечивающими руками.

– Кен…та… – подпрыгивал её голос из-за заканчивающихся слёз. – Ты ненастоящий… ты оставил меня… – она смотрела на глаза погибшего мужа, не видя их из-за его чёрной прилипшей к лицу чёлки.

– Я вернусь… вернусь… – обещал он, пытаясь погладить раскрасневшееся лицо жены. – Впусти меня, тогда мы вновь станем одним целым… – его прозрачные серые губы тянулись к живой плоти, однако она, как и вчера, ускользала от него.

– Нет… – отвернулась она. – Нет… ты мёртв! Это самообман! Я выдумала тебя! Ты сгорел! Сгорел! – она мотала головой и, вновь закрыв руками глаза, убежала в спальню, которая раньше принадлежала не ей одной.

– Минори… – её имя проскользнуло где-то в дверях, и теперь ей сделалось страшно. На большой одинокой кровати, под холодным атласным покрывалом, она слышала голос любимого мужа, но более не верила ему.

– Уходи! Оставь меня с этим горем одну! – она закричала, в забывчивости скомкала покрывало и швырнула к дверям.

– Ты гонишь меня… – он посмотрел на упавшее одеяло, горюя по утраченной жизни и времени.

– Да! Да! Да! – она вцепилась в свою голову маленькими руками и затрясла слипшимися сосульками волосами. Серая ночная рубашка обрамляла её стан, не скрывала подогнутых под себя бледных коленей и не могла скрыть тех следов, которые начали появляться на её тонкой коже.

– Нет… – простонала она сквозь стиснувшиеся зубы от боли – эти крики стали первыми. К сожалению, не последними… Иероглифы один за другим появлялись на её руках, не жалея красивой кожи.

– Я не уйду, Минори, – сказал призрак, исчезнув из вида. – Не уйду и не оставлю тебя. Найди для меня тело, найди тело или открой мне своё… Минори… – прозвучал его ласково-гневный голос под звуки бьющего в окна ливня, и крики боли разлетелись по одинокому дому…

III

24 августа. Четверг – день двенадцатый. Десять часов утра. Посёлок Хаконе

– Думаю, пора объяснить, в чём суть дела, – команда SPR устроилась в кафетерии за красными столиками, и Хосё Такигава первым подал голос. – Мы оставили моего друга не в лучшем положении и прибыли сюда, – он откинулся на пластиковый стул и сморщил лоб. Глаза Монаха закрылись, кожа на лбу собралась в блестящую из-за выделений сальных желёз гармошку, а режущая глаза и тело городская одежда с непривычки давила и тёрла.

– Мадока просила разобраться здесь с одним делом, – заговорил Сибуя в своём типичном угрюмом тоне. – Пострадавшая Минори Хосино. Двадцать восемь лет. Восемь дней назад её муж скончался в результате несчастного случая. Спустя пять дней покойный супруг начал преследовать её. Сегодня мы должны выяснить при каких обстоятельствах он погиб и действительно ли госпожу Хосино беспокоит призрак. В случае успеха, наша задача его отправить в мир иной, в противном случае… – здесь он сделал паузу. – Это уже станет моей заботой.

– Прекрасно, – выговорилась Аяко, – будем с психозами возиться! Здесь и делать нам нечего! Горюет эта твоя Минори Хосино по мужу, на почве этого у неё наверняка разыгралось нарушение психической деятельности. Здесь психиатр нужен, а не экзорцист!

– Кента Хосино сгорел в своей автомастерской, – сказал Нару, словно и не слышал слов жрицы. – Из заключения медицинской экспертизы следует, что погибший скончался от многочисленных ожогов и травм. На него упал пикап, поэтому он не смог выбраться из автомастерской. Сгорел заживо или погиб от внутреннего кровотечения – это уже неизвестно.

Мне не кажется совпадением то, что Нару взялся за это дело – Май украдкой посмотрела на босса, то, как он пьёт свой чай, и продолжила свою мысль. – В обоих наших случаях мы имеем дело с погибшими при пожаре, зная Нару, думаю, он что-то задумал, но вопрос что?

– Эм… А госпожа Хосино работает в торговом центре? – поинтересовался Джон.

– Нет, она работает учительницей в школе, по причине траура сейчас в отпуске, – ответил Сибуя, допивая свой чай.

– Тогда, что мы делаем здесь? – посмеялся Браун, понимая, что уже никто из коллег не желает вступать с самовлюблённым Нарциссом в полемику.

– А это мы должны спросить у нашей особо отличившейся сотрудницы, Май Таниямы, – язвительно проговорил он, наконец, допив свой чёрный чай.

– А я-то здесь при чём? – Май закричала во всё горло, и продавцы фастфуда оглянулись. – Чуть что сразу Май! Я ничего такого не сделала! Ты сказал ехать, и я поехала!

– В том-то и дело, что ничего не сделала… Ты собралась в кимоно за призраками охотиться?! – он неодобрительно посмотрел на её учебное одеяние, и Май от неожиданности претензий покраснела.

– А чего мне ещё надевать?! – заголосила она в свою защиту. – Я приехала в рёкан в короткой юбке! Предлагаешь мне в ней за призраками охотиться?!

– Раньше ты не шибко жаловалась, – закатил тот глаза.

– Масако ты никогда не обвиняешь в том, что она носит кимоно! Тогда почему мне нельзя?! – Май нападала, не смея сказать, что этими самыми одеждами прикрыла синяки, полученные в результате своих ночных путешествий.

– Да вы уже сами как супруги! – влез Монах. – Решите свои дела поскорее, и будем работать. Я переживаю как там дела у Нао… Эта дохлая кошка в мешке и девушки, прикованные к полу… Мы не можем торчать в Хаконе весь день!

– Девушки… – Танияма вдруг поняла, что Нару вновь скрыл от неё правду, и её гнев воспылал с новой силой. – Ты оставил их там одних? Ты… ты… – пыжилась она, не зная, как сказать всё то, что накипело. – Ты ничегошеньки не понимаешь в людях и их страхах! Не понимаешь, где оставил этих людей! Мы должны немедленно вернуться!

– Раз я не понимаю, может быть, ты объяснишь?

– Ничего я тебе объяснять не буду! Отвези меня обратно! – Май только ногой не притопнула.

– Сегодня мы работаем здесь, пока ещё я твой босс, сейчас мы купим тебе новую одежду и приступим к работе.

– И ты, значит, пойдёшь со мной одежду покупать? – ухмыльнулась Май.

– А почему нет? Ты сомневаешься в моём вкусе или у тебя с собой есть лишние деньги? Кроме того, нам с тобой следует поговорить! – Нару выражался уже даже не серьёзно, а требовательно, кроме того, за весь разговор он ни разу не перевёл взгляд на других сотрудников SPR.

– Нару, ты перегибаешь, – сказал ему Лин. Даже он понимал, что в посёлке живёт не так много людей и привлекать к себе внимание скандалами в общественном месте – это не лучшая идея.

Он хочет со мной поговорить… Дело плохо! – занервничала Май, но противопоставить уже ничего не могла – очередное поражение в битве характеров.

– Да идите уже! – поднялся Хосё и чуть за шиворот этих двоих не вытащил, Май так точно приподнял.

– А мы что будем делать? – возмутилась Аяко. – Я, между прочим, лучше бы Май помогла, чем этот…

– А мы тем временем перекусим! Гулять так, гулять! – Хосё нацелился на KFC, их хрустящую курочку, и проблемы как-то сами собой отодвинулись на второй план.

– Снова будем есть… – вздохнула Аяко, потирая свой лоб. – Всем бери ты, горе-монах! – прикрикнула она, глядя, как Такигава повис на стойке заказа, собираясь упаковаться вредной пищей, как можно плотнее.

IV

Мы снова одни… И когда он собирается начать разговор? – Май посматривала на своего начальника, очутившись с ним на втором этаже тихого в этот час торгового центра, в зале с женской одеждой. За кассой скучала худенькая, по отпечатавшимися под глазами кругами, видимо, замужняя и имеющая детей женщина. С приходом странных покупателей она изменилась в выражении своего лица и даже подозвала соседку из магазинчика с постельными принадлежностями. День сегодня был не туристическим, утро, середина рабочей недели, а тут покупатели да ещё такие подозрительные: угрюмый, но оттого не менее красивый юноша в чёрном костюме и девушка… Впервые кому-то Май показалась более странной, чем Сибуя. Светлоликая, в дорогом шёлковом кимоно, пусть оно и было учебным, но владельцы рёкана раскошелились на форму для своих особых гостей. И какого же было удивление окружающих, когда такая девушка пришла в их магазин. Да то, что сидело на ней, стоило не меньше трети всей одежды здесь.

– Это должно подойти, – Нару снял с вешалки укороченные брюки цвета хаки и полосатую футболку с рукавами в три четверти. Май носила вещи неброские, Сибуя это учёл, хотя возможно, его и смущала горизонтальная розовая, белая и коричневая полоска на выбранной женской кофточке, однако в данный конкретный момент это волновало его меньше всего.

Вроде мой размер… Как угадал?! – она посмотрела на бирку и от количества ассоциаций язык прикусила.

– Примерочные в той стороне? – Нару окликнул шокированную продавщицу, указав головой на дальний уголок с зеркалами и, получив её кивок, повёл Май именно в том направлении. – Я подожду тебя здесь! – с этим Сибуя задёрнул тяжёлую, по составу грубую, серо-коричневую шторину, оставив Май наедине с зеркалом.

Ещё бы ты со мной пошёл, – Танияма недоверчиво посмотрела на задёрнутую шторку и принялась как бы сказал Нару за дело. Первой мыслью в голове воспрянул тот факт, что с оби самостоятельно справиться не удастся, и мысль оказалась верной… Как только Май не крутилась: на цыпочки встала; на одной ноге попрыгала; спиной к зеркалу повернулась, но этот жуткий узел конвертом никак не желал поддаваться. – Не верю, что я об этом прошу… – она почти высунула язык от усталости и предстоящего унижения.

– Нару, мне нужна твоя помощь… – выдавила она из себя, закрыв перед этим лицо руками.

Тряпичные кольца на металлической трубе мягко скользнули, и, Май не осязая окружающей обстановки, поняла, что Сибуя уже здесь.

– Я позову продавца, – сказал он, поняв, где камень преткновения Май.

– Нет, пожалуйста! – она ни с того, ни с сего ухватила Нару за рукав пиджака и вновь жалостливо попросила. – Не надо никого звать… Это только пояс…

Я не хочу, чтобы кто-нибудь заметил синяки. Ткань может неудачно съехать и тогда… – думала она о своих отметинах на теле.

– Хорошо, повернись! – сказал Сибуя, и Май послушно отвернулась к зеркалу. В отражении она заметила, как её босс задёрнул шторки и принялся внимательно изучать узел. – Выпрямись и втяни живот, – отдал приказ он.

О каком животе речь? Да во мне и грамма лишнего нет! По крайней мере, теперь… – Танияма не без печали вспомнила строгость Мари в отношении питания и послушно надула грудную клетку.

– Всё готово, – проинформировал он, позволив Май самой размотать оби. – Пояс…

– Сверни его, пока я… – она хотела сказать «одеваюсь», но уже не могла выносить близость босса в тесной примерочной.

– Поспеши, – выдал он ровно, забрав с собой четырёхметровый пояс, который пришлось ещё и частично складывать на ходу.

Уж в этом мог бы и не сомневаться, – вздохнула Танияма свободно, лишив себя шёлкового кимоно. В школе разрешали использовать обычное европейское нижнее бельё, без лишних атрибутов, чему Май не могла нарадоваться, в настоящем кимоно шло помимо шёлкового отреза и оби ещё множество элементов: хлопковая длинная рубаха; нижнее кимоно; воротники; ленты, вставки и прочие, прочие.

– Если опасаешься за свои кровавые стигматы, то воспользуйся одеждой подходящей длины, – сказал Нару, находясь по другую сторону от Май.

– Что ещё за стигматы? – заперечила ему Танияма, сворачивая в это время кимоно. – Говори уже, чего хотел обсудить!

Пока нас разделяет штора мне не так страшно, не придётся смотреть ему в глаза и краснеть… – подумала Май о причинах своей грубости.

– В самом простом употреблении слово «стигматы» подразумевает под собой раны. Католики утверждают, что кровавые стигматы появляются необъяснимым образом в результате религиозных практик. Это достаточно просто для тебя?

– Достаточно! Можно было и проще сказать! Кроме того, в моих стигматах нет никакой тайны. Оставленные тобой синяки приходится прятать! Я бы и в юбке походила, но вот только если задерётся, потом придётся Нао крайним делать, ведь это якобы с ним мы пили саке, а мне врать не хочется, хватает уже лжи.

– Действительно, хватит… – голос Нару стал предельно низким, Май ощутила бы тревогу, но в этот момент она боролась с укороченными брюками. Ноги немного вспотели, поэтому она запуталась в левой штанине, а тут шторка вновь глухо хлопнула, и Сибуя во всей своей красе вновь предстал перед ней лицом к лицу.

Я же не сплю?! Он открыл штору, когда я в одном нижнем белье, согнувшаяся в три погибели, втискиваюсь в выбранные им брюки, и те две продавщицы смотрят на нас стеклянными от ужаса глазами… Я ничего же не пропустила?.. – следом за этими мыслями, шторка вновь задёрнулась, и Май вместе с одной надетой штаниной оказалась зажатой между Нару и зеркалом.

– Э-э-э… Нару, ты… – она и речь родную забыла от такой наглости. Стыд же пришёл позднее, когда Сибуя и вовсе прижал её к холодному зеркалу и начал что-то уравновешено говорить на ухо.

– Произошедшего ты не отрицаешь, но насколько хорошо ты помнишь то, что произошло? – его рука начала скользить по ноге Май, и от этого у неё вновь давление запрыгало. – Где, по-твоему, я остановился? – пальцы Нару застыли на бедре Таниямы, и она едва в обморок не шмякнулась, свободная рука Сибуи придержала, а то бы сейчас на полу расстелились, а не у зеркала. – Воссоздать ситуацию? – спросил он и скосил взгляд на свою ладонь, чтобы разместить её с точностью на ранее оставленных синяках. Май же показалось, будто этот Нарцисс на её грудь вздумал пялиться.

Ты… ты… – запыжилась она, дрожа от злости за стыд. Будь то дом или офис, да пусть даже автомобиль, но чтобы в примерочной зажиматься да ещё в здравом уме – на это не хватало терпения.

– На этом ты отключилась, – сказал Нару, когда сдавил бедро Май. Он отпустил её ногу и немного отодвинулся, чем показал взгляд, прикованный к телу полуобнажённой девушки. – Тебя кто-то удерживал, – он провёл пальцем по рёбрам, где отпечатались следы от верёвки. – Кто это был? Помнишь, где это было? – Сибуя ещё раз с жалостью погладил посиневшие горизонтальные полосы чуть выше талии Май и после этого посмотрел ей в лицо.

Щёки Таниямы горели, глаза слезились, а поджатые губы тряслись.

– Нару, ты идиот! – завопила она во всё горло, и, звуки выданной от всей щедрости души пощёчины, встревожили тихий магазин.

V

А тем временем в кафетерии…

– Мои любимые, вкусные и хрустящие, я вас никому не отдам… – любовно нашёптывал Хосё большой картонной упаковке с поджаристой курочкой, обнимая её.

– Жаль, что поженить тебя на этой дохлятине невозможно, а то у нас тут целых два священнослужителя без дела просиживают, – выговорилась Аяко язвительно.

– Священные клятвы ничто по сравнению с чистой и искреннею любовью, ты слишком много придаёшь значения словам, надо больше делать, а то говоришь ты обычно красиво, а толку, как и всегда мало, как видишь, закономерность налицо.

– Да чтоб тебя… – заскрипела Аяко зубами, сжав бедную салфетку в кулаке.

– Я бы хотел спросить, – влез Джон чрезвычайно осторожно в их разговор.

– Спрашивай, пока этот хищник занят, то ты вне опасности, – сказал он с набитым ртом, но грешил не на себя, а на жрицу, которая усердно прятала злобу в бургере.

– Ты раньше никогда не давил на Нару. Между ним и Май что-то случилось? Или я где-то чего-то недопонимаю? – он по многолетней привычке смутился, посмеялся над своим вопросом и замер в ожидании.

– А ты что, ревнуешь? – прищурилась Аяко и как гарпия выпустила свои коготки и всё с той целью, чтобы выпытать правду.

– Нет, нет же, мне только стало любопытно, ведь вы все вдруг так давите на них, что я… – он покраснел, замялся, и Матсузаки заподозрила что-то очень неладное.

– Ну раз ты спросил, – вздохнул Хосё с мыслями, что ничего теперь не поделать и оторвался от греховного блюда. – Я бы и сейчас не стал давить, но между ними что-то произошло, и Май очень сильно расстроилась. Я думал, что поездка её раззадорит, но не тут-то было, пока Нару не приехал, всё было весьма плохо. Думаю, это переломный момент. А тут я ещё кое-что услышал о закрытии лаборатории, поэтому не могу смотреть спокойно. Им следует поскорее решить личные проблемы. Если Нару уедет, оставив вопрос открытым, то Май окажется в подвешенном состоянии. Я тревожусь за неё, вы ведь знаете, как ей не повезло с родными, когда офис закроется, у неё никого не останется. Нет, конечно, я и эта никчёмная мико никуда не денемся, но мы не заменим ей покойных родителей и тем более Нару, поэтому пусть решают, быть их любви или нет, а пинков мне не жалко… – развёл он руками.

– Ты кого это никчёмной назвал?! – взъелась Аяко после очевидного согласия с Такигавой.

– Симпатия Май к Нару очевидна, – заговорил, наконец, Лин. Он один не участвовал в беседе и трапезе, даже чай и тот остыл. – Нару же всегда был таким. Он не захочет того, что идёт в руки само. Он слишком горд, чтобы принять это и слишком занят, чтобы рассматривать. Он уже принял Май, но вот рассмотрит ли…

– Не подарок ученик, – сказала Аяко для Лина.

– С Нару сложно, – согласился он через улыбку. – Но не настолько, чтобы я отказался от этой затеи. Рядом с ним способны существовать только гибкие люди, в случае же Май всё немного сложнее и проще одновременно. Они как Инь и Ян притягиваются друг к другу, но в силу своих различий отдаляются. Вы их пытаетесь соединить, и они ведомые этим притяжением двигаются друг к другу. Проблема заключается всего лишь в том, что пока никто из них не готов к образованию единого целого, поэтому при чересчур близком схождении они вновь отталкиваются. Эту головоломку решит время, которое пока ещё у них есть.

– Оно и видно… – Аяко заметила возвращающихся «влюблённых» и подобно другим затаила дыхание.

Май шла вся красная от злости, а Сибуя с гордо поднятой головой и красной от удара щекой выхаживал так, словно его комар укусил – реакции никакой.

– Вы быстро управились, я думал, что успею ещё с собой чего-нибудь прикупить, – поднялся Хосё, помахивая кошельком в сторону кафе.

– Выезжаем! Мы и без того потеряли время, – сказал на это Сибуя, чем немного выдал себя. Злость тут не скроешь, даже если на лице ни одна жилка не дрогнула.

– А ты, отчего такой красный? – не выдержала Аяко любопытства. – Ты за Май подсматривал или решил за местными приударить?

– Я не школьник, чтобы такими мелочами заниматься, – высказался тот горделиво.

– Правильно, поэтому ты вваливаешься в примерочную к девушке без разрешения! – не вынесла Май его деланного вида. – То, что ты мой размер угадал, это ещё не значит, что можно контролировать весь процесс! Ты хоть видел, как на нас смотрели те женщины? Я чуть со стыда не сгорела, пока ты расплачивался! – выговорилась она немного, досадуя из-за того, что ей сделалось стыдно не только за себя, но и за него. За свой нагой вид, за крики и выделенную ему пощёчину – продавцы видели и слышали практически всё.

– Скажи, что Май зацепилась волосами за пуговицу, поэтому ты влез в примерочную без разрешения, в противном случае я сам тебя ударю, – предупредил его Хосё, почёсывая в растерянности затылок.

– Я не собираюсь обсуждать с окружающими то, что касается нас двоих, – намекнул Нару о ночке, когда Май завалилась к нему в комнату и вытворяла кое-что похуже этого. – И в отличие от некоторых я умею держать язык за зубами, – он вновь сделал Танияме замечание и переключился на остальных. – Я дам вам три секунды. Не успеете, то останетесь.

– Нечего мне тыкать! – прокричала Май и ударила начальника белым жёстким пакетом. Туда сложили и убрали кимоно с оби. – Я не думала, что ты захочешь поговорить о моих снах, да и темы ты меняешь слишком быстро! Не надо было трогать меня на глазах у чужих людей.

– Вы, чем там вообще занимались? – вообразил Хосё не бог весть что.

– Я закрыл шторку, они всего лишь подумали, что мы обычная пара, подыграть было не так сложно. Я не задавал сложных вопросов, кроме того, совсем не давил. Но вместо благодарности ты вздумала бить своего босса по лицу, – Нару всё же проговорился и сделался ещё горделивее.

– Какой смысл говорить тебе, если ты не понимаешь моих чувств?! Тебе никогда не понять того, что я пережила той ночью! Я говорила то, чего не хотела говорить; испытывала нечто такое, чего бы никогда не смогла испытать; и невозможно объяснить страх, когда ты изо всех сил кричишь, но никто не слышит тебя, когда вокруг уже давно мёртвые люди, которые смотрят, но видят не тебя. Ты не признаёшь слабостей, не осознаёшь даже того, что оставленные тобой люди напуганы, поэтому я не могу объяснить тебе. Я столкнулась с тем, что сидит в том доме лицом к лицу и мне страшно… Страшно оставаться там и продолжать это дело, но иначе я не могу и я не понимаю, почему плачу сейчас, ведь тебе и дела нет до моих слёз… – она утёрла воду со щёк, всхлипнула носом, поняла, что наговорила да ещё и очень громко много лишнего, но извиняться за это не стала.

– Ты права, я не экстрасенс. Я работаю с фактами. От тебя же я не требую много, всего лишь доверять мне как своему боссу и делиться тем, что тебе подсказывает интуиция. Если же тебе сложно выразить свои чувства словами, то я не стану давить, однако ты много говоришь о жалости к окружающим, так направь её в нужное русло, так как проблемы в Хаяси-рёкан придут только с ночью, – сказал он и положил на стол маленький листочек с адресом. – Через два часа встречаемся у этого дома, а пока прогуляйтесь по посёлку и расспросите о Минори и Кента Хосино. Надо узнать какие отношения протекали в их семье. Лин, мы уходим, – он раздал указания и вместе со своим ассистентом покинул торговый центр.

– Затянулись три секунды… – Хосё посмотрел им вслед и следом на Май. Не просвещённый человек и тот бы заметил – Танияма расстроилась и расстроилась сильно. Нару говорил вещи разумные, но безжалостные. Его специфический характер прыгал из одной крайности в другую – всё понимание направлялось на Май или на персону иную, по всей видимости, его постижение чужой боли не могло вместить в себя более одной единицы этого горького плода. – Ну-с, как поругались, так и помиритесь, – Монах от души потянулся, прогнув спину и вытянув длинные руки, – нам пора за работу, – он потрепал Май по опущенной голове, и команда SPR с понурыми лицами покинула торговый центр, наделав шума, несвойственного поселениям и маленьким городкам.

VI

Посёлок Хаконе значительно отличался от серого Токио, как и при Хаяси-рёкане, здесь было зелено, местами из-за невырубленных деревьев темновато, а на старых каменных дорожках грязно. Сухая листва, трава и прочий мелкий мусор отживали свои последние деньки, прибившись к парапетам, которые отчасти и сами позеленели ото мха и вьющегося по домам плюща.

Домик исследуемой пары находился в самом конце улицы, тогда как сама автомастерская, где сгорел Кента Хосино, неподалёку от причала. Старенькая, наполовину из железа, она превратилась в кучу обгорелого мусора. Сгоревший там автомобиль так никто и не забрал, поэтому помимо жёлтых ленточек, которыми обгородили этот участок, там покоились почерневшие от копоти листы красного железа, расплавившиеся стеклопакеты и обрушившиеся мощные вытяжные агрегаты. Команда SPR посмотрела на останки ещё пахнущей гарью собственности и отправилась в дом вдовы.

Дом Минори Хосино выглядел именно так, как может выглядеть домик учительницы: каменный, серо-бежевого цвета, в два невысоких этажа. Остроконечная черепичная крыша и плющ, который обвил маленький домик вплоть до окна второго этажа. Невысокий приступок к дому (в три каменные ступени), два фонаря с прозрачными круглыми плафонами и одна деревянная дверь.

– А мы вот прямо так? – засомневался Джон, остановившись на тротуаре перед домом. – Нару вроде бы сказал, что мы встречаемся возле этого дома, думаю, стоит подождать на улице. Видите, шторы на окнах задёрнуты… – сказал он окружающим, ведь Хосё и Аяко шли прямиком к двери, для них слово такт означало в такие дни – успеть сделать работу до наступления ночи, изгнать призраков и перевести собственный дух.

– Можно и подождать… – сказал Монах. – Но погода-то портится, а машину я оставил возле причала. Неудобно опрашивать местных жителей, когда ты не на двух ногах, а на четырёх.

– Нужно всего лишь хрюкать разборчивее, – поиздевалась Матсузаки, сказав это в сторону. – Подождём несколько минут, а потом пойдём в дом. Не хочется слушать причитания этой горемычной с полотенцем на голове.

– Кто вы такие? – они вдруг услышали разгневанный мужской голос. За их спинами, на тротуаре, стоял мужчина в возрасте до тридцати, темноволосый, худой, но физически подтянутый, на лицо симпатичный, однако для своих лет бледноватый, да и вдобавок ко всему, чрезмерно мрачный. Под его тёмной шевелюрой явно что-то булькало, Май тут же ощутила всю остроту его неприязни, но в силу собственной душевной боли пока не поняла, к кому была направлена эта неприязнь, то, что они возмутили юношу – она поняла, но тут же запуталась в силе его негодующих чувств. – Если вы пришли с очередной поверхностной трепотнёй к Минори, то проваливайте отсюда! Я вас знать не знаю и не хочу, чтобы вы приближались к этому дому!

– А вот и аборигены, – Хосё шепнул Май на ушко, принимая деланный наивный вид: «Мы, мол, туристы, заплутали чуть-чуть».

– А что не так? Этот дом что, местная реликвия и к нему нельзя приближаться?! – Аяко хищно зыркнула, но на мужчину это ничуть не подействовало, скорее он начал сжимать от злобы ладони, чем навёл исследователей на мысль: его руки были перебинтованы до самых локтей, должно быть, он тоже стал участником пожара.

Он называет интересующую нас женщину по имени, они друзья? – подумала Май, и в этот же момент увидела подъехавших к дому Нару и Лина.

– Вы Рюу Утияма? – услышали все голос Сибуи.

– Он самый, – подтвердил он свою личность, позабыв о пререканиях с женщиной. – А вы кто и откуда вам известно моё имя?

– Моё имя Казуя Сибуя. Я директор Лаборатории Психических Исследований. Госпожа Мори должна была предупредить вас о нашем приезде.

– Я ничего не знаю! Минори не говорила о каких-то там исследователях… – он прищурил свои тёмные глаза и сконцентрировался на защите этого дома, как сторожевой пёс, его чёрные волосы и те встали дыбом. На деле их шевелил ветер, а из-за природной жёсткости они походили на иглы, но эта и вся другая грубость коробила, по крайней мере Аяко, она еле сдерживалась, чтобы не тряхануть этого вспетушившегося пса за их утренние мучения: дорога, посиделки в кафетерии, двухчасовые расспросы местных жителей… Да кому, в конце концов, понравится копаться в чужом грязном белье?! Хотя в принципе это бельишко сверкало белизной. Местные блюстители и хранители тайн, которым было уже за шестой десяток, только хвалили супругов Хосино: добропорядочная семья, работящий муж и прекрасная жена, жалели только, что детей у них не было, а так описывали их едва ли не как самую примерную пару во всём посёлке.

– Рюу, это ты? – окружающие вновь услышали новый голос, и на сей раз, он принадлежал хозяйке этого дома. Мягкий женский голосок боязливо донёсся из-за приоткрывшихся крепких дверей, и Рюу Утияма моментально забыл о своих претензиях к нежданным гостям.

– Минори, ты в порядке? Прости, меня немного задержали, – он подбежал к двери и покорно остановился, говоря с женщиной через щёлку в двери. – Я взял сегодня отгул, поэтому можешь больше не беспокоиться.

– Рюу, зачем… – сказала она сожалеющим голосом.

– Ты же сама звонила мне утром, я переживал. Если устала, то иди и отдохни, а я сам тут со всем разберусь.

– Рюу, кто эти люди?

– Говорят, что из какой-то там лаборатории… Но ты не думай о них, я всё сам…

– Из Лаборатории Психических Исследований? Они из Токио?

– Да, я Казуя Сибуя, – Нару приблизился к веранде, так, чтобы хозяйка через приоткрытую дверь смогла его разглядеть.

– Мне говорили, что вы приедете. Подождите здесь одну минуту, я сейчас вам открою… – сказала она и скрылась на время от гостей.