Текст книги "Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 53 страниц)

– Но кто она? – спросил Такигава.

– Хана Нагаи, двадцать восемь лет. Она претендовала на главную женскую роль, – сказал помощник господина Хиро, сверив свои данные. – Я не сразу её узнал. Но судя по моему графику, это она. Господин Кобаяси позвонил ей под утро и попросил изменить причёску. С линзами он определился, видимо сегодня хотел увидеть её образ в целом. Боюсь, теперь нам придётся искать новую актрису, а это не так просто. У госпожи Нагаи последний год шалили нервы, мы рассчитывали выгадать на этом. Надо сообщить о произошедшем…

– Отнесём её в комнату? – спросил Монах.

– Нет, лучше оставим так, – сказала Аяко. – Надо накрыть её чем-нибудь…

– А где Нару? – Май занервничала из-за совершенно иного человека.

Я только что упустил свой шанс найти брата… – Сибуя сбежал на второй этаж и там же в коридоре повис на руках возле стены. – Я убил её? Или…

– Нару? – его окликнула Май. Он порывисто поднял голову, посмотрев до ужаса человека потерявшегося в бездне посреди океана.

Ты же не делал этого… Правда? – говорили искренние глаза Таниямы.

Случившееся омрачило и без того затуманенный ум Нару. В его голове кровавой чередой всплывали воспоминания: смерть брата, жестокость и трусость его убийцы; столкновение с виновником их семейных бед: его безучастность и неумение простить. Воспоминания эти принесли лютую ненависть, и его затрясло.

– Май, оставь меня сейчас, – он нашёл в себе силы, чтобы укрыться в своей комнате и захлопнуть перед Таниямой дверь.

Да за кого он меня принимает?! Я ему не обычная сотрудница на неполный рабочий день! – от пренебрежения Нару её трясло, словно на электрическом стуле. Она прощала ему многое, злилась, но прощала. В голову лезло всё что угодно: эта женщина встречалась с Нару, они плохо расстались и теперь она разыграла комедию; Нару не тот за кого себя выдаёт, на самом деле он призрак с плотью и кровью другого человека… Таких глупых мыслей Май в голову пришло с дюжину, покуда выдержка её не лопнула как мыльный пузырь.

– Совсем слушать людей разучился?! – Танияму взяли в оборот её черти, и дверь в комнату Нару настежь открылась. – Я не оставлю тебя вот так! А если ты вздумаешь из окна выброситься? То что тогда? Я, по-твоему, буду носить траур всю жизнь, и оплакивать тебя? – возмущалась она, закрывая за собой дверь.

– Тебя об этом никто не просит, – растеряв все эмоции, ответил он.

– Может быть, и не просит, но кто запретит мне это делать? – она оттащила его от окна и заставила смотреть ей в глаза. – Ты же сам говорил, что я пропаду без тебя… – её голос сник, исчезла грубость. Смелость смотреть Нару в глаза и та испарилась. Она мяла подушечками его чёрные пуговицы на рубашке, забыв яркие речи, которые божилась обрушить на его голову.

– Тогда ложись, – Сибуя остановил её руку, сжав грубо мелькающие пальцы девушки.

– Куда? На кровать? – закрутила Май головой.

– Да! – прикрикнул он.

– Ладно, ладно, чего сразу кричать?! – затараторила Танияма. Она сняла обувь и в предвкушении очередной парапсихологической хитрости, поудобнее устроилась на подушке, аккуратно сложив руки на животе. – Ну, и чего ты вновь задумал?

Нару окинул взглядом всё тело Май. Она лежала, прижав ноги друг к другу, с закрытыми глазами, не подозревая о безжалостности приказа начальника.

– Проверить, – сказал он, придавив коленом матрас.

– Чего будем проверять? – Май открыла глаза, увидев лицо Нару перед своим.

– Это… – впоследствии Сибуя не сказал ни единого слова, его словами стали прикосновения и порывистые поцелуи.

Май не то что не успела очухаться, чтобы понять смысл приказа «Ложись», она упустила элементарную возможность подумать. Нару целовал настолько глубоко и требовательно, что она с самой настоящей одышкой еле поспевала за ним.

Одно страстное соитие губ и многоликость его дальнейших прикосновений: жадное сплетение языков, грубое давление пальцев где-то на плече, осторожно пропускаемое колено между девичьих ног, потерявших свой настрой, и тугие пальцы, изучающие её тонкую шею.

Нару… – Май постучала его в грудь и, чуя нехватку воздуха, зардела от близкого пристального взгляда мужчины. Нару тяжело выдыхал и как помешенный смотрел на заливающиеся от жара щёки Таниямы. Он провёл по ним большим пальцем и спустился с поцелуями к её шее.

– М-м-м… – замычала она, прогнувшись в спине. Мурашки пробежали по её телу, добравшись даже до кончиков пальцев на ногах. В отличие от её осторожных, поцелуи Нару всё равно что поедали сухие участки на её коже. Он ненасытно обхватывал губами какую-то часть её шеи и, разминая своим языком, распылялся с каждым разом откровеннее.

Я сейчас задохнусь… – Танияма подогнула ноги, вытащила из-под тела Сибуи руки и вцепилась ими в жёсткое покрывало.

– А-а-а, – запела Май, демонстрируя звуки похожие на боль. Поцелуи превратились в укусы. В панике она похлопала руками по покрывалу. – Нару… – закапризничала Танияма, проникаясь вглубь странных чувств. Он не то чтобы стал грубее, скорее напористее. Слабые укусы постепенно начали приводить её в восторг, а последующие сильно напугали. Наконец, он настолько сильно прикусил её сухожилие у плеча, что Май нашла в себе силы и оттолкнула его. Она тут же присела в изголовье кровати и, зажав влажное плечо, уставилась на мрачного Сибую.

Он не поднимал глаз, не считал себя правым, но до черноты в голове злился.

– Иди и скажи всем, чтобы собирались, – Нару поднялся и голосом суровым отдал приказ. – Вы возвращаетесь в рёкан.

– Подожди, ты сказал мы? – Май поползла за ним по кровати, но он отошёл к окну.

– Да, я поеду в больницу.

– Я еду с тобой! – Танияма думала, что её решительность пролезет, в чём крупно просчиталась.

– Ты возвращаешься в рёкан.

– Но…

– Я не намерен обсуждать это, – перебил он, глядя всё так же в окно. – Ты не умеешь принимать правильные решения. Каждое твоё действие не здравое. Ты элементарно не понимаешь, чего на самом деле хочешь. У меня нет на это времени… Скажи Лину, что я его жду.

Надо ли при таком раскладе спорить? Заявление Нару ударило сразу и в голову, и в сердце.

Май так и выбежала с передавленной рукой шеей. Сибуя не оставил крови или синяков, но она стыдилась того, что произошло. В коридоре она врезалась с господином Хиро, он как раз шёл проверить, как идут дела с подготовкой площадки для вертолёта.

– Дорогая Май, что случилось? На вас лица нет… – раскрыл он руки, чтобы удержать её, но Танияма попятилась, обошла его дружеские объятия, и так с прикрытой шеей и ртом, побежала по коридору прочь. – Странно… – мужчина осмотрел коридор, заметил открытую дверь Нару и, не имея никакой лояльности к чужим чувствам, вошёл, постучав уже на пороге.

Временный жилец посмотрел на гостя через плечо, проигнорировав в дальнейшем.

– Знаете, – вздохнул Хиро, поняв, что могло произойти, – в одной занятной книге я прочитал: «Очень опасно встретить женщину, которая полностью тебя понимает. Это обычно кончается женитьбой». А ещё там был один остроумный француз, так он сказал, что «женщины вдохновляют нас на великие дела, но вечно мешают нам их творить»*. Так к какому же типу мужчин вы относитесь, дорогой вы мой друг? Думаю, наша барышня задаётся тем же вопросом…

– Май моя сотрудница, – дал свой ответ он. – Не нужно придумывать нам роли, которых в нашем послужном списке нет.

– Конечно, как вам будет угодно, – Хиро не стал спорить. Нару находился в том состоянии, когда мужчина сам не знает, чего хочет. Думает, что понимает свою избранницу, а на деле не видит элементарного. А ведь в сущности, всё было до прозаичности просто: Май, как и любая девушка, хотела счастья, она инстинктивно тянулась к нему, главное, веря, что именно Нару или Сибуя Казуя, а на самом деле Оливер Дэвис – известный исследователь и учёный – это её идеал. Сам же Оливер внушил себе одно – пока он не готов поставить на карту всё, ведь то, что для женщины счастье, для мужчины своего рода крах. Будь у Май чуть больше опыта; будь у него чуть больше терпения к чужим слабостям…

Вся беда в том, что отношения между мужчиной и женщиной – это компромисс, а как добиться его, когда перед лицом стоит тот, кто не ведает жалости к проступкам других; кто настолько лицемерен, что забыл, каково это кого-то искренне любить, открывая душу, обнажая свои наболевшие беды; кто настолько силён, что не нуждается в истинной помощи окружающих. Наверняка Май всего лишь ещё не нашла эту лазейку, как и не поняла обрушившуюся на неё злость из-за скрытой боли утраты и того чтения между строк, которого от неё в последнее время ждал Нару.

XVII

Не будь эта жизнь такой чокнутой, Нару бы добивался любви Май медленно, так, как делал это вот уже больше года. Настало бы подходящее время, и он бы пригласил её на полуденный чай, совершил бы пешую прогулку и непременно побывал бы на могиле её родителей. Но то количество свах, которые обрушились на его голову с единственной кандидатурой в лице Май Таниямы не оставляли ему выбора. Вечные напоминания о том, что жизнь изменчива, скоротечна, загоняли его в угол, а Май… Что делала Май? Она с сожалением смотрела на пустую зелёную площадку, откуда полчаса назад улетел вертолёт с пострадавшей актрисой и её сопровождением.

– Май, хватит себя истязать! – выговорил ей Такигава. – Нару велел забрать их фургон. Я поведу его, а Аяко мою машину. Ты куда?

– Можно мне с тобой? – спросила она с отчаянной улыбкой.

– Вообще-то, я тебя и спрашиваю ради этого, – он притронулся к её лбу, измеряя температуру на глаз. – Да вроде бы здорова. Нару чего-то наговорил?

– Монах, можно тебя попросить не говорить сейчас о нём. Мне не хочется…

– Ты наверняка заболела! Как приедем, надо Нао дать срочное задание – раздобыть для тебя пилюлю с хорошим настроением.

– Да, думаю, он найдёт такую, – вымучено улыбнулась она, сев в чёрный фургон Нару и Лина.

Хаяси-рёкан. Восемь часов вечера.

– Боже, сделайте мне массаж! – вылез Хосё из фургона, первым делом схватившись за спину. – Как Лин водит эту громадину?! Тяжёлая… Май, хватит там сидения нюхать, надышишься ещё этим воздухом, выходи! – она просидела половину пути, уткнувшись носом в спинку сидения, поэтому Хосё передразнивал её.

– Я устала… – вылезла она вся разбитая.

– Значит, поужинаешь, и спать, – сказала Аяко серьёзно. – Тебя никто не заставляет заниматься грязной работой. Да и Нару ничего не сказал. Ждать нам или проводить изгнание без их участия? Я вообще не понимаю, что из этого дела выльется… – прикрыла она глаза.

– Вы думаете, Нару могут заинтересоваться полицейские? – спросил Джон.

– Вполне. Это же непреднамеренное, – сказал Такигава. – Кроме того, Нару бездействовал, это могут квалифицировать и по более жёсткой статье. Если, конечно, господин Хиро не вступится за него, всё же это рабочая травма. Актриса наверняка ещё не прошла технику безопасности, тогда под этим углом вина ляжет на её плечи. В общем, всё будет зависеть от того, как извернут факты!

– Нам придётся подождать… – сказала Аяко печально со всем уважением к чувствам Май.

– Пойдёмте, – предложил Хосё, – надо сказать Нао, что мы приехали.

В рёкане за время их отсутствия ничего не изменилось. Нао встретил их, как и всегда.

– Добро пожаловать, – поклонился он. На лицо неунывающий блондин изменился, печать тоски отразилась и на нём. – Вы рано… И Сибуя-сан…

– Он задержится, – сказал Такигава, похлопав друга по плечу. – А ты чего такой кислый? С Мари комнаты не поделили?

– Она сейчас не выходит из своего крыла. Мы почти не разговариваем. Госпожа Окада уехала, а к вам гостья. Она прибыла немногим раньше вашего. Хосё, раз ваш начальник отсутствует, то я бы хотел с тобой переговорить. Ты не возражаешь?

– Что-то тут тоскливее, чем у предыдущего заказчика. Хорошо, после ужина поговорим. А кто приехал?

– Ваша коллега из Токио. Масако Хара.

Масако? – потеряла Май врождённый дар речи. – Неужели с Нару и правда что-то случилось?

– Ну вот. Нару теперь не доверяет твою охрану никому из нас, – Хосё развернулся к Май и уже будучи в фойе, потёр её макушку ладонью. – Даже Масако подослал…

– Ужин будут подавать через полчаса. Предпочтений никаких нет? – уточнил Нао.

– Если в твоём меню нет призраков, то я буду всё! – шутил Монах.

– Да откуда же им быть?! Запечатали всех. Осталось отправить их восвояси, видят боги, я от них адски устал…

Ужин прошёл в тяжёлой атмосфере. Мари не вышла, Хара поздоровалась со всеми, но на Май зыркнула так, что Танияма потеряла последнее настроение и за ужином и слова не проронила. Почему Хара приехала и надолго ли – так и оставалось секретом.

– Вы простите меня, – Танияма поднялась из-за своего стола и поклонилась. – Я пойду спать…

– Май, ты же к еде почти не притронулась… – взволновалась Аяко.

– Не хочу есть, так сильно устала, что не лезет. Простите меня…

– Как думаешь, может, стоит её напоить? – предложил Такигава, наклоняясь к не больно-то общающейся с ним жрице.

– Конечно, чтобы ты потом проснулся в её кровати, – не восприняла она его идею всерьёз.

– Какая же ты язва, Матсузаки! – обиделся он.

– Если я язва, то ты гем…

– Тихо! – закрыл он ей рот рукой. – Такие некрасивые слова за столом не говорят. Аппетит людям испортишь.

– М-м-м! – промычала она в ярости, не заметив, как Хара бесшумно вышла.

Что если я больше его не увижу? Быть может, я зря оттолкнула его? – прогуливалась Май по галереям, не замечая вокруг прохладного вечера. – Он напугал меня… Всё слишком быстро… Хотя я и понимаю, что времени у нас совсем нет. Я запуталась… Этот Нару! Сказал бы мне прямо: – Май, ты мне нравишься! Давай займёмся этим!.. Нет, это слишком… – помотала она головой в ужасе от того, что пришло на ум. – Лучше так: – Май, ты мне не безразлична, но я скоро уезжаю, давай хранить верность друг другу! – понравилось ей больше. – Да, такой вариант звучит лучше, – уже решила она, как услышала звуки чьих-то шагов за спиной.

– Масако…

– Не смей называть меня по имени! – вылетело из её губ на ходу. Май ещё никогда не видела, чтобы она так спешила.

– Но я думала, мы этот вопрос давно решили…

– Забудь! Я тебе не подруга и никогда ей не стану! – сообщила она, сдерживаясь, кажется давно, как минимум весь этот вечер. – Я тебя ненавижу! Ты делаешь из Нару посмешище. Я ещё никогда не видела, чтобы он кланялся кому-то вот так…

– Масако, о чём ты говоришь?.. – Танияма не понимала и не разделяла её чувств.

– А ты не знаешь?! Нару просил моего менеджера о переносе съёмок, так как ему требовалось обезопасить одну особу. Он говорил о тебе. Никогда тебе этого не прощу.

– Масако, ты ошибаешься, между мной и Нару ничего нет. Он по-прежнему не принимает мои чувства. Прости, если тебя это так задело…

– Ты дурочка, если ничего не заметила, – хмыкнула она в глубокой обиде. – Я вообще не хотела тебе ничего говорить, но ты меня вывела. И за это я тоже тебя ненавижу. В общем, как только ты расслабишься, я тут же уведу у тебя Нару. Я всё равно умнее и способнее тебя. Нару это непременно оценит, – задрала она голову, засеменив от Май прочь.

Ну почему она вечно поступает именно так?! – зарычала Танияма в душе, не имея сегодня сил для спора. – Ладно, главное, дождаться этого Нару… – потопала она к себе, теряя настроение нынче конкурировать за место в лучах славы, исходящие от Казуи Сибуи.

Продолжение следует…

* Жюль Верн «Путешествие к центру Земли»

* «Безликость, похожесть, невозмутимость – вот триединый девиз мира, где нет любви», – Андрэ Моруа «Письма незнакомке»

* Варанингё – это соломенная кукла, используется для ритуалов

* Традиционная китайская водка Маотай (в нашем случае выдержка 50 лет, градусы – 40-60) – ориентировочная цена на аукционе 50 – 80 тыс. евро за бутылку.

* «Абсолютно сумасшедшая любовь» Саймон Кёртис, перевод: http://www.amalgama-lab.com/songs/s/simon_curtis/super_psycho_love.html

* «Очень опасно встретить женщину, которая полностью тебя понимает. Это обычно кончается женитьбой», – Оскар Уайлд «Портрет Дориана Грея»

* «Как сказал один остроумный француз, женщины вдохновляют нас на великие дела, но вечно мешают нам их творить», – Оскар Уайлд «Портрет Дориана Грея»

Комментарий к Глава 11. Семейные узы (ч. 2)

И вернётся Нару в свой гарем через три дня… (ну это так, спойлер). Что ж, вот так заканчивается 11 глава, большая вышла, извините. Манговские события я немного переписала, поскольку вы уже видели само озеро, реакцию Нару на его обнаружение, то захотелось выразить больше отчаяния и переживаний за то, чего боишься, то и обязательно происходит, ну вот примерно так, надеюсь, вы не сильно на меня за это обидитесь, не люблю события манги переписывать под копирку, переделывать, конечно, тоже не очень, но лучше, но на это у нас есть ООС и AU, а вырезать этот момент не получилось, хотя я честно старалась это сделать.

========== Глава 12. Будь рядом со мной ==========

Комментарий к Глава 12. Будь рядом со мной

Словарик-памятка:

Нокаи – личная помощница хозяйки рёкана.

Дзёдан-но-ма – главная комната дома, место приёма почётных гостей, обычно с приподнятым полом.

Охирома – центральное помещение.

Фусума – скользящая дверь в виде обклеенной с двух сторон бумагой деревянной рамы, используется для деления большой васицу, японской комнаты, на отделы.

Дзабутон – японская плоская подушка для сидения.

Сёкон – искусство призыва души.

I

1 сентября. Пятница – день двадцатый. Хаяси рёкан. Одиннадцать часов вечера.

Прошли уже сутки, а от Нару до сих пор не было вестей. Окружающие напуганы… Этим утром Мичи нашли в кабинете Нао мёртвой. Говорят, она использовала шприц, чтобы умертвить себя. Никто и не думал о таком… Теперь одна надежда на Монаха и Масако…

Такие мысли приходили в голову Май чаще положенной месячной нормы. Такигава собрал людей и отправился в пустующее здание на другом конце сада. В рёкане остались в основном горничные, несколько мужчин и жрица храма синто. Людей следовало успокоить – эту задачу Хосё возложил на Аяко и Май.

Монах ничего не сказал, но он забрал с собой Мари и Нао. Я волнуюсь… Они страшно поссорились. Мари отказывается смотреть на брата, а когда смотрит, то бледнеет, словно, пока нас не было, он выпил всю её кровь.

Танияма переживала, не находя себе места. С приездом в рёкан она перестала понимать, чья судьба её волнует больше: своя, людей, застрявших в этом доме, или же посетителей, которые рано или поздно заявятся сюда?

– Надо ещё подождать… – твердила Май, сидя в кресле возле окна. Она прижимала колени к груди, смотрела на тени, играющие в саду, убеждая себя, что надо верить и ждать, но без Нару перед глазами мелькали одни ужасные картины возможного будущего. Там были все… Монах, Хара, Аяко, Джон и даже Ясухара болтался в петле, и невредимым оставался лишь он – непреклонный Казуя Сибуя. Он расхаживал среди болтающихся трупов, холодно оглядывая безжизненные, серо-синие тела друзей покойным взглядом, неся своё траурное бремя. – Траур… – разговаривала Танияма с широко открытыми глазами. Её тело начинало покачиваться, как старый тяжёлый маятник, замерев от дерзкого крика.

– Май! Живо приди в себя! – Аяко так прикрикнула, что Танияма вздрогнула. – С тем, что надо подождать, я согласна, но вот с мыслями о трауре – нет! Здесь никто не должен думать о трауре! Эта дурёха нокаи наделала дел и решила лишить себя жизни. Пустить себе воздух в сонную артерию… Как она вообще до такого додумалась?! Я могу понять Наоки, он делал ей инъекции, а она вон как отблагодарила его! И этот хорош! Хотя чего его винить… Нынче наш молодой хозяин рассеянный, благо, что ножницы или нож в своём кабинете не оставил. Так она умерла без лишней крови. Думай об этом проще, Май. Мы не вольны отвечать за чью бы то ни было жизнь, если нам не доверяют её.

– Я не о том, Аяко… – Май, не меняя привычек, поулыбалась, начиная говорить о том, что её на самом деле тревожило. – Без Нару я не уверена в успехе операции. Монах, конечно, тоже неплох, но сердце не на месте. Не могу успокоиться с того самого дня, как мы разделились. А что до Мичи, то отчасти я понимаю её… Она не смогла угодить своей хозяйке. Правда вскрылась. Как женщине, владеющей такими тайнами, ей не оставалось иного пути. Мне жаль её… Столько преданности одному человеку, но ради чего?

– Мы все ищем одного и того же, Май, – тяжело сказала Аяко. – Любви, уважения, признания… Тебя же гложет то, что, на сей раз, ты выбрала неверную сторону. Обычно ты держишься Нару, если вопрос стоит таким образом, в вопросы же техники изгнания он посвящает одного Лина, впрочем, я не уверена, что и он всегда в курсе всех его дел.

– Он не давал этого выбора… – с нескрываемой грустью сказала Май. Она бы поддержала Нару, ведь считала его поступок правильным. Поехать в больницу, пусть и к незнакомому человеку, – это виделось благородным, и ей хотелось его в этом поддержать.

– Тогда и переживать об этом нет смысла, – высказала своё мнение Аяко. – Что ж, наш отряд самоубийц там уже второй час. Вестей нет, думаю, придётся ждать до утра…

Май задумчиво и одновременно безнадёжно посмотрела на жрицу, умалчивая о скверных мыслях. Сомневаться в друзьях грезилось омерзительным, однако её не покидали сомнения, что если в их числе и есть такие люди, которые способны освободить это место от духов, то этот человек никто иной, как её директор – Казуя Сибуя или по-простому, приближённому к народу, – самовлюблённый Нарцисс Нару.

II

2 сентября. Суббота – день двадцать первый. Хаяси рёкан. Шесть часов вечера.

– И как это понимать?! – Аяко стояла, вжав кулаки в бока, грозно сверкая глазами на провинившихся окружающих. – Май прогуливает уже второй день! Кто потом будет краснеть перед её учителем?

– Аяко, не надо так, я же говорила, что, из-за ситуации в семье, к моим прогулам относятся лояльно, – Танияма старалась сгладить недовольство жрицы, так как ей ввиду этого спектакля было стыдно, тогда как сама Матсузаки закатывала скандал по иному поводу.

– Действительно, подумаешь! – развёл руки Монах. – Если ты так переживаешь, то я схожу и поговорю с её учителем. Думаю, он всё поймёт…

– О да, от такого, как ты, будет толк! Ты музыкант! Басист! Кто тебя станет слушать?! – тыкала ему жрица.

Ребята… – Май багровела от стыда.

– Значит, пойдём вместе! – Такигава поднялся с пола и ударил Аяко по плечу. Матсузаки в лице переменилась. Побледнела, застыла, сжала зубы и, кажется, волосы на её руках встали дыбом. – Ты чего? – Хосё не скрыл удивления, его не то что обидела реакция жрицы, он напугался её перемены настроения.

– Да ты даже здесь бесполезен, кто тебе ребёнка доверит?! – затрясло её, словно осину на шквальном ветру.

– Знаешь что, это не моя вина! – обиделся Такигава, сложив руки на животе. – Если нужны крайние, то вини Нару! Он снова чего-то недоговорил! Я до пяти утра мантры читал, устал, знаешь ли, а никто так и не появился. Зато Масако без особого труда нашла их, правда, толка от этого не было. Нам они показываться отказались!

– Масако, ты их видела? – у Май от услышанного буквально проснулось желание к жизни.

– Видела, – задрала она голову. – Моему визиту рады.

– Да, мы застали её за чашечкой чая, – рассказал Такигава, удивляясь не меньше других.

– Масако, ты видела хозяйку? Это она тебе приготовила чай? – Май пылала от нетерпения. В душе ей не хотелось, чтобы Хара нашла призраков и уж тем более их изгнала – это работа причислялась Нару. Единственный, кому бы Май отдала эти лавры, за исключением директора SPR, так это Такигава.

– Даже если и так, тебя это никак не касается. Я расскажу обо всём только Нару. Он-то оценит мои способности по достоинству, – возгордилась она.

– Как думаешь, – Монах наклонился к обескураженной Май и зашептал, – может быть, стоит её разочаровать? Нару никого не оценивает по достоинству!

– Думаю, не стоит этого делать, – ответила ему Танияма. – Масако после съёмок невыносима. На самом же деле ей никто чая не наливал, она сама это сделала!

– Верно, – посмеялась она в рукав своего зелёного кимоно. – Но мне указали на чайные принадлежности и велели поступить так. Для них я гость желанный. Должно быть, через меня захотят передать вам послание. А вот до остальных им нет дела.

– Да как ты можешь так говорить, Масако?! – Май не выдержала и раскричалась. – Мы здесь все с одной целью! Почему ты ставишь себя превыше других?!

– Не намерена отвечать тому, кто не может запомнить элементарного этикета. Если у вас всё, то я пойду… Надоело здесь воздух агрессией нагревать, – после этого она засеменила ножками и скрылась в галереях.

Как же она меня в последнее время бесит! – тряслась Май от жгучей ярости.

– Что-то она высокомернее обычного… – Монах почесал голову, глядя на закрытые сёдзи.

– Она бесится из-за меня! – не стерпела Танияма. – Видите ли, Нару попросил их менеджера освободить её от работы на пару дней в результате крайней нужды. Теперь она думает, что у Нару ко мне особые отношения, где на самом деле самое место ей, а не мне! – Май вылила на коллег всё то, что бурлило глубоко в душе, очухавшись о сказанном через какую-то долю последующих молчаливых секунд.

О боже, чего я только что ляпнула?! – не зная, чего возразить самой себе, Май с перерывами в голосе засмеялась.

– Простите, что-то я не лучше Масако сорвалась, – затормошила она свои волосы из-за нервов. – Забудьте! Нару есть Нару! У него особое отношение только к двум вещам: работе и выгоде.

– Ну, здесь ты погорячилась, – сказал Хосё, прикрыв задумчиво глаза. – У Нару действительно к тебе особое отношение, что, впрочем, ты отказываешься замечать. Думаю, в этом все со мной согласятся. Правда, Джон?

– А… ну я как-то не обращал особого внимания, – смутился он и засмеялся. – Вы уж меня извините. Я какой-то невнимательный…

– Эх, людей много, а посплетничать не с кем! – разочаровался Такигава. – Ладно, просто имей в виду, что в чём-то Масако права. У Нару что-то есть к тебе: симпатия это или выгода – разбираться вам двоим, я своё мнение на этот счёт высказал. А теперь к делу! Мне нужны ваши идеи, если честно, ревностные заносы нашей телезвезды порядком утомили. Она и там постоянно твердила: «Нару оценит», «Нару поймёт»… Уж чего ей там наговорили, я понятия не имею. Май, не могла бы ты немного помочь? Твои сны сейчас бы очень пригодились! – Хосё взял её за руки и со слезами в глазах попросил.

– Я бы с радостью, – скривилась она от неловкости, – но мне как-то страшно после пожара…

– Да, да, совсем забыл! – опомнился он и начал стучать по ручкам Май своей мягкой ладонью. – Тогда пользуйся тем заклинанием, которое дал тебе Лин. Мы сами найдём выход. У меня вроде бы есть одна идея, но не хватает одной переменной. Где ж нам взять раздражающий фактор в такое время?!

– Ты собрался их спровоцировать? – Аяко подала признаки жизни. – Совсем ума лишился?! Прихлопнут за такое и глазом не поведут! Нару же предупреждал об этом!

– Неужто ты начала переживать обо мне? – заехидничал Такигава. – Знаешь, если так продолжится, то следующим своим шагом ты меня на свидание пригласишь. К Нару же клеилась…

Подобные выходки стоили Хосё хорошей пощёчины.

– Шутишь, а весёлого на самом деле немного! – Аяко повела разговор после того, как иглы в пылающей ладони немного поутихли. – Может быть, я не самый способный участник этой команды, но кое-что понимаю. Одно дело, когда рядом практикующий оммёдзи со своими шики, да ещё всезнайка мальчишка с убийственными способностями, а другое, когда здесь беззащитные люди и мы. Ладно ещё те мелкие душонки, но что будет, когда мы разозлим хозяйку? Если её не получится обмануть? – Матсузаки так серьёзно смотрела, что окружающие ощутили себя виноватыми. Вскоре её взгляд смягчился, и она прикрыла лицо рукой. – Утомилась я с вами… Хотите злить, злите, но Май я с вами не отпущу, как и внутренности ваши с пола потом собирать не стану. Если что-то этой ночью случится, то я умываю руки.

– Аяко, подожди! – Танияма крикнула ей вслед, получив в ответ захлопнувшиеся двери. – Ну почему вы стали так сильно ссориться?! – Май закричала на не менее удивлённого Монаха и, поджав от обиды губы, побежала за жрицей.

– Ничего не понял! – потряс Такигава головой. – Джон, пойдём за ними. Чувствую, мне надо извиниться. Все перенервничали, но нам через три часа уже выдвигаться, а плана до сих пор нет…

III

– Аяко, подожди! – кричала Май, нагнав жрицу за воротами рёкана на парковке. – Ты хочешь уехать?..

– Он прав, нам не хватает людей…

– Аяко… – жрица стояла возле красной машины Такигавы и, не оборачиваясь на подругу, о чём-то размышляла.

– Я боюсь, что с этими идиотами что-то случится, и вся ответственность за живых ляжет на меня. Если ловушка Лина не сработает? Если эта женщина, разозлившись, выберется, то я не смогу защитить окружающих, включая тебя, Май, – она делилась тем, что её тревожило.

– За меня не надо тревожиться. Если Нару прав, то мне ничего не угрожает. Меня уже предупредили, что будет, если я снова стану лезть в чужие дела. По правде говоря, мне не хочется, чтобы какой-то призрак, будь то хозяйка или личная помощница, разрезали мне лицо или выгоняли среди ночи в лес, но это не повод для страха. Я доверяю тебе и Монаху, Джону и, кажется, совсем немного Нао, конечно, я бы очень хотела видеть здесь Нару и Лина, но причины у них уважительные…

– Ты ничего не сказала о Масако, – Аяко развернулась к Май и улыбнулась на её пышущее лицо.

– Могла бы мне и не напоминать о ней! – позлилась Танияма немного. – Ну, если уж дело зайдёт так далеко, то думаю, она сделает всё, что в её силах. Поэтому да, ей я так же доверяю свою жизнь. Так ты не уедешь?

– Что поделать, мне нельзя оставлять тебя с таким мягким характером в кругу этих хищников, – успокоилась она, поводя в знак безмятежности ручкой. – Кстати о хищниках, тебе не стоит выходить за ворота. Слышишь? Что-то приближается… – Матсузаки встала в защитную стойку, подталкивая Танияму вернуться в рёкан.

– Это больше похоже на транспорт… – Май прищурилась и увидела вдали приближающееся белое такси.

Нару… Неужели он вернулся? – сердце Таниямы запрыгало в груди.

Белый автомобиль с наклейками припарковался уже через три минуты, к тому времени подошли Такигава и Джон. Матсузаки не стала с ними разговаривать, как и слушать чьи-либо извинения.

– Приехали? – бежал Нао, поправляя на ходу синюю юкату. – Чуть не опоздал… – задышал он часто, когда присоединился к исследователям.

– А кто-то должен был приехать? – уточнил Монах, посматривая, как пассажир расплачивается с таксистом.

– Да, я отменил все брони, кроме одной. Мы же работаем с первого сентября, но так вышло, что одна женщина наотрез отказалась. Я предложил ей скидку в пятьдесят процентов, а она ни в какую! Надеюсь, ещё одного человека мы потерпим?