Текст книги "Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 53 страниц)

– Я отнесу её, а потом прослежу. Думаю, мне Мари позволит ненадолго задержаться.

– Да, если что я попрошу… – сказал Нао, отправляясь к Аяко.

А где Сибуя и Лин? – удивился Джон, что их не слышно и решил непременно их найти.

XII

– Что это за чёрт? – ругался Хосё, едва не наступая Нару на пятки. – Почему меня выгнали? Я хотел присмотреть за Май! Аяко ногу повредила, а Джона как иностранца Мари терпеть не может, почему ты не переубедишь её?

– Потому что в этом нет нужды, – ответил он, спеша в гостиную, где образовался их центр. Там он перерыл свой стол, затем стал заглядываться на низенький стол Лина. – Ты видел, что происходило? Май тащили в направлении школы. В правилах прописано чётко – после захода солнца школу покидать запрещено. Падая, она не разбила головы, значит, убивать её не хотели, только вернуть. Теперь Май часть школы, с этим придётся смириться.

– И ты оставишь её там одну? – разозлился Хосё и схватил Сибую за чёрную рубашку. Его волосы ещё не обсохли, он спешил, но Такигава не очень хотел слушать из-за недоговорённости, которую Нару имел привычку оставлять.

– Нет, – сухо ответил он, положив свои руки на запястья Монаха. В дверях показался Лин, и Сибуя вспомнил, где находился предмет, который он так тщательно искал. – Лин, мне нужен ключ. Отдай мне его.

– Нару, это неразумно, ты до сих пор ещё на таблетках, – попытался отговорить Кодзё, но в глубине души прекрасно понимал, что только оттягивает время.

– Я завтра возьму выходной, я обещаю, а сейчас, будь любезен, ключ! – протянул Нару руку, когда Хосё его отпустил.

– Не сомневался, что ты его ещё спросишь, – тихо вздохнул он и вынул из кармана маленький ключик Таниямы.

– Спасибо, а теперь оставьте меня! – сказал им Сибуя и, положив ключ на свой стол, навис прямо над ним.

– Я буду за дверью, – сообщил Лин и затворил за Монахом раздвижную дверь.

– Что он делать собрался? – спросил Хосё, догадываясь, кому принадлежал этот ключ.

– Психометрия, – ответил Лин. – Иди отдыхать. Нару присмотрит за Май до утра, думаю, пока ещё сил ему хватит, а завтра будем надеяться, что до реанимации он не докатится.

– Он и это умеет? – не скрыл Такигава удивления.

– Умеет, но на пользу ему это не идёт. Прошу, иди отдыхать, я тут до утра, а разговорами Нару лучше не отвлекать.

– Я попрошу, чтобы тебе чаю принесли, – кивнул Хосё.

– Лучше одеяло, – ровно улыбнулся Кодзё. – Ночью может стать холодно…

XIII

19 августа. Суббота – день седьмой. Десять часов утра.

– Не напирай! Видишь тут пострадавшие есть! – цыкнула Аяко на давящего со спины Хосё. Вот уже минут десять они наблюдали за тренировкой Нару и Лина. Как и обещал Сибуя в пятницу он сделал себе выходной, и никто даже не слышал о нём. Единственное, что было известно так это то, что чрезмерно способный босс изволит отдыхать в своей комнате, а на утро субботы он выбрался из своей укромной лаборатории и приступил к каким-то странным тренировкам. Как сказали служащие рёкана, они мяли газон с семи часов утра, поэтому самое интересное команда SPR успела пропустить, сейчас им приходилось довольствоваться завершающими упражнениями, где Нару и Лин скапливали вокруг себя положительную энергию в виде воображаемого шара, а затем окутывали себя ей, похлопывая по внутренним и внешним меридианам, то есть рукам.

– Тоже мне, пострадавшая! Синяк заработала, теперь ноешь! – ухитрился посмеяться над ней Хосё.

– Синяк говоришь? Да ты представляешь, что такое ушиб коленной чашечки? Можно калекой остаться!

– Да ты вчера весь день ничего не делала!

– Как и вы с Джоном!

– Простите… – посмеялся Браун виновато, Аяко вновь умудрилась его приплести.

– Мы, между прочим, Май навещали! – заявил Такигава.

– Как она? – спросила Аяко.

– Лучше. Думаю, сегодня уже вновь занимается. Серьёзных травм нет. Царапины, ушибы и синяки, но Мари сказала, что быстро выведет всё.

– Хорошо… – успокоилась Матсузаки и вновь, как и все засмотрелась на зелёную лужайку, где среди ещё цветущих розовых кустов, булыжников и круглых кустарников на согнутых ногах практиковался медицинский цигун. Нару требовалось восстановить силы, и Лин начал с того, что всегда лежало в основе силы духа – здоровое тело.

Август радовал хорошей погодой, по этой и другой, более веской причине, Май шла на собрание лаборатории психических исследований в самом прекрасном расположении духа. Пусть Нару грубил, вредничал и отрицал, но в четверг вечером он наговорил ей больше приятного, чем она могла за один раз унести.

– И чего это вы тут разглядываете? – подкралась она к остальным, повиснув на Хосё. Поскольку Аяко влезла первой, заручившись подставкой в виде Джона, то картина прогнувшегося куста, из-за которого они подсматривали даже плохо видящего на мысль натолкнула бы.

– А, подсматриваем за Нару и Лином, – сказал Такигава без промедлений.

Ты бы аккуратнее кричал, – тут же ощутила Май косой взгляд Сибуи. – Ох и достанется сейчас нам… Хотя я ещё ни разу не видела как он и Лин занимается. Я слышала, что Нару владеет боевыми искусствами, но не видела этого лично… – посмотрела она на газон и чуть язык не прикусила. Сибуя плавно размахивал руками в синей юкате, которая состояла из рубахи и свободных брюк, запоясанных чёрным поясом. Лин тренировался в белом, но что он, что Нару делали это с закрытыми глазами и босыми ногами. – Мечта сбылась, я увидела этого Нарцисса в синей юкате, – примлела Май так, словно на солнце перегрелась. – Так-то я уже видела его и вовсе без одежды, но в юкате совсем другое…

– На сегодня закончим, – не выдержал Сибуя давления зрителей и низко поклонился своему учителю.

– Да вы продолжайте, – помахал им Хосё. – Это так интересно! Особенно для того, кто имеет способности в области психокинетики и психометрии.

– К чему ты клонишь? – прошёл Нару с невозмутимым видом мимо своих сотрудников, подобрав с каменной скамейки полотенце.

– Ни к чему особенному, но мне всегда казалось, что фамилия Сибуя – это псевдоним или маркетинговый ход, как не посмотри, а район Догензака в Сибуя рекламирует тебя без особых вложений… – сказал Монах, подозревая Нару в сокрытии собственной личности. – Так ты скажешь, как тебя на самом деле зовут? Ведь имя Казуя Сибуя вымышленное?

– Я не понимаю, о чём ты говоришь… – ответил Нару без особого интереса к поднятому вопросу. – В данный момент ты отвлекаешь меня, если тебя так интересует имя, то мы поговорим об этом в другой раз, а сейчас, пока ещё не стемнело, я бы хотел наверстать упущенное.

– Очень интересует… – прищурился тот.

– Боже мой, Монах! – захлопала его по плечу Май, голося на всю улицу. – Что на тебя нашло?! Это настоящее имя Нару! Поверь, первое время я тоже сомневалась, а потом вспомнила дело с хитагатами. Убусуна-сэнсэй узнавала наши имена, а потом писала их на деревянных куколках, и проклятие начинало свой ход. Будь то ложное имя, Нару бы вышел сухим из воды, а его преследовал призрак. Проклятие нельзя обмануть ложным именем, я уверена, что Нару нам не врёт, однако мог бы и сказать, что твои родители живут в Англии, поэтому я как идиот ничерта не понимаю в твоих каракулях, а моё произношение тебя выбешивает, поэтому я как прокажённая шарахаюсь от телефона в офисе! – говорила Май быстро, едва сдерживая злобу.

– Так твои родители в Англии? – удивился Монах, считая Нару ещё более подозрительным типом.

– Нет смысла скрывать! – вновь вмешалась Май. – Я сама слышала!

– Да, – спокойно ответил он. – И чего в этом такого? Сейчас многие умные люди живут за границей. Кроме того, я студент Тринити колледжа в Кембриджском университете, специализируюсь на философии и религии.

– Так ты студент?! – искренне удивился Хосё.

– Да…

– Я слышал об этом колледже, – сказал Джон. – Если Кембридж и Оксфорд считается элитным образованием в мире, и два эти вуза вместе именуют общим названием Оксбридж, то Тринити колледж в Кембридже – это элита Оксбриджа. Можно сказать, что студенты учатся с репетиторами, настолько маленькие группы – от одного до пяти человек. С каждым из преподавателей идут занятия по часу в неделю, есть семинары, практические занятия и две степени – бакалавриат и магистратура.

– А я-то уже подумал, что ты… Ну, не важно! – почесал затылок Монах.

– Я всего лишь ученый-недоучка… – легко улыбнулся Нару, и Май вновь почувствовала одиночество и грусть.

– Тогда извини мне мою резкость, – извинился Такигава.

– Ничего, но больше не отвлекай меня от работы.

– Видишь, – задрала нос Май, – я была права, значит, я не такая уж пустоголовая, как говорит этот…

– Нет, ты куда хуже, – сказал Казуя.

– Чего? – сгорбилась Танияма, будто ей на плечи плиту положили.

– Ты не только тупишь на ходу, но и не слышишь того, чего тебе говорит твой босс. Я просил не брать заказов до моего возвращения…

– Подожди, Нару, – встрял Монах. – Это моя вина… Я попросил Май… Да и дело былое…

– Это не оправдание! Она должна была отказаться, – сообщил тот. – Ты не являешься сотрудником SPR, поэтому не несёшь ответственности, а Май работает на меня, и все её действия отражаются на моей репутации. Я не планировал забираться в эту глушь! У меня не так много времени, а теперь я вынужден застрять здесь!

Этот Нару… Нашёл крайнюю! Теперь мне этот Нару в синей юкате совсем не нравится! Уж лучше бы в своём строгом костюме грубил, привычнее всё же!

– Наоки! – окликнул он хозяина, заметив, что тот отдаёт распоряжения по саду. Многие сотрудники до сих пор находились в отпуске, но с приездом девушек это место значительно оживилось.

– Да, доброе утро! – подошёл он, ослепляя всех своей улыбкой.

– Я хочу изменить условия контракта Май! – заявил Сибуя, чем вверг окружающих в шок.

– Я внимательно слушаю, – согласился он, незаметно взглянув на саму Май, он-то подумал о перемене лиц в договоре, а вот Сибуя подумывал об ином.

– Какой объём программы сейчас лежит на Май?

– Сложно сказать, – задумался он. – Но думаю, процентов десять-пятнадцать. Занятия представляют собой курс по наблюдению, овладеванию и оттачиванию программы. Девушки занимаются до вечера, а Май от силы до обеда, в зависимости от графика. По существу сейчас на ней танцы и этикет.

– Я хочу, чтобы с сегодняшнего дня она была загружена на сто процентов! – сообщил он сурово.

Чего? Это с какой вдруг радости?! – проглотила Май язык от такого заявления.

– Это плотный график и очень серьёзный курс обучения, – призадумался Нао. – Вы уверенны, что желаете вкладывать такие деньги в своих сотрудников?

– Считайте, что это программа повышения квалификации. За каждое пропущенное занятие, она отработает неделю. Она здесь немного отличилась, думаю, от поощрения не откажется.

Все бы так поощряли! – даже Хосё чуть не заплакал. – От такой мотивации можно кони двинуть! Май, подумала бы ты ещё с этим Нару…

– Тогда я не могу отказать, – согласился Нао не очень-то охотно.

– А кроме поощрения, для тебя будет и наказание, Май, – сообщил Сибуя, и у Таниямы вовсе дар речи пропал. – Я штрафую тебя на тридцать процентов от заработной платы, лишаю выходного пособия* и надеюсь, что в следующий раз ты будешь думать прежде, чем идти наперекор своему боссу, если этот следующий раз вообще будет. Ты свободна, иди и делай свою работу!

– Май, пойдём, – подтолкнул её Нао, так как её бедную перекосило от такой наглости.

– Нет, ещё одно, – вспомнил вдруг Сибуя. – Ты будешь фиксировать каждый свой сон в тетради и если я увижу несоответствия, то заставлю делать эти записи на английском, а не на японском!

Лучше держите меня! – взъелась Май небезосновательно.

– Ну теперь, думаю, точно всё, – потащил её Нао чуть ли не в охапку, оставив Сибуи на десерт оставшихся сотрудников SPR.

– Далее, – грозно сказал Нару, окинув недоброжелательным взором греховных коллег, – вы хотели узнать о проделанной работе, сейчас я всё объясню, надеюсь, это поможет избежать дальнейших ошибок.

– И что? Ты ничего не скажешь? – Аяко дёрнула Монаха за рукав синей юкаты, так как больше никто и противостоять этому напыщенному не смел.

– Нет, теперь я лучше помолчу! – сказал он, ощутив себя виновным по всем статьям. Вдруг оклеветал, сделал Май соучастницей и чего только не наделал в голове вышедшего из себя Сибуи.

– Согласен, послушаем, что Нару скажет, – поддержал Джон.

– Найденные вами знаки вместе с защитной стеной образуют пентаграмму или сэман, как вы знаете, её используют для поимки духа, – начал объяснять Нару, соединяя на стенде все точки, где образовалась перевёрнутая звезда, а в её центре какая-то часть рёкана. – Цент сей пентаграммы – это комната Дзасики-боко, не трудно догадаться, что кто-то заточил этого духа здесь для защиты, а Май поспособствовала его освобождению. Сейчас перед нами стоит задача в определении родства когда-то живших здесь семей, если установим родство, то найдём и мотив, если его не окажется, то дела будут обстоять не в нашу пользу. Изгнать этих духов в любом случае будет не так-то просто. Эту хозяйку облизывают с ног до головы уже очень долго. Школа образовалась именно на этой почве.

– Значит, ты полагаешь, что старшее поколение знало о духах? – поинтересовался Хосё.

– Да, и более того, они оберегали свою семью и своё дело. Для этого были созданы правила и требования к ученицам, для этого рёкан месяц простаивает без дела, но всё это даёт им право в течение года распоряжаться двумя зданиями. Проявление уважения к умершим – это не единственный случай, можно привести множество примеров, когда подношение приносило плоды. Например, некоторые спектакли не начинают без соответствующего подношения главной героине, о тяжёлой судьбе которой идёт сказ в постановке. Такому призраку на первом ряду оставляют свободное место, и всё проходит гладко. Здесь же дань когда-то существовавшему делу. Май сказала, что погиб ребёнок, возможно, проблема кроется в старой ссоре, а могут быть и иные причины. Вот это и должны выяснить мы. Что касается животного. Как я уже объяснил Май, дед Нао практиковал эзотерику и практиковал он оммёдо, поэтому мы нашли здесь следы китайской магии. Когда он умер без наследников по мужской линии, то его шики оставили его, кроме одного. Это так же наша проблема. Мы не знаем, какую магию практиковал прежний хозяин. Оммёдо редко делят на чёрное и белое, тут есть все приёмы, но шики подразделяются. Маг и его слуга – эти типичный пример симбиоза. Поскольку в доме не осталось тех, кто имеет внутреннюю силу, то шики прикрепился к кошке. В возрасте тринадцати лет кошка обладает особыми характеристиками сосуда. В фольклоре таких животных называют Бакэнеко. Чаще всего Бакэнеко прикрепляются к женщинам, а поскольку Май первая девушка с нужными энергетическими данными, то кошка автоматически прикрепилась к ней. Этот шики охраняет свою территорию. От нас требуется только уважительное отношение к этому месту, поэтому избавляться от этой проблемы рано. Но есть и осложнения, когда шики поймёт, что его услуги пора оплачивать, то Май придётся заплатить. Её силы по сравнению с практикующим оммёдзи малы, поэтому оплатой может послужить вся её внутренняя энергия, тогда она умрёт. Наши дела обстоят крайне неудачным образом, надеюсь, что теперь вы лучше понимаете, с чем мы имеем дело. Господа, это место защитили не хуже, чем императорскую сокровищницу и придётся потрудиться, чтобы навести здесь порядок…

– Так ты хочешь, чтобы мы придумали способ, как изгнать этих духов? – решил уточнить Хосё.

– А разве я говорил о чём-то другом? – Нару скрестил руки на груди и сделал неприступный вид. – Силы Лина не безграничны, а мои умственные способности бессильны, если информация не подтверждена документально. К тому же если этих духов не смог изгнать практикующий оммёдзи, который хорошо владел ситуацией, то для нас эта ситуация является случаем наивысшей сложности. Но изгонять их придётся. Если предположить, что родства нет, то духи соглашались на своего рода дань в силу элементарного шантажа. Девочка, заточённая в этом доме, служила хорошей гарантией. Сейчас их сдерживает шики, который возомнил себя здесь хозяином, но, находясь в кошачьей шкуре, этот демон уязвим, когда оболочка умрёт, то ему понадобится новое тело, если же у всех будут защитные амулеты, то шики отступит, а защита дома падёт. Думается мне, что за этот случай в моей практике мне нужного кого-то серьёзно поблагодарить. Пострадало не только моё оборудование, но и моя честь. Сейчас это вопрос принципа распутать это дело.

– Прости, скажи, как загладить вину? – раскис Такигава, приняв вину как она есть.

– Есть один способ, но к этому позже. Сейчас запомните одну вещь – Май работает только на меня! Отныне любые её благие намерения в вашу сторону будут расцениваться как не подчинение и нарушение внутреннего трудового распорядка, за это я буду её штрафовать и поучать, поэтому если желаете ей добра, то на эти десять дней забудьте о работе в её компании.

– Знаешь что, это уже край! – разозлилась Аяко. – Здесь тебе не рабы, а живые люди. Май свободный человек, если кроме эгоиста в тебе проснулся собственник, то заткни его поскорее, а то могут найтись те, кто тебе поможет в этом!

– Дело не в моих дурных наклонностях, а наклонностях Май, – ответил Сибуя так же ровно, как и до полученных угроз. – Правила есть правила. Позавчера она нарушила некоторые из них. За это ей досталось, и некоторым здесь тоже, поэтому все эти меры для её же блага и безопасности. На этом я вас более не задерживаю. Думайте, как будете проводить изгнание, а я займусь мотивом. Молитесь или храбритесь, но дайте мне результат!

Продолжение следует…

* Офуро – японская баня. Большая емкость с водой, которая нагревается до 50 градусов

* Ротэмбуро – купальня под открытым небом

* Выходное пособие – это денежная сумма, которая выплачивается работнику в последний день его работы. Размеры определяются законом и работодателем.

Комментарий к Глава 6. По соседству

Всем спасибо за внимание! Добралась до комментария. Вы уж извините, у меня всё по графику, не люблю выкладывать главы в другой день, стараюсь делать это всегда в пятницу. Итак, в обсуждениях обновления (https://vk.com/topic-86592009_34641714) кому интересно прочитать немного больше, то там. О гейшах много споров, но понравилась одна статья (я указала её в обсуждениях) и фильм, но фильм немного перевран, называется “Мемуары гейши”, думаю, многие из Вас его видели. Пусть немного переврали, но сделали великолепно, поэтому советую. По сюжету. Романтики будет больше, жестокости больше, история глубже. Поскольку сейчас Май отделилась, то и развивать их будет проще. Кто читал мангу, то примерно понял, что происходит. Сейчас я провожу аналогию между близкими для Нару людьми, поэтому сюжет двигается по такому пути. Так, ну остальное в отзывах отпишу =) С праздником Вас, мои дорогие, любимые и самые лучшие читатели! Здоровья, сил, а авторам нескончаемого вдохновения!

========== Глава 7. Продается не тело, а искусство ==========

Комментарий к Глава 7. Продается не тело, а искусство

Итак, мои хорошие, глава выйдет на день раньше, думаю, это не так плохо, в группе появится завтра. В нашем с Вами обсуждении иллюстративные материалы есть (https://vk.com/topic-86592009_34641714). А для простоты чтения, несколько часто встречаемых слов =)

Словарик:

Сёдзи – в традиционной японской архитектуре это дверь, окно или разделяющая внутреннее пространство жилища перегородка, состоящая из прозрачной или полупрозрачной бумаги, крепящейся к деревянной раме.

Таби – традиционные японские носки высотой до лодыжки с раздельным большим пальцем; их носят и мужчины, и женщины с дзори, гэта, и другой традиционной обувью.

Дзёрей – Ритуал вызова призрака или полтергейста и попытка попросить его уйти по-хорошему.

Дзёурей – Когда по-хорошему не получается. Ритуал изгнания.

I

20 августа. Воскресенье – день восьмой. Объект исследования

Утро гейши начинается рано. Сложная причёска, подчёркивающий природные данные макияж и кимоно, надеть которое способны далеко не всякие руки. Майко, от которых по существу в школе при Хаяси-рёкане осталось одно название: упрощённое кимоно, утомительный, но не такой уж и плотный график, хорошее питание и оздоровительные процедуры – всё это не идёт в сравнении с тем, что приходится переживать девочкам, которые оказались в настоящей школе, выбрав будущую профессию гейши. Пятнадцать лет, а занятия уже по двенадцать часов, и чего бы ни говорил Хаяси-сан, здесь по сравнению с Киото – оздоровительный курорт. Но, как это известно, в любом из правил есть исключения, и всевозможные последствия тёмных сторон этой богатой жизни коснулись никого иного, как Май Танияму.

Подъём в пять утра, душащие парфюмерные отдушки и командный голос Мари, а тут вдобавок на голову свалилась щедрость вечно меркантильного босса. Куда подевалось его скупердяйство, где та нежность и забота, о коей он вспоминал в опасные для жизни моменты? Невиданная мотивация – обучение тому, что ей, возможно, никогда в жизни не пригодится. Традиционные танцы, игра на сямисэне, каллиграфия, икебаны, этикет, который невозможно применить в потоках современного города, мало вероятно, что кто-то поймёт её певучую речь, с глубокими метафорами или уважительными сравнениями. « – Вы подобны хризантеме на склонах Фудзиямы», – да… такое обращение поймёт далеко не каждый японец, и пусть гора Фудзи подобна божеству, а хризантема – официальный символ Японии, который также олицетворяет солнце, не станет молодой человек разбираться в глубокой метафоре, где его то ли сравнили с солнцем, то ли с легендарным ожерельем бога Неба; оно превратилось в золотую хризантему, когда упало с шеи бога, который решил искупаться в реке на Земле. Такое способен понять только богатый и знатный японец, а куда там Май до такого общества, да и для чего оно ей, когда в её голове, как на склоне Фудзиямы восседал единственный цветок, и тот был не хризантемой, а нарциссом.

Семь часов утра. После долгих экзекуций Мари по приданию коже белизны, здорового сияния и чистоты, Май вновь почувствовала себя зажаренным с двух сторон тостом, в который кто-то скрупулёзно втёр крохотный ломтик сливочного масла. Слабость на общем фоне переутомления предстала во всей своей красе. Может быть, для девушек, живущих в семьях исключительно традиционных, такой подход к делу был нормой, но для неё, жительницы большого города, подобная нагрузка с восьми часов утра и до восьми вечера, где главным нюансом являлась уравновешенность, казалась немыслимой.

– Пожалуйста, сделайте глубокий вдох, – попросила Мичи, затягивая за спиной Май тугие оби. Девушка помогала с учебным кимоно каждый день. Утром она одевала новую ученицу, а вечером раздевала. Завязать оби очень сложно, да и избавиться не так-то просто, когда после занятий пальцы не сгибаются от боли.

Я задумалась, – признала Танияма очевидную оплошность и на вдохе приподняла грудную клетку. За этим послышалось шуршание широкого куска шёлковой чёрно-белой ткани. Сантиметров тридцать в ширину и четыре метра в длину, завяжи такой пояс самостоятельно, полдня уйдёт, а толка, скорее всего, и не будет. – Решение-то я приняла верное! Надо этого Нару проучить! – она воинственно сжала кулак и, взмахнув им, чуть не задела Мичи, та увернулась и тихонько посмеялась, коль Танияма не заметила своего экспрессивного для ученицы гейши поступка. Девушка как раз сидела на коленях, поправляя нижнюю часть кимоно, как грозный кулак Май пролетел мимо её носа. – Но вот теперь вопрос… – притихла она. – Как мне самой распутать это дело? У Нару целая команда здесь, плюс Ясухара и Мадока в Токио, а я здесь одна… – Танияма и её пыл немного поугасли, после чего вспыхнули с новой силой. – Ну уж нет, я утру нос этому зазнавшемуся учёному-недоучке! Пусть там бумаги изучает, а у меня большое преимущество – я и объект исследования теперь на десять дней неразлучны! Первым делом надо понять, почему план не сработал, если задуматься, то такое могло произойти только по одной причине – амулеты Аяко были испорчены! Следовательно, здесь замешан человек. Надо выяснить кто… – Май определилась с первой задачей, решив, что о снах можно некоторое время и не сообщать, тем более что этой ночью ей даже крохотная белка не приснилась, в субботу она так сильно устала, в силу этого ей было уже не до снов. А вот вопрос с амулетами – другое дело. Духи не могли притронуться к ним, а, значит, был тот, кто им помогал.

– У вас такое увлечённое выражение лица, – не выдержала Мичи и умилённо улыбнулась. На ней, как и всегда, аккуратно сидело сине-белое кимоно, запоясанное золотистыми оби, каштановые волосы, собранные на затылке в пучок и маленькие руки, которые она уважительно клала на колени, ожидая дальнейших пожеланий уважаемого гостя. Выражение же самой Май колебалось от глубокой задумчивости, до по-детски беззаботной гримасы «б-е-е» не хватало разве что высунутого языка.

– Простите, – опомнилась Танияма. – Я иногда сама не своя из-за этой работы, – посмеялась она сама над собой.

– Кстати, о ней, – вспомнила Мичи. – Мне ваш директор ещё утром передал эти амулеты, – сказала она и вынула из-за пояса новенькие белые бумажки шириной сантиметров семь и длиною около пятнадцати. На них Аяко написала защитные заклинания для учениц, Май требовалось всего-то их раздать.

– Аяко хорошо поработала, – благодарно улыбнулась Май, присаживаясь напротив горничной. Она приняла амулеты, поняв, что теперь на ней висят не только вопросы о пропаже или порче старых, но и водворение в жизнь новых. – Вот только как мне их раздать? Больше половины девушек не разговаривают со мной…

– Можно попросить госпожу Кабояси, – предложила Мичи любезно. – Она не откажет.

Норико? – посмотрела на неё Май вопросительно. – Она в последнее время ведёт себя тихо, думаю, можно попробовать… – согласилась она, не зная, что девушка своими глазами видела демонов и теперь поверит даже в зубных фей. – Остались пропавшие амулеты… – вспомнила она вновь.

– И я хотела уточнить, – отвлекла её Мичи, – что делать с этими амулетами? – помощница хозяйки вынула те самые амулеты, о которых думала Танияма, и Май от последовательности происходящего растерялась. – Их сжигают или пускают по воде? Я не уверенна…

– Откуда они у вас? – забрала Май пропажу, разглядывая так, будто не могла поверить, что это и вправду они.

– Мы сняли их перед приездом учениц, – спокойно ответила Мичи. – А что, их надо было оставить? – спросила она вдруг тревожно. – Хозяйка ничего не говорила. Мы только подготовили дом к приезду гостей…

Нет о таком Нару точно говорить не следует, – посмеялась Май так, словно на ней вины лежало куда больше, а, почесав затылок, вновь заговорила.

– Думаю, если кто-нибудь незаметно их сожжёт, то ничего не будет. Сейчас уже нет смысла поднимать события пятидневной давности, – сказала Май, жалея ответственную горничную, ведь в действительности никто никому не сказал, что можно делать, а что нельзя, когда бы им помещения прибирать, разумеется, не утром.

– В таком случае я попрошу садовника, – Мичи благодарно кивнула и убрала амулеты обратно за оби. – Мне пора, – поднялась она, не дождавшись разрешения Май. – Другим девушкам также требуется моя помощь. Личные горничные у вас появятся только двадцать восьмого августа, за три дня до праздника.

– Личные горничные? – немного удивилась Май, с чем и поднялась.

– Да, – кивнула Мичи. – Тридцатого приедут гости, а до этого вы будете учиться ходить в настоящих кимоно. Это не так-то просто, как и правильно надеть такой наряд. Настоящее кимоно – это цельный отрез ткани, поэтому запоясывать его долго, одна я буду вас всех до вечера одевать, да думаю, что всё равно не поспею. Поэтому у каждого будет своя прислуга.

Сколько же стоит это обучение?! – растопырила Май глаза.

– Я вас оставлю, – улыбнулась Мичи и ушла.

Если предположить, что госпожа Окада берёт хотя бы по десять тысяч долларов за сутки с человека*, то за двадцать шесть дней это получается двести шестьдесят тысяч долларов. В йенах это около тридцати миллионов… Да зарплата среднестатистического японца за месяц меньше*, чем день проведённый здесь! Где Нару возьмёт такие деньги?! А ещё же оплата за проживание, сутки стоят около пятидесяти тысяч йен, здесь, думаю, дороже… Допустим, что это в оплату Нао не включит, но услуги госпожи Окады он точно оплачивать не станет, чем Нару думал, когда придумывал мне наказание?! – напугалась Май страшно, потом вроде бы поуспокоилась, а там и впала в осадок. – Только не говорите мне, что этот самовлюблённый Нарцисс таким образом взял меня в вечное рабство, при самых скромных расчётах мне такую сумму отрабатывать лет двадцать! Этот Нару… Что же мне со всем этим делать?.. – задумалась она о правильности своих поступков, погружаясь в невольное одиночество вдали от команды SPR.

II

Десять часов утра. Хаяси-рёкан.

Бумаги по выплате страховки оставались на широких плечах Лина и по сей день. По меньшей мере, пострадало восемь термочувствительных камер, три инфракрасные, десять микрофонов, двенадцать мониторов, усилитель и прочая аппаратура, которая нынче поселилась в картонных коробках на стеллажах их чёрного фургона. Сумма ущерба баснословная, только одна термочувствительная камера, изготовленная по индивидуальному заказу в Германии, стоила десять миллионов йен.

– Нару, – обратился к Сибуи сам Хосё Такигава, – чем ты собираешься расплачиваться с Нао? Он не сможет прикрыть такую сделку деньгами, которые остались на счету погибшей девушки, уверен, что там совсем немного… – говорил он про обучение Май, на которое Казуя в напускном порыве гнева её подписал.

– А ты хочешь помочь? – оглянулся на него Сибуя с ядовитой усмешкой. – Не знал, что басисты-монахи зарабатывают так много!

– О какой сумме идёт речь? – спросила Аяко обстоятельно. Она разделяла тревогу Монаха, как и Джон. Все обдумали поведение Сибуи и сошлись на мнении, что он поступил так из-за самой Май. Оставь ей выбор, и она наломает дров, не успев сказать «Ой!».

– За вычетом имеющейся на балансе суммы – триста тысяч, – ответил ей Нару, отвернувшись к окну. В рёкане основным занятием было лицезрение сада, с виду Сибуя напоминал порядочного гостя, нашедшего себя в природе, а на деле его постоянно тревожил дом, где сейчас находилась Май.

– Так это совсем немного! – выдохнул Хосё, будто с него сняли все обвинения. – Я уж думал, не расплатимся… – вытянул он ноги и уставился на чёрный экран телевизора. – Как насчёт телика? Может быть, мы там и Масако увидим! – подговаривал он всех.

– Подожди, – заподозрила жрица неладное. – Триста тысяч чего? – уточнила она, и вдруг в комнате стало так тихо, что щёлканье клавиатуры Лина стало действовать на нервы.