Текст книги "Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 53 страниц)

– Это ничего не меняет! Я вам не верю… – юноша прикрыл своим телом дверь, ещё не подозревая, что Нару и дела до его мнения нет.

VII

– Я приношу свои извинения за такой холодный приём, но вот уже какое-то время мне нездоровится, – извинилась Минори Хосино, вдова и хозяйка этого дома. – Вы ведь приехали из Токио, мне неловко за такую странную просьбу, – руки её дрожали, а золотисто-зелёные глаза так и ни разу не остановились на лицах гостей. Она переоделась и впустила исследователей в дом. Маленькая гостиная, где приступили к беседе, подходила под этот дом: уютная, скромная, выдаваемая вещами, старенькая, но не обделённая женской рукой.

– Эта наша работа, – холодно принял её извинения Сибуя. – Вы расскажете, что именно произошло?

– Да… если это поможет. Мой муж погиб чуть больше недели тому назад. Его автомастерская находилась неподалёку от причала, он часто задерживался там допоздна, а в ночь с шестнадцатого на семнадцатое августа не явился. Мой дом находится в стороне, поэтому о том, что мастерская загорелась, я узнала едва ли не последней. Когда я прибежала, то пожарные уже боролись с огнём, но мужа спасти не удалось. Его придавило машиной… Лучше об этом вам расскажет Рюу… Я не могу думать об этом… – она поневоле закрыла лицо руками, и окружающие заметили похожую странность – её руки были перебинтованы от запястий и выше; картину скрывали длинные рукава белой кофточки, по всей видимости, женщина так пыталась скрыть бинты, но и это не удалось.

– Что произошло после его смерти? – Сибуя закатил глаза и ровно продолжил беседу. Ничего не менялось. Сколько бы ни прошло времени, а он так и будет гордо восседать в своём кресле и видеть в людях одни только интересные дела и факт наличия пульса.

Её трясёт… Мог бы и помягче… – раскритиковала его Май.

– Простите, я ещё сама не могу поверить в случившееся… После кремации прошло несколько дней и тогда я впервые увидела его. Мне было очень плохо, и я закрылась в своей мастерской. Сквозь сон я услышала своё имя, а потом увидела его… Он всё такой же, добрый и внимательный, он звал меня, говорил, что обязательно ко мне вернётся. В отчаянии я поверила ему, а потом он начал просить впустить его. Я напугалась и отказала. Преследования продолжились… Он стал просить найти ему другое тело. Вначале он давил на жалость, а когда понял, что больше я этого не могу выносить, начал мучить меня. Я уже сама не знаю, что видела. Не понимаю разницы между снами и реальностью, словно вся моя жизнь стала одним длинным кошмаром.

– Значит, вы не впустили его? – уточнил Нару.

– Нет, – склонила женщина голову.

– Призраки редко спрашивают о подобных вещах, – усомнился он, с чем потёр свой подбородок. – Джон, на всякий случай проверь…

– Хорошо, я прочту молитву. Не бойтесь, я окроплю вас святой водой и прочту строки из Священного Писания, если вы не одержимы, то ничего не произойдёт, если же дух вашего мужа вселился в вас, то я изгоню его, – Браун в отличие от Сибуи мягко подошёл к делу, убаюкивая пошатнувшийся разум вымотанной случившимся женщины.

Нару бы не мешало поучиться, – Май посмотрела на своего надутого босса и, не подавая вида интереса или собственной обиды, переключилась на Джона. – И долго он дуться будет?! Сам виноват! Нечего было руки распускать! – захорохорилась она, не желая признавать вину, по крайней мере, сейчас.

Тем временем Браун вложил женщине в ладони святое распятие и начал читать молитву:

– Именем Господа нашего Иисуса Христа приказываю тебе. Таящийся в теле её покажись. Покинь тело рабы божьей…

Пока Джон читал молитву на улице пошёл дождь. Он закрапал и застучал в окна, и Аяко вместе с Май поёжились. Сделалось холодно и мрачно. Сама же хозяйка не шелохнулась. Вид у неё был измученный, но никакой одержимости не было.

– Изыди! – приказал Джон в последний раз, и все кроме Нару и Лина затаили дыхание.

– Спасибо, что согласились потерпеть, вы чисты, – сказал он, закрыв Священное Писание, после чего молодая женщина немного порозовела.

– Благодарю за заботу, в любом случае мне уже лучше.

– Хорошо, – заговорил Нару. – Скажите, где вы точно видели своего погибшего мужа? Были ли какие-то определённые места?

– Да, в мастерской, спальне и на лестнице, возле наших семейных фотографий.

– Тогда мы разместим одну термочувствительную камеру в спальне.

– А я думал, что разбилось всё, – удивился Хосё.

– Лин смог восстановить одну камеру и несколько запасных микрофонов нашлось в фургоне, к сожалению, больше ничего нет. Май, поможешь Лину. В мастерской нужно установить микрофон. На лестнице нет смысла что-то делать…

– Хорошо я всё сделаю! – воодушевилась она мигом. Подскочила, не рассчитала силы и оттого захромала. Удары от бамбуковой палки давали о себе знать систематически – одно неосторожное движение и прощай репутация.

– Матсузаки, идите с Май, – Нару заметил маленькую проблемку Таниямы и не стал закрывать на это глаза.

– Да о чём ты говоришь, Нару?! – задёргала Май ручкой сквозь глупую улыбку. – Я справлюсь с микрофоном сама, а вот если мне кто-нибудь покажет, где находится мастерская, то я буду очень благодарна…

– Я провожу, – согласилась хозяйка.

Подозрительный для всех юноша проводил девушек взглядом и, оставшись наедине с чужаками, навострил уши.

– А что с Май? Почему она хромает? – спросил Хосё, однако Нару счёл нужным проигнорировать.

– Что удалось выяснить о супружеской паре? – спросил Сибуя свою команду, не смущаясь места и чужих ушей.

– Да ничего необычного, – ответил Монах, несмотря на невежество Сибуи. – Положительная со всех сторон семья. Работящий муж и внимательная к окружающим жена…

– Да сволочь он, а не муж! – заявил, не страшась Утияма, перебив тем самым Хосё. – Он переспал с каждой второй туристкой! Да и местных не брезгал у себя в мастерской зажимать, одна только Минори ничего не замечала и верила ему без оглядки. Люди бы уже давно шептались, если бы не родители Кенты и его автомастерская. Других здесь нет, вот он и пользовался, мерзавец…

– Стало быть, вы утверждаете, что Кента Хосино лгал своей жене? – уточнил Сибуя щурясь.

– Лгал… Да это мягко сказано! Он издевался над Минори и сейчас продолжает это делать. Я не раз замечал за ним эту жестокую привычку. Ему будто нравилось обманывать её. Как-то я застал его с очередной пассией в мастерской. Минори об этом я рассказать не смог, а этого ублюдка распирало от удовольствия, когда он обнимал её вечером у меня на глазах и лгал, что весь день в поте лица работал! Лично я вздохнул спокойно с его уходом.

– У погибшего были многочисленные переломы, – сказал вдруг Сибуя то, чего не озвучивал ранее.

– Так это ты убил этого парня и решил за его вдовой приударить?! – влезла Аяко с прямыми обвинениями.

– Никого я не убивал! Это бред! – завопил тот. – Я пытался вытащить этого придурка из огня и вот, посмотрите, что из этого вышло! – он вытянул руки, указывая на свои повязки.

– Пока мы вам верим слабо, лучше бы всё рассказать, – давил Сибуя по-своему.

– Чёрт! Свалились на мою голову! Всё шло хорошо, теперь вы привязались! Шестнадцатого августа мы отмечали мой день рождения, но Кенту так и не дождались. Минори очень расстроилась, я проводил её до дома, а потом пошёл к мастерской. Там я вновь застал его с другой женщиной, и мы повздорили. Я пригрозил ему, что расскажу о его похождениях, а он, как и всегда противно закурил и сказал, что у меня духа не хватит. В общем, я разозлился, хлопнул дверью и ушёл. А минутой позже услышал хлопок в мастерской, вернулся, а там оказывается возгорание. Когда я открыл дверь, огонь разошёлся и, в общем, всё произошло очень быстро…

– Получается, что косвенно вина лежит на вас, – выдал Сибуя.

– Да идите вы к чёрту! Вы хоть видели, что этот «добрый» и «внимательный» сделал с Минори? Он нацарапал на её руках: «Найди для меня тело! Впусти меня!». Да она теперь по ночам спать не может! А после этого сегодня впервые кого-то в дом впустила! Даже я разговаривал с ней через дверь. Вы ничего не понимаете, не понимаете, какой садист был этот Кента. Он нарочно женился на Минори, он знал, что она нравится мне, кроме того, ему хотелось, чтобы она продала дом, а на вырученные деньги он мечтал открыть современную автомастерскую! Я отговаривал её. Этот дом ей оставили родители, сейчас у неё никого нет, я вам не позволю запудривать ей мозги! Так что убирайтесь отсюда подобру-поздорову!

– Думаю, с этим чудиком у нас будут проблемы, – поделилась Аяко своими мыслями, вздрогнув, как и все от хлопка, с коим закрылась белая дверь.

– Пока наши проблемы – призрак, – подумал Хосё вслух. – Судя из рассказа этого человека, мы имеем дело с весьма зловредным духом. Как бы дел ни наделал…

– Это исключено, необходимо всего лишь его найти до захода солнца, наше время весьма и весьма ограничено, – заключил Сибуя, временами постукивая себя по груди.

– Ты сам-то как? Всю утро сутулишься, – заметил Монах. – Нао мне шепнул, что у тебя давление низкое, ты оттого такой бледный?

– Всего лишь отсвечивает, погода испортилась… – ответил он, понимая, что уже пора бы зажечь свет. В комнате сделалось мрачно, слышались звуки дождя за окном и быстрые шаги намокших сотрудников SPR.

VIII

Дождь лил вот уже больше часа. Небо заволокло серой беспроглядной пеленой, и все поняли, что дорога обратно будет не самой лучшей в их жизни. Ездить в такую погоду вообще было проблематично, а здесь ещё и по лесной дороге, где и без того вечно темно.

Рюу Утияма поспешно куда-то ушёл, а Лин вместе с Май разматывали провода, дабы в гостиной образовался временный центр.

– Проходите сюда, – пригласила хозяйка дома в свою мастерскую. Май занесла микрофон и огляделась. Помещение по форме напоминало полукруг. Три окна практически во всю стену и другая стена с редкими законченными картинами, другие же стояли на полу, вытягиваясь в длинный ряд. – Простите, я редко заканчиваю свои работы, за последние пять лет только три доделанных, остальные так и остались задумками.

– Да что вы, – Май сделалось неловко за то, что перед ней оправдываются, – это ведь не ваша основная работа, тем более те картины, которые закончены очень красивы… – она увидела одну очень странную картину, где вместе сошлись все времена года; другую в серо-голубых тонах с лодками и водой, ей она показалась одинокой; и яркий натюрморт с ветками наливающейся сливы.

– Этот натюрморт был первым, – сказала она и прикоснулась к деревянной рамочке с нежностью. – Рюу мне тогда помогал. Это он научил меня рисовать, у него настоящий талант. Они мечтали с моим мужем работать вместе, но потом по какой-то причине не сложилось, я и понятия не имею, почему так вышло, ведь Рюу совсем неконфликтный…

Ну да, а нас он встретил чуть ли не с вилами… – вспомнила Танияма и принялась за установку микрофона.

– При помощи этого устройства Нару отследит подозрительные шумы, поэтому если дух вашего мужа вздумает здесь что-то написать, то мы, скорее всего, это услышим, – Май по привычке щебетала, заметив не сразу, как молодая женщина сгорбилась, вновь побледнела и прижала руки к животу. – Вам плохо?

– Нет, но сделалось как-то холодно… – она поёжилась, ощущая то, что люди обычно называли страхом.

Я работаю, так мне жарко… Подождите, холодно… – она насторожилась, и тут двери в мастерскую захлопнулись.

– Что это? Кто там? – забегали глаза хозяйки в поисках выхода. – Не может быть, закрыто… – она побежала к двери и задёргала ручку. – Нет! Нет! Открывайся же ты! – долбила она изо всех сил. – Кто-нибудь! Помогите нам! – закричала она рвано. Её голос уже не выдерживал стонов о помощи.

– Госпожа Хосино, успокойтесь, это наверняка сквозняк, сейчас нам откроют, – обманывала Май нарочно, думая как бы выбраться из стеклянной ловушки.

– Нет! На этой двери даже замка нет! – вырвалась уже плохо соображающая особа, кидаясь со стулом на окна, но и те не поддавались. – Нет! Это невозможно! Разбивайтесь же, разбивайтесь! – стучала и кричала она, но всё было без толку. Вода стекала по стеклу, напоминая влажную бегущую стену, обрушивая на Май и Минори Хосино мёртвую тишину и следующие за ним пришлёпывающие о стены мокрые звуки…

IX

– Камеры в спальне установлены, – прибежал Хосё, чтобы поделиться хорошими новостями. Нару тем временем сидел за ноутбуком, настраивая себя и окружающих на работу. – А вот Май что-то долго возится… – сказал он и послышались первые крики.

– Это Май! – напугано поднялась Аяко.

– Все на второй этаж! – приказал Нару, и вся команда, за исключением Лина, помчалась в сторону мастерской.

– Нет! Прошу не надо! – доносился из-за запертой двери сорванный голос хозяйки.

– Май! – Хосё с разбегу врезался в дверь, однако та даже не шелохнулась. – Крепкая, – потёр он плечо, – а с виду и не скажешь!

– РИН-ПИО-ТОУ-СЯ… – услышали они воинственный клич Таниямы.

– Уходи… – стонала хозяйка сквозь слёзы.

– КАЙ-ДЗИН-РЭЦУ-ДЗАЙ-ДЗЭН… – выкрикивала Май.

– Вот чёрт! Не хочет поддаваться! – забился Монах в хлипкую с виду дверь.

– Это бесполезно, – сказал Нару сурово, – дверь не откроется, и мы не проникнем в комнату, пока дух сам нам этого не позволит. Май придётся разбираться самой…

– РИН-ПИО-ТОУ-СЯ… – разлетелось сквозь чьи-то стоны вновь.

– Да иди ты! Я не оставлю её одну с этим! – не сдался Хосё и вынул из одежд ваджру*. Стоило ритуальному оружию вонзиться в дверь, и барьер пал. Дверь рухнула на пол, оставив в себе острую ваджру, и прибежавшие на помощь затаили дыхание.

Чёрные отпечатки маленьких детских рук покрыли серые стены мастерской от пола до потолка; хозяйка этого дома сидела на коленях и, обхватив голову руками, продолжала молить прекратить, а Май тяжело дыша, смотрела круглыми глазами на пришедших на помощь людей.

– Что за психический садист был этот Кента Хосино?! – Аяко первой подала признаки возмущения, но входить не решилась.

– Наверняка молодой паре хотелось иметь детей, – понял Джон.

– Но не думаю, что их хотелось ему… – сказал Монах на редкость серьёзно и выдрал своё оружие из двери. – Уже всё хорошо, вам не о чем волноваться, – он помог женщине подняться, но её даже ноги не слушались. По её разбитому виду всем стало понятно, что ещё бы ночь, максимум две, и она бы сдалась, предоставив погибшему мужу своё тело.

– Май, ты как? – спросил Нару, понимая, что удар Хосё и борьба Май ничуть не спугнули духа, он всего лишь играл на чужих нервах, теша своё бесчеловечное эго.

Танияма кивнула, но от микрофона не отцепилась. Как только всё закончилось, она вцепилась в металлическую подставку словно клещами, стараясь медленно дышать. Крики женщины во время нападения призрака разбивали её сердце. Она чувствовала, как страдает Минори от появляющихся на стенах отпечатков, осознав, что нет ничего хуже одиночества и жизни в большом доме без желанных детей и любимого мужа.

– Если ты ударишь им призрака, то толку не будет, – подошёл он и попытался разжать её руку. – Отпусти микрофон…

Почему не злится? Почему не кричит и не унижает меня? Я же ударила его на глазах у посторонних… – она вспомнила о пощёчине в торговом центре и посмотрела на бледное лицо Нару. Видя его синие грустные и направленные на неё глаза, тонкие губы и даже с учётом его строгости пухлые щёки, она едва сдерживала себя, выворачивая из глубины подсознания остатки не погибшего оптимизма, благодаря вовремя нахлынувшей отходчивости Сибуи.

– В следующий раз я попрошу кого-то сопроводить тебя, расслабься немного, – посоветовал он, освободив последнее живое оборудование от уничтожающих, преимущественно его технику, рук Таниямы, и плавно передал её Аяко. – Джон, позови Лина и попроси приготовить для всех чай, он знает, что нужно…

– Да, сейчас мы всё сделаем, – вышел Браун, и уже на лестнице все услышали беготню юноши, который угрожал им не так давно.

– Минори! Минори, что этот ублюдок с тобой вновь сделал? – он схватился за плечи полусознательной женщины и, проявляя трезвости ума не намного больше, устремил на неё бегающие в горячке глаза.

– Парень, ты бы полегче! – отстранил его Такигава, понимая в отличие от Рюу Утиямы состояние защищаемой ими особы. – Дай ей отдышаться, твой бывший дружище такое там учудил, мне бы плохо стало, не то что слабой женщине.

– Чего ему ещё надо?! – не выдержал он и побежал в мастерскую, заметив, валяющуюся на полу дверь.

Сибуя в который раз с подозрением проводил юношу взглядом и, дождавшись бранных воплей, спустился вместе с остальными в гостиную.

Рюу прилетел к исследователям раньше, чем Нару добрался до прилюбовавшегося ему кресла, а там вопли продолжились.

– Этот Кента! Скажите мне, как и я убью эту мразь без всякого сожаления! – он начал кидаться взглядами то на Такигаву, то на Нару, а затем и на пришедшего Джона. – Если вам жалко марать руки, то я возьму этот грех на себя! Вы не представляете, какие унижения он заставил испытать Минори и наверняка собирается продолжить этот психологический бред!

– Убить призрака невозможно, по крайней мере, такому человеку, как вы, – сообщил ему Нару бесстрастно. – А мы занимаемся исключительно изгнанием. Убийство – не по нашей части…

– Да идите вы, белоручки городские! – махнул он на всех рукой, после чего упал на колени перед диваном, где сидела закутанная в одеяло хозяйка. – Минори, давай уедем отсюда? Можно ведь всё это бросить и забыть… – мягко уговаривал он, не имея шанса на ответ. Женщина до сих пор находилась в шоке, ей бы и до дивана не дойти, не будь рядом Хосё.

– Это вашей проблемы не решит. Дух последует за вами… – сказал Нару.

– Да чего ты знаешь? – разозлился тот и, поднявшись с колен, схватил директора SPR за пиджак.

Такигава тут же подключился разнимать, но Нару просигнализировал рукой, и Хосё придержал паузу.

– Я знаю то, что если этот дух мстит, то ни вы, ни госпожа Хосино, так просто не отделаетесь, тем более, если ваш приятель наслаждается, издеваясь над людьми, – сказал он, привставая на цыпочки. Напавший на него юноша был немного выше в росте, но тут скорее подействовал неполный аффект. Рюу вцепился довольно-таки сильно, приподнял и в силу скупой реакции Сибуи потерял интерес.

– Да вы и сами ничего толком не знаете, а тыкать пальцем в небо я и без вас могу! – фыркнул он и отпихнул равнодушного исследователя от себя. Я сам защищу Минори, а этих нужно в шею гнать! – решил он и следом услышал глухой звук.

– Нару! – очнулась Май, когда увидела упавшего на пол Сибую.

– Что ты с ним сделал? – Хосё преградил юноше дорогу и самого взял за грудки.

– Он убил его? – спросила Аяко, побаиваясь приближаться к кому-либо.

– Нет, он без сознания, – обрадовал Джон, подбежав на помощь Май.

– Да не трогал я вашего напыщенного идиота! – Рюу схватился за руки Такигавы и от изумления округлил глаза. – Отпусти меня! Я никого не убивал! Тем более вашего директора! До Кенты я бы с превеликим удовольствием добрался, а этот мне и даром не нужен!

– Монах, отпусти его, – попросила Май, заметив, как бедную хозяйку снова штормит. – А вы прекращайте нападать на Нару! У него слабое сердце! Если он сказал, что так будет для всех лучше, значит, так оно и есть! И вообще, я не сомневаюсь даже на секунду, что он изгонит этого ужасного духа из нашего мира, и надеюсь, попадёт он не в лучший мир, так как нельзя измываться над теми, кто тебя любит! – она вдруг выговорилась, ввергла в шок окружающих и доставила исключительное удовольствие Такигаве.

Слышал бы это сейчас Нару, так точно бы от гордости распластался, – прослезился он от потерянного удовольствия сразу после того, как отпустил юношу.

– Плевать я хотел на его сердце! Нечего тогда заниматься такими вещами раз нервы ни к чёрту! Я всё равно спасу Минори сам!

– Вот же дубовый, – разочарованно сказала Аяко.

– Хотя бы его спасать не надо, а то мне совсем этого делать не хочется, – призналась Май, пытаясь приподнять Нару и переложить на диван.

А кажется он совсем лёгким… – покраснела она, вцепившись в подмышки босса.

– Пуп сейчас вылезет! – передразнил её Хосё. – Не лезь туда, где мужская сила нужна! – сказал он, и они вместе переложили упавшего в обморок директора на диван.

X

Пухлый красно-коричневый диван приютил выбывшего из строя директора Лаборатории Психических Исследований. Аяко и Джон ушли с хозяйкой на кухню, Хосё велел навести ей горячего чая с мёдом или чем-то сладким, чтобы немного привести её в чувства, а сам убежал за автомобилем. Внедорожник следовало перегнать ближе к дому, да и к тому же он там свою рабочую одежду забыл, да и Матсузаки не потрудилась свою забрать, один Джон оказался на этот раз расторопным. Лин же отошёл настроить микрофон, который Май так и оставила в мастерской.

Снова одни… – Май сгорбилась и сжалась. Нару лежал на диване и мерно дышал: вдох и протяжный выдох.

– Аяко сказала, что тебе лучше дать поспать, – заговорила она, отслеживая реакцию босса – изменений никаких. Тогда Танияма вздохнула, словно немота и глухота Сибуи облегчает ей жизнь. – Лин ушёл доделывать мою работу, а Монах побежал под дождём за автомобилем, хорошо, что ты сейчас ничего не видишь, а то наверняка бы нервничал и злился. Скоро он вернётся и тогда мы приступим к изгнанию, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, а то этот Рюу мне совсем не нравится, на тебя накинулся, да и самой Минори надоедает, такой приставучий, не понимает, что какой бы ни был муж, а горе этим не прикроешь, – Май говорила совсем не то, что хотела сказать. Её добродетель требовала породить перед незаслуженно оскорблённым боссом раскаяние, а она пусть и чувствовала себя виноватой, но выжать слово «прости» никак без подготовки не могла.

Такие красивые пальцы и кисти… – ей приглянулись лежащие вдоль тела руки Нару или же одна левая рука, к которой тянулись её пальцы с целью потрогать пока никто не видит и уж тем более не чувствует он. – И лицо, и шея, и тело, думаю, ноги и те хороши… – фантазировала она, краснея до помутнения в голове. – Боже, не могу, слишком хорош собой, да ещё и беззащитен! – тут она осознала, что взяла его за руку и, прижав к себе, до безумия ждёт его пробуждения.

– Не разбудила… – вновь вздохнула она, то и дело, посматривая на мимику Нару.

Да он и во сне строгий, кто бы мог подумать… – пришла она в восторженное замешательство, продолжая придерживать чуть тёплую руку Сибуи.

– Знаешь, всё же мне следует извиниться, – сдалась она, опустив с этим голову. – Мне очень жаль, что я дала тебе пощёчину у посторонних людей на глазах, но и ты не должен был поступать так со мной. Я совсем не против того, чтобы ты прикасался ко мне, – говорила она, пока не пришло понимание и стыд от сказанных слов.

Думаю, мне бы это даже понравилось…

– Но только в такие моменты, как сейчас… – она вновь посмотрела на его расслабленные пальцы, улыбнулась и, погрев ладонь Сибуи в своей ещё немного, отлучила от полыхающего смущением и теплоты испытываемых чувств тела.

– Дождь поутих, – услышала она, как барабанная дробь на лужах перед домом стихла, и послышался другой звук – чей-то автомобиль притормозил возле дома и посигналил. – Должно быть, это Монах! Больше некому так шуметь. Нару, приходи в себя скорее, ты здесь нужен всем, не одна я в тебя верю…

XI

Май выбежала на улицу спустя пару минут, ей вдруг показалось, что ещё какой-то автомобиль остановился возле дома супругов Хосино, и была права. Серый двухместный пикап заехал на газон, и из кабины вылез тот сам Рюу, которому она так не импонировала.

– Не лезь под ноги! Я за Минори! – он хотел войти в дом, для него уже не существовало закона или здравого смысла, о чём ему тут же напомнила Танияма.

– Не пущу! – преградила она путь, заслонив собой дверь. – Если Нару сказал, что спасёт Минори и изгонит духа, то он это сделает! Не надо в нём сомневаться, побег же ничего не решит! Да и вам стоит подумать. Вы пытаетесь выкрасть женщину, которая находится в трауре, только подумайте, что о вас будут говорить окружающие?!

– Да плевать мне на мнение окружающих! Они и раньше не особо меня волновали, а теперь так и особенно! Уйди с дороги, ни то зашибу!

– Нет! – издала она пронзительный вопль, причём такой высокой тональности, что всё содержимое дома на двух ногах, за исключением изнеможённых плохим самочувствием, вывалилось во двор со стороны кухни.

– Вот же бестолковка! – сморщился Рюу и оттащил Май от двери. Он хватал за руки, чувствуя сопротивление, за плечи, а там и за шиворот.

– Ты чего делаешь с Май?! – закричал Хосё уже в своей чёрно-белой одежде. – Совсем с головой плохо сделалось?! Отпусти её! Ни то в полицейский участок, а там и в тюрьму загремишь!

– А мне уже терять нечего! Приведите Минори! Я забираю её, а вы можете хоть по кирпичику разобрать этот дом, мне уже всё равно! – сообщил он свои требования голосом истошным, сдавив шею Май влажной и холодной от моросящего дождя рукой.

Нет! Только не шея… – Танияма тут же вспомнила призрака, нападение на неё в лесу и тяжёлые дни, которые последовали за ними.

– Рую, что ты делаешь? – женщина сама вышла, не в силах оставаться одна, когда на улице слышались чьи-то крики. – Ты же никогда и в драки не влезал. Отпусти Май, пожалуйста…

– Минори, садись в машину, по дороге всё обговорим, – кивнул он на пикап.

– Рую, так нельзя, мы не можем оставить Кенту здесь… Ему плохо одному, да и другие могут пострадать, если он обозлится, надо помочь ему и скорее…

– Не надо его жалеть! – проревел он, сдавив шею Май уже с более внушительной силой.

Кто-нибудь… помогите мне… – она затряслась и не совсем от страха перед этим мужчиной, сам факт повторной асфиксии вынуждал её снова и снова возвращаться в тот сырой и туманный лес.

– Он никогда тебя не жалел… И я не буду жалеть его…

Ну и что вы нам прикажете делать?! – призадумался Хосё, побаиваясь только того, что у этого идиота мог быть пистолет или на крайний случай нож. – Стоп, я точно помню, что окна закрывал! – он заметил открытое окно на первом этаже и в силу своей компетентности принял выражение строгое.

– Мы уедем, уедем и забудем этот неблагодарный город, – слетевший с катушек парень, немного размяк, и Май решила попробовать спастись бегством. – Куда?! – не упустил он свой аргумент в виде чрезмерно говорливой девушки. – Ты тут со своими митинговыми речами постаралась! – обратил он свою злобу на Май, и ей вновь сделалось не по себе. Винить бы в страхе её никто не стал, тем более что её горемычной шее вновь досталось.

Нару? – Хосё увидел, что в открытом окне показался Сибуя с характерным жестом помолчать, и Такигава глаза закатил. – Теперь он вылезает через окно, чтобы спаси Май жизнь, думаю, мешать нет никакого смысла, однако, что он за больной такой?!

– Отпусти её! – не выдержала и закричала Аяко, она и внимания на Нару не обратила, а поскольку он притаился за верандой, ту, в свою очередь, заслоняло плотное на зелень дерево, то его и вовсе один только Хосё и Лин заметили.

– Отпущу, как только Минори окажется в машине.

– Отпусти её, Рюу, я уже иду… – согласилась она.

– Идиотизм какой-то… – фыркнула Матсузаки и после её высокопрофессиональной язвительной увертюры, последовал шквал. Сошедшего с прямой дорожки Рюу Утияму только втрое не сложили, так как пополам он почти согнулся. Нару подкрался из-за спины с небывалой скоростью, тут же заломил его свободную руку, да так, что послышался хруст пальцев, и пока тот пытался отмахнуться, Май успешно освободилась, а уж там юношу ожидал совсем не леденящий кровь приём. Его неудачный и грубый выпад покоробил Сибую до скрытого, однако ж, крайнего возмущения, после чего любая оборонительная и наступательная стратегия приходила в негодность. Если бы он только знал, с кем имеет дело и насколько директор Лаборатории Психических Исследований благосклонен, то уже молился бы предкам. Нару всё больше уклонялся от бездумных маханий кулаков, пока ему не показалось всё это дело скучным, скорее всего, он выжидал, его собственный пыл так же должен был немного угаснуть. Май едва не пострадала, подобный факт в не малой степени злил, но допустить увечий или же иных телесных повреждений выше лёгкого вреда нападающего он себе никак не мог.

Пора заканчивать это представление, – подумал он, в очередной раз, отпрыгнув от кулака запыхавшегося Рюу, и поймав его руку, вновь начал выворачивать кисть.

– А-а! Я всё равно не сдамся! – издал он нечто похожее на боль, терпение и баранью тупость.

– Решать вам, – спокойно отреагировал Нару, с чем резко завернул руку юноши за спину, вновь согнул и заставил кланяться, пока его нос не коснулся колен.

– Нару, ты ему сейчас сустав вывихнешь! Остановись! – вразумил его Лин, и только по этой причине он отпустил и позволил Рюу упасть с одышкой на колени.

– А теперь к делу, – он поправил свой чёрный пиджак и ровным, ничем не отличающимся от обычного тона, заговорил. – Никому вы в пожаре не помогали, разве что сгореть заживо в нём. Ваши ожоги чудесным образом исцелились, зато остались синяки. Вы подрались в ту ночь с Кента Хосино, и это стало причиной его смерти в автомастерской, – заключил он, не сходя с места.

– Не убивал я его! Да мы подрались, отрицать я этого не буду, но Минори об этом знать было необязательно. Вы же понимаете причины, я разозлился, он начал давить и я не выдержал и ударил его несколько раз по лицу. Этот идиот вечно закуривал возле автомобилей, не думая о том, опасно это или нет, эта злосчастная сигарета стоила ему жизни. Она упала под капот, и бачок с маслом вскоре разорвало. Грузовичок частично слетел с подъёмника и придавил его. Ну, а дальше я запаниковал, пытался вытащить его, но толку от этого не было никакого, в итоге я сам еле ноги унёс. Как ни посмотри, а он уже был не жилец. Все его внутренности расплющило такой тяжестью, там кровища через рот лезла, я уже ничего бы сделать не смог…

– И всё же в гибели Кента Хосино виноваты вы, – приступила к обвинениям и Аяко.

– Да чёрт с вами! Пусть будет так, реальности это уже не изменит… – сдался он напрочь, не желая смотреть кому-либо в глаза искать в них защиту, сочувствие или осуждения, ему было достаточно того, что его шея ежедневно сдавливалась невидимой петлёй: был ли жив друг и враг в одном лице; улыбался он, предлагая закурить или невидимо для окружающих, манипулировал, дёргая за шёлковые нитки без всякой жалости; или же был он мёртв и грех за его смерть частично или даже всецело висел на нём.

– Нару, стоит вызвать полицию, это уже их дело, – высказался Хосё.

– Думаю, в этом нужды нет. Мы только потеряем драгоценное время, – рассудительно сказал он. – Как ни посмотри, а это несчастный случай. Полагаю, что госпожа Хосино сама решит, как поступить после того, как мы проведём изгнание, – он внимательно посмотрел на потерянную и запутавшуюся женщину и приступил к выводам по делу. – Случай с Кента Хосино – не редкость, деперсонализация или расстройство самовосприятия. В итоге, скорее всего, он бы закончил свою жизнь суицидом. Такие люди теряют чувствительность к близким, кроме того, они забывают собственное Я. Как результат – слабость восприятия и жестокость. Видимо, ваш муж пытался бороться с этим недугом. Заставляя страдать вас и друга, он превозносил себя и чувствовал жизнь, иногда люди называют таких существ энергетическими вампирами, правда, в нашем случае вампир со зрительным вектором, которому необходимы эмоциональные переживания окружающих, легко перешёл бы черту, где издевательства эмоциональные стали бы физическими. Данная зависимость могла предшествовать шизофрении или другому тяжёлому заболеванию психики, поэтому сейчас перед нами лишившийся оболочки деперсонализированный призрак с жаждой сильных и разнообразных эмоциональных переживаний.