Текст книги "Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 53 страниц)

– А вот и вы! Правильно, что не задержались, представление ни в коем случае не стоит оставлять, не досмотрев его до конца, – Нару подозвал к себе Хиро Кобаяси, и директор SPR отчасти детальнее рассмотрел своего тайного обожателя. Как он и полагал, мужчина оказался в прекрасной физической форме: длинные крепкие ноги, широкие плечи, очень ровная спина и весьма рельефные руки, которые от взоров не пристальных, легко скрывались под неброским коричневым пиджаком.

– Я и не планировал… – Сибуя по привычке очень давней, медленно, шагами, словно вымеренными, дошёл до круглого столика с закусками, где стоял его несостоявшийся наниматель и чинно, сохранив полутораметровую дистанцию, остановился. – Мне не удалось представить вам моего ассистента. Лин Кодзё, – Нару указал на своего учителя, тот более уважительно, нежели Нару поклонился и повёл ровную беседу. В какой-то степени Сибуя свалил все отвратные ему обязанности на подчинённого, сосредоточив свой взор на ровной, сине-чёрной поверхности пруда. Гостей собрали возле одного из малых прудов. Одна из галерей рёкана выходила прямо к воде, тогда как они, зрители сегодняшнего традиционного праздника, прозябали на другом берегу среди опрятных столиков с белыми скатертями и святящихся жёлтых клумб. В метрах ста пятидесяти, немного правее, Нару отчётливо различал среди зелени сада красный дугообразный мостик, где вчера он боролся с одержимой девушкой. То был большой и глубокий пруд, по сути дела, в саду он насчитал уже три водоёма: два этих и один за домиком, где обучались девушки. Малый не нагонял на него излишней тоски. Глядя на эту спокойную воду, белые лотосы с широкими, словно накрахмаленными листьями, он радовал мир и окружающих типичной апатией, которую не желал менять на праздность духа ни при каких или хотя бы при сложившихся обстоятельствах.

Воду тревожил незримый холодному телу Нару ветер, видя воду, спокойную или буйную, он не мог не вспомнить ту ужасную участь, которая постигла его брата и то бремя, которое он возложил на свои плечи.

Слух тронула флейта. Звук тонкий, похожий именно на этот щемящий душу ветер. Где-то в галерее зажёгся свет. Потомил гостей, следящих за происходящим на том берегу, и потух.

– Один старый человек, кажется, его звали Такахама, жил вблизи кладбища неподалёку от храма. Жизнь прошла его в одиночестве, хотя человеком он был добрым, разве что замкнутым. В молодости у него была возлюбленная – Акико. Она погибла… Такахама так опечалился, что поклялся вечно хранить ей верность… Вы же не ознакомились с буклетами… – у самого уха Нару звенел тот же мелодичный голос, пока он сам покрывался мелкой холодной дрожью. Его взор не покидал водной глади, ведь вся его суть ощущала где-то в призрачной тени галерей приближение Май.

– Написано слишком мелко… – Сибуя монотонно ответил, переместив глаза на зелёный газон. Всё перед глазами мелькало, почему-то ему очень захотелось покинуть это место. Японский романтизм сочетал в себе много драмы, интуиция же ему подсказывала, что то, к чему принудили Май, ему смотреть не следует.

– Подождите! – Хиро схватил его за локоть и сам от восторга застыл, глядя на воду. – Сейчас…

Нару был вынужден узреть всё то, к чему принуждала его эта бесцветная личность.

Засиял едва теплящийся голубой свет, его разбрасывали прибрежные фонари, освещая тем самым тёмную водную гладь.

Вода дрогнула…

Дыхание Нару резко прервалось, когда в освещённых участках пруда показались чёрные окобо и маленькие ножки в белых носочках. Девушка, которая тревожила воду, словно шла по ней. Сибуя не видел, как её обувь на высокой платформе утопает, он лишь видел плавные кругообразные шаги, скользящие по водной поверхности.

– Когда старик заболел, за ним приглядывала жена брата и её сын. Каждую ночь, когда старик Такахама засыпал, к его окну прилетала белая бабочка. Это была его возлюбленная, она пришла проводить его в загробный мир…

После этих слов фигура девушки полностью предстала перед зрителями и единственный зритель среди них, перестал отличать реальность от своих редких фантазий и поистине ужасных опасений.

Нару не мог двигаться, не отводил глаз и в силу потребностей организма редко дышал. Всю его скованность можно выразить страхом спугнуть белую бабочку, в которую внезапно превратилась Май.

Распущенные волосы, насыщенные, до цвета бургундских красных вин губы, бледное лицо и глаза с чёрными, растушёванными стрелками. Белое кимоно Май искрилось и переливалось в свете неоновых ламп и так же таяло в проплывающих облаках тумана. Синие вставки на рукавах и расписанные серебряными нитями оби, от неё веяло нетронутой чистотой духа из той самой легенды.

Флейту поддержали струны сямисэна, и Май раскрыла два больших веера. Эти два индиговых куска ткани на бамбуковом каркасе представляли внушительные атрибуты. Только сейчас Нару заметил, какими маленькими были пальчики Май, и сколько силы она прилагала, чтобы удержать сине-серебристый шёлк. Её руки очень напрягались, когда веера встали в горизонтальное положение и вместе с ней сделали медленное, до откровенной дрожи, приседание. Сибуя потерялся ещё больше, когда окружающие, как ему показалось, скандально похлопали. Здесь рассказывалась не легенда, а самый страшный исход его жизни.

– Родные старика прогоняли бабочку несколько раз, но она возвращалась, снова и снова… – Хиро комментировал, а Май выпрямилась и подобно стройной иве закачалась, помахивая своими веерами. – В конце концов, племянник Такахамы не выдержал, он попытался убить бабочку, – музыка взорвалась. Сямисэн грозно заиграл, барабаны забили, и глаза Нару в ужасе застыли. Тело Май словно истязал ураган. Веера несколько раз подлетели в воздух, но страшнее всего ему стало, когда она повернулась к зрителям спиной и взмахнула веерами как свободными от обязанностей крыльями. – Юноша побежал за бабочкой… Она же привела его к своей могиле, к той, за которой ухаживал Такахама всю свою жизнь… – слова Хиро не придали Нару самообладания и на своё горе, он посмотрел на этого наверняка скандально-известного человека, обнажив перед ним страх. – Наша бабочка уже уходит, – мужчина с якобы благими намерениями улыбнулся, и Сибуя, будучи загипнотизированным, обратился взором к пруду. Май уже стояла подле лестниц галереи, заручившись светящимся фонарём. Бумажный фонарь ждал её всё выступление, и теперь она могла смело отвязать его и пустить в небо.

Тёплый огонёк покинул её раскрытую ладонь, и свет на пруду под звуки музыки померк, скрыв Танияму и её призрачный образ белой бабочки.

VIII

С приходом холодной туманной черноты, Нару побледнел пуще обычного. Он как виновный в убийстве и скрывающийся среди толпы осквернитель живого тела забегал по местной публике глазами. Уже немолодые женщины улыбались, мужчины им ответно кивали и поддерживали беседу, ему же казалось, что все они знают о его отчаянном поступке и смеются над ним, над его крахом и роком, который облачил его и без того чёрно-белую жизнь.

– Мой дорогой друг, что вас так напугало? – Хиро Кобаяси заметил странное поведение своего молодого собеседника, и Нару со звуками его мелодичного голоса внутренне вздрогнул. – У вас боязнь темноты или толпы? Дышите глубже, свет сейчас включат…

Сибуя прикрыл глаза и незаметно для своего собеседника выдохнул. Люди действовали ему на нервы, но более того, встревожила постановка того видения, каким он иногда видел своё будущее. Его работа, его жизнь – всё это обременял риск, отвечать параллельно за несколько жизней – это огромная ответственность, которая при всём том, не исключает трагедий.

Тут свет зажёгся по всей длине галереи и перед гостями появился хозяин. Рядом с ним стояла Май, но в отличие от Нао, она покорно опускала глаза в пол и молчала.

– Сегодняшний вечер показал много трагедий и историй о вечной любви, – объявил Нао. – Они учат мужчин быть доброжелательными и великодушными; справедливыми и учтивыми. Женщин – верными и добродетельными. Брак же должен быть искренним и крепким. Пусть ваши пути окажутся верными и достойными звания брака. Наш сад в вашем распоряжении. Прошу вас ни в чём себе не отказывать, – они поклонились, после чего вновь в тени погасшего света исчезли.

– Вот сейчас все разбредутся и вам будет куда легче, – Хиро Кобаяси ушло усмехнулся, и Нару в который раз внутренне передёрнуло. Никакими фобиями он не страдал, всего лишь был застигнут врасплох. С этим не могли сравниться никакие призраки.

– Простите, всё немного затянулось… – подоспел хозяин, обольстил всех своей то ли настоящей, то ли льстивой улыбкой, и Сибуя уличил в этом неплохой шанс, чтобы удалиться. – Вы смогли договориться?

– Боюсь, что нет, – разочарованно вздохнул Хиро. – Наш дорогой друг утверждает, что у него здесь много работы и бросить её он никак не может.

– Вот как… – Нао посмотрел на отстранённого от окружающих директора SPR и поспешил отложить разговор. – Вы меня извините, сегодня у меня есть и другие обязанности.

Хиро посмотрел через плечо Нао, увидел на лавке девушку и, потерев свою бороду, ухмыльнулся.

– Наш разговор подождёт, как и сама дилемма. Произведите впечатление на девушку, впрочем, думаю, в этом вы уже преуспели.

– Не всякие наши победы приносят ту великую радость. Я буду рад продолжить наш разговор утром, – Нао поклонился и оставил своего важного гостя. Хиро же приторно посмотрел в спину хозяина традиционной гостиницы, то, как он подошёл к Май и повёл беседу.

– Вы, мой дорогой друг, вновь заскучали, – собеседник Нару расслабился и как самый крупный в этом озере карп, вальяжно позарился на его личное пространство. – Шокирующее было представление. Знаете, я очень рад, что Хаяси-сан попросил меня о помощи, конечно, он полагал, что я захочу арендовать их дом, но я не стал разочаровывать его, к великому сожалению, по сценарию поместье европейского типа.

Нару был вынужден обратить внимание на гостя, да и злая усмешка ликовала внутри. Нао обвели вокруг пальца, а ведь наверняка стелил он весьма складно.

– И чем именно вы помогли? – Нару требовалось как-то подержать беседу, так как бедный Кодзё, кажется ввиду своей чопорности и пренебрежительности к японцам, никак не возбуждал его интерес.

– Декорации и некоторые трюки, – ответил Хиро не с большим интересом к этому разговору. Он покрутился возле белого стола с закусками и, подобрав на маленькую тарелочку что-то сладкое, продолжил. – Видели, как девушка шла по воде – это иллюзия. Её босоножки окобо сделаны наполовину из оргстекла, то есть вся нижняя часть платформы прозрачная, поэтому никто не заметил обмана. Разумеется, многое решает правильный свет. Трудно было сделать платформу, по которой она шла. Установка таких вещей в воде – всегда сложно. Неровности дна и всё такое… Одно хорошо, что водоём искусственный и неглубокий. Но ведь получилось эффектно…

Мужчина в очередной раз посмотрел на Нару с не скрытой заинтересованностью. Интересовал его исключительно ум и реакция собеседника, чему Сибуя продолжал гордо сопротивляться. То немногое, что он по своей неосторожности показал – уже могло доставить ему проблем.

– Посмотрите на них… – Хиро перевёл тему, указав на хозяина вечера и Май. После выступления она незамедлительно присоединилась, тогда, как у самой намокли и ноги, и нижняя часть кимоно. – Как он прикасается к её ногам… Бережно, через тонкую грань полотенца. Их отношения чисты, как эти цвета непорочны. Но что у него в голове, когда он касается девичьей ступни с видимым благоговением, ведь отличаясь от других, они укрылись в маленьком мирке возле лавки, не испытывая за свои чувства стеснений. Девушка… Ей трудно в кимоно осушить ноги и заменить таби. Юноша… Пользуется этой слабостью, чтобы укоренить своё положение, и она подчиняется ему… В том нет сомнений. А вы знали, что гейши не показывают обнажённого тела? Поэтому девушка выступала в белых носочках. Обычно юдзё* носят окобо на босую ногу, но не гейши…

Всё это Хиро говорил с неделикатным восторгом, в другой формулировке это прозвучит, как прикрытая красивыми словами пошлость. И тут он понял, что его, Казую Сибую, от этого мелодичного голоса бросает в дрожь. Голос и сами речи Хиро Кобаяси подобно сладкому яду вливались в его уши и вибрировали где-то в голове, расточая свои губительные увещевания.

– Да, на этом вечере слишком много милых особ, но вот уже вторая для нас, простых смертных, недоступна. Кажется, вы утомились. Через час начнутся торги, думаю, вам не стоит тревожиться. Если не произошло ничего сейчас, то мало вероятно, что местные духи обидятся на нас за маленький аукцион. Отдохните, мой дорогой друг, а я планирую немного поиспытывать клятвенные обещания наших женихов, наводить беспорядок в чьих-то делах – всегда очень интересно, никогда не знаешь, чем это обернётся. Не простудитесь, доброй вам ночи…

Непонятный уход дяди Норико не тронул Сибую за живое. Это произошло раньше. Нао и Май, правда, как-то сблизились. Блондин не торопился с заменой таби. Он уже достаточно долго держал её ногу у себя на колене в белом полотенце и, не переставая, шутил. Май не краснела, и эта её реакция полного отсутствия смущения задевала Нару. С одной стороны, это твердило о том, что она никак не реагирует на Нао как на мужчину, а с другой, это могло указать на привычку. Будучи сбитым с толку, директор Лаборатории Психических Исследований принял решение самое правильное – удалиться, ведь тяжёлые воспоминания связаны с поступками, которые совершаются в растерянности.

– У меня до сих пор ноги трясутся… – Май делалась впечатлениями с Нао. Ей требовалось выйти и поддержать их легенду, но на первой же лавке её тело нашло верную точку опоры и велело сидеть так, пока дрожь не отпустит.

– Ничего, всё прошло гладко, – на это Нао и посмеивался.

Да, но куда пошёл Нару?.. – Танияма заметила уход своего босса и его ассистента немного поздно, а уже через полчаса Наоки проводил её до главного входа в рёкан и на этом пожелал спокойных снов.

IX

30 августа. Среда – день восемнадцатый. Хаяси-рёкан. Десять часов утра.

Праздник и все формальные вопросы разрешились точно по плану – в одиннадцать часов вечера всё уладилось, к полуночи гости разъехались, странное отсутствие Наоки на торгах Мари прикрыла его занятостью, так госпожа Шайори Окада, которой предназначались внушительные суммы денег, задержалась в рёкане на ещё один день.

В связи с конфузом завтрак проходил в поминально-мрачной атмосфере и это при том, что у каждого, ну или практически у каждого, было какое-то своё разочарование. Аяко, Джон и Такигава плавали, будто потерпевшие на льдине, швартуясь то к одному, то к другому берегу. Сибуя обрезал им все концы, стоило только позариться на его клочок суши. Его нежелание обсуждать вчерашний вечер и планы вовсе, заставляло находиться в подвешенном состоянии. Сам же Нару не решался или же вовсе не собирался поднимать каких-либо личных вопросов с Май, тогда как она, будучи уже практически уверенной в его меркантильности, ещё где-то на закоулках своей наивной души, надеялась услышать трогательное признание или хотя бы скромное обвинение в недальновидности, но вместо этого Сибуя делал неприступные мины, не обращая внимания вовсе. Мари и Нао вообще не контактировали. Наоки старался всеми возможными силами не сталкиваться с сестрой, хотя и понимал, что долго бегать от неё никак не сможет. И тут, во всей этой бочке дёгтя, как царь и рассудительный бог, восседал дорогой гость, ловя каждое презрительное выражение лица за этим завтраком. Уж что другим здесь было в тягость, то для Хиро Кобаяси было в сладкую радость, чего он ко всему прочему не намеревался скрывать, светясь атласным лицом и чёрной бородкой.

– Нао, после завтрака мы ждём тебя в главной комнате, – Мари, не отрываясь от еды, сказала давно желаемые слова, и на голову блондина будто ведро колотого льда упало.

– Можешь в этом не сомневаться, – Нао при всех солгал, посмотрев при этом на Сибую чуть косо. Нару не реагировал. Он предупреждал о последствиях, и Нао согласился, винить тут кого-то не было смысла.

– Что ж, раз атмосфера такая, то я обязан рассказать вам захватывающую историю! – дядя Норико решил взять слово, чему никто не воспротивился. – Я многого не знал, но оказывается, здесь даже больше исследователей паранормального, чем я ожидал, – Хиро довольно смотрел на Май, и у Таниямы руки от этого опустились. Между Нару оставалось столько всего недосказанного, не хватало ещё и этого возмутительного мужчины. – Ваш директор, разумеется, уже в курсе. Съёмки моего нового фильма будут проходить в одном поместье, как мне сказали арендодатели, в этом доме произошло убийство и даже самоубийство. Владела этим домом одна уважаемая в высшем свете семья. Всё это происходило в конце двадцатого века… Но, как это часто бывает, счастье недолговечно. После смерти жены владелец этого дома сделал несколько неудачных вложений, проигрался в карты и… и пришло время для разорения. Говорят, что он продал большую часть своей коллекции картин, вин и антиквариата, а был он завидным коллекционером. Наконец, он потерял всё. Поместье отошло банку и за день до выселения, он задушил свою дочь-подростка, а сам застрелился. Девочке пришлось бы непросто в ту пору без средств для существования, и безутешный родитель задушил её подушкой во сне, а сам пустил себе пулю в висок. История не слишком новая, но для меня интересная. В доме происходят странные вещи. Мы воссоздали кое-какие декорации и по ночам их беспощадно кто-то портит. Я пожелал нанять вашу команду, но ваш директор такой непреклонный, говорит, что у него много работы здесь. А боюсь, что может произойти, когда на съёмочной площадке появятся люди…

– А не проще поменять место съёмок? – предложил Хосё. – Видите ли, Нару переубедить проблематично, если он считает дело неинтересным или не стоящим свеч, то мы его туда и силком не затащим.

– Мы закончили, – Сибуя своим возвышением прервал речь Монаха и вместе с Лином вышел.

– Видите, – Такигава закатил глаза и развёл руками.

– Я с ним поговорю, – Май предложила помощь, но тут Нао её опередил.

– В этом нет нужды, – он мило улыбнулся, а у Таниямы от этой демонической улыбки мурашки по спине побежали. – Я ваш заказчик и регулировать сроки исполнения заказа – это моя головная боль.

– Ушёл, – сказала Аяко более чем спокойно.

– Сибуя-сан, подождите! – Нао торопился, почти бежал, а всё ради того, чтобы переговорить с зазнавшимся директором SPR. – Я вас прошу…

– Для чего так стараться? – спросил он. – Здание уже арендовано. У меня нет желания доставлять этому человеку удовольствие.

– Я прошу вас ненадолго уехать не по этой причине. Вы же понимаете в какое положение ставите меня. Пожалуйста, посторонние люди мне сейчас не нужны. Тем более убедить Мари будет куда проще, если вы уедете. Вы же видите, она уверена, что сделка состоится, разумеется, я сдержу слово и на выкуп Май не приду вновь, но ведь тогда она выловит вас и потребует объяснений. Вы будете бегать от неё ближайшие три дня или объявите всё в лоб?!

Второй вариант мне больше по душе – подумал Нару, но ничего не сказал.

– Съездите, посмотрите… Сейчас день и Май ничего не угрожает, я уверен, что и вы можете что-то выгадать, ведь господин Кобаяси очень состоятельный человек. А я потяну время. До понедельника, четвёртого сентября, время есть, после выписки моей матери здесь уже не будет места вам или даже мне с Мари, поэтому, пожалуйста, возьмитесь за это дело! – Нао уговаривал старательно, с поклонами и мольбами, и Сибуя отчасти его понимал, однако это не значило, что он будет входить в его положение и подобно католическому священнику сочувствовать его горю. Во всех бедах он был виноват сам, так почему же Сибуя Казуя должен терпеть неудобства и тяготы его и без того не очень удачной работы?!

– Так вы согласны?! – Наоки обрадовался как ребёнок, когда Нару посмотрел на Лина и едва заметным кивком велел следовать за ним. Чувства несказанной радости хозяина гостиницы остались неразделёнными, Сибуя вернулся к тому немногому окружению рёкана безо всякой охоты.

– У нас есть два свободных дня, – выдал он едва ли не с порога. – За нашу работу я возьму плату.

– И о какой же сумме идёт речь? – Хиро развалился на красной подушке и с ухмылкой спросил. Нару заявлял чрезмерно серьёзно, такой прямолинейный вызов делал ему честь.

– Оплату я возьму не деньгами, а оборудованием. Я хочу те две камеры, которые вы недавно приобрели: термочувствительную и инфракрасную.

– Это невозможно! – посмеялся мужчина. – Ни один, даже такой исключительный исследователь, как вы, господин Сибуя, не стоит таких денег, – широкая улыбка этого мужчины оскорбила Нару. Каждая нота его мелодичного голоса говорила, что он бы мог вот-вот раскрыть его инкогнито, а вместо этого он так великодушен, что даже готов заплатить.

– Хорошо, тогда одна камера. Вы всё равно не сможете работать с этим оборудованием. Я согласен на инфракрасную камеру и дополнительные расходы, которые мы можем в результате понести.

– Отдать то, что по идее мне не особо нужно… – Хиро прищурился и недолго думая, прихлопнул себя по колену. – Хорошо! Такая цена меня устроит.

– В таком случае не засиживайтесь, выезжаем через сорок минут. До темноты мы должны осмотреть дом и установить оборудование. На время исследований мне понадобятся обе камеры и вся имеющаяся информация о поместье.

– Это легко! Что ж, дорогая Мари, госпожа Окада, – раскланялся он, вульгарно целуя дамам ручки, – на этом я вас покидаю. Спасибо за радушие, кажется, ваш дом дал мне всё, чего я ожидал здесь получить.

– Ваш приезд скрасил наш праздник, спасибо за вашу помощь, – Мари вежливо ответила любезностью на любезность и проводила гостя поклоном.

– Нару, подожди, ты ничего не сказал о нас… – Май переглянулась с коллегами и на всякий случай поинтересовалась.

– Разве в том была нужда? – посмотрел он высокомерно. – Я думал, ты первая должна была побежать собирать вещи, – он сказал это нарочно, из-за обиды, припомнив Май сразу несколько её оплошностей: вечные опоздания и тайные помыслы уехать с ним.

– Надо говорить по-человечески, тогда и проблем не будет, – высказалась Аяко, поднимаясь следом за остальными.

– А куда мы всё-таки едем? – любезно спросил Джон.

– Не знаю, – ответил Нару подумав. – По дороге уточним все детали.

– Это на него не похоже… – Май переглянулась с Монахом, когда Сибуя вышел и, пожав с ним одновременно плечами, отправилась, как и все собираться.

X

Путь команды SPR лежал через озеро Аси-ноко, по вырубленному в скалах туннелю «Фукара-Есуй», который связывал озеро Аси с посёлком Фукара, где и находился дом с обещанными призраками. Частично всем повезло, поездка выдалась трёхчасовая, со всеми объездами, редкими заминками и частым туманом. В горной местности с этим природным явлением вовсе не приходилось спорить, как и с вечнозелёными соснами, холмами и свежим воздухом.

Двухэтажное поместье с просторным чердаком, цокольным этажом и витиеватым винным погребом было выстроено из красного кирпича на высоком зелёном пригорке. Из черепичной крыши торчало четыре красные трубы, а на заднем дворе, как в принципе и с лицевой стороны здания, белели арочные пристройки с античными колоннами, за которыми скрывался вход в дом.

– Это и есть тот самый дом… – Такигава окинул строение взглядом и прикинул, что оборудования у них на сей раз действительно маловато, вот только Нару никакой тревоги на этот счёт не бил. – Послушай, Нару, а ты уверен, что двух камер нам будет достаточно? Я не то чтобы сомневался в тебе, но посуди сам, здесь не меньше тысячи квадратных метров…

– По одному никто не ходит, – Сибуя начал давать привычные указания. – Май, ты не отходишь от меня ни на шаг без разрешения.

– Но почему? Я могу пойти с Монахом или Джоном, всё будет хорошо, – постаралась она что-то возразить.

– А обо мне ты забыла… – обиделась Аяко.

– Не обсуждается! – Нару довёл приказ до абсурда.

– Какой у вас строгий начальник, – Хиро вылез из машины Такигавы и первым же делом кому-то позвонил. – А, вот и они! – он увидел на крыльце двух молодых людей: девушку и юношу. – Позвольте мне представить моих помощников, – указал он рукой. – Эми Маэдо и Масаши Абэ.

– Очень приятно познакомиться, – девушка стройная и на лицо весьма милая с маленьким волнистым хвостиком поклонилась и приняла прежний вид. – Прошу, зовите меня Эми, господин Кобаяси всегда так поступает.

Будем надеяться, что фамильярничает он только в этом… – Май не отвечая за свои мысли, посмеялась или даже остереглась в душе и со всем вниманием отнеслась к юноше. Тот во многом напоминал Лина – темноволосый, серьёзный, вытянутое лицо, правда, не такой высокий, как Кодзё и в очках.

– Я Масаши Абэ, первый помощник господина Кобаяси, можете обращаться ко мне в той форме, в которой будет удобно. Я помогу с багажом. Относительно комнат, будут какие-нибудь пожелания?

– Да, с ванной, пожалуйста, – Аяко изрекла требования первой.

– Это не проблема, будут ещё пожелания?

– Расселите их по двое, – распорядился Нару. – Мне же нужна смежная комната.

– А почему это ты отдельно?! – возмутилась Аяко.

– У меня бессонница, есть ещё вопросы? – Нару отшил быстрее, чем обычно. – Тогда не будем терять время. Ещё нужна одна комната, желательно не в самом западном крыле, но близкая к нему.

– Устроим! – утвердительно кивнул Масаши Абэ. – Это все ваши вещи? – он посмотрел сквозь очки на внушительный чёрный фургон и подумал о долгой возне с багажом.

– Лин, разберись со всем, – отдал приказ Нару. – А вы покажите мне западное крыло, – он обратился к Хиро, чем вызвал его удивление. На выбор оставалась хорошенькая девушка и он, можно сказать, что старец, и Сибуя выбрал его.

– Ну если вы настаиваете, – пришёл Кобаяси в обыденный шальной настрой.

– Потребуется немногое, что здесь имеется, – Лин начал работать с багажом, а Эми повела остальных на экскурсию по саду и дому.

– Здесь всё, как и тридцать лет тому назад, – рассказывала Эми, указывая на круглые клумбы в саду. Обнесённые белыми камнями, пригорки с лиловыми маргаритками лучезарно играли золотыми сердцевинками, обольщая гостей.

Тёплый ветер шевелил жёсткую листву каких-то горько пахнущих деревьев, их лакированные листья походили на те, что бывают у тополя, но флора, да и фауна сада, помощницу господина Кобаяси интересовали не сильно. Успешная выпускница университета могла бы подыскать себе работу и получше, но у всех в этой жизни свои причины. Один может сутки проводить в офисе, а другому милее на съёмочной площадке.

– Трагедия случилась в конце двадцатого века? И с тех пор не было инцидентов? – Хосё не терял рабочего настроя.

– Да, в 1977, – ответила она бодро. – Думаю, что-то и было… Дом при любых обстоятельствах отошёл бы банку, ну, а там его продали, нынешним же владельцам он достался в наследство, сами они здесь не жили, по крайней мере, так сообщили нам, но думаю, что они не лгут. Система отопления в доме самая что ни на есть старинная – угольный котёл, поэтому по ночам может быть немного прохладно, но вы не тревожьтесь, все комнаты на втором этаже с кондиционерами, актёры, знаете ли, народ привередливый. А вот и сам дом… – Эми с улыбкой приоткрыла дверь на заднем дворе, так как с центральным входом возникла заминка (Лин и Масаши заносили багаж) и затворила за гостями белую дверь.

Команда SPR столпилась на красном с белой бахромой ковре и, видя, как в конце коридора, через парадный вход, Лин вносит разобранный под оборудование стеллаж, на некоторое время замолчали. В доме осело немало пыли, наверняка никто особо её не замечал, но воздух был тяжёл. После рёкана обстановка показалась захламлённой ненужными предметами искусства – картины пестрели на каждой стене. Как объяснила Эми, самые ценные картины были распроданы, эти же стоили жалкие гроши. На второй этаж вели две дугообразные лестницы, а из-за нависающих над головой балконов с точёными балясинами в перилах, потолок с гипсовой лепниной выглядел совсем низким. Мощные пузатые перила, пущенные под махагоновый лак и более светлый паркет, который между тем, всё больше прикрывали бардовые, красно-коричневые и местами светло-молочные ковры, резали глаза. Большие напольные часы и по сей день работали, постукивая начищенным золотым маятником. В холле для гостей стояли два мягких коричневых кожаных дивана, возле лестниц две тумбы с цветами и у каждой двери по два золотистых бра. На электричестве не экономили, и гости незамедлительно увидели все возможные ходы. Один лежал по прямой – там был центральный (южный) вход, как раз сейчас Лин вновь выбежал на улицу за чем-то важным; два других (западный и восточный) – по правую и левую руку.

– Получается, вы здесь уже не первый день? – Такигава сделал смелый шаг вперёд, вышел на центр ковра и запрокинул голову, рассматривая гипсовые квадраты на серо-белом потолке.

– Около недели, – ответила Эми.

– И вы так спокойны?! – осудила Аяко. – Странная реакция для тех, на кого нападают призраки.

– На нас никто не нападал, – пояснила девушка. – Наш реквизит страдает и лишь в одном крыле. Господин Кобаяси и ваш директор как раз пошли осматривать западное крыло. Я вам покажу гостиную и второй этаж. Если есть ещё пожелания, то не стесняйтесь.

Май переглянулась с Джоном, чаще всего стыд – это был их общий порок, а в остальном день превратился в самый типичный для штатных и внештатных сотрудников Лаборатории Психических Исследований.

XI

31 августа. Четверг – день девятнадцатый. Посёлок Фукара. Час ночи. Новый центр SPR

– Нару, мы готовы, – Такигава не собирался ждать, пока призраки покажутся, поэтому предложил нанести им визит. Сибуя беря в учёт время и какие-то свои личные обстоятельства, согласился.

– Хорошо, ты пойдёшь первым. Если мы увидим признаки контакта, то Матсузаки и Джон сообщат.

– Чуть что, сразу мы, – передразнила его жрица. Она, как и господин Кобаяси, уселась в кресло, обтянутое красным кожзаменителем, и заручилась белой кружкой с крепким кофейным напитком.

– Аяко… – застыдилась Май. Ей что-то подсказывало, что её-то как раз из этой комнаты не выпустят, а если и сделают это, то со скандалом. – Удачи, – она мило улыбнулась хорохорящемуся Монаху, после чего стала смотреть в три монитора, которые велел установить Нару. Оборудования не то чтобы не хватало, но как-то это всё до непривычки смущало. Три обычные камеры, одна инфракрасная и термочувствительная, два микрофона и моток кабелей. В сущности, исследованию подвергся всего один, но длинный коридор, как сказал их наниматель, в одной из тамошних комнат и произошло самоубийство коллекционера.