Текст книги "Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 53 страниц)

Нет, с ним я поспешила… – покачала Май головой. – Не верю я ему, не верю!

– Спасибо вам большое, – поблагодаривший водителя юноша вышел, и встречающие хором выдали своё удивление.

– Ясухара?!

– Да, меня здесь все так ждали. Даже не знаю, чего на это сказать, – заулыбался он, не пойми как: искренне или с замыслами чего-то на руку нечистого.

– Я ожидал приезда гостьи, – сказал Нао, поглядывая заодно по сторонам. – Вы как-то объясните это?

– О, вы, должно быть, говорите о моей матери. Да, это она бронировала место в рёкане. На своё имя. Небольшая конспирация, так сказать.

– Ты же должен быть в университете, – припомнил Такигава. – Чего здесь-то забыл?

– Я здесь по делам нашего клуба. На первом же собрании встал вопрос о грядущей поездке на праздниках. Я рассказал всем об этом месте, и меня попросили привезти полный список всех услуг и договориться с хозяином о брони.

– У вас что, клуб мажоров? – закатила Аяко глаза от наглости нынешней молодёжи. – Отдых в рёкане не для студентов! Это вам не в караоке заседать.

– Ничего не поделать, такой уж у нас клуб, – улыбнулся юноша с большим задором.

Не отрицает! – пришла Матсузаки в ужас.

– Отлично, слушай, Ясухара, а хочешь ещё и подработать? – Монах незамедлительно взял юношу в оборот.

– Меня убьют? – спросил он сквозь призму своей неизменной любезности.

– Вполне может быть, – ответил Такигава не менее эксцентрично.

– Я не сильно-то против. Пойдёмте, расскажете, что нужно делать.

IV

3 сентября. Воскресенье – день двадцать второй. Хаяси рёкан. Полдень.

Силы мои на исходе! – Май пришла в центр первой, упала на красную подушку, а вскоре распласталась на татами. – Мы провели в том доме всю ночь. Масако с её величайшей надобностью для общего дела оставили в рёкане. Никто не появился… Ясухара не разозлил их… Интересно, почему? Мари же говорила, что в то здание не положено пускать посторонних мужчин… Всё могло получиться, но мы не приблизились ни на шаг… Кстати о шагах, кто-то идёт.

Лёжа на полу, Май услышала чей-то размеренный шаг и, сквозь полудрёму улыбнувшись, поняла причины, обусловившие их сегодняшний провал.

– Опаздываете! – скопировала она Нару и его привычку всех попрекать. – Пока вы там прохлаждались, я тут вовсю работала головой. Я знаю, почему план провалился! Помните, Нару нам говорил, что здание закрыто для посещения посторонних до первого сентября, а уже третье, стало быть, затея с Ясухарой бесперспективна. Надо придумать что-то новое!

– Удивлён, что ты слушала, когда я об этом говорил, – юноша у сёдзи заговорил, и его голос Май бы не перепутала ни с каким другим.

– Нару! – Танияма порывистым движением оторвалась от пола и встретилась с ровным взглядом своего босса. – Лин, и ты здесь… – поприветствовала она таким образом Кодзё.

– Да, – он миролюбиво прикрыл глаза.

– Вы решили все дела в Токио? Как та актриса? Она скоро поправится? Нам можно будет её навестить? – забросала она вопросами.

– Она скончалась в больнице от внутреннего кровотечения, – сказал Нару холодно, миновав Танияму так же ровно. – Это не имеет никакого отношения к рёкану, поэтому мы закрываем тему о пострадавшей актрисе и начинаем работать с тем, что уже есть.

– Нару, а как же полиция? Тебя не задержали?

– С чего они должны так поступать? Я не убивал эту женщину. На неё упал шкаф, который являлся съёмочным реквизитом. Она не должна была врываться в чужой дом, даже если это её будущее место работы. Кроме того, она скрыла от своего нанимателя недавно перенесённую операцию. Это-то и послужило причиной смерти.

Мне это напомнило Лина. На меня тоже мог упасть стеллаж, а он оттолкнул… – Май вспомнила своё первое дело.

– Где все? – спросил Сибуя, возвращаясь к работе незамедлительно. – Почему вы позволяете себе прохлаждаться в полдень?

– Должно быть, отдыхают… – предположила Май. – Мы вторую ночь без сна, правда, результатов пока нет, но мы работаем и над этим.

– Не имеет значения. Я хочу переговорить с Харой, а потом надо определиться с временным интервалом. Я слышал о произошедшем. Госпожа Хаяси, узнав о смерти личной помощницы, слегла. Её выписка откладывается. Я бы хотел закончить со всем здесь до её появления. Май, принеси чай и проверь остальных. Настало время для настоящей охоты на призраков!

Да, да, да, – она передразнила его про себя и вышла в коридор. – Сколько раз он уже это говорил?.. Сбилась со счёта! Что-то это дело никак у Нару не идёт, словно его вечно что-то отвлекает, и главное остаётся за пределами его понимания.

– Монах? – Май повстречала в коридоре Такигаву в компании Джона и Ясухары. – А где остальные?

– Девочки отдыхали в онсэне, – ответил Ясухара. Юноша приобщился к рёкану, воспользовавшись фирменной синей юкатой.

Эта Масако… – поскрипела Май в душе. – Приняла тёплую ванну и наверняка не без задней мысли! Будет вешаться на Нару, благоухая шампунем!

– Май, а ты чего такая загруженная? – заметил Такигава некоторые изменения. Их младшая коллега, может быть, и просвечивала от своей задумчивости эти несколько дней, однако нынче она как-то осунулась, словно ей на плечи взвалили приличную гранитную глыбу. – Тебя Нао чем-то загрузил? Мари-то мы вроде бы как не слышали и не видели. Как только мы закончили ночью, она будто испарилась, думаю, она воспользовалась потайными ходами, и вестей от неё весь день не было. Я, конечно, понимаю, территория внушительная, но я начинаю тревожиться… Она тебе ничего не говорила?

– Нет… – Май помотала головой, задумавшись о словах Монаха. Мари и правда вела себя в последние дни очень странно.

– Май, – Джон её мягко позвал, и она вновь вернулась к людям.

– Простите, – поспешила она посмеяться, – Нару и Лин вернулись. Меня попросили найти вас и принести чай, лучше я поспешу. Некоторые из нас крайне не любят ждать… – Май насупила брови и пошла от друзей прочь, вышагивая серьёзными для её телосложения шагами.

– Пол не проломи! – выкрикнул ей Такигава сквозь смех. – Ну, пошли, послушаем, чего нам начальство скажет, – он хлопнул парней по спинам, саркастично употребляя злосчастное слово «начальник».

V

Разумеется, на спасибо он не расщедрился, – Май вот уже некоторое время пронзала недобрым взглядом Нару с чашкой налитого её золотыми руками чая, ощущая вдобавок лютую злобу из-за Масако. – И чего она повисла на нём?! Небось точно помимо героических просьб он заодно пообещал ей какую-нибудь неприличную гадость! – Танияма хмурилась на охочие выходки Хары, зная без комментариев каждого, что ждёт она ничего иного, как похвал.

– Расслабь лицо, а то морщины скоро появятся! – Такигава оттаскал Май за щёки, словно она какой-нибудь плюшевый рассадник блох и шерсти, довольно при этом посмеиваясь.

– Монах… – простонала она болезненно. Он застал её врасплох, оттого она покраснела. Сделалось неловко… Хосё заметил её ревностный взгляд, а значит, внимание обратили и остальные.

Скажи уже хоть что-то… – Май украдкой бросила взор сверкающих карих глаз на посеревшего от напыщенности Нару и задышала чаще.

Сибуя не мог и чая толком попить. Масако ни с того ни с сего придвинулась к нему и ухватила его за правую руку, прижав вдобавок к своему телу. Терпел он уже прилично, настолько, что Май успела перебеситься, а чай остыть.

– Итак, – Нару, прикрыв синие, вечно о чём-то скорбящие глаза, вынул руку из объятий Масако и вернулся за своё рабочее место, отгородившись тем самым ото всех, – Хара, ты сделала то, о чём я тебя просил?

– Да, я переговорила с ними, – сказала она с большим удовлетворением. – Май никто не отпустит. Она останется здесь и будет с честью нести возложенные на неё обязанности.

– Ты это только что придумала! – Танияма не выдержала, подскочила и ударила по общему столу ладонями. – Какая ещё честь? Почему я должна оставаться?! Если ты забыла, то я являюсь частью Лаборатории Психических Исследований, директором которой является Нару, а от тебя здесь вообще мало пользы! Зачем говорить такие вещи?.. Я здесь не останусь!

– Как грубо, – Масако прикрыла лицо фиолетовым рукавом свеженького кимоно так, будто недовольство Май отравило воздух вокруг.

– Присядь, – приказал влиятельно один самовлюблённый Нарцисс. – Эта проблема решится после изгнания, – Сибуя смотрел на Май прямым взглядом, не избегая, в отличие от неё, подобных немых столкновений.

Глазки Таниямы в панике и злобе бегали. Нару давил своим авторитетом; Масако якобы поднебесным талантом, а коллеги дружно молчали, не зная, что на это сказать.

– Ну и ладно! – Май одолела обида. Она сцепила руки на уровне груди и, демонстративно прижав пятую точку, отвернулась.

– Начнём в одиннадцать, – Сибуя стал вводить окружающих в курс дела. – Со мной пойдут: Лин, Джон, Такигава и Матсузаки. Остальные останутся здесь.

– Ты хочешь, чтобы я присмотрела за персоналом? – Масако послушно, как принято для японской жены, обратилась к предмету своего обожания.

– Да, – кратко дал ответ Нару.

– Хорошо, тогда я соберу всех в одном зале… – Хара повела свою звенящую любезностью речь, как Май выказала неповиновение, невзирая на великую волю божественного и величественного Нару.

– Нет! – шмякнула она по столу. – Я пойду с вами!

– Ты останешься здесь, – излил Сибуя горькую правду её жалкого положения секретаря на полставки.

– Думаешь, ткнул пальцем, и все тебя послушались?! – повысила Май голос, чтобы те ушные пробки, которые Сибуя себе вбил по самый мозг, вылетели напрочь. – Я пойду! Тебя же здесь не было, с чего ты взял, что у тебя получится изгнать их? Кроме того, это не тебя собираются здесь заточить и превратить неизвестно во что!

– Для изгнания вам не хватало нужного эквивалента, – сказал он как раз о том, о чём думал Такигава.

– Так и знал, что дело именно в этом! – обрадовался Монах. – Но ты прав, – он увидел озлобленный взгляд Матсузаки и как муж, слушающийся во всём свою жену, поспешил согласиться и с другими доводами начальника. – Май, именно из-за твоей привлекательности для этих душ, тебе следует остаться в рёкане…

– И чего теперь?! Ты прикажешь мне спрятаться под одеяло и трястись от страха?! – не скрывала Май своего возмущения. – Здесь желают сделать из меня идеальную гейшу, за воротами ждёт озлобленный призрак, который неизвестно по какой причине жаждет моей смерти. Я скоро свихнусь от этих мыслей! Мне надо что-то делать…

На панические вопли Таниямы откликнулся Нару и никак иначе, как собственным возвышением.

– Тебя никто не преследует за пределами рёкана, – Сибуя поднялся и спокойно сообщил не такие плохие новости. – Перед отъездом Лин закопал твою хитогату в лесу. Ты свободна от прошлых ошибок…

– Она не станет преследовать меня? – на лице Май читалось крайнее удивление. Нару не только подумал о скорейшем перемещении с одного объекта исследования на другой, но и о её безопасности.

– Нет, она уже получила то, чего хотела, – на этом Сибуя закрыл свою тетрадь с записями и продвинулся к выходу, где Май виновато схватила его за краешек чёрного пиджака.

– Но ты же всё равно отправишь её в иной мир?

– Не вижу смысла повторяться, – сказал он, не оглядываясь на свою смутившуюся и притихшую сотрудницу. – Дзёреем духа Сэцуко Симады мы займёмся после очищения нынешнего помещения.

– Нару… – Май не отпустила его, хотя он намеревался сделать контрольный шаг к выходу. – Я хочу пойти…

Голос и руки… Они подрагивали, и Нару размяк.

– Хорошо. Приведи себя в порядок, – он посмотрел на её короткую юбку с футболкой, предостерегая о возможных последствиях. – Попроси Мари, она поможет с этим…

После этих слов он вышел из рабочего центра в неизвестном для окружающих направлении, оставив одним зыбкую надежду, а другим полное разочарование.

– Значит, нынче я буду в компании прекрасной дамы, – сказал Ясухара с улыбкой. Он обращал свою шутку в сторону Хары. – Чем я могу быть вам полезен?

Ха! Ничем! Ты же не Нару… – хмыкнула она, оставив главные мысли при себе.

– Нашёл чему радоваться! – тихо, но язвительно выговорила Масако в сторонку.

– Не мешайся! Вот твоя главная задача, – сказала Матсузаки.

– И не подставляй себя под удар, – добавил Такигава. – Что-то подсказывает мне, что если эта хозяйка захочет, то уничтожит печать Лина. Уж больно покладистая она для духа её уровня…

– Тебя тоже это напрягает? – спросила Аяко.

– Да… есть немного, – признал он все плохие стороны этого дела.

– Думаю, мы вольны отдохнуть, – тихо и не теряя оптимизма, сказал Джон.

– Ну раз Нару ушёл… – поиграл плечами Монах. – Уже почти семь. Встретимся через четыре часа! Май, я тебя провожу, я бы хотел поговорить с Мари. Не хотелось бы пострадать от очередных фокусов живых.

– Да, я понимаю… – согласилась она.

Мысленно Танияма находилась где-то не здесь. Она представляла Нару в его темноватой в дневной час дня комнате, с молчаливым лицом и каким-то важным для них обоих разговором. Существовал такой или нет, но, по крайней мере, она такового очень желала.

VI

4 сентября. Понедельник – день двадцать третий. Объект исследования. Полночь.

– Лин, все здесь? – Нару обратился к своему ассистенту, ожидая коллег возле двухэтажного домика, где когда-то сгорели ни в чём не повинные гейши. На улице стояла хорошая погода. Тепло, немного ветрено, однако для начала сентября очень даже спокойно. Сибуя оглядывал собравшихся в свете фонаря коллег, видя и без помощи Лина, что не хватает трёх человек: Такигавы, Мари и Май.

– Простите, простите! Мы немного опоздали! – Такигава схватился за бок, дыша так, словно бежал изо всех сил.

– Хватит придуриваться! – прошипела Аяко. – Все прекрасно знают, с какой скоростью ходят Мари и Май, когда на них эта глупая обувь! – она не одобряла деревянные сандалии хотя бы потому, что это анахронизм, как и излишнее торможение всякого хода. По крайне мере, носить такую обувь – неразумно. Женщинам их круга убегать приходится как от призраков, так и от надоедливых мужчин, впрочем, на каблуках многие особы бегают более чем прекрасно, но это не путь гейши. Гейша усладит слух так, что довольным останется и мужчина, и бестелесный дух. Разумеется, утверждение спорное, однако среди дев, берущих цветочные деньги*, этот сказ подчеркнул бы их непревзойдённый образ.

– Что, так плохо вышло… – посмотрел он с любопытством, ведь в основном ломал комедию не для Нару, а для неё, ведь говорят же – главное, чтобы женщина улыбалась, тогда будут открыты пути и в её душу и если очень повезёт, то и в личные покои. – Тогда скажу как есть – на Май ни одно кимоно не сходилось!

– Монах! – Танияма побагровела от злости и стыда.

Я нисколечко не поправилась! Тут дело в другом… – она осторожно перевела взгляд на Мари и недолго посмотрела.

– Это моя вина, приношу свои извинения, – Мари прилежно поклонилась, опустив плотно собранные пальцы к коленям. – Мне нездоровится…

– Хочешь, я могу измерить тебе давление? Мы третью ночь сюда приходим, – предложил Нао с искренней тревогой в голосе.

– Нет, я как-нибудь справлюсь и без этого, – отказала она, выдвигаясь вперёд. – Давайте покончим с этим скорее. Я хочу навестить хозяйку в больнице, не прощу себе, если эти обстоятельства помешают нашей последней встрече.

Их мать так плоха? – задумалась Май.

– Никто из нас не вечен, – подошёл к ней Такигава. – Это хорошо, что она переживает. Всю эту странность ей можно простить, – они смотрели, как Мари вместе с остальными проходит в дом, чуть не забыв, что и сами пришли за этим же нешуточным ритуалом очищения.

В залах было полутемно: под расписным потолком тускло светились немногие лампы. В гэнкане*, где Май и Мари задержались, горел грубый с виду каменный фонарь.

Нао помог сестре снять белую накидку, а Танияма затаила дыхание, глядя на них. Наоки не говорил как обычно несравнимо много, он, с видом человека гордого и благодарного за оказанную ему честь, лишил сестру верхней одежды, молча, приняв её ледяное равнодушие.

Май засмотрелась, очнувшись уже тогда, когда её накидка заместо вешалки очутилась на её плечах.

– Не оставляй тёплую одежду здесь, – за спиной стоял Нару и нашёптывал нечто важное. – Может стать очень холодно…

– Я не могу пройти в этом… Не положено… – Май, как и её бывшая наставница, опустила глаза в пол. Она поняла это дразнящее чувство волнения. Когда мужчина стоит за спиной и едва касается пальцами плеч, то в грудной клетке что-то происходит. Сердце ноет, становится сложно дышать, и в области солнечного сплетения давит.

Сибуя, ничего не говоря, сосредоточенно посмотрел на Май со спины, на её отогнутый ворот карминово-красного кимоно – из-под белых нижних одежд выглядывала её тонкая бледная шея; на большой конверт из перламутровых оби – он мешал ему стать к Май ближе, и затем на меленькие ноги в беленьких таби, которые быстренько заскользили по ореховым паркетным доскам у входа.

– Нару, ты идёшь? – Танияма не сильно поняла его промедление, хотя, как и у неё, в его взгляде читался тот же вопрос: «Ты ничего не желаешь сказать?».

– Идём в дзёдан-но-ма…

Остальные уже должны быть в главном зале… Мы с Нару остались наедине, как-то неловко.

Май, не поднимая сомневающихся глаз, шла за директором SPR. Он миновал охиромо, раздвинул фусума и пропустил девушку вперёд. Танияма не могла не ощутить его пристального взора.

Не смотри так, пожалуйста… – Май разуверилась в силе собственного шага. Нару бросал неоднозначный холодно-печальный взгляд с высоты своего недосягаемого величия, и ноги Таниямы с каждым разом отчётливее выдавали её страх.

– У тебя озноб? – Сибуя заметил трясучку своей сотрудницы и счёл нормальным спросить. Его не было три дня. За это время Май с успехом могла найти на свою голову приключений.

Заметил! – её как током прошибло.

– Да, я что-то волнуюсь, – посмеялась она вместе с очередью выпаленных слов. – Странные ощущения, когда за тебя кто-то что-то решает, будто твоя жизнь совсем тебе не принадлежит.

– Такое бывает с теми, кто не в состоянии что-то решить, – заявил он и, оглянувшись в пустые пролёты, задвинул перегородку.

Вот это сейчас был камень в мой огород?! – набралась Май отваги для дачи отпора.

– Что с температурой? – Нару резко переключился на Лина. Танияма от такой перестановки фигур еле сдержала возгласы о напыщенности и холодности их Нарцисса. – Никаких отклонений от нормы, – прокомментировал он, когда получил данные, занесённые на бумагу. – Хорошо, можете отложить датчики. Они пока нам не понадобятся, – приказал он.

– Тогда какие идеи? – спросил Монах, отдав Лину прибор измерения температур. – Нао с Мари так и оставим здесь? Или, может быть, отправим их в комнату хозяйки? Аяко может защитить помещение, а мы уже будем осматриваться здесь…

– Нет. Они должны находиться здесь. Опустите перегородку! – отдал он ещё один приказ, заставляя коллег отделить хозяев от них.

– Ну вот, так мы не будем им мозолить глаза, – Нао постарался улыбнуться, присаживаясь за столик, где ранее велись переговоры, а Мари в ответ отвела глаза. Разговор между ними не клеился вовсе. – Мне бы хватило одного твоего слова… – сказал он уже печально, глядя на ширму, которая опускалась с потолка.

– Готово! – Такигава похлопал в ладоши, словно отряхивал пыль, которой здесь и в помине не было, и энергично закрутил головой. Смотреть на сотрудников SPR, которые уже минут двадцать стояли, как неприкаянные, забавляло. – Что дальше?

– А дальше я попью чая, – сказал Нару, приказав Лину принести ещё один столик из комнаты хозяйки, которая находилась буквально через стену от них.

– Нет, ты вот это серьёзно?! – не понял юмора Монах, тогда как Аяко и Джон отнеслись с пониманием, точнее, Браун с христианским спокойствием, а Матсузаки со своим природным безразличием до некоторых мелочей, коими выходки Нару, несомненно, успели стать. – Пару часов ты не потерпишь?

– Нет, – безразлично до его воплей ответил он. – Май, принеси мне чай, – выдал Сибуя незамедлительно, как только Кодзё позаботился о столе и дзабутоне.

Ну просто нет слов! – сдержал вопль Такигава, удивляясь не только поведению Нару, но и самой Май. Та с какого-то перепуга поклонилась и прилежно пошла к комнате Мари, где хранился чай и тлел очаг.

– Джон, начни читать молитву на втором этаже, – Сибуя вновь открыл рот, и Хосё в очередной раз запустил пальцы в свои волосы. Во всём его лице читалась полная потерянность. Чего ещё можно было ожидать от этого невыносимого Нарцисса – этого, увы, никто, кроме самого Нару, знать не мог.

– Хорошо, – кивнул Браун, не изменяя своему доброму выражению лица.

– Ну, а мне, что прикажешь делать? – не сдержался Монах и спросил в лоб.

– Ничего, вы с Матсузаки будете здесь. Ваша обязанность присматривать за наживкой, – сказал Сибуя.

– Кажется, это он о нас, – Нао вновь посмеялся, находясь с Мари как бы наедине, но всё же в одной комнате с сотрудниками SPR. Девушка проигнорировала.

– Твой чай, – Май принесла нефритовый чайничек размером не больше ладони и одну такую же чашку. – Прости, чёрного здесь нет…

– А ты у нас ещё и не любитель зелёного чая, – Такигава нашёл, к чему придраться, пользуясь этой ситуацией незамедлительно. – И давно у тебя такие пристрастия?

– Мне без разницы, какой чай. Я пью и тот и другой, – закатил он надменно глаза.

Верно, это же я заставила Нару пить исключительно чёрный чай. Хотя в офисе я тоже завариваю ему именно чёрный. Монах, какой ты глупый, Нару должен думать о своём здоровье. Так хочется сказать, но как-то неловко… – Май постаралась избежать войны характеров, продолжая стоять возле своего начальника. Она могла бы присесть, но тот не давал на то дозволения, и она покорно молчала. В былые времена она бы кричала во всё горло: Нару – то! Нару – сё! И присесть людям предложить надо, и ввести в курс дела также не мешало бы… А тут, тишина…

Замкнутый образ жизни этого места губительно отразился на живой натуре Май Таниямы. За последние несколько дней она похудела, побледнела и вообще неважно спала. Сегодняшние новости, да ещё из уст Хары, оставили свой неизгладимый отпечаток. Столкновение взглядов, которые сказывались на образе жизни, схлестнулись в голове Май в неравном поединке. Всем привилегиям и благам этого места она бы с лёгкостью изменила через одну очень важную деталь – Нару здесь не будет, он вернётся в Токио. Весь этот суетный день она про себя твердила и твердила: «Я здесь не останусь!», «Масако это выдумала, чтобы подлизаться к Нару!» и ещё много-много всего того, чего она бы с лёгкостью выплеснула на любого любопытного собеседника. Что же изменилось сейчас? Сиротливые залы этого домика склонили Май к обратному. Здесь она почувствовала груз ответственности. Благодарность… Никто и никогда не задумывался о том, чтобы предоставить ей кров на всю оставшуюся жизнь. Окружающие относились с пониманием, заботой, но, по большей части, ответственность брали поскольку-постольку. Духи оказались понятливее живых, одним таким решением ей предлагали: дом, образование, стабильность и ко всему прочему немалое уважение. Май не могла интуитивно взять и оскорбить здешних хозяев, предпочитая отныне хаосу собственных эмоций покорность.

– Май? – Аяко обратила внимание на младшую коллегу, сместив из-за сосредоточенности брови к переносице. Поведение Таниямы вывело её из собственного кокона заблуждений, где она, будучи тщеславной жрицей, вечно охочей до похвал, стояла на высоком пьедестале, давя своей ногой таких вредоносных людишек, как, например, Такигава, каким она его сейчас вполне заслуженно считала.

– Я что-то задумалась, – Танияма от неловкости посмеялась и, забегав по знакомым лицам взглядом, поняла, что не может скрыть накативших на неё мыслей. – Простите меня, кажется, я зря с вами увязалась. Лучше мне вернуться в рёкан… Не провожайте меня, Масако же сказала, что для меня угрозы нет.

Май приняла решение взять передышку, оставив друзей без толковых объяснений вскоре после поспешных извинений.

В коридорах слышался тихий отголосок строк из Нового Завета. Джон не утратил своей работоспособности, ведя близкую по духу деятельность, как того требовал невыносимый босс.

– Я проверю, – Нару поднялся с красной подушки, следуя за единственной настоящей сотрудницей. – Лин, жди здесь, – он пресёк любое вмешательство, говоря чуть ли не в открытую, что им с Май надо переговорить.

– Вот так воспитываешь их, воспитываешь, а они потом берут и уходят, – Монах поглумился над Кодзё; у мужчины опустились руки, когда Нару оставил его за бортом, зато вечный энтузиаст-Такигава нашёл, чем занять скучающую публику, не было б здесь ещё точащих на него зуб жриц, тогда бы сгустившиеся сумраки могли окраситься его лучезарной улыбкой.

– Тебе-то чего жаловаться?! У тебя же нет детей. Все твои дети – это аккорды на гитаре. Ты басист и каким-то чудом монах в одном флаконе.

– Кто ж знает, есть они или нет, – закатил он мечтательно глаза, поводя руками. – Жизнь музыканта полна скандальных историй…

– Действительно, вот ты и выдал себя. В тебе больше от музыканта, чем от монаха! Как только Нару доверяет тебе… Скатился к нам с гор вместе со своей гитарой и теперь вешаешь лапшу на уши порядочным людям!

– Я что-то не понимаю, ты чего злишься? – Такигава начал догадываться, что нынче из Аяко не просто лезут издёвки, а нечто более личное. – Тебя так задело, что у меня могут быть дети от других женщин? Ну, так у меня вроде бы на тебя видов не было, да и повода я не давал…

Матсузаки, не желая того, покраснела до повышения температуры собственного тела. Ей хотелось сказать так много, но оттого слова не складывались в цельные предложения.

– Монах-извращенец, басист-самоучка! – бурчала она себе под нос. – Да кому ты вовсе здесь нужен?! – тут её голос сорвался на крик.

– Знаешь, это уже начинает переходить все границы, – Такигава показал, что так же может злиться. – Если ты чем-то недовольна, то скажи об этом прямо. Я монах, а не ясновидящий. И если ты не заметила, то я немного устал подстраиваться под твоё ПМСное настроение!

ПМС… ПМС… Я тебе сейчас устрою ПМС! – у Матсузаки в голове последние винтики слетели.

– Может быть, я вам могу чем-нибудь помочь? – Нао услышал знакомый, часто крутящийся в медицине термин, и высунулся из-за перегородки.

– Сгинь! – прокричали двое священнослужителей в один голос.

Да об этом мечтает каждый второй в моём доме, – Нао с добродушным смешком вернулся на своё место и с той же приветственной мордашкой обратился к Мари.

– А ты не желаешь на меня покричать? – спросил он ради шутки, получив очередное пустое на эмоции выражение. – Да, придётся как-то пережить эту ночь… – вздохнул он, продолжая слушать треск от ссоры Аяко и Такигавы.

VII

Дружеская деятельность в главном зале превратилась в домашнюю ссору, где Мари и Нао явились случайными свидетелями. Боевой огонь Матсузаки обрушился на бедную голову Хосё, как проливной дождь. Непонятно, как во всей этой нагревающейся обстановке Лин не стал для Такигавы верным зонтом. Сработал ли его неприкасаемый статус, который покоился на его невозмутимом лице; послужило ли нейтральное отношение к окружающим в общем – этого никак не могли знать Нао и Мари, так как только в их головы могли приходить такие вопросы. Вопросы же, приходящие к Аяко и Хосё – это как не поубивать друг друга до рассвета.

Наконец, они оба взяли тайм-аут, дав воображению передышку.

– Подожди, дай мне отдышаться, – Такигава согнулся в пояснице, находя упор в своих коленях.

Аяко и сама выдохлась, считая испарину, проступившую на лбу, неприятной, особенно ввиду наклюнувшегося повода.

– Ух! – громко выдохнул Монах. – Настоящее испытание для дыхалки. Если Нару сейчас потребует кого-то изгонять, то могут возникнуть проблемы.

– Тогда медитируй! – из уст Аяко послышался совет, брошенный каким-то рывком.

– Ну, идея не такая плохая, – согласился он и присел на татами.

– Ещё бы! – сказала жрица, ничуть не сомневаясь в дельности совета.

Такигава мерно выдохнул, расправил плечи и положил руки на собранные должным образом колени. Свет прекратил давить на его глаза: веки сладко накрыли глазные яблоки, и покой опустился на его плечи. Но и то счастье продолжалось недолго. Лампы начали помигивать. Сквозь тонкие веки Монах уловил неприятные танцы света.

– Кажется, у нас гости… – Хосё принял устойчивое положение на своих двоих и, невзирая на человеческие прихоти, молниеносно нашёл в себе силы для рабочего настроя.

– Перестало мигать… – Нао вновь вылез из-за ширмы, чем в очередной раз заслужил грозные выкрики.

– Может, у Джона чего?.. – Монах посмотрел на коричневый потолок с медным и золотым орнаментом, щурясь от подозрительных звуков.

На втором этаже что-то упало… Удар показался внушительным, по крайней мере, вес того, что упало. Затем последовал ещё один такой стук, и вроде бы всё стихло.

– Надо бы посмотреть как там Джон, – предложил Такигава. Во время затиший они частично слышали приглушённый голос Брауна, здесь же всё подозрительно стихло.

– Но мы не можем оставить их… – Аяко посмотрела на опущенную ширму, откуда совсем осторожно выглядывал Нао, так и напрашиваясь на удар подушкой.

– Лин? – Монах позвал Кодзё, так как тот уходил.

– Я проверю, – сказал он перед раздвижными дверьми. – Будьте здесь…

Нет, мы, в общем-то, не настаиваем… – Такигава вполне спокойно покатал глаза, остановившись боковым зрением на Матсузаки. – Да, дорогой ты наш человек, я бы сейчас не отказался от перепалки с духами. Это лучше, чем отбиваться от обозлённой мико. Неужели она так из-за платья бесится? Я же не рассматривал её, только снял…

Приключения Аяко и Хосё на нездоровую голову Лина интересовали мало. Перепады электричества вынудили его ослушаться приказа Нару. Сейчас он планировал проверить Джона, а следом и своего ученика.

На втором этаже Кодзё отметил немалую активность. Температура снижалась с каждым сделанным шагом, тогда как по всем законам физики она должна была подниматься. Татами оказались влажными, дальше же по коридору они и вовсе заледенели. Там же в полулежащем состоянии сидел Джон и помахивал Лину рукой.

– Лин-сан, ты очень вовремя, – с природным добродушием сказал священник.

– Что-то пошло не так? – спросил Кодзё, присаживаясь на корточки для того, чтобы осмотреть Брауна.

– Совсем нет. Я поскользнулся. Хотя очень даже может быть, что мне помогли. Я не особо понял… – Джон от стыда за глупость посмеялся и, попытавшись встать, пожаловался на острую боль. – Простите меня, Лин-сан, но, кажется, я ногу совсем зашиб. Дважды на неё упал.

– Я помогу дойти до дзёдан-но-ма. Там травму осмотрят, – Кодзё предложил довести коллегу до врача, чему помешал мигающий свет.

Лампы трещали и накаливались до предела. Весь второй этаж заходил ходуном. Потом последовала несколько хлопков: некоторые лампочки не выдержали напряжения, лопнув, а другие потухли одним ночным стоном.