Текст книги "Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 53 страниц)

– Я ничего об этом не знала… Кента рано лишился отца, а когда он был в старших классах, его мать снова вышла замуж. Он часто сбегал из дома, а потом стал встречаться со мной. Когда мои родители умерли, то он предложил выйти за него замуж, и я, поддавшись одиночеству, согласилась.

– Это вполне могло стать причиной потери чувствительности. Мозг защищается от стрессов, автоматически отключая восприятие и ощущение чего-либо по существу, однако, если эмоционально-чувствительный фон не восстановился, то возникают проблемы вот такого рода, – пояснил Сибуя в последний раз. – В принципе судьба вашего друга меня мало интересует. Если бы Май пострадала, то полиция уже бы была здесь, впрочем, угроза её жизни реально существовала, поэтому частично решение о психиатрической госпитализации или же временном аресте будет принимать и она.

А меня-то зачем впутывать?! Если бы я подавала в суд на каждого призрака, который хватал меня за какие-либо части тела, то уже бы выкупила родительский дом! – Май из-за этого загрустила, а Сибуя подошёл, чтобы посмотреть на её шею, где заметил несколько красных пятен от пальцев.

– Добавишь что-то? – спросил он, смотря свысока.

– Нашёл сразу же крайнюю, – отвернулась она, стыдясь. – Ничего я делать не буду! Нам через пару часов уезжать, для чего рисковать, когда нас ждут в другом месте. И вообще, ты сам только что умирал, а тут скачешь, как кузнечик, у меня даже сердце от страха свело.

– Я симулировал, – рассказал он. – В противном случае я бы не смог вывести нашего поджигателя на чистую воду.

– Хочешь сказать, что ты всех обманул?

– Это – не обман, а рабочая уловка, сколько тебе можно повторять?!

Снова началось… – голова Хосё сама пошла набекрень.

– Скажи ещё, что не спал! – хмыкнула Май, искренне веря, что уж тогда Сибуя точно не симулировал.

– Разумеется, нет! Я же сказал, что притворился больным, сколько ещё раз нужно индивидуально об этом сообщить?! Или тебе нужна приватная беседа?

Этот Нару… – заскрежетала она зубами, не контролируя дрожь. – Лежал и слушал, как я наизнанку выворачиваюсь, а я ещё сказала, что не буду против его прикосновений… Да гори оно всё синим огнём!

– Глупый Нару! – прокричала Май на пике своего недоумения, и новая звонкая пощёчина обрушилась на несчастную гордость Сибуи.

XII

– Возвращаясь к вопросу изгнания, – глаголил Нару уже в гостиной со своим типичным каменным выражением лица. – Поскольку всё встало на свои места, то я даю вам ровно час, другого шанса у нас может не быть ближайшую неделю, так что не тратьте моё время понапрасну.

Думаю, ты потерял свою внушительность как минимум до конца этого дня, – обиженно хмыкала Май. Её умозаключение опиралось на реакцию окружающих. Хосё от смеха покраснел не меньше, чем спелый, лопающийся помидор. Он старался сдержать смех, поэтому его «томатный сок» брызгал сквозь образовавшиеся трещины внезапно вылетевшими смешинками. Физиономия у Сибуи была ещё той. Строгая, зазнавшаяся, с красный шлепком во всю правую щёку. Аяко и та время от времени утирала слёзы от сдерживаемого смеха.

– Если вы так хотите развлечений, то отправляйтесь в цирк, здесь вам не место для веселья, – Нару не выдержал и сделал замечание, после чего бедный Монах уже без права на «дозревание» лопнул, заручившись поддержкой мико.

Ясли, а не контора… – подумал Сибуя сухо и скромно.

– Ладно, ладно, прости, – ещё смеясь, выговорил Такигава, поднявшись с той целью, чтобы выдохнуть весь сдерживаемый где-то на уровне пупка смех. – Так что там на камерах?

– Ничего, – ответил он апатично, закрыв при этом ноутбук.

– Как это ничего? Лин же устанавливал камеру и микрофоны! – Хосё ринулся к чёрному ноутбуку, но там и, правда, не было ничего.

– Они не рабочие, всё это фикция, – пояснил Сибуя и закрыл свой ноутбук вновь.

И здесь всех обдурил! – буркнула Май про себя.

– Всё оборудование уничтожили в рёкане твоего друга, не думаю, что об этом нужно напоминать…

– Тогда как ты предлагаешь духа изгонять? – спросила Аяко с нескрываемым укором.

– Интересно, а как вы без меня обходились, – надменно ухмыльнулся Сибуя, – или вся ваша методика – это нелепая случайность?

– Знаешь что, это не так-то просто очистить целый дом, тем более, когда времени только час!

– И, правда, голова некоторым нужна не для того, чтобы думать, а для красоты, – оскорбил он жрицу и занялся Хосё. – У тебя тоже нет здравых идей?

А вот и месть за ухмылки… – скривился Такигава перед грядущей публичной расправой.

– В общем-то, есть парочка. Хотя это может быть и действительно пальцем в небо, погода испортилась, так что… Кхм, – прокашлялся он дабы принять важный вид, – наш дух, скорее всего, отсиживается на чердаке или в подвале, думаю, его поведение чем-то схоже с детским, а обиженные дети чаще всего где-нибудь прячутся. В любом случае проверить стоит именно там, если же он засел в самих стенах, то здесь работа для священника и мико.

– Хорошо, хоть у кого-то голова ещё работает, – согласился Сибуя.

Что? И это всё? Никакой казни? – не мог расслабиться Такигава.

– Есть небольшие осложнения, – вновь начал Нару. – Наш дух не совсем то, что я полагал изначально, но думаю, это не сильно-то меняет суть дела. Вам и вашему другу придётся на этот час покинуть дом, – он обратился к хозяйке, готовясь дать задание Аяко.

– Что? Но куда?.. – женщина переглянулась с присмиревшим Рюу и посмотрела на Нару.

– Это не так важно. Лучше туда, где много народа. Торговый центр подойдёт. Матсузаки, потребуются амулеты. Призрак не должен последовать за ними.

– Поняла, поняла… – взялась она за дело бубня.

– Далее, Джон и Матсузаки займутся очисткой дома. Такигава и Май поработают на чердаке, а мы с Лином возьмём на себя подвал. При обнаружении духа я попрошу немедленно сообщить мне. Полтергейст не очень сильный, его образ воздействия – игра на чужих слабостях; наши он не знает, поэтому манипулировать не сможет, это породит защитную реакцию, попрошу всех действовать очень осторожно, никто не должен пострадать, так как ещё не известно, что нас ждёт дальше.

XIII

Сухое и серое – таким был чердак дома супругов Хосино. На небольшом окне доживала свой век сотканная паутинкой льняная шторка. Потёртые стены из красного кирпича, покрытые толстым слоем пыли полы, старые ламповые телевизоры и висящие на стенах колёса от велосипедов. Картины, потрескавшиеся и облезшие стояли на полу, а обросший паутиной и грязью шпагат местами свисал с балок под потолком.

– Да, не часто они сюда заходят… – прошёл Хосё первым, собрав своими одеждами часть старой паутины.

– Не думаю, что у наших учителей было много свободного времени, – ответила Май, вспоминая школу.

– И то верно! Ну что, приступим?! – размял он спину, готовясь читать мантры. – Помнишь, что надо делать?

– Да, – кивнула она. – Если увижу призрака, сразу звонить Нару.

– Отлично, значит, приступаем… – сказал он, и гортанные звуки, напоминающие пение, зазвучали на старом чердаке. – Он Махадевайя Намах. Он Наумаку санманда базара дан кан… – читал он то, что будет повторять ещё сто семь раз, привыкнув к воздуху, наполненному запахом пыли и звукам дождя за окном.

Май оглядывалась по сторонам, прислушиваясь к каждому шороху: где-то пробежала мышка, а может быть, это за стенами осыпалась старая штукатурка.

Вроде бы всё тихо… – осматривалась она, приглядевшись к одной из картин. На розово-жёлтом полотне ещё виднелись миловидные леди в белых ажурных платьях и шляпках, за белоснежным железным садовым столиком с чашечками чая. Май приглянулись их пухлые милые лица, но в какой-то момент ей показалось, будто губы разомкнулись, оскверняя их чистейшие лица бесчеловечной улыбкой. Она потрясла головой, поняла, что показалось, и посмотрела на Монаха. Тот продолжал читать мантры.

Нервы… Это всё нервы… – выпрямилась она, как услышала странный капающий звук. Если бы не мантры, то Май бы грешила на худую крышу, но и без того она бегло пробегала глазами по потолку, разыскивая давящую на психику течь. Так продолжалось, пока она сама же и не вступила в тонкий стекающий к её ногам грязный ручей. – Да откуда же?.. – её взгляд пошёл вверх по воде и вновь остановился на картине. Весь белый стол с ажурной скатертью почернел от воды с сажей, а две миловидные леди жадно скалились, глядя чернющими глазами на Май.

– Нет! – прокричала она и бросила в ряд с картинами стул. Содержимое комнаты в ответ задрожало, и мантры Такигавы приобрели устрашающий оттенок. Капающие звуки прекратились, зато послышался ещё более щемящий душу звук.

Хлюпающий, протяжный… Всё это напоминало мокрую походку чьих-то очень усталых ног.

– Монах… – прицепилась к нему Танияма, заметив на полу следы маленьких детских ног.

Надо звонить Нару… – вспоминал она, вынимая из кармана сотовый телефон.

– Нару, он здесь… – сказала она и, испугавшись внезапно включившегося за спиной шипящего телевизора, выронила из рук телефон.

– Он Наумаку санманда базара дан кан… – Хосё прибавил децибелов, перекрывая своим голосом шипение старого лампового телевизора.

– Ш-ш-ш… – продолжал массивный агрегат.

Странно… Он ушёл? – Май обратила внимание на следы, которые оборвались возле картин, и переключилась на свой сотовый телефон. Чёрная коробочка оказалась у ножек того самого шипящего телевизора, а стало быть, лезть за ним туда.

Придётся перезванивать… – подумала она, сквозь треск в ушах; шипящий ящик надрывался у самого её уха, пока уже грязная от пыли рука тянулась к заветному телефону. – Достала! – пришла она в восторг на мгновение, после чего замерла в холодном оцепенении. В её волосах ковырялись чьи-то маленькие мокрые пальцы. Будучи на четвереньках под телевизором она только и могла, что пялиться на красные растопыренные ножки лампового аппарата, а холодная ручонка тем временем издевательски накручивала волосины на пальцы, выдёргивая по одной.

– Монах… – пропищала она растерянно и это стоило ей дальнейшего жестокого обращения. Только её рот открылся, как призрак вцепился в её голову, и Танияма отмахиваясь и крича, вылетела из-под трескучего телевизора.

– Он Наумаку санманда базара дан кан… – Хосё направил свою молитву в сторону перевернувшегося агрегата, но к тому времени он уже потух.

– Стихло… – прислушалась Май, подумав, что теперь уже точно не видать им призрака и хвалебные песни Сибуи, и после секундного замешательства стены затряслись. Колёса от велосипедов повалились в кучу другого старого хлама; грязная паутина, как какое-то рваньё запарила в потоках сухого, остывшего воздуха, и дверь издала тошный протяжный скрип.

Будто кто-то проронил предсмертный стон, – поёжилась Май и, испытывая надежду в утешении, посмотрела в сторону Хосё.

«Дай мне своё тело!» – чёрная надпись появилась на красной кирпичной стене и на этом, в самом деле, всё стихло.

XIV

– Где он? – Нару появился с минуты на минуту, застав Май в полной растерянности и Монаха, дочитывающего свои мантры.

– Только что был здесь. Оставил это и исчез… – сказала Танияма, тыкая в стену.

– Пытается пугать, это уже хорошо… Контакт есть! – заключил он со всей серьёзностью.

– Сюда! – окружающие услышали голос Джона и побежали вниз по лестнице, в гостиную.

– Он только что был здесь! – сказал Джон и указал на стену.

– «Впусти меня!», – прочитал Нару. – Должно быть, сейчас он направится к Лину. Все за мной!

Кодзё тем временем осматривался, реагируя на появление полтергейста в подвальном помещении исключительной осмотрительностью.

Грохот от оставшихся членов команды его, несомненно, отвлёк.

Миновав крутую лестницу с деревянными перилами, все пятеро оказались в сыром подвале с побеленными облезшими стенами, составив Лину необходимую компанию.

– И где он? – закрутил головой Хосё.

– Здесь, мои шики чувствуют его, – сказал Лин.

– Не прячется… – прищурился Нару, после чего последовал грохот – дверь в дом захлопнулась, оставив исследователей в подвале без освещения и права на побег.

– И что теперь?! – заволновалась Аяко, вцепившись в темноте в чью-то руку.

– Ну если ты мне руку не оторвёшь, то я воспользуюсь фонариком, – сказал Монах, зная, куда и зачем шёл, когда поднимался на чердак и уж тем более в подвал.

Два фонаря тускло осветили белым светом помещение и на стенах вновь появились надписи с теми же требованиями.

– Май, ты мешаешь, – сказал Нару сурово, ведь та загораживала ему всякий обзор на лестницу.

– Там… – выговорила она не своим из-за страха голосом и качнулась в сторону.

На ступенях лежало чьё-то полураздавленное тело, это бросалось в глаза из-за неестественного изгиба спины. Полупрозрачное существо с бликами света пришло в движение, и длинные руки начали медленно перемещаться со ступени на ступень, волоча при этом таз и ноги.

– Тело… – сипло простонал погибший мужчина. – Тело… твоё или твоё… – запрокинул он голову с диким хрустом. Май почудилось, что это шейные позвонки разом сместились и сделали его чёрную голову невероятно тяжёлой. – Твоё… – его блестящие влажной чернотой глаза нацелились на Нару, выбрав подходящую жертву.

Нару?! – Май в страхе за Сибую тут же прямо посмотрела на него, сомневаясь в его безопасности.

– Тебе нужен не я и никто из чужаков, – громогласно объявил он. – Посмотри в том углу… – Нару указал рукой на пустой угол, вынудив всех немного отступить.

Но там же ничего нет… – Май бросила свой взор на босса, а потом вновь на тёмный с бликами фонарей угол. – Подождите, на полу чья-то одежда… – присмотрелась она.

– Минори… Рюу… – прохрипел он болезненно, надрывая глаза до красных рваных сосудов.

Хитогаты! Нару использовал хитогаты, чтобы его обмануть! – сообразила Май, услышав следом очередной призрачный стон и хлюпающие звуки босых ног.

– Минори, Рюу, вы же поиграете со мной?.. – мимо неё проплыл чернявый мальчик ростом чуть больше метра двадцати, оставив за собой очередные мокрые следы. – Минори… – выговорил он имя довольно, протянув свою маленькую ручку. – Рюу… – взял он и вторую несуществующую руку. – Будем играть вечно! – осклабился он кровожадно и, глядя на исследователей, вскоре исчез…

Ужас, даже думать боюсь о судьбе Минори и Рюу, если бы он действительно решил играть с ними вечно… – представила Май на одну секунду и тут же от этих мыслей содрогнулась, зажмурившись от появившегося света.

– Мы закончили, – сказал Нару, выключив чёрный фонарь. – Минори Хосино и Рюу Утияма, – он поднял тёмно-зелёный женский плащ, серую мужскую куртку и показал сотрудникам разломанные деревянные дощечки в форме человечков.

– Хитогаты… – сказал Такигава. – Как думаешь, он больше не вернётся?

– Нет, больше не вернётся…

И от этих слов мне сделалось чудовищно одиноко, – Май сгорбилась от душевной боли, и на этом дело супругов Хосино было закрыто.

XV

Восемь часов вечера…

– Спасибо за вашу помощь, – кланялась Минори Хосино, прощаясь с представителями Лаборатории Психических Исследований. – Вы помогли моему мужу уйти на покой и освободили меня…

– Да, но делал я это не за вашу благодарность, поэтому достаточно, – излил Нару свою чистейшую от природы любезность.

– Нару! – закричала Май, краснея за хамство любимого босса. – Извините, он такой дружелюбный всегда… – посмеялась она, стараясь привести опешившую женщину в чувства, всё же оговоренная сумма была конторе уплачена. – Кстати говоря, Нару, ты так никому и не рассказал о причинах… Почему ты взял это дело, ведь ты обычно не берёшься за что-то скучное? – она побежала за ним, подумывая, что все обиды между ними в прошлом, в чём просчиталась.

– Я не говорил, что это дело скучное, а если ты успела между избиением своего босса и тратой его времени на бесполезную болтовню заскучать, то это только твои проблемы. Я выяснил практически всё, что хотел, – нагрубил он, да ещё и не глядя.

– У-у-у! – проурчала Танияма в порыве злобы. – Тогда булькай себе в одиночестве, я к тебе как к человеку, а ты окружающих, похоже, воспринимаешь как туфли, меняя их по погоде!

– Э-э нет! – остановил её Хосё, заслонив дорогу собой. – Я тоже хотел бы узнать причины появления этого дела. Время у нас ещё есть, поэтому мы или заскочим в тот торговый центр за моей любимой курочкой или поболтаем немного здесь.

Возвращаться и позориться в том заведении Нару не шибко хотелось, поэтому сделав всем милость, он заговорил.

– Дело супругов Хосино должно было разрешить некоторые детали, я планировал, что оно будет схожим с делом Хаяси-рёкана, но ошибся. Обстоятельства схожи: пожар, жертвы, полтергейст. Однако здесь мы имели место с приобретённым в детском возрасте психозом, который в дальнейшем перерос в деперсонализацию. Я полагал, что призрак мстит другу детства или своей жене, а он оказался типичным примером паразитирующего организма.

– Получается, что эти двое должны благодарить тебя в силу чистой случайности, – сказала Аяко.

– Если не считать, что я просил Мадоку найти нам схожее дело, то да, – подтвердил он.

– Тебя настолько смущает дело с рёканом? – поинтересовался Джон.

– Я ещё не совсем понял то место и призраков, застрявших в нём, – Нару прислонился к чёрному фургону и замассировал свой лоб. – Хара не уточнила количество духов, я не могу выявить мотив, а ваших сил не хватит, если каждый находящийся там призрак начнёт мстить. Если переложить ситуацию на наши дни, то можно предположить следующее исчисление: хозяйка, её личная помощница, двенадцать учениц и прислуга, думаю, речь идёт, по меньшей мере, о двадцати душах. Призраки, которые мстят, очень опасны, скоро ночь и возвращаемся мы практически ни с чем. Конечно, наш дорогой эмпат мог бы поделиться нужной информацией, но ей, по всей видимости, до сих пор где-то жмёт, а поскольку мои методы уже исчерпали себя, то будем тыкать пальцем в небо. Лин сделает хитогаты для хозяев рёкана, а дальше будем молиться, что это сработает. Версия с пожаром во время Японо-китайской войны не отработана, вы уже могли заметить, что чаще всего причины появления полтергейстов – это, прежде всего сами люди.

– Ты полагаешь, что предки Нао подожгли тот дом и так заполучили его задарма? – вывел из его рассказа Монах.

– Это вполне может быть, – согласился Джон. – Война – хорошее прикрытие для подобных махинаций с недвижимостью. Тогда это объясняет заточённого духа ребёнка и поклонение погибшим там людям.

– Да, именно об этом я и подумал… – раскрыл Нару все карты, не обращая никакого внимания на Май.

Танияма сникла до черноты под глазами. Нару говорил неприятные вещи. Она не жалела информации, говорить всего лишь было не так просто.

– Мне ничего не жалко, но даже если я расскажу, то разочарую тебя, – Май начала говорить с опущенной головой и неестественным низким голосом.

Дождь закончился, исследователи могли хоть весь вечер стоять на улице и смотреть, как Танияма ковыряет носком тряпичных кед асфальт.

– Май… – Аяко подошла, чтобы немного успокоить её, а она остановила её рукой; капля жалости и она бы разрыдалась у неё на плече.

– Я вновь очутилось в том сне, где приёмную дочь хозяйки той самой школы закрыли в амбаре. Девочка уже к тому времени утонула и меня, то есть её, должны были осудить. Наказанием стало изгнание. Когда я оказалась ночью в лесу, то напугалась и побрела к чьему-то дому, там я обнаружила старую усадьбу, а дальше как провалилась и очнулась я уже в школе, где стояла перед хозяйкой на коленях. Там меня били бамбуковой палкой, а затем велели не шевелиться. Другие девушки стояли и смотрели на то, как меня медленно убивают, я… мне… стало так страшно, я кричала и звала на помощь, а когда увидела плоский нож для икебан, то думала, лишусь чувств. Тогда меня крепко схватила личная помощница хозяйки и потом последнее, что я помню – это запах крови и металла… – Май уже рыдала, не позволяя прикасаться к себе, пока рассказ не закончится. – Мари привела меня в чувства пощёчиной. Я ещё никогда так не радовалась подобному унижению, эти галлюцинации скоро сведут меня с ума! – сдалась она, позволив Матсузаки, как следует пожалеть её.

– Так ты что, видела во сне саму себя на месте той девушки? – Хосё спросил пока далеко не ушли от затронутой темы, делаясь на редкость серьёзным.

– Да… – всхлипнула она, прячась на плече у Аяко.

– Тише, всё уже позади, – уговаривала её жрица, гладя по голове.

– Нару, это заходит уже слишком далеко, – шепнул ему Лин.

– Я заметил, – ответил он не робко. – Да, полезного мало, но хотя бы мы теперь больше знаем о количестве духов, и жестокие наклонности этой хозяйки. В таком случае поступим так: если Лин успеет, то сделает хитогаты для всех учениц. Мы переведём их в гостиницу, а в доме оставим подделки. На какое-то время это сдержит духов, а дальше уже будем смотреть.

– Нару, я думаю, тебе нужно поговорить с Мари, – посоветовал Хосё. – Нао долго отсутствовал дома, а она находилась при матери всю свою жизнь, она должна знать что-то полезное…

– Она избегает меня, – сообщил он. – Я пробовал найти подход, но всё тщетно. Могу только предположить, что-либо она ничего не знает, либо скрывает это в силу семейной тайны. Надавить я не могу, очаровать не выходит, а стало быть, можно только загипнотизировать, но гипноз чрезвычайно опасен, если я хоть на долю ошибусь, то причиню ей вред. Внушить о перемещении предметов – это одно, а вынудить говорить – это другое.

– Это сломает её защитные барьеры, и нет никакой гарантии, что ты восстановишь их, – продолжил его мысль Хосё. – Да, тупик. Хорошо, отправляемся! На месте уже разберёмся.

– Май, ты как? – спросила её Матсузаки.

– Лучше, – кивнула она, шмыгнув покрасневшим носом.

Хотя бы теперь я поняла поведение Нару, стало быть, ему совсем не нравится Мари, он всего-то хотел информацию выманить. Ох уж этот Нару… – улыбнулась она, посматривая на раздающего приказы Сибую вполоборота.

– Май, ты едешь с нами, – сказал вдруг он и открыл дверь фургона.

Чё? Чего-о-о?! – закричала она во всё горло, жаль только что про себя, ведь представила она, как будет сидеть между ним и Лином и от этого у неё вновь закружилась голова.

XVI

В общем-то, чего и следовало ожидать… Я сижу с ним плечом к плечу, но только судя по его леденящей мине это больше похоже на наказание! – она в который раз опустила глаза в пол – смотреть на резиновые коврики временами казалось приятнее, чем на лес, где от земли поднимался туман.

Солнце уже спряталось где-то за кромкой леса, оставляя за собой последние лиловые и голубые раскаты. На округу опускалась ночь…

– Здесь есть чай, – заговорил Нару, должно быть, думая предложить его сразу, как Май оказалась в их фургоне, но по какой-то причине он пересмотрел свои взгляды на положение дел. – Лин взял термос, – сказал он и вынул из-за головы продолговатую металлическую теплоизоляционную посудину. – Пей, до рёкана ещё минут пятнадцать по не асфальтированной дороге, а там неизвестно, что нас ждёт, – он передал Танияме чай в неглубокой крышке и спокойно вернулся к своим мыслям.

– Спасибо… – приняла она его миролюбивый жест, подумывая, что именно так выглядит примирение.

Горячий… – она прикрыла глаза, насладилась ароматом чёрного чая, который Лин заварил в Хаконе и возвратилась всеми мыслями к своему боссу.

– Нару, если это поможет, то я постараюсь поговорить с Мари. Она не такой плохой человек, как вам кажется, думаю, мне она расскажет, если ей и правда есть что сказать.

– На этом поприще я тебе не стану мешать, – сказал он сквозь закрытые глаза.

Помирились! – выдохнула Май с чистой совестью и лёгкостью на душе. Нару не отличался теплотой, но не язвил, не принижал, а стало быть, простил.

– Только… – его голос прозвучал в тихой кабине фургона удручающе.

– А? – Май даже чай остановилась пить.

– Поумерь свой пыл – это твоя главная проблема, – сказал он, видимо думая, стоит ли вовсе ей об этом говорить. – От тебя никто ничего не ждёт и не требует. Ты уже сделала достаточно. Исполняй свой договор, как полагается, и более не суетись.

Нару волнуется обо мне? – Май смотрела на Сибую, стараясь не проронить ни звука, однако, слыша эти слова, ей сделалось приятнее, чем во всех её грёзах, где Сибуя изредка улыбался ей.

– Ты же знаешь, что это само собой выходить, уж такая я, – она решила пошутить, чем тут же заслужила удар от своей совести. Нару не воспринял её шутки и посмотрел с тревогой и одиночеством в глазах. Май уже не раз видела этот взгляд, однако объяснить его не могла, кроме тех чувств, которые переполняли её: страх, печаль, стыд… Одним этим взглядом Нару проводил по её горлу ребром ладони, подавая сигнал об опасности.

– Ну-у… – застыдилась она, решая быстрее подавить безжалостную тишину, и не так важно чем, главное, ляпнуть хоть что-то только бы поскорее избавить его от этого корящего взора. – Я же чем-то да помогаю. Кроме того, ты списал со счетов приёмную дочь хозяйки той самой школы, где я обучаюсь. Ты не думал, что она может стоять за всем этим? Её так унизили и оскорбили; любимый человек отказался от неё, женщина, которая воспитала, возможно, даже убила. Когда я была на её месте, то сходила с ума от ненависти и желания мести, всё это ослепило меня.

– Гипотез у нас уже много, – сказал он не без огорчения. – Твоя информация порождает новую: хозяйка после наказания могла простить её, тогда месть дому Хаяси очевидна. Или же её никто не простил и убил, тогда она могла поспособствовать сожжению школы, пришедший тогда оммёдзи мог уже изгнать её. Уход одного сильного призрака освобождает место другим.

– Значит, чтобы решить эту задачу нам всего лишь нужно узнать, что случилось с этой девушкой?

– Да, если мы узнаем, что случилось с Сэцуко Симада, то приблизимся к разгадке этого дела.

– Отлично! Я сегодня же постараюсь что-нибудь разузнать!

Нару обязательно появится в моём сне, надо его только попросить… – подумала она о доброй противоположности Сибуи и уже приготовилась прикорнуть.

– Я кому только что сказал ничего не делать?! – он ни с того ни сего повысил голос, и, Май подскочив, ударилась о потолок головой. – Мало тебе, надо бы добавить!

– Мне вообще-то больно…

– Нару, у Такигавы что-то случилось, – сказал Лин и притормозил. Он посмотрел в левое зеркало и сдал немного назад.

Внедорожник Хосё вдруг остановился и подал аварийный сигнал.

– Что у вас? – вышел Нару на улицу, решая оставить Май вместе с Лином.

Вечно он всем недоволен! – пыхтела Танияма всё равно, что в гордом одиночестве.

– Колесо проткнул! – крикнул ему Монах, поднимаясь с корточек. – Левое переднее, ведущее колесо… Надо менять. Я быстро, не переживай! – открыл он багажник, вынимая оттуда запаску и домкрат. – Чёрт, грязища! Видимо, гвоздь какой-то попал или ещё что. Этот дождь намоет тут гадости всякой.

– Оставь машину здесь, – посоветовал Сибуя. – Утром отправим рабочих.

– Ну нет, я не оставлю свою красотку здесь!

– Теперь понятно, почему вы даёте обет безбрачия, – вышла Аяко на улицу, – будь ваша воля, то ты бы женился на курице или машине.

– Не слушай её, моя красавица, она всего лишь завидует, – утешал тот свою чёрную машинку, дожидаясь пока домкрат, приподнимет автомобиль.

Тем временем туман сгущался. Последние светлые блики покинули небосвод и пришло время сумерек. Вдоль отсыпанной щебнем дороги забелели клубни густого тумана, и Сибуя уже основательно от навалившейся предусмотрительности посерел.

– Может быть, нужна помощь? – вышла и Май, не в силах отсиживаться, когда другие о чём-то говорили.

– Да, Май, посвети мне немного, – попросил Хосё, словно другим он фонарик вручить не мог.

– Надо ехать, шевелись немного быстрее, – приказал Нару, поглядывая в синеющий из-за сумерек лес, наблюдая где-то вдали подозрительные движения.

– Что-то совсем затянуло, – заключила Аяко, теряя из вида огни Хаяси-рёкана. Туман продолжал сгущаться…

– Да всё уже, всё! – затянул Хосё последние болты, работая и без того чрезвычайно быстро. – Спасибо, Джон, – Браун вынул из багажника тряпку, и Такигава смог хотя бы руки обтереть, прежде чем поднялся гул, и первые уже отчётливые телодвижения в тумане предстали их взорам.

– Уезжаем! – приказал Нару предельно ясно, и все, поняв причины, поспешно заняли свои места. – Лин, трогай, но остерегайся тумана, неизвестно, что нас ждёт впереди, – сказал он, и Кодзе осветил дальним светом туманную дорогу.

– Нару, что это?.. – Май набрала воздуха в грудную клетку, оцепенела и в испуге прицепилась к начальнику. Дорогу им преграждали души, не было пути вперёд, как и назад, оставались одни только тропы в сумеречный лес.

– Лин, расчисти нам дорогу, – попросил он, касаясь закостеневшей руки Май. – Успокойся, Лин с этим справится.

Он напряжён, – Май поняла это по жёсткости его руки и устремлённости взгляда.

Кодзё приоткрыл окно и засвистел. От этих звуков поднялся ветер, и чей-то галоп затряс землю. Шики разорвали туманных духов, и огни рёкана вновь заблестели вдали.

– Не жалей газа, – сказал Сибуя, и фургон с догоняющим их внедорожником пустились по мокрой грунтовой дороге на всех скоростях.

– Нару… – подпрыгивала Май от скорости их езды.

– Спокойно, шики Лина не дадут им преследовать нас, но нужно поторопиться, – сказал он, держась за ручку под потолком. Машину кидало из стороны в сторону, отчего Май уже начинало казаться, что они живыми не доберутся.

Эти духи заставили меня грустить и сомневаться в силах окружающих, – Танияма оттянула ремень и положила под него руку. В груди что-то заныло, словно туда кто-то насильно кусок свинца положил. – Тошнит и голова болит… – она закатила глаза, откинула голову на спинку и принялась мерно выдыхать через рот.

– Ничего не случится, Лин хорошо водит, – Нару подумал, что его сотрудница напугалась скорости и частых заносов фургона, однако его утешения пошли коту под хвост, когда Кодзё неожиданно вдавил тормоз в самый пол. Их автомобиль чудом не перевернулся, а Хосё едва не протаранил их, когда фургон развернуло на дороге.

– Нару! – закричала Май от очередного и уже не призрачного испуга.

– Всё хорошо! Мы уже остановились, – Танияма закрыла лицо руками и принялась хаотично дышать. – Май… – он попытался достучаться до неё, вскоре поняв, что адреналин сам скоро отпустит её. – Лин, почему остановились? – до стоянки рёкана оставалось жалких метров двадцать, а Кодзё вдруг экстренно затормозил.

– Из-за неё… – он не сводил глаз с дороги, а её им преграждал призрак женщины.

Белое кимоно и чёрные длинные волосы; они развивались от шквального ветра, омрачая её и без того мёртвое лицо. Тёмный веер скрывал часть её лица, оставляя зрителям одни впалые обозлённые глаза.

– Она не боится моих шики… – заключил Лин.

Снова это чувство ненависти и укора… – Май задышала чаще, чуть не согнулась до колен, ремень безопасности сработал, но её чрезмерная активность встревожила Сибую и Лина. – Я должна перестать надеяться на них и бежать сама, – твердила себе она, пытаясь отстегнуть ремень безопасности. Пальцы её совершенно не слушались, соскальзывали с красной кнопки, раз за разом окрашивая её руки дрожью.