Текст книги "Трёхцветная жизнь Оливера Дэвиса (СИ)"

Автор книги: Lika Grey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 53 страниц)

– Долларов, разумеется, – ответил Сибуя, не изменившись в холодном лице.

– Сколько?! – подскочил Хосё, словно окаченный кипятком. – Это же больше трёхсот миллионов йен! Где ты такие деньжищи собрался брать? Ничего себе! Вот это заработок! Да эта гейша зараз заколачивает больше, чем вся наша группа за год.

– А чего ты хотел?! – прикрыла Аяко глаза и скрестила руки на груди. – Гейши и раньше зарабатывали много. Сегодня они самые успешные женщины в Японии. Да одно кимоно стоит больше машины! Гейша должна хорошо выглядеть, иначе она уже не будет гейшей!

– Да… – растерялся Джон. – Но где мы возьмём такие деньги?

– Это не ваша забота, – сообщил Нару гордо. – Я сам со всем разберусь!

– Эй погоди-ка, – влез Хосё. – Учёный-недоучка не может получать так много. Или у тебя обеспеченные родители?

– Мои родители не имеют никакого отношения к моим сотрудникам, – гневно проговорил он. – Попрошу не смешивать личное с рабочим.

– Тогда я не понимаю… – развёл Такигава руками.

– А вам не надо понимать, вам надо найти способ изгнания духов! И ещё кто-то обещал мне отработать иной долг.

– Я не забыл, говори, чего требуется?

– Для начала я попрошу всех переодеться в свою рабочую одежду, а детали позднее…

– Да какая разница, – пошла Аяко без споров. – Всё равно заняться больше нечем!

С этим Хосё, Джон и Матсузаки оставили своего босса.

– Нару, – обратился Лин, – действительно, чем ты собрался расплачиваться? Мы не потянем такую сумму…

– Я знаю, – ровно ответил он. – У нас осталось что-нибудь в фургоне? Мне потребуется заснять работу монаха, священника и мико, – вспомнил он о своей реферативной работе.

– Да, маленькая камера ещё есть, – ответил Кодзё.

– Хорошо. А что касается денег, то выстави две камеры на аукцион. В офисе ещё есть инфракрасная и термочувствительная. Эти любители и идиоты, гоняющиеся за сверхъестественным, заплатят любые деньги. Думаю, за проверенную в работе камеру можно получить миллионов двадцать, а этого хватит, чтобы покрыть все расходы.

– С Ассоциацией будут проблемы, – предупредил Лин.

– После этого страхового случая они не смогут что-то откопать, и мои вклады в науку куда выше, – сказал он своё скромное слово, и на этом финансовый вопрос был закрыт. Однако были и другие моменты, вызывающие у Лина опасения. Внимание его подопечного не только чересчур устремлялось в сторону странного объекта исследования, но и будто растворялось в виде через окно.

Это очень странно… – Нару держался за грудь, стараясь что-то сдержать. – Не могло показаться – это Май остановила меня, – вспоминал он ночь, когда вышел из себя и чуть не сравнял этот дом с землёй. – Её признание почти подкосило меня, а вот то, что произошло потом заставляет теряться в догадках. Она пропустила часть энергии через себя и вернула мне, на такое был способен только Джин. Её рост очевиден, эта внезапность тревожит, хотя я уже знаю применение этой силе, – подумал он о том, что теперь часть энергии может быть направлена на раскрытие дела без причинения значительного ущерба ему самому. – Дзёурей или дзёрей – не имеет значения, я вытравлю эту хозяйку при помощи силы – по-другому сделать этого не получится… – принял он окончательное решение, зная, что все шишки в сторону временных сотрудников – это лишь оттягивание неизбежного.

III

Чувствую себя полной тупицей… – Май повисла на деревянных перилах, остановившись на лестнице, которая вела на второй этаж. Занятия уже давно закончились, девушки сходили в баню и разместились в своих комнатах, а она до сих пор не раздала амулеты Аяко. – Я немного запуталась, мне можно представляться сотрудником SPR или я должна действовать тайно? На этот счёт Нару ничего не сказал, а я не могу решить… – она придумывала себе оправдания, тогда как элементарно не смогла заговорить с кем-либо по поводу амулетов. Подобная просьба выглядела бы очень странно, а с окружающими подружиться хотелось, хотя бы с тем, чтобы выяснить немного полезной информации по начатому делу.

– Май, ты, почему не в своей комнате? – застала её Мари в согнувшемся положении посередине лестницы. – У тебя что-то болит? Послать за Нао? – она забеспокоилась, не удивительно, ведь занятия выматывали даже тех, у кого была хоть какая-то привычка и подготовка, для Май такие занятия можно было сравнить с восхождением на Эверест.

Только не за ним! – проревела она про себя, выздоравливая с молниеносной скоростью. Она его избегала после поездки в Токио. Он бы наверняка спрашивал про колледж, мог и начать приставать, впрочем, она боялась даже не его длинных рук, а своих. Ударить хозяина, да на такое оскорбление не каждый подпишется, и далеко не всякий сможет простить.

– Что случилось? – строго спросила она, увидев, что Танияма вполне здорова, вдобавок она уверила себя, будто на Май ещё можно пахать и пахать.

– Да тут проблемка одна… – сказала она и вынула из-за пояса амулеты Аяко.

– Убери! – приказала Мари строго. – И следуй за мной…

С этими словами она гордо посеменила к своей комнате, где молча затворила раздвижные двери за Май.

– Я не хочу, чтобы хоть кто-то из учениц узнал правду о тебе! – выдала она быстро, начиная вдруг нервничать. В отличие от остальных Мари носила настоящее кимоно, причём предпочитала густо красные с редким рисунком. Часть её шеи всегда отчётливо виднелась из-за бледноты на фоне красного ворота и чёрных, туго заделанных волос, а тут она распустила волосы, они и правда оказались довольно длинными, лопатки и полспины прикрывали чётко. – Не стоит упоминать о том, что ты работаешь! Тем более на какую-то там лабораторию. Тебя высмеют! А вместе с тобой и нас, ведь как минимум мы приняли тебя на обучение, а как максимум мой брат поручился за тебя в договоре! – с этим Мари выдохлась, присела на свой футон и стала массировать виски.

Видимо, я что-то сделала в этой жизни правильно, – посмотрела Май на девушку, замечая, что помимо кукольности в ней кипит жизнь и страсть этой жизни. Она бы даже сказала, что Мари не терпится жить, но поскольку она мало понимала, в чём выражается её жизнь, то выдала лишь нечто понимающе-наивное.

– Может быть, Нао позвать? – наклонилась она, жалея Мари очень искренне.

– Вот только его мне здесь не хватало! Это обычная мигрень! – разозлилась она внезапно и на него, поджав вдобавок свои маленькие губки. Мари так сильно разозлилась, что Май подумала о кошачьем хвосте, если бы он у неё был, то сейчас однозначно гулял бы из стороны в сторону, злобно постукивая о цветастое сине-фиолетовое одеяло.

– Тогда я сделаю чай! – взбодрилась живенько Май. – Госпожа Окада уже показывала нам чайные церемонии, и с виду ничего сложного нет, – её глаза забегали по комнате, ведь тёплый очаг с медным котелком она уже заметила, оставалось найти чашки и некие нужные приборы. В этих поисках Май так засуетилась, что у Мари ещё больше голова разболелась.

– Не мельтеши! – едва не сорвалась она на крик. Это так не походило на неё, что Танияма от неожиданности присела. – Когда желаешь провести чайную церемонию, то будь спокойна, – заговорила она тихо и ласково. – Человек, которому ты разливаешь чай – он твой важный гость. Цени и уважай его, а ещё старайся ради него, тогда чай получится таким, каким ты видишь своего гостя, – Мари объясняла и готовила для своей гостьи чай. Май, глядя на её аккуратные, с виду немного детские руки, забылась. Движения гипнотизировали плавностью и неторопливостью. – Вот, – пододвинула она маленькую кружку без ушка, – пей.

– А как же ты? – приняла Май, но подождала.

– Первым пьёт гость, я не имею права даже подняться вперёд гостя, – рассказала она совсем немного о правилах.

– Тогда я пробую… – поспешила она, чувствуя, как проявляет неуважение по отношению к хозяйке. – Сладкий… – зажмурилась Май немного. – Даже очень, но вкусный, – повеселела она, поняв, что этот чай скорее сбор каких-то медовых трав, обычный чай был горьким.

– Знать такой я вижу тебя, – сказала Мари с крохотной усмешкой в голосе. – Приторной, но приятной… – здесь она прикрыла глаза и попробовала получившийся чай. – И, правда, сладкий…

Она улыбается, глядя на чай, – обрадовалась Май их беседе. – На самом деле Мари очень ответственный и располагающий к себе человек, я не заметила этого из-за ассоциаций с Масако, но в ней нет фальши, она всего лишь делает свою работу и, стиснув зубы, терпит любое унижение, всё же мне бы не хватило сил управлять всеми этими девушками… – вспомнила она здешнее окружение и с трудом прогнала проснувшийся озноб.

– Я сама отдам амулеты, – заговорила она, чем отвлекла Май от мыслей о ней. – Тебе же за этим их передали?

– Да… – удивилась Танияма, что всё куда проще, чем кажется.

– Хорошо, а в следующий раз, если у тебя возникнут вопросы или проблемы, то обращайся сразу ко мне. Здесь мы одна семья, кроме того, ты помогаешь моему брату и в какой-то степени мне, я благодарна за это…

– А, ты о призраках?! – загордилась тут же Май. – Ничего страшного! Нару сделает всё как положено!

– Нет, – перебила её Мари важно, – я о другой помощи… А в призраков я до сих пор не верю и мало вероятно, что поверю… – призналась она более чем честно, с чем и опустила свои тёмно-карие глаза.

Переубедить я её не смогу, но мне приятно такое отношение, – молча улыбнулась Танияма. – Она благодарит за то, что я подменю её на празднике, а ещё за то, что её брата больше не будут доставать ученицы. Им всем хочется удачно выйти замуж, уверена, что Нао очаровал многих из них, ведь если подумать, то он очень внимательный и отзывчивый, не отказывает в любой мелочи, да и привлекательностью не обделён, удивляться совершенно нечему. Но неужели из-за этого меня здесь так не любят? – Май вдруг осенило и на место счастью пришло безжалостное прозрение.

– Я пойду… – поднялась Май, как и положено гостю первой. – Уже часов десять…

– Да, – согласилась она, – завтра ты сможешь поспать подольше, больше утренних процедур не будет, сейчас в них уже нет смысла.

– Простите, что я такая безнадёжная, – посмеялась Май и от растерянности перешла на «вы».

– Нет, – сказала Мари очень мягко, – дело не в этом, ты всего-то перестала в них нуждаться…

Значит, я справилась, – Май всего лишь вопросительно посмотрела, но получила гордый учительский ответ.

Странно, мне вроде бы должно быть одиноко и печально, всё же Нару отделил меня от остальных, но сегодня я почувствовала себя на удивление хорошо, – думала Танияма по пути в свою комнату. – Думаю, это из-за Мари. Больше всех меня волновала именно она, теперь я встану на её сторону, даже если этот противный Нарцисс Нару обвинит её во всех здешних грехах! – решила она, что не прекратит защищать слабых, и по её мнению невинных, как у дверей в свою комнату наткнулась на Мичи.

– Прошу меня извинить, – поклонилась она проворно. – Боялась разбудить, а вы, оказывается, припозднились…

– Ничего, скорее мне извиняться, все уже наверняка спят, а я разгуливаю… – затараторила Май поспешно. Помощница хозяйки благодарно улыбнулась, и Танияма заметила в её руках вроде бы знакомый пиджак. – А вы приходили по какому-то вопросу?

– Да, – вспомнила Мичи с её помощью, – этот пиджак принесла одна из учениц. Она сказала, что он принадлежит высокому мужчине из рёкана, и я предположила, что это, должно быть, господин Кодзё. Если честно, я немного побаиваюсь его, поэтому хотела попросить об одолжении…

– Да я и сама раньше побаивалась его! – махнула Май на это рукой, не скрывая смеха. – Первое впечатление от Лина своеобразное, но он очень хороший работник, к тому же учитель Нару…

– Тогда я оставлю это на вас, – Мичи благодарно поклонилась и, передав выстиранный и отглаженный пиджак Лина, удалилась.

Да, Лин не может быть плохим человеком… – решила Май, невольно поглаживая чёрный пиджак Кодзё. – Как и Нару… Уверена, что Лин бы не стал обучать человека заведомо плохого, как и не смог бы сделать плохим… Сейчас снова увижу Нару и новый день начнётся как нельзя лучше, – подумала она наивно, забыв в свете своих маленьких побед о том, что обычно её сны радости совсем не приносили…

IV

– Где я?.. – очнулась она уже где-то только не в своей комнате. – Кажется, это рёкан, – Танияма узнала сероватые коридоры, разыскивая взглядом нечто примечательное, однако поблизости не мелькало даже души или воспоминаний, коими был наполнен этот дом. Вскоре свет в одной из комнат зажёгся, и Май сообразила, что надо делать.

– Стой! – приказал знакомый голос и рука её проводника сцепилась с её. – Не спеши, подожди…

Нару… – Май немного примлела от прикосновения Сибуи и через какое-то время опомнилась. – И чего это я радуюсь?! Он же мне только снится! Настоящий Нару сослал меня всё равно что в Сибирь! Каторга – вот как это называется! – возмущалась она, стараясь не дать волю чувствам, ведь сны останутся снами, а настоящий Нару непоколебимым нарциссом.

– Посмотри, – сказал он Май, когда сёдзи в комнате со светом открылись. Танияма тут же узнала девушку, которая предстала перед ней. Она выглядела немного растрёпанной и помятой, но ошибки быть не могло – эта всё та же особа, которая отдала своего ребёнка на воспитание в дом гейш. Тут же Май заметила какого-то мужчину. Он сидел на мятом футоне и довольно поправлял свою полузапахнутую на груди юкату.

– Кто это? – Танияма еле сдержала отвращение, ведь этот господин не казался ей молодым или особо привлекательным. Холёным, изнеженным хорошим положением, вкратце говоря, типичный сноб!

– Он гость этого рёкана, – ответил ей Сибуя.

– Он даёт ей деньги! – Май округлила глаза и чуть не бросилась на мужчину, который был не больше, чем воспоминание. – Этот мерзавец вынудил её заниматься чем-то непристойным, а теперь суёт ей свои грязные деньги!

– Май, подожди, – Сибуя остановил Танияму в её грозной походке, заставив последовать за униженной с виду особой. В своей до безобразия скромной комнате она спрятала часть денег под татами и, отчаянно вздохнув, вернула соломенный мат на место. После этого она обтёрла тело горячим полотенцем, побрызгала какой-то водой, сменила юкату и вновь вышла в коридор.

– Только не говори, что она этим зарабатывает на жизнь?! – выговорилась Май в горячке, не понимая, как должна на это реагировать. Первое впечатление от этой особы колебалось от жалости до чрезмерной гордости, а теперь ей показалось, будто её саму окунули в грязь с головой. Тем временем объект её гордости и жалости подобрался к нужной комнате и скрылся за ней. – Не верю…

– В любой гостинице есть такие женщины… Без этого никак, – он прикрыл глаза, понимая разочарование Май. – Я не думаю, что она делает это ради денег, скорее деньги нужны её ребёнку, наверно, она хочет забрать дочь, но обеспечить не может. Женщинам практически нет работы в Японии в эти года, это нужно принять как факт и смириться.

– Но ведь ей должно быть очень больно… – Май начала ронять слёзы, зная только то, что остановить их, увы, никак не может. – Почему никто не спасает её?..

– Это жизнь… – ответил Сибуя. – Поспи сегодня немного, пока это даже больше, чем ты можешь вынести, постарайся ещё немного… – попрощался он, и последнее, что запомнила Май, так это его холодные губы, которые заботливо коснулись её бледного лба.

V

21 августа. Понедельник – день девятый. Хаяси-рёкан.

Полдень…

День стоял тёплый и ясный, когда к воротам гостиницы Нао и Мари подъехало жёлтое такси. Юноша, сидящий там, вежливо расплатился с водителем и, отпустив его, спокойно, будто с чувством врождённого достоинства расправил плечи.

– Вот это зданьице подвернулось! – сказал Ясухара, хитро окинув гостиницу взглядом. Он провёл весь вчерашний день в посёлке Хаконе. В буддийском храме оставались интересующие его архивы. Вот уже дней шесть они вместе с Мадокой собирали нужную информацию. Нару делал очень много запросов, касающихся личных данных семьи Хаяси. С такими данными возникла самая настоящая возня, да чего удивляться, Сибуя прекрасно понимал, что данные за последние 850 лет будет собрать не так-то просто и быстро, поэтому старался действовать сам, возможно, что-то вышло ему боком, где-то он продвинулся, но настоящие отмычки от этого дела вёз в своём чёрном портфеле Ясухара.

– Добро пожаловать в Хаяси-рёкан, – поклонилась юноше Мичи, в то время как он засмотрелся на выразительную, по сравнению с городом, территорию. – Я провожу вас к вашим друзьям, – дружелюбно сказала она.

– Спасибо, сам бы я точно не справился, – он щедро улыбнулся и в этот же момент внутренне сжался. Его светлые брюки и рубашка отлично пропускали воздух, оттого казалось, будто ему в тридцатиградусную жару сделалось холодно, таким скованным вдруг стало его тело. Сумка оказалась подмышкой, прижалась к телу и вдобавок подстраховалась свободной рукой. Должно быть, юноша чрезвычайно дорожил своим грузом или попросту никому не доверял.

Нару не просто так выбрал такого скрупулёзного человека, как Ясухара. Помимо немалого ума, его отличала меркантильность, а, значит, нет такого задания, за которое он не возьмётся, если вопрос встанет в деньгах, исключение разве что составляла его жизнь, но в вопросах сбора информации такая угроза – большая редкость. Осмотрительность и чёткость – более Сибуя не планировал требовать, впрочем, на этот раз он бы сделал замечания по поводу Май, однако по причинам неизвестным тыкать, как провинившегося котёнка он пока предпочитал Танияму, словно каждое его язвительное слово – это маленькая месть за дивный отпуск, который из одной недели превратился, чуть ли не в месяц.

Миновали пустой ресепшен, прошли в затемнённые галереи (хозяева сегодня не раздвинули сёдзи, Нару попросил максимально тусклую для дня освещённость) и вышли в коридор, где до нового офиса Сибуи было рукой подать.

– А у вас всегда столь оживлённо? – не выдержал Осаму Ясухара и выдал уже не первую ироничную речь. После всех трудностей иронизировать получалось лучше всего, скорее всего, он и сам этого не замечал, а делал ввиду гордости за полученные результаты и долгожданного заумного доклада.

– Не стоит бояться, мы не кусаемся, – Мичи поддалась его тону, прибавив к нему женской смешинки. Это придало иронии лёгкий оттенок кокетства, гостеприимства и отзывчивости по отношению к гостю.

– Охотно верю, – улыбнулся он какой-то странной улыбкой. – А то знаете, на этой работе такое увидишь, что даже если расскажешь в деталях, то здравомыслящий человек не поверит, – Ясухара поддерживал заданный тон ироничной игривости, поглядывая на Мичи с нескрываемым восторгом. Впрочем, нескрываемым его бы назвали лишь те, кто его знал. Для человека постороннего его реакция скорее напоминала самоуверенного вожака стаи, в то время как на самом деле любовных грёз он не питал. – А вы и есть хозяйка? – спросил Ясухара очень оживившись, путая Мичи с Мари.

– Нет, – кротко посмеялась она. – Я нокаи – личная помощница хозяйки. Моё имя Мичи, прошу, позвольте позаботиться о вас, – поклонилась она вежливо, с чем Ясухара ощутил себя немного выше вожака какой-то там стаи, на долю секунды представились шёлковые подушки и ублажающие Его величество девушки – вот именно в такой кланяющейся позе.

– Чувствую себя важным гостем, – признал он её лесть. – Осталось никого здесь не разочаровать, – сказал он более низким голосом, так как увидел выплывших из гостиной друзей, точнее, только Монаха и Джона, Аяко ещё задерживалась в компании вредоносного, раздающего наказания направо и налево босса.

Браун и Такигава вырвались на свет божий с ликами подобными только грешникам в преддверьях решения страшного суда. На фоне затворенных сёдзи они выглядели, мягко говоря, подавленными. Мимика и реакция притупилась, останавливаясь где-то на уровне изнасилованного безжалостным профессором студента, где главным объектом посягательства была не половая неприкосновенность, а исключительно умственные способности.

– Джон, ты понял хоть что-то из того, что мы делали последние сутки? – спросил Хосё не своим, всё равно, что мертвецким голосом.

– Мы изгоняли несуществующих духов, – ответил Браун более здраво. – Сегодня заполняли анкету, непонятно только для чего мы тогда в рясы переодевались, – посмотрел он на свою чёрную сутану с подозрением.

– А мне непонятно для чего мы вовсе всё это делали… – смотрел Такигава в одну точку, почему-то ожидая панических криков Аяко, но за раздвижными дверьми было очень тихо.

– Наказание, должно быть, такое, – выдал Джон с присущим ему оптимизмом.

– Надеюсь, на долго отсутствующих меры добровольно-принудительного характера не распространяются, – Ясухара издал ироничный приветственный клич, с чем Хосё молниеносно очнулся.

– Думаю, им отпадёт с лихвой! – криво усмехнулся Такигава.

– Тогда стоит передать сей ценный груз в ваши руки и поддаться томной неге где-нибудь в другом месте, – шутливо ответил Ясухара, сохранив улыбку и беспристрастность собственной маски.

– Томной неге будешь дома у себя придаваться, – высунулась Аяко, приветствуя скромной холодной гримасой. – Мы закончили. Проходите… – сказала она и с этим раздвинула для мужчин двери.

Я ожидал, что она будет злиться куда громче, – подумал Хосё с искренним удивлением. – Не может быть, чтобы Аяко смирилась с политикой Нару… – сомневался он весьма активно, не понимая, что последняя ссора для жрицы была краем, после осквернения религий друг друга ей хотелось сквозь землю провалиться и оказаться в своём маленьком храме под кронами векового дерева. Забыть весь этот ужас, споры и ругань.

VI

Мичи проводила гостей достойным поклоном – именно его заметил Ясухара, прежде чем обратил внимание на бледноватого Сибую. Целые сутки экзекуций, а настроения у него не прибавилось. Строгий, гордый и до лёгкой синевы в губах сосредоточенный.

– Твой ценный груз прибыл, – выдал Хосё, желая немного разгрузить обстановку. Нару ненадолго отвлёкся, поднял глаза, увидел довольное по сравнению с замученной командой SPR свежее лицо Ясухары и вернулся к обработке полученных результатов. Тесты следовало обработать и отложить в сторону, чтобы оставшиеся девять дней даже не вспоминать о реферативной работе.

– Мы подождём Май, – выдал он с тем, чтобы от него ненадолго отстали.

– Май придёт?! – Такигава серьёзно изменился в лице, как и в тоне. Раньше ему казалось, что Нару вовсе отсечёт их от совместной работы.

– Успокойся! – Аяко схватила его за край чёрного халата и вынудила присесть обратно.

– Думаю, Май тоже должна знать, с чем имеет дело, – сказал Джон.

– Да… – согласился Хосё. – Но… – тут он вопросительно посмотрел на Сибую и притих. Нару слишком хорошо чувствовал их взгляды на себе, чтобы выслушивать повторные глупые вопросы.

– Я предупреждал, что приеду, – улыбнулся Ясухара, видя, что дела у коллег обстоят, выражаясь с натяжкой, скромно. Спорили, ругались и непонятно чего делили. – Уверен, она в курсе…

– Я здесь, здесь! – влетела Танияма без стука и уж тем более уважительных поклонов коим её в последнее время обучали. Да и кланяться было незачем. Она и без того согнулась в три погибели, только не плача от сухости в горле. – Простите… – дышала она часто и прерывисто. – Опоздала… – выпрямилась она после глубокого вдоха и протяжного выдоха.

– Задерживаешься, – сказал Сибуя, не глядя вовсе.

Я же уже сказала, что опоздала, зачем напоминать?! – выдала Май ужимку, выражающую полное недоумение, и вспомнила о прибывшем друге.

– Ясухара! – похлопала она того по плечу бодро. – Тебя-то здесь как раз не хватало! – посмеивалась она, отдавая юноше дружеские оплеухи.

– А я-то уже хотел сказать, что ты выглядишь как-то иначе, – посмеялся тот на её любвеобильное приветствие.

– Хочешь сказать, что обычно я выгляжу плохо? – почувствовала Май, что нечто подобное это язвительное существо и подразумевает.

– Нет, – поставил он руки в защитный жест, – но сегодня ты удивила, посвежела как-то…

Посвежела? Это называется посвежела?! – потрясла она мысленно кулаком. – Да я ног от усталости не чувствую! Пальцы на руках скоро сгибаться перестанут, а уж кожа… Да я как туман над озером Аси-ноко! – выдала она, ощущая себя временами остывшей, из-за сдержанности нравов воздушной, а на деле раздражённой. – Проклятые занятия! Я говорю почти как эти, как там их… А, майко! Чуть не ляпнула эту метафору вслух, посмешище какое… – выговорилась она себе любимой, удостоив остальных мизерными звуками сопротивлений.

– Думаю, это кимоно! – бодро заявил самый отдохнувший временный сотрудник SPR.

– Это не совсем кимоно… – Май вдруг печально посмотрела на свой учебный костюм, который с виду напоминал именно его. Чёрно-белый шёлк с золотыми вставками и широкими оби хорошо определял их статус – во всём относительные; не жёны, но и не любовницы; пленительные, но недоступные; платные, но исключительно в рамках своего нелёгкого искусства. – Настоящие выдадут в конце месяца. Там и личная прислуга появится… – она теребила в руках чей-то чёрный пиджак, а поскольку ранее он был аккуратно сложен, то все только заметили странный предмет в её руках. – Ой! – выдала она, вспомнив. – Совсем забыла! Лин, это кажется принадлежит тебе! – она поскорее подошла к ассистенту Нару и отдала ему пиджак. – Нару по размеру точно не подойдёт, а Монах вроде бы не носит такую строгую одежду. Не понимаю, как он оказался у нас, но Мичи просила передать…

Теперь получается, что я несерьёзный… – Хосё увидел в этом своё горе с чем не смог согласиться.

А скажи ещё что это не так?! – издала Аяко усмешку, поняв кислую мину товарища по несчастью.

– Присядь! – не выдержал Сибуя её мельтешений. С приходом Май весь его тихий мирок перевернулся, все и вся встали на уши.

Хорошо, хорошо! Чего бурчать-то сразу?! – промолчала она, выбрав местечко рядом с Хосё за общим низким столом.

– Не туда, – вдруг заявил Нару и указал ей на место рядом с собой. Там стоял стул, а поскольку он сидел лицом к окружающим, то этой табуретки, которую принесли для Май, никто элементарно не заметил. – Будешь сидеть здесь и при необходимости записывать! – добавил он, не обращая внимания на застывшие лица коллег.

Это я-то теперь буду сидеть рядышком с ним? – тут Май рот приоткрыла. – Это повышение такое или я что-то мимо ушей пропустила? – завертела она головой, словно искала здесь ещё одну Май Танияму, которой и предназначалась сия честь.

– Кого-то повысили! – посмеялся Хосё и буквально вышиб Май с подушки. – Отрабатывать придётся! Иди…

В каком это смысле? – посмотрела она с мимикой непонимающего человека, чем вызвала у Монаха приступ смеха.

– Итак, что удалось выяснить? – Сибуя прикрыл надменно глаза и дал слово Ясухаре, вот только места ему не предложил, желая, чтобы отчитывались ему на этот раз стоя.

Прости… – извинилась Май перед своим боссом, зная, что эта холёная зазнавшаяся рожица предназначалась именно ей. – Соберись! – приказала она себе, чуть не ударив с этим по лицу. Пришлось присесть рядом с объектом её тайных помыслов, да ещё не как-то там скромно, а чуть ли не плечом к плечу. Стол принесли маленький, а Сибуя расселся, словно там, кроме Его величества никого и быть не должно. В итоге Май приткнула ноги к задвинутым ящикам в тумбе, а Нару привольно закинул ногу на ногу под столом. – Тесно… – подумала она, сжавшись и покраснев.

– Да, сейчас! – обрадовался Ясухара, с чем разложился на огромном красно-коричневом столе, где заседали оставшиеся временные сотрудники. В его чёрной сумке оказалось не так уж и много бумаг, если сравнивать с теми томами, которые он приносил ранее, то здесь имел место скромный доклад.

– А чего записывать-то? – Май неуверенно повернула голову и посмотрела на строгого босса.

– Всё, что сочтёшь нужным, – ответил он и отодвинул свой стул немного назад. Ему тоже показалось тесно, да и ноги вытянуть захотелось. – Документы останутся здесь, поэтому если для целостности восприятия тебе нужны какие-то данные, записывай, а если я сочту что-то полезным, то попрошу зафиксировать. В общем-то, это обычная работа секретаря… Ты вновь решила тупить? – спросил он без лишних эмоций и до бешенства Май прямо.

Для чего тогда попросил пересесть сюда?! – сжала Май зубы от злости. – Я бы и за тем столом всё это сделала! А теперь я чувствую себя не комфортно! И твой «переезд» погоды не делает! Я получается буду записывать, а ты мне в спину смотреть! Чувствую, что мои права существенно ущемили! – ругалась она про себя более чем активно.

– Я не сильно опоздал? – увидели окружающие и припозднившегося хозяина рёкана, с чем Сибуя незаметно выдохнул. Нао лез во все щели, это малость раздражало, но и сказать ему было нечего, работали на его территории и совать нос в тёмные делишки его семье – это его право. – О, вы, должно быть, Ясухара, – пожал он энергично руку гостя. – Мы вас ждали всё утро, – признался он. – Надо же вам было приехать в то время, когда я пошёл осматривать учениц…

Да… я же от него сбежала… – вспомнила Май причины своего ненормального бега в таби и учебном кимоно.

– Май, обязательно зайдёшь в мой кабинет, – переключился Нао в её сторону.

Вспомнил! – с этими словами ей в помещении, где было двадцать восемь градусов показалось холодно.

– Послушай, осмотр нужен с тем, чтобы выявить мелкие растяжения, которые вы получаете ежедневно. Я даю Мари рекомендации по нагрузке для каждой из вас, если я допущу ошибку, то будут проблемы. Боль и труд для учениц этой школы неотделимы от повседневной жизни, но мы же не в девятнадцатом веке, когда гейши процветали, надо подходить к делу разумно…

– Переходя к разумному, – вмешался Сибуя, – что удалось выяснить? – обратился он к растерявшемуся Ясухаре.

– Да, думаю, начнём с самого начала, – переключился он на дело.

Нару не кричит и не заставляет меня подчиняться Нао? – Май попыталась посмотреть на своего босса, но отчётливо поняла, что как бы она не извернулась, а каждый её жест будет для Сибуи как на ладони.

Я совсем не чувствую той отдачи, – Нару действительно смотрел в спину Май, не думая, что вокруг него множество других людей, которые без труда заметят его дотошный взгляд. – Проверить не получится, ведь если я отправлю ей немного энергии, то могу навредить или вызвать лишние подозрения. Такигава чуть не докопался до правды, Май вовремя влезла. По идее мне нет дела до их мнения, сейчас и толка от них нет, но по какой-то причине мне не хочется, чтобы Май узнала правду. Она близка с другими, чувствует их боль… Жестоко взваливать на неё эту ношу, – он пожалел Май из-за чего морщинки на его лице разгладились, а при мысли об остальных вновь взъелся. – Мне не нужны их соболезнования и понимающие предложения о помощи, я сам найду брата! – сказал он про себя не менее высокомерно, чем сказал бы вслух.

– Нару… – очнулся он, услышав тревожный голос Май. – Ты себя хорошо чувствуешь? – встревожилась она, касаясь руки босса с большой осторожностью.