Текст книги "Полный привод, или Километры вдоль нормальности (СИ)"

Автор книги: Кристина Мизухара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 74 страниц)

Жаклин забыла всё на свете. И себя саму тоже забыла.

Дельфины все трое разинули пасти, показывая вообще-то неплохие зубки, и улыбались. Девушку обуяла уверенность, что они ждали именно её и очень ей рады, хоть и понятно, что животные приплыли к своей дрессировщице.

– Знакомься, – Миша указала на своих питомцев рукой. – Это Эфа, Алекс и Раш, – по очереди ткнула она пальчиком в головы, которые для Жаклин казались похожими друг на друга словно клоны.

– Алекс? – округлила глаза гостья.

– Да. Знакомое имя?

– Да, – закивала и заулыбалась Жаклин. – Очень.

– Вот и хорошо. Сейчас мы с тобой будем купаться с ними. Они очень общительные и любят, когда к ним приходят гости.

Жаклин тут уже присела и протянула руку к дельфинам. Они зашевелились и защебетали ещё сильнее. Она дотронулась до кончика носа того, кого ей представили как Алекса. Ей сильно захотелось нырнуть к нему в воду.

– Жаклин, я понимаю твоё нетерпение, но для начала тебе нужно надеть жилет и взять маску для ныряния. – Словно прочитала её мысли Миша. – А так же внимательно послушать всё, что я тебе скажу.

Гостья поднялась и окинула взглядом территорию. Вдалеке виднелась нитки поплавков, дальше по пляжу врезались в океан два узких длинных помоста, судя по всему, дополнительно разрезающие территорию на бассейны, на берегу стояли несколько бунгало тоже крытые пальмовыми листьями. В этот момент девушка пожалела, что рядом нет Дэлли и её папочки.

– Хорошо, я готова – вернула она внимание к хозяйке.

Они прошли в бунгало, где проделали всё, что перечислила Миша, захватили с собой игрушки и вышли опять к её питомцам.

Потом, уже спустя время, Жаклин вспоминала эти неполные два часа и могла описать их только лишь как детство. Она опять почувствовала себя маленькой девочкой Жаклин, которой на день рождения подарили чудо. Волшебство. Эти животные буквально навязывали свою весёлость и заражали хорошим настроением. С ними невозможно было не отдаться игривости и ребячеству. Девушка пинала с ними огромный куб, поднимала над головой обруч, в который с особым удовольствием прыгала Эфа, обнималась и гладила их плотные спины.

Дельфины на ощупь были твёрдыми, гладкими, но не скользкими. И только рядом с ними стало понятно, насколько это всё-таки мощные, сильные животные. Подплывая, они гнали довольно ощутимую волну. Во всяком случае, Жаклин, с её массой, заметно отталкивало и даже топило под воду. Они вертелись как веретено, напрашиваясь на «обнимашки». Когда Миша предложила обнять Эфу, и Жаклин послушалась, дельфин так закружилась вокруг своей оси, что Жак побоявшись, что её сейчас выкинет, завизжала и вцепилась в животное, словно медведь в сосну.

Они переворачивались и ложились на спину, чтобы им почесали пузико, точь-в-точь как это делала Сула.

Миша иногда взмахивала рукой и Раш, скрываясь из виду в воде, выпрыгивал из неё, извиваясь телом, где-то футах в тридцати-сорока, а потом хвостом плюхался назад, почти не создавая брызг. Эфа всё время крутилась рядом, то тёрлась боком, то просто торчала своей пастью, и только Алекс как-то не очень жаждал компании. Он игрался с кубом, всё время исчезал где-то на глубине, и даже когда подплывал, держался за хвостами своих друзей.

– Он как-то не очень общительный, – посмотрела на Мишу Жаклин.

– Он умный, – прищурилась дрессировщица. – И самостоятельный. Дрессуре поддаётся хуже, но и глупостями не занимается как эти… шкодники, – кивнула она на Эфу с Рашем.

– Угу, – с готовностью закивала Жаклин.

Время пролетело совершенно незаметно. Оно как-то так сжалось в маленький момент расслабления и наслаждения, хоть эти животные заставили Жаклин и воды нахлебаться и иногда даже почувствовать настоящий страх.

Прощаться не хотелось ни в какую. Девушка вспомнила Дэлли, которая собирается ездить каждые выходные в «Дислэнд», поскольку и сама сейчас, словно маленькая девочка, захотела приезжать к этой троице каждую субботу.

– Я никогда вас не забуду, – поцеловала она на прощанье Эфу в висок, чуть повыше глаза, а дельфин в ответ лукаво улыбнулась и что-то опять зачирикала на своём, на дельфиньем.

«Не уезжай. Оставайся», – послышалось гостье.

Возвращалась она уже немного другим человеком. Как прививка укрепляет иммунитет, так и общение с дельфинами немного сдвигает менталитет человека. Жаклин железно поняла, поверила, убедилась, что белая полоса в её жизни действительно началась. Девушка пришла к окончательному выводу, что всё-таки она счастливица. Ей повезло.

Когда они с Ядирой прилетели к причалу «Белой полосы», Жак уже чуть ли не плакала. У неё хватило сдержанности тепло распрощаться со своей сопровождающей и поблагодарить её, но упав в объятья Александра, всё-таки захныкала.

– Они такие… они такие классные, весёлые, они вообще лучшие! – обвилась она руками вокруг пояса любимого мужчины. – Спасибо, спасибо, спасибо!

Парень обнял и похлопал по спине.

– Ну-ну, не грусти. Вот Дэлли чуть подрастёт, и мы отправимся все вместе туда.

– Одного из них зовут Алекс, – оторвала от него голову девушка и посмотрела снизу вверх. – Ты знал?

– Знал. Мне сказали, – широко улыбнулся Александр.

– Он умный.

– Ну, так он же Алекс!

Жаклин засмеялась, но тут же опять скуксилась.

Тем более, что этим вечером нужно было ещё и собираться.

Упаковывая чемодан, она опять наткнулась на футляр с жемчугом.

«Флэшка», – резануло у неё в мозгу. Девушка молниеносно поняла, что это тот самый случай. Лучшего и быть не может. Свой макбук она не распаковывала, поэтому рванула на веранду к ноутбуку МакЛарена, вставила карту туда и вошла в появившуюся папку.

Перед ней появилась фотография её спящей в постели там, в стеклянном доме на Torridon. Жаклин выпрямилась и уставилась на картинку немного испуганным, задумчивым взглядом. И сидела не шелохнувшись. Мыслей не было, чувств – тоже. Имелся только факт – она смогла посмотреть на ТЕ фотографии. Этого ей вполне хватало.

Просидев так, потеряв ощущение времени, Жаклин спиной почувствовала, как с кухни вошёл Александр. Он повёл дочь кушать, чтобы не мешать маме собираться. Парень застыл, буквально окаменел на пороге. Воцарилась тишина и скованность. Девушка не выдержала первая и оглянулась. На Александр было страшно смотреть. Его «тюльпаны» распахнулись, брови сошлись на переносице, рот сжался в плотный бантик.

– Ты, – перевёл он взгляд на Жак, – ты, что, не выкинула её? – искреннее удивление из голоса парня можно было разливать по бутылкам.

– Нет, как видишь, – Жаклин нажала на клавишу и перед ними показалась её фотография в стеклянной капсуле London Eye. – Как давно это было, – тихо прошептала она.

И опять тишина. И опять неловкость. Из кухни прибежала Дэлли и прижалась к ноге папочки.

– Я покушала, – вытерла она губки о его шорты.

– Хорошо, родная. Сейчас пойдём, – погладил он дочь по белокурой головке.

Жаклин молча листала фотографии. А потом услышала это:

– Пока ты плавала с дельфинами, мне написал Мартин.

– Кто такой Мартин? Что-то случилось? – не оборачиваясь, поинтересовалась она.

– Да. Случилось. Нас с Джесс развели. Я могу получить свидетельство о разводе.

Жаклин улыбнулась.

– Что же, рада за Вас, мистер МакЛарен, – она наконец обернулась. – Теперь Вы свободный молодой человек. Можете устроить там… секс в большом городе.

Но Александр что-то было не до веселья.

– Я просчитался тогда, Жак, – упавшим тоном признался парень. – Просчитался с Чарльзом.

– Что ж, – равнодушно пожала она плечами, – что было, то было. Зато мне так легче было жить без тебя и не жалеть о Чарльзе.

Александр чуть помолчал и пожевал губы.

– Ты умная.

– Нет. Я везучая. И счастливая. Теперь я это точно знаю. – И, закрыв флэшу, Жаклин отвернулась от макбука и с игривой улыбкой слегка ущипнула дочь за измазанные каким-то соусом щёчки. – Правда, Дэлли?

*

Последнюю ночь на острове они провели на косе вдвоём. Просто валялись и разговаривали.

– Как мы будем жить в Нью-Йорке? – поинтересовалась Жаклин.

– То есть как это «как», – вскинул брови Александр. – Счастливо будем жить.

– Это в общем, а я про частности. Ну, вот ты будешь уходить по утрам на работу…

– Я?! – Округлил свои «тюльпаны» парень. – С чего ты взяла? Что я там забыл на этой работе, когда у меня жена – врач! Врачи знаешь сколько в Штатах получают! О-го-го!

– Знаю.

– И зачем тогда мне работать? Нет, я буду сидеть дома с Дэлли, гулять с Сулой, ходить по магазинам, встречаться в кафе с друзьями, – загибал он пальцы, – а ты будешь лечить людей и нас обеспечивать. – В его глазах бесенята, сидя в казино Монте-Карло в Монако, играли в кости на щелбаны, поскольку самый талантливый уже складывал пирамидки из фишек стоимостью двадцать тысяч евро каждая.

– По рукам, – подставила ладонь девушка, но парень не отбил, а схватил в охапку, подтянул к себе и принялся щекотать бока. И вдруг даже несмотря на писк и хохот Жак, остановился и замер.

– Жаклин…

– Ч-что… – сквозь смех отозвалась девушка.

– Мне кажется, или ты действительно поправилась?

– Не знаю, – выдохнула она.

– Нет, ты реально поправилась! – буквально завопил парень. – Жаклин, это победа! Я победил! Ты мой пончик, Джеки! – Александр любил весь белый свет и стиснул её в объятьях.

– Вот. Я уже толстая, – шутя надула губки «пончик», когда он ослабил хватку.

– Нет, ты просто мягкая и с дырочкой.

Александр предполагал, что девушка сейчас завопит от его намёков, но она только задумчиво прищурилась и, приблизившись к самому его лицу, прошептала:

– Я самый счастливый пончик в Мире.

Вместо эпилога

Вместо эпилога.

– Уважаемые пассажиры, наш самолёт совершил посадку в аэропорту города Глазго. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки судна и подачи трапа. К выходу вы все будете приглашены. Температура воздуха за бортом – восемнадцать градусов Цельсия, местное время – одиннадцать часов четырнадцать минут. Наш рейс: эф, эй, двадцать семь по маршруту Париж, аэропорт Шарля де Голя – аэропорт города Глазго завершен. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. До новых встреч на судах Шотландских авиалиний.

Слушая стюардессу, Жаклин прислонилась лбом к иллюминатору и шарила глазами по территории аэропорта. Много разных самолётов по размеру и окраске, машины, тележки с багажом, но самого здания вокзала пока ещё видно не было.

«Интересно: с какой он стороны?» – скептически скривилась девушка и заглянула за крыло – где-то тут, совсем рядом, её должен ждать Александр.

Так получилось, что из Котону – города республики Бенин на Африканском континенте, где доктор Фортескью работала в одной из больниц в рамках организации «Врачи без границ», не оказалось прямого рейса в Глазго. Да и в Нью-Йорк, к слову, она тоже летала через Касабланку.

Поселившись в Большом яблоке с Алексом, Жак быстро вспомнила опыт скитаний с дядюшкой, довольно легко привыкла к местному говору, освоилась в квартале на их Восточной стороне, где Александр нашёл действительно очень неплохую квартиру, и сдала документы в Высшую школу медицины при Нью-Йоркском Университете, в её Квалификационную комиссию для выпускников иностранных ВУЗов.

Заканчивая дело, начатое Дэлли и Сулой, которые тут же разбросали свои игрушки по всем восьми комнатам, включая папин спортзал, Жаклин до конца распаковала багаж и, наведя чистоту и уют, принялась старательно штудировать литературу к экзаменам. Опыта работы ей было не занимать, а вот теория уже немного забылась. Хотела ещё оформить Дэлли в садик, но папочка попросил пока этого не делать.

– Успеет, – махнул он рукой, окидывая взглядом разложенные по всему столу учебники мамаши и её уже чуть ли не пыхтящий как паровоз ноутбук.

Сам он продолжал работать в «Buch&Beek» и понемногу поднимать своё предприятие по поиску, обработке, обкатке и передачи технологий.

Поскольку доктор Фортескью являлась уже практикующим врачом, после успешной сдачи всех трёх шагов экзаменов, её определили в резидентуру сразу же в госпиталь Рузвельта на десятой авеню к главврачу тамошнего приёмного покоя Бенджамину Бемму. С этого-то и начались её приключения – доктор Вирджиния Эппер, работающая там врачом первой медицинской помощи тесно сотрудничала с организацией «Врачи без границ» и иногда ездила в составе групп в командировки. Судьба Жаклин была предрешена.

Первые полгода счастья семьи МакЛарен ничего не омрачало. Даже трудности. Хотя, какие для Жак могли быть трудности после четырёх лет жизни одной без Алекса. Да никаких. Так, досадные недоразумения.

Волноваться она начала после того, как месяц за месяцем не могла забеременеть. Досчитав до восьми, девушка отправилась к врачу. У неё взяли что-то около полусотни анализов и объявили, что сказываются четырёхлетнее воздержание и резкая смена климата.

Сейчас, сидя в кресле самолёта, Жаклин положила ладошку на свой уже выступающий животик. Таким большим Александр его ещё не видел – они пробыли в разлуке полтора месяца.

Тогда он очень сильно злился и волновался, что «эти маньяки» выписали им кучу лекарств и целый список рекомендаций – не нравилось ему любить свою женщину с лекарствами и рекомендациями.

– Без них справимся, – отмахивался он.

Самолёт остановился, их вывели в зону прибытия, Жаклин прошла паспортный контроль и получила свой огромный багаж, поскольку Алекс в этот раз отпустил только в обмен на обещание, что это последняя командировка. Первый раз он, кстати, отпустил только лишь потому, что от госпиталя Рузвельта Жаклин летела вдвоём с гинекологом Сарой Медельс. И жили в Котону они тоже вдвоём на квартире.

– Приве-е-ет! – распахнул объятья МакЛарен.

Девушка бросилась к нему и сразу же без слов посильнее закопалась в родной торс и укуталась в любимые руки.

– Привет, – прошептала она его запаху. – Я скучала.

– Что ты там бормочешь? – чуть отстранился парень. Она ничего не ответила, а только подняла счастливые глаза и молча смущённо заулыбалась. Александр потянулся к её губам.

А вечером этого же дня они танцевали медленный танец на дне рождения Дженнифер.

К своему двадцатидвухлетию Дженнифер МакЛарен, недавно окончившая Университет Глазго, с помощью своих друзей художников и бригады строителей отреставрировала и оформила кафе Эшли и Алисы, перепрофилировав его в детское, как и мечтала когда-то. Из двух зальных колонн сделали огромный мухомор и пальму, всю мебель обтянули губчатой ярко полосатой тканью, амортизирующей удары, под потолком подвесили красочные большие пластиковые вишни, груши, яблоки и апельсины, в одном из углов устроили палатку, в которой можно было рассматривать и читать книжки с фонариком в руках. Уже почти всё было готово, и кафе ждало своего открытия.

Играла композиция Рори Грэма, Александр обхватил Жаклин за талию, не очень крепко притянул к себе – всё боялся излишне надавить ей на живот – и покачивался в такт музыке. Женщина вспомнила, как когда-то мечтала танцевать с ним в этом кафе при всех. Ну, что же, её мечта сбылась.

«Только вот дядюшки уже нет», – получило сердце ощутимый укол грусти.

Девушка потянулась рукой к ожерелью на шее. Твёрдые, большие жемчужины приятно обласкали подушечки пальцев своей породистой округлостью. Жемчуг уже приходилось надевать дома, в Нью-Йорке, но почему-то особенно приятно было носить его здесь, в Шотландии, где он и был когда-то подарен.

Александр не выдержал и уже, наверное, в пятидесятый раз за сегодня положил ладонь ей на живот.

– Ты родишь мне сына.

Женщина кокетливо склонила головку.

– Не пугай меня так. А вдруг это будет девочка? Куда мне её прикажешь девать?

Они, не сговариваясь, повернули головы в одну сторону и посмотрели на Эдельвейс, Аврору, Додо, Маркаса, Брайса и Дональда, которые в этот момент рассматривали каких-то «полунастоящих» бабочек, подаренных Эшли. Пёстрокрылые красавицы, конечно же, не летали, но зато очень сильно напоминали «всамделишних» и крепко держались на ладони и даже на одежде.

Тогда, в Нью-Йорке, видя, что их проблема может затянуться надолго, и они погрязнут в лечении, Жаклин как-то однажды вечером подсела к своему мужчине на колени, когда он после ужина развалился на диване, и робко завела разговор:

– Ты знаешь, когда меня дядюшка забрал из приюта в Дерби, я очень хотела взять с собой свою подругу Эмили. Мы с ней дружили. – Осматривая золотисто-пепельную макушку парня, Жаклин зачесала ему пятернёй волосы назад, оголив роскошный, красивый лоб. – Но так этого и не сделала, и потеряла её следы. А потом, когда ты меня бросил…

– Жак…

– Когда ты уехал в Штаты, и у меня родилась Дэлли, я почему-то захотела взять ребёнка из приюта, – тихонько прислонила она кулачок к его груди. – Скорее всего, это была страховка против того, чтобы иметь ребёнка с каким-нибудь другим мужчиной кроме тебя, но всё-таки. Я думаю: время пришло. – В ожидании застыла она, неуверенно заглянув в глаза своему шотландцу.

Ожидание весьма затянулось, поскольку он тогда долго молчал. Потом сказал, что тоже должен подумать и завис где-то на неделю. Жаклин терпеливо ждала и была несказанно благодарна, что, хотя бы не отговаривает сразу. И ещё больше обрадовалась, когда парень так и не стал этого делать, а сначала выспросил всё подробно: как она себе это представляет, и, получив увесистую долю здравого смысла в её позиции, принялся обсуждать процедуру.

У обоих осталось гражданство Великобритании, поэтому, в принципе, бумаг потребовалось не на много больше, чем обычно, а ещё – два раза слетать в Англию, в Дерби, и встать на учёт в консульстве Великобритании в Вашингтоне, поскольку в США отсутствуют надзорные органы за усыновлёнными детьми.

Жаклин очень волновалась при знакомстве с электронной картотекой детей, а потом ещё больше – когда её привели к ним в зал для игр. Увидев Аврору на фотографии, ей показалось, что она уже давно знает этого ребёнка. Что это ЕЁ человек. А заметив девочку среди детей, убедилась в своём первом впечатлении. Поскольку Алекс был занят, да и в приюте не советовали приезжать с мужчинами, которых дети – и мальчики, и девочки – побаиваются, поэтому в Дерби с ней поехала Марго.

– Она похожа на тебя, – шепнула женщина тогда на ушко Жаклин.

Аврора Мэссли жила с мамой музыкантшей, без папы, которого никто из соседей никогда не видел и не знает. Мужчина в их доме появился чуть позже, и ровно до того момента, как однажды ударил маму кулаком в живот. Она умерла от внутренней кровопотери, сожителя посадили, а пятилетнюю Аврору поместили в приют. Через год её оттуда забрала Жаклин.

Первые дня три в Нью-Йорке Александр с девочкой смотрели друг на друга как на приведения. Она – как на страшное, он – как на маленькое. А потом Аврора влюбилась в парня. Она вела себя как ребёнок, который только что познал: что такое иметь папу, да и вообще, мужскую компанию рядом. Александр не лез к ней с угодливостью, не старался понравиться и не пытался подлизаться, а просто шутил, Дэлли смеялась, а Аврора наблюдала и кушала шоколадные конфеты с начинкой из вишнёвого желе, которые очень полюбила. Жаклин видела, как засматривается девочка на улыбку парня. Казалось, что ей вообще никто никогда не улыбался красиво и искренне.

А ещё через пять месяцев, когда начал сдаваться уже даже Александр, у Жаклин оказалась задержка. С того момента прошло четырнадцать недель и у женщины шёл сейчас пятый месяц беременности. Именно после известия о том, что у них будет ещё один ребёнок, Александр сделал себе тату на груди, прямо возле вершины складки подмышки: «Your home is me». Эту фразу ему напомнила Жаклин.

Столы в кафе поставили вдоль стен, освободив площадку для танца. Тут же покачивались под музыку и другие пары, а Марго с Итаном о чём-то оживлённо разговаривая, старались перекричать звуки музыки. Матильда сидела с Эшли и Алисой – поскольку Кирку уже кто-то позвонил, и он вышел на улицу поговорить – и держала в руках его новую трость.

Именно поэтому Александр смог потанцевать с Жаклин – дядя постоянно его дёргал и отвлекал на разговоры о делах, ведь не исключено, что дальше им будет просто некогда. В основной массе сновали туда-сюда молодёжь – друзья и подруги Дженни по Университету и изостудии. С ними шепталась и взбудоражено жестикулировала и сама именинница.

И вот музыка стихла, и когда все пары спокойно и неспешно начали расходиться по местам…

– Кэ-э-э-э-э-м! – «выстрелил» в воздух протяжный крик голосом Дженни, а сама она кинулась к двери, в которой с огромным букетом крупных белых ромашек застыл Кэмерон Прайс. Она подбежала и, проигнорировав букет, повисла у него на шее. Да так и застыла.

Александр поморщился, и они с Жаклин вместе посмотрели на Алису. На лице миссис МакЛарен красовалась откровенная боль. Вплоть до отчаяния.

– Мать Кэма никогда не примет, – тихо посетовал сын.

– Ты лучше посмотри: как влюблена твоя сестра, – ткнула его в бок девушка.

Дженнифер сияла словно солнце. От неё исходила сильная, густая волна искреннего девичьего счастья, а сколько радости излучала её счастливая улыбка! Кэмерон кратко поцеловал её в губы и прошёл, поднёс букет Алисе. Та подношение приняла и даже улыбнулась, но не встала и не протянула руки. Однако дочь это не смутило. Да, казалось, её вообще ничего не смущает.

Вслед за Кэмероном в зал вошёл Кирк. Вот он-то улыбался по-другому: самодовольно и расслабленно. Руки приятно холодил и тяжелил короткий палаш шестнадцатого века, который ему только что вернули назад, ведь роман века разгорался на его глазах и при его непосредственном участии.

После того, как Дженни призналась Александру, что любит Кэмерона Прайса, брат рассвирепел и призвал к ответу дядюшку Бикстера.

– Без его ведома у Кэма и прыщ на члене не вскочит, – лихорадочно набирал он номер дяди.

– Александр! – округлила тогда на него глаза Жаклин и покосилась на Дэлли, Аврору и Сулу, раскрашивающих поролоновые фигурки красками.

Как объяснил Кирк по телефону, в тот раз, когда Дженни была у него в Париже на мастер-классах «какого-то там наикрутейшего художника», а также, ходила по выставкам и Лувру, к нему заглянул и Кэмерон.

Мистеру Прайсу требовались работы для его галереи в «COCCON». Он и Дженни разговорились об искусстве, поскольку оба неплохо в нём разбирались. Затем девчушка пригласила мужчину к одному знакомому молодому художнику, коих в Париже великое множество, а он взял её с собой на премьеру балета и светский раут у знакомого музыканта после неё.

И началось.

У Алекса и так случилось много забот – жена просилась во «Врачи без границ», приёмный ребёнок, раскрутка фирмы, а тут ещё и сестрица решила пощекотать себе нервы романом с одним из лучших ловеласов и знаменитейшим Казанова Лондона. Это было уже слишком.

Но, разумеется, Дженни, которая тоже носила фамилию МакЛарен (по крайней мере, пока), сумела отстоять своё право на выбор, на любовь, и сейчас не отрывалась от своего избранника, а тот смотрел на неё как на радугу.

Дженни подбежала к ноутбуку, что-то на нём набрала, а когда опять заиграла медленная композиция, подошла к Кэму и пригласила.

Они танцевали вдвоём. Одни. Зрелый, импозантный мужчина и молоденькая, тоненькая девушка, но Жаклин получала истинное эстетическое наслаждение, глядя на эту пару.

– Ты только посмотри на них, – повернулась она уже со слезой на щеке к Алексу – гормоны беременной женщины не дремали. – Разница в возрасте – это ведь такой пустяк, правда?

Парень ухмыльнулся.

– Когда ей будет тридцать, ему уже стукнет пятьдесят, – смерил он с ног до головы танцующих.

– Когда тебе будет пятьдесят два, мне стукнет шестьдесят. Он её дом, неужели ты не видишь?

Мужчина долго и с ироничным умилением смотрел на свою любимую женщину, беременную его ребёнком.

– Сокровище ты моё без границ, – вытер он тыльной стороной ладони слезу с её щеки. Бесенята в его «тюльпанах» старательно разучивали по нотам свадебные марши, а один, самый талантливый, уже подобрал мелодию на слух.