Текст книги "Полный привод, или Километры вдоль нормальности (СИ)"

Автор книги: Кристина Мизухара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 74 страниц)

Второй журнал – Жаклин принципиально пропустила мимо ушей его название – согласился опубликовать труд преподавателя из Оксфорда полностью, так, как он написан, но только в с трудом обозримом будущем. Поэтому его командировка во Францию, увы, не последняя. А завтра утром он возвращается домой, и было бы неплохо, если бы и Жаклин смогла составить ему компанию при встрече Нового года, поскольку Мери, скорее всего, сразу же после его приезда отправится домой.

Жаклин конечно же, ничего подобного делать не собиралась, да и вообще слушала мужа вполуха, а вникала в то, о чём он говорил, так и того хуже, поскольку его голос почему-то вызвал в ней чувство сродни брезгливости и желание держаться подальше. Но поскольку сразу же на ходу ничего правдоподобного для полного, категорического отказа сочинить не смогла, обещала поговорить с дядюшкой и подумать над предложением супруга.

– Всё то же, всё те же, всё там же, – подытожила свой разговор с Чарльзом Жаклин, нажимая отбой, и посмотрела на своего водителя. Тот был хмур и сердит.

– Ты что, поедешь к нему на Новый год? – ответил он вопросом на её молчаливый взгляд.

Девушка аж подскочила в кресле.

– Господи, как тебе такое в голову пришло?

Тот не отвечал.

– Святые угодники, да ни за что на свете! Не представляю, что могло бы меня заставить сейчас ринуться к нему.

– Но ты не отказалась.

– Да у меня просто нет серьёзной причины для отказа. Ну, сам подумай, ну что может так уж держать меня…

– Это привычка, – перебил её Александр.

– Прости? – сощурилась и сдвинула к переносице брови Жаклин.

– Это привычка. Ты привыкла придумывать только серьёзные причины для отговорок, только серьёзно относиться к тому, что ему соврать, как его обмануть.

Жаклин молчала.

«Он прав», – не молчали её мозги.

– А между тем, мы собираемся с тобой уже вот, может быть, через неделю-другую жить вместе и не совсем важно: поверит он тебе сейчас или нет, заподозрит в чём-то или нет. Ведь так?

Жак ответила не сразу.

– Ты прав, – вздохнула она наконец. – Это привычка.

– Ты всё ещё держишь его как «запасной аэродром», если, конечно, вообще планируешь жить со мной.

Девушка опять нахмурилась.

– Я не пойму, почему ты сомневаешься во мне? – удивилась она совершенно искренне. Ей казалось, она не заслужила таких сомнений в её намерениях.

Александр, сожалея, поджал губы, после чего с таким же настроением шмыгнул уголком рта.

– Я сомневаюсь не только в тебе, малыш, но и в себе тоже.

– В себе?! – округлила глаза Жаклин. – Ты сомневаешься в своих чувствах ко мне?

– Нет, я не об этом.

– Но ты не можешь сомневаться в своих силах. Этого просто не может быть! Уверенней в себе человека, чем ты, я ещё не встречала!

– Вот именно что, «в себе». «В себе», Жаклин. Ты путаешь уверенность в себе с наглостью, а я уверен в том, что я сам из себя представляю, – тыкал Александр указательным пальцем в кожаную обшивку руля, – и отлично отдаю себе отчет, что ты всё-таки старше меня и об отношениях знаешь больше. Я постоянно жду, что мы приедем в Оксфорд, и там ты начнёшь опять тянуть время со своим разводом, и, что самое страшное, будешь предъявлять мне вполне разумные доводы, называть вполне уважительные причины, почему опять нужно подождать, потерпеть, повременить. – Александр передвинул рычаг коробки передач, чтобы переключить скорость, поскольку нагнал еле-еле ползущий впереди Opel, а обгон на этом участке дороги был запрещен. – Я боюсь, что чего-то не учитываю, – он потрясал в воздухе кистью, сжатой вокруг большого, невидимого яблока, – чего-то не понимаю в силу возраста, в силу своей неопытности в отношениях вообще. И ты об этом молчишь, – сделал парень ударение на слове «ты». – Вроде как не очень хочется омрачать то, что было у нас в горах и, скорее всего, будет там, в Лондоне, но и неизвестность тоже вымораживает мозги.

Жаклин принялась думать над его словами. Вслух.

– Ты думаешь, что я о чем-то молчу… – почесала она кончик носа. – Не знаю… ни о чем я не молчу. Честно. И причин у меня никаких нет и отговорок серьёзных, – пожала плечами девушка. – Конечно, нам придётся решить кучу вопросов. Допустим, я даже не знаю, где находится эта твоя квартира и есть ли там скверик, чтобы выгуливать Сулу, но для этого, насколько я что-то в чём-то понимаю, нужно только время. Ну а что ещё, – Жаклин в задумчивости обвела блуждающим взглядом салон машины и уставилась прямо перед собой в лобовое стекло. – Может, что когда у меня на работе узнают, что я ушла от преподавателя Оксфорда к восемнадцатилетнему студенту, а они, скорее всего, узнают об этом очень скоро, то, наверное, долго будут за спиной крутить пальцем у виска. Ну а так… Да и вообще, я не думаю, что под одну крышу нас должно соединить желание жить вместе.

– А что ещё?

– Невозможность жить отдельно.

Было видно, что парню очень понравились эти её последние слова – она опять сказала именно то, что он хотел от неё услышать – но он уже «пошел в поводу» у своих страхов и сомнений, и растормошить его, и вернуть ему былую непринуждённость составляло большую проблему. Всё-таки будущее развитие ситуации между миссис и мистером Рочестер по приезду в Оксфорд парня порядком напрягало. В удобном, мягком, даже можно сказать, заботливом кресле дорогой машины он чуть сдвинул колени, выпрямился и сидел напряженный, как говорят: «будто лом проглотил».

И тогда Жаклин в голову пришла смелая, а по её личным меркам, так и вовсе наглая идея. Видя, что всё это может затянуться надолго, с мыслями: – «Чёрт бы его побрал, этого Чарльза. Кто его вообще просил соваться со своим звонком. Приеду, сразу же соберу вещи, возьму Сулу и уйду и сим-карту поменяю», – она решила последовать примеру своего Алекса там, возле кювета, и прибегнуть к шоковой терапии.

Поскольку её пуховик уже висел на крючке над задней дверцей, ей осталось только расстегнуть одну из своих огромных зелёных пуговиц на платье аккурат в районе бикини. Александр дёрнулся взглядом к её рукам, но тут же вернул глаза на дорогу. Девушка, неотрывно за ним наблюдая, расстегнула следующую пуговицу ниже. Парень, пряча улыбку, скептически сжал губы в тонкую линию, но всё так же, не моргая, смотрел на дорогу. Жак расстегнула ещё одну пуговицу вниз и, таким образом, до конца подола у неё не расстёгнутой осталась только одна. Последняя. Юноша, уже не сдерживая улыбки, на мгновение отвернулся к окну, но тут же опять посмотрел прямо. Девушка, разделавшись с последней пуговицей, откинула голову и закрыла глаза, после чего раздвинула ноги и свободной рукой полезла к себе в трусики под колготками.

– Джеки.

Молчание.

– Малыш…

– Мм?

– Что ты делаешь?

– Снимаю твоё напряжение.

– Моё?

– Да. Твоё.

– Моё напряжение нужно снимать у меня между ног…сладкая.

– Ты хочешь минет? – буднично и просто проговорила «сладкая», разлепляя веки и заглядывая парню в лицо. Она отложила свой телефон в нишу разделительного бардачка.

Александр дёрнулся вперёд, чуть дрыгнув ногой, поэтому чуть вздрогнула и его Q7, потом он задохнулся и выдохнул только через надутые щёки.

– Пф-ф-ф… Жаклин, разве так можно?

– Вот и я так подумала, когда ты почти опрокинул машину в кювет.

Парень в удивлении вздёрнул брови, но потом понял, о чём она.

– Тот, кто опрокинет эту машину, тот трёх дней не проживёт – у неё устойчивость как у носорога, – он опять переключил скорость и всё-таки обогнал Opel-«улитку», наплевав на сплошную полосу.

Жаклин молчала, продолжая делать своё дело.

– И – да, я очень хочу минет, – всё-таки не дал уйти из разговора столь приятной для него теме Александр.

– Я знала, что ты не откажешься, – промямлила девушка, по новой откидывая голову и закрывая глаза.

– Если тебе парень скажет, что он не хочет минет, смело вызывай либо скорую, либо полицию, потому что он либо заболел, либо врёт и задумал что-то очень нехорошее.

– Ммм… – выдохнула Жаклин, прикоснувшись к клитору. У Audi отменная звукоизоляция, поэтому в машине было тихо настолько, что водитель улавливал кое-какие звуки у неё между ног.

– Фак! – ударил он ребром ладони по рулю.

– Ммм… – продолжила она. Чарльз уже был вышиблен из их машины и забыт всеми, включая даже, наверное, девушку-робота, которая сама обещала молчать целых двадцать миль.

Жаклин уже ощущала желание довести начатое до конца, не прерываясь и не останавливаясь, но, тем не менее, после того как почувствовала чью-то ладонь поверх своей у себя между ног, ей стоило немалых усилий сохранить серьёзность момента и удержать ситуацию в нововведённом, столь пикантном, настроении. Она тут же уступила инициативу этой ладони, убрав свою руку в сторону, и возбудилась ещё сильней.

– К-к-айф! – процедил сквозь сжатые губы Александр.

И тут перед Жаклин одномоментно всплыло много разных, самых лучших картинок того, что было между ней и её шотландцем там, в хайлэнсе.

И она взорвалась. Громко.

– Дьявол! – парень тут же отдёрнул руку, а девушка подтянула ноги к груди и вся сжалась в комок. – Малыш, – парень, поглядывая на дорогу, тыльной стороной ладони провёл по её щёчке, – сладкая моя.

Жак с желанием поймала его ладонь у себя на щеке и поцеловала её внутреннюю сторону, но тут же отпустила – всё-таки, чтобы вести машину, лучше использовать две руки. Так безопасней.

Когда её разрядка прошла, девушка, даже почти не отдышавшись, выпрямилась, развернулась к своему водителю и для начала положила руку на разделительный бардачок. Она улыбалась. Убедившись, что Александр этот её жест заметил и не испугается, если что, переложила кисть на его ширинку.

– Останови в ближайшем кафе, – заставило её произнести то, что она там почувствовала.

Но тут промелькнул указатель, что в миле пути находится автомойка.

Это был знак! Подарок судьбы! Проехав эту пресловутую милю в полном молчании, парочка убедилась, что мойка бесконтактная.

Съехав с дороги, на что девушка-робот не упустила шанс поругаться фразой: – «Вы ушли с маршрута», Александр остановился у этого «самостоятельного» предприятия и вышел из машины. Подойдя к банкомату и набрав на активном экране нужную ему операцию, он выбрал максимально интенсивную мойку с «четырьмя каплями», «душ» горячим воском, сушку и чистку днища, после чего засунул в банкомат купюру и принял чек.

Жаклин сидела в машине и ждала.

Вернувшись, юноша открыл свою дверцу, как-то так осторожно зыркнул на свою пассажирку и нажал на кнопку электрорегулятора сидений. Его кресло поползло вперёд.

– Пересаживайся назад, – скомандовал он ничего не понимающей девушке и, подождав, пока кресло максимально придвинется к рулю, захлопнул свою дверцу.

– Чего? Зачем? – усиленно моргая, запоздало попросила уточнений Жаклин.

– Потом объясню, – ответил юноша, распахивая уже её дверцу.

– Александр, ты сумасшедший? – округлила на него глаза девушка, спуская ноги на землю и выбираясь из автомобиля.

– Да, да. Садись в машину – холодно на улице, – сказал он резко, в то время как сам стоял только лишь в мохеровом свитере стального цвета исландского производства.

«Придушить мало этого Чарльза, – ругалась про себя Жаклин, открывая заднюю дверцу машины и залезая на сиденье, отодвинув свой висящий на окне пуховик. – Всё из-за него. Каштаны в огонь кинул, а я вытаскивай. Вот сейчас арестуют нас тут… будет своей жене, мотающей срок за занятие сексом в общественном месте, передачи носить».

Александр в это время, заглядывая в чек, нажимал какие-то кнопки на воротах мойки, после чего они медленно начали открываться. Парень вернулся к машине и, еле протиснувшись между креслом и рулём, уселся на своё место. И если сам он, будучи очень и очень стройным и поджарым, смог поместиться на придвинутом кресле, то вот его длинные ноги, никак не моли выпрямиться к педалям, застревая коленками внизу торпеды.

– Ааа, черт! – открыв дверцу, юноша буквально выпрыгнул из-за руля. Чуть отодвинув сидение, он опять уселся и на этот раз его счастливое воссоединение с педалями состоялось.

Заехав в помещение, где уже включился свет, он остановился, почувствовав, что колёса упёрлись в какую-то преграду – автомобиль дёрнулся вперёд, но тут же немного отпрыгнул назад. Это были ограничители движения. После того как кроссовер остановился, такие же ограничители как из-под земли выскочили чуть позади задних колёс – машина встала на место.

Опустив козырьки над своим сиденьем и сиденьем Жаклин, парень вылез из-за руля и, опять максимально выдвинув своё сидение вперёд, открыл было заднюю дверцу, но застыл.

– А почему ворота не закрываются? – удивился он.

– А…эмм… потому что ты должен выйти из помещения и закрыть их сам стой стороны, – объяснила Жаклин, прочитав горящее табло над въездом на немецком: «Verlassen Sie Den Bereich», что, девушка точно знала, означает: «Покиньте помещение». Видимо, оборудование было немецкой фирмы.

Александр вышел за ворота, нашел кнопку закрытия, и пока те медленно закрывались, быстро проник между ними в помещение мойки опять.

«Ой, а что же это я сижу! – встрепенулась девушка и, задрав платье, принялась стаскивать колготки и трусики. – Сейчас ведь придёт, разбираться долго не будет, потому как некогда особо, и порвёт всё. Колготки с собой единственные остались».

За этим милым занятием и застал её Александр. Распахнув заднюю дверцу и, увидев девушку, с явным старанием на лице пытающуюся быстрее избавиться от своих трусиков и колготок, он не смог сдержать улыбки, а после того как она, увидев его улыбку, ещё и надула губы, уже просто захохотал.

– А-ха-ха… Жаклин, я всегда знал, что ты – чудо, но тебе опять удалось превзойти саму себя, – юркнув на заднее сидение к девушке, он захлопнул за собой дверцу. Ворота закрылись и мойка тут же «ожила»: задвигались рамы с распылителями воды высокого давления, забарабанила вода по кузову, что-то зашуршало по дну. Поначалу от потоков воды и пены, плывущих по стёклам ничего не стало видно, а потом к воде присоединился ещё и пар. У Жаклин, которая оглядывалась вокруг и не знала, куда бы ей припрятать «последние колготки» вместе с трусиками, появилось ощущение, что они плывут по небу внутри какого-то облака – погремушки.

Но водителю было не до облаков.

– Иди ко мне, – не присаживаясь на сидения, а развернувшись лицом к креслам, ринулся он к её пуговицам. Вообще-то, со сдвинутыми передними креслами сзади места стало предостаточно. Машина была, действительно, на все случаи жизни, и налоги свои оправдывала полностью. Расстегнув пуговицы, на этот раз все, так быстро, как будто это были кнопки, парень распахнул полы её платья.

От её вида в одном лифчике, его глаза ожили как автомойка.

Одной рукой Александр ринулся под чашечку бюстгальтера к груди, другой сразу же – между ног, а лицом наклонился и лизнул и поцеловал животик. – Ммм…хххх, – это уже была реакция на последствия её недавнего оргазма у Жаклин между ног.

– Хочу в тебя. Внутрь! – найдя у неё между ног последствия недавнего оргазма, вытолкнул он из себя слово и принялся целовать девушку, внедряясь языком ей глубоко в рот.

– Алекс, – высвободив рот, прошептала девушка, – здесь тоже камеры.

– Я опустил козырьки, а на боковушках – одежда. – Александр расстегнул ширинку и, чуть приспустив боксёры с джинсами, достал член, который уже дёргался и вздрагивал как застоявшийся в стойле и потряхивающий сбруей конь, только что копытом землю не рыл.

Подтянув девушку к краю сиденья, юноша встал на колени на пол автомобиля и, приблизившись к её складочкам своим пахом, вошел в неё.

– Да! – «выстрелил» он из себя восклицанием, после чего подхватил её ноги под коленки и очень удобно уложил икрами к себе на плечи.

Жак потерялась в ощущениях, всё ещё не забывая про «облако».

– Боже… – дыша так, как будто только что на стометровке обогнал Усейна Болта, выдохнул парень и сделал первый толчок. – Я сейчас кончу, малыш, – предупредил он.

– Твоя очередь, – согласилась та.

И именно в это время мойка, как назло, смыла с машины всю пену и принялась обрабатывать её горячим воском.

Но Александр всё равно кончил ровно после пятого толчка. Он простонал, начав изливаться и продолжая вдалбливаться в девушку. В голове рвались снаряды, тело наполнилось отборным наслаждением, как героином, а вокруг работала мойка.

– Ты права, – сказал он, сквозь неровное, натужное дыхание. Остановившись, спустил со своих плеч её ноги и, выйдя из неё, тут же повалился сверху.

– Я всегда права. В чём на этот раз? – поинтересовалась Жаклин, зарывшись пальцами парню в волосы и не забыв нащупать родинку на шее. Губками она нежно касалась его скул.

– Мы будем вместе не потому, что хотим быть вместе, а потому что не сможем быть отдельно. Просто не сможем.

У Жаклин глаза загорелись счастьем, она заулыбалась широкой радостной солнечной улыбкой.

– Я счастлива, – ответила девушка и уже полноценно поцеловала любимого в губы.

– Вот-вот, – ответил тот, когда она отстранилась, – вот и я о том же. Мне постоянно нужно касаться тебя, дотрагиваться, чувствовать твоё тело, твои груди, руки, – он легонько сжал её грудь под бюстгальтером, – хоть раз в день, но поцеловать обязательно, – чмокнул он девушку в губки. – Я уж не говорю о том, чтобы оказаться внутри тебя.

– Даже не представляю, какой счастливой я смогу быть, когда во мне будет твой ребёнок, – обняла его за шею и прижала со всей силы к своей груди Жак.

И тут мойка стихла: подача воздуха прекратилась, половина огней погасла, и начали медленно открываться ворота перед машиной.

Александр тут же отстранился и, отжавшись на руках, выпрямился.

– Я сейчас поставлю сиденья на место. Одевайся и пересаживайся вперёд, – принялся он натягивать опять джинсы с боксёрами.

– Ни за что! – выпалила Жаклин, потянувшись рукой за колготками и трусиками в багажный отдел. – Я больше не выйду под камеры, хоть застрели.

Александр засмеялся.

– А-ха-ха… да не будет тут никто рассматривать эти камеры, если нет претензий от клиента.

– Нет!

– Ну хорошо, – парень, уже будучи полностью одетым, открыл дверцу и собрался было выйти. – Иди ко мне, – потянулся он к девушке и напоследок чмокнул в губки.

Выехав из помещения мойки, юноша остановился, отрегулировал передние кресла по горизонтали, опять прижал козырьки к потолку и, усевшись поудобней, довольный двинулся дальше с Жаклин на заднем сиденье.

– Александр, я видела, там предусмотрен штраф за то, что мы не покинули автомобиль во время процедуры, только не рассмотрела цифру, – спросила та, перебравшись через разделительный бардачок на своё место, как только они отъехали отпомещения, и девушка-робот объявила им, что связь со спутником установлена.

– Семьдесят фунтов, – недовольно-ворчливым тоном процедил парень.

– Тридцать пять – с меня, – отрезала Жак.

– Джеки, не…

– Не спорь!

Пауза.

– Гмх…

Глава 36 Человек с зонтом

Глава 36 Человек с зонтом.

Жизнь – это дождь. Сплошной дождь.

Иногда он моросит мелкими капельками, иногда переходит в ливень.

В жизни каждого бывает человек с зонтом.

Он приходит неожиданно и укрывает от всего плохого.

Важно его не потерять – человека с зонтом, который приходит только раз.

Цитата из интернета.

Огни Лондона в черноте пространства за окнами автомобиля показались только после полуночи. Они напоминали мерцающие угли угасающего костра. Город «догорал». Словно костёр, в котором не поддерживают огонь, усталый мегаполис медленно погружался в сон. Его «дыхание» и «пульс» выравнивались и замедлялись, однако «биение сердца» чувствовалось отчётливо – на самом деле, в Лондоне жизнь не затихает ни днём, ни ночью. И даже если улицы пусты, то всё равно, или вот здесь, у края дороги, какая-то женщина выходит из машины, а за угол заворачивает полный мужчина, или вон там какойто молодой человек с французским бульдогом на поводке перебегает дорогу одинокому мотоциклисту, а из подземного перехода поднимаются парень с девушкой. И это только на окраине. В центре же жизнь кипит ночью почти так же, как и днём, и люди мельтешат туда-сюда, как в каком-нибудь заполярном городе зимой – темно, но никто на это не обращает внимания, все продолжают делать своё дело – жить.

«Как хорошо, что большие города бодрствуют всегда, – думала Жаклин, сидя в удобном кожаном кресле «Audi» и посматривая на освещённый желтыми фонарями город. В их золотом свете серый асфальт казался коричневыми напоминал ту укатанную дорогу посреди безлюдных холмов и косогоров хайлэндса. – Это очень хорошо», – согласилась сама с собой девушка. Полностью, окончательно, беспробудно «уснувшие» города, которых она в своей жизни повидала предостаточно, оставляли в ней не самое приятное «послевкусие». Давно покинутые одними людьми и полуразрушенные другими, они не выглядели столь органично в своей пустынности как, допустим, тот же хайлэндс, а сразу же ощущались именно мёртвыми. Как огромные каменные трупы. И хоть к трупам Жаклин относилась в первую очередь профессионально, но всё равно умершие города не любила и не любила воспоминания о них.

«Города созданы для жизни, и пусть жизнь в них не иссякает», – подытожила девушка, будучи в прекрасном расположении духа, хоть сейчас для неё выгода в пустынности ночного Лондона и была очевидна – они с Алексом въезжали в столицу как король с королевой, для которых перекрыли полгорода. Не хватало только мотоциклистов сзади и спереди да людей, столпившихся вдоль дороги и машущих маленькими британскими флажками.

А причиной хорошего настроения Жаклин был, конечно же, ни кто иной, как её шотландец. Чем ближе они подъезжали к городу, тем чаще подавала голос девушка-робот, направляя их по различным развязкам, связкам, отворотам, поворотам, круговым движениям и съездам с них. А уж когда колёса машины зашуршали по асфальту самого Лондона, то тут «рот» у неё уже почти не закрывался. Она заняла, без преувеличения сказать, лидирующие позиции в салоне машины, развела бурную деятельность и раскомандовалась не на шутку. Жаклин с плохо скрываемым злорадством и иронией наблюдала, скольких усилий стоит МакЛарену слушаться женщину, пусть и робота, беспрекословно. Правда, не всегда.

Периодически чаша его раздражения переполнялась, а терпения, наоборот, опустошалась, и тогда он давал решительный отпор заносчивому навигатору фразами: «Не умничай», «Без тебя вижу», «Там ремонт дороги, бестолочь».

И поскольку мужчина полностью отдался противостоянию с искусственным интеллектом, женщине пришлось подумать о хлебе насущном.

– Нам, наверное, нужно заехать в магазин. У Кирка, скорей всего, в холодильнике «мышь повесилась», если он не живёт в доме, – забеспокоилась Жак.

– Угу. Да. Ты права, – поспешно согласился Александр.

– Если мне не изменяет мой склероз, мы уже едем где-то по Веллингтонскому шоссе. Вот тут, с правой стороны, должен быть Веллингтонский госпиталь – мы туда как-то за формалином ездили – возле него – парк, а напротив парка – круглосуточный супермаркет. Правда, он не очень хороший.

– Тогда он нам не подходит. Нам нужен только хороший.

– «Марк и Спэнсер» закрывается в восемь, Александр.

– Знаю.

«Sainsburys» – гласили огромные прописные буквы, горящие оранжевым неоновым огнём над ярко освещённым входом в магазин. Парковка была полностью пуста, поэтому Александр остановился прямо напротив дверей.

«Вы ушли с маршрута», – тут же не упустила шанса укорить его девушка-робот.

– А пошла ты, – заглушил двигатель парень. – Достала.

Магазин, как и его парковка, как и окраины Лондона, оказался почти безлюдным. Не считая продавцов. Его тоже будто специально закрыли для приехавших из Шотландии, из самого хайлэндса, Александра МакЛарена и Жаклин Рочестер, чтобы они смогли спокойно закупить продукты.

Жаклин вообще не поняла, в какую конкретно минуту это произошло, как и почему, но, оказавшись в магазине, вдруг, ни с того, ни с сего почувствовала себя счастливой. Она сама не ожидала, что рядовое попадание в супермаркет в случае с Алексом может принести ей столько удовольствия. Её красавец, легко, играючи толкающий перед собой тележку и высокомерно-снисходительно наблюдающий процесс выбора ею продуктов – в этом было столько интимного и личного. Как прелюдия.

«Наверное, примерно так же будут смотреться его руки на ручке коляски с маленьким МакЛареном, – помимо своей воли тут же провела параллель девушка. – И может, даже выражение лица будет таким же», – предположила она.

Александр выглядел каким-то и трогательными солидным, и уязвимым и гордым одновременно. Картинка захватывала дух. Это было такое счастье – наблюдать, как он молча, терпеливо ждал, пока она найдёт именно то, что ей нужно, как ласкал взглядом её сосредоточенную, ищущую мордашку, обращенную к прилавкам, как не очень умело скрывал, что от некоторых её вопросов просто теряется и абсолютно ничего не понимае. Допустим, к бекону с яичницей лучше взять каперсы, маринованную брокколи или консервированные пальмовые листья? А яйца – перепелиные, голубиные или куриные? Такие муки выбора для него были явно лишними на сегодня, поэтому он всё время говорил:

«Бери всё, а там посмотрим», – и в неловкости принимался внимательно высматривать что-то в глубинах безлюдного «Sainsburys», не иначе как навигатор по супермаркетам. Жаклин вспомнила выражение этого же лица и поведение этого же парня там, на бездорожье хайлэндса, его воткнутый в грудь подбородок и сощуренные «тюльпаны».

«По-моему, слова тут излишни».

В конце концов, чтобы всё-таки сосредоточиться на продуктах, она сделала вывод, что, скорей всего, уже никогда не сможет переступить порог супермаркета прежней и принялась вспоминать, чего ещё не взяла к фриттате.

Александр вообще не приблизился ни к одному из прилавков, не протянул руки ни к одному из продуктов и не вгляделся ни в одну этикетку или ценник. Ему это было неинтересно. Единственное, что он взял сам, так это газеты. Подъезжая к кассе, зацепил на стойке с прессой пару изданий и кинул поверх всей их покупки. А до этого он вообще не отнимал рук от тележки, а следовал за девушкой и смотрел, как она берёт продукты, читает рецептуру, срок хранения или ещё что-нибудь, а знакомое и нужное кладёт в тележку сразу же, не изучая. Он тоже наслаждался.

Парень понимал, что ничего, ну вот абсолютно ничего такого уж интересного или крутого не происходит, они просто закупают всякую съедобную и не очень дребедень, поскольку искать в супермаркете хорошее мясо – дело бесперспективное, но всё равно «таял» и ничего не мог с этим поделать. Было во всём этом для него что-то незнакомое, новое, умиротворяющее. Как Жаклин вертит в своих маленьких ручках с тоненькими пальчиками и ноготками без маникюра упаковки с продуктами, пытаясь найти дату выпуска, как тут же разворачивается к нему и очень вежливо задаёт какой-нибудь вопрос, как в попытке что-то вспомнить лезет себе в волосы со лба или трёт подушечками пальцев висок, как начинает вслух объяснять, почему возьмёт к лазанье именно куриную грудку, оливки, помидоры и сыр, а не мясо, морскую капусту и грибы. Девушка выглядела такой домашней, такой уютной, но в то же время уверенной в себе и деловой в этот момент, такой «его Сасенак». Александр за эти какие-то полчаса до такой степени битком налезли в голову всякие умильные эпитеты, ласковые слова и высокопарные сравнения, что он в своих собственных глазах того и гляди грозил окончательно превратиться в какого-то «влюблённого пуделя».

Поэтому, дабы прогнать из головы всю эту чепуху, парню пришлось прибегнуть к помощи «тяжелой артиллерии» и вспоминать, как эту же девушку колотило и корёжило во время оргазма в его руках там, в хайлэндсе. Вот это была тема! Правильная тема!

– А ты знаешь… мне понравилось, – сказал он, садясь в машину. – Теперь я начинаю понимать, почему люди иногда ездят закупаться по ночам – никого нет, тишина и спокойствие – красота. Я же говорю: мне понравилось.

«Глупенький, – ликовала про себя Жаклин. – Просто тебе понравилось делать это со мной!» Но вслух ничего не сказала, а просто мило улыбнулась.

*

Выбором дома Кирку удивить Жак не удалось. И уж тем более, восхитить. Хоть она и предвкушала нечто неординарное, не входящее в линейку лондонских построек, но встретило её именно это: надоевший английский красно-коричневый кирпич с побеленными молдингами по фасаду, обычные три этажа с уменьшением высоты потолков от нижнего к верхнему, стандартная, если не сказать банальная входная дверь под козырьком на шести колоннах, узкие высокие окна с рамами а-ля «плитка шоколада» – короче, глазу зацепиться абсолютно не за что. Именно на такой, и никакой другой дом, в её понимании, риэлторы должны были раскрутить мужчину с деньгами Кирка и без женщины. Но, поскольку это был именно Кирк, Жаклин надеялась, что он смог (если захотел) унять рвение посредников и выбрать у них то, что ему нужно купить, а не то, что им нужно сбыть с рук, и приобрести себе нечто иное, не такое, как у всех из его категории «состоятельного одинокого волка». Увы.

«Хотя… чего я ждала от холостяка. К тому же ещё и бывшего военного, – окончательно сбросила со счетов как ценителя и знатока архитектуры и креативных решений, дядю своего молодого человека Жаклин. – Наверняка в доме куча ненужных комнат, маленькая кухня, коридоры как ходы внутри пирамиды Хеопса и планировка такая, что сквозняками задирает юбки. О гардеробных и двухэтажных холлах можно даже не мечтать».

Александр сказал ей не выходить из машины во дворе – они войдут в дом через гараж, который не подключен к сигнализации, хоть там и стояла ещё одна точно такая же Q7, только черная. В самом гараже уже не так слышно, как воет сигнализация на двери в дом, и у них меньше шансов поднять на уши полквартала соседей.

Жаклин почти не ошиблась. По поводу дома. Только с той лишь разницей, что в комнатах оказалось не так уж много мебели, то есть довольно-таки просторно, несмотря на отсутствие постоянных жильцов, свежеприбрано, и, невзирая на преобладание холодных сине-белых тонов, весьма приятно. Внутри жилище не так уж сильно походило на холостяцкую берлогу бывшего солдафона, а скорее, на не очень гостеприимное убежище или даже прибежище довольно успешного, самодостаточного, неглупого мужчины, ценящего комфорт, уединение и практичность, поскольку при попадании в комнаты бросалась в глаза единичность экземпляров мебели. Нигде не было видно дополнительных кресел к стоявшему по центру гостиной дивану, больших столов на «полк» гостей и «батареи» стульев, выстроенных вдоль стен – всё окружающее пространство рассчитали и предусмотрели только для одного человека.

«И всё-таки он умён, этот Кирк, – первое, что подумала Жаклин, пройдя по коридору из гаража, попутно заглянув на кухню и очутившись в гостиной. – Увы. Умён».

Покрыв в один день расстояние что-то около шестисот миль, пусть и в хорошей машине и с неплохими остановками, и Александр, и Жаклин всё-таки устали. К тому же шел уже третий час ночи. Поэтому только лишь включив отопление в комнате для гостей на первом этаже и приняв еле тёплый душ, поскольку бойлер тоже был включен только что, забрались в кровать, оказавшуюся вполне себе удобной, прижались друг к другу в «позе ложек» и провалились в сон.