Текст книги "Полный привод, или Километры вдоль нормальности (СИ)"

Автор книги: Кристина Мизухара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 74 страниц)

Чувствуя боль девушки, её мучения, поначалу он раз за разом намеревался бросить всё и вернуться в Лондон, к ней. Но тут включались мозги и начинали генерировать мысли о последствиях такого шага и о том, что дело, стоившее им стольких усилий, страданий и расставания, нужно всё-таки довести до конца. Поэтому для того, чтобы её несчастья в один из дней прекратились, он должен успокоиться, сцепить зубы и действовать.

И в один прекрасный момент Александр смирился.

Помогло ещё и то, что, зациклившись на переживаниях Жак, на том, во что ему пришлось превратить эту умную, некогда игривую и доброжелательную девушку, он не позволял себе сосредоточиться на своей тоске по ней, на необходимости видеть её, слышать её, чувствовать, не говоря уже о необходимости близости с ней. Ему было не до себя. Последнее, правда, жило своей отдельной жизнью и периодически укладывало парня на лопатки, поскольку лежало не только в области психологии, но и в области физиологии.

Но, даже переваривая всё это в своей голове, в своей душе, Александр, тем не менее, не хотел унижать Жаклин жалостью. Вот такой подачкой себя. Тем более, что она, вне всякого сомнения, это почувствует и откажется. Девушка когда-то говорила – да и сам он это чувствовал – что сможет стать счастливой с ним, только если это принесёт счастье ему самому. А он с ней счастливым сможет быть только, будучи свободным. От долгов и от врагов.

Справедливости ради нужно упомянуть, что мужчина многое перечувствовал к Жаклин за это время, поскольку она всегда ощущалась у него внутри, словно какая-то своеобразная константа, постоянная величина. Время шло, всё менялось и к этой величине только лишь периодически присоединялись переменные в виде его отношения к этой девушке. Некоторые из этих «переменных» держались долго, некоторые – не очень. Но и те, и другие неминуемо отваливались, растворялись в воздухе и во времени или отчаливали как корабли от причала, а Жаклин продолжала оставаться внутри как неотъемлемая часть, как маяк, как Гринвич в Лондоне, как Стоунхендж в Англии.

Наверное, именно это, а ещё убеждённость, что Жак будет его ждать столько, сколько нужно, сколько потребуется, давало парню даже не веру – с которой, как известно, он состоял в весьма натянутых отношениях – а именно знание того, что он вернётся. Он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что они на самом деле друг к другу чувствуют, что между ними произошло, как это называется и сколько раз такое случается в жизни. Да и вести от Эшли обнадёживали.

Скорее всего, ещё и поэтому он не мучился такой зелёной тоской по девушке, тягой к ней. Если бы он изнывал, страдал, метался от желания быть рядом, то наверняка долго бы не мирился с этим, а в один прекрасный момент психонул, разозлился, стал бороться и, в конце концов, победил. Вне всякого сомнения, победил бы. Да ещё и с такими помощниками, как его несусветная занятость в Нью-Йорке и бешеный ритм жизни этой «жопы Мира», как он стал называть мегаполис, прожив там первые пару месяцев, его непременно ждал успех в борьбе с лишними переживаниями и бесполезной тратой душевных сил.

Как оказалось, работать и учиться, это не то, что учиться и играть в футбол. Теперь, кстати, единственное, что он мог себе позволить – бокс. Правда, в Нью-Йорке заполучить тренера оказалось, намного легче, чем в Оксфорде, на родине этого вида спорта. Парень три года работал мозгами и не только, разрываясь между филиалом и учёбой. Семинары, лекции, тесты, практики, индивидуальные работы – одна только аспирантура выматывала под завязку. А тут же ещё «путались под ногами»: совещания, переговоры с подрядчиками, снабженцами, арендаторами, покупателями, заказчиками, страховщиками, санитарными службами, выезд на объекты, плюс ко всему, Кирк постепенно приучал его к работе с властями и конкурентами, что иногда являлось почти одним и тем же.

А ведь Александр ещё не нужно было дремать, а претворять свои планы в жизнь.

Поэтому, получилось так, как получилось: нужда в Жаклин, в её обществе, в её присутствии тихо, воровато забралась к нему в душу, свернулась там клубочком и умно его не мучила, не беспокоила до поры до времени. Она старалась с ним дружить. Примерно, как сама Жаклин когда-то. Девушка даже тут его обхитрила. Или, может быть, он сам себя обхитрил. Вот такое летаргическое состояние влюблённости обвело юношу вокруг пальца.

Со временем, он начал чувствовать сладкую истому, вспоминая Жаклин, ему доставляло удовольствие то, что она где-то есть, Александру считал за радость скучать по ней, да-да, даже тоска по ней была ему приятна. Потому, как только в эти моменты он чувствовал, что живёт. Чувствовал себя самого.

Это было неслыханно. Нелепо, бессмысленно, абсурдно, странно и непонятно. Он и смеялся над собой, и ругался. Может быть, Кирк даже оказался прав, и такие обрушенные с высоты отношения, это как раз то, что ему, Александру, нужно? Это и есть его зона комфорта?

Кстати, о Кирке.

Тогда, в том далёком январе, у юноши, как известно, само собой получилось сделать выбор и даже смириться с ним. Но всё это длилось не дольше, чем ему пришлось столкнуться с той грубейшей реальностью и неотвратимым фактом, что девушка достанется кому-то другому. Это оказалось сильнее даже его. Всё. Алекс понял, что ему придётся прыгнуть выше головы, усидеть на двух стульях, достать звезду с неба и так далее до конца списка. И никак иначе. Без вариантов. Поэтому, для осуществления всего перечисленного, он мысленно вернулся к разговору с дядей и принялся думать всё с начала.

Ему понадобилось что-то около суток упорного умственного напряжения, чтобы понять, что Жаклин изолировать всё-таки придётся. По-другому не получится. Кирк своих решений не меняет. Увы. Поэтому оттолкнув девушку таким, без преувеличения сказать, варварским способом, Александр увидел своей задачей не профукать свои старания и её страдания.

В первую очередь для него являлось необходимым расстановка всех без исключения точек над «i» и обозначение соотношения сил с дядей. Прямо как на грёбаной войне. Только лишь приехав из Нью-Йорка после второго курса, где он прояснил ситуацию и сделал её для Кирка максимально прозрачной, Александр смог позволить себе, по возвращении в Глазго, связаться с Эшли. Парень предполагал, что женщина просто не может совершенно ничего не знать о Жак, а он сейчас был рад любым крохам информации.

Он рассказал Эшли всё. Откровенно и открыто описал ситуацию, поделился планами и проблемами, потому как точно знал, что эта женщина не хлопнется в обморок и не запаникует.

Эшли, в свою очередь, рассказала ему, что Жаклин живёт в Челси, что она хоть и полностью разбита морально, но, тем не менее, нормально работает и беспокоится о дядюшке. Парень хотел было заикнуться о вопросе беременности девушки, но рассудил, что, если бы такое случилось, это было бы первое, что ему сообщила тётка, поэтому просил просто проследить за Жак, проконтролировать её дела и, если случится что-то экстраординарное, наподобие другого мужчины в её жизни, тут же дать ему знать.

Что Эшли и сделала этой весной.

Как только он вернулся из Нью-Йорка и ступил на землю предков в Heathrow этим летом, чувство необходимости, потребности в Жаклин тотчас же проснулось, потянулось, выгнуло спинку и принялось точить коготки о его нутро.

Ему сию же секунду захотелось увидеть девушку.

Уже после паспортного контроля, шагая на место выдачи багажа в пятом терминале, куда прибывают рейсы из Штатов, его всего начало потряхивать. Александр сцепил зубы – ещё не хватало всё испортить под самый конец.

«Так и знал, что мне нельзя сюда приезжать. Когда она так близко, я как чёртов зомби», – подумал он при выходе из здания аэропорта.

Да и сейчас, сидя в своей комнате в Глазго, тоже не справился с эмоциями.

– Ведьма, – прошипел Александр сквозь зубы и с размаху запустил шоколадным яблоком в стену над кроватью.

Несвежий шоколад, к тому же рассохшийся за это время, с готовностью разлетелся на куски, и парень обмер – из изделия выпала какая-то белая капсула размером с куриное яйцо.

Он, как заворожённый, потянулся к пластмассе, взял её в руки и осмотрел.

По виду, штука напоминала содержимое шоколадного яйца «Киндер-сюрприз» только чуть другой формы и белого цвета, а не жёлтого. Александр потряс её в руке и внутри что-то затарахтело. Он пригляделся и действительно увидел посередине капсулы шов. Мужчина повернул края в разные стороны, и она открылась. Ему в ладонь выпал маленький серебряный цветок чертополоха – символа Шотландии. Александр уставился на него, как на восьмое чудо света. Он взял пальцами изделие за ножку и повертел вокруг оси. Да, это чертополох. Символ его страны. И, скорее всего, сделан в самой Шотландии её мастерами по серебру. Ручная работа.

– Чёртова ведьма, – прошептал он одними губами. – Люблю тебя, – и улыбнулся.

Бросив всё и даже толком не попрощавшись с матерью – Дженни сейчас в Италии проходила практику архитектурного Университета Глазго – МакЛарен рванул на железнодорожный вокзал.

В Лондоне он поселился в квартире Кирка и два дня подряд сюда, в Брук парк, ходил как на работу. Из всего, что ему говорила Жаклин о месторасположении её квартиры, он только лишь запомнил, что от стадиона Stamford к ней нужно идти через парк. Парк здесь был один – Брук парк. Значит, именно в нём она и должна выгуливать Сулу. Хотя бы, по выходным.

Он просидел здесь вчера весь день и никаких Жаклин или Сулы не встретил. Зато много разговаривал по телефону со своими подчинёнными, глядя на восемнадцатиэтажное здание, на которое когда-то жаловалась ему девушка, и к нему сюда, на лавочку, даже подъезжали каждый в своё время: начальник отдела маркетинга со своими бумагами и один лондонский архитектор со своими мыслями и предложениями.

А сегодня Александр пришёл опять и, как оказалось, не напрасно. Он был счастлив.

Мужчина стоял возле Джереми, не в силах отойти хотя бы на шаг, боясь потеряться. Прямо, как маленький. А мальчик всё кидал и кидал мяч, а Сула всё бегала и бегала. Когда в один из моментов людей в этой части парка поубавилось, Александр предложил свою помощь. Он взялся за катапульту и так метнул мячик, что тот улетел аж за лужайку, в заросли кустарника вдоль железной дороги, проложенной на границе сквера.

Джереми поднял на мужчину полные восхищения глаза.

– Ого! Я так не умею.

– Какие твои годы, – невесело усмехнулся Алекс.

Сула, устремившись за своей игрушкой, не смогла её найти и вернулась с пустой пастью. Мужчинам пришлось пройти и помочь даме. Когда потеря была обнаружена, у пацанёнка в кармане зазвонил телефон.

– Да, – ответил он. Потом помолчал немного, добавил только: – Хорошо, я иду, – и отключился. – Это мама. Домой зовёт. Сейчас я отведу Сулу к Жаклин и пойду. Сула, ко мне! – было видно, что ему очень хотелось поканючить и поупрашивать маму позволить ему ещё погулять, но при постороннем делать он это постеснялся.

Собака тут же приблизилась и позволила себя прицепить на поводок.

– А где ты живёшь? – поинтересовался Александр.

– Да здесь недалеко, на Стардридж улице, – махнул ребёнок куда-то в сторону района Фулхэм. – А Жаклин живёт на Бовингдон проезде, – указала он прямо в сторону Темзы. – Я иногда просто так выгуливаю Сулу, но сейчас Жаклин заболела. У неё сопли и кашель. Поэтому она попросила погулять меня. Я не смог ей отказать, – совсем уже по-взрослому признался Джереми.

«Чёрт! Сопли и кашель – я как раз вовремя», – отвлекал Александр себя мыслями от того странного, страшного, радостного, долгожданного, волшебного, неописуемого момента, когда он увидит свою любимую женщину.

Сула шла спокойно рядом прямо как к себе домой, демонстрируя выучку и воспитанность настоящей лондонской собаки. Они перешли на светофоре через оживлённую KingsRd и направились вниз к Темзе. Жаклин действительно жила недалеко от парка Брук. Настолько близко, что Александр, стремясь к встрече с девушкой четыре года кряду, даже не успел как следует подготовиться.

Обычный дом на обычной лондонской улице, добротная половина строения в два этажа.

Они взошли на крыльцо, и Джереми позвонил. Сначала послышались какие-то непонятные звуки, шорохи, шелест, которые переросли в довольно отчётливые шаркающие шаги.

Дверь распахнулась.

На пороге стояла Жак.

Глава 56 Гипноз

Глава 56

Гипноз

– Ты любишь меня? – Любила…

– Скучаешь по мне? – Прошло…

– Нельзя ведь забыть! – Забыла…

– А плачешь порой? – Смешно…

– Другого целуешь? – Бывает…

– А руки мои… – Молчи! С любовью, как мы, не играют…

Не дети, сердца – не мячи…

– Я снился? – Давно, мгновенно…

– Простишь меня? – Нет, не могу…

– Хочешь уйду? – Непременно…

– Ты лжешь мне сейчас? – Лгу…

Анастасия Мелихова

Ничего не подозревающая Сула тут же двинулась в квартиру, а ничего не осознающий Джереми принялся отчитываться.

– Жаклин, меня мама зовёт. Мы в следующие выходные, наверное, поедем в Пенн к бабушке. Можно я возьму с собой Сулу? Я уже спрашивал у папы. Он разрешил. – Мальчик замолчал, дожидаясь ответа, но поняв, что его не слышат, что Жаклин во все глаза смотрит на этого Александра, который увязался сегодня за ними, добавил: – Извини, я тебя не сказал. Это Александр, – Джереми указал рукой на мужчину. – Он говорит, что знает тебя. Он называл твою фамилию и попросил его к тебе провести. Можно?

Пока он говорил, Жаклин не обращала на него никакого внимания, но как только ребёнок затих, девушка, услышав непривычную тишину, встрепенулась.

– А? Что? А, спасибо, Джери, – взяла она из его рук рулетку поводка. – Да-да, я потом поговорю с твоими родителями. Передавай им привет и спасибо тебе.

– Пока, – разворачиваясь, помахал рукой пацанёнок. – Пока, Сула, – крикнул он собаке, которая уже стояла возле хозяйки и ждала, когда её проведут в ванную и помоют лапы. А потом накормят!

Александр всё это время даже не шевелился, не дышал и не моргал. Он застыл и буквально пожирал глазами фигурку девушки.

В этой огромной, мешковатой мужской футболке с большим красивым принтом на груди советовавшим: «Fuck Googlе! Ask my wife»*, она смотрелась ещё более крохотной и субтильной, чем он запомнил, и ещё более трогательной и беззащитной, чем ожидал. На голове у неё красовалась небольшая бандана с эмблемой какого-то детского питания, из-под которой выступали знакомые «пружинки».

Подумав о надписи на футболке, Александр, скажем так, напрягся. Его лицо сделалось очень серьёзным, но в следующее же мгновение, он понял, что даже если Жаклин дважды замужем и у неё целых два мужа, для него это не имеет никакого значения и абсолютно ничего не меняет. Он это заслужил.

«Но она не может быть замужем. Эшли не стала бы меня мурыжить, а сразу бы сказала, что я опоздал. Да и не позволила бы она Жак сделать ещё одну ошибку».

– Привет, – поздоровался он тихо.

«Мой Бог, ну, почему она всё время такая худая!» – уже начинал входить в роль мужчина, ещё даже не перетупив порог дома, где жила его женщина.

Жаклин стояла, как громом пораженная. Она не верила.

– П-п-привет, – на автомате одними губами ответила девушка.

Александр только сейчас понял, что не имеет право просить, чтобы его впустили, но тут же заметил у неё покрасневший кончик носа и немного воспалённые глаза.

– Жак, ты болеешь, тебе нельзя долго стоять на улице.

– А? – прищурилась та. – А… да-да, – и, не приглашая его войти, развернулась и направилась в квартиру, не закрыв за собой дверь.

Александр вошёл следом и закрыл дверь сам.

Гость хотел сделать пару шагов по прихожей, но не смог – полы в комнате были устланы полиэтиленом, повсюду валялись рулоны обоев, тут же стояли ёмкости с клеем и, кажется, с водой-Жаклин делала ремонт.

«М-да, – почесал он кончик носа, застыв на пороге. – Я не мог появиться более вовремя».

Но парню было уже абсолютно всё равно. Предложи она ему сейчас убраться на пыльном чердаке, он согласился бы с радостью. Его в данную минуту с головой накрывала самая настоящая эйфория – вот ОНА! Прямо перед ним! ОНА рядом! Он в одном помещении с этой женщиной! Александр распирало, внутри появилось ощущение космоса, невесомости, он любил весь белый свет. На фоне такой безумной радости им тут же овладела его обычная уверенность в себе.

Это было оно! То самое ощущение, которого ему недоставало много времени, и к которому он стремился. Парню захотелось подскочить к Жак, подхватить её на руки и закружить, и чтобы она визжала, брыкалась и цеплялась за него всё сильней и сильней.

– Жаклин, какой дурак делает ремонт с соплями и кашлем? – сурово сдвинул он брови к переносице.

Девушка, отцепив Сулу от поводка, резко обернулась и по новой вытаращилась на гостя непонимающими глазами. Но потом часто-часто заморгала и вздохнула.

– Тот самый, у которого другой возможности не будет, – повесила она поводок на крючок возле шкафа в прихожей. – Извини, что не подготовилась к твоему визиту, – стащила со своей головы бандану и принялась поправлять волосы.

– Ничего страшного, – Александр улыбнулся. Злючка-Жаклин для него всё ещё оставалась мощнейшим афродизиаком. – Это ты извини, что я без предупреждения. Давай помогу, – с обожанием посмотрел он на девушку.

– Хорошо, – кивнула та.

Ей тоже было всё равно.

Она точно, доподлинно знала, что там, в глубинах памяти, в недрах сознания у неё заготовлен целый арсенал фраз на случай ЕГО появления и до мелочей, по пунктам продумана схема поведения на тему: «Как выпроводить любимого молодожёна и дважды отца одним лишь гордо вскинутым подбородком и выгнутой бровью». Но вся беда в том, что ОН своим присутствием парализовал её волю буквально как тумблер вкл/выкл. Александр будто одним лишь звуком своего голоса взял весь этот боеприпас вынул из её нутра и бросил на дно самого глубокого озера в Мире. После чего сказал: «Ныряй» и улыбнулся. Это было как какая-то чёртова магия, как гипноз.

А Сула между тем уселась в начале бокового коридора, ведущего в ванную. Она знала, что лапы лучше помыть сразу. Если будешь отлынивать и заговаривать хозяйке зубы, то потом криков не переслушаешь.

Увидев, что собака ждёт, чтобы её обслужили, Алекс тут же предложил свою помощь.

– Давай, для начала, я помою ей лапы.

Жаклин с измученным видом приложила ладонь ко лбу, будто пытаясь прощупать у себя жар. Но на самом деле, будучи сбитой с толку и абсолютно дезориентированной от происходящего, девушка попыталась ухватиться за сознание, убедиться, что не бредит.

– А? Да, помой, если тебе не трудно, – не поднимая глаз на гостя, разрешила она и, отвернувшись, направилась вглубь квартиры.

После того как он помыл в ванной Суле лапы и вытер их полотенцем, которое сам нашел внизу, возле раковины, Жаклин уже ждала его в прихожей и в свитере.

Сула сразу же, как её отпустили, прямиком направилась в кухню к кормушке.

– Я намазала вот эти три полоски. Их нужно как можно быстрее наклеить. Остальное я доделаю завтра, – проводив свою хулиганку глазами и проследив, чтобы она тут не натоптала, принялась распоряжаться хозяйка.

– Почему ты делаешь ремонт сама? Услуги ремонтных бригад – это очень дорого для тебя? – стряхивал с плеч свой лёгкий бомбер Александр. Открыв шкаф, он повесил одежду на крючок, а заодно и, окинув взглядом содержимое, проверил его на наличие других предметов мужского гардероба.

«Тут пусто, – с удовольствием отметил он про себя. – Наши акции растут».

– Потому что я не делаю ремонт, я хочу обновить только прихожую. Прошлый раз я здесь покрасила слишком маркой краской, да и к тому же, её нельзя мыть. А меня это не устраивает, мне нужно, чтобы можно было мыть стены. Вон видишь? – указала девушка рукой на какие-то пятна на высоте пары футов от пола, смутно напоминающие отпечатки детских ладошек, а сама в это время достала из кармана штанов носовой платок и тихонько высморкалась. – Извини, – сказала она виновато.

– А-а-а… понятно, – начал закатывать рукава МакЛарен.

И тут началось.

– Александр, ты неправильно тянешь вниз бумагу…

– Да она не режется ни хрена…

– Жак, куда ты так высоко прислонила кромку? Внизу получается проплешина!

– Александр, следи, чтобы Сула не топталась по обоям.

– Может, проще закрыть её в кухне?

– Так бы и сказал, что не умеешь…

– Я не умею?!

– Да. Ты! Не умеешь! Вот, смотри как надо.

– Может, так и надо, но вот тут складка получилась.

– Разворачивай последнюю и подавай мне.

– Жак, она уже почти высохла и приклеилась.

– Александр, без паники. Сейчас мы её размочим.

– Как ты вообще вырезала – она не вмещается.

– Вот смотри, даже рисунок не нарушился. Ну, что я говорила?

Наконец, где-то минут через сорок последняя вырезанная и намазанная полоса удостоилась чести занять своё место на стене.

– Спасибо за помощь, – вытирая руки влажным полотенцем, поблагодарила хозяйка. – Извини, как видишь, у меня не прибрано. А там… – махнула она на плотно закрытую дверь в гостиную, – я болею. Хочешь чаю на кухне?

– Да. Хочу, – мужчина опять начал улыбаться, поправляя свою водолазку.

– Тогда иди в ванную и вымой руки.

Намыливая ладони над умывальником, Александр даже не знал, о чём и подумать. О том, что его приняли и простили, речь пока не шла. Но и тот факт, что Жаклин на него, словно даже и не сердится, тоже был плохим знаком.

«Если женщина подозрительно быстро вас простила, значит, у вас проблемы – она уже придумала, как вам отомстить», – вспомнил он мысль, прочитанную где-то в журнале или газете.

«А вдруг она действительно замужем? И поэтому не сердиться. Что-то уж больно спокойная».

Он уселся на стул за обеденным столом на кухне, а Жак нажала кнопку электрического чайника и принялась доставать чашки и ёмкость с пакетиками чая. Сула свернулась калачиком в углу на своей подстилке. Поскольку её прихожая находилась в ремонте, то собаку временно расквартировали здесь, на кухне. К немалому её удовольствию.

Гостю тоже помещение понравилось: светло, чисто, два крыла кухонной стойки одинаковой длинны, поэтому всё под рукой. В центре компактного пространства добротный обеденный стол. На нём ваза-этажерка с печеньем и конфетами и рядом салфетница. Короче, всё функционально, минималистично, комфортно и приятно. Впрочем, как и сама хозяйка.

«Интересно, что она сейчас чувствует?» – подумал Александр.

«Интересно, что я сейчас чувствую?» – подумала Жаклин.

Она пока ничего не понимала, по той простой причине, что ещё ничему не верила. Для неё всё происходящее – это сон. Обычный сон. И даже совместная поклейка обоев не разогнала туман в голове – Александр своим появлением вырубил её мозги начисто, так сказать, основательно и на совесть.

«Выгнать его, что ли, – предложила самой себе Жаклин и опять схватилась за лоб ладонью. – Пока не поздно. Так вроде бы неудобно – всё-таки обои помог клеить. Судя по всему, о Дэлли он действительно ничего не знает. Эшли молодец!»

– Жак, пожалуйста, не хлопочи. Сядь, – увидев её жест, Алекс протянул руку и постучал по поверхности стола напротив себя.

Жаклин, та самая, которая только что собиралась гостя выгнать, тут же послушалась, оставила всё на рабочем столе и, загодя потупив взор и сложив губки бантиком, опустилась на стул напротив парня.

– Жаклин, – Александр буквально блаженствовал от картины перед ним. Девушка по-настоящему плавила его кости. Она была настолько уязвима и беззащитна, её хотелось подбодрить, обнять. Хоть парень отлично помнил, что она мастерски справляется и с ролью уютной домашней кошечки, с которой можно расслабиться, но при желании и необходимости может выпустить из себя на волю погулять агрессивную, дикую пуму с отточенными звонкими железными когтями, которую очень хочется либо придушить, либо оттрахать. А потом придушить.

Но сейчас напротив него сидел котёнок. Маленький, бездомный, жалкий комочек. Александр «таял».

А ещё мужчина тщательно и с удовольствием принялся рассматривать любимое личико. Там появились лучики морщинок в уголках глаз. Ещё очень мелкие, почти не заметные, но такие настоящие. Конечно, Жаклин сейчас явно простывшая, и нос вон покрасневший, круги под глазами, но он поймал себя на мысли, что не может оторвать от девушки взгляда. Его глаза буквально как намагниченные прилипли к любимым чертам. Вот он готов здесь сидеть и смотреть на неё хоть до самого утра и ему не будет скучно и не надоест.

«У-у-утро, – мечтательно протянул он про себя. – Утро рядом с ней. Кхм, держись, чувак», – воровато опустил он взгляд на женскую грудь. Свитер – это, конечно же, тот ещё враг и антагонист мужским взглядам, но даже сквозь него Алекс намётанным, опытным глазом определил, что всё на месте.

«Боже, как я жил без неё… сколько? Четыре года? Нет, этого не может быть! Хотя, о чём это я».

– Жаклин, я даже не знаю, с чего начать, но… как у тебя дела? Как ты живёшь?

Гость облокотился о стол и почесал кончик носа, а девушка, не поднимая глаз, посмотрела на пол возле стола и вздохнула – она всё ещё не верила.

– Хорошо. Я живу хорошо. Работаю. А ты давно в Лондоне? – всё-таки подняла она взгляд на парня.

Переходить к самому главному было ещё не то очень рано, не то уже слишком поздно, а второстепенного у них не имелось, поэтому Алексу пришлось поддерживать именно такой разговор – обмен любезностями.

– Позавчера приехал. Но я уже был в Глазго. Хотел выпытать у Эшли твой адрес, но она не дала. Из чего сделана эта женщина? – развёл он руками. – И как они с Маргарет Тэтчер уживались в одной стране столько лет, не понятно, – улыбнулся Александр.

«Это точно! И мне не позвонила, что ты уже здесь», – про себя согласилась Жаклин.

– Вот нашёл тебя сам.

– Зачем? – она уже начинала понемногу приходить в себя и вспоминать свой обычный настрой к человеку напротив. И даже принялась его рассматривать.

Во-первых, девушка успела пустить слюну, когда он сбросил свой бомбер в прихожей – под ним оказалось всё такое же тренированное, стройное, твёрдое тело обтянутое довольно тонкой водолазкой цвета тёмной осоки. Да и сейчас, даже когда парень сидел, ткань съёжилась на его талии в мелкое плиссе, что обычно бывает на ровных, твёрдых поверхностях.

Жаклин, у которой последний секс имел место быть, ни много ни мало, четыре года назад и – какое совпадение! – именно с мужчиной, сидящим напротив, глазом не успела моргнуть, как это его плиссе буквально врубило её дремавшее либидо до максимальных значений в один момент в самом эпицентре и погнало удушливую волну через всё тело к самым мозгам.

«Ничего не изменилось, – мысленно попрощалась она со своими спокойными ночами. – Четыре года, столько усилий и всё – со скалы и в море. Чёртов шотландец! И чего тебе не сиделось в твоём Большом Яблоке».

Кстати, красота «чёртова шотландца» тоже абсолютно никуда не делась: «тюльпаны» – на месте, идеальные брови – тоже, точёный нос – в наличии. Но, опять же, ещё в прихожей Жаклин поняла, что всё-таки перемены есть и при ближайшем рассмотрении поняла: какие именно – Александр начал бриться. Сейчас его лицо блистало как лёд в клубе «МоntrealCanadiens», но именно этим щетина и угадывалась.

Гость, конечно же, заметил перемены в настрое хозяйки.

«Ну, наконец-то!», – выдохнул он, поскольку готовился именно к такому и точно знал, что это только начало – его мамаша преподнесла Жаклин факт его женитьбы, хоть он и просил Эшли скрыть это от девушки. Так что, ему нужно держаться.

– Очень хотел тебя увидеть, – мужчина непробиваемо улыбнулся.

– Ну и как? – Жаклин запустила руку в карман трико и вынула оттуда носовой платок.

– Ты лучшая.

– Пф-ф-ф, – смогла уже даже зло фыркнуть она. – Лучше твоей жены?

Александр заулыбался ещё шире и с нескрываемым обожанием посмотрел на свою визави.

– Конечно! И моей, и всех остальных жён в Мире.

Девушка скривилась и, чуть отвернувшись, сдержанно высморкалась.

– Боюсь, ей не понравился бы твой ответ, – вытирала она нос. Вообще-то, Жаклин немного обескураживало то, что парень ни капли не смущается.

«Он, что, поглумиться тут надо мной пришёл? Ну, что же, в это игру могут играть двое. Скоро обещал позвонить Роберт. Удивлю его воркованием по телефону».

– Боюсь, ей в этом всё равно далеко до твоего мужа, – как будто услышал её мысли Александр. – Кстати, где он сейчас? Почему ты клеишь обои одна?

– Его сейчас нет, – Жаклин, услышав звук клавиши закипевшего чайника, поднялась из-за стола.

– А когда он придёт?

– Когда захочу, тогда и придёт, – хозяйка вынула два пакетика чая из ёмкости и опустила их в кружки.

– Не понял, – выпрямился гость.

– Да куда тебе! Нет у меня никакого мужа! – Заливала она кипяток в чашки. – А футболка эта Итана. – Оттянула она ткань на животе. – Ему Марго подарила, а он даже мерить отказался, – девушка достала две маленькие ложечки из ящика стола и разложила их по кружкам. – Вот мне Эшли её и отдала ночь переспать в Глазго. Тебя удовлетворяет мой развёрнутый ответ? – поставила она перед парнем одну из чашек, а вторую взяла в руки и села с ней напротив. – Кх… кх…кх… – начал душить её кашель. Жаклин тут же взяла с вазы-этажерки сосательную конфету и, развернув, отправила себе в рот.

– Ты даже не представляешь, до какой степени, – аккуратно помешивал свой чай Алекс.

– А как у тебя дела?

– У меня? – парень откинулся на спинку стула и медленно, протяжно выдохнул. Он расправил плечи и как-то так немного боком, выгодно – грациозно изогнулся на сиденье.

Жаклин мысленно закатила глаза.

«Выгнать! – рубанула она вывод в своей голове. – К чёртовой матери! Иначе через полчаса я привяжу его скакалкой Делли к батарее, и пусть его жена подождёт».

– Я закончил аспирантуру, – продолжал вещать между тем потенциальный «задержанный». – Теперь свободен, хотя бы от учёбы. Вот дальше работаем над «Бьюк и Бик». Наверное, компания будет строить аквапарки и зернохранилища на севере Штатов. Да многое чего.

– Ну, что же. Рада за тебя, – Жаклин облизала губы.

– Ты работаешь здесь, в Челси?

– Да. Здесь. В Седьмом госпитале.

– Угу, – медленно закивал головой гость, явно намереваясь перейти к главному. – Ты знаешь, Жаклин…

И девушка это сразу же поняла.

– Алекс, не надо, – выставила она перед собой ладонь в защитном жесте. – Я тебя умоляю, только, пожалуйста, не начинай. Давай, не будем о прошлом. Нужно смотреть в будущее. Я действительно хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. Желаю счастья твоей семье и здоровья твоему сыну.

– Я не о прошлом, – Александр отрицательно покачал головой. Ему не понравилась её тирада, и он решил, что пора идти напролом, иначе они так и будут соревноваться в равнодушии и доброжелательности. – Я о настоящем. Ты знаешь, я очень хотел бы рассказать тебе, как мне было без тебя плохо и как я жалею, что тогда так с тобой поступил, но всё дело в том, что я не жалею, Жак. – Она зыркнула на него очень зло и по-взрослому. – Мой поступок был тогда совершенно оправдан для меня лично, и я сейчас в полном шоколаде, – голос мужчины сочился досадой. Ещё Кирк его учил, что для пущей доходчивости того, что ты хочешь донести до собеседника, смысл и интонации нужно делать максимально полярными, то есть разводить их в стороны до упора. – У меня хорошая благочестивая жена, прекрасный сын, компания, перспективы. Понимаешь, меня жизнь не наказала, значит, я всё сделал правильно. Сумел разумно распорядиться своим поступком, своей жертвой. Я ловко её вложил, – под конец его лицо можно смело было считать олицетворением разочарования и пессимизма.