Текст книги "Полный привод, или Километры вдоль нормальности (СИ)"
Автор книги: Кристина Мизухара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 74 страниц)
Это было вполне понятно – будучи возбуждённой, не стесняться того, что этот мужчина входит в тебя своим членом и проводит рукой у тебя между ног, но когда тебе предстоит уже в нормальном, вменяемом состоянии просто встать и одеться, то этот стриптиз наоборот сковывает тебя как начинающую модель – первые промеры её фигуры.
– Ты не мог бы отвернуться? – смущенно-недовольно обратилась к юноше Жак, встав к нему боком возле кровати и поочерёдно всовывая ноги в свои трусики.
Александр вытянулся на смятом покрывале во весь свой немалый рост нагишом и, судя по всему, не стеснялся этого ни грамма. Он сцепил у себя на затылке кисти рук в замок, для лучшего угла обзора, и с довольным видом наблюдал за манипуляциями своей девушки. Услышав её просьбу, «нудист» прищурился так, как будто она попросила его… оформить обе здешние детские вместо его сестры и её подруги.
– Чего-о-о?
– Что слышал. Ну, или закрой глаза. Чего интересного смотреть, как человек одевается?
– Пфф… – фыркнул в сторону юноша, – много ты понимаешь. – Он сел в кровати, наблюдая, как Жаклин надевает на голое тело свитер, поскольку её бюстгальтер, «приказавший долго жить», так сказать, грудью защищая грудь своей владелицы от посягательств, лежал сейчас «бездыханной тушкой» где-то в холле, за диваном. – Твоё одевание это как… – он пожевал губы, – как вишенка на торте! – и только Жаклин, оглянувшись, рассмотрела в его глазах своих уже, можно сказать, корешей – бесенят, двое из которых еще уплетали за обе щеки остатки белкового торта, а остальные уже кидались кремом и пуляли косточки от вишен друг в друга, как их хозяин рванул с кровати молниеносным движением хорошего боксёра, чтобы схватить свою девушка в охапку и опять повалить рядом с собой на подушки.
И он обязательно добился бы желаемого, если бы она, завизжав так, что чуть не довела его барабанные перепонки до инфаркта, не спрыгнула с подиума одним прыжком и пулей не рванула в ванную под не менее громкий хохот её мужчины.
После того как Александр, уже в джинсах, присоединился к Жаклин у умывальника, и они там набрызгались водой вдоволь, девушка, напоследок стряхнув с пальцев воду ему в лицо, так же быстро метнулась назад в спальню. Сходив за джинсами в холл, она не удержалась и открыла дверь в гардеробную – очень уж ей нравилось рассматривать варианты хитро-мудрых решений устройства полочек, шкафчиков и вешалок.
В этой всё было очень и очень лаконично: такое же, как по всей квартире, светлое дерево, из которого сделали явно на заказ три ряда нижнего яруса ящиков на манер комода. Следующим ярусом шли вешалки и полочки, а под самым потолком ниши для коробок перемежались с закрытыми, сквозными антресолями. Так же тут была предусмотрена откидная гладильная доска, большое студийное зеркало и небольшая, в две ступеньки, лестница – сидушка. Жаклин вошла в комнату и первым делом натянула на себя джинсы, попутно заметив, что обязательно нужно приобрести прокладки на каждый день – её трусики сильно промокли всеми этими… последствиями их волшебного пробуждения. Пусть даже эти последствия пока были и не столь далеко идущими, как ей хотелось бы.
Она пригладила пятернями волосы перед зеркалом, после чего бездумно стала открывать и закрывать пустые ящики под звуки голоса своего молодого человека, доносящиеся из коридора, который, судя по обрывкам фраз, объяснялся со своей матерью по телефону.
– Нравится?
Жаклин слегка вздрогнула, не ожидая услышать его почти позади себя.
– Оу… дда… мне интересны гардеробные. Наверное, я барахольщица, как и Сула, – она улыбнулась, вспомнив свою хулиганку. – У нас с Чарльзом нет гардеробных – в старых домах их не делали. Да и в моей квартире в Лондоне тоже отдельного гардероба нет. А мне бы хотелось. – Девушка обвела взглядом мебель от пола до потолка. – Это так… упорядочивает пространство, «разгружает» его, делает многое удобным, современным.
Александр подошел и положил руки ей на талию и, зарывшись носом в «пружинки», глубоко, с наслаждением вдохнул, после чего сладко пососал мочку её ушка.
– М-м-м… – эротичным низким шепотком протянул он притихшей девушке в это самое ушко. – Жак…
– А.
– … поехали отсюда, пока я тоже… не полюбил гардеробные.
Сложив пустую бутылку из-под шампанского, бокалы-флюте и испорченный бюстгальтер в два отдельных пакета, которые Александр нашел где-то в будущих детских, они расправили смятые покрывала и вытерли, как смогли, упаковочной бумагой брызги в ванной.
Перед самым выходом парень еще раз прошел по комнатам и проверил, не оставили ли они что-нибудь после себя – видимо, он действительно очень серьёзно относился к тому, чтобы не дай Бог, не подвести свою младшую сестрёнку.
Уже в прихожей, достав из куртки ключ от квартиры, Александр взглянул на Жаклин, терпеливо ожидавшую его у входной двери, и… положил его назад. Он вплотную приблизился к девушке, поднял указательным пальцем ей подбородок и очень нежно и легко поцеловал в губы, эдаким райским поцелуем, поставив тем самым точку в их пребывании в этой квартире.
– Я люблю тебя, Жак, – сказал он, оторвавшись.
У той глаза вспыхнули восхищением. Но ей почему-то тут же сделалось смешно. Она сжала губки в плотный бантик, сдерживая смех, но всё-таки не выдержала и прыснула.
Юноша закатил глаза и высокомерно покачал головой.
– Никакой романтики с тобой. Ладно уж… пошли, что ли, – и он обхватил её за шею.
Было уже почти одиннадцать часов утра, когда они вышли из подъезда. Непогода улеглась полностью, как будто её и не было никогда. Светило довольно яркое солнце, и ощутимо похолодало.
Проверив телефон, Жаклин нашла три пропущенных вызова от дядюшки около девяти часов утра, и один – от своей университетской подруги Эстер, из Лондона, которой еще в Оксфорде звонила поздравить с Рождеством, но та не брала трубку.
– Я позвоню Эшли, – предупредила девушка, когда Александр выруливал со двора, после того как сходил и выбросил мусор в контейнеры разделительного сбора.
– Нет, я сам позвоню Эшли, – отрезал он, глядя на дорогу.
– Оу… – сразу же притихла его спутница, – ну… мне просто нужно узнать, как дела у Маркаса.
– Вот я и узнаю, – уверенно кивнул головой юноша.
– А еще я всё волнуюсь: как там долетели Марго с Итаном?
– И об этом могу спросить, хоть и думаю, что еще рановато.
– Хорошо, – как ни в чем не бывало согласилась Жаклин. – Значит, мне остаётся только вечером созвониться с Чарльзом – у него билет на сегодня, на утренний рейс в Париж, да поинтересоваться, как там Мери с Сулой. И всё, – хлопнула она себя по коленкам.
Александр ничего не сказал, а только улыбнулся, чуть развернув голову в её сторону.
По пути, пока Жаклин набирала подруге СМС, парень остановил машину возле какого-то кафе.
– Пойдём, выпьем по чашке кофе, – отстёгивал он ремень безопасности.
– Я – за, – его спутница улыбнулась, отправила готовую СМС и засунула свой телефон обратно во внутренний карман пуховика.
Только лишь они уселись за столик, Жаклин взяла меню, а Александр достал свой айфон.
– Алло, Эшли, привет, – начал он спокойным, уверенным тоном. – Как дела у Маркаса?
– Доброе утро. – На этот раз интонации у подруги его матери были мягче и доброжелательней, нежели вчера. – Ему, вроде бы, получше. Под утро он даже заснул спокойно. И сейчас спит. Передай Жаклин спасибо большое. Она с тобой?
– Да.
– Спроси у неё: Брайса уже увезли? – прошептала Жак, чуть подавшись корпусом к молодому человеку.
– А Брайса уже увезли? – продублировал её вопрос Александр.
– Да, как только он проснулся, я позвонила Моне. Она приехала и забрала.
– Очень хорошо. А как там Марго? Она звонила?
Жаклин прислушивалась к интонациям, с которыми разговаривал её «похититель», пытаясь уловить в них нотки вины или сожаления или виноватости, но не находила. Видимо, увести с собой в ночь замужнюю женщину Алексу для чувства вины было недостаточно.
– Нет, пока еще не звонила. Вот сижу… жду, – меж тем ответила Эшли.
– Угу, понятно. Мы сейчас приедем к тебе.
– Хорошо. Я жду вас. До встречи.
– До встречи.
– У Дженни есть парень? – спросила Жаклин после того, как они заказали кофе и бутерброды, а Александр взял себе еще тушеную фасоль и яичницу с беконом – ночные затраты энергии это не покрыло бы даже и близко, но всё-таки уже кое-что.
– Нет, – юноша скептически сжал губы.
– Ты точно знаешь?
Александр резко распахнул на неё свои «тюльпаны». Жаклин всё больше и больше нравилось его удивлять – форма и выражение глаз при его искреннем и достаточно сильном удивлении были бесценными.
– Ты, что, не рад? – удивилась девушка. – Ты хотел бы, чтобы у неё уже кто-то появился?
– Да.
– Зачем тебе это? – продолжила Жаклин, но тут подошла официантка и начала выставлять им на столик их заказ.
– Если бы у неё появился парень, – Александр тут же придвинул к себе тарелку с беконом, как только официантка отошла, – я бы мог это уже как-то контролировать. Обязательно с ним поговорил, объяснил ситуацию, пошагово, в подробностях, обрисовал бы ему его будущее, если бы он её обидел, дал гарантии, и когда меня нет здесь, в Глазго, её мог бы защищать или поддерживать уже он сам. А так… – сказал он, жуя, – неизвестно чего ждать… кто он будет… и когда.
Жаклин слегка оторопела. У неё сложилось впечатление, что Александр сам себя не слышит.
– Алекс… ты понял, что ты сейчас сказал? – она улыбалась.
– А что? Что я такого сказал?
– Ты хочешь, чтобы у твоей сестры появился молодой человек, но общение с ним планируешь начать с угроз, если я, конечно, правильно тебя поняла. Может, она и нравится какому-нибудь хорошему юноше, но зная тебя, он боится даже посмотреть в её сторону.
Александр выпрямился и задумался.
– Ну и пусть боится дальше. – Вернулся он к еде. – Кому она нравится, не испугаешь. Так что… всё правильно.
– Ну хорошо. А почему ты решил, что девушка не сможет справиться сама без защиты и поддержки со стороны парней? И почему ей обязательно должно что-то угрожать или осложнять жизнь?
– Она так привыкла. – Александр опять углубился в тарелку. – Я всегда был рядом. В нашей школе её очень долго знали как «сестру МакЛарена», это потом уже она стала Дженни, которая хорошо рисует и хочет стать дизайнером.
– И ты считаешь, что это хорошо? Что это нормально?
– Жа-а-а-ак, – протянул юноша, – не разочаровывай меня. Ни за что не поверю, что ты не видишь разницы между «хорошо» и «нормально». Не всё то, что нормально – хорошо, и наоборот. То, что люди умирают, это не есть хорошо, но это нормально.
Девушка медленно кивнула.
– Уговорил. Ну и к какой же категории ты относишь свой случай с Дженни? – Девушка отхлебнула кофе.
– К категории неизбежностей, – парень самодовольно улыбнулся.
Она опустила невидящий взгляд на стол, потом стрельнула глазами вправо-влево и наконец подняла их на своего визави.
– Не вижу повода.
– Ничего удивительного – ты не училась со мной в школе, – охотно пояснил тот – разговорам и обменам мыслями с Жаклин, с недавних пор, в его глазах мог составить конкуренцию только секс. Тоже с Жаклин.
Она в ответ сдержанно-догадливо заулыбалась, скептически сжав губки.
– Ну конечно! Как я могла не догадаться!
– Именно! – радовался как ребёнок юноша. – У меня в школе были и друзья, и враги, в том числе и среди учителей. Они, кстати, самые опасные. Девчонку можно послать, если она слишком назойлива, парню – дать в морду, при всём том же самом, а вот с учителями… тут всё сложнее. И Дженн пришлось учиться после меня почти у всех этих людей.
– Ты разжег моё любопытство. Расскажи! – его собеседница облизнула губы.
Александр это льстило, но он сделал над собой усилие и поднялся над ситуацией.
– Потом.
– Ловлю на слове. – Жаклин улыбнулась и ткнула в него чайной ложечкой. – Ну-у-у, хорошо… а если Дженни будет против того, чтобы ты вмешивался в её личную жизнь? – она наклонила голову набок «а-ля Сула».
– Вот когда у неё будет эта личная жизнь, тогда она сможет быть против. А пока… маленькая она еще для личной жизни.
Его собеседница от возмущения даже положила назад в сэндвич кусочек сыра, который пыталась вытащить и съесть, и сделала руки в боки.
– А сам? – улыбалась она в шутливом возмущении. – А сам-то ты во сколько лет начал личную жизнь? Если не секрет, конечно.
Александр ухмыльнулся.
– Я – другое дело, я – мужчина.
«Вау! Какие мы взрослые!» – умильно подумала Жаклин, но виду не подала – у неё еще остался свеж в памяти звук, с которым этот юноша прикоснулся своим левым кулаком к челюсти того… бледнолицего на Новой улице.
– А действительно, во сколько ты начал свою личную жизнь? – она не надеялась на серьёзный ответ.
– В четырнадцать. И что? – отчеканил парень и вскинул подбородок как бы в ожидании вознаграждения. – Но я здесь ни при чем, это всё тёлки…
– Александр!!
– …это девушки были не против, мне оставалось только лишь уважать их желания. – В его глазах бесенята вешали друг другу на кителя ордена и медали за заслуги перед всем женским поголовьем самого большого города Шотландии.
Жаклин отхлебнула кофе и больше развивать эту тему не стала, запланировав обговорить всё это позже и уже максимально откровенно – уж больно любопытный персонажей достался.
Поняв, что вопросов больше не будет, юноша взял разговор в свои руки.
– Какие у тебя на сегодня планы?
Жаклин глубоко вздохнула.
«Она уставшая, – подумал он про себя. – Ничего, в горах отдохнёт».
– Я хочу своими глазами увидеть, что с Маркасом всё хорошо. Потом мне нужно к дядюшке – убедиться, что и с ним тоже всё нормально. Ну а потом… вернее, это уже завтра с утра, – она развела ладони в стороны, – я в полном твоём распоряжении.
МакЛарен облизнул губы.
– Повтори это еще раз.
– Что именно? – Жаклин вскинула бровь.
– Последнее.
– Я в полном твоём распоряжении.
Он даже не стал ничего отвечать. Да этого и не требовалось: из-под его полуопущенных век Жаклин отчетливо видела бесенят, которые, матерясь на чем свет стоит самыми последними адовыми ругательствами, вытаскивали друг друга за хвосты из уже разбитых палаток в борьбе за более удобные, уютные места. А один самый талантливый жонглировал горящими головешками из костра.
– Тогда, значит, так: сегодня ты говоришь мистеру Фортескью, что уже завтра утром отправляешься в Оксфорд и… где тебе удобней, чтобы я тебя забрал?
– Ну, вообще-то, из дому, но дядюшка всегда провожает меня до такси, это своего рода ритуал, так что… встретимся на вокзале.
– Ясно. Я буду ждать тебя там.
– Да. Но я думаю, мы еще созвонимся.
– Обязательно, – теперь уже звонки не вызывали в юноше внутреннего протеста столь мощной, сокрушительной силы, как при их встрече.
– Кстати, скажи спасибо, что я не устраиваю разборок на предмет того, кто будет платить за кофе.
– Спасибо. – И он поцеловал её в воздухе.
*
Дверь открыли Эшли и Чемми.
– Входите, – проговорила женщина, опустив голову и не глядя им в глаза.
– Доброе утро, – поздоровалась Жаклин и тут же начала стаскивать пуховик. Александр еле успел его подхватить, чтобы повесить на вешалку.
– Привет, – пробубнил он из-за спины своей девушки.
– Маркас в детской? – тут же поинтересовалась доктор Рочестер.
– Да. Он всё еще спит.
– Нужно его разбудить, Эшли. Сон – это очень хорошо, но если он будет только спать, то может опять проснуться с заплывшими глазами, – по-деловому продолжила гостья.
– Да. Конечно, Жаклин, как скажешь, – легко согласилась женщина, а Чемми, услышав её доброжелательные интонации, еще сильнее завилял хвостом.
– Я – в ванную, помою руки, – сказала врач и отправилась прямо по коридору.
– Ты можешь пройти на кухню, – обратилась хозяйка к своему гостю, – я там заварила чай. Паштет и ветчина в холодильнике.
У Александр в глазах бесенята принялись повязывать себе слюнявчики, а один, самый ответственный, уже полировал столовые приборы кисточкой своего хвоста.
– Спасибо, Эшли. Знаешь ты, чем можно гостя…
Тут женщина, уже развернувшаяся было следовать за Жаклин, резко оглянулась и просто прибила его взглядом. Юноша зажал губы между зубов.
– Спасибо, говорю. – Он стал несмело стаскивать куртку. – Ну, так я это… пройду?
Эшли не ответив, направилась в детскую. За ней было рванул и Чемми.
– Чемми, Чемми, – позвал его юноша, – не ходи за ними. – Собака, осчастливленная вниманием, тут же закрутилась вокруг парня и со всей силы завиляла хвостом, тихонько поскуливая. – Пошли лучше со мной на кухню, у меня вот что есть, – и он, достав из кармана куртки пакет с остатками их с Жаклин еды из квартиры, опустился перед щенком на корточки и дал ему это понюхать.
Чемми был готов! Практически на всё!
– Пошли, – парень поднялся и направился на кухню.
Жаклин подождала, пока Эшли тихонечко разбудит своего внука. Когда мальчику даже удалось сесть в кровати, и он перестал валиться в постель, она присела к нему на край.
– Та-а-ак, ну-ка покажи мне свои глазки. Так, молоде-е-е-ец, молоде-е-е-ец, – поощряла она ребёнка, когда он терпеливо подставил ей своё личико. – Ну что же, это, действительно, аллергия, – резюмировала доктор Рочечстер, оттягивая ребёнку то верхнее, то нижнее веко по очереди. – Отёк уменьшился, чернота на коже ушла почти полностью, лопнувшие капилляры остались только на закрытых слизистых, открытые уже намного лучше. Ложись, мой хороший, – обратилась она к мальчику и поддержала его, пока он укладывался.
– Я сейчас напишу тебе пару названий, – начала объяснять Жаклин мачехе, выдавливая себе немного мази на палец. – Маркас, открой глазки, – обратилась она к малышу, и когда тот посмотрел на неё, подхватила ему веки пальцами и аккуратно ещё их чуть раздвинула. – Всё-всё-всё, малыш, всё, сейчас еще на второй глазик положим мазь, и всё, и ты сможешь ещё поспать. – Она опять выдавила себе мазь и уже не травмируя ребёнка просьбами, оттянула ему нижнее веко и в него как в кармашек положила каплю мази. – Всё-всё. Больше не буду. Спи, – сказала она, придерживая малышу ручки, которыми он норовил выдавить себе мазь из глазок. – Это антигистаминные, – продолжила она, закручивая тубу с лекарством, после того как мазь у малыша растаяла и растеклась по глазу. – Вообще-то, любые их можно купить в любой аптеке, но лучше попросить именно с детской дозировкой и в детской упаковке – так будет правильней. Я всё это напишу.
– Хорошо, Жаклин. Сейчас Алекса и отправлю, – уже довольно будничным тоном проговорила женщина.
Врач тут же на неё оглянулась.
– Ну да… можно и… его, – поднялась она с кровати, направляясь в ванную помыть руки.
*
– Ну и что дальше? – приступила к разбору полётов Эшли. Они уже втроём сидели на кухне и пили чай.
Женщины присоединились к молодому человеку в тот самый момент, когда его чайная церемония в столь приятном уединении с Чемми и холодильником была в самом разгаре – перед ним уже возвышалась небольшая пирамидка из пустых маленьких баночек из-под паштета из индейки с добавлением мякоти апельсина и утиной печени с привкусом брусники, да и кусок черной бэдэнхэмской ветчины тоже очень сильно убавил в толщине. Жаклин, на этот раз уже без особого приглашения села за столом рядом с Алексом. Эшли – напротив.
– Ничего такого ужасного, что ты могла бы себе вообразить, – юноша нахмурил брови и прихлебнул свой чай.
Его девушка даже и не планировала открывать рот, предоставив ему возможность разбираться со своей… почти роднёй самому. Во-первых, он мужчина, во-вторых, это он не выдержал и принёсся ночью за ней на всех парах, в-третьих, он здесь у себя дома, так что – вперёд!
– Мы завтра едем вдвоём в горы, а после Нового года – в Оксфорд, – кратко и буднично обрисовал Александр цепочку столь грандиозных событий.
Эшли иронично улыбнулась, но глаза глядели по-доброму. Она чуть склонилась и зарылась пятернёй в свои густые короткие волосы.
– А потом? – опять вскинула она голову.
Юноша нетерпеливо закатил глаза.
– Ну а что потом… потом… дело за малым, то есть за Жаклин, – и пока девушка не успела обидеться, что её отнесли к «малому», чмокнул её в щечку. – Будь моя воля, я бы хоть завтра забрал её к себе в квартиру, в Оксфорде, ну-у-у, ты знаешь, – юноша сделал резкий жест рукой, в нежелании повествовать об известных вещах.
– То есть как это «забрать»? – женщина оттолкнулась от стола и откинулась на спинку стула. – Шустрый какой! «Забрать»! Она, между прочим, замужем! И у неё законный муж есть! Его куда?
Парень молчал, зло сжав губы.
– Ну, хорошо, – Эшли посмотрела уже только на Жаклин, – с ним всё понятно, – махнула она рукой в сторону юноши, – но ты, Жак! Ты меня, конечно, извини, ты взрослый, самостоятельный человек, и я не имею ни малейшего права задавать тебе такие вопросы, но… а как же Чарльз, девочка моя?
– В жопу Чарльза, – тут же выпалил парень.
– Александр! – моментально возмутились на него в два голоса женщины, а Жаклин даже слегка ткнула локтем в бок.
Тот скептически скривил губы и отвернулся в сторону.
– Чарльз… – падчерица повернулась обратно к Эшли и в раздумье закусила уголок нижней губы, – я… я его не люблю и никогда не любила, Эшли. И уже давно, вернее, сразу же, как только поняла это, должна была его оставить, чтобы не обманывать, не унижать обманом, но я… я боюсь, – опустила она плечи и чуть отодвинула от себя свою чашку с чаем. – Я панически боюсь сделать его несчастным. У меня какая-то… внутренняя убеждённость, что сделав несчастным его, мне не стать счастливой самой никогда, понимаешь? – Эшли кивнула. – Мне хотелось бы быть уверенной, ну-у-у… насколько это возможно, что наш разрыв пройдёт для него безболезненно, что мы расстанемся друзьями. Пока, как мне кажется, это невозможно – я точно знаю, что он не любит меня точно так же, как и я его, но вижу, как он нуждается во мне… просто как в спутнице жизни, как в человеке, который рядом.
– Угу, как в ночном горшке, – опять вставил своё Александр.
– Александр!! – опять шикнули на него обе дамы.
– А что «Александр»! Александр, между прочим, правду сказал, – как-то беззлобно и беспомощно возмутился юноша.
– О таких предметах – за столом! – пояснила ему подруга его матери, сурово сдвинув брови.
– Нууу… что-то вроде того. Вообще-то, да, ты прав, – решила поддержать парня его «половинка».
– И что же ты намерена делать? – тут же спросила Эшли.
– Я… – Жаклин запястьем откинула невидимую волосинку со лба и тяжело вздохнула, – я хочу, чтобы он поближе стал общаться со своей сестрой Мери. Когда я его рставлю, у него кроме неё никого не останется. – Она в раздумье разглядывала предметы на столе а потом заговорила быстро, с желанием, с пылом. – Чарльз, он, понимаешь… он как ребёнок – живёт в своём мире и практически не сомневается, что я живу там вместе с ним и мне так же хорошо и комфортно, как и ему. Чтобы довести до его сознания, что это далеко не так и не обрушить его мир, нужно постепенно давать понять, намекать, что меня не всё устраивает, приучать его к мысли, что я не та, которая ему нужна, что он ошибся, выбрав меня… а может быть, даже и сам мир, а это всё может занять очень много времени. Конечно, идеальным был бы вариант, если бы он тоже нашел себе пару. Я искренне желаю ему этого.
По мере того, как говорила падчерица, лицо её мачехи всё более прояснялось и окрашивалось довольством.
– Александр, – обратилась она к парню, не отрывая глаз от Жаклин, – ты вообще понял, кого заимел себе в девушки?
Тот тут же расплылся в улыбке от удовольствия и, заглянув девушке в лицо, чмокнул в губки.
– Я, может быть, не должна говорить того, что сейчас скажу, – продолжила женщина, обращаясь к Жак, – но я еще тогда на ужине у нас в кафе заметила, как ты на него… – она показала глазами на парня, – поглядывала. – Её глаза светились лукавством.
Услышав такое, девушка тут же вспыхнула, заулыбалась и уткнулась лбом Александр в плечо, спрятавшись за упавшими волосами. Парень обнял её ладонью за голову, зарывшись пятернёй в «пружинки» у неё на затылке.
– Но почему-то была уверена, что это всё быстро пройдёт, – рассуждала вслух Эшли, – мда-а… Жаклин, да не смущайся ты так. Ну что поделать, если он уродился у нас вон какой… – и она, скептически улыбаясь, с неодобрением опять кивнула подбородком на красавца, который после её слов скорчил придурковатую гримасу и закатил глаза под потолок.
– Ну а мне-то что прикажете делать? – тяжело вздохнула женщина и, облокотившись на стол, подпёрла щеку кулаком.
Александр тут же одёрнул себя, закусил нижнюю губу, пряча улыбку, поставил свои длинные брови домиком и зашаркал под столом ножкой.
– Ты нас прикроешь?
Все эмоции покинули лицо подруги его матери, оставив там удивление, мало того что в полном одиночестве, да еще и в немалом количестве. Но она быстро взяла себя в руки.
– Что мне за это будет? – спросила она по-деловому.
Услышав такой вопрос, Жаклин оторвалась от плеча своего молодого человека и в недоумении стала переводить взгляд с одного на другого своих собеседников. И всё-таки Александр победил в борьбе за её внимание, потому как метаморфозы, случившиеся с его лицом, были разительны: оно просветлело и расслабилось, глаза загорелись радостным, лихорадочным огнём и воодушевлением. Он заулыбался, а бесенята вытаскивали откуда-то из-за спины толстенные пачки банкнот и раскрывали их веером, как колоды карт. А один, самый талантливый, делал их них самолётики и пускал в воздух.
– А что ты хочешь?
Эшли тоже широко улыбнулась.
– Кирка школа, – ткнула она пальцем в будущего бизнесмена. – Попытка засчитана, Александр, и я повторяю свой вопрос: что мне за это будет?
– Олав.
– Когда?
– После Нового года.
– После какого Нового года, Александр? 2012-го? 2020-го? 3456-го?
– 2012-го.
– Когда конкретно «после Нового 2012-го года»? В январе? В июне? В декабре? Я твоего Олава жду с августа 2011-го, между прочим.
– Он у тебя был в сентябре.
– Твоя правда, был. Но всё равно, если Олав, то не позже первого февраля.
Парень в досаде закусил нижнюю губу.
– Нет, до февраля я точно не успею.
– Да уж куда тебе, – с недовольством вставила подруга его матери, – ты у нас теперь другим занят.
– Давай так, – оставил без внимания её колкость Алекс, – Олав где-то в районе апреля и канистра бензина сверху.
Эшли излучала самодовольство.
– Жаклин, – обратилась она к не понимающей, что происходит, девушке, не сводя глаз с парня, – ты не представляешь, какой это… хитрый жук. – Женщина указала ладонью на «жука». – Однажды он проспорил мне канистру бензина и привёз восьмилитровую девяносто второго.
– Правильно, – тут же радостно, с бахвальством, подхватил хитрец, – а имел полное право привезти пятилитровую или, вообще, трёхлитровую – уговора-то точного не было!
– Да. Не было. А теперь будет. Мне двадцать литров девяносто восьмого и Олава не позже первого мая.
– Эшли, побойся Бога, на кой твоей «божьей коровке» девяносто восьмой?
– Тридцать литров девяносто восьмого! А еще раз назовёшь мою машину «божьей коровкой», будет уже сорок.
– Договорились, – отмахнулся от неё юноша.
– Неустойка? – тут же поспешила подстраховаться женщина.
Её «партнёр» пожевал губы.
– Десять процентов от стоимости ремонта.
– Тридцать.
– Двадцать.
– По рукам.
– По рукам-то по рукам, но сделала ты меня конкретно. – Александр был недоволен собой.
– Ну-ну, не прибедняйся. Кто тебя сделает, тот трёх дней не проживёт. – Эшли опять в раздумье залезла пятернёй себе в волосы – Ладно…поезжайте. Горы – дело хорошее. Но только, пожалуйста, я вас очень прошу, ведите себя там как взрослые люди.
Юноша тут же скривил губы в ироничной улыбке и, чуть приопустив веки, буквально промурлыкал:
– Ты читаешь мои мысли, тётушка Эшли.
– Да иди ты! – тут же замахала на него руками тётушка Эшли. – Мне вот мать твою жалко… да и тебя тоже, балбеса неугомонного. – Но она всё-таки сменила гнев на милость. – И я пошутила насчет уговора, мне ничего не нужно, я и так перед Жаклин в долгу. Просто сейчас съездишь и купишь Маркасу лекарство. Жаклин, напиши ему названия и укажи обязательно, что нужна именно детская дозировка. А мы его пока с тобой подождём. – Женщина встала и откуда-то с поверхности холодильника достала стопку стикеров для заметок и маркер.
– Оу, Эшли, извини, но я не могу ждать, – Жаклин приняла из её рук всё это и оторвала один стикер, приготовившись писать. – Мне нужно к дядюшке. Он, кстати, звонил тебе?
– Конечно, звонил.
– Когда?
– Утром. Часов в девять.
– И… что ты ему сказала? – с заиканием поинтересовалась заблудшая племянница.
– Ну… что сказала… сказала то, что и должно было бы произойти, если бы этот, – женщина кивнула подбородком на парня, – не прилетел посреди ночи. Сказала, что ты помогла Маркасу, и я тебя уложила спать здесь, в комнате для гостей, и ты спишь до сих пор, поскольку ночью провозилась с мальчишкой.
«Провозилась с мальчишкой» – как верно сказано», – про себя отметила девушка.
– Спасибо тебе большое. Мне нужно поскорей к нему, – и доктор Рочестер, склонившись над листком, написала на нём пару названий. – Я опять хочу проверить его медицинский журнал и измерить давление днём, вечером и рано утром, – она протянула листок Эшли.
– Его сейчас нет дома, – объявила та.
– Вот как? И где же он? – Жаклин в изумлении посмотрела на мачеху.
– Он тоже… того… не ночевал дома, – захихикал Александр.
– А ты всё еще здесь? – вызверилась на него Эшли. – А ну марш в аптеку, быстро! – Она насильно сунула парню стикер в руку.
– Ой-ой, как страшно! – в притворном ужасе замахал на неё юноша. – Ладно… поехал я. – Он поднялся из-за стола и, наклонившись, чмокнул свою девушку в губки. – Если на этот раз я вернусь и тебя здесь не застану, Интерпол будет поднят по тревоге через пятнадцать минут, поняла меня?
– Д-д-да… – чуть заикнулась Жаклин от такой его, мало того, что храбрости быть столь откровенным в присутствии Эшли, да еще и смелости не показаться смешным с такого рода заявлениями. – Поняла. – И, вдобавок ко всему, утвердительно моргнула глазами.
– Умница, – и он опять, наклонившись, чмокнул её в губки.
– Погоди, я тебе деньги дам. – Эшли метнулась к одному из кухонных шкафчиков.
– Что-о-о-о? – Александр в притворном изумлении приложил руку к груди. – Деньги?
– Да. Деньги.
– Боже мой, какой ужас – она предлагает мне деньги! – голос парня был в опасной близости от фальцета.
– Не паясничай. Это на лекарства. – И, повозившись с кошельком, женщина протянула ему пятидесятифунтовую купюру.
– Эшли, – обратился к ней юноша уже четким, нормальным голосом, не делая попытки протянуть руку к купюре, – мне мама не разрешает брать деньги у других тётенек. – И тут же, развернувшись на пятках, вышел из кухни. За ним выбежал и Чемми. – Эшли, к моему приезду, пожарь мне печенки, а! – через секунду услышали женщины его крик из коридора. – Она у Марго там лежит свежая в холодильнике. Я видел!
