Текст книги "Библейский культурно-исторический комментарий. Часть 2. Новый Завет"

Автор книги: Крейг Кинер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 100 (всего у книги 121 страниц)

13:1-17
Заключительные наставления

Увещевание – древний *риторический и литературный прием, мозаика из разрозненных нравственных наставлений – может сочетаться с другими литературными элементами. Нравственные наставления часто сопровождаются аргументацией, как во многих посланиях Павла (см., напр.: Рим. 12–14; Гал. 5, 6; Еф. 4–6).

13:1. См. коммент. к 10:25; ср.: 12:14. Истинно христианские взаимоотношения внутри общины также помогают противостоять отступничеству.

13:2. Гостеприимство обычно включало в себя предоставление крова и заботу о странниках; самый великий пример этой добродетели, описанный в еврейских текстах, являет собой Авраам, который принял троих гостей (Быт. 18). Поскольку, по крайней мере, двое из них оказались ангелами, этот текст самым естественным образом служит примером увещевания. (Другие истории, напр., ранняя иудейская история Товита или греческие повествования о богах, посещающих людей, сменив обличив, имеют второстепенное значение, но служат иллюстрацией к тому, как древний читатель мог получить наставление.)

13:3. Во II в. христиане были известны своей заботой о тех, кто находился в заточении. Некоторые философы считали посещение заключенных в тюрьмах добродетелью, хотя палестинские иудеи в целом хранят по этому поводу молчание, делая упор на посещение больных или нуждающихся в материальной поддержке. Определение «узники», вероятно, относится к тем христианам, которые попали в темницу за свою веру или миссионерское служение (как в 13:23). По римскому закону, темница служила местом предварительного заключения, а не наказания; иногда узники питались только за счет передач с воли.

13:4. Многие древние писатели говорили о «непорочном ложе» («ложе» было идиомой, обозначающей сексуальную связь); в одной истории девственность и целомудрие девицы подчеркивается особым образом: в ней говорится, что никто даже не присел на краешек ее постели. В греко-римском обществе притчей во языцех была сексуальная распущенность мужчИн. Педофилия, гомосексуализм и сексуальные связи с рабынями были для неженатых греческих мужчин явлениями обыденными. Некоторые греческие философы даже считали, что брак – это тяжкое бремя, и проповедовали свободу сексуальных отношений. Автор Евр. отвергает ценности, принятые в греческом обществе, и опирается на моральные критерии Писания, которые поддерживались в то время и в иудейских кругах. 13:5. Автор отсылает читателей непосредственно к Втор. 31:6,8 и Нав. 1:5, хотя эта мысль высказывается и в других местах *Ветхого Завета (ср.: 2 Пар. 15:2, Пс. 36:28). Моисей адресует ее Израилю от третьего лица, но автор Евр., который рассматривает все Писание как богодухновенное Слово Божье, использует Нав. 1:5 (здесь приводится обетование, одна из форм ветхозаветного *пророчества, обращенная к Иисусу Навину), где Бог говорит от первого лица. Упоминание о сребролюбии, корысти – характерная особенность нравственного увещевания того времени, но здесь это может восприниматься через призму отношений христиан, последователей Иисуса, к материальным проблемам в условиях враждебной культуры (Евр. 10:34; 11:26).

13:6. Здесь автор цитирует Пс. 117:6; ср.: Пс. 55:12. Он может объединить эту цитату с Втор. 31:6 и 8, используя принцип gezerah shavah (соединение текстов на основе общего ключевого слова или фразы), поскольку во Втор. 31:6 и 8 говорится о том, что слушатели не должны бояться (хотя автор Евр. и не цитирует эту строку).

13:7. Публичные ораторы и моралисты обычно иллюстрировали свои мысли на примерах для подражания, особенно на опыте людей, хорошо известных и писателю, и читателям. Использование прошедшего времени глаголов здесь может указывать на то, что ряд из этих наставников уже умер (хотя не как мученики – 12:4). Вероятно, речь идет о местных руководителях, а не о наставниках масштаба Павла, который, по всей видимости, был казнен за несколько лет до того, как было послано это письмо.

13:8. Филон и, вероятно, многие иудеи *диаспоры особо подчеркивали *ветхозаветный образ неизменного и вечного Бога (Пс. 101:28; Мал. 3:6; ср.: Ис. 46:4), поскольку они должны были передать истину о Боге грекам, которые подлинно вечным считали то, что неизменно и непреложно.

13:9. В Лев. 11 и Втор. 14:3—20 приводятся примеры нечистой пищи, которую не должны употреблять иудеи, и это служило предметом размежевания между ними и окрестными народами. Филон воспринимает эти законы питания как аллегории, но подчеркивает при этом, что их все же надо исполнять буквально; в то же время он отмечает, что некоторые евреи, которые находились под глубоким влиянием греческой культуры, рассматривают эти законы как чисто символические и не соблюдают их. Автор Евр. не отвергает эти законы и не истолковывает их в переносном смысле; он просто считает, что наступило новое время. Он полагает, что если пища, ранее запрещенная, не приносила пользы тем, кто воздерживался от нее, то в подобных запретах больше нет необходимости.

13:10. Теперь автор обращается к особого рода пище в Ветхом Завете: о доле священников в скинии/храме (см. коммент. к 1 Кор. 9:13). Он говорит, что верующие служат в качестве священников (13:15) у разного рода жертвенников (ср.: 7:13). 13:11. Сжигание жертв за станом составляло часть ритуала жертвоприношения (ср.: Лев. 9:11; Чис. 19:3), но здесь речь идет о Дне искупления, когда священник входил в святая святых с кровью жертвы (Лев. 16:27). Это жертва Иисуса, принесенная для небесного жертвенника, о чем уже ранее говорилось в Евр.

13:12,13. Кропление кровью предназначалось для «освящения» (обособления, отделения в качестве святого) или «очищения» по закону (9:22). (Тот факт, что Иисус мог очистить Своей собственной кровью, может указывать на Его превосходство над ветхозаветным первосвященником, который должен был сам получить очищение, прежде чем вернуться в стан после жертвоприношения, Лев. 16:28.) Иисус был распят и похоронен вне стен Иерусалима, и это согласуется и с Евангелиями, и с требованиями иудейского закона о том, что мертвые должны быть похоронены за пределами города (дабы избежать ритуальной нечистоты, вызванной соприкосновением с могилами; ср., напр.: Лев. 24:14; Чис. 15:35,36; Втор. 17:5; 22:24). По римскому закону, распятие тоже должно было проводиться за городом. (Некоторые комментаторы также отмечали, что жертвоприношения за грех в День искупления сжигались вне стана, Лев. 16:27; но следует отметить, что они также приносились в храме или скинии, Лев. 16:5-19.) Выход за стан для этих иудео-христианских читателей мог означать желание быть изгнанными из иудейского сообщества, чье уважение они ценили, – чтобы всем сердцем повиноваться Богу (ср.: Евр. 11:13–16). 13:14. См. коммент. к 11:10 относительно упования древних иудеев на вечный Иерусалим.

13:15,16. В *Свитках Мертвого моря часто вознесение хваты описывается языком жертвоприношений; это характерно и для произведений других древних писателей (см. коммент. к Рим. 12:1); автор Евр., вероятно, здесь особым образом опирается на Ос. 14:2. О духовных жертвах см. также в Пс. 4:5; 26:6; 39:7; 49:7-15; 50:17; 53:7; 68:31,32; 118:108 и Прит. 21:3. *Фарисеи также подчеркивали, что Бог принимает благочестие как духовное жертвоприношение, и эта концепция помогла им пережить разрушение Иерусалимского храма в 70 г. н. э.; только незначительная часть участников палестинского движения, напр., последователи фарисеев, а также христиане из иудеев, смогли сохранить свою религию без храма.

13:17. Автор Евр. убеждает своих читателей повиноваться своим лидерам (вероятно, как и ранее, прежним – 13:7), которых он представляет как пастырей («пекутся о душах ваших»; см.: Иез. 3:17; 35:7; ср.: Ис. 21:8; Авв. 2:1). Греко-римские моралисты часто рассуждали на тему о том, как повиноваться своим правителям; автор Евр. выступает здесь со своеобразным «рекомендательным письмом», ставя свой собственный авторитет ниже авторитета их *церковных руководителей. Он, однако, в отличие от некоторых религиозных групп, например *Кум-ранской общины, не ставит в центр всего церковное руководство; в *Свитках Мертвого моря говорится, что именно руководители общины ответственны за духовный рост ее членов или отсутствие такового, влияние на их положение в общине и, следовательно, их предстояние перед Богом.

13:18-25
Заключение

13:18,19. Это может быть молитвой о несправедливо заключенных в темницу; ср.: 13:23.

13:20,21. Об Иисусе как о «Пастыре» см. в коммент. к Ин. 10:1-18. В тексте *Септуа-гинты Ис. 63:11 говорится о том, что Бог «вывел их из моря с пастырем овец Своих» (Моисеем). Пророки также возвещали о грядущем новом исходе (который мог включать и выход из моря), что нашло свое исполнение в *Христе (море можно сравнить с *воскресением, см. коммент. к Рим. 10:7).

Первый завет-договор был ратифицирован «кровью завета» (Исх. 24:8), который

иногда называют «вечным заветом» (*Псалмы Соломона 10:4; *Свитки Мертвого моря). Но новый завет тоже может быть назван «вечным» (Ис. 55;3; Иер. 32:40; Иез. 37:26), и автор Евр. пишет именно о крови этого завета (9:11–22).

13:22. Философы и моралисты произносили весть увещевания. Такие устные послания могли затем записываться и передаваться, например, в письмах-эссе, к разряду которых относится и Евр. Профессиональные публичные ораторы часто отмечали, что написали немного или кратко, когда им самим что-то было не до конца ясно.

13:23. Если Тимофей был арестован в Риме во время правления Нерона, что звучит правдоподобно, он мог заведомо быть освобожден до смерти Нерона, поскольку преторианская гвардия и римская знать давно уже к тому времени разочаровалась в политике Нерона. Эти обстоятельства и могли быть положены в основу послания в конце 60-х гг. (см. введение).

13:24,25. «Италийские» – возможно, люди родом из Италии (но проживавшие в других местах), которые передают привет своим землякам; большинство комментаторов, из тех, кто придерживается этой точки зрения, подразумевают здесь Акилу и При-скиллу (Деян. 18:2). Более вероятно, однако, особенно в виду возможного места заточения Тимофея (13:23), здесь имеется в виду, что он передает приветствия от святых в Италии и что это письмо написано в Риме.

Послание Иакова

Введение

Авторство. Тот факт, что Иакову, написавшему это послание, не нужно было уточнять, кто он такой, позволяет полагать, что он был самым знаменитым и хорошо известным в ранней *церкви Иаковом и, согласно церковным преданиям, братом Господа (Деян. 12:17; 15:13–21; 21:17–26; 1 Кор. 15:7; Гал. 2:9,12). (Имя Иаков было широко распространено, а потому требовалось уточнение, о каком именно Иакове идет речь. В списке апостолов или при идентификации личности многих людей в древних деловых документах, если говорилось о личности, не пользующейся широкой известностью, напр., Иаков-младший, Платон, поэт-юморист, такие уточнения были обязательным условием.)

Отточенный стиль греческого языка послания позволил некоторым исследователям усомниться в авторстве Иакова. Но при этом не принимается во внимание ряд факторов: 1) в то время *риторические приемы использовались достаточно широко, а у Иакова, главного проповедника иерусалимской церкви, было более чем достаточно времени для овладения этим мастерством; 2) как сын плотника, он мог получить лучшее образование, чем крестьяне из Галилеи; 3) греческий язык и культура были достаточно распространены в Палестине (напр., *Иосиф Флавий, Иустин); 4) археологические раскопки показывают, что большая часть Галилеи не была такой отсталой в своем развитии, как это иногда представляется; 5) при написании своих произведений многие пользовались услугами секретарей (писцов), которые могли, как писцы-редакторы Иосифа Флавия, помочь автору послания отредактировать греческий текст.

Ситуация, описанная в послании, более всего соответствует периоду времени до 66 г. н. э. (Иудейская война с Римом), а Иаков был убит около 62 г. н. э. Все это позволяет достаточно уверенно сделать вывод, что послание принадлежит перу Иакова. К тому же псевдографические послания обычно появлялись спустя длительное время после смерти автора, от имени которого они фабриковались, а временной промежуток между 62-м и 66 гг. был слишком коротким для создания такого псевдографического произведения.

Иаков Праведник. *Иосиф Флавий и некоторые иудео-христианские авторы пишут о том, что Иаков пользовался большим уважением со стороны своих собратьев в Иерусалиме, особенно у бедняков. И нехристиане, и христиане Иерусалима восхищались его благочестием, но то, что он осуждал образ жизни высшего сословия (см.: 5:1–6), несомненно, восстановило против него религиозную знать. Около 62 г., когда умер прокуратор Фест, первосвященник Анан II казнил Иакова вместе со многими другими. Общественный резонанс по этому поводу был столь огромным, что сменивший его на посту новый прокуратор Альбин вынужден был сместить Анана с поста первосвященника.

*Жанр. Греческие писатели наряду с еврейскими авторами, испытывавшими влияние греческого мышления, часто не проводили четкой грани между наставлениями и советом, увещеванием. Некоторые современные авторы считают, что Послание Иакова можно отнести к жанру такого рода (иногда рассматривают это послание как новозаветное собрание притчей), но они упускают из виду тесное стилистическое единство всей книги. Не исключено, что сам Иаков (или один из его последователей) переработал материал проповедей в послание, но связность материала показывает, что оно представляет собой отточенное по стилю и единое по замыслу произведение.

Послание скорее напоминает эссе, чем письмо. Авторы, владевшие искусством риторики, и моралисты создали «письмо-эссе», послание общего типа, посвященное конкретной теме, а не только передаче приветов. Такие авторы, как *Сенека и Плиний, использовали особый эпистолярный стиль в своих письмах, предназначенных для опубликования, которые они представляли на суд широкой публики (см.: 1:1). Посыльный, который доставлял письмо, вероятно, делал необходимые пояснения к нему. Подобно посланиям из Иерусалима, которые иерусалимские первосвященники направляли в *синагоги *диаспоры, письмо уважаемого руководителя иерусалимской *церкви много значило для его получателей. Иаков использует греко-римские риторические приемы, опирается на еврейскую литературу мудрости и учения Иисуса (особенно, как теперь выяснилось, на Мф. 5–7).

Историческая обстановка. Более чем за столетие до этого времени, римский генерал Помпей урезал территорию Иудеи и оставил без земли многих иудейских крестьян; непомерные налоги Ирода Великого разорили мелких фермеров. В I в. многие крестьяне работали как арендаторы на землях крупных землевладельцев (как и повсюду в империи); многие из разорившихся собственников находили иногда поденную работу на рыночных площадях (особенно в сезон сбора урожая). Почти повсеместно в империи зрело недовольство действиями богатых землевладельцев; многие арендаторы были не в состоянии содержать себя и находились в полной зависимости от них; некоторые землевладельцы даже нанимали убийц для расправы с несостоятельными арендаторами. В городах ситуация была не столь острой, но и там в обществе было явное разделение на богатых и бедных (напр., высшее сословие обосновалось в верхнем городе, а представители городской бедноты – в нижней части города, вблизи канализационных сооружений). Когда религиозная элита назначила налог с десятины простых священников, которая была единственным средством их существования, ситуация накалилась до предела.

В Риме истощение запасов продовольствия, нехватка зерна часто приводили к бунтам. Социальные и экономические проблемы в Палестине постепенно накапливались и в конце концов разрешались насильственным путем. Иерусалимская знать, которая вынуждена была поддерживать мир с Римом, вызвала ненависть зилотов и других патриотов-на-ционалистов: они считали, что только Бог может управлять их страной. (*Иосиф Флавий, стремившийся погасить антиримские настроения, которые господствовали в Иудее до войны, пытался изобразить зилотов как единственную воинственно настроенную группу, но другие свидетельства в его документальных описаниях ясно показывают, что революционный настрой охватил широкие массы народа.) Отдельные выступления в конце концов вылились в мятеж в 66 г. н. э., за которым последовало массовое истребление священников и уничтожение римского гарнизона на Храмовой горе. В городе столкнулись между собой патриотически настроенные бедняки и представители высшего сословия, в то время как римские войска окружили город, и в 70 г. н. э. Иерусалим пал, а его храм был разрушен. Дольше всего держалось сопротивление в Масаде, этот город пал в 73 г. н. э.

Аудитория. Иаков адресует свое послание в первую очередь христианам из иудеев (и, вероятно, всем другим иудеям, которые пожелают слушать его), вовлеченным в социальные коллизии, приведшие в итоге к войне 66–70 гг. н. э. (см. коммент. к Деян. 21:20–22). Хотя такая историческая обстановка более всего отражает ситуацию в Палестине во времена Иакова, его послание обращено также к социальным проблемам всей Римской империи (1:1). В ходе Иудейской войны 66–70 гг. Рим насильственным путем в течение года (69 г. н. э.) сместил трех императоров, а сразу по окончании Иудейской войны повстанцы продолжили пропаганду своих националистических идей среди иудеев в Северной Африке и на Кипре. Но, как и большинство общих посланий, данное отражает конкретную ситуацию, понятную и близкую его читателям больше, чем другой потенциальной аудитории.

Главные темы. Иаков затрагивает тему гордыни богачей (1:9—11; 2:1–9; 4:13–17), притеснения бедных богатыми (2:6,7; 5:6) и удержания платы у работников (5:4–6). Он также обращается к тем, кто стремится отомстить другим на словах (1:19,20,26; 3:1-12; 4:11,12; 5:9) или на деле – насильственным путем (2:11; 4:2). Он взывает к мудрости (1:5; 3:14–18), вере (1:6–8; 2:14–26) и терпению (1:9– 11; 5:7—11). В контексте данной исторической ситуации эти, по мнению ряда исследователей, «разрозненные» увещевания составляют единое полотно, они вплетены в общую ткань послания.

Библиография. Заслуживают всяческой рекомендации следующие работы: Peter Davids, The Epistle of James, NIGTC (Grand Rapids, Mich.: Eerdmans, 1982); Ralph P. Martin, James, WBC48 (Waco, Tex.: Word, 1988). Сточки зрения исторического фона представляет также интерес эссе: Ralph Р. Martin, “The Life-Setting of the Epistle of James in the Light of Jewish H istory” in Biblical and Near Eastern Studies: Essays in Honor of William Sanford LaSor, ed. Gary A. Tuttle (Grand Rapids, Mich.: Eerdmans, 1978), pp. 97-103. Для тех, кто плохо владеет греческим языком, многое из материала, содержащегося в более ранней работе Дейвиса, можно найти в его NIBC commentary on James (Peabody, Mass.: Hendrickson, 1989). См. также весьма полезный комментарий: Joseph В. Mayor, The Epistle of St. James, 3rd ed. (1913; reprint, Minneapolis: Klock & Klock, 1977); James Hardy Ropes, A Critical and Exegetical Commentary on the Epistle of St. James, ICC (Edinburgh: T. & T. Clark, 1916); Sophie Laws, A Commentary on the Epistle of James, HNTC (San Francisco: Harper & Row, 1980); несколько меньшую ценность представляет переизданная Г. Гривеном работа: Dibelius Martin, A Commentary on the Epistle of James, Hermeneia, trans. M. A. Williams (Philadelphia: Fortress, 1976); во всех них даются подробные параллели на ряд наиболее интересных стихов.

1:1-11

Как противостоять испытаниям

В этом вступительном разделе Иаков перечисляет главные темы своего послания; он обращается к волнующей его проблеме бедности и притеснений, с которыми столкнулись иудейские крестьяне в Палестине в его время.

1:1. Можно выделить три обычные составные элемента послания: 1) имя автора; 2) обозначение/имя получателя (получателей); 3) приветствия (чаще всего аналогичные данным). Поскольку это послание «общего типа» (см. коммент. к «письмам-эссе» во введении под рубрикой «жанр»), то автор приступает непосредственно к теме, опуская обычные эпистолярные моменты.

Поскольку имя автора послания вызывает непосредственные ассоциации с ветхозаветным патриархом Иаковом, некоторые комментаторы увидели здесь символическое обращение к двенадцати коленам Израиля (похоже на то, как в свое время Иаков обратился к своим потомкам, Быт. 49). Такое предположение лучше подходит к *псевдонимическому произведению, но не исключено, что Иаков мог и обыграть свое имя. Обыгрывание имен было довольно обычным приемом (напр.: Мф. 16:18). Об авторе и его аудитории см. во введении.

Большинство иудеев верили, что десять из двенадцати израильских племен затерялись на столетия и что они будут восстановлены только в конце времен. Но они, однако, должны были где-то существовать, поэтому вступительные слова Иакова могут звучать так: «Всем моим братьям и сестрам, рассеянным по всему миру». Евреи «диаспоры», или «рассеяния», проживали не только в Римской империи, но и в Парфии, и Иаков, возможно, познакомился с иудеями из многих мест, которые могли в качестве паломников посещать Иерусалим по праздникам. Некоторые комментаторы считают, что он имеет в виду символическое обозначение всех христиан как духовных израильтян – по аналогии с 1 Пет. 1:1, но, учитывая контекст послания, Иаков, вероятно, все же обращается конкретно к христианам из иудеев.

1:2. В данном послании рассматривается вопрос, который особо его волнует: бедность и притеснения бедных богатыми (1:9-11; 5:1–6; ср.: 2:5,6).

1:3,4. В иудейской традиции постоянно подчеркивалась необходимость стойко переносить все испытания и особое радостное чувство приобщения к Богу в процессе испытаний через веру в верховенство Бога. (Философы-*стоики также акцентировали внимание на умении довольствоваться имеющимся, даже в страданиях, считая, что каждый может владеть собой в бедственной ситуации, но не может контролировать богиню судьбы.) Такие обращения к своим читателям, как «друзья», «возлюбленные», «братья», были характерны для нравственных наставлений в древности; обращение «братья» использовалось как по отношению к землякам, соотечественникам, так и к собратьям по вере. Здесь применяется особый *риторический прием, известный под названием «цепочка», «лестница» или «каскад», когда одно понятие следует за другим, образуя ряд из нескольких элементов (как здесь; см. также: 1:14,15; Рим. 5:3–5; 2 Пет. 1:5–7). Перечень пороков и добродетелей тоже может быть своего рода литературным приемом. 1:5. В иудейской литературе мудрости часто подчеркивалась необходимость стойко переносить испытания, а также давались практические советы по этому поводу. Первый *ветхозаветный пример на эту тему – просить у Бога мудрости (ср.: 4:2,3) – встречается в 3 Цар. 3:5 и 9 (ср. также в *апокри-фах, Прем. 8:21; 9:5; Сир. 51:13,14), а Бог считался вечным источником мудрости (напр.: Прит. 2:6). В иудейской традиции обвинения или обличения в обычных условиях считались грубостью, хотя обличения воспринимались с почтением.

1:6. Образ волнующего моря часто встречался у греческих авторов и в еврейской литературе мудрости; ср., напр.: Ис. 57:20 и высказывание о «притворно держащемся закона» в Сир. 33:2. В контексте Иакова, просьба о мудрости подразумевает полное посвящение себя тому, что открывает Бог (Иак. 2:14–26).

1:7,8. В еврейской литературе мудрости осуждается человек двуличный, неискренний, с двойными стандартами (ср. также: 1 Пар. 12:33; Пс. 11:3); как и философы, иудейские мудрецы ненавидели лицемерие – когда говорят одно, а делают другое, когда слова расходятся с делом (см. коммент. к Иак. 4:8).

1:9—11. По всей Римской империи богатые землевладельцы эксплуатировали бедных, и Палестина не была исключением в этом отношении; такие экономические конфликты в итоге привели к войне против Рима, во время которой еврейские националисты, стоявшие на более низкой социальной ступени, убивали своих же собратьев из высшего сословия.

В Ветхом Завете и еврейской литературе мудрости подчеркивается, что богатые «увядают», что Бог в конце времен спасет притесняемых в этой жизни и осудит тех, кто копит богатство, не делясь им с бедными. Утверждение Иакова здесь напоминает сказанное в Ис. 40:6,7 и Пс. 101:5,12 и 17, хотя эта мысль в то время была общеизвестна. «Зной» может относиться к действию сирокко, иссушающих ветров, которые проникали в Палестину из южной пустыни. Но и летнее солнце само по себе высушивает цветы Палестины, которые становятся годными лишь на топливо.

1:12-18