сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 69 страниц)
– Ну-ну! Ты ещё заплачь… – Панарин положил мандарины в карман, вернулся на место. Только на этот раз передвинул стул поближе к разъярённому до крайности приятелю. – Держи. – Он протянул ему один мандарин. – Ешь, я сказал! – цыкнул он на упрямца. – Или не скажу ничего – ты меня знаешь! – Убедившись, что Руднев трясущимися от гнева руками снимает с фрукта шкурку, второй мандарин доктор принялся очищать сам. – Я никогда тебя не предам. Ты же знаешь, Руди. И ты прекрасно понимаешь, что я никогда не стану делать что-то тебе во вред. Тебе не кажется, что своими подозрениями ты меня оскорбляешь? Так, – отвлёкся он. – Почистил. А есть кто будет? Ну-ка, открой ротик… Ам… – Женечка заставил Руднева проглотить одну дольку. – Умница. Так вот. Если я чего-то тебе не рассказываю, значит, так надо. А кому надо? Правильно – Рудичке. Ну, давай, ещё одну дольку… Хороший мальчик. На чём я остановился? Ах, ну да! Но Рудичка топает ножками, надувает губки: «Дай, да подай огонь в руки»! И что же дядя Женя должен делать?.. Т-а-ак – капризничать?! Ну-ка быстро разжал зубки! То-то же… В общем – я расскажу тебе, но только после твоей беседы с Радзинским. Договорились?
Руднев покорно проглотил все оставшиеся дольки, а вместе с ними и свою смертельную обиду. И позволил Панарину скормить себе второй мандарин… Ну конечно же он простил это чучело! И даже халата не жалко, если честно…
========== Глава 70. Отец невесты ==========
Андрей Константинович, поигрывая тростью, остановился в дверях и с невозмутимым видом разглядывал ножки своей секретарши Наденьки, которая, не подозревая, что за ней наблюдают, скинула туфли и забралась на стол, чтобы полить стоящий высоко на шкафу цветок. Названия вышеозначенного растения господин адвокат не знал, но находил, что оно довольно симпатично свешивается сверху нарядной изумрудной гирляндой. Но главное достоинство этого зелёного насаждения было, по его мнению, всё-таки в том, что оно – уже не в первый раз – так удачно предоставляло ему возможность любоваться стройными ножками секретарши. Исключительно с эстетической точки зрения, конечно! А Вы что подумали?
Повернувшись, чтобы спуститься, Наденька, разумеется, сразу же заметила высокое начальство и его оценивающий взгляд. Она страшно смутилась и покраснела. Общеизвестно, что у рыжеволосых очень тонкая кожа, поэтому краснеют они быстро, часто и весьма интенсивно. Андрей Константинович, как истинный джентльмен, сделал вид, что не заметил её замешательства, подал ей руку и галантно помог спуститься, как по ступенькам: со стола – на стул, со стула – на пол.
Между тем Наденька так растерялась, что не сразу сообразила обуться. Господин адвокат и тут повёл себя безупречно: усадив девушку на стул, он опустился на одно колено и собственноручно надел на неё туфли.
– Вам не кажется, что мне пора представиться Вашим родителям? – сдержанно поинтересовался он, целуя наденькину ручку. – Я так понимаю – они уже знают? – он провёл пальцем по выразительному бриллиантовому украшению на её руке. Наденька молча кивнула. – Выберите день, когда будет удобно нанести им визит, и сообщите мне. Я могу рассчитывать, что Вы уладите этот вопрос?
– Конечно, – Наденька позволила себе скользнуть по лицу босса изучающим взглядом. – Не знала, что я Вам нравлюсь, – неожиданно выпалила она.
– А Вам и ни к чему было это знать, – криво усмехнулся Руднев и встал, опираясь на трость. Наденька тоже вскочила, но явно поторопилась, потому что босс ещё не успел сделать шаг назад, и она замерла, отчаянно краснея от собственной неуклюжести и упираясь носом в рудневский галстук. Андрей Константинович придержал её за талию, а потом вдруг наклонился и запечатлел на её губах целомудренный поцелуй, с замиранием сердца ощущая при этом, как земля отчего-то уходит у него из-под ног.
– Э-хм… Простите, что прерываю, – раздался сзади неприлично весёлый панаринский голос, и Руднев мысленно добавил ещё один пункт в чёрный список женечкиных прегрешений. – Сегодня в полшестого Великий и Ужасный Доктор кукольных наук готов принять Вас, Андрей Константинович!
Руднев не дрогнул. Руку с талии не убрал и вообще никак не обозначил неловкости ситуации. Невозмутимо поцеловав наденькины пальчики, он абсолютно хладнокровно проводил невесту до её кресла, и только недобрый прищур его серых глаз выдавал тщательно сдерживаемое им негодование.
– В половине шестого? Прекрасно… – он повернулся к Панарину, уничтожая его зловещим взглядом.
Женечка подавился смешком и, умело изображая душевный трепет, добавил:
– А мне, Андрей Константинович, извините, велено всё время находиться при Вас, не оставлять Вас ни на минуту и сопровождать Вас… хм… всюду.
Наденька озадаченно перевела взгляд с шефа на странного доктора и нахмурилась.
– Болтай поменьше! – прошипел Руднев, заталкивая радостно сияющего Женечку в свой кабинет.
– Понял. Виноват, – подобострастно кивал тот, с видимым удовольствием валяя дурака.
Но Рудневу было не до шуток. Приперев Панарина к стенке и со злостью потряхивая его, он яростным шёпотом выкрикнул:
– Что я по твоей милости должен теперь сочинять, чтобы объяснить твои безответственные откровения?! Думай, что говоришь! Чучело…
– Полагаешь, она дура? – обиделся Женечка. – Не понимает, с кем имеет дело? Она, к твоему сведению – выражаясь сухим научным языком – эмпат. Во всех тонкостях чувствует все оттенки твоего настроения и знает, что ты скажешь в следующую минуту.
– Без тебя знаю! И не строй из себя идиота – речь не об этом!..
– Ну, ладно, ладно! – примирительно воскликнул Панарин. – Я, между прочим, всего лишь выполняю инструкцию. Радзинский распорядился ненавязчиво донести до сознания твоей секретарши мысль, что вокруг тебя сложилась некая угрожающая ситуация. По-моему, я прекрасно справился!
Руднев так удивился, что мгновенно Женечку отпустил, ошарашено наблюдая, как жизнерадостный доктор нахально плюхается на его эксклюзивный кожаный диван прямо в ботинках, преспокойно устраивая ноги повыше – на подлокотнике.
– Зачем? – спросил Андрей Константинович непонятно у кого.
– Понятия не имею, – беззаботно пожал плечами Панарин.
Руднев внезапно сорвался с места, распахнул дверь и решительным шагом вышел в приёмную.
– Надюша, – сдержанно обратился он к девушке. – Скажите, пожалуйста, Вы знаете человека по фамилии Радзинский? Викентия Сигизмундовича?
– Да, – безмерно удивилась Наденька. – Это мой отец.
– Кто?!! – оторопел Андрей Константинович.
– Папа. – Наденька растерянно встала. – Я сама не знала, пока не закончила школу. Мне было семнадцать лет, когда мама познакомила нас друг с другом. До этого я считала отцом своего отчима. А …что?
– Ничего. – Руднев нервно ослабил узел галстука. – Когда Вы виделись с ним последний раз?
– На той неделе. Но мы больше по телефону общаемся. А так… в прошлом году он брал меня с собой в Иорданию. Помните, я просила у Вас две недели отпуска?
– Помню, – стиснул зубы Руднев. – Он знает, у кого Вы работаете?
– Нет. Мне кажется, что нет, – тут же поправилась она. – Во всяком случае, я ему не говорила. Рассказала только, что пошла работать секретарём. Ему это не слишком понравилось, он предлагал устроить меня в посольство. Спрашивал, зачем мне эта, как он выразился «рабская» и совершенно бесперспективная должность.
– И что Вы ему ответили?
– Что мне нравится работать с Вами, – мучительно краснея, прошептала Наденька.
– Он, наверное, ужасно веселился, когда это услышал, – зло бросил Андрей Константинович.
– Да, он очень проницателен… – неожиданно смело ответила девушка, твёрдо взглянув шефу в глаза. – Могу я узнать, к чему весь этот разговор?
Руднев мгновенно сник под этим взглядом. Видно было, что ещё немного, и он в тоске начнёт биться головою о стены.
– Поедете вечером с нами, Надежда Викентьевна, – безжизненным голосом произнёс он, не глядя на неё. – Вы же собирались представить меня родителям…
– Вы знакомы с папой? – удивилась Наденька.
– С папой?.. Да, с папой… – Андрей Константинович закрыл руками лицо и не то зарыдал, не то засмеялся – а, может, и то и другое вместе.
Панарин, который, давясь смехом, с восторгом слушал их диалог, прикусил губу, чтобы унять рвущееся наружу веселье, и сочувственно обнял друга сзади за плечи, успокаивающе поглаживая по спине. Наденька тоже вышла из-за стола и остановилась перед шефом, с тревогой пытаясь заглянуть ему в лицо.
– Я могу вернуть Вам кольцо, – серьёзно сказала она, тронув его за локоть.
– Что?! – Руднев вздрогнул и опустил руки. – Ни в коем случае! – он притянул девушку к себе и прижался щекой к её макушке. – Глаза папины… Совершенно… Только зеленее чуть-чуть… Какой я дурак! – простонал он, раскачиваясь из стороны в сторону.
Панарин, не в силах больше сдерживаться, захохотал в полный голос, всхлипывая и стеная, как потревоженное привидение. Наденька удивлённо глянула на него из-за рудневского плеча, вздохнула и покрепче обняла своего несчастного, измученного, драгоценного шефа.
========== Глава 71. Аудиенция ==========
Андрей Константинович не питал иллюзий по поводу того, куда именно он сейчас направляется – в логово врага, говорил он себе. Помнится, визиты Радзинского в больнице доводили его до белого каления и слились в его воспоминаниях в одну сплошную бесконечную пытку. Жуткий психологический прессинг, паническое ощущение бессилия и физическая боль, к которой Карабас не имел никакого отношения, но которая неизменным фоном сопровождала все их контакты, были теперь неотделимы в его сознании от фамилии Радзинский. Так что ненависть Руднева к гнусному Доктору кукольных наук превышала все мыслимые пределы.
К счастью для себя, Андрей Константинович не мог сейчас сосредоточиться на этом чувстве. Он мужественно боролся в этот момент с лёгкой тошнотой, которую вызывал у него сладковатый казённый запах, буквально въевшийся в интерьер салона везущего их такси, и мечтал о том, что, как только эта кошмарная история с диском закончится, он обязательно отправится в какое-нибудь приличное место за новой машиной и снова сядет за руль. Каких бы физических мук ему это не стоило. В конце концов, Панарин обещал, что рано или поздно нога непременно восстановится полностью.
Положив руки на рукоять трости, Андрей Константинович рассеянно созерцал приглушённое мерцание разноцветных камней, украшающих его пальцы. И почему-то от того, как подмигивали ему оправленные в ценный металл камешки, не становилось, как обычно, легче на душе, а, наоборот – наваливалась такая тяжесть, что нельзя было уже просто так отмахнуться и списать всё на дурное настроение и законное волнение перед важной встречей. Нет – определённо это было предчувствие.
Раньше – до роковой встречи с милым мальчиком по фамилии Бергер – не слишком приятные – зачем же спорить с очевидным! – но очень исполнительные духи уже доложили бы Рудневу диспозицию, сообщили бы обо всех тайных намерениях противника и предложили бы пути решения проблемы. И тут же, получив от Хозяина милостивое дозволение, умчались бы выполнять его поручение с завидным рвением и энтузиазмом. О, какое же это было искушение, когда пресловутый Господин в чёрном пообещал вернуть Андрею Константиновичу всех его слуг! Но зачем же он добавил «убей»?! Кого – Панарина?!! Тупое чудовище! Да за него Руднев сам готов был сдохнуть. Кроме того, знал господин адвокат, что не сможет он теперь выполнить возложенную на него миссию. Не потому что больше не хотел, а потому что познакомился с тем самым милым мальчиком по фамилии Бергер. И понял, что битва проиграна – этот юный голубоглазый терминатор слишком хладнокровен, искусен и слишком заинтересован, чтобы можно было его обставить. Он честно так и сказал: теперь это невозможно – всё, поезд ушёл! Они что – думают иначе?
Панарин помог другу выбраться из машины. Наденька выскочила сама – коза торопливая! Не могла дождаться, пока жених дохромает до передней дверцы и предложит ей руку!
Руднев без особого интереса огляделся: да, именно этот дом он уже видел утром, когда Панарин сообщил о готовности Радзинского встретиться с ним. Он также знал, что ждёт их внутри: пыль, мебель в чехлах, замотанная целлофаном люстра. Потому что хозяин там давно не живёт. И он не намерен встречаться с господином адвокатом на своей настоящей территории. А почему, интересно? Вот то-то и оно!..
Панарин нажал кнопку звонка и покосился на Руднева: тот смотрел прямо перед собой с таким скучающим и равнодушным видом, как будто посещал Радзинского ежедневно уже в течение года и исключительно по приговору суда, отчего эта процедура давно сидела у него в печёнках.
– Надежда! – слишком памятный низкий и бархатный голос радостно разнёсся по всему подъезду, заставив Руднева нервно вздрогнуть. Викентий Сигизмундович прямо на пороге обнял и горячо поцеловал дочь, слишком хрупкую на фоне его мощной фигуры, и только потом махнул своим гостям, – Входите, господа…
Проследовав за ним через тёмный коридор, они оказались в просторной гостиной, которая выглядела именно так, как предполагал Руднев: отовсюду свисают пыльные драпировки некогда белой ткани и в воздухе стоит затхлый запах давно не проветриваемого помещения.
Радзинский немедленно стащил несколько чехлов: с кресел, с дивана и стульев, распахнул настежь окно. Обстановка сразу стала веселее.
Шепнув, что-то на ушко Наденьке, Викентий Сигизмундович ласково поманил к себе Панарина.
– Жень, можно тебя попросить? – И приобняв его – так фамильярно и так обыденно, что Руднев невольно приревновал к нему своего друга – изложил свою просьбу вполголоса. И подтолкнул их обоих куда-то. В сторону кухни, как догадался господин адвокат.
Удалив лишних свидетелей, Радзинский не стал садиться: непринуждённо прислонился спиной к подоконнику. Руднев понял, что он намеренно отвернулся от света – чтобы гость не мог разглядеть как следует его лица.
– Жениться собрался, Андрей Константинович? – послышался его насмешливый баритон.
– А Вы возражаете? – Руднев, не дожидаясь приглашения, брезгливо присел на краешек стула.
– Конечно, возражаю. Вот Панарину я бы дочь отдал. А тебе…
Руднев снова – как недавно в ресторане – ощутил прилив острой и горячей ревности, но тут же сам себя успокоил: Женечка не станет у него на пути. Никогда.
– Может, саму невесту спросим? – холодно предложил он.
– А чего её спрашивать? Девчонка! Бестолковая ещё.
– Вот именно, – зло усмехнулся Руднев. – Не будем её спрашивать. Давайте, без неё как-нибудь договоримся.
Радзинский одобрительно хмыкнул и всё-таки снизошёл до более тесного общения. Подошёл поближе, поставил стул напротив, сел и окинул гостя ехидным взглядом своих янтарных кошачьих глаз.
– И всё-таки нравишься ты мне, Руднев, – задушевно проговорил он, заглядывая снизу ему в лицо и наклоняясь при этом так, что пряди его длинных седых волос коснулись лежащей на рукояти трости рудневской руки. Андрей Константинович не дрогнул и бровью не повёл: абсолютно спокойно продолжал смотреть ему прямо в глаза. – Интересно, какой же масти у Вас будут дети? – задумчиво продолжил Радзинский и зачарованно прикоснулся к чёрным рудневским волосам.
Выдержка Андрея Константиновича дала трещину: его передёрнуло, и только усилием воли он заставил себя не отпрянуть в панике, не вскочить и не убежать прочь.
– Фантазии не хватает представить? – сухо поинтересовался он, слегка тряхнув волосами.
Радзинский вполне предсказуемо захохотал: самозабвенно и жизнерадостно. А Руднев получил небольшую передышку.
Андрей Константинович сам был удивлён тем, что злой Карабас в этот раз совсем не был ему противен. Теперь, когда он выступал в роли папы – он оказался даже интересен. Конечно, он нервировал немного и ощутимо подавлял своей запредельной мощью, но даже запах его – что-то такое авантюрное, настоящее, замешанное на солёных морских брызгах, одуряющем аромате пахучих тропических растений и горьковатом дыме костра – будоражил, а не отталкивал.
– А ведь я помню тебя другим, Андрюш,– отсмеявшись, сказал вдруг Радзинский. – Ты таким трогательным мальчиком был пятнадцать лет назад! Серьёзным таким – никогда не улыбался и всё время в пол сосредоточенно смотрел, а ещё очень нервным – вздрагивал от каждого движения в твою сторону! И прямо на лбу у тебя было напечатано крупными буквами: «СТРЕМЛЮСЬ К МИРОВОМУ ГОСПОДСТВУ».
– Неужто, Вы меня запомнили? Вот уж не думал… – Руднев хотел съязвить, но в голосе, помимо воли, прозвучала совершенно детская обида. Ведь Андрей Константинович прекрасно помнил, что тогда – на семинаре какого-то целителя, замаскированном под популярную лекцию по физиологии, проводящуюся под эгидой общества «Знание» – крутой, уже знаменитый Радзинский просто скользнул по нему равнодушным и снисходительным взглядом и сразу отвернулся, как будто сидящий рядом парень не стоил ровным счётом никакого его внимания.
