сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 69 страниц)
Удивительно, ведь в тот самый момент, когда он впервые увидел этого мальчишку, он уже тогда всё знал! Он начал приручать его с конкретной целью! А потом… Словно глаза отвели… Хотя, чего уж там – так всё и было. И даже известно, кто постарался сбить его со следа. Радзинский – патлатая сволочь! Единственный раз довелось с ним столкнуться – много лет назад. Проклятый Карабас, наверно, его и не запомнил. Но почему-то уже тогда Руднев возненавидел этот снисходительный взгляд, эти небрежно подобранные резинкой длинные седые волосы и шейный платок вместо галстука под воротником рубашки.
Нехорошее чувство, что Радзинский неспроста позволил ему, наконец, узреть очевидное, вызывало интенсивное разлитие желчи и предчувствие грядущего чудовищного унижения. Если бы он не ждал так долго! Возможно, тогда не оказался бы в таком глубоком нокауте. Похоже, опцию «осторожность» следовало отключить давным-давно. Столько лет он был – до отвращения к себе – умеренным, рассудительным и трезвомыслящим. Странно, что маньяк внутри него до сих пор не умер от такого сурового поста. Руднев усмехнулся: может, это означает, что хватит издеваться над собой? Кто спросит с него за неосторожные клятвы? Ведь он давал их самому себе…
Он с сожалением взглянул на остывающий кофе: вероятно, капля алкоголя не повредит, но зачем рисковать… Со вздохом потянулся он к телефону. Уже за полночь, но мальчишка не спит, это точно. Он такой же ненормальный, как и его «босс».
– Доброй ночи, мой мальчик. Не мог бы ты подсказать мне поточнее, на какой части тела господин Радзинский свои ниточки у тебя закрепил?
Молчание. Как приятно застать противника врасплох!..
– Я …не знаю. Я ведь Вам уже говорил…
Врёт. Очевидно, подарок Радзинского пришёлся ему по вкусу. Скорее всего, так он чувствует себя защищённым. Но именно это и не устраивает твоего босса в данный момент, Роман Аркадьич…
– Очень жаль. Это облегчило бы мне задачу. Ну что ж, попробую сам поискать. Надо же, наконец, освободить тебя из этой паутины!
Как же мы заволновались! Ну-ну, давай же, покажи мне. Ах, браслетик! Чудесно…
– Вы собираетесь заочно это сделать? Может, когда я в контору приеду…
– Да нет, не беспокойся, Роман Аркадьич, я так справлюсь. Ну, извини, что от дела тебя оторвал. Я вижу, ты пытаешься вспомнить, что на твоём диске было начертано. Честно говоря, мне непонятно, зачем столько мучиться, если у меня можно спросить. Обратился бы ко мне, я бы тебе всё в подробностях рассказал… У меня и схемка сохранилась. Но не смею навязываться. Спокойной ночи, мой дорогой.
М-да, Рома. Как об стенку горох. Не можешь ты перестать думать об этой гадкой штуке. Впрочем, как и предполагалось. Ну, ничего, я знаю, чем тебя поманить так, что ты всё на свете забудешь! И Радзинский не сможет тебя удержать, потому что голос крови сильнее занудного зова разума. Особенно, если разум этот чужой, а в твоей собственной голове при этом томительно плещется безумие.
Итак, приступим. Нитки закреплены на правой руке. Сейчас мы их аккуратненько разрежем и снимем эту гадость. Ух ты! Симпатичный браслетик! Со вкусом так сделан. Правда, в этническом стиле… Прости, Рома, но фолк – это не твоё. Тебе бы пошло что-нибудь готическое. С твоей-то энергетикой… Чёрт! Эта штука завязана на кого-то ещё! Кого-то очень сильного. М-м-м, как же больно! Похоже, это ожёг. Так, спокойно. Перчатки. Кто же так яростно тебя защищает, Рома? Ведь это точно не Радзинский. Его я за сотню вёрст почую. Давай, будь хорошим мальчиком и помоги своему боссу. Я же должен избавить тебя от этой вещицы. Хотя уже и не надо. Та-а-ак, вот за эту ниточку подцепим и…
Руднев с удовлетворением наблюдал, как оказавшиеся на свободе нити рассыпались в воздухе и медленно растаяли мерцающими волокнами света. Придётся пока забыть про горящую от ожога ладонь, уже покрывшуюся не слишком эстетичными волдырями. Пока Радзинский не очухался, нужно ещё кое-что предпринять. Проверить свою догадку. Когда ещё удастся добраться до самой сердцевины твоего существа, Роман Аркадьич…
Руднев собрался и совершенно безжалостно вторгся в сознание ощутимо растерянного и временно беззащитного подростка.
Перед ним змеился лабиринт коридоров и сотни надёжно запертых крепких дверей. «Вот оно что! Кто же это так над тобой поработал?» – искренне удивился Руднев. И решительно обратился к своему компаньону: «Послушай меня, Рома. Я хочу помочь тебе. Не бойся. Открой мне свой разум. Смотри: я срываю удерживающие тебя печати – одну за другой. Тебе позволено всё. Кто-то сказал тебе, что это не так? Забудь». Он начал методично срывать тяжёлые, прочные замки. В какой-то момент Руднев почувствовал, что Роман внутренне дрогнул, но сопротивляться не стал. Хороший мальчик. Посмотрим, как теперь твои самозваные опекуны, Рома, с тобой справятся. Руднев удовлетворённо вздохнул и вынырнул на поверхность.
А сейчас пора заняться своей рукой. Кажется, в аптечке был спрей от ожогов. И потом можно будет выпить. И не кофе, а просто выпить. Чего-нибудь очень-очень-очень крепкого.
========== Глава 37. Обещание ==========
Склонившись над освещённым лампой столом, Роман пытался – в который уже раз! – по памяти зарисовать все надписи и знаки, что были на диске. К сожалению, воспоминания оказались очень скудными. Ну да, он же тогда не знал иврита, и экзотические буквы ничего ему не говорили. Обидно. И почему он не скопировал эти символы, пока диск был ещё у него? Расслабился. Не предусмотрел…
Интересно, а Бергер что-нибудь помнит? Успел он тогда хоть что-то перевести? Вот Радзинский наверняка досконально изучил диск, пока с ним, как выяснилось, «работал». Сходить что ли к нему? Поскандалить? И на Руднева заодно пожаловаться…
Господи, как странно жизнь-то повернулась! Ещё полгода назад он был предоставлен самому себе. Мечтал о невозможном. Чувствовал себя королём. И за такой короткий промежуток времени он умудрился: попасть в рабство к Рудневу (причём по собственной инициативе), окончательно запутаться в паутине Радзинского и толстой цепью приковать себя к совершенно чужому и ненужному человеку (кто ж знал, что Ключом окажется Бергер!). Воистину: пока не потеряешь, не оценишь! Куда теперь деваться? Единственный выход – довести дело до конца. Во что бы то ни стало добраться до конечной точки маршрута. Тогда можно будет сразу всем сделать ручкой. «Чао!», как говорит шеф.
Мелодичный звонок забытого в сумке мобильника заставил его вздрогнуть. Уже час ночи! Кто может в такое время ему звонить? Может, Бергер? А что – если он приходит к нему по ночам, то почему не может вдруг позвонить? Роман внезапно понял, что хотел бы, чтобы это был именно он – нелепый, неуловимый ботаник с обманчиво наивным взглядом. Оказалось, шеф.
От его медового голоска у Романа холод пробежал по позвоночнику. Глупо было надеяться обмануть этого змея. Он всё, разумеется, знал: и про вполне добровольные контакты с Радзинским, и про то, что не послушался Роман своего босса и не выкинул Карту из головы.
Роман обречённо смотрел, как «браслет» вспыхнул у него перед глазами и рассыпался на сотни светящихся пылинок. Но он никак не ожидал того, что случилось потом.
Пока Роман приходил в себя после «шефского» вмешательства, прямо из воздуха перед ним соткался Радзинский. Не здороваясь, да и вообще не обращая особого внимания на Романа, он быстро просканировал его с головы до ног бесстрастным взглядом, потом опустился перед ним на одно колено, схватил за запястье и, тряхнув кисть его руки, заставил растопырить пальцы. Приложив свою ладонь к ладони подростка, как будто намереваясь сыграть с ним в «ладушки», он начал медленно и напряжённо её отстранять и Роман увидел, что из кончиков его собственных пальцев тянутся разноцветные нити света. Радзинский вытянул их на достаточную длину, потом резко намотал себе на руку, зажал образовавшийся пучок в кулаке, после чего так же быстро безо всяких объяснений исчез.
И в ту же секунду Роман словно сошёл с ума. Он слышал, что говорил ему Руднев, и видел перед собой его злые, холодные глаза. Его змеиный взгляд околдовывал и подчинял. Он заставил Романа увидеть бесконечные коридоры и сотни массивных дверей, с которых он срывал потемневшие от времени засовы.
С каждым ударом у Романа темнело в глазах, прерывалось дыхание и… становилось легче. Он просыпался. С удивлением разглядывал свои светящиеся руки, шевелил пальцами, расправлял плечи, ощущал свою силу. Хотелось пустить её в ход. Ни с чем ни сравнимая ясность заполнила собой его сознание.
Неожиданно перед ним вновь нарисовался Радзинский. Он спокойно подошёл, уверенно расправил ладонь и стал легонько поглаживать Романа по голове, на самом деле даже не прикасаясь к нему. Навалилась сонливость. Ощущение было такое, словно в черепе была огромная дырка и теперь она постепенно затягивается. Роман закрыл глаза. Мерцающий туман окутал его тёплым приятно покалывающим одеялом. Он чувствовал, что становится всё меньше, меньше – щелчок – и он снова в уютной темноте погружается в привычный сон. Боль утихает, сознание гаснет, воспоминания улетучиваются. Какое блаженство…
***
Руднев пришёл во сне. Склонился над Романом, пристально разглядывая его в темноте. Криво и зло усмехнулся, и легко провёл рукой по романовым волосам – к ладони Андрея Константиновича прилипли разноцветные нити, которые он стряхнул брезгливо и покачал головой.
– Пойдём, – велел он Роману. И тот привычно послушался: встал и отправился вслед за боссом.
На пороге незнакомой комнаты он остановился. Тяжёлая массивная мебель и тёмные бархатные портьеры, освещаемые лишь красноватыми отблесками огня в камине, выглядели внушительно и мрачно. На низком столике посреди комнаты лежали аккуратно, как в музейной витрине, размещённые предметы.
Взгляд Романа сразу приклеился к металлическому диску, лежащему в центре – новому диску. Сердце тотчас забилось где-то в горле, дыхание перехватило. Не стесняясь постороннего присутствия, Роман бухнулся перед диском на колени и, едва дыша, склонился над ним, бормоча что-то нечленораздельное. Кусая губы, он разговаривал сам с собой, и в голосе его слышалось удивление и сомнение. «Не может быть… Похоже… Да как же это..». Запустив пальцы в волосы, он застыл, словно змей перед факиром. Рука вдруг сама потянулась к лежавшему рядом кинжалу. Поддавшись внезапному порыву, Роман полоснул лезвием по раскрытой ладони и, слегка морщась от боли, провёл рукой по поверхности диска. Окрасившись красным, диск зловеще вспыхнул и замерцал багровым светом.
Руднев смотрел на него, усмехаясь, и в глазах его то ли отражались огненные всполохи, то ли, действительно, бушевало яростное пламя.
– Я не могу. Я обещал, – опомнился вдруг Роман и отшатнулся от стола. Голос у него был хриплый, чужой. Кровь продолжала капать с дрожащей ладони. Она не впитывалась в плотную джинсовую ткань, а скатывалась на ворсинки ковра и яркими алыми каплями скапливалась у его ног.
– Обещал? Что? Кому? – усмехался шеф.
– Не помню, – честно ответил Роман.
– Забудь. Ты никому ничего не должен, – небрежно заверил его Руднев и опустился рядом с ним на колени. – Твоя мечта может исполниться прямо сейчас, – шепнул он.
– Могу я …подумать?
– Отчего же нет? Думай. Только с ответом не затягивай. – Босс явно был разочарован. Он резко поднялся с колен, смерил Романа презрительным взглядом и повернулся, чтобы уйти. – Только себя не обманывай, Рома, – насмешливо бросил он через плечо и вышел, оставив Романа наедине с его сладким безумием, неясными страхами и томительным желанием начертить на полу знакомые линии, положить в центр фигуры диск и позволить тьме поглотить себя. Разве не этого он всегда хотел?
***
На следующий день Андрей Константинович прислал эсэмэску, в которой сообщал, что уезжает и несколько дней его не будет. Роман невольно вздохнул с облегчением. Он пока не был готов обсуждать с Рудневым последние события. Хотя очень хотелось разобраться: это паранойя или диски действительно множатся в геометрической прогрессии?
Ночью он торчал возле рудневского проводника до умопомрачения, мучая себя болезненными размышлениями об абсолютной доступности мечты. Почему он сказал, что обещал не касаться проводника? Действительно – кому? Он знал, что всегда может сюда вернуться и это его немного успокаивало. Но какой смысл возвращаться, если он не может заставить себя переступить через данное кому-то неведомому неизвестно когда обещание?
Вспоминая подробности ночного визита господина адвоката, Роман с замиранием сердца отметил, как ловко он обошёлся с рудневским диском: как будто точно знал, что с ним делать! Может, не случайно эти загадочные предметы сыплются на него, как из рога изобилия? Тут по спине пробежал холодок: они не из воздуха появляются – Руднев целенаправленно ищет эти штуки. И они не случайно с Андреем Константиновичем встретились. Благодаря боссу, он получил свой диск. Который лично ему подарил его персональный Ключ. А для Руднева этот диск оказался бесполезной железкой. Тогда почему же рудневский диск так охотно подчинился другому человеку?
Романа вдруг охватило страстное желание закатить грандиозный скандал: Радзинскому, Аверину, шефу. Похоже, все они знали о нём гораздо больше, чем он сам. Но эта светлая мысль осталась без продолжения, потому что Роман внезапно понял, чем он займётся, пока господин адвокат в отъезде.
========== Глава 38. Руди и Киса ==========
Роман сидел на диване в гостиной и под уютный шум дождя перебирал старые фотографии времён студенческой юности отца. Воспользовавшись отсутствием босса, он решил постараться раскопать какую-нибудь информацию о его злосчастном приятеле, добровольно отказавшемся от своей силы.
Ага. Вот он – Руднев. Трудно не узнать этот презрительный взгляд. Гладкие чёрные волосы блестят на солнце. Роман умилился: даже в простой светлой рубашке босс умудрялся выглядеть зловеще. Лет двадцать ему здесь, наверное: какой-то он непривычно тонкий, хрупкий. С кем же он тогда мог дружить? Роман скользил взглядом по лицам отцовских однокурсников и не видел ни одной прочной связи. Руднев со всеми этими людьми имел только поверхностные контакты.
– Узнаёшь? – рядом на диван сел отец (ловушка сработала). – Это дядя Витя, – он указал мизинцем на паренька рядом с собой. – Эх, надо будет позвонить ему. Что-то я совсем закрутился. Даже не помню, когда мы в последний раз встречались… А это Руднев, кстати.
– Андрей Константинович? Похож, – Роман изобразил на своём лице интерес. – А что это он как будто не рад вашей компании?
– Да у него, вроде как, своя компания была. Точнее, приятель у него был. Не из наших. Постой-ка, я тебе его сейчас покажу!
Что – вот так сразу?! Сердце Романа пропустило пару ударов, пока отец искал нужный снимок.
– Вот он. Гляди.
На колени Роману легла выцветшая любительская фотография. Снимали очевидно на чьей-то квартире. Какая-то студенческая вечеринка. На переднем плане отец, приветственно поднимающий бокал. Жест явно был адресован тому, кто снимал. А на заднем плане Руднев поглощённый беседой с взъерошенным мальчишкой, который выглядел лет на семнадцать, не больше.
– Они, вроде как, на этом дне рождения и познакомились. То ли этот парень просто с кем-то пришёл, то ли он чей-то родственник… – пальцы отца продолжали выуживать остальные фотографии, относящиеся к тому же вечеру. – Как же его звали?.. Точно – Женя! В отличие от Руднева, весёлый был такой парень! Правда, пил здорово. Но на ногах, тем не менее, держался. Я помню, когда он уже порядочно набрался, фокусы стал нам показывать. Свечку перед собой поставил, щёлкнул пальцами – она загорелась, ещё щёлкнул – погасла. Я до сих пор не понимаю, как он это делал. Все ахают, а он смеётся, как сумасшедший и всё к бутылке прикладывается.
Потом что-то ещё выделывал невообразимое… А, вспомнил! Будильник взял с комода – ну, знаешь, раньше такие были механические, огромные – рукой над ним поводил. Тот как начал трезвонить – все уши позатыкали. Стрелки вертятся, как пропеллер. Потом – дзынь – что-то там оторвалось, он хрюкнул и замолк. Отобрали у него будильник. Он ещё облака разгонял. Да-да! Без дураков! На балконе – как будто мел со школьной доски стирал… Потом какие-то фокусы с картами показывал. Долго его не отпускали, всем хотелось попробовать его подловить, но – не вышло. В конце хозяин принёс бутылку шампанского – из холодильника, между прочим, так что рвануть сама она не могла – так этот Женя просто поглядел на неё, руками взмахнул, сказал «пуфф» и – пробка в потолок. Но самое интересное: рядом стояла бутылка вина, уже открытая, так она ни с того ни с сего взорвалась и осколки по всей комнате разлетелись. Ты знаешь, мне только сейчас в голову пришло, что на фокусы это как-то совсем не похоже…
На это замечание Роман только усмехнулся и с интересом покосился на отца: «А за столько лет неужели не возникло никаких сомнений? Боже мой, до чего же люди боятся всего, что выходит за рамки обыденности! Они готовы проглотить какие угодно неправдоподобные объяснения, лишь бы только спокойно жить дальше!».
