сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 69 страниц)
Мрачно поглядев мальчику вслед, Руднев снял пиджак, аккуратно встряхнул его, потряс головой, пропуская свои гладкие волосы сквозь пальцы, снова оделся и подошёл к двери.
– Надюша, возьмите в кладовке у уборщицы пылесос и идите сюда. У нас здесь небольшое ЧП.
Роман, добравшись до рудневского кресла, уронил свою тяжёлую, как чугун, голову на стол и обхватил её руками. Словно сквозь туман он наблюдал, как шеф забирает пылесос у секретарши – «Нет, такая насадка не годится, поищите что-нибудь более подходящее», – а затем самолично, с редкостной педантичностью очищает ковёр, диван и кресла.
– Посчитайте, пожалуйста, сколько нужно лампочек и позовите электрика, – бросил Руднев почтительно ждущей распоряжений рыжеволосой Надежде.
Та послушно удалилась, как упирающуюся псину на поводке, увозя за собой пылесос. Роман собрался с силами, и пролепетал с ехидной усмешкой:
– Вы отлично смотритесь вместе. Она Вас оттеняет.
Руднев даже не взглянул на него.
Быстро явился электрик в синем рабочем комбинезоне. Долго цокал языком, пытался завязать беседу, но Руднев живо пресёк его попытки использовать рабочее время не по назначению. Оскорблённый в лучших чувствах, мужик влез на стремянку и долго пыхтел, выковыривая опасно ощерившиеся острыми краями патроны и вворачивая новые лампочки.
Но в конце концов ушёл и электрик, и они снова остались наедине. Роман тяжело вздохнул и обхватил голову руками, словно прикрываясь от воздушной атаки.
– Иди сюда, – холодно сказал Руднев, указывая на диван.
Роман подчинился.
– А можно, я лягу? – апатично пробормотал он.
– С чего бы это? – безо всякого намёка на сочувствие поинтересовался босс.
– Хорошо, я постою! – тут же разозлился Роман. – Из Вашей страстной речи я понял, что, вообще, не ценнее лабораторной крысы, на которой испытывают яды!
– Я уже сказал, что погорячился, – ровным голосом ответил Руднев, с ненавистью глядя при этом на компаньона.
– Точнее, сгоряча выдали то, что на самом деле думаете?
– Оставь свои глупые фантазии при себе. Если ты заткнёшься, я, так и быть, поделюсь своими соображениями по поводу тебя. Можешь лечь, если это тебе действительно нужно.
Роман не заставил себя уговаривать. Он скинул ботинки и со вздохом облегчения вытянулся на диване. Правда, подлокотник был слишком высоким и Роману никак не удавалось найти удобное положение для своей несчастной головы, внутри которой ухали тамтамы и десятки воинственно настроенных туземцев энергично исполняли свой ритуальный танец.
Руднев пару секунд понаблюдал за его мучениями, затем снял пиджак и, плотно скатав его, подсунул ему под голову.
– Спасибо, – смутился Роман.
– На здоровье, – неласково отозвался шеф, направляясь к выходу. – Надюша! – он распахнул дверь в приёмную, – У Вас есть пенталгин или что-нибудь ещё от головной боли? – Он вскоре вернулся с таблеткой и стаканом воды. – Пей, – он безо всяких церемоний затолкал таблетку Роману в рот, так что тот едва не подавился. – А теперь слушай. И не вздумай перебивать! – он забрал у Романа стакан и сел в кресло, закинув ногу на ногу. – Я уже много раз пожалел, что связался с тобой. Дело даже не в том, что мне приходится тратить на тебя своё драгоценное время, а в том, что это не приносит нужного результата. – Роман издал протестующий возглас, и Руднев гневно выпрямился в кресле. – Я просил не перебивать!.. – Он глубоко вдохнул, заставляя себя успокоиться. – Мало того, что ты позволяешь каждому делать с собой, что угодно: мне, Радзинскому, вообще, любому, кому это понадобится. – Пальцы Руднева так сжимали злосчастный стакан, что Роман догадался, насколько страстно босс желает его задушить. – Так ты ещё держишь меня за дурака! Мне надоело изображать из себя идиота, раз за разом глотая твою ложь!!! – Он неожиданно встал и навис над Романом. – Быстро – рассказывай, где и когда ты познакомился с Радзинским.
– Я никогда с ним не встречался, – упрямо процедил Роман.
– Хватит мне врать!!! Я спросил: где и когда. Ну? Я жду…
– Это было ещё до Вас.
– Вот как?
– И я правда никогда с ним не встречался. Он сам пришёл ко мне. Во сне.
– Как романтично!.. В тот раз, когда я тебя навещал, ты тоже был у него?
– Да, – глухо ответил Роман.
– Что он от тебя хотел?
– Ничего. Он никогда от меня ничего не хотел.
– Чудесно. Вы о погоде что ли говорили?
– О пустяках всяких. Он проверял …эту штуку на моей руке. Иногда новые нитки в узор вплетал.
– И ничего не объяснял?
– Нет.
– И ты, конечно же, не спрашивал?
– Спрашивал. Он всегда уходил от ответа.
Руднев раздражённо прошёлся по кабинету.
– Ты, как я понимаю, сумел воспользоваться Картой? – сухо спросил он, глядя на Романа сверху вниз.
– С чего Вы взяли?
– Отвечай.
– Не знаю. Мне не удалось далеко продвинуться.
– Подробнее.
– Да нечего даже рассказать. Там только пастухи, овечки, мудрые старцы и философские разговоры…
– А ты чего хотел? Я ведь сразу предупредил тебя, что от этой штуки тебе пользы не будет.
– Вы ничего мне толком не объяснили!
– Моего слова тебе недостаточно?
– Разумеется, нет!
– Пошёл вон!!! – рассвирепел вдруг Руднев.
Смертельно обиженный Роман вскочил, засовывая ноги в ботинки, и тут же охнул, хватаясь за голову:
– Сволочь бездушная… – прошипел он, косясь на шефа.
– Заткнись и сядь на место, – Руднев в два шага оказался рядом и надавил Роману на плечо, заставляя снова опуститься на диван. Губы его злобно дёргались и, казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не придушить своего компаньона.
– Опять погорячились? – язвительно поинтересовался Роман.
– Пока нет. Иначе ты был бы уже в реанимации. – Босс опустился в кресло, нервно проводя пальцами по губам. – Ты должен помочь мне разделаться с Радзинским, – неожиданно заявил он. – Иначе я ничего не смогу сделать для тебя.
– Разделаться – это как? – похолодел Роман.
– Не бойся. Крепить бомбу к днищу его автомобиля тебе не придётся, – съязвил Руднев. – И поджидать его на крыше с оптической винтовкой в руках – тоже. И имей в виду: отныне шаг вправо, шаг влево от меня будут считаться за побег. Расстрел на месте. Мне надоели твои игры и то, что ты считаешь меня за дурака.
– Чем он Вам так помешал? – изумился Роман.
– Не твоё дело, мальчик. – Руднев наклонился, забирая с дивана свой пиджак, и брезгливо встряхнул его, расправляя. – Он помешал мне, а значит – и тебе. Мы ведь в одной лодке? Не так ли? – и босс с мученическим выражением на лице натянул пиджак, оглядывая себя так, будто ему пришлось надеть вещь, вынутую из помойки.
– Вообще-то, Вы обращаетесь со мной как куклуксклановец с негром, – возмутился Роман, вставая вслед за шефом.
– Не нравится – отправляйся к Радзинскому. Он сводит тебя в зоопарк, угостит мороженым, сопли тебе вытрет.
– Ревнуете? Знаете, что Вас-то любить не за… – начал было Роман и осёкся от звонкой пощёчины. Впрочем, другой рукой Руднев тотчас притянул его к себе, так что лбом Роман уткнулся в его плечо.
– Детский сад, – пробормотал Руднев, пару раз проведя по его волосам, и тут же отстранил Романа от себя. – На день рождения подарю тебе робота-трансформера, – через силу усмехнулся он. – Или лучше щеночка?
– Автомат Калашникова. И патронов побольше, – мрачно отозвался Роман.
Руднев вполне добродушно рассмеялся.
– Убивать-то кого будешь? Меня? Или прохожих с чердака мочить?
– А это как будете себя вести…
– Ну ты и нахал! – уже радостно восхитился босс и пошёл к двери, за локоток волоча за собой Романа. – Через два часа у меня самолёт, – весело сообщил он. – Так что до дома как-нибудь сам доберёшься. Из-за тебя мне пришлось прервать свою поездку, между прочим. – Он окинул мальчика оценивающим взглядом. – А ты живучий, – прищурился он. – А я-то торопился, боялся, что мне придётся тебя по частям собирать. Не думал, что ты на своих двоих сегодня ко мне доберёшься. Или тебе помогли?
– Помогли, – с вызовом ответил Роман.
– Ах, вот оно что! Теперь понятно, чего ты так надулся. Чужие дяденьки проявили сострадание, и моё бессердечие на этом фоне выглядит чудовищным злодейством. Вот так потихоньку слюнтяйская философия и проникает в твою кровь…
– Когда Вы вернётесь? – нахмурился Роман, старательно пропуская мимо ушей рудневскую колкость.
– А вот как закончу все дела, так и вернусь. А ты без меня веди себя хорошо: злому волку дверь не открывай, куда тебя не просили, не заглядывай. А займись лучше делом. Помнишь – про моё предложение? Думай, Рома, думай. Ты ведь обещал подумать – про диск. – И Руднев выпихнул Романа за дверь, не давая ему опомниться. – Чао, мой мальчик! – Он вышел следом и запер за собой дверь в кабинет. – Надюша! – Открыв свой портфель, босс неожиданно вынул оттуда розу. – Извините, что лишил Вас законного выходного. Но, согласитесь, что мы очень плодотворно поработали! Не правда ли? – С любезной улыбкой положив цветок на стол, господин адвокат помахал всем ручкой и лёгкой походкой вышел из конторы.
Оставшиеся в приёмной Наденька и Роман некоторое время с одинаковым недоумением молча глядели на прекрасную кремовую розу, потом встретились глазами… и Роман захохотал.
– Как мило! – воскликнул он, с трудом разгибаясь и вытирая слёзы. – Шикарная компенсация!
– Завидовать нехорошо, молодой человек, – вежливо улыбнулась секретарша. – А выход там. – Она указала рукой на дверь.
========== Глава 40. Попытка ==========
«Ты должен вспомнить», – твёрдо повторил старец. Они сидели под деревом и наблюдали, как струи дождя сверкают на солнце, рассыпаясь разноцветными искрами по траве. Над горой, где когда-то Роман обрёл Ключ, засветилась радуга. Она была такой яркой – почти осязаемой. При виде этого цветного великолепия почему-то подумалось, что Радзинский никогда не надевает ничего чёрного. И Аверин тоже. Ну, разве что ботинки. Вспомнив свой гардероб в мрачный тонах, Роман тяжко вздохнул – его мироощущение слишком сильно отличается от светлого оптимизма бергеровской компании.
– А если я умру, я сюда попаду? – почему-то спросил вдруг Роман.
– Вряд ли, – улыбнулся старец. – Ну, может, только в том случае, если твой наставник убьёт тебя с особой жестокостью. Хотя твоё место всё-таки не здесь.
– А можно лишиться магии? – снова невпопад ляпнул Роман.
– Какой ты сегодня рассеянный, – удивлённо покосился на него старик и погладил свою бороду. – Что ты называешь магией?
Роман только открыл рот и закрыл его обратно.
– Ясно, – понимающе покивал старец. – Ты говоришь о своих способностях.
– Да! – горячо подтвердил Роман.
– Скажи, ты можешь снова стать младенцем?
– Нет, конечно!
– Тогда о чём ты спрашиваешь? Твой духовный возраст нельзя изменить.
– Я не совсем понял…
– Ты должен вспомнить. Думай об этом.
– Как? Что я должен сделать, чтобы вспомнить?
– Ты должен сделать всё возможное.
– И невозможное тоже?
– Да, – засмеялся старец.
– А как Вас зовут?
– А как тебя зовут?
– Я… не помню?
– Верно.
Ливень прекратился. Деревья замерли неподвижно, красуясь алмазными брызгами. Долина превратилась в изумрудное покрывало, сплошь усыпанное сияющими на солнце драгоценностями.
– Я не хочу возвращаться.
– Ты хочешь вспомнить. И для этого ты должен вернуться.
Роман засмеялся и подставил горячим прикосновениям солнца свой великолепный профиль, словно созданный для того, чтобы его чеканили на монетах.
– Вы никак не собираетесь мне помогать? – прищурился он от яркого света.
– Ты уже получил всё, что нужно, – пожал плечами старец.
– Ключ?! – взволнованно воскликнул Роман, подскакивая на месте. – И как долго Вы собирались морочить мне голову?!
– В прошлой жизни ты был сообразительнее… – старец покачал головой.
– Я уже устал обижаться, – Роман махнул рукой. – Все кому не лень с удовольствием пеняют мне на мою тупость.
– Так потихоньку и станешь святым, – старец, посмеиваясь, протянул ему половину ароматной лепёшки. – Смирение – ключ к совершенству.
***
«Бергер, сволочь, ответь мне немедленно!!!» – мысленно взывал Роман, пронзая взглядом ночную тьму. – «Ну, пожалуйста. Я же знаю, что ты меня слышишь!». – Но строптивый ботаник не откликался. Роман устало закрыл глаза и тут же увидел Бергера.
Кирилл сидел на крыльце бревенчатого домика. Вековые деревья вокруг тёмными силуэтами упирались в ночное небо, угрожающе покачивая ветвями. Глухой шум ветра в листве – великаны пришли в движение, завздыхали, замахали гигантскими лапами.
Кирилл смотрел на гостя, привалившись боком к перилам, и молчал. Роман сделал шаг навстречу. Бергер заметно напрягся. Роман нахмурился.
– Я должен вспомнить, – требовательно заявил он. – Ты обязан мне помочь.
За спиной Романа раздался басовитый смешок.
– Горазд же ты, Шойфет, свою работу на других перекладывать! – ехидно протянул дед.
Роман резко обернулся. Радзинский, скрестив руки на груди, стоял так близко к нему, что Роман даже отшатнулся и, возможно, упал бы, если бы с другой стороны его не подхватил под локоть Аверин. Отпустив Романа, учитель придержал сползающую с плеч куртку, которая явно была ему ужасно велика.
– Мальчик у вас немой? – зло прошипел раздосадованный Роман.
– Мальчик у нас не твой, – загоготал Радзинский.
– Дурацкие у Вас шутки!
– Какой гость, такие и шутки!
Тут раздался звонкий смех: Кирилл, закрыв лицо руками, самозабвенно захохотал, низко склонившись к коленям. Николай Николаевич тоже не выдержал и прыснул со смеху. Тут же покатился со смеху и Радзинский.
Роман в бессильной злобе сжал кулаки и от всей души пожелал немедленно оказаться подальше отсюда. Желание его исполнилось без промедления.
========== Глава 41. Вспомнить всё ==========
– В целом я Вами доволен, – удовлетворённо проскрипел Исаак Израилевич, когда Роман убирал свои книжки и тетрадки со стола. Он выглядел сегодня на удивление бодро и молодо – глаза его сияли и (невероятно!) он улыбался. – Надеюсь, Вы тоже удовлетворены нашими занятиями?
Роман с трудом сдержал приступ истерического смеха, но вынужден был признать, что Мюнцер, действительно, за месяц сумел вложить в его голову такой объём знаний, который с другим преподавателем он мусолил бы целый год. Поэтому он с чистым сердцем поблагодарил Исаака Израилевича и, поскольку его дифирамбы в адрес преподавателя были приняты благосклонно, Роман вдруг подумал, а не воспользоваться ли моментом внезапно обозначившегося нормального человеческого контакта и не дерзнуть ли озвучить одно из своих пожеланий.
– Простите, а не могли бы мы в качестве учебного текста использовать «Сефер Йецира» (1)? – сдержанно спросил Роман, внутренне готовый к гневной отповеди со стороны Исаака Израилевича. Но Мюнцер, как ни странно, отреагировал на удивление спокойно.
1 «Книга Творения» – каббалистический трактат.
– Вас интересует Каббала? – на лице его было написано неподдельное удивление. – Чего только на свете не бывает! – фыркнул он.
– А почему меня не может интересовать Каббала? – нахмурившись, мрачно поинтересовался Роман.
– Да от Вас же чёрной магией – я извиняюсь, молодой человек – за версту несёт! – Мюнцер по-птичьи склонил голову набок и моргнул, как любопытный какаду. Глаза его при этом лукаво блеснули.
Роман растерялся. Он словно с налёту наскочил на преграду. Эффект тот же: искры перед глазами и ощущение того, что выглядишь как полный дурак.
– Чушь всё это, – не сдержавшись, воскликнул он, – ни чёрной, ни белой, ни серой, ни розовой магии не существует. Магия есть магия!
Мюнцер снова фыркнул. Похоже, сегодня он был в отличном расположении духа.
– Может, Вы просто дальтоник? – весело спросил он.
Роман стиснул зубы:
– Значит, нет?
– Ну почему сразу нет? – Мюнцеру явно нравилось выводить его из себя. – Вы присядьте, молодой человек. Или Вы торопитесь?
Роман никуда не спешил, пусть Мюнцер не рассчитывает так просто от него избавиться.
– Так чего именно Вы хотите, молодой человек? Мне почему-то кажется, что Вами движет отнюдь не научный интерес.
Поддаваясь внезапному порыву, Роман откровенно признался:
– Меня интересует техника вспоминания. Так что Вы абсолютно правы – цель у меня сугубо практическая. Но если окажется, что для получения результата мне понадобится продираться сквозь все эти дебри сфирот, парцуфим и Божественных Имён – я готов сутками сидеть, чтобы усвоить всё, что необходимо.
– А как насчёт шаббата, законов кашрута, соблюдения заповедей, обрезания, наконец? – лукаво спросил Мюнцер.
Роман густо покраснел. Он даже не предполагал, что может так заливаться румянцем.
– При чём тут это? – разозлился он.
– Не притворяйтесь, что Вы не понимаете. Но если Вам неприятно даже думать об этом, то почему бы Вам не заняться, к примеру, йогой? Тоже, говорят, помогает… – очень ехидно пропел Мюнцер.
– Йогой так йогой, – вконец рассвирепел Роман. – Мне без разницы. Лишь бы результат был!
