сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 69 страниц)
– Да, Рома. В смысле отправить на тот свет, – спокойно подтвердил Радзинский, протягивая Роману салфетку, чтобы он мог вытереть перепачканные маслом руки. – Неужели ты сомневаешься, что, если бы не Карта, благодаря которой ты узнал, что Бергер твой Ключ, ты колебался бы хоть секунду? Руднев выполнил свою часть задачи – нашёл тебе проводник (я сейчас второй диск имею в виду, потому что первый ему подсунули мы). Ты активировал бы его с помощью доверчивого одноклассника и стал бы тем, кем планировалось. Главная угроза твоей миссии – Бергер и трансформированная Карта, которая увела бы тебя в сторону, были бы устранены. И у тебя был бы такой превосходный подручный, как Руднев.
– Стойте! Но Карта сказала мне, что я не получу свою силу, пока не пройду весь Путь до конца! Даже Руднев злился, что я какой-то ущербный!
– Ромашечка, если бы ты безо всяких колебаний уничтожил Ключ, всё бы сразу к тебе вернулось! А после того, как с помощью обретённого источника энергии ты трансформировал бы свои тела, твоя сила возросла бы многократно!
Как же всё просто! И логично. Роману внезапно стало очень, очень холодно. Жаркое солнце больше не грело его. Его била дрожь. Заледеневшие пальцы сами собой сжимались в кулаки, и посиневшие ногти впились в ладонь.
– А Руднев – знал? – отрывисто спросил он.
– Что-то знал, чего-то не знал – мутная история. Как ты думаешь, кто терроризировал его сознание с раннего детства? Панарин сказал тебе, что за господин еженощно внушал ему, что он должен найти Карту? Конечно, это был не совсем ты, а некая сущность, которая принимала твой облик – твой прежний облик…
– Я всё равно не понимаю, если всё было так здорово спланировано, то почему всё пошло наперекосяк?
– Никогда не надо недооценивать противника, Ромаша! – Радзинский, вздыхая, налил ему свежего чаю, выплеснув остатки холодного на траву. – Руднев в качестве сопровождения получил в своё время Панарина. А у Бергера есть мы! Бергер наш – понимаешь? Из нашей связки. Он прямой Колин приемник. И, хотя формально Коля пришёл за тобой, на деле он пришёл – за Бергером. А ты – его громоздкое и опасное приданое. Вот мы с тобой и возимся.
– Как же вы узнали про «отформатированную» Бергером Карту?
– А Карту нам буквально на дом доставили. Промысел. Принесли и под нос положили. Как раз в тот день, когда ты на моём горизонте нарисовался. Таким вот образом, и пошло у вас с Рудневым всё наперекосяк…
Роман взял в руки чашку, согревая потерявшие чувствительность пальцы.
– А теперь что? – тусклым голосом поинтересовался он.
– А теперь – тебе решать! – дед смотрел на него участливо, но не делал никакой попытки помочь Роману выкарабкаться из неприятной ситуации.
– А у меня есть выбор? – с горечью произнес Роман.
– Выбор есть всегда, – заверил его Радзинский.
– Например? Замочить бедняжку Бергера?
Дед расхохотался.
– Ну, если это для тебя не вариант, тогда другое дело! Тогда остаётся – Карта. Сомневаюсь, что ты захочешь отказаться от собственной силы. Значит, придётся пройти весь Путь до конца.
– Фанфары. Хеппи энд, – скривился Роман.
– Дурак ты, Ромашка, – ласково и с неожиданной теплотой глянул на него дед и похлопал рукой по спинке стоящего рядом кресла. – Иди сюда, я тебя обниму.
– Это часть какого-то ритуала? – ворчливо поинтересовался Роман, в следующую секунду прижатый щекой к широкой груди Радзинского.
– Не хорохорься, – добродушно усмехнулся дед, похлопывая его, как младенца, по спине. – Считай, что я тебя усыновил.
– Вы бы так не шутили. А то я поверю… – умиротворённо пробормотал Роман, прикрывая глаза.
– А я и не шучу. Я вообще человек серьёзный и во всех отношениях положительный.
– А я – отрицательный.
– И что? Разве любят за что-то? Просто любят и всё. Так что – не парься. Скушай лучше конфетку. – Радзинский сунул ему под нос что-то в блестящей обёртке. – Нет? А я съем. Представляешь, у Коли повсюду конфеты – россыпью. Вот эту я вытряс сегодня утром из его пиджака. Там ещё три карамельки было. Можешь не сомневаться, он бы с успехом заменил этим обед. Пришлось упаковать ему с собой несколько пирожков – это единственная пища, способная заинтересовать его помимо сладкого. Ах, ну да! Он ещё пьёт молоко! Может быть это и спасает от гибели его зубную эмаль? Хотя, скорее всего, здесь главную роль играет хорошая наследственность…
Слушая нарочито легкомысленную болтовню Радзинского, Роман блаженно улыбался. Он прекрасно видел, как хитрый дед вытягивал из него противную на вид чёрную ленточку. Оп! Она полыхнула в воздухе и пропала – даже пепла не осталось. Пригревшись на мерно вздымающейся груди Радзинского, Роман расслабился и, в конце концов – вполне предсказуемо – доверчиво уснул под деловитое гудение пчёл слетевшихся на оставленное на столе варенье. Солнце пригревало Роману макушку, птицы высвистывали что-то усыпляющее, а лёгкий ветерок и вовсе, поглаживая его по щеке, лукаво нашёптывал слова колыбельной. Если бы так было всегда…
========== Глава 56. Замочить бедняжку Бергера ==========
– Так Вы считаете, что Элис Китлер была-таки ведьмой? – знакомый звонкий голос отчётливо раздавался в больничном коридоре, несмотря на закрытую дверь палаты. Роман замедлил шаг и нерешительно остановился, не веря своим ушам. Может он перепутал этажи? Но в ответ раздался спокойный голос босса:
– Женщина с такой сумасшедшей энергетикой, да ещё при условии, что она живёт за счёт энергии низших центров – по определению ведьма. Разумеется, я употребляю здесь это слово исключительно в обывательском значении. Потому что по-хорошему ведьма – это та, которая ведает, то есть обладает специфическим знанием. В данном случае речь об этом, скорее всего, не идёт. Но даже если Китлер не имела никаких специальных знаний – а я сильно сомневаюсь, что она действительно натиралась мазью из мозгов умерших детей и летала на палке, как свидетельствовала её служанка – даже в этом случае страстное сосредоточение на намерении, позволяло ей устраивать свою судьбу. А четыре официальных брака – причём последний раз она вышла замуж почти в шестьдесят лет – только подтверждают это. Мужчины явно подсаживались на её энергетику. И, заметь, сколько у неё всегда находилось покровителей. Даже деверь встал на её сторону, когда пасынки обвиняли мачеху в том, что она присвоила их деньги. И наказания она успешно избежала, хотя служанку сожгли за колдовство. Правда, здесь есть и чисто астрологический момент…
Роман не выдержал и толкнул дверь. Ну, так и есть! Никакой ошибки: взъерошенный, улыбающийся Бергер совершенно спокойно сидит на постели у Руднева, привычно скрестив ноги по-турецки, и мирно беседует со своим похитителем. Заложив книгу пальцем, чтобы не потерять страницу, Кирилл с неподдельным интересом слушал как всегда элегантного – облачённого в чёрную шёлковую пижаму – Андрея Константиновича, на лбу которого красовался аккуратно приклеенный пластырь.
Роман не верил своим глазам. В мозгу вспыхнула мысль, что замочить бедняжку Бергера ему захочется ещё не раз. Он задохнулся от гнева и, сделав шаг вперёд, впился в Бергера таким горящим взглядом, что, казалось, ещё немного и у бедняги вспыхнут волосы. Кирилл, мгновенно оценив его состояние, одним прыжком покинул рудневскую постель и бросился Роману на шею.
– Рома! Как хорошо, что ты приехал! А то я так волновался… – с виноватым видом пролепетал он.
– ТЫ волновался?! – рявкнул Роман, но тут дверь за его спиной отворилась, и вошёл Радзинский. Он был в свободных белых брюках, седые волосы рассыпаны по плечам, на руку намотаны чётки – если бы не маленький крестик, покачивающийся на шёлковой кисточке между тёмных бусин, можно было бы принять его за мусульманина.
– Что вы оба здесь делаете? Живо в коридор! – решительно скомандовал он.
– Эй, я же в пижаме! – слегка обиделся Бергер.
– Ничего, – усмехнулся Радзинский, окидывая его внимательным взглядом. – Вон, Шойфет в гости не стесняется в пижаме ходить. Бери с него пример. И, вообще, отправляйся в свою палату. Оттуда же ты пришёл в таком виде?
Роман гневно сверкнул глазами в сторону гадко усмехающегося Руднева и потянул Бергера к выходу.
– Что ты вытворяешь? А?! – зашипел он, когда дверь за ними закрылась. – Думаешь, я не понимаю, что ты собирался сделать? Это такой изощрённый способ мести: пожертвовать собой, чтобы я потом всю жизнь мучился от угрызений совести? Да?
– А ты думаешь, я не понимаю, зачем ты меня прогнал? Боялся, что я помешаю тебе совершить торжественный акт самоубийства? – обиженно прошептал в ответ Кирилл, пытаясь отцепить от своих предплечий романовы пальцы. – Да отпусти же! Синяки останутся!
– Да тебе было бы полезно синяков наставить, чтобы ты помнил, как не следует с людьми поступать!
– Не тряси! У меня и так сотрясение мозга, – жалобно пролепетал Кирилл, хватаясь за голову.
Роман сразу растерял весь свой пыл и сочувственно уставился на страдальчески поджавшего губы приятеля.
– Тебе, наверное, лечь надо? – забеспокоился он.
– Ага, – еле слышно шепнул Бергер, и, пользуясь растерянностью Романа, уткнулся лбом ему в плечо. Тот инстинктивно обнял несчастного и погладил по голове. – Мы, вообще-то, с твоим боссом легко отделались, – полусонно пробормотал Кирилл. – У него, правда, два ребра сломаны, левая нога и запястье. Да и головой об руль он хорошо приложился, но могло быть и хуже…
– Ну конечно! Один на один с самым безжалостным киллером страны – это он и, правда, легко отделался!
– Ты… Зачем ты так? У него был сердечный приступ! – недовольно выдохнул Кирилл ему в рубашку.
– У босса не было никаких проблем с сердцем! – усмехнулся Роман.
– Значит, появились, – буркнул Бергер, щекоча тёплым дыханием шею.
– Ты мне всю жизнь врать будешь? – разозлился Роман, резко отстраняя его от себя.
Бергер надул губы.
– Почему сразу «врать»? – обиделся он.
– Потому что я привык называть вещи своими именами! Скажи ещё, что не знаешь, почему вдруг абсолютно здоровый человек ни с того, ни с сего чуть не сыграл в ящик!
– По-моему, тебе велели проводить меня до палаты… – сухо проговорил Кирилл, глядя на него исподлобья.
– Да? Вообще-то, не припомню такого. Но если ты настаиваешь… – Роман подхватил Бергера под локоть и учтиво подвёл к лестнице. – Ты мне скажи, какого хрена, ты вообще сюда припёрся?
– Фу, Рома! Давай обойдёмся без грубостей…
– Не слышу ответа.
– Если я могу человеку помочь, я это делаю…
– Ах, да! Я забыл – ты же у нас всех любишь! Пожалел? Руднева? Которому не надо ни мармелада, ни шоколада, а только маленьких детей? Который закусил бы тобою, не поморщившись?
– Не преувеличивай. Он ничего не собирался со мной делать. Хотя я пытался его убедить, чтобы он на тебя не рассчитывал и уговаривал…
– Уговаривал?! – ахнул Роман. – Ну, Бергер!.. Если бы ты знал, как мне сейчас хочется тебя придушить!..
– Валерьяночки выпей, – вконец разобиделся Кирилл.
– Вот только не надо мне хамить!
Аверин, внезапно обнаружившийся у них на пути, только покачал головой.
– Где ты ходишь? – мягко упрекнул он Кирилла.
– Он Руднева беседой развлекал, – мстительно заложил товарища Роман.
– Ой, а я книжку там забыл, – спохватился Бергер, явно для того, чтобы перевести стрелки.
– Ничего. Не пропадёт твоя книжка, – усмехнулся Николай Николаевич, привлекая его к себе, отчего Кирилл сразу расслабился и облегчённо вздохнул, уткнувшись носом в его рубашку. Свободной рукой учитель сжал запястье Романа. – Пойдёмте. Тебе, Кир, надо прилечь. А тебе, Рома, пора домой. Викентий чуть попозже тебя отвезёт.
– Сначала я поговорю с Рудневым, – спокойно обронил Роман, покорно позволяя Аверину вести себя за руку: приятное тёплое покалывание от его пальцев успокаивало и грело не хуже летнего солнца.
– В другой раз, – мягко ответил учитель. Он улыбнулся как-то одними губами, и Роман поёжился под внимательным взглядом его стальных глаз.
– Почему? – вежливо поинтересовался он.
– Ему сейчас не до разговоров.
– А меня это не волнует, – холодно прищурился Роман.
– А тебя сейчас вообще ничего не будет волновать, – бесстрастно пообещал Аверин.
Роман ухмыльнулся.
– Начинается… А я-то всё жду: когда мне на моё место укажут?
– Можно подумать, ты знаешь, где твоё место.
«Ром, просто помолчи», – раздался в голове голос Бергера. «Пока Руднев в больнице, ты всё равно не сможешь с ним пообщаться. За ним тут куча народа присматривает!».
Роман прикусил губу, чтобы удержать расползающуюся по губам идиотскую ухмылку и преданным честным взглядом уставился на Аверина, на плече которого с самым невинным видом скромно примостился Бергер.
– Я всё понял, – заверил учителя Роман. – Домой, так домой, – покладисто согласился он.
========== Глава 57. Учиться, учиться и ещё раз учиться ==========
До приезда родителей оставалось совсем немного времени, и Роман поначалу думал просто насладиться эти несколько дней одиночеством. Но очень скоро он понял, что элементарно не знает, куда себя деть.
В первый момент, когда он только переступил порог квартиры, на него навалилась вдруг такая тоска, что он чуть не бросился со всех ног обратно к Радзинскому, который наверняка не успел к тому времени далеко отъехать от дома. Но – гордость не позволила.
Он прошёлся по комнатам: кресло-кровать так и стояло, забытое, на самой дороге. В кухне на столе тихо зацветал заваренный Бергером чай, а в мойке сиротливо стояла брошенная им же в расстройстве чашка. Роман, ссутулившись, сел на диванчик и огляделся: всё какое-то далёкое, смутное – словно из прошлой жизни.
От погружения в полноценную депрессию, его удержала врождённая душевная чёрствость: копаться в переживаниях, воспоминаниях и эмоциях ему было не интересно. И барахтаться в сентиментальных соплях – противно.
Телефончик Ливанова нашёлся быстро.
– А, ребёнок! Здравствуй! – радостно поприветствовал Романа Павел Петрович. – Скучаешь? Так и быть – приезжай. Жена с дочкой как раз на дачу уехали.
Роман долго ждать себя не заставил – прилетел, как на крыльях. Перед выходом ещё успел позвонить Мюнцеру: прощупать почву насчёт продолжения занятий. Исаак Израилевич попросил несколько недель отпуска, ибо собирался в ближайшие дни посетить историческую родину.
Ливанов встретил его с распростёртыми объятиями. Затянутый в свои любимые джинсы он выглядел необыкновенно энергично, как будто прямо в данную минуту собирался, по крайней мере, покорить Эверест. Его кипучая энергия, требовавшая, по-видимому, от своего хозяина постоянных жертв, побудила его затеять в доме грандиозную уборку: в комнате гудел пылесос, на распахнутом окне висела мокрая тряпка, шторы бодро полоскались в стиральной машине. А в кухне обиженно мяукал кот, которого заперли там во избежание несчастного случая – чтобы бестолковое животное не сигануло бы в открытое окно за какой-нибудь пичужкой.
– Лучше предсказуемая неприятность, чем, к примеру, неожиданная травма, – охотно делился своими соображениями Ливанов, протирая плафоны в люстре. Он пытался объяснить Роману мотивы своего добровольного энтузиазма в деле наведения чистоты и порядка. – Знание – очень практичная вещь, Рома. Астрология – прекрасный тому пример. Есть энергия – есть событие, нет энергии – нет события…
– А Вы разбираетесь в астрологии? – осторожно спросил Роман. Ему давно хотелось познакомиться с этим предметом поближе.
– Вообще-то я дипломированный астролог. – Ливанов спрыгнул со стула и кинул тряпку в ведро.
– Научите? – мгновенно загорелся Роман, чем несказанно удивил хозяйственного журналиста.
– Разве Руднев тебя не научил?
– А разве Руднев астролог?
– Он очень хороший астролог, Рома. Можешь мне поверить. – Ливанов сел на подлокотник кресла и с интересом поглядел на подростка.
– Отлично! Буду иметь в виду, – бодро улыбнулся Роман. Но, поскольку Ливанов продолжал гипнотизировать его любопытным взглядом, уже раздражённо добавил, – Перестаньте меня жалеть. Андрей Константинович не брал меня в ученики. У нас сразу был уговор: я выполняю его поручения, он отвечает на мои вопросы. Всё.
– Я-ясно, – задумчиво протянул Павел Петрович, насмешливо блестя глазами.
Под его рентгеновским взглядом Роману стало как-то неуютно.
– Вы мне не ответили, – сухо напомнил он.
– Какие могут быть разговоры? – Ливанов сразу вскочил и по-молодецки встряхнул своей кудрявой шевелюрой. – Конечно, научу! Сейчас я с уборкой закончу и приступим!
Вдохновлённый открывшейся вдруг радужной перспективой Роман вызвался своему благодетелю помочь, о чём изо всех сил старался потом не жалеть, потому что ещё целый час ему пришлось протирать зеркала, пылесосить книги, а напоследок – стирать пыль с листьев огромного фикуса, у которого этих самых листочков было наверное тысяча, никак не меньше.
***
