Текст книги "Тринадцать полнолуний"

Автор книги: Эра Рок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 65 страниц)

– Да-да, конечно помню, – подтвердил Шалтир.

– Так вот, он дал мне небольшой список здравиц, следуя которому, можно принимать вино в разумных пределах. Когда мы вернёмся, я с удовольствием расскажу вам об этом. Но скажите мне, ведь кто-то всё-таки придумал само вино. Кто и для чего, может именно для того, чтобы искусить людей и ввести их в зависимость от полноты налитого стакана?

– Нет, юноша, всё совершенно иначе. Я немного углублюсь в медицинскую теорию необходимость красного, но именно красного вина для физиологии человека. Конечно, не пить его вовсе, не означает подрывать своё здоровье. Но в допустимых пределах, это вполнее замечательно. Дело в том, что вино – это забродивший на своей сладкой основе сок ягод, т. е совершенно природный материал, сохранивший все свои витамины. Небольшой каламбур, «красное вино прекрасно» тем, что благодаря его цвету, оно восстанавливает в человеческом организме наличие, заметьте, «красных» кровяных телец, а они очень важны. Как выглядят и для чего нужны эти крохотные создания, при случае, если захотите, я расскажу вам. Но кровь потому и красная, что они в огромных количествах являются её составляющим. Если бы только люди не извратили факт пользы вина, то всё было бы гораздо радужнее.

– Я тоже хочу добавить об истории создания этого напитка. В 1300 году до нашей эры, в Китае уже был этот рецепт приготовления. То вино уже высохло и испарилось, но в древнейших тибетских монастырях, передаваемые из рук в руки, остались записи этой технологии. Монахи строго следуют им и делают восхитительное вино, которое пьют по великому празднику, приходящему раз в четыре года, т. е в високосный год по китайско-тибетскому каледарю, отличающемуся от ныне существующего на пятьдесят шесть лет. Но, как и когда людям был дан этот рецепт, я думаю, ещё долго будет загадкой, ибо даже в египетских пирамидах найдут амфоры с осадком, который могло остаться только от вина. Вспомните святое писание, в котором описывается, как Иисус Христос сделал из воды вино, красное вино. Да и в церквях, на причастии дают испить церковное вино, называя его «кровью Христовой». Теперь посудите сами, кто мог дать людям сей рецепт?

– Да, вы многое мне объяснили, теперь я могу с точностью предположить, кто дал Янушу тот список здравиц, выполняя который можно оставаться нормальным человеком. – Вы насытили свои желудки? Помниться, Шалтир, вы говорили, что у нас есть время окунуть тела в прибрежные воды и ощутить её прохладу? – обратился Юлиан к Шалтиру.

– Да-да, пойдёмте, – Шалтир поднялся из-за стола.

Трое путников во времени и пространстве вышли из пещеры и направились к кромке песка. Небольшие волны, с тихим шопотом, накатывали на берег, принося к ногам наших героев свои скромные дары, ввиде сплетений водорослей, прозрачных медуз, причудливых форм. Шалтир и Юлиан, не смотря на свои преклонные года, вели себя по-молодецки задорно и шумно. Они скинули свои одежды и, не стесняясь наготы, довольно резво побежали к воде, с разбегу ныряя в приветливую гладь. Генри улыбался, глядя, как они плещуться, брызгая друг на друга. Заразившись их весёлостью, он разделся и тоже помчался к воде. Прыгая, высоко поднимая ноги, пробежал несколько шагов по колено в воде, пока не оказался в ней по пояс. Волны тёплого прибоя ласково приняли его, он поплыл подальше от шумно резвящихся учителей. Ему, почему-то, хотелось побыть хоть немного одному.

«Что же дожно произойти? Почему Шалтир и Юлиан ведут себя так беспечно, как дети, когда мы появились здесь для того, чтобы спасти младенца, над которым сгустились силы тьмы? Или они знают, что всё обойдётся и будет под контролем? Какую роль должен сыграть я в этой истории? Но, боже мой, как же всё это кажется невероятным! Наш переход в физическом теле через время и пространство, может, мне это только кажется, я сплю? Просто фантастика какаято! Но ведь я чувствую прохладу воды?! Неужели это всё на самом деле?» думал Генри, уплывая всё дальше и дальше от берега. Он отплыл довольно далеко, потому что фигурки его учителей стали маленькими, когда услышал в голове голос Шалтира «пора возвращаться, пришло время для свершения нашей миссии». Генри ничуть не удивился услышанному голосу, развернулся и, стараясь грести как можно быстрее, поплыл обратно.

– Приготовьтесь, буквально через десять-пятнадцать минут эти люди придут сюда, – Шалтир торопливо накидывал на себя одежду.

– Какие люди? Что они будут делать? – спросил Генри.

– Давайте договоримся, что вы – молчаливые наблюдатели, а при необходимости я буду говорить вам, что делать? – Шалтир уже шёл к пещере.

– А где мы спрячемся? Ведь придётся объяснить наше присутствие? – неунимался Генри.

Юлиан, догнав его, дёрнул за рукав и приложил свой палец к губам.

– Они не увидят нас и не будут знать о нашем присутствии. Даже если вы щёлкните их по носам, они почувствуют только лишь щекотку. Теперь невидимость это наш дар и преимущество. Друзья мои, я чувствую, всё будет хорошо и с малышом ничего не случиться, – Юлиан хлопнул в ладоши, – они идут, я слышу их голоса.

Все трое остановились возле скалы и стали ждать. Как не прислушивался Генри, он не слышал никаких голосов. Но вот, шорох гальки и падение нескольких маленьких камешков со скалы убедили его в том, что кто-то идёт. Он посмотрел наверх, где была еле приметная тропинка и только тогда увидел мужчину и женщину с младенцем на руках. Женщина крепко прижимала ребёнка к груди и шла чуть позади мужчины. Ребёнок улыбался, теребил её волосы, выбившиеся из-под головной накидки. Она, смотря на малыша, тоже улыбалась и целовала его личико. Мужчина шёл молча, сложив руки за спиной.

– Ну, почему? Ты уверен в этом? Мы столько ждали его! – английский язык, без изменений диалекта, голос женщины дрожал.

Но мужчина лишь глянул на неё и ничего не ответил. Они спустились на берег, оглядев округу, мужчина остановился у кромки воды, повернулся к женщине и кивнул головой, не произнося ни слова. Женщина посмотрела ему в глаза, несколько секунд постояла молча и, посадив ребёнка на шею, вошла в воду и поплыла от берега.

– Я понял, о чём она говорит, она спрашивает мужчину, уверен ли он. Откуда я знаю её язык, на котором не говорит мой народ? Что она хочет сделать? Утопиться вместе с ребёнком? – заволновался Генри.

– Нет, мой мальчик, она хочет утопить только его, – с чудовищным спокойствием сказал Юлиан, – дар понимать языки, без их изучения, дан нам только сейчас. Когда мы вернёмся, то будем знать только тот, на котором говорили с детства.

– Надо остановить её! Что же она делает? Почему? – вскричал Генри.

– Вот поэтому мы и появились сегодня здесь. Не волнуйтесь, Радужный Адепт, наша встреча в нашем мире была предопределена именно из-за этого, хотя радужные Адепты встречаются только в других измерениях, но спасибо небесам за их заботу о будущем, – Шалтир поднял глаза к небу и поклонился.

– Может, отложим благодарности на потом, а сейчас спасём малыша? Она отплыла довольно далеко, – нервозно спросил Генри.

Юлиан покачал головой и укоризненно посмотрел на своего неучтивого ученика. Но Шалтир не ответил на резкость Генри, только сложил руки лодочкой на груди и снова поклонился.

– Идёмте, ваша нервозность – плохой знак для вас самого. Следуйте за мной. Шалтир подошёл к кромке берега и занёс ногу над гладью воды. Его первый шаг привёл Генри в сметение. Шалтир пошёл прямо по воде! Нет, не рассекая воду, не входя в неё, а по самой глади! Он уверенно шёл вперёд, словно под водой был невидимый помост. От его ног не оставалось кругов, будто он даже не касался воды, а шёл по воздуху. Океанский бриз раздувал его свободную одежду.

– Ну, что же вы, так торопились, а теперь застыли, разинув рот? – Шалтир остановился, повернулся к своим спутникам, – смелее, вам это тоже под силу.

Генри рванулся к воде и, в нерешительности, остановился.

– Пойдёмте, мой мальчик, верьте в себя и всё получиться, – нагнал его Юлиан и сам ступил на воду.

Он, так же как Шалтир, пошёл, не касаясь воды, чем привёл Генри в полное недоумение. Генри решился. Первые несколько шагов дались ему с трудом. Он ощущал некоторое неудобство, не чувствуя привычной тверди под ногами, ступал очень осторожно, в любую минуту готовый просто поплыть. Но чем дальше он удалялся от берега, тем увереннее становилась его поступь. В несколько шагов, он догнал Шалтира и теперь они вместе шли по обе стороны от плавущей женщины, а Юлиан немного позади. «Это нереально, этого просто не может быть! Мы идем по воде, женщина не видит нас! Это чудо да и только!» думал Генри.

Отплыв от берега на значительное расстояние, женщина сняла ребёнка с шеи и положила на воду. Ребёнок, оказавшись в воде, не подавал признаков беспокойства, раскинув ножки и ручки в стороны. Он прекрасно держался на водной поверхности, маленькие волны, накатывающие на его личико, приводили мальчугана в восторг.

– Но неужели, она будет нарошно топить его? – хриплым от волнения голосом, произнёс Генри.

– Сейчас посмотрим, если она или кто-нибудь станет прилагать усилия, то нам придётся вмешаться, – Шалтир стоял возле качающегося на воде младенца, сложив руки на животе.

– Как же мы сможем ему помочь, если она не видит нас, а мы, словно безтелесные, идём по воде? – Генри недоверчиво посмотрел на Шалтира.

– Это не составит труда, мы подхватим его и перенесём в другое место, если так будет угодно небесам, – слова Шалтира звучали гулко, словно в пустой комнате, а потом эхом разносились над водой, – смотрите, в отличии от неё, он видит нас и совершенно спокоен.

Генри увидел на лице Шалтира добрую, лучистую улыбку. Оглянувшись на Юлиана, он заметил на лице своего учителя точно такую же улыбку нежности.

Тем временем, ребёнок уже погружался в воду. От его тела расходились круги, его захлестнула маленькая волна и он стал уходить на дно. Ребёнок был спокоен, не захлёбывался, не паниковал, словно смирившись со своей участью. Отдалённость от берега не оставляла сомнений, что глубина в этом месте была довольно значительной. Генри дёрнулся к малышу, но Шалтир схватил его за руку:

– Не торопитесь, мы должны быть полностью уверены, что это именно тот мальчик.

– Даже если он другой, неужели мы не должны спасти его? Ведь сейчас он наглотается воды и погибнет, – Генри был разочарован в медлительности своих учителей.

– На всё воля божья, если это не наш малыш, то мы ничего не сможем сделать, наших возможностей будет недостаточно. Запомните, мы не всегда вправе вмешиваться в ход событий, – Юлиан подошёл ближе, – ещё несколько секунд и всё станет ясно. Смотрите и молчите, а то пропустите самое интересное.

А тем временем, ребёнок погружался всё глубже и глубже. Но удивителен был тот факт, что чем толще был слой воды, тем светлее она становилась, словно её освещал сам ребёнок. Распахнутые глазки малыша, улыбка, раскрытые ладошки, он дрыгал ножками и был похож на ангелочка на рождественских посланиях.

– Как вы можете быть столь равнодушными? – Генри чувствовал, как в нём закипает злость.

Но ему никто не ответил, Шалтир смотрел в небо, а Юлиан на ребёнка.

– Вот оно, дождались, – встрепенулись оба пожилых мужчины, – смотрите, Генри, вот чего я ждал.

Шалтир показал рукой на небосклон, заставляя Генри взглянуть туда же. Среди бела дня, на небе, вспыхнула яркая звезда и от неё потянулось радужное свечение. Разноцветный луч света, мгновенно пересёк огромное расстояние и остановился прямо в том месте, где под водой был ребёнок.

– Ну, вот, Радужный Адепт, теперь наша очередь, подойдите ко мне, нам нужно сконцентрироваться и поднять ребёнка наверх, – скомандовал Шалтир, – встаньте напротив меня. Вспомните, как расступились воды Красного моря. Так, теперь представьте себе, что гладь воды в середине от нас стала плотной, словно ткань, и разделилась напополам. Нагибайтесь и тащите свою половину на себя. Начали.

Женщина держалась на воде и, судя по всему, не видела радужного луча. Она смотрела в то место, где исчез под водой малыш. В глазах отразилась душевная мука и отчаяние. Лицо женщины было мокрым не понять от воды или от слёз. Генри, услышав в голосе Шалтира стальные, жёсткие нотки, стал выполнять его распоряжение. Просто чудо, он правда почувствовал плотность воды и, ещё не веря самому себе, потянул за свою половину! Вода, словно покрывало, потянулось за его руками! Он поднял глаза на Шалтира и увидел, что тот отступает назад, тащя свою сторону. Генри тоже стал отступать, прийдя в неописуемый восторг от того, что толща воды от верха до самого низа и правда, как в святом писании, раздвинулись, отступив от младенца. Она не захлёстывала ни Генри, ни Шалтира, а распределялась поровну в отдалении, перекатываясь через их ноги на уровне колен. Ребёнок не лежал на дне, а мирно покоился на бьющем из донного песка роднике. Родник стал подниматься к поверхности, бурля вокруг тела малыша. Видимо, клокочущая вода щекотала ребёнка, потому что он рассмеялся звонким, заливистым смехом. Поднявшись над океанской гладью на несколько сантиметров, родник остановился, качая младенца, словно в колыбели.

– Генри, быстро отпускайте воду, – крикнул Шалтир.

От его громкого окрика, Генри вздрогнул и отпустил волну. Она мгновенно заполнила образовавшуюся брешь и ребёнок оказался на поверхности спокойной глади океана. Женщина бросилась к нему, подхватила и начала целовать его мокрое личико, что-то бормоча при этом. Она посадила мальчика опять себе на шею и поплыла к берегу. Выйдя из воды, женщина обняла ребёнка и прижала к своей груди. Мужчина и женщина переглянулись и, молча пошли по тропинке вверх.

Юлиан и Шалтир улыбались им вслед, последний сложил ладони лодочкой и поклонился. Они двинулись к берегу, не обращая внимания на своего удивлённого ученика. Генри, потерявший дар речи от произошедших чудес, не задавая вопросов, двинулся следом.

Они вошли в пещеру и сели вокруг стала в том же порядке, как сидели несколько минут или часов назад.

– Но теперь-то вы расскажите мне, что это было? – спросил Генри.

– Конечно-конечно, мой мальчик. Коллега, возьмите на себя роль рассказчика, я слишком взволнован и со свойственной мне привычкой перескакивать с одного на другое, могу упустить что-то, – обратился Юлиан к Шалтиру.

Шалтир выдержал значительную паузу, то ли приличествующую этому моменту, то ли складывая все факты воедино.

– Мы с вами стали свидетелями прихода и первоначального крещения нового пророка, – торжественно начал Шалтир, – всё, что вы видели своими глазами, было, вернее, будет происходить на самом деле, но только через много лет от того времени, в котором мы живём. Над этим ребёнком проведут такое, хотя и довольно жестокое, испытание. Эта женщина – его мать, мужчина – отец. Глубоковерующая семья, исполняющая заповеди без прекословно, проведя в браке не один год, отчаялась дождаться наследника. Но вдруг женщина понесла. Много пересудов и кривотолков пришлось пережить этим людям. Женщину обвиняли в измене, мужчине дали обидное прозвище «рогоносец». Но дальше хуже. В этом небольшом городке, у власти, стоит ужасный человек. Он возглавляет секту, названную именем одного из самых страшных богов, которого они считают прородителем всего сущего. Подчинив себе весь город, всё население, этот глава секты чувствует себя наместником своего бога на земле. Люди верят ему, пишут завещания своего имущества на его имя. Проповеди этого лжепророка действуют на некоторых людей, как взгляд змеи на кролика. Хотя фанатичноверующих хватает во всех религиях, но эта отличается особенным влиянием на умы людей. Пророчества судного дня у них на первом месте и в страхе перед ним, люди теряют головы. Многие кончают самоубийством целыми семьями, пока ещё молоды их тела, ибо их религия говорит «мёртвые восстанут из могил и будут жить на земле вечно».

Сначала в этот фанатизм впала и эта семья. Но однажды, мужчине пришло откровение, что его жена родит истинного пророка единого бога. Когда женщина забеременела, глава секты призвал мужчину к себе и, обвинив в отступничестве от их веры и распутстве его жену, приказал мужчине убить новорожденного ребёнка. На что новоявленный отец ответил злобному сектанту: «Пока я верил в твоего бога, у нас не было надежды. А теперь, истинный бог подарил мне наследника и сказал, что он станет пророком, миссией и понесёт людям слово правды. Я докажу тебе это». Вот так этот мужчина, глубоко веря в господнее проведение, решился на такой шаг.

– Но причём тут мы? Разве господь не мог сам раздвинуть толщу воды? – недоумевал Генри.

– Конечно, мог, это в его силах, он хотел приобщить нас к судьбоносному моменту. Гордитесь, мой друг, своей причастностью к великому чуду господа, – торжественно произнёс Юлиан, – хотя гордыня – грех, но всё равно как упоительна причастность к сему.

Шалтир не оставил без внимания слова доктора:

– Я знаю и такие строки из вашей Библии: «когда в душу придёт гордость, придёт и посрамление, а со смирением придёт мудрость».

Генри, не дожидаясь, пока эти всесторонне просвещённые мужи начнут распаляться в красноречии, взволнованно спросил:

– Значит, они пошли обратно, в свой город. Но, боюсь, что это не всё, этот глава секты не потерпит своего поражения. Он может совершить злодеяние и преследовать этих людей?

– Вы прозорливы, Радужный Адепт, но и они знают это и, в целях безопасности своего малыша, не вернуться в свой дом. Они, сразу отсюда, уйдут в другое место, где начнут жизнь заново, растя своего ребёнка. О детстве Христа мы знаем очень мало, почти ничего, так же, как и о младенческих годах остальных пророков. Пройдёт время, мальчик вырастет и займётся исполнением своего предназначения. Если будет разрешение на то, чтобы мы посмотрели плоды его трудов, то я буду счастлив. Но этого даже я незнаю. Генри сидел притихшим, не спорящим, не возмущающимся. Он осмысливал происшедшее, убеждаясь в том, сколь неисповедим и загадочен замысел создателя в отношении людей. «Вот этот мужчина, что происходило в его душе, когда он вёл свою жену к берегу океана? Нести своего единственного, долгожданного сына на верную смерть в воды беспристрастной, безбрежной стихии! Насколько сильной должна быть вера, чтобы положиться на проведение и единожды прозвучащий голос в его душе?!» думал Генри.

– Да, мой мальчик, большую смелость и большую веру надо иметь, чтобы так рискнуть, – прочитал его мысли Юлиан, – но вдумайтесь в саму ситуацию. Этот мужчина поверил своим чувствам, своей душе, которая сопротивлялась давлению главы секты. Подспудно, он понимал лживость проповедей этого самозванца, поставишего на достижение своего материального блага жизни сотни людей. Отец наворожденного проверил на себе библейскую историю о том, как Авраам истинно верующий повёл своего сына, по приказанию господа на алтарь и как создатель возблагодарил его за беспрекословное исполнение. Господь не взял эту жертву, она была ему не нужна, он хотел проверить веру Авраама и в награду за беспрекословность дал своё благословение.

– Я могу узнать имя этого младенца, которого мы сейчас видели?

– Его назовут Элон Хартис и пойдёт он по странам и городам, так же, как в своё время шли пророки. Множество людей услышат через него слово правды, идущей от самого создателя. Поверьте мне, разрозненные в этом времени страны, ведущие свою захватническую политику, вмешиваясь в жизнь других народов, объединяться и начнут сосуществавать мирно.

– Ответьте мне, неужели нельзя жить без войн? Неужели людям не хватает места на такой огромной земле? – Генри сделал руками круг.

– Мальчик мой, людям всегда чего-то не хватает, то земель, то морей, а в будущем и самого неба. Дело в том, что мир будущего это совершеннейших хаос, но не первоначальный, когда во вселенной летают миллиарды песчинок, а хаос духовный. Мы уже много раз говорили с вами о том, что люди с головой окунуться в море фальши и порока. Сам искуситель почувствует собственную безнаказанность и раскинет свои щупальца по всему миру, обещая людям всяческие блага. Они ринуться в борьбу за накопительство, чтобы сладко спать и есть и совершенно забудут, что человек может унести в мир иной только душу. Продав её дъяволу при жизни, что же остаётся? Тела нет, души тоже, сознание испепелено, а подсознание не видит, куда можно отвести бывшее «Я», ведь оно осталось без искры, осталось в темноте. Пустота и забвение. Подумай, стоят ли эти миражные, скоротечные и тленные блага, предложенные дъяволом? Властью, кроме бога, никто не может обладать, всё остальное – иллюзия, химера. Только свет, исходящий от бога – реальность. Цивилизация шагнёт на много вперёд, тем самым отдаляясь от первоначального. И дело не в примитивизме жизни, а в её смысле. Люди начнут изучать всё, от атома до мерцающих в небе звёзд. В первом случае учёные зайдут слишком далеко, расщипив ядро и поставив тем самым мир на грань глобальной катастрофы. Первое испытание чудовищного оружия на основе расщепления атома показало его мощную разрушительную силу. Хотите посмотреть эту страшную картину? – спросил Юлиан.

– Да, я бы очень хотел, – Генри проявил заинтересованность.

– Ну, что ж, тогда в путь, – Юлиан закрыл глаза.

Закрыв глаза, Генри почувствовал слабое движение воздушных потоков и тоненький свист – звон в ушах.

– Мы уже прибыли на место. Смотрите, сейчас всё случится, – будто издалека долетел до Генри голос Юлиана.

– Это государство расположено на нескольких островах, древняя страна с многовековой историей, воевало с врагами, вело и захватнические войны, вообщем всё как у всех. Но в это время, на другом континенте, в другом полушарии была создана страшная бомба. Учёные только предполагали последствия её взрыва, но что наука без опыта? Было принято решение провести испытание на одном из городов этого островного государства, для его же устрашения, но всё было гораздо глубже. Страна, выпустившая это смертоносное оружие, хотела показать всем своё могущество, чтобы подчинить себе весь мир. Смотрите, вот летит железная птица, несущая в своём чреве смерть сотням тысяч несчастных.

Генри посмотрел, куда указывал рукой Юлиан и услышал неприятный слуху гул. Над горизонтом появилась маленькая точка, увеличивающаяся по мере приближения. Трое наших путников стояли на высоком холме, под которым простирался довольно большой город. Высокие, средние, низкие домики, по улицам ходили люди. Город жил своей жизнью. Глаза Генри приобрели способность видеть одновременно много мест и много лиц. И тут его взгляд остановился на старике, держащем за руки двоих мальчиков-близняшек. Старик шёл медленно, степенно, сдерживая своих прытких мальцов. А те, явно радовались чему-то и подпрыгивали на ходу. Генри напряг зрение и разглядел каждую морщинку старца, его узкие, с набрякшими веками, глаза. Он что-то говорил своим мальчикам и улыбался. Генри прикрыл глаза и почувствовал, как обострился его слух. Ему показалось. Если ещё поднатужиться, то он сможет услышать разговор старика с близнецами.

– Вам помочь, мой мальчик? Вы хотите услышать, о чём они говорят? – Юлиан приблизился к самому уху Генри. Генри вздрогнул от неожиданности и к своему удивлению понял, что он, действительно, будто идёт с ними рядом и слышит их голоса, а самое главное, понимает их чужой, странный язык.

– Вот сейчас придём в лавку и вы выберете себе велосипеды, – говорил старик своим внукам.

Мальчишки радостно завизжали, запрыгали и попытались потащить старика быстрее к заветной цели. Но он не спешил.

– Во всём надо иметь терпение. Настоящий мужчина должен быть уравновешенным и гасить свои эмоции, помните малыши об этом всегда, пригодиться в жизни. Нельзя давать эмоциям брать верх над рассудительностью, успокойтесь, – чуть повысил голос старик.

Гул самолёта заставил людей поднять головы вверх. Видимо, они прекрасно знали, что этот гул не предвещает ничего хорошего, поэтому забеспокоились. Странный, неизвестный Генри агрегат, правда, словно птица летел высоко в небе, раскинув в стороны блестящие на солнце крылья. Его конструкция была совершенно невероятной! Просто чудо, что эта громадина, судя по всему, невероятно тяжёлая, свободно перемещается по воздуху! Агрегат долетел почти до середины городка, от него отделилось что-то очень маленькое, продолговатое и полетело к земле. Генри увидел, как вздрогнула земля под городком. Потом на месте падения этой продолговатой точки, она вспучилась и выплюнула из своего чрева яркое облако. Оно расплылось, распласталось над землёй, от него, по окружности метнулось свечение, которое потянулось на все четыре стороны от середины. Облако медленно стало подниматься вверх, у него появилась ножка из пыли, дыма и пепла, образовав подобие гигантского гриба. О, ужас! Генри всматривался в то, что происходило на земле. Чудовищная волна от взрыва сметала всё на своём пути! Люди, дома, деревья в эпицентре плавились, спекались в бесформенные пузырящиеся комки! Чем дальше расползалось яркое свечение от облака-гриба, тем разрушения построек были меньше. Но тени от человеческих тел продолжали проявляться на уцелевших стенах домов, это было единственным, что оставалось от людей! Генри, во все глаза смотрел на происходящее. «А старик? Где же старик с внуками» промелькнуло в голове Генри. Его взгляд нашёл старца, вернее, то, что медленно распадаясь на пепел, осталось от него. С лица старика, словно в замедленном движении, сползала кожа и мёртвыми лоскутами падала к его ногам. Руки, с торчащими голыми костями, ещё сжимали маленькие ручки внуков, похожих теперь на поленца в камине. На лице старика ещё были видны только глаза, ставшие шире оттого, что веки, оплавившись, висели клочками, обнажая глазное яблоко.

– Господи, за что?! Как больно!! Господи! Какая боль! – едва шевеля лопнувшими губами, смог прохрипеть старик и бесформенным куском упал на землю.

– О, боже, что же это такое?! Почему всё становиться таким страшным, что происходит с людьми?! – Генри сам едва узнал свой голос.

– Это чудовищное действие радиации, мой мальчик, продукта ядерного взрыва. Это первичная стадия, но она ещё долгое время будет убивать людей спустя много лет, оставшись ядовитым наполнителем в их крови и отравляя потомсиво свидетелей этой трагедии.

В голосе Юлиана было столько боли и страдания, Генри почувствовал, как по его спине пополз колючий холод. Перед его глазами, в быстром темпе пробежали картинки времени, последующего после этого события. Люди умирали сотнями, рождались искалеченные дети.

– Когда мир узнал об этой чудовищной трагедии, – продолжал рассказ Юлиан, – он ужаснулся. Последствия этого массового убийства будут преследовать эту страну ещё много-много лет. Увидев результат, многие державы не остановились, а наоборот, поставили производство такого оружия на широкую ногу, переманивая друг у друга учёных, преуспевших в исследовании атомного ядра. Самые большие и сильные государства призводили испытания на своих территориях, чтобы показать всем наличие у себя разрушительного оружия. Бряцанье оружием подвело мир к краю пропасти. Две самые могущественные державы встали в позы, держа пальцы на спусковом крючке. Равновесие мироздания едва не нарушилось в чёрный день, отмеченный в календарях военных под грифом «секретно№» ведь последствия могли быть угрожающими для всего живого. Всё могло исчезнуть, без права на возрождение. Но вмешалось проведение, как и чем, для людей останется загадкой. Беда отступит, но только на время. Через три десятка лет, плюс минус год-два, снова всё станет зыбко. Огромная держава, занимающая половину планеты и кичащаяся своим могуществом, начнёт притеснять несколько восточных стран, крохотных, по сравнению с ней. Восстанут народы, нанеся этому «мировому господину» удар по самолюбию, погубив тысячи людей. И хотя причастность маленьких государств к этому массовому убийству будет весьма и весьма относительной, по миру понесётся весть, что именно они совершили злодеяние. Весь мир будет убеждён в коварстве маленького государства, которого загнали в угол из-за дорогих природных ресурсов его земель. Хотите посмотреть?

Юлиан, не дожидаясь ответа своих спутников, закрыл глаза предлагая им сделать тоже самое. Генри зажмурился и снова свист в ушах и поток воздуха.

– Смотрите, друзья мои, это город будущего, – почему-то прокричал Юлиан.

Генри открыл глаза и отшатнулся, едва удержав равновесие. Они стояли на плоской крыше какого-то строения, невероятной высоты. Внизу были ровные широкие улицы, расчерченные белыми полосками, которые с высоты этого дома казались тонкими шёлковыми нитками. По улицам сновали какие-то самодвижушиеся аппараты, а люди были похожи по своим размерам на муравьёв Весь город состоял из таких же высоких домов, два, абсолютно одинаковых по архитектурному решению, находились прямо напротив того дома, где на крыше стояли наши герои.

– Что это, как возможно возвести такое высокое здание? – Генри тоже пришлось прокричать, потому что ветер на такой высоте мешал говорить обычным голосом.

– Это творение инженерной мысли будут называть «небоскрёб». Вы можете себе предствавить, сколько одновременно здесь помещается народа? Несколько тысяч! Они тут работают, занимаясь бумажной волокитой. О, Генри, если бы вы только знали, как погрязнет мир в бюрократии! На каждую бумажку будут требовать ещё несколько. И человечество изобретёт комьютер, удивительно умную машину, но одновременно очень опасную, ибо в её памяти будет собрано столько всевозможных знаний, что представить их объём просто не представляется возможным! – Юлиан говорил громко, восторженно, ходя взад-вперёд и махая руками.

– Юлиан, вы забегаете далеко вперёд, – улыбнувшись, остановил его Шалтир.

Юлиан встал, как вкопанный, потёр руками щёки и, виновато, улыбнулся:

– Я так и знал, что собьюсь с пятого на десятое. Шалтир, прошу вас, продолжайте вы.

– Нам уже некогда объяснять устройство будущего, летит самолёт, который совершит ужасное, – показал Шалтир рукой на горизонт.

– Опять самолёт? Он будет снова бросать бомбу? Может, мы сможем его остановить? – заволновался Генри.

– Увы, мой друг, здесь мы бессильны, мы не имеем права вмешиваться в ход и этой истории, ибо каждое событие влияет на будущее, как людей, так и мира в целом. Не забывайте об этом, мы сейчас всего лишь наблюдатели, чудом перескачившие временной барьер.

Тем временем, огромный самолёт, с диким рёвом, совершил вираж и со всего маха врезался в один из двух «небоскрёбов», пробив его чуть выше середины. Что-то гулко бухнуло, словно гром вдалеке, из пробоины, повторявшей силуэт самолёта, повалил дым.

– Боже мой, ведь там, судя по всему, люди! – закричал Генри.