
Текст книги "Имперская гвардия: Омнибус (ЛП)"
Автор книги: Дэн Абнетт
Соавторы: Грэм Макнилл,Аарон Дембски-Боуден,Гэв Торп,Стив Лайонс,Уильям Кинг,Дэвид Эннендейл,Митчел Сканлон,Стив Паркер,Энди Хоар,Баррингтон Бейли
Жанр:
Героическая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 203 (всего у книги 247 страниц)
Грэм Макнилл
По воле Императора
Под ногами хлюпала грязь. Проливные дожди превратили цветущую местность в вонючую трясину, полную выбитых снарядами воронок, затопленных траншей и размытых баррикад. К счастью, длившийся неделями ливень прекратился, а солоноватая вода схлынула из траншей. Капитан Грумман из 88-го Гудрунского Стрелкового вытер капли с бритой головы и отряхнулся, продолжая смотреть на скрытую дымкой землю между позициями войск Империума и зигзагообразной траншейной системой последней цитадели кардинала-отступника. Лживая ересь предателя обратила верный Императору мир в бурлящий котел злобы, а полку капитана выпала работа по выжиганию заразы.
– Скоро начнем атаку? – спросил адъютант Роуарен, – Судя по метеорологическому сканированию этот сухой период продлится лишь ещё девяносто семь минут.
Грумман кивнул, – Да, когда прибудут фанатики из Церкви Мортифицированных. Лорд-Инквизитор Гесслен даровал им честь пересечения ничейной земли и атаки врага первыми.
– И смерти, – добавил адъютант.
– Будем надеяться, – сказал капитан, – Нечто в этих людях тревожит меня, несмотря на их очевидную преданность Императору.
Роуарен кивнул и, чувствуя, что старший офицер хочет спокойно поразмыслить, промолчал.
Окружившая Груммана тишина действовала на нервы после неутихающего оглушительного грохота войны, который сопровождал его последние несколько месяцев. И наверняка будет сопровождать дальше. Скоро вновь начнет обстрел, а следом за ним резкий металлический рев орудий, лязг клинков и крики сражающихся людей. Хотя капитан воевал на самых кошмарных полях сражений и побывал на самых смертоносных мирах, ничто не было столь печальным как этот мир. Здесь было нечто, давящее тяжелым грузом на души, темная меланхолия, которая выталкивала на поверхность психики людей ощутимый и почти пугающий фанатичный пыл. Возможно, этим объяснялся невыносимый невероятно скорбный характер местных жителей. Грумман обернулся, услышав ясно возвещающие приближение фанатиков к фронтовой линии хлопанье кнутов, лязганье вериг и звон колокольчиков. К передней траншее пробиралась толпа примерно из пяти сотен человек, которых вел возглавляющий монотонное пение обнаженный жрец, с энтузиазмом хлещущий себя связкой цепей. Фанатики были одеты в эклектические обноски разорванных немытых ряс, на многих были железные кляпы и разветвленные еретические иглы, пронзающие кожу шей и подбородков, покрытые изнутри шипами ошейники и ризы из колючей проволоки. Столь же разнообразным было и их оружие, начинающееся от старинных пороховых ружей и заканчивая помятыми лазпистолетами и чудовищными ревущими эвисцераторами.
– Даже психам есть свое место, – прошептал Грумман.
Жрец прекратил бубнить песнопения и низко поклонился капитану имперской гвардии.
– Император наблюдает за нами, и Его Великолепие принесет нам победу.
– Действительно, – сказал Грумман, – Лорд Гесслен сообщил вам о цели?
– Истинный путь преданности лежит вдоль дороги черепов. Лишь через смерть мы достигнем спасения.
Терпение капитана было на исходе – было невозможно получить прямой ответ от этих фанатиков, не услышав отрывка из писания. После многих лет зацикливания на заучиваемых с детства догмах многие обитатели планеты просто не могли разговаривать по-другому.
– Значит, твои люди готовы начать атаку? – спросил Грумман, – Когда вы достигнете линии вражеских траншей, удерживайте их, пока не прибудут следующие за вами солдаты. Понял?
Жрец кивнул, – Воля Императора ведет нас к славе, но мы достигаем праведности, лишь силой принося его истину. Не может быть отдыха, пока живы еретики, поэтому путь ведет нас дальше вперед.
Не до конца уверенный в словах зашагавшего обратно к пастве жреца капитан сказал, – Атакуйте, когда будете готовы.
Пока Грумман собирал своих солдат и ждал сообщения от выходивших на позиции подразделений Адептус Сороритас лорда Гесслена, на его глазах фанатики начали вводить себя в состояние бешенной апоплексии, гимны и катехизмы срывались с потрескавшихся и кровоточащих губ. По изломанной земле разнеслись праведные вопли, а капитан вздрогнул, когда фанатики вновь начали хлестать себя до крови шипастыми цепями и крючковатыми плетками. Грумману показалось, что они могут разорвать друг друга прежде, чем бросятся на врага.
Внезапно жрец возопил, – Вперед, во имя высшей славы Терры! Лишь в смерти закончиться долг!
С пронзительным и полным преданности воплем фанатики выпрыгнули из траншеи и понеслись по ничейной земле. В их атаке не было дисциплины, маленькие толпы правоверных собирались на бегу вокруг несущих эмблему черепа Эклезиархии рваных флагов. Мгновения спустя капитан услышал треск мелкокалиберного огня и глухие раскаты открывшей по обезумевшим фанатикам огонь полевой артиллерии. Он обернулся к вокс-оператору и сказал, – Пока враг отвлечен, мы можем двигаться вперед. Приказываю начать атаку.
Грумман выхватил длинный тяжелый меч, огляделся и увидел по обе стороны траншеи множество готовых к бою гвардейцев в красной униформе. Он промаршировал к стремянке, поставил сапог на ступень и закричал, – За мной! Вперед!
Капитан взобрался наверх и побежал, за ним из траншеи раздался нарастающий рев высвобожденного страха и гнева ринувшихся в атаку солдат 88-ого полка. Впереди был виден только дым, освещаемый изнутри вспышками взрывов, рассекаемый летящими пулями и лазерными разрядами. Впереди раздавались вопли боли, перемешанные с полными праведной ярости криками. Нечто пролетело мимо щеки Груммана, который моргнул, увидев по обе стороны от себя падающих людей. Из дыма с ревом полетели крупнокалиберные снаряды, в багровых фонтанах крови и облаках поднятой грязи разбрасывающие солдат. Со смертоносной методичностью разрывы приближались к ощутившему близость гибели капитану. Время словно замедлилось, пока разрывы с пугающей непреклонностью приближались…
Затем раздался пронзительный рев, и обстрел внезапно прекратился. Порыв ветра унес дым, и Грумман увидел сложенное из мешков с песком орудийное гнездо меньше чем в двадцати метрах, чей расчет в клочья разрывал обмотанный цепями фанатик окровавленным эвисцератором. Зубастое лезвие вздымалось и падало, пока смертельно раненный человек продолжал вырезать всех вокруг. Сотни фанатиков были уже мертвы, но их пыл не угасал, они прыгали в траншеи, выкрикивая в лицо врагам слова Имперского Кредо и убивая еретиков. Солдаты Груммана стреляли на бегу от бедра, но было сложно различить врагов и союзников, настолько смешались еретики и фанатики, вырывающие бьющееся сердце вражеской обороны.
Грумман достиг края траншеи, вскочив на дощатый настил в поисках противника. Траншея превратилась в скотобойню, заваленную выпотрошенными телами и оторванными у живых людей бушующей толпой руками. Невероятно, но безумные фанатики, которым предназначалась лишь роль отвлекающего пушечного мяса, смогли захватить траншею. Более того, они до сих пор вырезали себе путь в глубину укреплений, улюлюкая гимновые восхваления Императора и Святой Терры.
Перед Грумманом на земле лежал жрец, который вел фанатиков на битву. Его спина была прижата к стене траншеи. Липкие от крови руки были прижаты к смертельной ране в животе, удерживая кишки. Капитан встал на колени рядом с ним, решив не звать на помощь медика. Не надо было обладать особенными познаниями в анатомии людей, чтобы понять, что жрец уже нежилец. Умирающий посмотрел в глаза Груммана, – Открыт ли путь к истинной праведности для идущего правоверного?
Наконец понявший язык местных жителей капитан ответил, – Да, путь открыт. Один человек с верой может восторжествовать над легионами неверующих. Перед бессчетными биллионами правоверных не устоит ничего.
Жрец слабо улыбнулся и сказал, – Ты процитировал писания Себастьяна Тора.
Грумман пожал плечами, – Я знаю только их.
– Император приготовил путь для правоверных, и ты ты сядешь одесную его, когда исполнишь свое предназначение, – умирающий плотно сжал руку капитана. Глаза жреца закатились, а молодому гудрунцу осталось только наблюдать, как из правоверного утекает жизнь.
Нил Рутледж
Мелкие шестерёнки
Полковник Сот верил в порядок, подготовку и внимание к деталям. Но когда он стоял перед сияющими серебряными вратами храма Воды, он чувствовал себя вовсе не готовым к предстоящей битве. Да, его лицо всегда было вытянутым, его плоть обвивала кости, тело состояло словно все из сухожилий и мышц: на его скелете не было места для лишнего, как и для роскоши в его аскетичной жизни. А его глаза бегали по скалистой чаше, в которой стоял храм, но это тоже было в порядке вещей.
Полковник, несгибаемый и сдержанный, не показывал открыто своих чувств и только те, кто хорошо его знал, могли прочитать слабейшие знаки беспокойства. Он иногда хрустел жесткими пальцами. Тонкие губы были сжаты еще сильнее и иногда слышался тихий вдох сквозь зубы, когда он затягивал парадную форму.
Парадную форму! Это была одна из причин для беспокойства. Возможно, это было и к лучшему, что его полк выполнял долг церемониальной стражи храма Воды на Ульбаране VIII, когда налетели адские эльдар. По крайней мере, у них была возможность быстро развернуться, чтобы закрепиться на территории. Но воевать в парадной форме, этих пышных одеяниях прошлого века; неуклюжие старомодные сапоги, традиционные белые одежды из фибры, натирающие шею и запястья, и сверкающие, любовно отполированные нагрудники, это все ерунда! Ни шлемов, ни нормальной ткани. Слава Императору, что они всегда были на параде вооружены и при полном комплекте тяжелого вооружения! Но то, что полковник хрустел пальцами, было еще одним знаком его беспокойства о недостатке снарядов. Он верил, что штаб пришлет подкрепления, как только сможет – а пока им придется обходиться тем, что есть. Противник тоже его беспокоил, таинственные эльдар! Что они тут делают, на сельском мире Луксорис Бета? Полковник Сот был опытным и прекрасно обученным офицером, но кроме орков-пиратов, которых его люди победили, чтобы освободить эту планету два года назад, с чужаками ему встречаться не доводилось. Как и его людям, впрочем. У них были руководства, тренировки и голо-упражнения, но это было не по-настоящему. Даже предположительно предсказуемые орки постоянно подкидывали чертовы сюрпризы в бою. Что же могли сделать нечеловечески мудрые эльдар?
Рутина, тренировки и опыт творили уверенных воинов. Долгое время эта было одно из основных правил полковника Сота. Но у них не было опыта сражения с этим врагом. Недостаток практики и опыта означал неуверенность – а неуверенность означала страх.
Сот припомнил нервный взгляд молодого гвардейца и его озабоченный вопрос: «Сэр, они действительно свежуют своих пленных заживо?».
Внешне спокойный, что совсем не соответствовало его внутреннему настрою, полковник переубедил гвардейца. Он объяснил, что такое варварство этими эльдар не применяется, и, вдобавок, если гвардейцы будут следовать командам и метко стрелять, какой чужак их схватит?. Полковник Сот был почти уверен в своем совете. Из обрывков информации он понял, что это были не темные эльдар, ужасные пираты-предатели, но в чем разница-то? Все они чужаки, враги человечества.
Он мысленно отчитал себя за такие бесполезные размышления и собирался уже вернуться на командный пункт, когда тихие шаги за спиной заставили его остановиться и повернуться. То был храмовый священник, Ярендар. Это был высокий человек и в полном церемониальном костюме он выглядел поразительно. Даже в тени храмового портика его килт блестел, а изукрашенный золотой нагрудник с рубинами, образовывающими символ Экклезиархии ярко сверкал, ловя отраженный от огромных врат свет. Когда Сот посмотрел на лицо священника, его поразило то же самое. У того была мощная челюсть и выступающий нос, и, хотя он смотрел спокойно, было чувство скрытой в нем силы и уверенности.
"Больше, чем духовной, силы" – подумал полковник, заметив, как ниспадала тяжелая накидка из золотистой и красной кожи с могучих плеч, похожих больше на плечи рабочего или воина, чем на плечи священника.
«Свет Императора да озарит Вас» – официально поприветствовал его священник. Поклонение Богу-Императору здесь, на Луксорисе, приобрело свои уникальные атрибуты за восемнадцать веков со своего насаждения, но жители планеты все равно были преданными слугами.
«И Вас» – ответил Сот.
«Все ли готово к обороне, полковник? Могу ли я или слуги мои помочь Вам еще чем-нибудь?» – голос священника был спокоен, с одобрением отметил Сот. Он сохранил смелость даже пред лицом чужацкого нападения.
«Мы настолько готовы, насколько можем быть» – полковник помахал позолоченным церемониальным жезлом около своих сверкающих парадных сапог. «Но мы, вообще говоря, одеты не очень-то подходяще для боя». Полковник снова вздохнул.
«Кто может познать волю Императора в полной мере?» – спросил Ярендар. «Если бы не парад, вас бы здесь не было, чтобы защитить нас. Как Вы сами сказали, если проклятые эльдар поймут, что системы управления ирригацией находятся здесь, и они могут затопить уровни, чтобы воспрепятствовать подходу подкреплений, они несомненно попытаются захватить храм».
«Это вовсе не обычный способ обороны» – сказал Сот больше для себя. «Мы не должным образом одеты и вооружены».
«Должным образом одеты?» – священник разгладил килт. «Эти одеяния возвращают нас в темные времена нашего рабства под пятой орков, прежде чем Император собрал нас вновь за пазухой Своей, вечная слава Ему. И даже в те ужасные времена кое-кто сопротивлялся».
«И», добавил он, указывая на рубины на нагруднике, «эти одеяния ныне отмечены символами вековечности Императора. Даже разрозненные, мы не были забыты. Зачем здесь этот храм, полковник Сот? Чтобы возблагодарить Императора за благословение Его, давая нам способ управлять непостоянными дождями на этой суровой земле, чтобы могли мы предложить Ему ее богатство. В близкой перспективе, мы видим трудности. Но в дальней – Император заботится о детях Своих».
Сот был раздражен – и более обеспокоен тем, что не может управлять своим раздражением в присутствии этого спокойного священника. «Но как», желчно спросил он, «может командир осуществлять надлежащий контроль даже без нормальных систем связи?». Он показал на маломощный запястный передатчик, чтобы усилить эффект фразы.
Священник показал на своего слугу, молодого послушника, стоящего у одной из колонн портика. «Ригет, мой слуга, понимает. Он знает, что он лишь послушник, слуга, мелкая частичка божественного плана Императора. Мы, священники во главе храмов, или полковники во главе полков, склонны забывать, что мы лишь жалкие слуги, мелкие детальки великого Императорского целого. Позволите ли Вы своим людям вопрошать-».
Внезапный пронзительный вой и вспышки лазеров с огромного кряжа над ними прервали проповедь священника. «Эльдар!» – выплюнул Сот. «Началось! В укрытие. Мне нужно добраться до командного пункта!». Оставив священника, он начал взбираться по склону, на скалистом крае которого расположил штаб.
Участок кряжа, окружавший впадину, в которой стоял храм, был не самым крутым. Чтобы обеспечить себе укрытие, Сот держался в стороне от дороги, но окружающая земля была неровной. Ему пришлось сосредоточиться на перемещении и, пока он бежал, он смел лишь изредка оглядываться, иногда ловя краем глаза вспышки красного света за краем гребня; их отмечали облачка пыли. Ужасный скрежет снарядов, рикошетящих от гальки, был слышен даже сквозь визг двигателей. Он отметил, что это были пресловутые эльдарские гравициклы, первая волна атаки, призванная испытать его оборону и заставить его людей спрятаться.
Он помедлил прямо перед краем огромного кряжа, взбираясь по гальке. Обвалившиеся камни на кряже представляли собой отличное укрытие, и он мог разглядеть яркие вспышки кинжального огня лазружей, что означало, что его бойцы организовали подобие обороны. Молясь, чтобы эльдар не попытались глушить сигналы, чего его передатчик бы не выдержал, он рявкнул в запястный передатчик – «Сот капитану Годдишу».
«Годдиш на связи, сэр». Голос капитана был бодрым даже по вокс-связи.
«Смените построение, чтобы поменьше стрелять из лазружей по гравициклам. У нас батарей слишком мало, чтобы их расходовать».
Полковник продолжал восхождение, стиснув зубы. Он слышал, как Годдиш приказывает по вокс-связи: «Годдиш всем отрядам: прекратить лазружейный огонь по гравициклам. Не тратьте энергию на этих молниеносных призраков. Поберегите на пехоту».
Гравициклы продолжали боевые заходы, и Соту пришлось броситься за камень, когда один из них полетел прямо на него, его снаряды кричали неземной боевой клич, раскалывая камни вокруг него. На мгновение он увидел блеск чужацкого шлема, когда машина пролетала над ним. Этот бой сильно отличался от боев с орками. Даже звуки были другими.
Теперь, когда он добрался до вершины кряжа, вражеский огонь стал более интенсивен – однако у эльдар не все шло точно по плану. Когда над широкой впадиной пролетал один из крупных гравициклов, вспышка и облако дыма дали понять, что гвардейцы, расположенные на изукрашенной крыше древнего храма, выпустили ракету. Эльдарская машина резко рванулась и нырнула к дальнему краю скалистой впадины, но Сот видел, как ракета, захватившая цель, взорвалась недалеко от гребня кряжа. Пылающие обломки падали завораживающе медленно и только усилием воли Сот ухитрился оторвать от них взгляд и рвануть к вершине.
Посередине серии вспышек от какого-то невиданного вражеского тяжелого орудия, установленного внизу склона, полковник нырнул в свой спешно обустроенный командный пункт. Там, среди чуть лучшего укрытия – в спешке наваленных камней и выбитых углублений (никак на такой территории не вырыть окопов по учебнику!), полковник Сот быстро подготовился к обороне. Он раздал приказы своим бойцам и они образовали крепкий оборонный периметр, прикрывая храмовую низину и окружающую местность. Если бы не недостаток надлежащего снаряжения и неизвестная природа противника, он был бы так уверен, как только может быть уверен имперский офицер.
Заползши в тень большого камня песочного цвета, он быстро совещался с Годдишем и другими офицерами, пока связист – невысокий ветеран множества противопиратских операций на Ульбаране VIII – спокойно передавал им донесения от других отрядов со скоростью, позволяемой их плохоньким оборудованием.
«Не думаю, что они нас на полную морщат, сэр» – говорил Годдиш, когда смертельный вой, сопровождаемый бурей шрапнели и кусков камня заставил всех пригнуться еще ниже. Годдиш ухмыльнулся, когда шум затих, похлопывая по дыре в мятом рукаве форменной куртке. Его круглое лицо напоминало Соту лицо мальчишки, а тонкие усики только усиливали впечатление, что юнец хочет быть похожим на взрослого. Впрочем, у него был живой ум и он спокойно продолжал.
«Основного удара еще не было. Это только проверка. Тут не особо много врагов и у них не особенно тяжелая броня или вооружение. Лучшее, что нам удалось выцепить из информации генштаба, так это то, что штурм больше похож на набег, чем на вторжение. Полагаю, наш противник – силы, отделившиеся от основных, чтобы попытаться затопить уровни, чтобы наши танки не вступили в бой. Думаю, они будут давить на весь периметр с воздуха, но на земле соберутся единым кулаком и попытаются прорвать нашу оборону в одной точке».
«Может, тут?» – вслух подумал Сот. «У нас тут широкий обзор, зато это самый легкий для прорыва участок кряжа».
«Да, сэр» – согласился капитан.
Как по команде, ближайший боец заорал: «Противник приближается, сэр!».
Сот осторожно прополз вперед. Отрог, на котором он расположил командный пункт, окружали склоны кряжа, и гвардеец, выкрикнувший предупреждение, спускался с левого склона. Он был бледным юнцом, костяшки его пальцев побелели, так сильно он сжимал свою мельту. Его кепка, натянутая на уши, являла собой жалкое зрелище – видимо, он пытался приглушить жуткий вой гравициклов.
«Сэр…» – он нервно посмотрел на полковника.
«Да, гвардеец?».
«Они же не призраки в самом деле, так ведь, сэр?».
Сот был озадачен. «Объяснись».
«Летающие эльдар, сэр. Они же не… призраки, так?».
Внезапно Сот вспомнил приказ Годдиша не тратить заряды на летающие машины. Он посмотрел в глаза молодому гвардейцу. «Нет, это не призраки. Капитан Годдиш просто употребил метафору. Ты что, не видел, как одного из них сбили? И, гвардеец…».
«Да, сэр».
«Кепку нормально надень!».
«Есть, сэр!» – юноша слабо улыбнулся, выполняя приказ полковника.
Сот осмотрел территорию со склона. У него даже бинокля не было, но Годдиш передал ему лазружье с прицелом, так что он мог успешнее искать противника. Склон состоял из массы упавших камней со вкраплениями колючего кустарника. Он обеспечивал неплохую маскировку для них, но так же давал противнику возможность осторожно продвигаться. Сот заставил себя сосредоточиться, осматривая растущую баррикаду на их участке кряжа. Противник наступал! Над головой гравициклы усилили напор. Полковник сомневался, что они наносили большой урон, зато они не давали гвардейцам стрелять по приближающемуся противнику.
«Передай приказ не стрелять, пока не подойдут поближе» – приказал он Годдишу, не отрывая глаза от прицела… «Тяжелому вооружению стрелять только по бронетехнике или войскам поддержки!».
Он улавливал отдельные передвижения, но ни одной четкой цели. Внезапно из-за спутанного клубка колючих растений появилось что-то вроде дредноута или еще какой боевой машины. Раздался трещащий свист выстрела из лазпушки слева, а затем короткая барабанная дробь тяжелого болтера, но машина с пугающей скоростью проскочила открытый участок и, с грацией больше живого существа, нежели механизма, спряталась в овраге, выйдя из сектора обстрела.
Полковник услышал брань молодого гвардейца за спиной. По правде говоря, Сот мало чего помнил о таких машинах, но он четко и громко сказал солдату: «Эльдарский дредноут. Быстрый, но хреново бронированный. Точно пострадает, если подойдет поближе».
Внизу зашевелились активнее и эльдарская пехота открыла огонь. Воздух наполнился свистом их странных снарядов и резкими щелчками, с которыми они отскакивали от камней. Когда они подошли ближе, плотность огня возросла и гвардейцы начали стрелять в ответ. Сот одобрительно кивнул, оценив четкость и аккуратность ответного огня. Продвижение эльдар замедлилось, однако теперь, под прикрытием пехоты и продолжающихся налетов гравициклов, показалась новая угроза. В нескольких местах среди кустов и каменных выступов установили турели и на гвардейцев обрушился более сильный огонь. Началась смертельная схватка между хорошо укрытыми пушками обороняющихся и плавно двигающимися гравитанками эльдар – а чужацкая пехота неуклонно приближалась.
Гвардейцы несли потери, но постоянные тренировки, на которых вечно настаивал полковник Сот, принесли свои плоды. Один гравитанк взорвался и поджег кусты, в которых был неудачно спрятан. Над полем боя поднялся дым, и из своего укрытия вылезла странная дредноутоподобная машина – только чтобы рой снарядов из тяжелого болтера оторвал ей одну из ног и опрокинул обратно в овраг.
Противник, впрочем, продолжал продвигаться, и внезапно началась буря рока. Гравициклы отступили, но остатки чужаков наступали, стреляя из своего непонятного оружия. Гвардейцы обрушили на них всю огневую мощь, но чужацкий прилив продолжался. Слева взорвался еще один гравитанк, почти прямо перед ними, другой же несся вперед, стреляя из орудий, обогнав пехоту.
«Во имя Императора: где хренова лазпушка?» – орал Годдиш. Танк приближался, направляясь к гребню, чужацкие воины в красной броне бежали за ним.
Сот вырвал мельту из рук молодого гвардейца за ним. «Прикройте!» – закричал он и побежал по склону. Он слышал крики позади и эхо лазружейного огня среди скал, но резкий свист эльдарских снарядов вокруг него требовал всего его внимания, пока он бежал, отчаянно пытаясь перехватить гравитанк и приблизиться на расстояние выстрела. Он почти прибежал, когда что-то врезалось в его ногу и он упал, покатившись по склону. Превозмогая боль, он приподнялся, лежа в колючем кустарнике и уставился на красную стену пролетающего гравитанка. Слишком оглушенный, чтобы даже нормально прицелиться, он поднял мельту и выстрелил. Раздался резкий свист и затем взрыв сорвал бронепластины с тыловой части чужацкой техники.
Сот видел приближающихся эльдар и попытался высвободиться из кустов, чтобы поднять мельту. Чужак вскинул свое длинное странное оружие, его высокий насекомовидный шлем был безликой маской злобы. Но прежде чем он выстрелил, его грудь вспыхнула и он упал.
Из-за спины Сота велся плотный огонь, гвардейцы контратаковали. Руку полковника схватил молодой гвардеец, чье оружие он позаимствовал. Юнец кричал и махал лазпистолетом, помогая Соту выбраться из куста: «Вы попали, сэр! Вы угробили танк».
Но он ничего больше не успел сказать – на них кинулись двое красных чужаков. Сот упал на колени, когда выстрел выбил мельту у него из рук. Его молодой товарищ умудрился снять одного эльдар из пистолета, а другого прирезал штыком огромный сержант с лысой и покрытой шрамами головой, почти столь же нечеловеческой, как и шлемы чужаков.
Стрельба и грохот битвы продолжались, но уже затухали и переместились ниже по склону. Противника отбрасывали. Сот, которому рьяно помогал молодой гвардеец, укрылся за острым выступом и осмотрел свою раненую ногу. На его уже не таких и чистых штанах было немало крови, но ему повезло и рана была всего лишь длинным надрезом по икре. При отсутствии бинтов и аптечки ему пришлось делать импровизированную перевязку из ткани, оторванной от рубашки. При всем при этом, ему удалось остановить кровотечение и вновь приготовиться к битве. Визг и свист оружия эльдарской пехоты теперь был еле слышен, но воздух снова был полон ужасного воя гравициклов, заходящих на очередной круг.
«Назад на командный пункт!» – приказал Сот своим людям. «И пригнитесь».
До укрытия было недалеко, но бросок до импровизированного штаба был очень напряженным. Капитан Годдиш слишком хорошо знал своего командира, чтобы тратить время на поздравление его с уничтожением гравитанка. Он едва улыбнулся своей мальчишеской ухмылкой и, после простого «Хорошо, что Вы вернулись, сэр», быстро проинформировал полковника о ситуации. У них были потери, снарядов еще было достаточно, на настоящий момент, но эльдар, скорее всего, просто отложили штурм. Если они хотели замедлить имперское продвижение и получить выгоду от затопления уровней, их враги должны были действовать стремительно.
Солнце садилось, и скалы с кустарником уже отбрасывали длинные ломаные тени. Слабый свет придал удивительную теплоту красным, песочно-желтым и охряным цветам искалеченной местности. То была суровая земля, но под этим светом она приобрела ту нежную красоту, что поразила даже прагматичного Сота.
Но времени на размышления над ней не было. Глубокое синее вечернее небо внезапно снова заполнилось красными гравициклами и у полковника были еще секунды беспокойства, когда он инспектировал позиции перед второй волной чужацкой атаки. Больше всего его волновало расположение лазпушки, которая молчала. Он боялся, что команда погибла, но наконец, после ползания по кустам и пробирания между скал, он достиг их позиции и нашел людей в живых.
Приземистый капрал, покрытый потом и пылью, яростно копался в монтажной арматуре орудия. Его товарищ, с рукавами и мундиром, заляпанными маслом, рассматривал достанные детали.
«Слава Трону, нашел!» – закричал он, гордое лицо его было воплощением облегчения. Вздыхая и вытирая пот с лица, он преуспел только в замазывании его маслом: с горящими от возбуждения глазами, он представлял из себя скорее древнего варвара, нежели современного гвардейца. Оба гвардейца одновременно заметили Сота и одновременно же встали и отдали ему честь.
«Вольно!» – резко приказал Сот, махнув им, чтобы не дергались. «Что нашел, боец?».
«Гравий, сэр!» – ответил заляпанный маслом стрелок. «Мешал вертикальной шестеренке».
«Как гравий попал в механизм?» – многозначительным голосом произнес полковник.
«Не знаю, сэр. Должно быть, когда мы устанавливали орудие» – в голосе стрелка слышалось волнение. Сот был строгим офицером, а невозможность для лазпушки отследить гравитанк ставила под угрозу как их позиции, так и жизнь полковника.
Повисла тишина, перед тем как Сот спросил: «Халатность, стрелок?».
«Да, сэр!» – теперь говорил капрал. Он все еще стоял на коленях, но привлекал внимание. С застывшим взглядом, сильной выдающейся вперед челюстью, заварзанной в смазке и с темными волосами, отбеленными пылью, он представлял собой странное зрелище. Он быстро продолжил: «Должно быть я поспешил, устанавливая пушку, сэр».
Полковник недовольно вздохнул. Все не в порядке! «Тут трудные условия, капрал, но это делает внимание к деталям еще более важным. Часто мельчайшие шестеренки важнее всего. Аккуратность, внимание, методичность столь же необходимы для гвардейца Императора, как умение метко стрелять!».
Тень усмешки промелькнула на лице другого стрелка. Сот набросился на него: «Да, солдат?».
Человек немедленно застыл. «Простите, сэр! Просто подумал, что сейчас мы не слишком-то… аккуратны, сэр».
Сот похрустел пальцами. «Так и есть, солдат – но мы все еще можем обслуживать наши орудия, даже если форма страдает. Передислоцируйте пушку и покажите мне отдачу от своих тренировок!».
«Есть, сэр!» – хором ответили оба и Сот продолжил свой путь.
Когда полковник возвращался на командный пункт, налеты гравициклов снова ослабли и нарастающий гром лазружейного огня с гребня возвестил начало чужацкой атаки. Сот забрался повыше, чтобы попробовать найти тропу, по которой будет двигаться быстрее. Теперь, когда воздушные атаки переместились на другие участки кряжа, он мог не беспокоиться об укрытиях и бежать прямо. Идти было все еще тяжело и боль от раны заставила его вздрогнуть, когда он забирался на скалу. Однако, впереди был более ровный участок и он собирался пробежать его. Стоя на краю скалы, он машинально оправил форму, закрепив бронзовый нагрудник на груди. Ненужное привычное движение – спасшее полковнику жизнь. Когда он поправил бронзовую пластину, что-то врезалось в нее с резким свистом. Скорее рефлекс, а не удар отбросил Сота под укрытие скалы.
Снайпер! Он напряженно думал, инстинктивно меняя позицию, ползая и перебегая вниз по скалистому склону. Как чужацкий снайпер пробрался к ним в тыл?
Когда Сот пробрался к торчащему колючему кустарнику, дававшему возможность аккуратной разведки, он рассмотрел маленькую проплавленную дыру в нагруднике. Он не сомневался, что пробил дыру смертельный отравленный дротик. Когда началась атака, он хотел выкинуть нагрудник, но чувство меры и аккуратность остановили его. В конце концов, это была часть экипировки. Благословен будь Император за его дотошность!