Текст книги "Имперская гвардия: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Грэм Макнилл,Аарон Дембски-Боуден,Гэв Торп,Стив Лайонс,Уильям Кинг,Дэвид Эннендейл,Митчел Сканлон,Стив Паркер,Энди Хоар,Баррингтон Бейли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 247 страниц)

Крис Доус
Элизийские десантные полки

Уста Хаоса

Порывы непригодного для дыхания воздуха ревели в ушах Захарии, дребезжа тонированным визором высотного шлема и затуманивая зрение гвардейца. Прямо под ним, на двухкилометровой высоте, больше восьмидесяти элизийцев в плотном строю неслись к разинутой пасти Ризга-сити. Капитан четвертого взвода, выделявшийся среди бойцов красной каемкой продольной желтой полосы на шлеме, командовал десантированием из нижнего ряда, ловко и быстро жестикулируя руками в перчатках.

В громогласном реве невозможно было нормально пользоваться воксом, поэтому ветеран-сержант отключил связь в шлеме; теперь вместо болтовни и статических помех он слышал только собственное дыхание, натренированное и ритмичное. Несмотря на толстый термокомбинезон с подкладкой, руки элизийца мерзли от леденящего холода и «распластанной» позы, принятой сразу же после прыжка из десантного корабля. Она повышала устойчивость полета и снижала скорость падения, но за это приходилось расплачиваться въевшейся в кости усталостью, не оставлявшей бойца ещё долгое время после приземления. Сброс над зоной боевых действий представлял опасность сам по себе, а период восстановления после посадки являлся проблемой, которую немногие не-элизийцы способны были понять или принять во внимание.

К счастью, Захария знал, что может положиться на свою ветеранскую команду. Специалисты в различных вооружениях, они присматривали друг за другом – не забывая и о себе – с той секунды, как выпрыгнули из трюма высотного транспортника «Валькирия». Ветеран-сержант осторожно глянул влево, так, чтобы ненароком не вывихнуть шею, подставившись под безжалостный воздушный поток: подрывники Адуллам и Беор снижались элегантно, несмотря на пристегнутое к телу оружие и порывы ветра, яростно трепавшие темно-оливковые комбинезоны. Справа летели к земле Сояк, Коарто и здоровяк Мелнис, которые без видимых усилий сохраняли между собой идеальную дистанцию, словно бы не обращая внимания на предельную скорость полета.

Снова посмотрев вниз, ветеран-сержант увидел картину, полностью совпадавшую с той, что демонстрировалась в комнате для инструктажей «Уничтожения» несколько кратких часов тому назад. Огромная долина, напоминавшая по форме миску, вырастала перед элизийцем в резком утреннем свете; её высокие внешние стены покрывали борозды, наследие эпох вулканической активности, а внутри лежала столица планеты. Ризга была уродливой черной планетой, такой, что Хаос без труда признал бы её за свою. В гигантских тенях, отбрасываемых лучами медленно восходящего солнца, окружность кратера казались пастью, полной сломанных зубов.

Захария заметил размашистый жест капитана, и шестеро ветеранов-специалистов разом плотно прижали руки к туловищам и наклонились вперед. Смещение центра тяжести увеличило скорость падения, и команда сержанта понеслась сквозь ряды других элизийцев, причем по пути ветеран заметил нескольких новичков, пытавшихся удержаться в правильной позе. Когда – или же если – эти гвардейцы благополучно приземлятся, им влетит по полной программе, и Захария надеялся, что подстраховывать его отряд на сегодняшнем задании будет кто-то другой. Ещё не хватало ему присматривать за менее опытными бойцами.

Развернув плечи, шестеро специалистов отклонились от курса основной группы; к ним присоединились два стандартных пехотных отделения, и отряд из двадцати шести человек, приняв V-образный строй, со свистом понесся к западной части внешней стены. Там находился подходящий для посадки участок, недавно занятый первым и вторым взводами.

До верхнего края жерла потухшего вулкана, по правую руку от Захарии, оставалось несколько секунд полета. Ветеран-сержант уже видел голубое мерцание пустотных щитов, пляшущее по громадной окружности кратера. Где-то там, под ними, оставались бессчетные мирные жители Ризги, запертые в лабиринте невероятно тесных улиц и древних башен. После того, как местные СПО охватило безумие, город превратился в ловушку для его обитателей. Их защитники, узнав, что силы Хаоса прорываются через расположенный поблизости Арксов Проход, устрашились полного уничтожения планеты и подняли в собственных рядах жестокое восстание, забуксовавшее внутри могучих стен столицы.

Вулканическая природа этого мира давала ризгийцам доступ к почти бесконечной геотермальной энергии, питавшей оборонительные сети. Поэтому, как ни старались флотские, попытки усмирить мятежников орбитальными бомбардировками не увенчались успехом. Нынешняя патовая ситуация играла на руку отступникам, им оставалось только ждать прибытия хаоситов – после этого восставшие присоединились бы к вестникам зла и приняли бы тьму. К несчастью, в городе ещё оставались верные Императору люди – как военные, так и гражданские, – в которых при новом порядке не было никакой нужды, и повстанцы казнили их сотнями тысяч.

«Что ж, – подумал Захария, – отступники не рассчитывали, что на них бросят 158-й».

В поле зрения сержанта вырастали громадные, изогнутые стенки вулкана, покрытые оспинами крупных кратеров, едва заметных на почерневшей кристаллической породе. По изначальному плану, им следовало проникнуть в Ризга-сити через одно из крупных отверстий, оставшихся после бомбежек, но эту идею отвергли как слишком рискованную, даже для элизийских ВДВ.

Что-то в этих дырках не понравилось Захарии, и он жестом предупредил Адуллама и Беора, которые немедленно повторили его движение для остальных троих. Ветераны немедленно перешли в пике и отвернули от стены, доверившись инстинктам сержанта.

Пока вокруг Захарии неслись бойцы пехотных отделений, он внимательно, как истинный снайпер, следил за обстановкой, стреляя глазами в разные стороны, автоматически рассматривая и анализируя каждую замеченную деталь. Некоторые проломы оказались очень глубокими, и, судя по углам шахт, они были образованы не внешними взрывами. Больше похоже, что их пробурили изнутри…

Мир сержанта окрасился алым, его визор заволокло ярко-красной дымкой. Какую-то долю секунды элизиец не мог сообразить, что произошло, но затем, когда кусок плоти шлепнулся ему в бок, понял – рядом разорвалось в клочья человеческое тело.

Вытерев лицевой щиток тыльной стороной печатки, Захария не без труда разглядел противника сквозь кровавые мазки на стекле. Невероятно, но ризгийцы сумели втащить наверх «Гидру» и оборудовать импровизированную установку ПВО на входе в пещеру, посередине отвесной скалы. Счетверенные стволы сверкали, пробудившись к жизни, и посылали смертоносные трассы зенитных снарядов, пересекая небо гибельными дугами. Во имя Императора, про это в инструктаже ничего не было!

Некоторые из менее опытных гвардейцев, явно запаниковавшие после совершенно неожиданной и, уж точно, нежеланной атаки, забыли, чему их учили и начали сближаться между собой, образуя большую манящую цель. Экипаж повстанцев из трех человек, не теряя времени, развернул к ней стволы «Гидры»; заряжающий трудился не покладая рук, поддерживая темп опустошительного огня.

Снаряды разорвали одного из элизийцев, как мокрую бумажку, превратив солдата в кровавое облако и разбросав во все стороны крохотные мясные ошметки. Второй прожил достаточно долго, чтобы увидеть, как целиком исчезает нижняя часть его тела – к счастью, шок и мгновенная кровопотеря милосердно забрали жизнь бойца, не дав ему даже закричать.

Пусть команда Захарии находилась на безопасном расстоянии, сержант рассчитал, что остальной четвертый взвод окажется в зоне досягаемости установки, даже если солдаты обнаружат угрозу заранее. Нужно было что-то делать, причем немедленно. Включив рулевые двигатели на подвесной системе гравишюта, ветеран остановил свободное падение. Все тело содрогнулось от неприятного, тошнотворного толчка, стропы впились в подмышки, но в глубине сознания уже защелкал хрон, ведя обратный отсчет до момента, когда ризгийцы наведутся на десантника. Судя по тому, что видел элизиец, он сможет провисеть неподвижно от пятнадцати до двадцати секунд.

Ещё несколько тел распустились ярко-алыми цветками рядом с зависшим сержантом. Его охватило знакомое ощущение – необъяснимое спокойствие, за годы действительной службы выпестованное и доведенное до совершенства благодаря могучей воле и решимости. Адреналин и эндорфины хлынули в организм гвардейца, но он сдержал прилив эмоций, используя обострившиеся чувства для того, чтобы с полной ясностью сосредоточиться на цели. Теперь для элизийца не существовало ничего, кроме троих мятежников, их оружия и его самого; Захария четко осознавал неторопливое приближение потоков смертоносного огня и то, что могут сотворить с ним зенитные снаряды, но это просто не имело значения.

В мозгу снайпера проносились многочисленные расчеты: углы возможного отражения луча, поправки на собственную нестабильную позицию, расстояние и возвышение над выдолбленным отверстием в склоне вулкана. Пальцы в толстой перчатке отстегнули лазган, и, не обращая внимания на дополнительные искажения, вносимые перемазанным в крови визором, сержант поднес к глазу телескопический прицел. Изучая чуть расплывчатое, но детальное изображение бешено работающей троицы, он снизил усиление освещенности до минимума – утренний свет постепенно становился все ярче.

Гибельный град, терзавший разреженный воздух полосками смертельных угроз, должен был накрыть элизийца всего через несколько секунд. Как и многие другие ветераны, Захария модифицировал оружие так, чтобы оно соответствовало его стилю ведения боя. В данном случае, сержант полностью удалил предохранительную скобу; несколько опрометчивый поступок для менее опытного солдата, но не для человека, тридцать шесть лет прослужившего Элизии и Императору.

Левый двигатель на подвеске зачихал, и, перед тем, как всё пришло в норму, снайпер чуть спикировал вниз по диагонали. Захарии снова пришлось наводиться на троих повстанцев, но он уже рассчитал выстрел.

Задержи дыхание. Жди. Выдохни. Нажми.

Первым умер мятежник, которого сержант посчитал командиром установки. Разряд, вонзившийся ему в верхнюю часть груди, аккуратно пробил грязно-коричневый панцирь и вышел из спины, выбросив кровь и осколки костей во тьму пещеры. Смертельно раненый солдат с потрясенным видом посмотрел на дымящуюся дыру в груди, а затем на заряжающего, который с разинутым ртом стоял над установкой, явно пытаясь сообразить, что произошло.

Как только командир мешком повалился наземь, нижняя челюсть зазевавшегося повстанца исчезла в багровом всполохе. Испуганно хватаясь руками за булькающее месиво, заряжающий кое-как вскочил на ноги и в абсолютной панике бросился бежать вглубь пещеры. Этот мятежник больше не представлял угрозы.

Третий ризгиец оказался типом покрепче – очевидно, тоже в каком-то роде ветераном, – и, сжав зубы, потянулся к рукоятям управления «Гидры». Захария воспользовался предоставленным шансом и пустил мятежнику разряд точно между глаз, прямо под небольшой козырек его плотно сидящей каски из потускневшей бронзы. Лазерный луч мгновенно пробил и поджарил мозг солдата; повалившись наземь, тот упал на казенник счетверенных орудий. Из разинутого рта мертвеца потекла кровь, и алые капли зашипели на раскаленном металле.

Сержант без промедления пристегнул лазган обратно на грудь, в быстросъемное крепление разгрузки, и вырубил питание тормозных двигателей. Камнем рухнув вниз, Захария перевернулся головой к земле и плотно прижал руки к бокам, тем самым увеличив скорость падения до головокружительной и заметно удалившись от оставшегося сверху-сзади четвертого взвода. Элизийский ветеран до последнего не прерывал свободного падения, и лишь в момент, когда промедление становилось опасным, ударил по руне активации гравишюта. В желудке отдалась знакомая, тошнотворная встряска погашенной скорости. Глядя вниз между ступней, сержант направил полет к невероятно маленькому участку зоны высадки, отгороженному для его команды на черном, крошащемся грунте.

Грузно приземлившись, Захария неловко пробежал вперед по инерции, но избежал ошибки, достойной новобранца, и не врезался ни в одну из многочисленных временных построек, окружавших территорию вместе со штабелями потрепанных сбрасываемых контейнеров продолговатой формы. Вокруг сновали дюжины элизийцев, которые перетаскивали боеприпасы и снаряжение к огромной дымящейся бреши в основании вулканического склона, нависшего над зоной высадки. Стоял оглушительный шум: под армейскими ботинками скрипел зернистый черный песок; из наскоро разбитых палаток и модульных строений раздавались приказы и окрики; тяжелые орудия выпускали вверх очереди, ведя огонь по немногим укреплениям ризгийцев, оставшимся на склоне в зоне досягаемости.

Стянув шлем, сержант вдохнул воздух, согревающийся в лучах утреннего солнца, и, невзирая на вонь тухлых яиц, поднявшуюся в результате последних взрывных работ, с радостью избавился от тяжести десантного комплекта. Поначалу элизийские саперы быстро пробивались через слои слежавшегося пепла у основания склона, но затем началась последовательность намного более прочных каменистых страт, и продвижение в кратер замедлилось. Захария надеялся, что надолго они здесь не застрянут.

Сняв правую перчатку, ветеран начал понемногу разминать ноющие конечности, пощелкал костяшками и провел затекшей рукой по коротким черным волосам. Пальцами, все ещё онемевшими от холода, он наткнулся на липкий мокрый кусочек, приставший щеке. Поглядев вниз, сержант обнаружил, что на перепачканной ладони поблескивают чужая кровь и плоть. Вытерев месиво об униформу, Захария со вздохом отчистил верхушку шлема, и на свет вновь явился сержантский знак различия – белая продольная полоса.

– Вот такая у нас разведка, серж. Чуть-чуть всех не размазало, – Адуллам не привык держать язык за зубами, из-за чего не раз оказывался в ситуациях, когда просто физически не мог сдержать данное слово.

Грубоватое, покрытое шрамами лицо старейшего друга и товарища Захарии всё ещё оставалось бледным после высадки, но на полное восстановление времени не имелось. Поэтому Адуллам и уступавший ему в росте, но непропорционально широкий Беор уже стояли прямо за границей зоны высадки, согнувшись над дюжиной подрывных зарядов восского образца. Элизийцы проверяли плоские металлические диски на возможный урон, полученный при посадке – так быстро, что могло показаться, будто они работают недостаточно тщательно.

«Только не эти двое, – подумал Захария, который стоял перед своим отделением, на ощупь проверяя целостность снайперской винтовки. – Когда они решают взорвать кого-нибудь или что-нибудь, то всегда добиваются успеха».

– Ты же знаешь этих флотских, Адуллам. Выглянули в иллюминатор – вот тебе и прогноз!

Грубо рассмеявшись собственной шутке, Мелнис могучей рукой поднял огромный плазмаган типа II за сошку, укрепленную под передней частью ствола, и заглянул прямо в дульный срез. Закопченный ствол осветило солнце, восходящее за спиной элизийца.

– Долбись ты Троном, Мелнис, из-за тебя нам чуть головы не оторвало! – рявкнул Сояк на здоровяка, оторвавшись от прикручивания к гранатомету восского образца удлинителя, сделанного по спецзаказу. Коарто тоже прервал сборку аналогичной установки типа V, части которой лежали у бойца на коленях.

– Ой, малыши, простите, что помешал вам развлекаться! Я ж знаю, как вы любите свои маленькие игрушечки.

Сояк посмотрел на своего лучшего друга, и они с Коарто разом покачали головами, а затем вернулись к улучшению точности повидавших виды гранатометов. На издевку они не поддались – только не сегодня.

– Не расстраивай лучших парней четвертого, Мелнис. Лучше вспомни, как они спасли твою здоровенную толстую шею на Кармелии.

Плазмометчик фыркнул в сторону ухмыляющегося Беора, а Коарто и Сояк улыбнулись здоровяку, по-прежнему накрытые его внушительной тенью. Захария вздохнул – он уже сто раз всё это слышал, – но и порадовался, что перед битвой вся команда в хорошем расположении духа.

Сержант подметил, что гранатометчики обновили татуировки на бритых затылках. У каждого из друзей была наколота половина аквилы 158-го, стилизованного имперского орла, пикирующего на добычу. В одной лапе он держал череп орка, в другой – голову человека с повязкой на глазу. Фишка Коарто и Сояка заключалась в том, чтобы соприкоснуться головами перед тем, как устроить короткую, жестокую и – для них – очень веселую кулачную драку с любым глупцом, решившимся устроить с друзьями перепалку или оскорбить их.

– Хотел бы я как-нибудь пригласить флотских на высадку, серж. Посмотреть, как им понравятся шикарные сюрпризы, которые вечно достаются нам.

Беор уже поднялся, и, тяжело дыша, укладывал в рюкзак полдюжины взрывных устройств, держа их за короткие толстые рукояти. Сложенный, как элизийский долинный буйвол, с шеей и головой практически одинаковой толщины, гвардеец заслужил среди близких друзей прозвище «Бульдозер», не сильно преувеличивающее его способности. Несмотря на внешнюю неуклюжесть бойца, товарищи знали, что Беора опасно недооценивать: подобное телосложение делало элизийца ещё смертоноснее.

Захария ничего не ответил гвардейцу, отвлекшись на внезапную шумиху у входа в один из расположенных поблизости туннелей. Несколько элизийских саперов выбежали из рукотворной пещеры, и вскоре земля содрогнулась, а из отверстия выплыло большое черное облако вонючего дыма. На мгновение в лагере воцарилось тревожное молчание, нарушенное ревом бойцов третьего взвода, которые устремились в брешь. Прошло несколько секунд, и в зловонном воздухе раздались характерные звуки ближнего боя.

– Так, парни, мы пробили внутреннюю стену Ризга-сити! Приказы вы знаете: за 158-й и за Императора!

Уже через несколько секунд после приземления капитан четвертого взвода начал отдавать команды бойцам; ветераны из его личной охраны сбрасывали гравишюты и готовили оружие к бою, проталкиваясь через толпящихся солдат. Отделение Захарии следовали за гвардейцами, пережившими атаку «Гидры» – эта группа должна была поддерживать их на задании. Сержант надел шлем, застегнулся и, перед тем, как надеть перчатку, глотнул воды в надежде, что она смоет мерзкий привкус Ризги. Не помогло.

Рой солдат в темно-зеленом камуфляже сбился плотнее, добравшись до зева туннеля, и нахмурившийся Адуллам обернулся к Захарии. Медленно выползающее из-за горизонта солнце ярко озарило побитое жизнью лицо подрывника, на котором можно было рассмотреть больше морщинок, чем когда-либо. Внутри скверно освещенного прохода уже становилось жарко: пусть саперы блистательно и быстро справились с задачей, туннель оказался слишком узким и низким, чтобы элизийцы могли развернуть полномасштабное наступление. Атака через подобное «бутылочное горлышко» значила только одно – большие потери на входе в зону поражения. Это будет паршиво само по себе, к тому же гвардейцам придется переступать через трупы товарищей. Возможно, новички просто не выдержат такого, да и ветеранам придется несладко; к подобному никогда не привыкнуть.

– Отделение, оружие к бою. Прогулка будет не из приятных.

Каждый из элизийцев стремился поскорее добраться до врага, и плотная толпа людей с оружием и в бронежилетах продвигалась вперед. Вдали виднелся кружок бледного света, в котором суетливо плясали размытые, неясные тени. Туннель содрогнулся от трех громких взрывов, и Захарии оставалось только удерживать равновесие на гладких, влажных камнях. После заключительного хлопка заметно усилился огонь из стрелкового оружия, от стен отражались вопли и крики, но слышалось и ещё кое-что – призрачный, отфильтрованный голос, который то уплывал за грань слышимости, то появлялся вновь.

– Я – голос Ризги. Я – уста Хаоса. Не сражайтесь с нами. Присоединяйтесь к нам. Вместе мы сможем принять тьму…

Голос действовал Захарии на нервы, и сержант потряс головой, чтобы очистить мысли, а затем скривил губы. Присоединиться к ним? А что, изменники из СПО предлагали какой-то выбор сотням тысяч мирных жителей планеты? Отступая к убежищу за стенами Ризга-сити, повстанцы оставляли за собой целые города мертвецов. Элизийский ветеран и раньше видел на инструктажах немало возмутительных вещей, но вид невинных людей, которых лишили даже могилы или погребального костра, оставили гнить в едком, вонючем воздухе этого гнусного мира, наполнил Захарию глубокой, но всё ещё – как считал он сам – контролируемой яростью.

– Как действуем, серж? – шедший впереди Мелнис едва мог нормально держать плазмаган, так плотно столпились вокруг бойцы четвертого взвода. В тоне ветерана звучала раздраженная нотка, признак проблемы, с которой он постоянно боролся. Захария знал, что в другой ситуации Мелнис запрыгнул бы в самую большую, самую разрушительную боевую машину и принялся расстреливать, таранить и давить врагов на поле битвы. Здесь же, в очень тесном пространстве, гвардеец страдал от клаустрофобии и чувствовал себя уязвимым. Говорить с ним сейчас нужно было коротко и прямо.

– Две тройки. Сояк, Коарто, зарядиться и встать по бокам от Мелниса. На выходе смотреть под ноги, там повсюду будут тела. Стрелять во всё, что движется. Адуллам и Беор со мной; ждем, пока впереди идущие не уйдут в стороны, потом выдвигаемся.

Повернувшись к бойцам отделений поддержки, сержант приказал им ждать дальнейших инструкций после выхода из туннеля. Не было смысла направлять солдат вперед, на бессмысленную смерть, к тому же отряду Захарии потребуется как можно больше людей, когда они доберутся до цели.

Командир слышал, как пятеро его людей перемещаются на указанные позиции. Все были готовы.

Из устья прохода вырвался оглушительный вихрь огня, проредивший толпу; отделение Захарии заняло возникший просвет, и ветераны впервые увидели Ризга-сити своими глазами. Большую часть города накрывала глубокая утренняя тень, отбрасываемая высокими стенками кратера потухшего вулкана. Быстро пробить туннель можно было только в определенном месте, с нужными характеристиками грунта, так что элизийцы оказались не в самой удачной позиции с точки зрения тактики. Перед ними оказался ряд обвалившихся зданий из черного и серого камня, в тридцати метрах от внешней окружной стены.

На парапетах и крышах некоторых построек были оборудованы установки тяжелых вооружений, но большая часть из них уже догорала после перестрелки с третьим взводом. Сейчас его бойцы разбирались с наскоро возведенными баррикадами, расположенными слева и справа от элизийцев. По гвардейцам всё ещё вели огонь сверху-сзади, с позиций на гигантских, бороздчатых внутренних склонах вулкана, но непрерывный изгиб кратера вокруг города и сами здания обеспечивали некоторое укрытие. Впрочем, как только верхние этажи нескольких строений рухнут, солдаты 158-го окажутся на виду со всех сторон.

Что-то взорвалось на скале справа от отделения, и черная пемза осыпала мертвых элизийцев у них под ногами. Нацелив гранатомет, Коарто выстрелил в окно второго этажа здания по левой стороне; угроза исчезла в лавине кирпичей и осколков стекла, а в стене возникла огромная дыра. Убедившись, что ответный огонь умолк, Захария хлопнул передовую тройку по спинам. Ветераны перебежали дорогу, уклоняясь от редких, случайных выстрелов, и оказались в относительной безопасности за грубыми каменными стенами домов.

Глядя в прицел, сержант быстро осмотрел сектор в 180о, и решил, что всё более-менее чисто. Пригибаясь, он провел Адуллама и Беора через усыпанную обломками мощеную улицу, после чего перевел дыхание и жестом подозвал десятерых уцелевших гвардейцев из отделений поддержки, которые поспешно присоединились к ветеранам.

– Так, команда «Альфа»… – слова Захарии заглушил пронзительный визг помех, донесшийся откуда-то сверху, а затем вернулся голос.

– Отступитесь, пропащие создания! Все вы сгинете в руках Хаоса. Сдавайтесь, пока не поздно!

Бросив взгляд на Сояка, сержант кивком указал вперед. С ухмылкой подняв гранатомет, боец шагнул в сторону и вышел на дорогу, не страшась возможного обстрела. Быстро осмотрев крыши, элизиец заметил здоровенный вокс-усилитель и выпустил по цели одиночный заряд.

В тот же миг, как Сояк вернулся в укрытие, стену тряхнуло, а на улицу перед бойцами посыпались обломки. Голоса никто больше не слышал.

– Вот что бывает, когда вякаешь без разрешения! – заметил Коарто.

Остальные немного посмеялись шутке, но на веселье не было времени, и Захария продолжил инструктаж.

– Как я сказал, команда «Альфа» ударит по своей цели через пятнадцать минут. У нас осталось десять, чтобы добраться до нашей – хоть это и не самый большой мост, но его плотно охраняют, и ризгийцы вскоре поймут, что мы собираемся сделать. Идем через улицы, как и запланировано, но не высовываемся и держимся поближе к стенам. Эта сторона разлома по-прежнему кишит врагами.

Кивнув, пятеро гвардейцев колонной направились к узкому проходу между разрушенными зданиями. Тем временем из устья туннеля появились бойцы первого и второго взводов, уважительно старавшиеся не наступать на мертвых товарищей. Оказавшись снаружи, элизийцы немедленно присоединялись к яростным рукопашным схваткам на пылающих заграждениях по левой и правой стороне.

Захария видел, что 158-й, несмотря на потери, продвигается вперед по обоим флангам. Если все пойдет в соответствии с планом, они отрежут повстанцев в этом районе города и возьмут его под контроль в течение получаса. Требовалось только разрушить два из трех мостов, соединявших неравные части Ризга-сити, разделенного широким ущельем, которое уходило в глубины зева потухшего вулкана. После того, как у мятежников останется единственный путь для переброски подкреплений, имперцы возьмут под контроль и, в конце концов, захватят противоположную сторону столицы. Только один из трех мостов окружала плотная застройка, способная замедлить передвижение крупных соединений у обоих концов, так что выбор оказался очевидным.

За первой группой гвардейцев последовал здоровяк Мелнис; протискиваясь через проход, который вел в соседний переулок, окруженный шестиэтажными зданиями, ветеран вновь проклинал тесноту, но его более чем успокаивала мощная пушка в руках. За плазмометчиком последовали Коарто и Адуллам, а потом – Беор, который тоже не без труда влез в просвет.

Пока они тащились на ту сторону, Захария осматривал в прицел высокие козырьки на домах, но из-за скверного освещения мало что мог разглядеть в деталях. Он слышал, как Сояк обращается к гвардейцам, ждущим своей очереди; гранатометчик призывал их сохранять бдительность и быть готовыми к появлению неприятеля.

«Однажды, – подумал командир, – он станет хорошим сержантом».

Если бы какой-нибудь изменник сейчас обнаружил отряд, то бойцы, зажатые между зданий, оказались бы для него легкой добычей. Впрочем, счастье было на стороне элизийцев, и они выбрались из тесного перехода во внутренний двор.

На этом их везение закончилось.

Противник начал стрелять со всех четырех сторон, и передовая группа попала под перекрестный огонь. Двое гвардейцев упали, не успев даже поднять лазганы, третий и четвертый выпустили несколько разрядов наугад и тоже рухнули наземь. Товарищи разделили бы их судьбу, если бы не смертоносная меткость Мелниса: ведя плазмаганом по дуге, он испепелил три огневые точки повстанцев, а Коарто достойно поддержал его разрушительным вихрем гранат. Сояк, понимавший друга без слов, кинул ему пару запасных зарядов, которые тот немедленно вставил в барабан.

Вокруг постепенно светлело, но то, что открылось элизийцам, стоило бы навсегда оставить во тьме. Они стояли на площади, которая, судя по грудам тел со связанными за спиной руками, использовалась для массовых казней. Изломанные трупы лежали у пьедестала расколотой статуи; Мелнис мгновенно узнал обезображенное резное лицо.

– Де Хаан, – пробурчал он грозным тоном.

Сояк почтительно поднял оббитую голову памятника инквизитору-мученику. Гвардеец заметил, что остальные части статуи намеренно разложены среди трупов в отвратительной имитации жуткой гибели самого де Хаана от рук почитателей Хаоса. Адуллам с отвращением сплюнул на присыпанную пеплом землю, Беор прошептал молитву. Всё это время Захария внимательно следил за подчиненными – подобное зрелище было тяжелым даже для ветеранов, а юные, менее опытные бойцы могли забыть обо всем на свете. Это погубило бы и их самих, и весь отряд.

– Элизийцы, становись.

Сержант не повышал голос, да этого и не требовалось. Уцелевшие шестеро молодых солдат встали по стойке «смирно», их внимание резко перешло на хмурое лицо командира и холодный взгляд его темно-зеленых глаз.

– Видите, да? Это и есть Хаос. Вам рассказывали о нем на инструктажах, но теперь вы ощутили его. Так враги поступают со своими людьми – подумайте, что они могут сотворить с вами.

Один из гвардейцев нервно сглотнул, другой, стиснув зубы, помотал головой. Урок они усвоили.

– Так, я больше никого не хочу сегодня терять. Ущелье в трех улицах отсюда, и мятежники ждут нас, поэтому будьте готовы драться за ваши жизни.

Захария взглянул на разбитый, изуродованный памятник, обломки которого лежали в угрюмых тенях.

– И за вашего Императора.

Адуллам одарил молодых бойцов пугающей улыбкой, а Мелнис хлопнул одного из них по спине с такой силой, что едва не сбил парня с ног. Убедившись, что весь отряд как следует мотивирован, сержант кивнул в направлении широкого проспекта, окруженного высокими, мрачными и обветшалыми зданиями. Повинуясь приказу, элизийцы двинулись по тротуару; многоэтажные постройки скрывали их от огневых точек на внутренней стороне стенок кратера, но благодарить за это следовало скорее удачу, а не план операции.

По возобновившемуся завыванию динамиков, изрыгающих разъяренную пропаганду ризгийцев, Захария понял, что группа приближается к цели. Подняв кулак, он остановил небольшую колонну, после чего вытащил инфопланшет с картой, которую загрузил во время инструктажа на «Уничтожении». Рассчитав, где проспект пересечет главную дорогу, идущую вдоль провала, сержант мгновенно понял, что отряд окажется прямо на линии огня с моста. Параллельно их нынешнему маршруту шла более узкая улочка, на которую можно было пройти закоулком чуть впереди. К сожалению, она привела бы элизийцев почти туда же, да к тому же на выходе гвардейцы оказались бы в «бутылочном горлышке», как на выходе из давешнего туннеля.

Неожиданно у Захарии стало на один вариант меньше – посередине пустующей улицы прогремел взрыв, во все стороны полетели кирпичи и камни, а элизийцев толкнула ударная волна. Отвернувшись, гвардейцы прижались к стене; их осыпало мелкими обломками, а земля содрогнулась от новых разрывов.