Текст книги "Имперская гвардия: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Грэм Макнилл,Аарон Дембски-Боуден,Гэв Торп,Стив Лайонс,Уильям Кинг,Дэвид Эннендейл,Митчел Сканлон,Стив Паркер,Энди Хоар,Баррингтон Бейли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 109 (всего у книги 247 страниц)

– Кхек вашу мать, бежать! – заорал он.

Себастев вложил все силы в бег. Мышцы начали гореть, а холодных воздух обжигал легкие.

Вокруг него бушевал ураган из пуль, выплевываемых стабберами, но ни одна не попала в него. Не было боли, не было удара от попадания пули. Вдруг слева от Себастева раздался крик. Он не мог обернуться. Секундная задержка грозила смертью.

– Не останавливаться! – задыхаясь крикнул он. Боковым зрением он увидел несколько солдат, опередивших его в этой гонке.

Потоки свинца продолжали изливаться из стабберов. Пули вздымали снег и ударяли в каменную брусчатку под ним. Некоторые пули попали в живую плоть. Раздался крик справа от Себастева. Кто-то позади него крикнул: «Нет!».

Пять метров! Четрые… Три…

Себастев ушел из поля обстрела стабберов, двигаясь с такой скоростью, что не смог вовремя остановиться. Когда один из повстанцев собирался выстрелить в него, Себастев упал на правый бок и заскользил по земле. Яркий луч прожег воздух над ним в нескольких сантиметра. Себастев оглянулся как раз в тот момент, когда Аронов вогнал нож в стрелявшего. Когда огромный разведчик поднял солдата в воздух он все еще кричал. Затем он рывком выдернул из него нож, крик тут же прекратился.

Треск лазгана обозначил смерть второго охранника. Себастев поднялся на ноги и отряхнул снег с шинели. Он взглянул назад на улицу, которую они только что пересекли. Два тела лежали на снегу, заливая его кровью. Один из людей все еще двигался, стонал, слабо звал на помощь. Это был Блемски, молодой солдат из четвертого взвода.

Рядовой Родоев, тоже из четвертого, проследил за взглядом Себастева и увидел своего раненого товарища. Он бросил лазган и рванул к своему другу, но огромная рука Аронова ухватила его за рукав.

– Не глупи, солдат. – прошептал он ему.

– Аронов прав, – сказал Себастев. – Пулеметы разорвут тебя через секунду, как ты добежишь туда. Блемски не хотел бы этого и я не могу потерять еще одного солдата. Подумай над этим.

– Но он же еще жив, сэр. – сказал Родоев сквозь сжатые зубы.

Наверное, Блемски услышал эти слова, он поднялся на колени, борясь с агонией от ужасных ран. Стабберам хватило секнды. Они выплюнули еще одну порцию пуль. Тело Блемски тряхнуло, когда его разорвало несколькими попаданиями. Потом он упал вперед и не двигался.

Родоев задыхался. Его лицо покраснело, а глаза расширились.

– Где они? Я убью их! Я их всех убью!

Себастев схватил его за воротник и потянул вниз, так что они стояли почти нос к носу.

– Соберись, первенец. Не поддавайся эмоциям. Если не справишься, то ты не чертов…

Себастев прервался на полуслове. Он слышал приказы, звучавшие с другой стороны передающей станции. Остатки охраны возвращаются.

– Спрячьтесь за углами. – прошипел он, отпуская Родоева. Солдаты бросились к разным углам здания, некоторые последовали за Себастевым на северо-восточный угол, а кто-то с Ароновым на юго-восточный.

Когда появились защитники, воятроянцы дали им время, чтобы понят, что тут произошло. Когда повстанцы прошли уже полпути и у них не было поблизости хорошего укрытия, Себастев отдал команду открыть огонь.

Из стволов вырвались яркие лучи, они прожигали дыры в тонких стеганых шинелях повстанцев и глубоко врезались в их тела. Воздух заполнили крики. Люди падали на снег, некоторые метались на земле от боли ранений, которые не убили их сразу.

– Вперед, избавим их от страданий. – приказал Себастев. Он посмотрел на Родоева. – Помни, что ты первенец, а не палач. Здесь ты посланник Императора. Раненые повстанцы должны отбыть на тот свет быстро. Не надо с ними играть. Первенцы сражаются с честью.

Когда солдаты отправились выполнять его приказ, Себастев подошел к воротам передающей станции. Они были крепко заперты изнутри. К нему подошел Аронов.

– Они мертвы? – спросил Себастев.

– Так точно, сэр.

– Двери закрыты. Остались мелта заряды?

– У меня не осталось, – ответил Аронов, – но думаю есть в Родоева и Вамкина, сэр.

– Родоев… он в порядке?

– Они были хорошими друзьями, сэр. Он взял Блемски под крыло, когда парня приписали к четвертому взводу. Они оба были из улья Словеха.

Себастев подумал Дубрине и Иззиусе. Он вспомнил, как смотрел на лежащего на носилках, умирающего, Дубрина. Он вспомнил, как тело Иззиуса было разорвано осколками орочей гранаты.

– Понятно, – сказал он Аронову, – но время для поминания наступает после битвы. Это слова самого Белого Кабана.

Аронов кивнул. Остальные тоже подошли к воротам. В их глазах был виден огонь, взгляд полной сосредоточенности. Именно это и нужно было от них Себастеву.

– Установите на дверь мелта заряды. – сказал он. – Когда окажемся внутри, разобьёмся на пары, будем зачищать каждый уровень. Стрелки все еще внутри. Они за все заплатят, клянусь Троном. Но там могут быть и другие, офицеры связи и так далее. Они знают, что мы идем, так что никаких ошибок. Глаза держите открытыми. Прикрывайте друг друга. Все ясно?

– Ясно, сэр. – ответили солдаты.

– Как хороший развод, сэр. – сказал Аронов.

Глава IX

День 687

Налич

Восточный берег

11:21

– 20 °C

Кабанов стоял на площади Рейвемот. Ему открывалось ужасное зрелище. Останки отличных солдат из шестьдесят восьмого и семьсот первого были свалены в кучи, словно стволы срубленных деревьев. Повстанцы сняли с них все ценное и просто свалили в кучи. Сейчас тела смерзлись, стали холодными и твердыми, как лёд. Глядя на это его сердце наполнилось гневом и скорбью. Он приказал сержанту Брешеку организовать поиски и найти тела комиссара-капитана Вона и майора Галипова. Он был уверен, что они лежат где-то здесь, но поверить в смерть этих непреклонных людей. В центре площади располагались обломки статуи Императора. Кто бы сейчас об этом догадался? Статуя была обезглавлена, конечности отломаны, а тело обмотано колючей проволокой и исписано красной краской. Может быть это напутствие заблудшему народу, возжелавшему независимости, которая принесла в этот мир войну. Какой-то из этих проклятых идиотов повстанцев написал той же красной краской на постаменте статуи: АНД – нет Императору, нет рабству.

Иногда звучали отдельные звуки выстрелов лазганов, когда солдаты пятой роты сталкивались с разрозненными группами повстанцев, укрывшимися в зданиях. Но основная часть битвы уже была завершена. Восточная часть Налича была в руках первенцев, пока что. Но Кабанов ничего не мог поделать с западной частью города.

Неважно чего мы достигли сегодня, подумал он, АНД захватила Южный Варанес, орки господствуют на северо-востоке, а у пятой роты не так много надежды вернуться к своим. Святая Терра, неужели лорд-маршал и командующий сектором совсем забросили двенадцатую армию? Может генерал Властан и не справился с командованием в этой кампании, но вряд ли вся вина лежит на нем. По-своему он, наверное, в таком же смятении, как и мы.

Отряды востроянцев продвигались через город, сгоняя напуганных мирных жителей во временные лагеря. Их лишат свободы пока не будет принято решение, что с ними делать. Многие погибли при захвате города, но теперь резня должна прекратиться раз город хорошо охраняется. Выжившим просто некуда было идти. Налич может и является местом битвы, но он так же и единственное укрытие на многие километры вокруг. Ближайшим городом был Коррис, до те пор, пока саперы пятой роты не сравняли его с землей.

Кабанов гадал, какие потери орки понесли при взрыве энергостанции. Сколько осталось в живых? Погнались ли они за ротой?

С теми потерями, что мы понесли сегодня нам не удержать город даже в течение часа, думал он. Подсчеты еще не закончены, но я видел достаточно смертей и цифры будут не радостными. Мы победили и полк выжил, но только пока. Если нас осталось хотя бы больше сотни я буду крайне удивлен.

Шел небольшой снег. Маленькие снежинки ложились на шапку и воротник Кабанова, на белом цвете пышного меха они становились почти невидимыми. Вокруг него стояли офицеры и ожидали приказов, а солдаты из взвода Брешека методично обыскивали трупы. Кабанов не завидовал их мрачной работе.

В его ухе щелкнул вокс.

– Это капитан Себастев. Передающая станция захвачена. Повторяю, мы захватили передающую станцию.

Кабанов поднес палец к воксу-затычке в его ухе и нажал на кнопку передачи.

– Говорит полковник Кабанов. Слышим вас. Идем к вам.

– Хорошо, сэр, – ответил Себастев. – Будем ожидать вашего прибытия. Конец связи.

Кабанов повернулся к остальным.

– Господа, давайте не будем заставлять капитана ждать нас.

Сжимая болтерный пистолет в руке Себастев стоял под гудящими лампами в подвале передающей станции. Ствол оружия были направлен на человека в черной форме, офицера повстанцев. Он сидел на полу, прижавшись спиной к холодной каменной стене.

Слева от Себастева шипел и потрескивал блок управления системой защиты. Из него шел едкий синий дым. Командование обороной станции происходило из этой комнаты. Их всех убили, в живых остался только один человек. Себастев не намеревался оставлять его на этом свете слишком долго, но он не казнит его пока не получит разрешение полковника. Сначала его допросят.

Рядовой Аронов стоял позади Себастева и тоже рассматривал убийцу востроянских первенцев. Остальные солдаты были расставлены по периметру здания на оборонительных позициях. Но Себастев знал, что сражение на этой стороне реки пости закончено.

Пришлось применить физическую силу, когда Родоев ворвался в комнату с ножом и кричал, что освежует пленных заживо. Сейчас он стоял у южного входа. Себастев разрывался между нехваткой солдат в пятой роте и необходимостью приструнить Родоева. Он подавал плохой пример другим солдатам и не мог уйти безнаказанным. Себастев решил, что поговорит на этот счет с Карифом, когда будет время. Сейчас есть вещи поважнее.

Тело рядового Вамкина лежало в углу подвала, еще дин человек потерян при попытке захвата этого места. Когда Вамкин вошел в комнату на него неожиданно напал офицер повстанцев, он единожды ударил первенца ножом с безумной заточкой в живот. Клинок был покрыт смертельным нейротоксином. Легкие Вамкина отключились почти мгновенно. Он умер от удушения задолго до того, как истек кровью.

Рядовой Петрович, разведчик из второго взвода, он шел сразу позади Вамкина. Несколько лет назад Петрович потерял в сражении ухо, в роте он прослыл расчётливым, обладающим холодным умом солдатом. Он выстрелил офицеру в бедро, тот упал на пол и теперь его ожидал только гнев полковника.

Повстанец же со своей стороны казался странно равнодушным. Он укачивал свою раненую ногу, иногда поднимал глаза, встречаясь со взглядом Себастева. Что-то в этом взгляде сильно беспокоило капитана, но он не мог определить, что именно. Рядом с этим человеком Себастев чувствовал себя очень некомфортно. Ему хотелось, чтобы полковник добрался сюда, как можно быстрее.

Пленный был одет почти как Имперский комиссар. Он носил длинную черную шинель с золотой накидкой и пуговицами. Он был гладко выбрит. Самое явное отличие – это его головной убор. В то время, как комиссары всего Империума гордо носили заостренную черную фуражку своего отдела, офицеры повстанцев носили высокие, остроконечные шапки, откинутые назад, похожие на спинные плавники каких-то морских млекопитающих или акул.

Себастев гадал, как отреагирует Кариф, увидев этого человека? Я много о них слышал, но захватить, так называемого офицера-патриота Специальной Патриотической Службы Даникка, получилось впервые. Обычно они глотали капсулы с ядом, предпочитая смерть плену. Почему же этот так не поступил?

Служивших в Специальной Патриотической Службе мужчин и женщин ненавидели и боялись. Агенты СПС зачищали население планеты от сочувствующих Империи, а контролировали безоговорочную преданность лорду-генералу Ванандрасе в АНД. Они заслужили репутацию палачей и шантажистов.

Они не только выглядят, как комиссары, подумал Себастев, они во многом выполняют те же функции.

Тем не менее зоны их полномочий немного отличались. Даниккийские офицеры-патриоты имели власть как над военными, так и над гражданскими. Согласно докладам Имперской разведки, история их организации насчитывала всего около нескольких десятков лет и была насыщена кровью и жестокостью.

Из коридора послышались звуки сапогов, ступающих по феррокритовому полу.

– Присмотрите за ним, Аронов, – сказал Себастев. Аронов поднял лазган. Себастев убрал в кобуру пистолет, повернулся и отсалютовал пошедшему в комнату полковнику Кабанову. За ним в комнату вошли Курицын, Маро, Политнов и комиссар Кариф.

– Отличная работа, капитан, – сказал Кабанов. – У меня не было никаких сомнений, что вы справитесь. А теперь скажите, что тут у нас?

– Я бы с удовольствием представил вам его, сэр, – ответил Себастев. – Но этоот ублюдок пока что не сказал мне своего имени.

– Понятно. – сказал Кабанов. Он посмотрел на патриот-офицера. – Ваша форма говорит, что вы офицер. Так ведите себя подобающе. Назовите свое имя и звание. Меня зовут…

– Полковник Кабанов из шестьдесят восьмого пехотного полка, – перебил его повстанец, ухмыляясь, – Ранее размещались в Коррисе, сейчас с остатками солдат заняли восточную часть Налича. – медленно подняв руки он поправил свою фуражку. – Я знаю кто вы, полковник. Я наслышан о вас. Если бы я знал, что вас нет среди погибщих во вчерашней битве, то сломить нашу оборону было бы намного сложнее, чем вы сделали это сегодня. Тем не менее, вы не удержите город долго, и помощь к вам не придет. Ваш Империум забыл о вас, так же, как забыл о всех остальных жителях Мира Даникка.

– Во имя Терры, – выругался Себастев, – вы не должны это выслушивать, сэр. Скажите слово…

Кабанов поднял руку.

– В своё время, капитан, в свое время. Он как раз собирался назвать нам свое имя.

– Хорошо. – сказал повстанец. – Я Браммно Гуссеф, патриот-капитан прикомандированный к одиннадцатой мобильной пехотной дивизии Даникка.

– Патриот-капитан, не верю своим глазам, – прошипел Кариф. – Ты вероломный предатель Империума человечества.

Гуссеф засмеялся.

– Схожесть между нами вас раздражает, комиссар. Это самое забавное. Как вас зовут? Вы не востроянец.

– Между нами нет ничего общего, предатель.

Себастев посмотрел на Карифа, его лицо было искажено гневом.

– Как скажете, – ответил Гуссеф, потом снова обратил внимание на полковника. – Похоже, полковник, в этой комнате хватает Имперских рабов, омывших руки в крови по вашему приказу. Наверное, им стоит подраться между собой, за честь, которая им возможно выпадет. Неплохое будет развлечение. Конечно, если вы меня убьёте, то никогда не откроете чемоданчик, который так интересует вашего человека-машину.

Гуссеф кивнул головой в дальний угол, где лорд-мистик Политнов чем-то увлеченно занимался. Техножрец обратил внимание на чемоданчик и сейчас пытался открыть его, в то время, как остальные были заняты разговором. Несмотря на все свое мастерство в обращении со всем механическим у него ничего не получалось.

– Что у вас там, инженсир? – спросил Кабанов.

Политнов повернул укрытую капюшоном голову в сторону полковника.

– В ящике лежит, что-то тяжелое. Здесь установлен механизм, исключающий его взлом. Если я попытаюсь открыть его, не зная верного кода, то механизм уничтодит содержимое. Мне кажется, что чемоданчик содержит что-то, имеющее стратегическое значение.

– Вы можете как-то обойти этот механизм? – спросил Кабанов.

– С тем оборудование, что у меня под рукой – нет, полковник. Необходимое оборудование находится в Саддисваре, на заводе механикусов.

– С чего вы решили, что нам не наплевать, что там внутри? – проревел Кариф, вышел вперед, готовый достать цепной меч. Полковник положил руку ему на плечо.

– С чемоданом или без, – сказал Гуссеф, – я первый патриот-офицер, попавший к вам, идиотам, живым, и таким я намерен остаться. Свяжитесь с командованием в Саддисварре и сообщите, что захватили меня. Установить связь теперь будет намного легче, вы это сразу заметите.

Вперед вышел лейтенант Курицын.

– Вы хотите сказать, что отключили устройство, создающее помехи? Где оно?

– Глушилка? – с издевкой переспросил Гуссеф. – Я не могу вам сказать. Просто вызовите командование. Может быть я ваш единственный шанс вернуться к своим.

– Инженсир, – сказал Кабанов, – по вашему мнению коробка может содержать в себе заглушающее устройство?

– Да, полковник. Чтобы работать эффективно его нужно подключить к большому количеству воксов, но само устройство может поместиться в этот чемодан.

– Это устройство в чемодане, патриот-капитан? Прекратите играть в игры.

– Больше я ничего не скажу, полковник. Свяжитесь с Саддисварром, если не хотите, чтобы ваши люди погибли здесь, когда бронетехника АНД войдет в город, а произойдет это уже очень скоро.

– Хорошо, – сказал Кабанов. – Хватит разговоров. Где главный переговорный пульт? Я хочу немедленно поговорить с командованием двенадцатой армии.

– Пульт на верхнем этаже, сэр. – сказал Себастев. – Я могу отвести вас туда.

– Хорошо, капитан. – сказал Кабанов. – Без моего личного разрешения пленника не убивать. Любой, кто попытается это сделать будет казнен комиссаром Карифом, за неподчинение прямому приказу. – Кабанов перевел взгляд на Гуссефа и добавил. – Скоро мы узнаем, вероломный подонок, будешь ты жить или умрешь.

По приказу Кабанова Курицын занял место за пультом и начал настраивать передатчик.

– Шестьдесят восемь-пять – штабу. Это шестьдесят восемь-пять, вызываем штаб командования. Вы нас слышите?

В ответ звучали только свист и шипение, больше ничего, ответа не было. Курицын снова подстроил передатчик и повторил вызов, но результат был тот же. Он повернулся к Кабанову и сказал.

– Не знаю, что и думать, сэр. Наверное, из-за погоды. Даже с таким мощным передатчиком, атмосфера планеты не пропускает сигнал на большие расстояния. С нашей стороны все не так плохо, но за погоду над Текисом я не могу ручаться.

Как только он закончил предложение из динамиков панели послышался слабый голос.

– Командования…восемь-пять…

Курицын спешно настраивал аппаратуру волну, надеясь не потерять сигнал прежде, чем сможет его зафиксировать. Вскоре голос зазвучал громко и отчетливо. Кабанов заметил, что на лице Курицына отразилось глубокое облегчение.

– Это штаб командования. Слышим вас, шесть-восемь-пять. Ваше имя и звание.

– Штаб, это лейтенант Олег Курицын, говорю от имени полковника Максима Кабанова, командующего офицера шестьдесят восьмого пехотного полка первенцев. Полковник здесь и хочет поговорить непосредственно с генералом Властаном.

– Хорошо, лейтенант. У меня горит глиф шифрования. Подтвердите, что у вас он тоже зажжен.

Кабанов наблюдал, как курицын изучает панель в поисках глифы, которая указывает, что передача зашифрована, обеспечивая невозможность подслушать разговор. На левой стороне панели глиф горел зеленым светом.

– Глиф горит, штаб. Шифрование активно, подтверждаю.

– Принято, лейтенант. У меня есть прямой приказ, перенаправлять любые переговоры с полками из вашего сектора прямо на персонал генерала Властана. Ожидайте дальнейших инструкций.

После секундной тишины заговорил другой голос.

– Это лейтенант Балкариев из персонала по связи. Генерал уже идет. Пока что доложите обстановку.

Курицын посмотрел на полковника, тот ответил кивком.

– В данный момент пятая рота заняла восточный Налич. Силы АНД окопались в западном Наличе. Мост между частями города разрушен противником. С текущего местоположения мы не можем перейти на другую сторону реки. Численносто личного состава сократилась… – Курицын вытащил из кармана обрывок пергаментной бумаги и прочитал, – Снизилась до ста одиннадцати человек, восемнадцать из них серьёзно ранены. Присутствие повстанцев на этом берегу уничтожено. Гражданские, оставшиеся в городе сейчас под стражей. Мы так же взяли пленного, который настаивает, что является членом Даниккийской специальной патриотической службы. Так же он настаивает на том, что обладает чем-то стратегически важным для обеих сторон.

– Понял вас. Секунду, лейтенант. Прибыл генерал Властан и он желает поговорить напрямую с полковником Кабановым.

Курицын встал, освобождая место Кабанову. Кабанов осустился на стул и тут же почувствовал, как его тело расплылось на стуле. Он и не подозревал, как сильно устал. Теперь, когда его ноги отдыхали впервые за несколько часов, он побоялся, что его придется тягачом вытаскивать из кресла. Мышцы ныли, и он долго не спал. Он заставлял себя не показывать этого на людях.

– Это Кабанов.

Из динамика в панели раздался влажный, сиплый голос. Даже сквозь искажения дальней вокс-связи голос генерала Властана звучал так же, как он и выглядел: останки плоти, жизнь в которых поддерживалась искусственно.

– Максим, Максим, – сказал он, называя Кабанова по имени, приветствуя его, как старого друга. – Хвала Императору, ты все еще жив. Этот проклятый мир с его чертовыми штормами. Мы слышали, что АНД двигается из Ослира, но я знал, что Белый Кабан сможет избежать столкновения.

– Мне жаль говорить вам, генерал, но мы его не совсем избежали. Семьсот первый полностью и большая часть шестьдесят восьмого были уничтожены при массированной атаке АНД. Повстанцы смогли занять Налич, при этом взорвали мост и отделили восточный берег от западного. Мы понесли…тяжелые потери, сэр.

– Но ты жив, Максим. Белый Кабан жив. Ты пережил засаду и дал из сдачи. За такое дают медали.

– Пожалуйста, генерал, вы меня не так поняли. Засада повстанцев была удачной. Они уничтожили все роты под моим командованием кроме одной. Я выжил только по милости Императора и потому, что прибыл с отставшей ротой после случившегося, с пятой ротой, сэр.

На секунду динамик замолчал. Единственным звуком были шипение и щелчки мертвого эфира. Затем Властан заговорил снова.

– По крайней мере ты жив, Максим. – из его голоса пропал задор. – И ты удерживаешь Налич. Это уже что-то.

Чтоб тебя, старый ты дурак, подумал Кабанов. Мы не удержим город, если попытаемся. Половина роты против Трон знает скольких орков или повстанцев? Не будь безумцем.

– Есть кое-что еще, сэр. – продолжал Кабанов. – Мы взяли пленного, сэр.

– Ты удивляешь меня, Максим, – сказал Властан. – двенадцатая армия не берет пленных в этой кампании. Ты это знаешь. Мы и так растянули наши силы, нам некогда заботиться еще и о пленных.

– Мы думаем, что он член специальной патриотической службы, сэр. Он был схвачен внутри передающей станции, координировал оборону здания. Кажется, он думает, что его жизнь имеет какое-то важное значение для двенадцатой армии.

На секунду показалось, что Властан заколебался.

– Имя, Максим. Он назвал тебе имя?

– Он назвал себя патриот-капитаном Браммоном Гуссефом, сэр, прикомандирован к одиннадцатой мобильной пехотной дивизии Даникка, если я понял его правильно. У него сильный акцент.

Вокс снова затих. У Кабанова складывалось стойкое впечатление, что генерал вел бурную беседу с советниками. Прошла почти минута, прежде, чем динамик снова ожил.

– Оставайся возле передатчика, Максим. Оставайся в точности там и ожидай дальнейших инструкций.

– Ясно, сэр. – Кабанов отвернулся от микрофона. – Все это чертовски странно. Все это странно. Какие ваши соображения?

Неожиданно первым заговорил лейтенант Маро.

– Он узнал имя предателя, сэр. Я в этом не сомневаюсь. В его голосе звучало волнение. Трон его знает почему.

Комиссар Кариф кивнул и сказал:

– Я согласен с лейтенантом Маро.

– Хорошо, – сказал Кабанов. – но я не уверен в ваших предположениях. Мы говорим о человеке, который напрямую ответственен за смерть востроянских первенцев. Не хочется верить, что двенадцатой армии придется иметь дело еще и с этим дьяволом.

– Этот человек кажется крайне уверенным в том, что его жизни ничто не угрожает, – сказал лейтенант Курицын. – Может он заранее спланировал свое бегство в обмен на обещание отдать устройство, создающее помехи?

Себастев помотал головой.

– Этот человек не убегает. Зачем тому, кто решил переметнуться убивать первенцев? Что-то здесь не так. У меня плохое предчувствие по поводу него. Часть меня думает, что удить его это благо.

Резкий поток щелчков огласил возвращение Властана в эфир.

– Вы там максим?

– Да, сэр, – ответил Кабанов.

– Хорошо. Слушай внимательно, старинный друг. У меня для тебя есть новые приказы. Они должны быть исполнены дословно.

Он называет меня старинным другом, подумал Кабанов, но стал бы я спасать ему жизнь в былые времена, если бы знал, что за этим последует?

Кабанов приказал адъютанту записать слова генерала. Маро вытащил из бокового кармана старый информ-планшет и стал записывать.

– Вы собираете все оставшиеся силы, за исключением тех, кто может вас задержать и немедленно выдвигаетесь на север к Греззену. И когда я говорю немедленно, значит именно это я и имею в виду. По последним докладам наши силы в Граззене находятся под сильнейшей зеленокожих. Основной удар орков приходится именно туда. Если они доберутся до одного из мостов Граззена, то наша бронетехника уничтожит их. Я отправлю дополнительные силы туда, как только мы с тобой закончим разговор. Это поможет удержать корридор открытым еще немного дольше, но вы должны торопиться. Если не доберетесь до Граззена вовремя, Максим, ты со своими солдатами застрянете в Варанесе. Мы не сможем оказать вам никакой подержки.

– Граззен в трехстах километрах отсюда и нам крупно повезет, если орки еще не заняли проход черех горы. Сколько по-вашему у нас есть времени?

– Сейчас невозможно сказать, Максим. У вас его столько, сколько сможет продержаться тридцать пятый. Это ваш единственный путь домой. Ты говоришь, что мосты в Наличе разрушены. Я говорю, что Граззен ваш последний шанс. АНД подведет бронетехнку с юга после этой потери передающей станции. С запада Налича уже вызвали подмогу. Пятая рота должна выходить немедленно.

– Хорошо, сэр. Есть еще одна вещ…

– Секунду, Максим. Я не закончил. Жизненно важно, чтобы пленник, Брамон Гуссеф, остался невредим, как и чемоданчик. Не жалейте ресурсов, но доставьте пленника и чемоданчик в штаб в Седдисвар. Это первоочередная задача. Жизнь любого солдата вторична. Я повторю: пленник и чемоданчик должны быть доставлены в целости в штаб командования. Это ясно?

– Сэр…

– Это мой приказ, Маким. Если бы был другой путь… – после паузы Властан продолжил. – Ты знаешь, я всегда был тебе благодарен за…

Голос генерала прервался, когда все здание взрогнуло. С треснувших стен и потолков посыпалась пыль.

– Артобстрел, – крикнул Себастев. – Они бьют по нам с другого берега. Выбираемся к хеку отсюда! Все!

Кабанов почувствовал, как Себастев с силой схватил его за предплечье и буквально вытащил из помещения вслед за остальными, и очень вовремя. Очередной артиллерийский снаряд попал в здание, с разрушенной крыши на панель связи посыпались огромные осколки кирпичей. Проскочив в дверь Кабанов видел, что кресло, на котором он только что сидел было раздавлено обломком.

Капитан все еще держал Кабанова за руку, пока они бежали по лестнице, преследуемые удушающим облаком серой пыли. Лейтенант Курицын был во главе группы.

– Всем наружу, быстро! Сбор на восточной стороне здания. – кричал он, пробегая по помещению

Кабанов и Себастев добежали до нижней части лестницы и оказались на открытом воздухе, когда очередное попадание сотрясло здание и землю под ногами. Толстый кусок феррокрита провалился внутрь, превратившись в груду камней и огромную тучу пыли.

– Это не василиск, – прокричал Кабанов сквозь грохот обстрела.

– Нет, сэр, – ответил Себестев на бегу. – Это какая-то из их пушек. Сотрясатель снес бы здание одним выстрелом.

– Я должен знать, капитан, – сказал Кабанов. – успели ли вывести вовремя пленника?

Себастев нахмурился.

– Взгляните вперед, сэр.

Триое первенцев стояли на улице, патриот-капитан Браммон Гуссеф из специальной патриотической службы даникка таращился на Аронова. Огромный разведчик держал у его горла нож. Кабанов видел, что разведчику тоже не терпится им воспользоватья.

– Никто его не тронет, – сказал Кабанов сбавляя шаг. – Приказ есть приказ, капитан, неважно, какими дурацкими они кажутся.

– Я знаю, сэр, – сказал Себастев, в его голосе звучало отвращение. – Пленник не пострадает. Я сам за этим прослежу.

Пока они шли Кабанов молчал. Его тело умоляло об отдыхе, но на это не было времени. Когда пятая рота будет на марше, тогда он приляжет и закроет глаза не на долго. Глоток горячего оска тоже не повредит.

Незадолго до того, как они дошли до солдат, он повернулся к капитану.

– Спачибо, что вытащил меня оттуда, Григориус. Это проклятое тело. Я стараюсь держаться изо всех сил, но дается мне это все труднее. Пятая рота должна выдержать все. Ради чести нашего полка, понимаешь?

Себестев не посмотрел в глаза полковнику.

– Ради чести полка, сэр, – ответил он. – Но Белый Кабан единственный человек, способный довести нас до Саддисвара. Вы еще должны поработать на Императора, я вам говорю. Я буду помогать вам, как только смогу.

Когда они присоединились к остальным Кабанов сказал:

– Хорошо. Можете начать с того, что вытащите нас из Налича.