Текст книги "Имперская гвардия: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Грэм Макнилл,Аарон Дембски-Боуден,Гэв Торп,Стив Лайонс,Уильям Кинг,Дэвид Эннендейл,Митчел Сканлон,Стив Паркер,Энди Хоар,Баррингтон Бейли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 104 (всего у книги 247 страниц)

Глава IV

День 686

Коррис

10:39

– 17 °C

Полу разрушенный и покинутый город Коррис купался в редких лучах солнца. Над головой, в синем небе, лениво плыла по дуге сфера гамма Холдаса, превращая снежные поля вокруг города в бесконечный, сияющий светом ковёр. Люди Себастева патрулировали город па́рами, они носили тёмные очки, чтобы избежать снежной слепоты, одетые на ноги ботинки прорезали глубокие колеи на сверкающей поверхности.

Многие старые дома обвалились под тяжёлой ношей снега, лёгшего на них за двести лет зимы. Из выщербленных и рассыпавшихся из-за частых обстрелов и бурь стен, во все стороны торчала покрытая красной ржавчиной арматура. Углы тех зданий, которые остались нетронутыми были закруглёнными и гладкими, как будто были отшлифованы. Порывы ветра несли частицы льда, которые стёрли все признаки резьбы, украшавшие раньше почти каждый дом.

То тут, то там ещё виднелись грубые очертания Имперского орла над дверными проёмами. Даниккин давно забросил Коррис, до наступления глубокой зимы, задолго до того, как восстание растеклось по планете. Ни один повстанец не тронул Имперские иконы, на них действовало только время.

Наконец, впервые за несколько недель, ветер успокоился и видимость стала гораздо лучше. Пятая рота оставила землеройные работы и заняла город. Лишь немногие были оставлены, чтобы защищать траншей от любых атак. В предгорьях Варанезианских скал полковник Кабанов разместил разведчиков, чтобы знать о любых признаках активности орков. Предположение Старого Голодяя, что орки прекратят попытки перехода через горы, казалось правдой.

Себастев чувствовал себя более комфортно учитывая возможность сражаться в городских условиях. Востроянские Первенцы были, наверное, лучшими бойцами в городах во всей Имперской Гвардии. Они были созданы для этого: с малых лет они тренировались в тесных казармах и учились сражаться в обороне на руинах старого факторума, коих на разбросано множество по всему их родному миру. Коррис идеально подходил для Себастева и его людей. Приказ Старого Голодяя почти не имел для них значения.

Последние два года домом для полковника Кабанова служил заброшенный особняк посла, который стоял на северной стороне центральной торговой площади. С момента прибытия шестьдесят восьмого полка, особняк служил для них штабом. Это был самый очевидный выбор, его превосходная конструкция выдержала самые ужасные зимние штормы и совсем немного была затронута эрозией. Полковые инженеры легко привели особняк в состояние пригодное для жилья, но не смотря на их отчаянные попытки, в нём было все ещё очень холодно, чтобы чувствовать себя в нём комфортно.

Сейчас Себастев был в этом здании, он стоял в обширном кабинете Кабанова, еще одетый в полное зимнее обмундирование и смотрел в лицо своему командиру.

Полковник Кабанов сидел за широким деревянным столом, вырезанным из даниккинской сосны. Поверхность стола была усыпана беспорядочно разбросанными рулонами карт и скрученными листами с сообщениями. С каждой стороны от него, тихо жужжа, стояли обогревательные катушки, они были придвинуты очень близко, чтобы давать максимум тепла. Обогреватели светились красным светом, попадая на лицо полковника он придавал ему почти здоровый вид.

– Три дня. – проворчал полковник. – Три дня прошло с момента отбытия полка, и третий день подряд вы мне приносите формальный протест. – нахмурившись, он посмотрел на Себастева. – Почему я должен это терпеть каждый день? Я не подпишу эти бумаги, вы это знаете.

– Несмотря на это, я не остановлюсь, сэр, – хмуро ответил Себастев. – по крайней мере до тех пор, пока вы не поймёте их смысл и не дадите им ход.

– Во имя Золотого Трона, какой вы упрямый и дерзкий, проклятье. Это дело рук Дубрина. С каждым днём вы все больше становитесь похожи на этого старого негодяя, Трон благослови его.

– Я восприму это, как комплемент.

– Это не был комплемент, чтоб вас разорвало. – сказал Кабанов, но его усы тем не менее поднялись от усмешки. – Старый добрый Алексос, да? Высокомерный, гордый, самоуверенный. Наверное, это можно сказать про всех востроянцев, проклятая наша гордость. Мне кажется я и сам являюсь её жертвой.

– Насколько я понимаю, сэр, – сухо ответил Себастев, – эта гордость и есть та причина, по которой вы остались с нами?

Полковник Кабанов не ответил. Вместо этого он поднял руку, чтобы пресечь все дальнейшие вопросы. Его пронял мокрый кашель, он прикрыл рот носовым платком. Потом он его сложил и вернул в карман.

Когда ему стало лучше, он навис над столом, посмотрел на Себастева и сказал:

– Я присоединился к пятой роте, потому что я хотел это сделать, капитан. Я никогда не оправдывался перед подчинёнными и не собираюсь этого делать сейчас. Я ваш командир, нравится вам это или нет, чёрт подери. И давайте закончим на этом.

Возникла неловкая пауза. Когда полковник заговорил снова, его тон был менее сварливым:

– За всё то время, что вы находитесь под моим командованием, сделал ли я хоть что-то, обманувшее веру солдат в меня? Я когда-нибудь ставил себя выше наших людей? Никогда, за все время, что мы с вами вместе служим в Имперской гвардии. Прекратите приносить мне эти заявления каждый день, капитан. Если простой просьбы недостаточно, то можете воспринимать это, как приказ.

Себастев покорно склонил голову.

Полковник Кабанов сел в своё кресло и вздохнув произнёс:

– Мне не нравится скрещивать с вами шпаги, Григориус. Мы с вами союзники, разве мы не можем быть друзьями? В конце концов, мы с вами тридцать лет сражаемся плечом к плечу.

– Вы делаете мне честь, говоря это, сэр. – сказал Себастев.

Раздался настойчивый стук в дверь. Полковник Кабанов сел прями и сказал: «Войдите».

В комнату неуклюже зашёл лейтенант Маро, его металлическая нога клацала по мраморному полу с каждым шагом. В правой руке он нёс лист пергамента, вид у него был озабоченный.

– Что случилось, Маро? – спросил полковник. – Вы выглядите так, как будто у вас болит спина.

– Послание из Налича, сэр, от комиссара-капитана Вауна, получено минуту назад. – Маро подошёл к столу Кабанова и передал ему листок. Полковник быстро развернул его и пробежался по тексту глазами.

Пока Себастев и Маро ждали, когда полковник закончит читать, Маро бросил многозначительный взгляд на Себастева, который говорил, что ничего хорошего в послании не было.

Кабанов прочитал текст, с отрешённым видом свернул бумагу и стал стучать костяшками по столу.

И без того слабое терпение Себастева наконец не выдержало, он громко прочистил горло. Полковник посмотрел на него.

– Капитан, – сказал он. – в послании говорится, что Армия Независимости Даниккина взяла Налич в окружение. Однако есть еще кое-что. Диверсанты атаковали машины и склады с провизией, люди 701-го страдают от какой-то болезни. Комиссар-капитан уже перепробовал всё, но не смог связаться с командованием двенадцатой армии. До Седисс-варра ничего не доходит. Похоже опять начались эти проклятые шторма.

– Нападения изнутри, гражданскими лицами? – спросил Себастев.

– Эти люди в отчаянии, – сказал Себастев, – отчаяны и обречены. Соберите людей. Мы ближе всех, чтобы оказать помощь. Раз штаб-квартира командования недостижима для вокса, то я возьму решение вопроса в свои руки. Пятая рота должна выдвинуться для оказания немедленной помощи полку. Я хочу, чтобы все транспорты были готовы как можно быстрее, и ждали на восточной границе города. И поскольку командуюя, то и решения принимаю я. Позже я отвечу генералу.

Вдруг Себастев понял, что Кабанов всё время ожидал чего-то такого, возможно даже рассчитывал, что это произойдёт. Он знал, что шанс покинуть Коррис представится быстро. Он, наверное, приказал Галиполову и Вауну вызывать помощь при первых признаках неприятностей.

Ты знал, что я не отведу роту, подумал Себастев. Не важно, что я испытываю к Старому Голодяю, приказ есть приказ.

– Я сейчас же прикажу транспортам собраться, полковник.

Себастев отсалютовал и повернулся чтобы уйти, его разум был сконцентрирован на задаче организовать людей. Но когда он уже почти подошёл к двери, комнату заполнил звук, остановивший его на середине шага. В воздухе раздался ужасный завывающий вопль. Звук был всепроникающий, как будто толстые стены были сделаны из картона. Себастев ненавидел этот звук. Худшего момента нельзя было представить.

– Сирены на восточных башнях, – прокричал он сквозь шум. – Орки, сэр!

Вокс в его ухе изрыгал дюжину яростных голосов. Донесения от его разведчиков шли бурным потоком. Лавина орков надвигалась с востока. Они уже достигли оставленных окопов. Разведчики возвращались в город со всей возможной скоростью.

Пятая рота была в беде.

Полковник Кабанов организовал подготовку для отражения атак противника на Коррис сразу же, как только 68-ой пехотный полк занял город. Конечно эти планы были рассчитаны на целый полк, поэтому сейчас они были почти бесполезны. Вместо этого, сейчас его стратегия для удержания Корриса силами одной роты основывалась на его богатом опыте предыдущих столкновений с орками. По мнению Кабанова, их самым великим преимуществом было то, что зеленокожие легко поддавались на разного рода уловки. И это знание необходимо будет использовать сейчас, его людьми, в ловушке для орков на торговой площади.

Кабанов, Себастев и лейтенанты Маро и Курицын стояли вокруг стола, на котором лежала потрёпанная карта города. Кабанов не намеревался оставаться здесь на долго, но из этого здания, бывшего когда-то трёхэтажной гостиницей, хорошо просматривался восточный край торговой площади. Конструкция старой гостиницы была прочной. Толстые каменные стены обеспечивали надёжное укрытие для людей, размещавшихся за окнами на каждом этаже.

Канал вокса был всё ещё сильно загружен. Снайперы докладывали о перемещениях орков. Отделения-приманки были в постоянном контакте между собой, пока вели орков в ловушку. Инженер-мистик Политнов и его небольшая свита слуг механикусов собрала машины пятой роты, несколько «химер» бронетранспортёров, на западной окраине города.

Кабанов постучал по карте пальцами, одетыми в перчатку и сказал:

– Отделения ждут на этих пересечениях, готовые объединиться на площади и привести туда орков. Здесь, здесь и здесь у нас организованы огневые точки с тяжёлыми болтерами, простреливающими всю площадь. И вы разместили снайперов на крышах и балконах в этих точках, да, капитан?

– Как вы и приказали. – ответил Себастев.

– Хорошо. – сказал Кабанов. Он провел пальцем по улице до того места, где она подходила к площади. – Когда они дойдут до этой точки, наши люди, расположенные вокруг площади, их увидят. Все должны ждать моего приказа. Никто не стреляет, пока орки полностью не клюнут на приманку. Увлекшись погоней, они не должны ничего понять. Ничто не должно помешать им попасть в западню.

– Понятно, сэр, – сказал Себастев. – но, со всем уважением, не думаю, что мы сможем загнать их сюда, как стадо скота. Я думаю, нам стоит ожидать, что некоторые группы орков окажутся вне нашей ловушки и доставят нам существенные проблемы.

– Это понятно, капитан. Нашим войскам придётся иметь дело с разрозненными группами орков. Будем решать проблемы по мере возникновения. Наша первоочередная задача – обеспечить плотный перекрёстный огонь. Эта наша единственная возможность нанести им большой ущерб с наименьшими потерями среди нас. Мы должны задержать их ровно на столько, чтобы наши сапёры выполнили свою задачу.

Через пустые окна Кабанов слышал звуки выстрелов из пистолетов и стабберов орков, стреляющих в воздух. Сержант Кашр доложил по воксу, что его отделение находится под неистовым обстрелом окров, гнавшихся за ними. Через секунду о том же самом доложил сержант Рахман. Оба отряда вели силы орков всё ближе к западне устроенной Кабановым.

Кабанов посмотрел в окно. На улице было всё ещё светло и снег сверкал на крышах домов вокруг площади. Орков пока не было видно. Всё выглядело умиротворённым, замороженным и застывшим, как на нарисованном пейзаже или пикте высокого разрешения. Кабанов хорошо знал это ощущение. Это было затишье перед бурей.

Неожиданно лейтенант Курицын оторвался от карты и поднёс руку к вокс устройству над своим правым ухом. Он получал сообщение из-за пределов радиуса приёма вокса вставляемого в ухо.

– Инженер-мистик Политнов, сэр. – сказал Курицын. – Он желает проинформировать нас, что транспорты сгруппированы, как приказано. Они готовы выдвинуться по вашему приказу.

– Благодарю вас, лейтенант. – сказал Кабанов. – Пожалуйста, попросите его не глушить моторы…и пусть продолжайте попытки связаться с Наличем. Я бы хотел получать свежие данные о сражении сразу по мере их поступления.

– Есть, сэр. – сказал Курицын. Он передал сообщение Политнову ивозобновил попытки восстановить связь с Наличем.

Из вокса в ухе Кабанов слышал постоянные доклады от отрядов Кашра и Рахмана. Оба отряда в любой момент могли войти на площадь. И орки будут преследовать их.

Кабанов отошел в укрытие оконного проёма. Он поднёс палец к воксу в своём ухе, переключился на командный канал, нажал кнопку передачи и сказал:

– Всем огневым позициям! Отделения Кашра и Рахмана в любую секунду появятся на площади. Орки появятся сразу за ними. Всем подразделениям, приготовиться открыть огонь по моей команде.

В ответ командиры всех пять взводов доложили о получении приказа.

На восточной стороне площади появились отделения Первенцев. Когда они бежали в направлении Кабанова, на их золотых наплечниках плясали лучи света. Их дыхание поднималось облаками за их спинами. Два отделения слились в одно пробегая по площади ко входу на первый этаж гостиницы, занятый командным персоналом.

Несколькими секундами спустя, с рыками, криками и беспорядочной пальбой в воздух, на площадь влилась зелёная толпа. Их количество не поддавалось счёту: сотни, возможно тысячи. Это была бурлящая масса. Когда они достигли центральной точки площади, Кабанов нажал кнопку на воксе и сказал: «Открыть огонь! Всем отрядам!»

Комиссар Кариф знал, что не стоит недооценивать старых врагов. Раса орков была болезнью Империума от которой возможно никогда не удастся избавиться. Пропаганда Мониторума преуменьшала силу орков, заставляя многих недооценивать их. Но столкнувшись с орками на поле боя, любой невольно начинал их уважать за непреклонность и силу.

Как только орки опускались на планету, было уже почти невозможно выбить их без сильных разрушений. Двенадцатая армия получила задание подавить восстание людей, и они почти выполнили приказ, но, как говорит капитан Себастев, никто не готовил Первенцев к войне с орками. Орки не выдавали себя, пока двенадцатая армия не высадилась.

Кариф не был склонен к негативизму, но его угнетала мысль, что вторая Холдасская война настолько обескровливала ресурсы Империума, что они не могли послать корабль с еще несколькими полками востроянцев, для зачистки планеты. Кариф гадал, о каком состоянии дел в обороне Корриса это говорит? Неужели кластер в большей опасности, чем я могу представить?

Он стоял вместе с солдатами взвода Гродолкина, прямо на перекрёстке на юге от торговой площади, ожидая приказа объединиться с другими и уничтожить орков перекрёстным огнём.

Ставин молча стоял рядом с Карифом, подготавливая к стрельбе свой лазган. Сержант Гродолкин, по мнению Карифа ужасно уродливый человек, подошел к нему и сказал:

– Похоже, скоро мы получим приказ выдвигаться, комиссар. Кашр и Рахман вышли на площадь. Я и мои люди подумали, не хотели бы вы повести нас в бой?

Кариф был застигнут врасплох. Он ожидал, что произнесёт вдохновляющую речь, возможно ему придется даже делить канал вокса с отцом Оловом. Такая просьба была приятным сюрпризом.

Возможно, моё суждение об этом сержанте было слишком резким, подумал Кариф. Если посмотреть, не такой уж он и уродливый. Да, его лицо в большей степени является предметом гордости.

– Я принимаю ваше предложение, сержант. Я буду рад вести вас и ваших людей на врага. Когда бой будет выигран, нашему вкладу в победу будут завидовать все.

Глаза Гродолкина засияли.

– Открыть огонь! – протрещал вокс в ухе Карифа. – Все взводы, дружно! Это Белый Кабан, приказывает вам выполнить свой долг перед Императором ради Вострои!

– Так, народ, – прокричал сержант Гродолкин. – становись. Зарядить оружие.

– Ставин, – сказал Кариф. – держись слева от меня, в нескольких метрах позади. Оставайся начеку и держи темп. Ты должен постоянно прикрывать меня. Если я двигаюсь – ты тоже двигаешься. Понятно?

– Понятно, сэр. – отчётливо ответил Ставин. Как всегда, в голосе молодого солдата не было ни намёка на неуважение или возмущение. Кариф был почти разочарован. В этом парне что-то есть, хотя он и выглядит безобидно.

– Сержант Гродолкин, – сказал Кариф, – давайте выдвигаться.

– Мы сразу за вами, сэр. – ответил Гродолкин.

Правой рукой Кариф достал свой цепной меч. В левой руке у него был лазпистолет. Он посмотрел на взвод Гродолкина, вскинул меч и прокричал:

– За мной, Первенцы! К чести и славе!

Потом он повернулся и повел людей в атаку на площадь.

ШАЛКОВА

Рядовой Завим Сарович звал свою любимую винтовку – Шалкова.

Он назвал её так в честь первой и единственной востроянской женщины, с которой провёл ночь. С тех пор были и другие женщины на других мирах, но ни одна из них не произвела на него такого впечатления, как Шалкова.

Тогда он был еще подростком только что закончившим начальную подготовку. Его отпустили в увольнение на последние несколько дней, что ему предстояло провести на родном мире. Редко кто из первенцев Вострои возвращался домой. Так же, как и другим закончившим обучение, ему дали список указаний и сказали пойти и подыскать себе подходящего партнёра. Ему полагалось оставить дар виде семени, миру взрастившему его. Это была традиция Первенцев, на которой настаивал сержант-инструктор.

Сарович никогда не был уверен, где найти заинтересованных представительниц противоположного пола. Не имея четкого представления, где можно точно найти партнёра он присоединился к группе солдат, направлявшихся в один из наиболее известных кварталов развлечений, недалеко от базы.

Поначалу ему не очень везло. Время шло к поздней ночи. Кажется, что многие женщины страстно желали принять семя первенцев, поэтому большинство уже нашли себе пару. Саровича подводил недостаток уверенности. Единственное, в чем он был уверен – это в своём мастерстве при обращении со снайперской винтовкой. Его уже направили на специальную подготовку. Он уже почти потерял надежду встретить кого-нибудь, когда из в дверь пьяной походкой ввалилась худая девушка и пролила на его чистую форму свой напиток.

Он побледнел и быстро оттолкнул её. Но раньше, чем он смог скрыть свой гнев, яркие карие глаза невыразительной девушки прокричали чтобы он замолчал, сел и взял себя в руки. Сарович до сих пор не мог понять почему он подчинился. Возможно начальная подготовка научила его рефлекторно выполнять приказы.

Несколькими мгновениями позже она вернулась от бара и поставила перед ним два стакана с выпивкой. Не ожидая приглашения, она села на стул, стоявший рядом с его стулом и начала задавать вопросы о нём. Сарович не мог вспомнить даже малейшего отрывка разговора, он лишь снова и снова думал, что её духи хорошо пахнут. Ещё до того, как он что-либо понял, они оказались в её маленькой грязной комнатке, разворошили кровать так, как будто у них были считанные секунды.

Проснувшись утром, Сарович был удивлен окружающей обстановкой. Потом он увидел её. Она стояла над голубым пламенем и готовила завтрак. Он улыбнулся ей, но она не улыбнулась в ответ.

Шалкова, холодная, бесшумная и смертоносная. Она никогда не промахивается.

Он щёлкнул затвором, загоняя в ствол следующий патрон.

Он никак не мог понять, почему она там отвратительно обошлась с ним. После тога, как он встал с постели она накинулась на него с яростной критикой о его талантах любовника. Её насмешки были жестоки, а её смех причинял еще больше страданий. Завтрак она приготовила только себе. Он мог купить себе завтрак или уйти голодным. Ей было всё равно. Она шла за ним от самой двери, его форма была испачкана и помята, её насмешки преследовали его на всём пути по заваленным мусором улочкам.

Он гадал, родит ли она ему сына? Дочь? Кого угодно? Он задавал себе этот вопрос много раз, но, наверное, это не имело значения. Он этого никогда не узнает наверняка. Она подарила ему одну прекрасную и ужасную ночь. Её прикосновение пугало его. Её слова были холодны и жестоки, как пули, выпущенные, чтоба нанести максимальный ущерб. Поэтому он назвал винтовку её именем.

Он прильнул глазом к прицелу и настроил резкость, чтобы чётко видеть свою цель. Расстояние – около шестисот метров, незначительный ветер.

Снайперы из других рот предпочитали длинноствольные лазганы. Это было отличное оружие, высокоточное, но яркий луч выдавал позицию стрелка. Позже, по приказу майора Дубрина, снайпера пятой роты были вооружены, сделанными вручную на Вострое, ружьями с твёрдыми боеприпасами. Этим оружием было труднее овладеть, но хорошо спрятавшийся снайпер мог укладывать свои цели одну за другой, не выдавая себя.

Шалкова была оборудована гасителями вспышки выстрела и звука. Сарович наслаждался дружеским соревнованием, с другим снайпером из первой роты, Изгородом по кличке Часовщик. Каждый делал ставки, кто убьёт больше врагов за время кампании на Даникке. Пока что Часовщик побеждал, но это преимущество ему обеспечивало небольшое количество аугментики.

Сарович навел прицел на свою цель. Это был массивный, темнокожий орк из первых рядов атакующей орды. На его шее висели несколько человеческих рук, нанизанных на колючую проволоку.

Император всевышний, подумал Сарович, эти твари отвратительны.

Он медленно выдыхал, нажимая на спусковой крючок Шалковой. Раздался шёпот вырывающегося воздуха. В прицел он видел, как голова орка откинулась назад. Тварь упала на землю с аккуратным отверстием в черепе. Другие орки перескакивали через тело, вряд ли замечая его.

Еще одно убийственное слово из уст Шалковой, подумал Сарович. Ты никогда не устанешь убивать, ведь так, любовь моя?

Саровичу показалось, что он почувствовал запах духов. Он выдвинул затвор и загнал в ствол следующий патрон.

Сейчас площадь была полностью заполнена орками всех цветов и размеров, они толкали друг друга в неистовом желании вступить в схватку с востроянцами. Сотни, может быть тысячи орков пытались в первые ряды. Запертые на площади орки не могли отступить. Кабанов смотрел на эту картину отстранённо. На протяжении своей карьеры он неоднократно видел, как они совершают одну и ту же ошибку, снова и снова.

Зеленокожие просто не могли контролировать свою страсть к сражениям. Если бы они приземлились на Мире Даника и нашли безжизненный кусок камня, то передрались бы между собой.

Кабанов выглянул из окна и ещё раз выстрелил в орков. Он уже не помнил скольких орков убил, а бой шел всего несколько минут. Он снова нажал на спусковой крючок своего хелл-пистолета, но ничего не произошло. Обойма была пуста. Когда он доставал из кармана на ремне новую, ему вспомнилась другая сцена, подобная этой. Напор орков там внизу на площади был почти таким же плотным, как на мосту на Дунане, тридцать пять лет назад. Он был таким же в каньоне на…где же это было? Так сражений позади.

Он вставил новую обойму в пистолет и снова открыл огонь. Орки набились так плотно, что каждый выстрел находил цель. Зелёные тела падали на землю, хватаясь за чёрные дыры, прожигаемые пистолетом, в груди и животах. Нелл-пистолет был фамильным оружием дома Кабановых, он до сих пор работал со смертельной эффективностью, даже после трех веков службы.

Со всех позиций, сверху и снизу, снова и снова Первенцы стреляли в массу врагов. Лазерного огня было так много, что глаза Кабанова болели, но орки оказывали сопротивлние. Некоторые начали бросать гранаты в окна, из которых по ним стреляли.

Большинство гранат ударялись об стены, падая вниз или отскакивали обратно к оркам. Они громко детонировали на открытом пространстве, вызывая дополнительные потери среди зеленокожих. Но некоторые гранаты достигли цели.

Приглушённые взрывы эхом пронеслись над площадью, а из окон домов повалил черный дым. Кувыркающиеся красные фигуры выпали из дымящихся окон неподвижными грудами на снег.

– Там умирают люди! – рявкнул Кабанов. – Где мои взводы на флангах?

Справа от полковника по толпе из выбитого окна ожесточённо стрелял капитан Себастев, его болт-пистолет злобно гавкал. На ео лице было дикое выражение, когда он нажимал на спусковой крючок снова и снова.

– Сконцентрируйте огонь на этих покрытых шрамами, черных орках. – сказал Себастев. – Они командуют атакой.

Кабанов всмотрелся в зелёную толпу и увидел интересную картину. Трое орков стояли в центре толпы. Эти командиры, хрюканьем и фырканьем, которые составляли язык орков, отдавали приказы своим соплеменникам.

– Полковник, – сказал Себастев, – я бы хотел отдать приказ снайперам первой роты, чтобы они их сняли.

– Делайте это немедленно, капитан. Противник сильно поджимает нас на востоке площади. Я все ещё жду свои фланговые взводы, чёрт.

– Они на подходе, сэр, – доложил лейтенант Курицын, – но третья рота докладывает о столкновении с орками, которые прокрались на задние улицы. Они вступили с ними в бой.

– Прокрались? – спросил Себастев. – Орки не крадутся, Ритс.

– Лейтенант Василло сказал именно так. Он доложил об отряде орков, использовавших нечто похожее на тактику незаметного перемещения, сэр.

Капитан Себастев повернулся, посмотрел на Кабанова и сказал:

– Если наши фланговые взводы будут атакованы на подходах к площади, то у нас будут большие неприятности. Орки до сих пор прибывают. Эти взводы нужны нам здесь. Мы должны держать перекрёстный огонь, пока сапёры не закончат!

– Мы должны держаться плана. – сказал Кабанов. – Что докладывают подрывники?

Лейтенант Курицын запросил по воксу информацию от сапёров пятой роты. Солдатам под командованием сержанта Барады была поручена особая миссия. Как и большинство городов на Даниккине, Коррис был построен вокруг геотермального источника. Гигантские строения вырабатывали огромное количество электрической энергии. Сапёры из команды Барады должны были сделать так, чтобы этот неисчерпаемый источник энергии не достался оркам. Инженер-мистик Политнов дал им указания, как заложить заряды, чтобы получился мощный взрыв, который сравняет с землёй большую часть города. А когда Кабанов отдаст приказ на общее отступление, у них будет только одни шанс, чтобы нанести оркам, которые досаждали им последние два года, сокрушающий урон.

– Сапёры докладывают о проблеме, сэр. Они продолжают устанавливать заряды, но их обстреливают. Сержант Барада говорит, что ему понадобится в два раза больше времени, чтобы выполнить задание, если им и дальше придётся обороняться.

– Проклятье! – рявкнул Кабанов. – Всё катится к чертям. Времени больше нет.

Однако, как только он сказал это, орки начали отступать к центру площади в отчаянной надежде избежать неожиданно сильно усилившегося лазерного огня с подходов на севере и юге.

– Наши фланговые взводы здесь, сэр. – доложил капитан Себастев. Он снова начал стрелять из своего пистолета в окно.

Кабанов увидел всю мощь пятой роты, атакующей орков. Это было великолепное зрелище, напоминающее о множестве прошлых побед, когда гордые первенцы вострои стройными красными рядами прошли от равнин на севере и востоке, стреляя дружными залпами по обречённому врагу.

Каждый метр площади, словно ковром, был покрыт телами мёртвых орков. Орочья кровь превратила снег в тёмно-красное месиво.

– Замечательно. – сказал Кабанов. Он повернулся к своему помощнику, Маро. – Прекрасный вид, вы согласны?

– Прекрасный, сэр. – сказал Маро.

– Сэр, – сказал Курицын. – Взвод Барады снова запрашивает немедленной помощи. Каков ваш ответ?

Кабанов быстро оценил ситуацию на площади. Большое количество орков было убито. Они пытались ответить огнём и кинулись в атаку, вскинув свои тесаки над головами, но дисциплина востроянцев была непоколебима, и не важно, сколь велико было бы численное превосходство врагов, эта грязная толпа ничего не могла сделать.

– Хорошо, лейтенант, – сказал Кабанов. – прикажите взводу Брешека прекратить атаку площади и передислоцироваться к энергетической станции. Чем раньше мы подготовим эту штуковину к взрыву, тем раньше отступим и оставим Коррис оркам и их судьбе.

Со своей позиции у окна заговорил Себастев:

– Кажется комиссар Кариф развлекается.

Комиссар был внизу, на улицах, рядом с сержантом Гродолкиным и его людьми. Мерцающий цепной меч комиссара был поднят вверх и, казалось, командовал залпами, которые взвод выстреливал в массу врагов.

Кабанов подумал: я хотел бы слышать, что он им говорит. Отец Олов подозрительно затих. Интересно, он не проповедует в эфире, опасаясь, что это может услышать комиссар?

Подумав о закалённом в боях священнике пятой роты, Кабанов осмотрел площадь и почти сразу нашёл его. Он открыто стоял в своей грубой одежде, с яркими клетчатыми рукавами и подолом, кричал людям из отряда Свемира на пределе голоса. Он рубил своим массивным цепным мечом потрошителя снова и снова, разрубая на части несчастных орков, которые приближались к нему.

«Наполовину безумец, подумал Кабанов, но отличный боец».

Один из взводов на северной стороне площади, взвод Брешека, вышел из битвы и отправился на север, спеша на помощь окружённым саперам. Другие взводы пытались закрыть образовавшуюся брешь, но орки заметили отсутствие давления с этой стороны и тут же решили этим воспользоваться.

Не ожидая указаний Кабанова, капитан Себастев приказал взводам Лудника и Баска рассредоточиться, чтобы предотвратить все попытки орков, преследовать взвод Брешека. Сержант Брешек должен легко справиться с электростанцией, не беспокоясь, что орки зайдут со спины.

На мгновение Кабанов почувствовал раздражение от самонадеянности Себастева, но он бы отдал именно такой приказ, если бы был немного расторопнее. Себастев почувствовал раздражение полковника, перестал стрелять, повернулся к своему командиру и поклонился:

– Примите мои извинения, полковник. С моей стороны было неправильно…использовать ваш авторитет.

– Меньше говорите, больше стреляйте, капитан. – сказал Кабанов, понимая, как это глупо ругать человека за быстроту мышления. Во всяком случае, скорость реакции Себастева не дала остальным офицерам увидеть, насколько медленно стал думать Кабанов. – Вы должны были вести этих людей в бой, они подчиняются вам. Не надо передо мной за это извиняться. В каком-то роде, я тут узурпатор.

Себастев выпрямился: