Текст книги "Имперская гвардия: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Грэм Макнилл,Аарон Дембски-Боуден,Гэв Торп,Стив Лайонс,Уильям Кинг,Дэвид Эннендейл,Митчел Сканлон,Стив Паркер,Энди Хоар,Баррингтон Бейли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 247 страниц)

Но сейчас он был в ловушке между когтями призраков позади и зелеными молниями пехотинцев некронов впереди, и на секунду Гюнтер потерял всякую надежду. Некронов невозможно будет остановить.

Он недооценил Корпус Смерти Крига.

Гвардейцы Крига – большинство из них – были вооружены так же, как Гюнтер и многие его товарищи. Разница была в том, что они знали, как использовать свое оружие с максимальной эффективностью. Они действовали с безупречной согласованностью, каждое отделение гвардейцев сосредотачивало огонь на одном противнике, пока тот не падал. Огонь тяжелой артиллерии Корпуса Смерти тоже стал более действенным. Сейчас некроны были слишком близко для «Сотрясателей», но не столь дальнобойные «Медузы» более чем исправляли эту ситуацию, каждым снарядом, который они выпускали, уничтожая целые группы наступающих ксеносов.

Что-то ударило в землю, наполовину зарывшись, рядом с Гюнтером. Через секунду, когда его окатило раскаленными осколками металла, Гюнтер понял, что это был не снаряд, как он боялся, а череп некрона. С отвращением он выбрался из-под останков твари, но тут же увидел, как металлические обломки монстра ползут по развалинам, снова собираясь вместе. В глазах черепа некрона горел зеленый свет, и Гюнтер вспомнил про свой лазган. Он ткнул стволом в правый глаз некрона и нажал спуск.

Его второй убитый враг произвел на него меньше впечатления, чем первый. Несколько мучительно долгих секунд Гюнтер не мог оторвать взгляд от металлического черепа, боясь, что как только он отвернется, глаза снова зажгутся зеленым светом. В голове начало проясняться, достаточно, чтобы он удивился, почему он еще не мертв. Должно быть, некроны не обратили на него внимания, пока он лежал на земле, но он знал, что это не продлится долго, особенно если он снова начнет по ним стрелять.

Он отполз назад на локтях, укрывшись за небольшой кучей развалин. Это могло дать ему некоторое укрытие от некронов впереди. Те же, что позади, как он надеялся, будут слишком заняты, чтобы оглядываться. Он расчистил небольшое пространство в груде развалин, чтобы установить лазган и прицелиться.

Гвардейцы Крига атаковали некронских пехотинцев в штыки, один на один, лишая их возможности вести огонь. Это неизменно означало смерть храброго гвардейца, если не от рук выбранного им противника, то от когтей оставшихся призраков, все еще круживших по полю боя. Но на место каждого убитого гвардейца немедленно становился другой, а некроны, осыпаемые огнем лазганов и мелт, и лишенные возможности отстреливаться, погибали все чаще и чаще.

Вступил в бой первый из некронских танков, зеленые молнии вырвались из его башенных орудий, пробив огромные бреши в имперской обороне. «Медузы» обратили свой огонь на него, и вскоре серия прямых попаданий разорвала летающий дредноут. Он рухнул на землю, из пробоин в его темно-зеленой броне шел дым, но другие машины, подобные ему, приближались к полю боя.

Гюнтер стрелял, целясь в пехотинцев некронов, потому что знал, что огонь его лазгана может быть действителен против них. Он считал выстрелы, пока не насчитал двадцать пять, потом заменил аккумулятор лазгана и продолжал стрелять. Он добился нескольких попаданий, но только один некрон упал – и через несколько секунд поднялся снова. Внезапно, группа некронов, которую он обстреливал, была уничтожена снарядом «Медузы», и Гюнтер подумал, есть ли польза от его участия в бою, какой вклад он может внести в общее дело. Но он уже знал, как ответили бы на этот вопрос солдаты Корпуса Смерти.

Они, подобно стихии, волна за волной, накатывались на врага, как на каменный утес. Каждый из них, жертвуя жизнью, выигрывал не более нескольких секунд, чтобы «Медузы» могли перезарядиться, и все же солдаты в масках-черепах продолжали идти вперед, подтачивая этот утес.

Некроны и сами умели использовать тактику. Гюнтер понял, что они сосредоточили усилия на одном участке криговской линии обороны, и вот, внезапно, они прорвались. Десятки гаусс-пушек выстрелили залпом, окутав одну «Медузу» полем сияющей энергии, и – невероятно – содрали броню с каркаса, словно это была всего лишь плоть на костях. Сразу же еще два танка некронов врезались в ряды Корпуса Смерти, их многочисленные орудия изрыгали страшные молнии, убивавшие по пять человек сразу. Пока имперские войска были приведены в замешательство и пытались перегруппироваться, некроны-скиммеры с флангов пролетели прямо над головами солдат и уничтожили вторую «Медузу».

Вдруг Гюнтер услышал позади новый звук – грохот копыт – и во мгновение ход боя снова изменился.

Всадники смерти Крига атаковали с двух направлений и обошли некронов с флангов, ошеломив их скоростью своего появления. Их «охотничьи копья» были снаряжены кумулятивными зарядами, достаточно мощными, чтобы разорвать на куски некрона-пехотинца. Некроны отреагировали, открыв огонь по скакунам всадников, не зная, что это не обычные лошади. Эти животные, как и сами солдаты Корпуса Смерти, были выращены в подземных городах-ульях Крига, их биология была модифицирована, чтобы позволить им выживать в смертельных условиях его поверхности. Им была имплантирована подкожная броня и система инъекции химических препаратов, позволявших скакунам оставаться неутомимыми, агрессивными и способными переносить самую сильную боль.

Конечно, это не могло защитить их от зеленых молний гаусс-пушек, но они атаковали так яростно и стремительно, что лишь немногие некроны успели навести на них свое оружие, прежде чем были сбиты с ног и растоптаны мощными копытами. Опытные всадники наводили свои копья и стреляли из лазерных пистолетов с необычайной точностью, несмотря на то, что их кони брыкались и становились на дыбы. Их лица в противогазных масках бесстрастно глядели из-под шлемов, казалось, что они правят своими скакунами без всяких усилий, и они с гордостью несли свои вымпелы с эмблемой в виде черепа.

Получив некоторую передышку, «Медузы» снова открыли огонь, и еще два танка некронов рухнули на землю в пламени. Снайперы с мелтаганами уничтожили большую часть оставшихся призраков и сбили несколько скиммеров, и даже Гюнтер сумел убить еще одного некрона-пехотинца, который уже навел свою пушку на криговского ротмистра. Квартирмейстеры вышли на поле боя, чтобы собрать снаряжение погибших, и даже некоторые из гвардейцев, получивших тяжелейшие раны, поднимались – подобно некронам – чтобы сражаться снова.

Криговский взвод связал боем небольшую группу некронских пехотинцев, но, пока Гюнтер целился в них, некроны вдруг все исчезли. «Что это?», подумал он. «Неужели все, наконец, закончилось?»

Но его чувства говорили ему, что это еще не конец. В поисках новых целей, оглядывая поле боя, он увидел некронский танк, извергающий из своего чрева подкрепления – поток сверкающих металлом пехотинцев. «Это новые некроны или восстановленные старые?»

В любом случае, до конца боя было еще далеко.

Лазган Гюнтера израсходовал третий аккумулятор. В такой ситуации, согласно приказам, следовало найти квартирмейстера и запросить новые боеприпасы, но совсем рядом лежал труп солдата СПО – Гюнтер понял, что это был их сержант – а квартирмейстер бы сюда не добрался. Труп был изуродован когтями призрака, но все еще сжимал в руках лазган. Чтобы добраться до него, Гюнтеру пришлось бы покинуть укрытие, но что еще оставалось делать?

В любом случае, он должен умереть сегодня.

За прошедшие недели ему говорили это столько раз, что он уже не помнил. Он думал, что смирился с этим, но сейчас, среди адского грохота и зловония смерти поля боя, он, лишь пешка в столкновении разрушительных сил, понял, что вовсе с этим не смирился. Часть его все еще цеплялась за образ войны, создаваемый кинохроникой, надеясь все превозмочь и вернуться в космопорт со славой. В конце концов, он был одним из лучших новобранцев.

Сейчас он видел, что на такой войне, как эта, никакая тренировка не может гарантировать выживание, ни даже сколько-нибудь улучшить шансы на него. Выживание зависело не умения отслеживать гаусс-лучи или уворачиваться от взрывов, потому что человек просто не мог ничего этого делать. Выживание зависело от вероятности оказаться в правильном месте, не чуть-чуть впереди, справа или слева, не на месте того, кто рядом с тобой. Это был вопрос случая, лишь слепого случая и воли Императора, и, придя к пониманию этого, Гюнтер почувствовал, что окончательно избавился от последних остатков страха.

Он умрет, если не сегодня, то завтра или через неделю. Скорее всего, это случится за долю секунды, и он даже не увидит, кто его убийца. И все, что может иметь значение для него – что он успеет совершить за это время.

Он больше не мог вспомнить лицо Арикс. Он делал все это ради нее, только ради нее, но в какой-то момент, даже не осознавая этого, он оставил всякую надежду на то, что они снова будут вместе. «Так будет лучше», подумал Гюнтер. Человек, которого она знала – человек, которого она любила, и который любил ее – этот человек умер. Возможно, однажды она услышит его имя, может быть, даже, посетит его могилу – если у него будет могила – и с нежностью вспомнит то короткое время, когда они были вместе.

Возможно, ей скажут, что Гюнтер сражался за нее, погиб ради нее.

Если так, тогда он хотел, чтобы она гордилась им. Оценив обстановку насколько возможно, он бросился к трупу сержанта, упал на землю рядом с ним и схватил его лазган. Потом, словно подражая гвардейцам Корпуса Смерти, с которыми он сейчас чувствовал куда большее родство, чем когда-либо мог подумать, он бросился на врага.

Да, Гюнтер Сорисон должен был умереть сегодня.

Но он еще не умер.

ГЛАВА 19

К ТОМУ времени, когда Хенрик нашел полковника-186, губернатор-генерал, несмотря на холод, успел вспотеть. Он проскочил по лестнице, с каждым шагом перепрыгивая через три ступеньки, и бежал по терминалу космопорта, пока не заболело в груди. Он протолкался через толпу беженцев на холме. Они стояли под ледяным дождем и все смотрели на восток, и Хенрик проследил за их взглядами.

Он не был здесь уже больше недели. За это время его город был разрушен куда сильнее, чем он мог представить, от Иеронимус-сити остался лишь скелет. Очертания разрушенных башен на фоне неба освещали вспышки огня и затягивали клубы дыма, и Хенрик понял, что опоздал.

Полковник-186 стоял на броне полугусеничного транспортера и смотрел на город в магнокуляры. Он не отреагировал на настоятельное требование губернатора-генерала, заявившего, что им надо поговорить, но Хенрик все равно заговорил с ним. От волнения его речь была не слишком обдуманной, но ему удалось привлечь внимание полковника.

– Вы согласились, – ответил полковник, не опуская магнокуляры, – точнее, вы настаивали, чтобы СПО приняли максимальное участие в боевых действиях.

– Да, участие, – сказал Хенрик, – но не так! Не…

– Детали вы оставили на усмотрение моих ротных командиров.

– Пушечное мясо! – выпалил Хенрик. – Вы использовали моих людей как пушечное мясо, вы поставили их впереди, чтобы их всех вырезали! Я слышал донесения, и это… это была бойня!

– Они солдаты, генерал Хенрик. Они знали, чего следует ожидать.

– Но они… большинство их всего лишь… У них было только три недели на подготовку! Даже самые опытные среди них никогда не сталкивались с чем-либо подобным, и у них недостаточно оружия…

Полковник повернулся и посмотрел на Хенрик равнодушным взглядом сквозь линзы противогаза.

– Именно поэтому, – сказал он, – их боевая эффективность ограничена.

– Вы имеете в виду, что они расходный материал, – с горечью сказал Хенрик.

– Если вам угодно так сказать. Вы можете гордиться своими людьми, генерал Хенрик. Мои офицеры доложили, что они до конца исполнили свой долг. Они задержали продвижение некронов почти на минуту дольше, чем мы ожидали. Неплохо, учитывая их подготовку.

– Вы говорите о них так, словно они всего лишь… Проклятье, они были живыми людьми, со своей жизнью, работой, семьями… Оглянитесь вокруг, полковник. Посмотрите на лица вокруг вас, все эти люди молятся за кого-то, кого они знают, кого они любят… Лишь одна из ваших… ваших цифр значит все для них, и я… как я объясню им, что многие из их братьев, отцов, сынов не вернутся назад?

Он вспомнил сообщения о смерти его собственных сыновей. Три отдельных сообщения с разницей в восемнадцать месяцев, и Хенрик не забыл ни слова из них.

Полковник равнодушно сказал:

– Жители вашего мира стали слабыми. Они забыли о своем долге перед Императором.

Это было для Хенрика как удар в лицо, и он не выдержал.

– Я должен был знать, что вы не поймете! Вы неспособны на человеческие чувства, вы боитесь даже открыть свои лица! О ком вы заботитесь, полковник? Кто будет сожалеть о вашей смерти?

Криговский офицер молча отвернулся и снова поднял магнокуляры, чем еще больше разозлил Хенрика.

– Я с вами говорю, полковник! – прорычал он, – и на этот раз вы будете меня слушать! Хоть мы и служим в разных войсках, но технически я старше вас по званию. Я узнавал, мне известно, что вы командуете полком всего ничего, тогда как я…

– Вы предпочли бы, чтобы погибли мои гвардейцы?

Этот неожиданный вопрос застал Хенрика врасплох.

– Вы предпочли бы, чтобы мы пожертвовали ими, оставив защиту этого мира на ваших плохо вооруженных и плохо обученных новобранцев? Потому что это, генерал Хенрик, граничит с изменой.

– Конечно, я не… я не хотел… Их жизни так же ценны для меня, как и прочие… Я просто думал, что ваши люди более подготовлены, чем мои…

– Если вы хотите увидеть кровь Крига, Хенрик, вам нужно лишь подождать еще немного. Мы погибаем, пока вы тут говорите.

– Я знаю, полковник, и я сожалею, я не собирался…

Хенрик все еще бормотал, запинаясь, свои извинения, когда полковник резко повернул магнокуляры, чтобы взглянуть на северную окраину города. Он больше не слушал Хенрика. В его ухе был наушник комм-линка, и по нему, несомненно, только что сообщили плохие новости.

– Что случилось? – спросил Хенрик. – Что-то не так?

– Пауки, – мрачно сказал полковник. – Танки некронов выпустили механических пауков. Они разрывают на куски наших гвардейцев.

– Это подтверждает наши опасения, – сказал Хенрик. – Армия некронов увеличивается. И, похоже, что каждый раз, когда мы встречаемся с ними на поле боя, они посылают в бой новых, еще более сильных тварей. Полковник, мы полагали, что превосходим их в численности, но что если…?

– Мы сражаемся, – сказал полковник. Он замолчал, снова прислушиваясь к наушнику. – «Медузы» обстреливают пауков, пытаются найти их слабые места. Один из них только что… мне докладывают, он еще двигается после попадания снаряда. Они живучи! Но… подождите, он ранен. Мне докладывают, что паук ранен.

Полковник внезапно спрыгнул с транспортера и направился обратно к космопорту, двое адъютантов следовали за ним. Хенрик поспешил за ними.

– Я возвращаюсь в мой кабинет, – сказал полковник, когда губернатор-генерал догнал его. – Запросить новые подкрепления из 42-го и 103-го полков.

– Вы считаете, нам нужны подкрепления? Мы… мы проигрываем?

– Ресурсы некронов, вероятно, ограничены. Я думаю, что пауки – их последний резерв, иначе почему они не использовали их в предыдущих боях? Мы близки к победе в этой войне, Хенрик, но сначала мы должны выиграть этот бой, а сейчас он балансирует на лезвии ножа. Я предлагаю вам подумать над этим вместо того, чтобы давать волю вашим уязвленным чувствам.

Хенрик открыл рот, чтобы возразить, но не знал, что сказать, и полковник ушел. Хенрик оглянулся на город, подумал обо всех людях, погибших там – и до сих пор погибавших – и задумался над тем, мог ли он спасти их.

Истина была в том, что после того, как он потерял Арикс, он перестал даже пытаться их спасти. Он должен был сделать то, что намеревался с самого начала: связаться с Департаменто Муниторум и в самых решительных выражениях подать жалобу на действия Корпуса Смерти на его планете.

Но чтобы предпринять такой чрезвычайный шаг, он должен быть очень уверен в своих доводах – а полковник-186 умел поколебать его уверенность.

Он вернулся в свой кабинет совершенно опустошенным, и потянулся к вокс-аппарату послушать последние донесения, но остановился, решив посидеть в тишине и немного подумать.

Его рука неизменно возвращалась к карману мундира, его пальцы сжимали холодный твердый корпус инфопланшета, на котором было расшифрованное сообщение.

Оно пришло этим утром по командному каналу связи СПО, зашифрованное кодом, который перестали использовать восемь лет назад. Лишь немногие офицеры знали о том, что это сообщение вообще существует, и только Хенрик знал, что в нем содержится. Расшифровка заняла у него два часа, пришлось напрячь память, прежде чем он смог расшифровать последовательность сигналов. Просто несколько слов, но он перечитал их сотню раз:

«Хенрик. Твоя семья у нас. Отмени атаку. У тебя один день»

Он откинулся в кресле, и устало потер глаза. Ему хотелось бы, чтобы Костеллин был здесь, но от него до сих пор не было ничего слышно. Он уже привык доверять мудрым советам и благоразумию комиссара. И меньше всего ему хотелось показывать это сообщение полковнику, потому что он знал, что сказал бы на это полковник.

Полковник был здесь. Он стоял в дверях, и Хенрик, испуганно вздрогнув, затолкал инфопланшет обратно в карман.

– Как… как у вас дела? – запинаясь, произнес он. – С подкреплениями, я имею в виду?

– Нам дали еще десять взводов – меньше, чем я рассчитывал, но, думаю, этого должно хватить. 103-й еще послал шесть «Медуз». Но если у вас еще есть люди…

– Нет, – сказал Хенрик, немного более резко, чем намеревался. – Если бы у меня были еще резервы, конечно, вы бы… Все рекруты, еще оставшиеся здесь в космопорту – последние мужчины призывного возраста – это больные и раненые во время подготовки.

– На этой планете есть и другие города.

– Они послали лучшее, что у них было. Но даже если бы в них не происходило беспорядков… Даже если бы мы успели призвать всех военнообязанных вовремя, нам нечем было бы вооружить их. Нам пришлось выпрашивать, занимать и чуть ли не красть те лазганы, которые у нас есть сейчас. Я даже не могу точно сказать, не послали ли мы в бой некоторых солдат, вооруженных лишь ножами.

Полковник кивнул и, кажется, с пониманием отнесся к этому. Похлопав по рукояти болт-пистолета в кобуре, он сказал:

– Я больше ничего не могу сделать здесь, поэтому отправляюсь на фронт. Вы присоединитесь ко мне?

– Нет, – поспешно сказал Хенрик. – Я… Вы правы, возможно, я еще что-то могу здесь сделать. Я собираюсь связаться с администрацией городов, немного надавить на них. Возможно, где-то остались старые склады, о которых они забыли, или…

– Снаряжение, – сказал полковник, – менее важно, чем люди, для которых оно предназначено. Когда этот бой закончится, у нас будет резерв снаряжения.

– Я сделаю что смогу, – сказал Хенрик.

Но когда полковник ушел, губернатор-генерал, закрыв лицо руками, подумал о новых толпах своих подданных, которых он только что согласился приговорить к смерти, и спросил себя, как это получилось, что его снова заставили сделать именно то, чего хотел криговец.

В КАБИНЕТЕ Хенрика было темно, но у него не было сил заставить себя встать и включить свет. В космопорту воцарилась зловещая тишина, был слышен лишь звук голосов из губернаторского вокс-аппарата. Хенрик был в одиночестве – во всех смыслах. Предполагалось, что его офицеры будут держать его в курсе событий, но, хотя они находились достаточно далеко от боя, для них это все равно было слишком близко. Хенрик считал, что ему повезло, если они, между ругательствами и выкрикиванием приказов в вокс, находили момент, чтобы сообщить ему хоть какую-то информацию.

Однако новости – то, что было новостями на данный момент – внушали оптимизм. Согласованная атака всадников смерти отбросила некронов почти на пятьдесят метров. Большинство некронских пехотинцев было уничтожено, их трупы – те, которые не были расплавлены – рассыпались на глазах. Новые «Медузы», прибывшие с юга, изменили ход боя, обстреливая пирамидальные танки некронов и их механических пауков несколько долгих, драгоценных минут, прежде чем некронские скиммеры добрались до них.

– Они не могут вывести из игры мелты, – сообщал полковник Браун, в первый раз его голос звучал почти оптимистично. – Даже когда некроны прицелятся в гренадера, он обычно успевает перебросить оружие товарищу, прежде чем погибнуть.

Хенрик снова перечитал сообщение на инфопланшете. «Один день…»

Был уже почти рассвет.

Он не думал, что сообщение пришло от некронов, хотя сначала его посетила эта ужасная мысль. Значит, от кого-то в городе, хотя это было в чем-то еще хуже. Узнать, что его народ мог предать Императора, сотрудничать с…

Ответный звонок пришел от ворчливого администратора, разбуженного так рано, и затаившего недовольство из-за того, что для него еще не нашлось места на спасательном корабле. Хенрик передал требования полковника доставить больше рекрутов и снаряжения, и в ответ в пятый раз за ночь выслушал целую речь возражений, в том числе список инцидентов, с которыми приходилось справляться властям, и так работавшим с полным напряжением. Хенрик подождал, пока администратор договорит, и добавил в список требований еще и медикаменты, которые тоже срочно требовались.

Наконец, бой закончился. Подтверждение пришло от запыхавшегося майора СПО, с изумлением увидевшего, как оставшиеся некроны вдруг исчезли. Переключившись на открытый канал, Хенрик услышал, как полковник приказывает отделению гренадеров следовать к генераторуму с подрывными зарядами. Было множество запросов на медицинскую помощь, но Хенрик выключил вокс-аппарат до того, как потери были подсчитаны. Все равно ему достаточно скоро сообщат число убитых и раненых.

Он еще немного посидел в темноте и тишине, собираясь с духом. Для губернатора-генерала Хенрика настоящая работа только начиналась.

СОЛНЦЕ взошло, хотя небо было еще серым. Хенрик не спал почти двадцать пять часов, и не ел еще дольше. Сейчас он не слишком хотел ни того ни другого, но ему необходим был отдых, больше эмоционально, чем физически.

Он произнес столько слов соболезнований, что они уже казались ему пустыми, бессмысленными. Он посещал солдат в казармах, где теперь были развернуты медпункты, благодарил их за службу и уверял, что благодаря их усилиям одержана славная победа. Он спорил с криговским квартирмейстером, не желавшим тратить медикаменты на пациентов, которые, по его мнению, были безнадежны.

Так мало из его людей вернулось. Не было никакого праздника в честь победы.

Вернувшихся криговцев было еще меньше, и это были только наиболее тяжело раненые. Конечно, им еще нужно было удерживать фронт, и большинство гвардейцев оставались в городе. Они задержали у себя некоторых солдат СПО, и, разумеется, Хенрика об этом решении никто не спрашивал и даже не поставил в известность. Это затрудняло составление списка убитых и давало родственникам солдат необоснованные надежды.

Хенрик подсел к столу во временной столовой, где обедали усталые офицеры. Наполнив тарелку неаппетитной пастой, он вяло потыкал в нее ложкой.

Полковник Браун первым решился высказать то, о чем все думали.

– Я вот что думаю, – сказал он. – Не хочу показаться предателем, но думаю, не было бы лучше, не послужили бы мы Императору лучшим образом, если бы…

– Вы хотите сказать, если бы мы эвакуировались, когда некроны потребовали этого? – сказал Хенрик.

– Если бы у нас было достаточно сил для борьбы с ними, – с горечью сказал Браун. – Если бы Департаменто Муниторум направил сюда больше войск, а не только четыре истощенных полка… Нам приходится посылать на фронт гражданских, помилуй Император!

– Мы потеряли так много людей, – пожаловался молодой смуглый майор Хоук. – Но я думаю, с этими некронами необходимо сражаться.

– Сражаться, да, – сказал полковник Браун. – Но так?

– Я начинаю думать, что Костеллин был прав, – сказал Хенрик. – Экстерминатус! Мы, конечно, потеряли бы планету, и, видит Император, как ужасна была вначале для нас одна лишь мысль об этом. Но мы бы уничтожили некронов одним ударом, не потеряв ни одного человека – если, конечно, мы смогли бы всех эвакуировать.

– У нас было недостаточно кораблей для этого, – заметил еще один молодой майор. – И куда бы мы улетели?

– Мы должны были потребовать корабли! – сказал Хенрик, стукнув кулаком по столу. – И планету, которую мы могли бы колонизировать. Я виноват. Я позволил Департаменто Муниторум – нет, позволил Корпусу Смерти Крига – использовать нас в их эксперименте.

– А что если, – сказал холодный голос позади него, – за то время, которое потребовалось бы, чтобы организовать эвакуацию, некроны пробудились бы и ускользнули от нас?

И снова Хенрик не услышал, как к нему подошел полковник-186. Сейчас, однако, ободренный поддержкой офицеров, не чувствуя себя больше таким одиноким, Хенрик встал, решившись принять бой.

– И чего мы добились, ведя войну вашим способом? – спросил он. – За что наши люди погибали сегодня? Ради уничтожения одного вспомогательного генераторума, но что в этом толку, если Костеллин не смог уничтожить главный?

– Мы нанесли некронам удар, от которого они…

– То же самое вы говорили после боя 42-го полка с ними, но они вернулись с еще большими силами. Истина в том, что мы не знаем, насколько ограничены способности некронов к самовосстановлению. Мы не знаем, сколько солдат они могут пробудить, или… или сделать, или телепортировать откуда-то еще. Но для вас это не важно, ведь так, полковник? Вы ухватились за малейший шанс завоевать славу, а ее цена в человеческих жизнях вас не интересует.

– Что вы от меня хотите? Чтобы я отвел свои войска? Оставил вас одних сражаться с некронами? Это будет означать, что люди, которые уже погибли, отдали свои жизни напрасно.

– Я просто хочу, чтобы… Я губернатор этого мира, а вы… с той минуты, как вы высадились здесь, вы игнорировали меня, ни во что не ставили, плевать хотели на мою тревогу о людях…

– Вы слишком высоко оцениваете жизни отдельных личностей, Хенрик – тех, которых знаете по имени и в лицо. Я сражаюсь ради большего – ради миллиардов людей, которым угрожает одно лишь существование некронов. Если вы не можете принять это, если так хотите подать на меня жалобу в Департаменто Муниторум… это, конечно, ваше право.

– Я так и сделаю, – воинственно сказал Хенрик. – Именно так я и должен был поступить с самого начала.

– Только будьте осторожны, – произнес полковник, – чтобы наши враги не использовали вашу слабость против вас – и знайте, что я не позволю этому случиться.

ХЕНРИК послал ответное сообщение.

У него просто не было выбора. Он не мог просто сидеть и ничего не делать, и не смог бы жить потом с чувством вины. Но все же, отправляя сообщение, он чувствовал тошноту. Он сидел, закрыв лицо руками, едва держа глаза открытыми, но зная, что сейчас – больше чем когда-либо – он не сможет заснуть. Не сможет, пока ему не ответят.

Ответ пришел быстрее, чем он ожидал.

Раздался короткий стук в дверь, и, не дожидаясь приглашения, в кабинет вошел полковник-186. Хенрику сразу стало ясно, что что-то не так. Полковника сопровождали два криговских майора, которые встали по стойке смирно у задней стены.

– В чем дело? – спросил Хенрик, вставая.

– У нас есть основания подозревать, – сказал полковник, – что среди нас предатель.

– Нет! То есть, я не могу поверить в это. Кто…?

– Вы пошли сразу в ваш кабинет после нашего разговора в столовой?

– Да. Ну, почти. Я встречался кое с кем. С матерью, чьего сына мы послали на войну. Ему было пятнадцать лет, он погиб от разрыва одного из наших же…

– Вы не покидали кабинет в течение последних девяноста минут?

– Нет. А почему вы задаете мне эти вопросы? Вы что-то…?

– Вы отправляли вокс-сообщения за это время?

– Возможно. Да, я говорил с администратором Телониус-сити. Он сказал, что положение там ухудшается. Там некоторые люди… жители нижних уровней, они отвернулись от Императора. Они начали поклоняться некронам, можете в это поверить? Конечно, я приказал, чтобы их немедленно…

– Еще с кем-то? – прорычал полковник.

– Я не… Нет. Больше я ни с кем не говорил. Я не… не посылал свою жалобу, если вы об этом. Я думаю, что возможно… я немного поспешил, и, может быть… может быть, нам стоит поговорить об этом позже, завтра, например, когда дела… когда мы не будем настолько уставшими.

– Мой вокс-оператор засек передачу, – сказал полковник. – Из этой комнаты.

Хенрик ошеломленно уставился на него. «Он не мог узнать…Или мог?»

– Она была послана, – продолжал полковник, – по командному каналу СПО.

– Это… этот канал, – воскликнул Хенрик, – для секретных переговоров между мной и моими офицерами! Вы не имеете права…

– Как я уже сообщал вам при нашей первой встрече, Хенрик, эта планета на военном положении. Я здесь закон. И все, что происходит здесь – мое дело. Я имею право.

Он протянул инфопланшет, и Хенрик взял его, едва не выронив из трясущихся рук. Губернатор-генерал прочитал то, что было на экране, и его охватил ужас. Слова сообщения были прекрасно знакомы ему, но он перечитывал их снова и снова, пытаясь тянуть время.

– Меня проинформировали, – подтолкнул его полковник, – что это сообщение было послано в 09:13 утра в ответ на то, которое пришло вчера в 09:46.

– Вы знали о нем? Как…? Вы ждали, да? Ждали, чтобы посмотреть, что я буду делать? Но… код, в котором я послал это сообщение… Вы не смогли бы его расшифровать. Как, во имя Святой Терры…?

– Теперь это едва ли имеет значение, Хенрик.

– Да. Думаю, вы правы, – Хенрик обреченно вздохнул, усевшись обратно в кресло. – Полагаю, вы хотите, чтобы я объяснил… Вы должны понять, полковник. Попытайтесь понять, пожалуйста. Арикс – единственная из моей семьи, кто у меня остался. Я всю жизнь посвятил службе… Но что проку в Империуме, какая польза от всех наших армий, если мы не можем защитить одну девушку?

– Империум существует только пока мы сражаемся за него. Вот почему уставы предписывают за предательское сотрудничество с…

– Предательское сотрудничество?! – воскликнул Хенрик. – Нет, вы не можете обвинять меня… Вы же читали это сообщение, я просто… Я просто тянул время! Я не мог отменить атаку, даже если бы захотел, вы знаете это лучше чем кто-либо. Я просто подумал, если бы удалось заставить этих людей считать… Если бы я мог внушить им мысль, что можно заключить сделку, тогда, возможно… Я просто не мог оставить ее умирать! Она моя племянница, полковник. Что вы сделали бы на моем месте?

Как только Хенрик это сказал, он понял свою ошибку.

Полковник-186 достал болт-пистолет и прицелился в голову губернатора-генерала.

– Я вас предупреждал, – тихо произнес он, и последним, что увидел в этом мире Тальмар Хенрик, была вспышка выстрела.