Текст книги "Осознание (СИ)"
Автор книги: thelordofthedark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 61 (всего у книги 64 страниц)
– Попытайся, – только и сказал в ответ прежде, чем монстр атаковал.
Тьма была для него уже не страшна.
Комментарий к Осознание. Глава 36. Финал истории. Ну вот и настал конец путешествию нашего героя в пионерский лагерь “Совенок”. Все-таки я смог дописать эту историю.
Осталось только написать две части эпилога и можно смело ставить статус “завершен”.
====== Эпилог. Часть 1. ======
Эпилог. Часть 1.
Свет ярче тысячи солнц, ярче вспышки кварковой бомбы, казалось, был бесконечным, но не прошло и мгновения, как он исчез. На его место снова вернулась тьма, такая же бесконечная, как и прежде, поглощающая все вокруг.
Он только улыбнулся. Все закончилось. Наконец-то закончилось. Он прошел. Все мертвы. Все… Наверное, и он тоже.
Плеск воды. Единственный звук, разрывающий бесконечную пустоту как грохот боевых барабанов, который невозможно не услышать. Странно, откуда он мог здесь взяться, но ничего другого все равно не остается. Надо думать, что раз здесь есть вода, то она все-таки для чего-то существует.
Он помнил это место из своих кошмаров, преследующих его по ночам. Черная река с маслянистой водой и с дальним берегом, теряющимся в тумане. И его берег, покрытый камнями, поразительно похожими на человеческие черепа. А может быть, это действительно черепа. Бесконечность существования вселенной для этой реки всего лишь еще один поворот русла. Она текла здесь еще до того момента, как материя осознала себя как материя, беря свое начало в бесконечности и в бесконечность возвращаясь, смывая целые цивилизации и миры, исчезающие в неторопливом течении ее вод.
И там, на другом берегу, стоят они. Все те, кого он убил и в чьей смерти был виновен. Миллиарды холодных безжизненных глаз, устремленных на него. Они ждут. Ждут с того самого момента, как оказались здесь. И ему нечего им сказать, нечего скрыть, ибо наг, как любая душа, попадающая сюда. Власть, богатство, звания и регалии здесь не имеют никакого значения, лишь то, что несешь в своей душе. А его была чернее этих вод, и не осталось в ней никаких надежд.
Может быть, он стоял на берегу лишь миг, а может, несколько столетий, это уже не имеет значения. Время здесь не властно, только тихий плеск вод о костяные берега, но очередь каждого все-таки подходит, рано или поздно, и из тумана к нему выплыла небольшая двухместная лодка, управляемая стариком в оборванных одеждах. Лениво и словно нехотя гребя единственным веслом, он подплыл прямо к нему.
– Я ждал тебя, Эдвард, – сухим голосом приветствовал старик, посмотрев на него пустыми глазницами, – Много душ переправил на другой берег, и, признаю, многие вспоминали тебя… Садись…
– Я умер? – только и поинтересовался он, усаживаясь на свое место.
– Конечно, – кивнул старик, лениво взмахивая веслом, – Иначе тебя бы не было здесь. Эта река не любит незваных гостей.
– Все закончилось… Что ж, я рад, – Эдвард пожал плечами и оглянулся на тот берег к которому приближались, – я видел эти места…
– Я знаю, – равнодушно повторил старик, – Я все знаю о тебе. Как и о каждом, когда-либо живущем во всех мирах. Ты прошел долгий и трудный путь… Жестокий, спорить не буду, и порой ошибочный, но он был твоим с рождения.
– И я его закончил, – Эдвард улыбнулся, – наконец-то…
– Не совсем, – старик покачал головой, – Тебе предстоит еще кое-что сделать.
– Еще? – переспросил он, не поверив словам перевозчика, – У меня больше ничего не осталось, я хочу только забвения. Забыть об этом всем…
– У тебя осталось невыполненной одна клятва, – напомнил старик, и Эдвард заметил, что плывут они уже не к другому берегу, а вдоль него, против течения, – Ты помнишь о ней?
– Я выполнил все… – начал было Эдвард, но потом, сквозь бездну памяти к нему пришло еще одно воспоминание, старое и слабое, но за которое он продолжал цепляться даже в самые темные дни, не дававшее ему сломаться даже в самых тяжелых ситуациях. Та клятва, в реальности которой он сам уже начал сомневаться, но в которую верил до самого последнего момента.
– Он… принадлежит… нам… – леденящий душу могильный зов с того берега добрался и до них, произнесенный тысячами бестелесных глоток, и на том берегу снова появились глаза, но уже злобные, кровавые и черные, жаждущие добраться до Эдварда, но панически боящиеся подойти к воде, – Нам… он был обещан нам…
– Пошли прочь! – прикрикнул на них перевозчик и замахнулся веслом, и демоны моментально исчезли, – Так что, ты помнишь эту клятву?
– Я… я не мог ее выполнить… это было как сон… как безумие… – Эдвард даже схватился за край лодки, чтобы удержаться на месте, – Я не мог ее выполнить… ее не существовало… Как я мог ее выполнить? Как?
– Это не ко мне вопрос, я лишь перевозчик. Это надо там спрашивать, – он показал на тот берег, к которому сейчас пристали. Белоснежно белый, с небольшим ручейком, идущим из горы, откуда река брала свое начало, – твой берег.
– Мой? – Эдвард удивился, но перевозчик только кивнул безглазой головой.
Здесь берег, казалось, состоял из сплошного света, сотканный из солнечных лучей. Только река, здесь еще чистая и прозрачная, давала возможность хоть как-то ориентироваться в реальности.
– Ты пришел… – из света выступила человеческая фигура, больше всего похожая на контур из того же самого солнечного света, чье лицо не было никакой возможности разглядеть, – Я ждал тебя…
– Ты… – начал было Эдвард, но следующие слова просто застряли в горле, словно их остановила невидимая рука.
– У меня тысячи имен, и ни одно из них не истинно, но ты знаешь меня как Отца, – ответило стоящее перед ним существо.
– Отец… – Эдвард многое успел увидеть в своей жизни, но от этого существа исходила аура такая силы и мощи, перед которой даже сильнейшие из монстров, каких встречал, казались слабыми мотыльками, так что сомневаться в его словах не приходилось, – Я не думал, что увижу когда-нибудь тебя…
Он встал на одно колено и склонил голову, признавая превосходство своего собеседника.
– Встань, есть вещи, которые ты должен услышать, – Отец позволил ему подняться, – Во-первых, почему ты здесь… Я следил за тобой, поскольку выбрал тебя своим посланником в твоем мире, и путь был предопределен еще задолго до твоего появления на свет.
– То есть… – Эдвард снова попытался начать фразу, но снова был прерван.
– Все, через что ты прошел, было предопределено заранее, – закончил сам его фразу Отец утвердительным тоном, – Это не значит, что я вел тебя, для этого у людей есть собственная душа, но ты строго следовал по тому пути, каким должен был пойти.
– Значит…
– Да, смерть твоей возлюбленной должна была произойти, чтобы ты смог идти дальше, – снова закончил за него высший демиург, – И те войны, которые ты начинал, и те, кого ты терял. Все это должно было случиться, чтобы ты в итоге совершил предначертанное.
– Ты превратил меня в монстра, – обвинил его Эдвард, – Я помню, что творил. Ради высшей цели… ради будущего… ради мести… скольких я убил… И все потому, что ты решил за меня?
– Ты должен был совершить то, что совершил, – указал ему демиург, – ты изменил мир и очистил его, теперь все начнется заново. Именно этого я и ждал от тебя.
– Я убил миллиарды…
– Больше. Намного больше, – напомнил ему Отец, – И все же, это было твоим путем, и ты его прошел достойно. Лишь однажды ты был готов сорваться. Ты потерял ту цель, за которой шел. И пришлось тебе снова напомнить… Ты помнишь?
– «Совенок»? – полуспросил-полуответил Эдвард, – Это ты меня туда отправил?
– Да, – согласился демиург, – Ты должен был снова обрести надежду. Вернуть себе душу, которую же сам и уничтожил. Вспомнить еще раз, что значит быть человеком. И выстоять там, где без надежды не смог бы даже просто выжить. Правда, из-за демона пришлось вмешаться еще раз… тот совенок, помнишь? И оружие… но ты все равно справился.
– Ты забрал у меня сначала одну любимую… – спокойным тоном вспомнил Эдвард, – А потом просто поигрался, чтобы я снова вспомнил, что это значит? И забрал потом и ее тоже?
– У тебя была цель, – напомнил ему демиург, – Ты должен был пройти путь до конца. Пусть нелегкий, но от этого зависела судьба всего, даже этой реки…
– Если ты настолько всемогущ, то почему сам не вмешался, если это так важно? – уважения к этому существу Эдвард не чувствовал, наоборот, хотелось услышать, как ломается его шея. Получается, что все это время был простой марионеткой, которой пользовались как хотели, а теперь так просто говорят об этом.
– Я не мог… тогда, – демиург спокойно признал собственную слабость, – я мог лишь направлять, остальное же приходилось делать смертным самим. Вы удивительные сознания, способные выживать даже там, где это невозможно, но даже на общем фоне ты выделялся…
– Что тебе от меня надо теперь? – спросил Эдвард прямо, – ты и так забрал у меня все. И пусть даже ты определил этот путь для меня, но я его прошел. Все закончилось, все мертвы… Почему даже сейчас ты не можешь меня отпустить?
– Поскольку ты не выполнил клятву… Помнишь ее? – было непонятно, то ли демиург сочувствует, то ли, наоборот, издевается.
– Алиса… Я помню ее. Всегда помнил… Я поклялся ее найти, но так и не смог, – Эдвард опустил голову, и произнес последние слова с особой ненавистью, – Был занят.
– Настало время… – сказал Отец, – помнишь, что она тебе говорила? Каждый достоин второго шанса…
Эдвард не успел даже ничего сказать, как оказался на улице какого-то городка под темным ночным небом. Небольшие блочные домики, зеленые газоны и растущие деревья, редкие пешеходы в легкой одежде, прогуливающиеся небольшими компаниями или поодиночке. И небольшой навес с жестяной крышей, рядом с которым стоял столб с номерным знаком «четыреста десять». К нему как раз подъезжал одноименный автобус. Эдвард с трудом верил своим глазам, но оттуда вышла Ольга Дмитриевна, потягиваясь от усталости. Обернувшись по сторонам, она отошла в сторону, и из салона веселой гурьбой посыпались пионеры, знакомые до боли, и одно их появление наполняло радостью его сердце. Он уже даже думать забыл, что сможет когда-нибудь их увидеть снова, но вот они здесь, совсем рядом, и с ними…
– Алиса! Алиса! – закричал Эдвард, увидев, как из салона, самой последней, медленно и неохотно выходил его прекрасная рыжая разбойница, с трудом волоча тяжелый чемодан, – Алиса! Я здесь!
Никакой реакции, девушка словно не видит его, и тогда кидается вперед, хочет оттолкнуть стоящего на пути Электроника, о чем-то живо болтающего с сейчас улыбающейся библиотекаршей Женей, но рука свободно проходит сквозь него, как сквозь туман.
– Что? Иллюзия? – мир снова рухнул. Всего лишь красочная картинка, слабый отпечаток чьего-то воспоминания, стоящий перед ним. Никакой реальности здесь нет. Можно только наблюдать, как грустную и хмурую Алису берет за руку Лена и что-то говорит. Девушка слабо кивает и пытается улыбнуться, но явно лишь для того, чтобы не расстраивать подругу. Эдвард пытается хотя бы вслушаться, но слова смешиваются в простой гул, словно их и нет на самом деле. Только шум…
Он снова стоит на той же улице, на том же месте, только теперь здесь небо заволокло тяжелыми свинцовыми тучами, и с неба льет дождь, но капель он не чувствует. Та же остановка, то же место, только теперь Алиса стоит под крышей и напряженно смотрит на дорогу, чего-то ожидая.
– Алиса… пожалуйста… услышь меня… – Эдвард пытается ее коснуться, но рука все равно проваливается, не чувствуя никакой опоры, – лишь иллюзия…
К остановке опять подъезжает автобус «четыреста десять», и девушка даже вытягивает шею, пытаясь разглядеть выходящих из салона, но вот двери снова закрываются, и машина едет дальше, а она опять остается одна. Еще несколько минут ждет, прежде чем развернуться и уйти.
Снова та же остановка. Только теперь деревья стоят лысые, без единого листочка, сгибаясь под порывами ветра, а Алиса стоит на остановке, кутаясь в воротник теплого пальто. Снова тот же автобус, и снова она уходит, не дождавшись того, кого ждет.
Снова и снова, раз за разом мелькают картинки. Трижды выпадает белый снег, приходя на смену теплой погоде, трижды снова начинается теплое лето, трижды Алисы встречает смену из «Совенка», о чем-то в последний раз спрашивая вожатую и каждый раз уходя с расстроенным видом.
– Ты ждешь меня… – если бы призраки могли плакать, Эдвард бы не смог сдержать слез, но картинка снова сменяется. И все вокруг тоже изменилось.
В этот раз Эдвард оказался в каком-то подвальном клубе с ужасной музыкой и не менее ужасными посетителями, но у барной стойки мелькает рыжая голова, и он уже понимает, зачем здесь оказался. Его Алиса сидит там, рядом с каким-то красивым пареньком его возраста и о чем-то болтает, но теперь он даже способен понимать слова.
– Я устала ждать… правда, я больше не могу… но не могу выкинуть его из головы, понимаешь? – жалуется она своему собеседнику, и тот кивает с понимающим видом.
– Первая любовь самая тяжелая, – соглашается он, – Слушай, я не могу здесь советовать, подумаешь еще, что клеюсь…
– Да ладно тебе, – Алиса усмехнулась, – только попробуй. Я тебя за другим искала… Тебя же все на районе знают. И что ты барыжишь…
– Алиск, ну ты хитрая стерва, – паренек усмехается и делает глоток из своего бокала, – Хочешь ширнуться? А че, на дворе у нас победивший капитализм и девяносто третий! Вливаешься в тусовку? И правильно, я тебе у же не первый раз говорил, что пора завязывать с этим делом, не приедет твой женишок, надо дальше жить… А с чего это ты так решила? Раньше слала куда подальше, а теперь сама навязываешься?
– Говорят, помогает, – она слабо усмехается, – Так у тебя есть или нет?
– У меня как в Греции, все есть, – соглашается паренек, – Для тебя первый раз бесплатно… только, слушай, первый раз лучше дома. На собственном опыте советую.
В руках у него появляется небольшой пакетик с каким-то белым содержимым, и Эдварду не надо объяснять, что там. Рефлекторно порывается, чтобы выбить его из рук, но картинка меняется вновь.
Алису трясло. Деньги кончились, родителям, пусть и приемным, но таким родным, позвонить все равно не получится, спасибо пьяному водителю «мерседеса» возникшему пару месяцев назад прямо на тротуаре, и в долг больше никто не даст, но ей очень надо было. Последняя доза была два дня назад и сейчас еще по-настоящему ломало. С трудом дотянулась до телефона и едва набрала номер.
– Слав… Слав… ну возьми трубку, – причитала девушка, слушая длинные гудки, но наконец-то на том конце трубки ответили.
– Алиск! Как дела? Давно не звонила! Чего тебе? – голос на другом конце был до омерзительного бодрым.
– Слав… мне надо… – с трудом прохрипела девушка в трубку, но оттуда раздался лишь смех.
– Всем надо, кисуля. Деньги есть? Ты мне еще за прошлую торчишь, а меня ты знаешь, я больше одной в долг не даю, – на другом конце провода явно забавлялись, но девушке было все равно. У Славы была доза, и он единственный, кто мог помочь ей снова забыться.
– Слав… ну мне очень надо… я отдам… – девушка сама себе удивляется, но ради того, чтобы избавиться от мучений, готова буквально на все.
– Не, Алиск, так не пойдет, – Слава отказывается, но тут же закидывает удочку, – Слушай Алиск, ты же знаешь, как я тебя люблю, потому делаю предложение. В общем, есть пара клиентов, которых надо обслужить… ну ты знаешь как, взрослая уже. А ты девка видная, красивая… да и в девках реально засиделась, – снова смех, – только еще скажи, что все своего ненаглядного ждешь. В общем, так, смотри. Обслужишь, они люди хорошие, добрые, не обидят, и как раз отработаешь пару доз и даже с наваром останешься. Идет? И дозу дам… С ломкой работать то не особо получается, – снова смех.
– Да как ты… – остатки ее гордости дают о себе знать, но на другом конце провода смех становится только громче.
– Ну как хочешь, я не заставляю. Тогда звони, как деньги будут…
– Нет, подожди, – голос у девушки срывается, – я… согласна…
– Вот, это уже разговор, – Святослав явно доволен, и это дает надежду на дозу, – Значит так, приведи себя в порядок, мы подъедем. Тут большой человек с нами, с ним как раз к твоим будущим клиентам едем. Он тебя и оценит заодно… на сколько тянешь! – снова смех, – Ладно, минут через пятнадцать будем.
Пятнадцать минут пролетели одной секундой, и вот уже в дверь звонят. Алиса выбирается в коридор, открывая своим гостям. В квартиру заходят сразу шесть человек, ведя себя нагло и уверенно, по-хозяйски оглядываясь по сторонам. Четверка совершенно типичных бойцов уличных банд, как один крепко сбитых, наглых и откровенных тупых с виду. И двое сильно от них отличающихся. Тот самый красавец Святослав, подсадивший ее на героин, и второй, примерно одного возраста с Алисой, державшийся с видом человека, которому принадлежит все вокруг. Даже сам не снимает куртку, один из бойцов ему в этом помогает с заискивающей улыбкой.
– Так это и есть твоя девка, Слав? – сразу начинает он с ходу, глядя на Алису, – Хороша, ничего не скажешь. Я бы сам такую поимел… Подойди сюда!
– Алиск, давай, не выделывайся. Большой человек с тобой говорит, – кивает Слава, сам заискивающе глядя на своего товарища, – Сын Кобы… первого человека в городе.
– Подойти, сказал, – сын авторитета командным тоном командует девушке, и та, смущаясь и краснея, подходит ближе. Нисколько не стесняясь, сразу берет ее за грудь и начинает мять, – Че, в натуре свои такие? Капусты много ела? Это хорошо, бате понравится, – он довольно кивает, пока девушка готова со стыда провалиться сквозь землю.
– Слав, ты обещал… – все-таки хватает у нее сил вдавить из себя, уже почти плача, пока второй продолжает без стеснения мять ее грудь.
– Че он тебе обещал? – поворачивается тот к торгашу наркотиками, – А, дозу! Ну, мы люди честные. Меня, кстати, Влад зовут. Доза в машине. Пошли… Ключи ребятам моим оставят, они тут осмотрятся, потом вернем все в целости и сохранности… Погодь, а это у тебя что? – что-то нащупав, вытаскивает из-под воротника девушку небольшой деревянный медальон, уже затасканный и захватанный, но в котором безошибочно узнается изображение мифического животного.
– Это… это подарок… – запинаясь, Алиса пытается его забрать, но Влад просто срывает его со шнурка.
– У меня батя верующий, он такого не любит, – отрицательно качает тот головой и кидает медальон одному из своих охранников, – Вить, ты у нас умный, это че за хрень?
– Грифон это, – уверенно кивает названный Витей, – Вот, шеф, голова птичья, крылья, да и лапы такие. Работа, конечно, на раз-два, но явно талантливо. Я себе оставлю?
– Да забирай, – кивнул Влад, и толкнул Алису вперед, попытавшуюся возражать, – а ты в машину, и бегом, батя ждать не любит. Слав, проводи нашу гостью… Так, а вы… – он посмотрел на оставшихся охранников, – оглядитесь тут, что по чем. Хата вроде неплохая, да еще в центре… загнать можно…
– А с девкой че? – спросил один из них, когда Алиса со Славой в сопровождении уже спустились.
– А че с ней? Когда первый сок пройдет, пойдет в бордель, – Влад безразлично пожал плечами, – сиськи у нее что надо, будет пользоваться спросом.
Оказывается, сюда они приехали на двух машинах, легковом «мерседесе», где их еще дожидался водитель, и куда сели Влад со Славой, усадив Алису на заднее сиденье, и большом черном джипе, оставшемся стоять, видимо, машине, где ездила их охрана.
«Мерседес» уехал, но призрак Эдварда остался стоять на заснеженном дворе. Если бы кто-то мог его видеть, то наверняка бы отшатнулся от холодного и тяжелого взгляда его глаз, за секунду до того, как исчез из этой реальности.
– Верни меня к ней! Ты же можешь! – Эдвард кричал в бесконечную тьму, чувствуя, что не одинок здесь. Здесь, в пустоте, на берегу реки, выстеленной черепами.
– Ты вернешься. В тот миг, что видел последним, – пообещал голос демиурга, – Ты должен ее спасти.
– Почему не раньше? Почему не в тот день, когда мы расстались? Я ведь могу все это остановить! – Эдвард разрывался от эмоций, чего не было с ним уже очень давно. Вид девушки, которая когда-то подарила ему надежду, всколыхнул его чувство, а понимание того, что с ней может произойти, не давало ему покоя.
– Все лишь паутина, которую плетет каждый из нас, – напомнил ему демиург, – Она должна увидеть, кто ты такой на самом деле… А ты должен стать тем, кого она хочет видеть. Согласен?
Эдварду не надо было даже ничего отвечать, демиург и так знал его ответ.
– Только ответить на один вопрос…
– Ты знаешь ответы на все вопросы, зачем мне еще что-то тебе говорить? – огрызнулся Эдвард
– Потому что ты должен сказать это вслух! – ответил демиург, – Почему ты хочешь вернуться к ней?
– Потому, что я слишком много понял в «Совенке», – опустил голову Эдвард, – Осознал, каким трусом был. Каким дураком… Нет смелости в том, чтобы отгородиться от всего мира. Я думал, что что-то доказываю, но на деле просто боялся… снова почувствовать, каково это, когда у тебя отбирают самое дорогое и ценное, но ты ничего не можешь с этим поделать. Осознал, что творил… Осознал, что был никем… Осознал, что со мной произошло… Если бы не она, я не знаю, во что бы мог превратиться… И, наверное, все-таки превратился… И, главное, я осознал, что любовь это не слабость… только из-за нее я смог сохранить себя. Из-за того, что она во мне оставила…
Комментарий к Эпилог. Часть 1. между действием Эпилога и событиями Финала прошло немало лет в реальности Эдварда.
====== Эпилог. Часть 2. ======
Эпилог. Часть 2.
«Активация основных систем. Активация вторичных систем. Проверка. Подключение систем нейроинтерфейса. Проверка. Подключение пилота».
Он снова вздохнул своими легкими. Воздух, даже пропущенный через систему фильтров боевого костюма, все равно остался холодным и свежим. Как только подключились зрительные контакты, то обнаружил себя стоявшим в небольшом переулке между небольшими домиками, запорошенном снегом, сейчас продолжающим падать с неба. Здесь уже успел наступить вечер, и работали уличные фонари, оставлявшие его переулок темным и безжизненным, яркими пятнами света расчерчивая лишь видневшийся впереди тротуар.
Первичный тест систем сообщил, что на нем облегченный вариант стандартного пехотного боекостюма, но с усиленным экзоскелетом и дополнительным модульным вооружением. На поясе даже висел его родовой клинок, но вот внешний вид костюма, как он обнаружил пару секунд спустя, оказался самым удивительным.
– Это же церемониальный доспех! – удивился Эдвард вслух, разглядывая тонкую декоративную резьбу с украшениями из золота и серебра, на перчатках и на поручах. Он надевал такой всего лишь несколько раз за свою жизнь во время наиболее важных торжественных моментов. Полностью боевая модель, но все же никогда не предназначавшаяся для настоящих боев. Наверное, демиург так не думал. И, самое главное, в правой перчатке у него была зажата та самая бумажка, какую когда-то ему дала Алиса, с номерами и адресами, но сейчас уже не была нужна. Он помнил эти дома, видел их уже в тех иллюзиях. Убрав бумажку в отсек на поясе, вышел на улицу, спугнув какую-то старую бабушку, испуганно отшатнувшуюся от закованной в броню фигуры высотой в два с половиной метра ростом.
Ему надо было в двор напротив, тот подъезд с квартирой Алисы помнил отлично, но в этот момент на выезде из двора показался уже знакомый черный джип, светя фарами прямо на него. И кинулся ему навстречу, не желая упускать свой единственный шанс.
Машина вряд ли весила больше пары тонн, но успела разогнаться, когда кинулся прямо ей под колеса. Визг тормозов раздался одновременно с громким ударом и звуком ломающегося металла, когда Эдвард двумя руками остановил автомобиль, разбив фары и смяв решетку радиатора. Моментально настроившийся на изменение освещения визор шлема отлично показывал ему напуганные лица сидевших в салоне четверых мужчин.
Водитель прямо перед ним во все глаза смотрел на металлическую фигуру, державшую его машину, и почти сразу же мотор взвыл еще сильнее, набирая обороты, а колеса закрутились на месте. Только сдвинуть с места боевой костюм все же были не в состоянии, а у Эдварда не было никакого желания к длительным переговорам. Размахнувшись, перчаткой левой руки проломил решетку радиатора и воткнул бронированный кулак глубоко в двигатель, разрывая его движущиеся части на куски. Внутри что-то громко хлопнуло, и машина окончательно умерла.
Не теряя ни секунды, вытащил руку обратно и подошел к водителю. Тонкий металл двери смелся под пальцами боевого костюма, и следующим движением сорвал ее с петель, отбросив в сторону. Замерший от ужаса человек за рулем не успел даже ничего сделать, когда Эдвард вытащил его из салона и бросил на асфальт. Только успел закричать, прежде чем ему на голову опустилась металлическая подошва сапога доспеха. Черепная коробка лопнула под ударом, разбрызгав содержимое во все стороны.
Сидевший рядом с водителем пассажир все-таки успел отреагировать и выхватил пистолет, выстрелив Эдварду в голову, и пуля со звонким звуком отскочила от внешнего забрала. В ответ он протянул левую руку, активируя модульный дробовик на поручи, тут же рявкнувший зарядом с разрывной шрапнелью. Неудачливого стрелка грудой мяса вынесло вместе с дверью на улицу, впечатав в стену дома напротив.
Правую руку Эдвард протянул в салон, успев схватить за руку второго пассажира, тоже потянувшегося за своим оружием. Кажется, сразу сломал ее в двух местах, но этого было мало. Резко рванул к себе, ломая сиденье водителя и вытаскивая пойманного наружу. Тот закричал, но его крик захлебнулся в следующую секунду, когда, активировав штурмовые кошки на перчатке, сорвал с него лицо.
Последний из пассажиров, успел выскочить из автомобиля и броситься бежать, но, размахнувшись, Эдвард метнул тому в спину еще живое тело его товарища, сбив с ног. Упав лицом в лед, остался лежать, тихо постанывая.
– Подожди! Подожди! – Витя, а это именно он и оказался, истошно заверещал, когда Эдвард поднял его за шиворот, прижав одной рукой к стене дома. Если верить показателям датчиков тяжести в перчатке, то в этом бугае было не меньше ста двадцати стандартных килограммов. Сейчас же, с разбитым носом и залитым кровью лицом уже не выглядел так угрожающе, наоборот, паниковал и боялся, выставив перед собой трясущиеся руки, словно мог как-то Эдварду помешать, – Подожди! Чего ты хочешь?! Я все отдам! Машину? Забирай машину! У меня есть деньги! Я позвоню, сейчас все привезут!
– Медальон, – потребовал Эдвард, активировав внешние динамики. Судя потому, что понимал их речь, то мог говорить на ней снова, – Он не твой!
– Че? – Витя не понял, и тогда пришлось приложить его к стене еще раз, но теперь гораздо крепче, – А! Ты той девки что ли? На, вот он! – сразу же вытащил из кармана его подарок Алисе, – Как… на кой… Господи! Ты за этой девкой, что ли?! Боже! Боже, помоги! – он окончательно растерял остатки мужества, когда Эдвард осторожно взял медальон, положив в тот же отсек, что и бумажку с адресом, – Да кто ты такой…Господи… Да что же…
– Куда ее увезли? – потребовал Эдвард, – Отвечай!
– К Кобе он ее повез! К Кобе! Отель «Москва», ну тот, на площади Ленина! Там ее ищи! – заверещал Витя, почувствовав, как металлические пальцы на его шее начинают сжиматься, – Мужик! Я правду говорю! Да черт! Я не хочу подыхать!
– Веди! – Эдвард бросил его на асфальт перед собой, – Сейчас же!
– Ладно! Ладно! – Витя попытался подняться, – Мужик, я отведу! Только с условием… Господи! – Эдвард навел на него левую руку с активированным дробовиком. Как это оружие действует, уже видел, и ничуть не хотел на себе испытать его возможности.
– Условия у тебя таковы, – отчеканил человек в броне, – Либо ты выполняешь все, что говорю, либо я вырву тебе глаза. Веди!
– Ладно, – Витя снова весь сжался и нехотя, на подгибающихся и не слушающихся ногах пошел вперед. Оказавшись в такой ситуации, он даже не представлял, что можно делать. Разве что только звать на помощь, пусть даже и ментов, но при этом серьезно сомневался, что они смогут сделать хоть что-то против этой закованной в металл фигуры, остановившей их машину и перебившей троих его товарищей всего лишь за несколько секунд. Точно так же не хотелось водить его слишком долго, в угрозах о вырванных глазах после увиденного не сомневался ни секунды. Если бы только можно было позвонить, не вызывая сомнений этого человека, которому зачем-то понадобилась эта молодая наркоманка, то можно было бы устроить засаду. Только как позвонить, зная, что тот идет в шаге позади, громко топая по заснеженному асфальту.
Идти до нужного отеля долго, на машине можно было гораздо быстрее, но этому моменту охранник сына шефа был даже рад, поскольку двухметровая бронированная фигура явно должна привлекать к себе внимание, особенно в центре города, так что, может быть, его еще отвлекут, и тогда сумеет бежать.
Намеренно старался вести его по самым оживленным улицам, но в зимнюю ночь мало кто любит гулять, а проезжающие мимо автомобили намеренно ускорялись, когда водители видели идущую по тротуару фигуру. И все ближе подходя к площади Ленина, Витя, уставший, замерзший и побитый, все больше поддавался тихой панике, не зная, что делать. Может быть, для него все еще может обойтись, если сделает то, что этот человек просит.
– Вон здание отеля, – наконец, чуть больше, чем через полтора часа пешего хода по улицам, он показал на высокое здание отеля премиум-класса, полученного Кобой почти даром, где тот теперь устроил свою личную штаб-квартиру, контролируя все дела в городе, – слушай, я сделал все, что ты просил, отпу…
Договорить не успел, услышал только тихий металлический звук за спиной, а в следующую секунду обнаружив, как из его груди выходит тонкое лезвие клинка, почему-то чуть заметно мерцающее. Говорить уже не мог, разрезанные легкие быстро наполнялись кровью, только и получилось, что судорожно пару раз вздохнуть, прежде чем клинок выдернули обратно. Потеряв эту не самую надежную опору, рухнул лицом в снег.
– Значит, нужды в тебе больше нет, – кивнул Эдвард, глядя на огромные буквы «Москва», сияющие красным неоновым светом в ночном небе.
– Пока можешь посидеть здесь, – Влад втолкнул Алису в небольшую комнату с единственной кроватью и небольшим шкафчиком, – Считай это своим рабочим кабинетом! – от своей шутки сам же и рассмеялся. За тобой зайдут, когда потребуешься… А может быть… – он задумался, глядя на слабо соображавшую девушку, еще находившуюся под действием наркотика, и шатавшуюся из стороны в сторону. Она действительно была очень красива, и опробовать ее перед тем, как ей займут остальные клиенты, будет не самым плохим занятием в ближайшее время.
Выглянув в коридор, жестом поманил ошивающегося здесь Святослава.
