Текст книги "Осознание (СИ)"
Автор книги: thelordofthedark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 64 страниц)
– Хорошая книга? – спросил он, указывая взглядом на название, не зная, как еще можно поддержать разговор с этой скромницей, – Мне читать не доводилось, но хотел бы узнать, стоит ли потраченного времени или нет.
– Стоит, – кивнула Лена, посмотрев прямо ему в глаза, – Такие книги стоит читать, – и снова взгляд утыкается в землю, продолжая старательно уходить от разговора, но сама девушка почему-то убегать не спешила, и потому ей можно было задать еще один вопрос, испытывая полученный лимит общения.
– И про что же в ней пишут? – Эдвард отошел чуть в сторону, освобождая проход, но Лена, бросив на него быстрый взгляд, осталась стоять на месте, вероятно, слишком воспитанная, чтобы просто так оборвать диалог и отправится дальше по своим делам, но от услышанного вопроса покраснела еще больше.
– Про любовь… – чуть ли не себе под нос ответила пионерка, но когда снова подняла на него взгляд, Эдвард прочитал там почти что вызов, словно ожидала смеха или пренебрежительной реакции от своего собеседника.
– Любовь это очень сильное слово, – пожал плечами Эдвард, – не стоит о нем говорить так просто, но, судя по толщине книги, автор подошел к этому со всей ответственностью, – он улыбнулся, и Лена тоже улыбнулась кончиками губ, обрадовавшись, что высмеивать ее не будут, – Счастливая история?
– Нет, – покачала головой Лена, – Это драма… Скарлетт надо пройти через очень многое, чтобы получить свою любовь… Ей тяжело, но все равно не сдается, – она снова улыбнулась кончиками губ, – наверное, поэтому мне она и нравится…
– Таковы прихоти богов, – кивнул ей в ответ, – Мы должны бороться за то что любим, чтобы потом все равно это потерять, – он вздохнул, мыслями снова возвращаясь к Изабелле. Сколько всего он сделал, чтобы дать ей то, чего заслуживала? И лишь для того, чтобы все так бездушно закончилось…
– У них все будет хорошо, – неожиданно твердо сказала Лена, прижав книгу к груди, – Я уверена… – в этот раз без улыбки, но готовая защищать только что высказанную точку зрения.
– Будет счастливый финал? – спросил Эдвард, усмехнувшись, – Наверное, потому что это всего лишь книга. Плохих итогов нам хватает и в реальной жизни…
– Не веришь в хороший конец? – прямо спросила Лена, серьезно на него посмотрев. Такое чувство, что девочка пережила что-то такое в своей жизни, отчего душа загрубела раньше времени, медленно и неуверенно затягивая старые рубцы, но еще слишком слабая, чтобы заново встретиться с жестокостями настоящего мира, – Надо верить, что все будет хорошо… ведь если не верить, то… то все будет очень плохо… – девушка вцепилась в свою книгу, задетая за живое пессимизмом Эдварда.
– Если ты так сильно в это веришь, то у тебя просто обязательно должно быть все хорошо, – кивнул Эдвард, – Как у героев книги. А я больше верю плохим концовкам, если уж ты спрашиваешь, их не надо даже придумывать… – Лена хотела еще что-то сказать, но все же передумала, не набравшись смелости и дальше спорить, – Ты сейчас не в столовую случаем?
– Нет, я домой, книжку отнести, – покачала Лена головой, – До ужина еще есть немного времени… Я пойду тогда… – снова отведя от Эдварда взгляд, пошла дальше по аллее, не оборачиваясь, но он был готов поклясться, что девушка тяжело вздохнула, чем-то сильно расстроенная. Наверное, не следовало ей говорить свои собственные суждения, а поддержать ее отношение к миру, где еще хранила какую-то надежду. Может быть, все на самом деле наоборот, и только у него так сложилось, что все самое худшее, что только может произойти, обязательно случается и обрушивается на его голову. Наверное, на самом деле существуют и такие люди, у которых жизнь может сложиться в положительную сторону. Как, например, у этой девушки, что так смущается от общения даже с ровесниками.
Полупустая площадь, показавшаяся вскоре на его пути, не встретила ничем примечательным, кроме нескольких пионеров, то ли не находящих себе занятия, а потому шатавшихся по лагерю, то ли, наоборот, нашедших себе такое занятие, при котором появление в тени памятника неизвестного Эдварду творцу этого мира было крайне необходимо. Знакомых среди них все равно не было, а потому и не стал здесь задерживаться, только помахал кому-то рукой в ответ на такой же жест. Зато у входа в столовую обнаружил человека, даже слишком ему знакомого, Ольгу Дмитриевну, сейчас сидевшую на скамейке на крыльце столовой и углубившейся в чтение книжки с весьма интригующим названием «Советы по воспитанию ребенка», как успел Эдвард заметить, прежде чем вожатая обнаружила его присутствие и закрыла книжку, отложив в сторону.
– Здравствуй, Эдвард! – она помахала ему рукой, – Уже закончил с обходным?
– Только что. Вот вам нес его как раз, – кивнул в ответ и протянул смятый листок, постаравшись сложить его как можно ровнее, но вожатая даже не стала проверять подписи и просто сунула к себе в карман. От этого в голове у Эдварда скользнула мысль, что заморачиваться с обходом стоило лишь потому, что был повод посетить другие места лагеря, а в действительности можно и самому поставить несколько ничего не значащих кривых загогулин, чтобы разобраться с этим заданием.
– Вот и хорошо, – она улыбнулась, а потом строго на него посмотрела, – Ты ведь куда-нибудь записался? Настоящий пионер должен участвовать в общественной жизни лагеря! – кажется, большинство теорий по воспитанию своих подчиненных берет как раз из такой вот педагогической литературы, но получается претворять их в жизнь только в роли таких вот высокопарных, почти ничего не значащих фраз.
– К Мику, – кивнул Эдвард, – Она у вас очень талантливая, с ней приятно общаться, не говоря уже о том, чтобы взять несколько уроков у такого мастера.
– Эдвард, смотри у меня! – пригрозила вожатая пальцем, – Мику из другой страны, и девочка она еще молодая… Я ведь могу на тебя надеяться, что не случится ничего, выходящего за рамки общения?
– Вам обязательно постоянно этим в меня тыкать? – серьезно спросил Эдвард, – За свои поступки я всегда отвечал и отвечу снова, если потребуется. А к Мику у меня ничего и быть не может, кроме чисто дружеских отношений.
– Вот на этом и закрепим, – кивнула Ольга Дмитриевна, – А то ведь всякое может произойти… Я ведь сама такой была еще недавно, и отлично представляю, что бывает в лагерях, где девочки и мальчики целую смену общаются друг с другом…
– Первая любовь тоже была в пионерлагере? – усмехнулся Эдвард, присаживаясь рядом, – Вы позволите? – он указал пальцем на книжку, и Ольга Дмитриевна кивнула, мутным взором посмотрев то ли на него, то ли еще куда-то в свое прошлое, сейчас зацепленное их разговором. Она ведь действительно тоже молодая девушка, вряд ли намного старше самих пионеров и уж точно моложе того Эдварда, что существует на самом деле, в другом мире. Конечно, у нее были свои воспоминания о бурной молодости и первой любви. Еще не уверенный, скажет ли она еще что-нибудь, Эдвард раскрыл книжку и перелистнул несколько страниц, бегло пробежавшись глазами по тексту. Как и подозревал, основной упор педагогических техник шел не на индивидуальное развитие, а на втягивание в коллектив, где личные рамки стирались, а интересы общего ставились выше интересов частного. Отличный способ на выходе получить готовую рабочую силу, причем уже настроенную на то, чтобы работать с полной отдачей ради успеха того, кто им цели ставит, пусть даже и в ущерб собственным интересам. Уже было... Эдвард сам неоднократно испытывал такие методики в колониях, перестраивая местное коренное население под нужный ему лад, всего лишь смена двух или трех поколений, заботливо выращенных подобным образом, и нет нужды даже в серьезном аппарате принуждения, люди сами и с радостью будут делать то, что им скажут, считая выполнение поставленных перед ними задач собственным успехом. Качественный и бесперебойный общественный механизм с легко заменяемыми деталями, главное здесь ставить перед людьми выполняемые планы, но невыполнимые ожидания, к каким будут продолжать стремиться снова и снова. Не настолько уж это и светлый мир, получается… Эдвард даже позволил себе усмехнуться.
– Что-то смешное? – спросила Ольга Дмитриевна, вынырнувшая из своих воспоминаний обратно в реальность, – Между прочим, выдающиеся педагоги писали эту книгу, их опыт много стоит!
– Нет, что вы, – покачал Эдвард головой, – Наоборот, отлично написано, есть еще, чему учиться и к чему стремиться, – он вернул ей книгу, – Ольга Дмитриевна, а когда столовую откроют? А то что-то от всех сегодняшних хождений я несколько проголодался… – посмотрел на двери этого заведения, все еще остающиеся открытыми. Часовая стрелка на круглых часах над дверьми уже прошла середину своего пути, в то время как минутная оторвалась вперед, перейдя на новый круг.
– Сейчас должны, – кивнула Ольга Дмитриевна и с заботой посмотрела на Эдварда, – Набегался за сегодня? Ладно, это усталость полезная…
– Будем надеяться, – кивнул Эдвард, – Да, вот еще, Ольга Дмитриевна. У вас случайно запасного ключа от домика не найдется, а то внутрь без вашей помощи попасть несколько проблематично…
– А! Конечно, забыла сразу отдать, – вожатая вытащила из нагрудного кармана небольшой ключик с красным брелоком и протянула Эдварду, – А ты сам и не напомнил сразу… У меня что-то голова совсем забитая последнее время…
– Я вас все же еще немного помучаю, – не стал сразу отставать Эдвард, пока пионеры постепенно собирались вокруг столовой в ожидании открытия дверей и начала ужина, – В обходном листе не было администрации, а я вроде как опоздавший от смены, мне не надо там никак отмечаться? Что вот на месте, все в порядке, смена полная… – пожал плечами, изображая полное неведение.
– Нет, не стоит, – покачала головой Ольга Дмитриевна, – Я сама уже все отметила, что отставший пионер приехал, и никаких сложностей больше не возникло, – она улыбнулась, – В администрацию тебе незачем, у нас там начальство лагеря сидит и бухгалтерия, только скучно будет со всеми этими бумагами… не детская это работа, – после этих слов даже грустно вздохнула, видимо, ей самой с бумагами пришлось как раз немало повозиться за время своей работы здесь.
– Начальство? – переспросил Эдвард, – Директор? Он здесь тоже всю смену живет или только как на работу приезжает? Как я понял, наш пионерлагерь далеко от города, неудобно сюда каждый день ездить…
– Нет, конечно, – даже рассмеялась Ольга Дмитриевна, окончательно отложив книгу, – Он здесь не живет, с пионерами только вожатые постоянно находятся, поскольку мы за вас отвечаем, – назидательно покачала пальчиком в его сторону, – да и еще учителя вроде Бориса Викторовича. А все остальные сюда просто приезжают, на том же автобусе, что и ты приехал, на четыреста десятом. Он ведь не только в город ходит, но и по ближайшим деревням. Там почти все работники и живут, им сюда удобнее ездить…
– А вечером, получается, уезжают? – изображая святую невинность, Эдвард почувствовал, что за что-то все-таки уцепился, первая более или менее адекватная информация о территориях вокруг лагеря. Значит, не настолько уж здесь и дикое поле, раз в доступности находится несколько деревень. Это же, кстати, обозначает, что вокруг все действительно тихо, раз люди могут жить небольшими и незащищенными поселениями, и за периметром опасаться нечего. Интересно только, можно ли до какой-нибудь из этих деревень добраться пешком, чтобы не хватились в лагере пропажи пионера, или же на это придется потратить слишком много времени, подняв тревогу и потом получив множество ненужных вопросов. Просто же сбегать из лагеря было бессмысленно, раз его сюда забросили, то и ответы или дальнейшие указания необходимо искать здесь же.
– Конечно, – кивнула Ольга Дмитриевна, то ли не обращая внимания на глупость вопросов Эдварда, то ли ее просто не замечая, – У них же дом есть, семьи у большинства, все лето здесь они проводить не могут. В лагере ведь смен сколько, с ума сойти можно. Автобус ведь утром и вечером приходит, а в выходные еще и днем, ты же должен был расписание прочитать, пока ехал… – она снова улыбалась, – до города ехать далеко и скучно, я там уже все, что только можно, перечитала…
– А я спал все время, – пожал Эдвард плечами, – акклиматизация… – пионеров вокруг уже было более, чем достаточно, в том числе уже начинающие надоедать младшие группы, держащиеся стайками и непрерывно галдящие. И привела их, естественно, не кто иная, как Славя, в отличие от своей вожатой действительно занимавшаяся полезными делами и, судя по всему, получавшая от них искреннее удовольствие. Эдвард даже засмотрелся на эту девушку с длинными косами, строившую еще совсем маленьких детей, вряд ли старше этапа начальной школы, в некое подобие организованной колонны. Красота, скромность, исполнительность и твердость, причем все в одном флаконе, действительно редко встречающееся сочетание, и кому-то очень сильно повезет, когда встретит на своем пути такую девушку… но Ольга Дмитриевна прервала его размышления.
– Эдвард! – сказала уже твердым голосом, заставив снова повернуться к ней лицом, – Славя образцовая пионерка во всем потоке, хорошая девушка, так что три раза подумай, прежде чем ответить мне, что ты не думал сейчас о том, что мне сейчас показалось, – в ее глазах зажегся на секунду какой-то странный огонек, но слишком быстро исчез, прежде чем Эдвард успел понять, что же именно из себя представляет.
– Ни в коем разе, – покачал головой Эдвард, переваривая слишком сложный словесный оборот, прозвучавший от вожатой, и уже успев отметить, что слишком многие обитатели этого лагеря думают об одном и том же. Сначала Алиса, потом Ольга Дмитриевна, сегодня еще и Лена что-то разошлась на тему любви и страданий, – Славя действительно хорошая девушка, но мы с ней всего лишь друзья, ничего большего развивать не собираюсь, можете не волноваться.
– Вот и хорошо, – кивнула Ольга Дмитриевна, но полностью от темы отходить не стала, оглянувшись по сторонам, что никто их не подслушивает, хотя в окружающей толпе крыльцо было единственным более или менее спокойным местом, – Алиса, да?
– Вы сейчас издеваетесь? Третий раз, и меньше, чем за полчаса, – переспросил Эдвард, сделав страдальческое выражение лица, – С Алисой мы тоже просто друзья, ничего больше. Не волнуйтесь, портить ваши попытки сделать из меня образцового пионера я не собираюсь.
– Вот уж не рассказывай, – усмехнулась Ольга Дмитриевна, – То, что ты с ней весь день сегодня ходил, уже половина лагеря знает. Здесь же ничего скрывать не получается, слишком много глаз вокруг, а вот сплетней и новостей, наоборот, не хватает. Хотя, надеюсь, то, что рассказывают, будто вы целовались, неправда? – она снова сделала серьезное лицо, но ее суровый взгляд сейчас был ненастоящим, даже дилетант в области мимики прочитал бы в нем искреннее женское любопытство.
– Не верьте, – покачал головой Эдвард, не собираясь поддерживать эту тему, – Ничему не верьте. А за сплетни я бы вешал, будь такая возможность.
– Все равно вы с ней сошлись, – покачала головой Ольга Дмитриевна, – она на самом деле хорошая девушка, только вот даже сама себе в этом признаваться не хочет, и близко к себе никого не подпускает… а тебя вот пустила. Я еще не видела, чтобы она кому-нибудь так улыбалась. Ты уж с ней помягче, хорошо? – но в этот момент прозвучавший звук сигнала на ужин и открывшаяся дверь спасли Эдварда от длительных объяснений и оправданий перед вожатой, быстро попрощавшись и извинившись за прерванный разговор, поспешно направился внутрь, став одним из первых пионеров, зашедших в столовую.
Едва успев выхватить поднос, прежде чем его смела наступавшая волна в белых рубашках и красных галстуках, Эдвард был вынужден чуть ли не бегом пролететь вдоль раздачи. Пионеры не оставляли шансов даже задуматься, что попадает в его сегодняшнее меню, проталкивая вперед с радостной и бессмысленной болтовней, даже близко не подходя к принятым у Эдварда правилам приличия. Только потом сообразил, что на его подносе на ужин оказалось все то же картофельное пюре, которым, кажется, пионеров собирались накормить на всю жизнь вперед, и даже слишком хорошо прожаренный кусок волокнистого мяса, вкупе с горячим чаем и еще одной булкой.
Пробившись сквозь наступавшую толпу голодных пионеров и заняв первое попавшееся на пути свободное место, он уже принялся за свою трапезу, когда напротив него возникла Алиса с таким же подносом и рядом с ней местный перпетуум-мобиле в виде невысокой девчонки с двумя копнами огненных волос, улыбавшейся своей неизменной щербатой улыбкой. Даже не став интересоваться, свободны ли места напротив, девушки просто их заняли.
– Приятного аппетита, – кивнул Эдвард, прожевав ложку пюре и скривившись от ее ватного вкуса. В этот раз повара, кажется, выскребали остатки, еще имевшиеся в мешке, уже не обращая внимания на качество попадавшихся клубней.
– Если это можно так назвать, – кивнула Алиса, цепляя вилкой кусок мяса и тут же отхватывая его порядочную часть, с полным ртом добавив, – Хотя бы курица…
Столовая быстро заполнялась пионерами, а после того, как внутрь в едином порыве ввалились и младшие группы, больше всего напоминая орочий набег на беззащитную ферму, в столовой воцарилась уже привычная атмосфера вольного базара, где каждый торговец стремился перекричать всех остальных, расхваливая собственный товар, но в итоге все получали бессмысленный и громкий гам, где ни слова не было понятно, зато все очень старались.
– Эд, все заполнил? – вякнула Ульяна, явно более заинтересованная в разбрызгивании своей порции пюре по подносу и столу, чем в его употреблении, – Чего теперь делать будешь?
– Еще не решил, – пожал Эдвард плечами, на этой фразе занятым оказалось и четвертое место за столом, рядом с ним, одним из тех немногих людей, что Эдвард был действительно рад видеть в этом лагере. Уставшая и раскрасневшаяся Славя не без облегчения села на свободный стул.
– Я тут сяду, не возражаете? – мило улыбаясь, спросила помощница вожатой, вытягивая ноги, – Почти все занято…
– Никто и не против, – ответил Эдвард за всех, хотя лицом Алисы в этот момент можно было камни колоть, одна только Ульяна продолжала безобразничать в своей тарелке, устраивая что-то вроде миниатюрного Катаклизма. Потеснившись, Эдвард обратил внимание на ее замотанный вид, – Загоняла тебя мелочь?
– Ага, – Славя улыбнулась, – Они хорошие, только больно уж шебутные… За ним смотреть все надо, а им же все интересно, еще ничего не понимают, – она попробовала пюре, но, видимо, убеждая себя, что необходимо уважать труд поваров, начала есть. За столом, не считая Эдварда, чьи приличия не смогла выбить даже полевая служба, культурно только она и ела, Алиса с Ульяной развалились на столешнице с локтями, набирая полные ложки и периодически чавкая, особенно мелкая, еще, к тому же, решившая, что пятна пюре украсят местный интерьер. Слава брала каждый раз понемногу, удерживая осанку и все пережевывая прежде, чем забрать новую ложку.
– Ой, ребят, вот и вы! – над ними завис Электроник спустя следующие пару минут, в ходе которых Алиса словно намеренно громко чавкала и хлюпала, в ответ на вопросительные взгляды Эдварда делая непонимающие выражение лица, – Как хорошо, что я вас нашел!
– Мы и не терялись, – ответила Алиса, посмотрев на него снизу вверх, – Чего надо? – Эдвард толкнул ее ногой под столом, чтобы не вгоняла парня в состояние ступора, поскольку и так пасовал при ее появлении, но в ответ получил такой же толчок. Моментально забыв об Электронике, Алиса сначала удивленно посмотрела на Эдварда, а потом улыбнулась так, словно замыслила очередную пакость, снова ударив своего соперника по ноге чуть ниже колена. Он игру принял и уже через несколько секунд, стараясь только, чтобы только никто не обратил на них внимания, принялись пинать друг друга под столом.
– Так что у тебя? – спросила Славя, дав возможность Электронику продолжить.
– После ужина никуда не расходитесь, я игру одну придумал, нужно ваше участие! – сказал Электроник гордым голосом, – Карточную! Осталось только вожатую нашу уговорить, и устроим целый турнир.
– Карточную? – отвлекся Эдвард и тут же пропустил удар от Алисы, угодивший точно в коленную чашечку, и даже закусил губу, чтобы не вскрикнуть от боли, пронзившей весь коленный сустав. Рыжий соперник только ехидно усмехнулся, молчаливо празднуя свою победу, – И что с ней делать? – карты были известны и у него на родине, но сразу же возникало две проблемы. Во-первых, вряд ли правила и сами колоды совпадают здесь и в его родном мире, слишком мала вероятность подобного, а во-вторых, сам он никогда не был хорошим игроком, поскольку не любил рисковать без особого смысла, а подобные развлечения с вполне реальными ставками именно этим всегда и казались. Игры должны разгружать сознание, а не перегружать его, что в картах получалось с точностью наоборот.
– Когда соберем всех участников, тогда и расскажу! – уверенно ответил Электроник и отправился искать остальных членов первого отряда, оставив их четверку переваривать услышанное.
– Я не думаю, что Ольга Дмитриевна разрешит карточные игры в лагере, – засомневалась Славя, ковыряясь в куске мяса на своей тарелке, – Карты все-таки азартная игра, тут такого не положено…
– Да ладно! – отмахнулась Ульяна, уже загоревшаяся этой идеей, – Чего тут такого? Тем более, это Электроника идея, а если все вместе попросим, то наверняка разрешит! И я у всех выиграю! – добавила с уверенностью и снова воткнула вилку в то, что некогда было куском курицы, а теперь больше напоминало труп человека, пережившего объемный взрыв.
– Все равно будет скучно, – пожала плечами Алиса, – если под надзором Ольги Дмитриевны, то значит, все будут сидеть тихо, синхронно качать головами и улыбаться… – она изобразила, словно ее укачивает, – А можно не ходить?
– Алис, это же отрядное мероприятие, все должны участвовать, – не согласилась Славя, – Так ведь? – поддержки искала, конечно, у Эдварда, только решившего, что если молчать, то можно будет избежать общественного выступления еще и в карточном турнире, где о правилах знает не больше, чем Ульяна о прыжковых двигателях. Так что все равно пришлось участвовать в общем обсуждении.
– Обязательное участие, на самом деле, должно быть только в армии, – ответил он, – И то после прямого приказа, а в таких вещах должна быть свобода воли, – Алиса благодарно улыбнулась и кивнула, – хотя с вашими порядками… Сильно сомневаюсь, что найдется кто-то, кто будет отказывать Ольге Дмитриевне после ее «просьб»… А эта идея ей понравится, Славь, – он посмотрел на сидевшую рядом девушку, – С ее коллективным подходом к обучению…
– Вот давай только без Макаренко! – неожиданно вмешалась Алиса. – Он у меня и так уже в печенках сидит! Нас всех с ним уже замучили… – внезапно сообразив, что ляпнула что-то лишнее, быстро вернулась к своей тарелке.
– Ладно, не делим трофеи до конца сражения, – развел руками Эдвард, – Вот спросим Ольгу Дмитриевну, тогда и узнаем, будут у нас карточные игры или нет. И в каком составе все это будет происходить… – закончив с картошкой, перешел к чаю. В отличие от всего остального, булки явно готовили не здесь, а потому их вкусовые качества были на порядок выше всего остального.
– Вот это правильно! – сказала Славя, довольно улыбнувшись, – Ульяна, даже не думай! – она оборвала реактивную девочку, только собиравшуюся засыпать порцию горячего пюре Алисе за шиворот, как раз удобно для этого склонившейся над собственной тарелкой, пытаясь оторвать остатки мяса от косточки. Сообразив, что что-то не так, Алиса резко распрямилась и посмотрела на свою подружку, виновато улыбнувшуюся. Шутка не удалась, но и благодарностей Славя тоже не дождалась, так что только Эдварду и оставалось, что самому вклиниться в разговор прежде, чем секундное напряжение между рыжеволосыми могло перерасти в настоящую битву едой.
– Алис, неужели ты не составишь нам компанию на этом турнире? – спросил словно между прочим, в любом случае отвлекая внимание девушки от своей провинившейся подружки.
– Я подумаю, – буркнула в ответ, тоже взяв чашку с чаем, – Ты же пойдешь?
– Конечно, пойдет, – кивнула Славя прежде, чем Эдвард прожевал только что откушенный кусок булки, – Если Ольга Дмитриевна разрешит, то весь отряд будет участвовать, потому что пионеры должны поддерживать друг друга, а для Электроника наверняка очень важно, чтобы его идею поддержали его друзья.
– Кстати о вожатой… – добавила Ульяна тихим голосом, как перед надвигающимся штормом. Среагировав, Эдвард оторвался от игры в гляделки с Алисой и поднял взгляд наверх, как раз увидеть приближавшуюся к ним Ольгу Дмитриевну. Ужин заканчивался, пионеры расходились и особых препятствий для ее передвижения по залу не возникало.
– Все в сборе, – довольно отметила вожатая, приблизившись к их столику, – Сыроежкин сказал вам уже про турнир? – ответом послужил синхронный кивок всех сидевших здесь, – вот и отлично, никуда не уходите, надо будет столы передвинуть и схему нарисовать… Так, еще карты нужны будут… Эдвард, хорошо, что ты здесь, значит, сейчас сходишь в домик и принесешь карты, они у меня в полке лежат, вот ключ от нее, – она протянула ему один из ключей с небольшим черным брелоком, но брать его Эдвард не торопился.
– Ольга Дмитриевна, я, конечно, весьма польщен тем, что вы мне так доверяете, – он встал из-за стола, разговаривая с вожатой, – но меня все же смущает мысль, что придется залезать в ваши личные вещи, тем более, что-то еще там и искать, – может быть, здесь в подобном и нет ничего особенного, но правила этикета его родного мира гласили о совершенно противоположных вещах, и им сейчас следовать и собирался.
– Да что тут такого? – пожала плечами вожатая, но хотя бы здесь не стала спорить, – Ну хорошо, сходишь вместе… со Славей, – взгляд скользнул на сидевшую рядом с ними девушку с русыми косами, – она тогда и карты принесет, а ты дверь откроешь. Так тебе больше нравится?
– Такой вариант подходит куда больше, – кивнул Эдвард, успев перехватить жесткий взгляд Алисы, с которой у Слави явно были какие-то внутренние трения. Только здесь действительно не был виноват, слово вожатой в данном случае имеет больший вес, нежели его, так что только и оставалось, что виновато пожать плечами, – Прямо сейчас сходить?
– Да, лучше бы закончить все до темноты, – кивнула Ольга Дмитриевна, – Сходишь прямо сейчас? Ты ведь с ужином закончил?
– Славя? – повернулся Эдвард к девушке, поспешно доедавшей булку. Она кивнула и тоже поднялась со своего места, стряхивая с рубашки последние крошки, – Думаю, да, – кивнул вожатой, и добавил, – Сейчас вернемся, – последнее больше предназначалось для Алисы, чем для кого-либо другого, сверлившего его таким взглядом, словно накладывая какое-то проклятие.
Славя обогнала его и, что-то бросив на прощание полупустым рядам младших групп, явно не желавших, чтобы их снова кто-то строили, а потом куда-то вели организованным стадом, первой вышла за дверь столовой, но придержала за собой, захлопнув только тогда, когда Эдвард тоже вышел на крыльцо.
– Ну что, пошли? – спросила девушка, – Я не ожидала, что наша вожатая так быстро согласится. Сыроежкин, наверное, действительно что-то интересное придумал! Даже посмотреть хочется, что за игра…
– Вот скоро и узнаем, – сказал Эдвард, пропуская ее вперед и после этого сам спускаясь по ступенькам, – Не боишься своих питомцев одних оставлять? – он кивнул на и не собиравшиеся расходиться толпы малышей, явно тоже прослышавших об устроенном старшими группами турнире и теперь желавших за всем этим понаблюдать или даже поучаствовать.
– Эдвард, не шути так, – нестрого сказала Славя, улыбнувшись, – никакие они не питомцы. Да и Ольга Дмитриевна здесь, если что-то случится, она разберется, не бойся, – девушка пристроилась с правой стороны, и пришлось замедлить шаг, чтобы она не отставала, – Да и утомили они за день…
– Тогда зачем ввязываешься во все это? – спросил Эдвард, посмотрев в огромные голубые глаза девушки, действительно осознав значение фразы «в ее глазах можно утонуть», – Я тут всего второй день, но и то вижу, что наша вожатая сваливает на тебя добрую половину своей работы. А ты ведь сюда, по идее, тоже отдыхать приехала?
– А лучший отдых это смена вида деятельности, – улыбнулась Славя, – И потом, если я этим заниматься не буду, то кто же еще? Все должны быть на своих местах…
– Ольга Дмитриевна этим заниматься будет, – уверенно сказал Эдвард, – А ты себя загоняешь такими темпами. Я почти уверен, что в своей школе ты ведь тоже одна из лучших учениц, все учителя тобой гордятся и в пример ставят… А парни наверняка в очередь выстраиваются…
– Эдвард! Я сейчас покраснею! – рассмеялась Славя, направляясь к аллее, где был домик его и Ольги Дмитриевны, – Ты такие вещи говоришь! – она даже его по плечу хлопнула, но несильно, едва коснувшись.
– Хочешь сказать, я не прав? – он даже остановился, встав перед Славяной.
– Прав… почти… – кивнула девушка, – кроме парней… – то ли она стеснялась это говорить, то ли стеснялась самого факта, но глаза отвела.
– Глупости какие, – теперь уже рассмеялся Эдвард, – передо мной стоит одна из самых красивых девушек, каких только можно встретить в целом мире, так что я ни за что не поверю, что нет ни одного мальчика, что не оценил бы этого подарка Небес, каким-то образом оказавшегося среди людей…
– Перестань, пожалуйста, – уже серьезнее сказала Славя, обходя его и снова направившись к домику, – ты так говоришь, как будто для тебя это очень просто…
– Я, наверное, неправильно что-то сказал, – догнал ее Эдвард, – но ни в коем случае не хотел тебя обидеть или огорчить как-то. Прости меня, пожалуйста и прими мои самые искренние извинения… Славя?
– Да не обижаюсь я на тебя, – она снова улыбнулась и даже взяла его за руку. От ее прикосновения Эдвард дернулся, но не стал выхватывать ладонь, а, наоборот, только крепче сжал ее, чувствуя, как слабые девичьи пальчики вцепились в него словно в последнюю опору, – Серьезно я об этом никогда особенно не думала… Всегда столько забот, дел важных…
– Девушки не для этого рождены, – домик был уже совсем рядом, они остановились, еще держась за руки, и Эдвард посмотрел на Славю, не желавшую разжимать этот сдерживающий их вместе замок, – Понимаешь?
– А для чего тогда рождены девушки? – спросила она, посмотрев прямо в глаза, ожидая ответа. Кажется, сейчас они несколько ближе, чем требуют правила этикета, но вот так говорить об этом в такой момент было бы верхом занудства.
– Девушки рождены быть прекрасными, – уверенно сказал Эдвард, – Такими как ты. Добрыми, умными и прекрасными, чтобы у человека, что рядом с ней, в душе всегда был огонек, что она в нем зажигает и не дает погаснуть. И чтобы дарить ему ту цель, ради которой и будет жить, – он грустно вздохнул, снова вспоминая Изабеллу, как раз и дарившую ему такие чувства, дарившую ему тот самый смысл жизни, когда хоть что-то, кроме бесконечной мести, казалось важным.
