Текст книги "Осознание (СИ)"
Автор книги: thelordofthedark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 64 страниц)
– Найти не можешь? – ничего обидного в этой фразе не было, скорее, немного сочувствия, ну и чуть задумчивый взгляд, когда увидала, в каком состоянии перед ней предстал «новенький».
– Слишком неточные координаты вы мне указали, – улыбнулся Эдвард, – Домики я нашел, а вот какой конкретно из них нужен… Буду вынужден снова просить вашего совета, – развел руками в стороны, расписываясь в собственной беспомощности.
– Давай на «ты»? – она взяла его за руку и повела следом. Как маленького ребенка, но вырываться Эдвард не стал, испугавшись, что может обидеть человека, помогавшего ему без всякой посторонней мысли, лишь потому, что действительно нуждался в помощи, – А то такое чувство, что мы где-то на партийном собрании, – она рассмеялась, но Эдварда по ушам больно резануло слово «партийном». Партии он не любил, от них за версту тянуло демократией и плюрализмом, что не представляло собой ничего, кроме больших проблем, создаваемых на пустом месте и очень усложняющих жизнь.
– Хорошо, давай на «ты», – кивнул Эдвард, чуть притормаживая и заставляя его спасителя так же идти немного медленнее, – Славя…
Снова прошли мимо того места, где получил порцию ледяного душа, на этом месте все это оставалось влажное пятно на дорожке и то же самое красное пожарное ведро, брошенное девочкой-молнией и поблескивавшее крашенным боком в зеленой траве. Славя, проходившая мимо, быстро соотнесла данные доказательства с внешним видом Эдварда и лишь посмотрела на него с вопросительным видом, и ему даже стало как-то неприятно врать ей или увиливать от прямого ответа.
– Глупая ситуация здесь получилась, – пожал он виновато плечами, – Сам виноват… Надо было внимательнее смотреть, а так получилось, что окатили водой. Ничего страшного.
– Алиса? – спросила она обвинительным тоном, но Эдвард снова пожал плечами, так и не успев узнать имя той девушки, из-за какой и попался на этот розыгрыш, но достаточно было только добавить, что рыжая, и его спутница кивнула головой, – У нас тут просто что-то вроде традиции, опоздавшим на смену «штрафную прописывать», как она говорит… – Славя снова улыбнулась, повторив жест плечами Эдварда, – Ты только не обижайся, они же не со зла так делают.
– Буду я еще обижаться, – усмехнулся Эдвард, – Сам виноват, сам и получил, – он проследовал за Славей к небольшому треугольному домику, утопающему в сиреневых цветах небольших, но кустистых деревьев, навалившихся на него с обеих сторон, и почти загородивших от постороннего взгляда, оставив свободной лишь переднюю стенку, за которой явно слышался чей-то голос, что-то выговаривающий на повышенных тонах. Славя становилась рядом, оставив стоявший у дверей полосатый гамак свободным, но сидеть в присутствии девушки Эдвард не мог себе позволить, а потому, сложив руки на груди, прислонился к ближайшему дереву, стоявшему ровно напротив домика, искренне наслаждаясь солнечными лучами и свежим воздухом, заодно случайно поймав себя на мысли, что это место, пусть и выглядело как вытащенное из какой-то древней сказки и все еще оставалось необъяснимым и невероятным, но все же начинало ему нравиться.
Комментарий к Осознание. Глава 1. Адекватная критика приветствуется, равно как и любые интересующие вопросы.
====== Осознание. Глава 2. ======
Глава 2.
Голос, распекавший кого-то за совершенную провинность, резко стал громче, когда дверь распахнулась и оттуда опять выскочила девчонка в яркой красной футболке с непонятными буквами. Задорно улыбаясь во весь рот и явно нисколько не расстроенная только что полученным разбором полетов, она метеором вылетела из двери, чуть не врезавшись в Славю, тоже задумавшейся о чем-то своем. Вдогонку из дверей еще донеслось «И перестань пугать Лену!», но даже Эдвард сообразил, что девчонка отреагирует на это полным равнодушием, но вот неожиданное появление Слави на ее пути все же заставило это реактивное чудо остановиться.
– Ульяна, опять ты за свое? – без всякой угрозы в голосе поинтересовалась белокурая девушка, притормозив ее за рукав. Странно, что девчонка остановилась, а не вырвалась, как могло показаться в первую секунду. Наверное, Славя здесь имела определенное уважение, с каким всем остальным, в том числе и столь неуправляемым, приходилось считаться.
– Да ничего я такого не делала! – радостно ответила Ульяна, и только теперь заметила стоявшего с другой стороны дорожки Эдварда. Озорно подвигнув ему, еще и добавила, – Пошутить немного ведь всем можно? – даже если это был риторический вопрос, Эдвард все равно согласно кивнул и улыбнулся, поражаясь тому потоку позитива, что буквально изливался из этой девчонки.
Она освободилась от Слави, так и не успевшей добавить к своему вопросу ничего нравоучительного, и, не став даже задумываться над возможностью пройти по тропинке, тут же исчезла в кустах между домиками. И очень вовремя, поскольку следом из дверей, вышла вторая девушка, тоже уже виденная Эдвардом в самом начале, Лена, наверное, получившая несколько моральных установок от старшей по званию, появившись на ступеньках со странным выражением лица, словно раздумывая, правильно ли сейчас поступила, либо же все-таки стоило продолжать. Морально Эдвард был полностью на ее стороне, о любых нарушениях дисциплины следовало немедленно докладывать, замалчивание даже небольших проступков способствовало падению боевого духа подразделения и нарушению внутри уставных отношений.
Заметив Эдварда, она почему-то снова испугалась и сразу смутилась, но в этот раз ей на помощь, даже еще не подозревая об этом, пришла Славя, сразу же поинтересовавшись свободна ли сейчас Ольга Дмитриевна. Так, наверное, зовут вожатую. Даже такой простой вопрос вывел милую девушку из очередного приступа смущения, но ответила на него всего лишь простым кивком и уступила дорогу на ступеньках, позволяя зайти внутрь. Проходя мимо, Эдвард кивнул ей головой в знак повторного приветствия, чем смутил девушку еще больше, но сказать что-то еще не успел, увлекаемый внутрь, под придирчивый взгляд вожатой.
Небольшой домик вожатой внутри выглядел примерно так же, как и снаружи, деревянные стенки, где единственным предметом мебели были пара бельевых шкафов и несколько небольших полок на разной высоте, маленький столик, стоявший прямо перед небольшим окошком с деревянной рамой и старым подоконником, где в глиняных горшках в ряд разместились бледные цветочки. И, конечно, две старые металлические кровати, занимавшие примерно половину остававшегося свободного пространства, одна застеленная, но вторая до сих пор пустовала, лишь какие-то личные вещи вожатой разложены по каркасной основе. Самым интересным пятном в этом сельском интерьере был большой плакат на стене, с изображением какого-то безликого мутанта, одетого в дорогой костюм, лишенного каких-либо черт лица, только серая, похожая на детский пластилин, кожа, с разрезом рта и бесцветными глазами. Яркий пример мутации кожных покровов, но здесь почему-то не было подписью с сообщением о розыске или цены за голову, что и было самым удивительным, такое чувство, будто изображением этой твари попытались украсить комнату, а не напугать вошедших.
И, конечно, ничего удивительного в том, что в лагере, где ему на пути до сих пор встречались одни лишь девушки, старшим по званию тоже оказалась представительница прекрасной части человечества, в этот раз, правда, несколько старше всех остальных, но не больше, чем на семь или восемь лет, сложно говорить точнее. Ростом даже выше самого Эдварда, с длинными темными волосами и зелеными глазами. Можно много сказать о местных обитателях, но, несомненно, красотой их Небеса не обделили, и вожатая вполне соответствовала практически всем идеалам, привычным, видимо, как в мире Эдварда, так и в этом. Как и на всех остальных, почти такая же форма, но единственным знаком отличия, за исключением возраста, был несколько другой значок на груди. Заметив Эдварда, она приветливо улыбнулась, но в ней уже чувствовался человек, больше привыкший отдавать распоряжения, чем следовать им, и, кроме того, привыкший, что отданные им указания действительно выполнялись подчиненными без лишнего обсуждения и недовольства.
– Здравствуй, наконец, – поздоровалась она с вошедшим внутрь, – А мы тебя уже заждались, думали, что ты еще вчера приедешь… В пути задержался?
– В пути задержался? – переспросил Эдвард, удивившись такому спокойному отношению к человеку, который, собственно, только что очутился в этом лагере и, если даже точнее говорить, в этой реальности, поскольку, где именно «это» находится, только еще предстояло определиться, – Прошу прощения, но не знаю, как именно к вам необходимо обращаться… – он сделал паузу, поскольку после такой фразы человек должен назвать, по меньшей мере, свое звание или должность, но вожатая только еще раз улыбнулась, поняв вопрос Эдварда по-своему.
– Ольга Дмитриевна, – представилась она, – А как тебя зовут, я знаю, твоим родителям звонила примерно часа два назад, интересовались, доехал ты или нет. Пообещала им, что все будет хорошо, и нет причин волноваться.
– Мои родители что? – забыв о правилах приличия, Эдвард прерывал вожатую, искренне не веря услышанному. Конечно, после того, что видел в своей жизни, с какими порождениями и хитростями безлюдных пустошей своего мира, параллельное измерение нельзя назвать чем-то особенно удивительным, но вот такая наглая ложь вызывала, в лучшем случае, раздражение, хотя, даже такое название было преуменьшенным. Родная мать умерла через несколько месяцев после его рождения, а отец, так и не нашедший ей замены, пропал в одной из экспедиций через год после его совершеннолетия, и больше о нем никогда не слышали. И теперь такое бессовестное заявление, что его родители позвонили пару часов назад, да еще из уст человека, которого он видел и вовсе впервые. Вздохнув поглубже, и подавив в себе первоначальное желание резко высказать этой девушке то, что о ней думает, спокойно добавил, – Вы сейчас надо мной издеваетесь, не так ли?
– Прости? – удивилась Ольга Дмитриевна, хотя, старалась не подавать вида. Может быть, такое отношение подопечных или будущих подопечных для нее было в новинку, но после столь наглой лжи Эдвард больше не собирался продолжать устроенное здесь представление, посчитав, что такая наглость не должна оставаться безнаказанной. Она, кажется, пыталась что-то еще добавить, но он просто оборвал ее взмахом руки.
– Не спорю, выглядит все это довольно реалистично, но этот маскарад не вызывает у меня особых эмоций, а потому давайте будем честны друг с другом, – процедил он сквозь зубы, – Если вы считаете, что можете просто так вытащить взрослого человека и показать ему интересные декорации, чтобы он вам полностью доверял, то спешу вас разочаровать. Как вообще можно поверить в то, что мои родители живы и, тем более, как-то связались с этим местом? Это выглядит даже глупее, чем то, что меня можно спутать с одним из этих детей, что здесь живут!
– Эдвард, с тобой точно все в порядке? – голос Ольги Дмитриевны действительно звучал скорее озабоченно, нежели там чувствовались какие-то другие эмоции, – Может быть, тебе врача позвать? – стоявшая рядом Славя согласно кивнула и уже собиралась идти к двери, но Эдвард уже достаточно распалился и совершенно не желал больше следовать правилам приличия в этом маленьком выдуманном мирке.
– Вы серьезно? Врача? – переспросил он, – Бездна вас раздери! Вы считаете меня настолько ненормальным? Нет, конечно, психически здоровым меня тоже назвать очень сложно, особенно после того, как я вообще согласился на эту игру, но теперь это уже переходит всякие границы! – он шумно втянул в себя воздух и так же шумно выдохнул, желая услышать объяснения, а не очередную попытку оправдаться.
– Эдвард, может, у тебя солнечный удар? – Ольга Дмитриевна сделала шаг вперед, но он так же рефлекторно отступил назад, почти упершись в дверь, сохраняя прежнее расстояние между ними, – Ты сейчас говоришь какие-то глупости…
– Неужели? – он даже не пытался скрывать сарказм, – То есть, вы серьезно считаете, что я ничем не отличаюсь от остальных ваших «пионеров»?
– Конечно, – она улыбнулась, словно действительно разговаривала с человеком, пережившим кратковременное повреждение мозговой деятельности, – Можешь сам в зеркало посмотреть, если мне так не доверяешь, – зеркало, как нельзя кстати, оказалось на дверце шкафа, на который даже внимания сразу не обратил. Больше из желания посмотреть на это зеркало, нежели не доверяя собственному рассудку, Эдвард бросил беглый взгляд в указанном направлении, и в следующую секунду уже вцепился в этот предмет интерьера двумя руками, просто не веря собственному отражению, что сейчас на него смотрело оттуда.
Прямо перед ним стоял молодой подросток, только подходивший к возрасту совершеннолетия, но почему-то поразительно похожий на него самого. Короткие, почти белые волосы и бледная кожа из-за недостаточно развитого цветового пигмента в условиях искусственного освещения, бледные голубые глаза, почти скрывающие красные капилляры, та же самая стройная, но хорошо тренированная фигура, совпадали даже общие контуры лица. Кажется, это действительно был он сам, но не в том теле, к какому успел привыкнуть за долгие годы походов и перелетов, а в том, что было у него в возрасте его юношества, примерно тогда, когда отец пропал из его жизни вместе с исчезнувшей исследовательской экспедицией, оставив наследником не только бароната, но и всех связанных с ним проблем и обязанностей. От осознания этого факта Эдвард буквально почувствовал, как волосы на затылке начинают шевелиться от постепенно накатывающей на его разум волны страха. Столь мерзостное чувство, какому уже не можешь сопротивляться, и оно постепенно подминает под себя все логические рассуждения и сам здравый смысл, заставляя действовать поспешно и опрометчиво, в то время как в голове крутится один лишь вопрос, формулируемый словом «как?»
– Быть не может! – он с трудом отступил от зеркала, ошалелым взглядом оглядывая Ольгу Дмитриевну и Славю, смотревших действительно с испугом, но сейчас хотя бы мог понять их сомнения, представляя, как выглядит его собственное поведение со стороны. Однако зная правду, сам не мог просто так взять и смириться с произошедшим, и только повторял, – Такого быть не может…
Действие снова заработало, опережая мысль, и он даже не совсем понял, как выскочил на улицу, оглядываясь по сторонам в поисках любой возможности, хотя даже сам не представлял, какой именно, лишь бы могла помочь ему. Ноги сами понесли к тому единственному месту, которое еще помнил, являвшееся одновременно началом его пути здесь, по тому короткому маршруту, что уже отпечатался в памяти. Увернувшись от идущего навстречу пионера, чуть не ударив его локтем в лицо, буквально бегом бросился обратно к автобусной остановке, где еще совсем недавно только приходил в себя. Почему именно туда, вряд ли бы смог нормально объяснить, но никаких других знакомых мест у него здесь просто не было.
Быстрый бег прочищает сознание, мозг просто не успевает сосредоточиться на размышлениях, занятый контролем дыхания и ритмом сердца, но этот мир
нанес еще один неожиданный удар исподтишка, о котором сразу догадаться очень сложно. Перенасыщенный, по привычным ему меркам, кислородом воздух оказал слишком сильное действие на легкие, принося его гораздо больше, чем необходимо, и к уже знакомым воротам лагеря, по-прежнему никем не охраняемым, Эдвард подбежал, чувствуя, что начинает задыхаться, легкие попросту не справлялись с испытываемым впервые кислородным опьянением. И к такой атмосфере, кажется, ему предстоит привыкать, если только не покинет это место в ближайшие часы. Стоило только остановиться уже за воротами лагеря, пытаясь отдышаться, как мозг снова заработал, пытаясь усвоить и проанализировать только что увиденное.
Каким образом взрослый и опытный офицер мог снова превратиться в молодого юношу, даже сам не заметив подобного? Вопрос, на который логический ответ найти крайне сложно, поскольку даже Эдварду неизвестны подобные техники. Конечно, процессы омоложения в его родном мире давно перестали быть какой-то редкостью, превратившись в повседневность, но и они не были моментальными, включая в себя период продолжительностью до нескольких стандартных месяцев, с курсами гормональных препаратов, контроля и наблюдения врачей, когда тело действительно откатывалось назад в плане физического развития. К тому же, они довольно ощутимо сказываются на самом организме, испытывающем серьезные нагрузки на его механизм действия, потому и оставлять его все это время в бессознательном состоянии тоже не могли, он в любом бы случае просыпался из-за тех процессов, что происходили внутри. Здесь же все словно изменилось в несколько секунд.
– Дьявол! – неожиданно даже для себя самого рявкнул он, глядя куда-то вверх, пнув ногой землю так, что вырвал кусок почвы вместе с проросшей там травой, – Демоново отродье! Что здесь вообще, черт возьми, происходит?! – он давно не позволял себе таких эмоциональных приступов, но сейчас на все было плевать совершенным образом, хоть каким-то образом необходимо снять негатив. Необходимо срочно успокоиться. Действие не должно опережать мысль, но даже долгие годы тренировок не помогали сейчас собраться с мыслями воедино, слишком много удивительного с ним произошло за последние пару часов, начиная от окружения, до местного населения.
– Чертов лагерь! Чертовы пионеры! Чертово солнце! – всплеск эмоций продолжался несколько секунд, успев закончится прежде, чем Славя вышла из ворот, направившись в его сторону столь целеустремленно, что не возникало никаких сомнений, по какому поводу вообще здесь оказалась.
– Эдвард, что с тобой произошло? Почему ты убежал от Ольги Дмитриевны? – она даже не настаивала, просто подошла со спины, оставаясь на таком расстоянии, чтобы не вклиниваться в личное пространство, но и четко обозначая собственное присутствие. Честно признавая, ему, даже не смотря на все произошедшее, появление этой девушки здесь все же не казалось чем-то отрицательным. Может быть, он уже слишком много времени провел в войсках и отвык даже от таких простых вещей, как красивая девушка, решившая о чем-то с ним поговорить. К тому же, местные действительно могут сами не подозревать о том, что с ним случилось, и если для него все это одна сплошная постановка, то для них единственный настоящий мир, в котором родились, живут и, вероятно, умрут, не подозревая, что есть какое-то другое измерение реальности, куда более жестокое и безжалостное, но являющееся домом для других людей. Или, во всяком случае, одного из них, случайно или специально, из-за чьего-то вмешательства, сюда попавшего. Это, получается, отдельный вопрос, к какому местные не имеют прямого отношения, для них он всего лишь еще один новичок в этом пионерском лагере, и от такого порядка вещей сейчас и стоит отталкиваться.
– Прости, просто что-то набралось слишком много всего, – он произнес в извинительном порядке и обернулся, не желая больше показывать собственные эмоции и мысленно решив сосредоточиться на этом месте. Разумным может оказаться решение действительно не настаивать на собственной версии и принять ту, что им кажется настоящей, тогда со временем и получится узнать что-то большее, другими способами, а не прямыми вопросами. Подойдя ближе, Эдвард попытался улыбнуться, – Я действительно виноват, что не смог с собой совладать, надеюсь, вы… ты сможешь меня простить. И готов принести все соответствующие извинения Ольге Дмитриевне, если она еще раз готова меня выслушать.
– Никто и не просит у тебя извинений, – Славя чуть не рассмеялась, – Просто ты повел себя так неожиданно… И Ольга Дмитриевна настаивает на том, чтобы тебя немедленно осмотрел врач.
– В санчасть? – усмехнулся Эдвард, – Что ж, кажется, я и так создал о себе не самое благоприятное впечатление, чтобы и дальше отказываться выполнять распоряжения свыше. Только вот туда маршрута тоже не знаю, – виновато развел руками, – Может быть, раз ты все же меня нашла, проводишь, чтобы снова не попасть в неприятности? – предложение практически на грани дозволенного, но Славя почему-то не вызывала в нем ничего, кроме искренне положительных эмоций, ничего другого по отношению к ней даже подумать не мог.
– Хорошо, – она махнула рукой, предложив следовать рядом, и направилась обратно к воротам лагеря, Эдварду не оставалось ничего другого, как снова последовать за ней, – Составлю тебе компанию, – и снова мило улыбнулась, окончательно растапливая любые сомнения в отношении двойственности ее намерений. Человек с такой искренней улыбкой просто не мог быть лжецом, подобных выродков рода человеческого он уже успел насмотреться, и каждый раз, насколько бы они ни были красивы или элегантны, мимика все равно их выдавала, рано или поздно.
– Так что это за лагерь? – спросил Эдвард, когда они снова прошли мимо здания клубов, за дверьми которого, если верить доносившимся оттуда звукам, явно занимались производственными работами, выпиливая какие-то детали из металлических болванок. Отметив про себя, что стоит как-нибудь туда наведаться и попробовать разведать, что именно там происходит, он все же не стал отставать от этой милой девушки, настроенной на непринужденную прогулку.
– Обычный, – она обернулась, удивленная вопросом, – Пионерский летний лагерь. Таких много по Союзу раскидано. Неужели раньше никогда в таких не был?
– Как-то не приходилось, – протянул ее собеседник, не зная, как продолжить расспрос, чтобы не вызывать лишних подозрений, поскольку с каждым полученным ответом количество новых вопросов увеличивалось в геометрической прогрессии, грозя перерасти в прямую бесконечности. Союзом, вероятно, называлось это государство, в какое попал, и расспрашивать про него сейчас особо не стоило, ведь здесь, кажется, и его считали одним из своих, раз не задавали вопросов по этому поводу. Эдвард еще добавил чуть позже, – Все больше занят был, отдыхать редко приходилось, не говоря уже о том, чтобы так далеко от дома.
– Да, мне Ольга Дмитриевна сказала, что родители у тебя то ли послы, то ли дипломаты, – она, кажется, даже не подозревала о значении слова «секретность», так легко выдавая важную информацию. Получается, какие-то «родители», либо хорошо подготовленная легенда о них, в этом лагере все же существовали, и это могло быть первой ниточкой, с которой можно распутать остальной клубок загадок. Надо только узнать, откуда у Ольги Дмитриевны такая информация.
– Ну, пришлось помотаться по свету, – он кивнул, радуясь хотя бы тому, что здесь понятие дипломатии, кажется, имеет такое же значение, как и у него, во всяком случае, так же связано с посещением самых дальних точек исследованных территорий, – Поразительно бывает, что в дальних землях все кажется знакомым, а совсем рядом все видишь в первый раз, – приходилось врать совершенно бессовестно, но в любом другом случае его снова могут посчитать за умалишенного, и тогда одним посещение санчасти ограничиться не получиться.
– Тогда тебе здесь должно понравиться, – она внимательно посмотрела на него, будто ожидая развернутого ответа, – Здесь столько всего интересного, только не надо пугаться или расстраиваться из-за мелочей.
На площади они снова повернули налево, только не стали углубляться в аллеи одноэтажных домиков, а прошли мимо, по дорожке, почти не отличающей от тех, что уже видел, разве что здания по сторонам были общественного пользования, больше по размерам и сложенные из кирпича и стекла, а не деревянных досок.
– Здесь у нас библиотека, – Славя махнула рукой направо, указывая на небольшое одноэтажное здание с высокими, почти во всю стену, окнами, затянутыми тяжелыми шторами, и толстыми деревянными дверями, почему-то закрытыми, и явно не пользующееся среди местных популярностью, судя по запылившимся ступенькам, – Там обычно очень тихо, летом никто не любит учиться, все больше играть и на пляж ходить… – она сама прошла мимо без особого интереса, тоже явно не горя идеей посетить это место учености. Интересное место, куда обязательно стоило заглянуть, там наверняка множество данных об этом мире, какие следует внимательно изучить прежде, чем приступать к дальнейшим активным действиям. Любая информация вполне может оказаться критически важной.
Кивнув в ответ, Эдвард не стал ничего добавлять, просто следуя за Славей туда, где уже заметно еще одно здание, чуть меньших габаритов, и больше похожее на сложенный из досок домик с двухскатной металлической крышей и небольшим деревянным крыльцом. Кажется, именно это и было расположение санчасти, наверху мотался под порывами легкого ветерка белый флаг с красным крестом, сильно похожий на обозначение санитаров в его мире, только там на белом фоне использовался небольшой круг, тоже чаще всего красного цвета и отлично видимый даже в тепловизор. И именно туда и направлялась Славя, неторопливо стуча босоножками по старой плитке песочного цвета, выложенной по всей дорожке.
– Санчасть? – переспросил Эдвард, подходя ближе, и увидев еще уличный стенд, где сейчас болталось на булавках несколько листков со списками членов лагеря, каким необходимо было пройти медосмотр, где-то там отметиться и прочая ерунда бюрократических проволочек, от которых медицина страдала, наверное, даже больше, чем от самих болезней. Главного врачу лагеря, кажется, эта бюрократия тоже не доставляла особого удовольствия, листки уже успели истрепаться и выцвести, но заменить их никто так и не додумался или не захотел.
– Медпункт, – серьезно сказала Славя, обернувшись, – Санчасти в армии, кажется, и там врачей много, а у нас всего лишь один врач, но в ответе за всех пионеров, – она пожала плечами, зато Эдвард едва удержался от того, чтобы не ляпнуть, что при наличии всей необходимой и современной для его понятий аппаратуры, за дивизией из нескольких тысяч человек способны без особых усилий уследить три врача широкого профиля и пара медсестер, а здесь размеры, кажется, были значительно меньше.
– Виолетта Церновна, мы к вам, – заглянула внутрь Славя, приоткрыв дверь и просунув в появившуюся щель голову. Видимо, получив утвердительный ответ, повернулась и махнула рукой Эдварду, что и он может проходить.
Внутри оказалось небольшое помещение, выложенное кафелем, и с целым рядом белых медицинских шкафчиков, выстроенных вдоль стенок. На стеклянных полочках во множестве расставлены стеклянные пузырьки с лекарствами, коробки, упаковки со все тем же красным крестиком на крышке, ампулы и то другое многое, что необходимо для врача, но выглядит бессмысленным набором слов и обозначений для постороннего человека.
За небольшим белым столом, стоявшим рядом с картотекой, на деревянном стуле сидела врач, чуть старше даже вожатой, в белом медицинском халате, верхние пуговицы которого не были застегнуты, открывая глубокое декольте, где, честно признать, было на что посмотреть. Если девушки, встреченные им раньше на территории лагеря, больше походили на проявление эстетической красоты прекрасного пола, то врач больше всего походил на раскрученный рекламой секс-символ, с практически идеальными округлыми формами, какие не мог скрыть даже халат, перетянутый ремнем по талии, затянутыми в хвост на затылке пышными темными волосами, и тем томным взглядом, каким обычно девицы легкого поведения встречают случайных прохожих. Больше всего, конечно, впечатляли глаза, почему-то разного цвета, которые, кажется, уже начинали раздевать человека, как только попадал в поле зрения. Положив ногу на ногу и покачивая ступней, Виолетта Церновна приветствовала вошедшего внутрь Эдварда усмешкой, смутившей едва ли не больше, чем все остальное окружение.
– Ну, проходи… пионер, – внимательный изучающий взгляд ровно на секунду задержался на паховой области, после чего снова устремился вверх, натолкнувшись на глаза своего будущего пациента. Только Эдвард выдержал его вполне достойно, заставив врача отказаться от игры в гляделки, – Ты проходи, устраивайся на кушетку. На что жалуемся? – она указала ручкой на небольшую металлическую кровать у окна, застеленную белым бельем, практически такую же, как и стоявшую в домике вожатой.
Обернувшись, Эдвард увидел, как Славя, еще раз обнадеживающе ему улыбнувшись, быстро скрылась из помещения, оставив наедине с врачом.
– В принципе, ни на что, – пожал плечами, снова посмотрев на врача и натолкнувшись на плотоядную улыбку, совсем не ассоциирующейся с ее профессией, – Со мной все в порядке… – только такой ответ врача, кажется, не убедил.
– Какой смелый выискался, – она встала со своего места и, подойдя ближе, кончиками пальцев толкнула к кушетке, наступая на него всем фронтом, из-за чего Эдварду пришлось попятиться назад, чтобы не оказаться слишком близко к ней, на расстоянии, какое уже можно считать интимным. Наверняка отлично понимая то впечатление, что производит на мужчин своим внешним видом, Виолетта Церновна пользовалась им с максимальной отдачей и вела себя, откровенно сказать, вызывающе, буквально нависнув над приземлившимся на кушетку Эдвардом так, что все ее декольте едва ли не вываливалось наружу. Из-за чего даже выдержанному сознанию требовалось немало усилий, чтобы сохранять спокойный внешне вид. Еще раз ткнув его кончиками пальцев в грудь, заставив отклониться назад, врач представилась, – Меня зовут Виолетта Церновна Коллайдер, однако ты можешь звать меня просто Виола… особенно… когда мы одни… пионер.
– Виолетта Церновна, – специально выделив интонацией полное обращение, Эдвард попытался встать, но снова был остановлен пальцами врачами, ткнувшимися ему в грудь, – У меня действительно все в порядке, так что позвольте мне покинуть вас, чтобы зря не тратить ваше и мое время.
– А Ольга Дмитриевна мне говорила, что далеко не все в порядке, – кончик языка выскользнул на доли секунды, облизав губы и снова исчезнув, но не заметить его было сложно. Новая попытка встать, но снова настойчивое, но мягкое препятствие в виде пальцев врача, – Что это ты творил у нее в домике? Она говорила что-то про солнечный удар, про температуру… Или ты просто слишком горяч? – ее двусмысленность шла практически на грани соблазнения, и Эдварду стало даже интересно, имеет ли она что-то ввиду, либо же это такая игра, которую следует либо принимать, либо же отказываться.
– Просто нервы шалят, – пожал плечами Эдвард, и в этот раз был все же настойчивее, все-таки увернувшись от еще одного толчка в грудь, окончательно опрокинувшего бы его на кровать, и встал на ноги, – Долгий переезд, дальняя дорога… Но сейчас уже все совершенно в порядке. Не смею вас больше задерживать…
