Текст книги "Осознание (СИ)"
Автор книги: thelordofthedark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 64 страниц)
– Очнулся! – все, стоявшие в комнате, сразу переключили на него внимание, – Тристан, ты где целый день прошатался! Весь лагерь на ушах уже стоит! – Ольга Дмитриевна выглядела одновременно и радостной, что ее пионер пришел в себя, и разозленной из-за того, что пропадать из «Совенка» для Эдварда уже становилось традицией, – Ладно меня не жалеешь, но о других-то подумай…
– Целый день? – удивился Эдвард, прикидывая, какой временной промежуток именно в этом лагере пропустил, снова шагнув за его границы, – А сегодня какой день? Сколько меня вообще не было?
– Сегодня утро четверга, – хмурым тоном сообщил физрук, не меняя своей позиции, – Тебя больше суток нигде найти не могли, всех пионеров организовали, окрестные территории прочесали. Ты где прятался? Мы в старом корпусе ведь тоже все обыскали… – он недоверчиво смотрел на Эдварда, – И чего ты там вообще делал? Чего ты там курнул до такого состояния?
– В старом корпусе? – он в ответ дернулся как ошпаренный, – Все нормально? Никто там больше не пропал? Никого не видели?
– Никого, – вожатая удивленно приподняла брови, – А что это ты так забеспокоился? Кого-то там встретил? Или ждал там кого-то?
– Каких-нибудь пацанов из ближайшей деревни ждал, с водкой, – хмыкнул физрук, но тут же получил подзатыльник от медсестры и оглянулся на нее с нескрываемым удивлением на лице, – Какого черта?
– Не выражайся при пионерах, стероидный ты мой, – предупредила его Виола, – А то и на тебя управу подберем.
– Никого я там не ждал, – покачал головой Эдвард, – скорее, просто заблудился, туда вышел случайно, но место это мне не понравилось. Потому и испугался, что там еще с кем-то может беда приключиться.
– Со всеми остальными все в порядке, – улыбнулась вожатая и даже погладила его по голове. Все-таки она удивительная девушка, несмотря на свое вполне искреннее и справедливое возмущение, не могла на него долго злиться, и просто радовалась, что все хорошо закончилось, – вот только с тобой, как всегда, полно проблем.
– Ольга Дмитриевна, я действительно виноват, – он прикрыл глаза, соглашаясь с ее правотой, – Если меня действительно больше суток не было, то наказывайте так, как считаете нужным.
– Я вот не знаю, как именно тебя наказывать, – вожатая усмехнулось, а вот физрук за ее спиной сделал такое лицо, будто ему только что сказали, что мускулы больше не в моде, и девушкам нравятся заплывшие жиром бесхребетные создания. За что сразу же получит еще один подзатыльник от Виолы и, потеряв терпение, шумно вздохнул и вышел наружу. Проводив его взглядом, вожатая только покачала головой, – Эдвард, чтобы я ни придумала, тебе достанется в первую очередь не от меня. Понимаешь, к чему клоню? Там за дверью одна девушка стоит…
– Алиса? – он сразу это понял, увидев искорки в глазах свое вожатой, – О, нет! Ольга Дмитриевна! Лучше в штрафбат, на передовую, под пулеметный огонь! Или там вы на меня какие-то жалобы писать собрались… Пишите во все инстанции, только, пожалуйста, не открывайте дверь! Я вас умоляю, – Ольга Дмитриевна в ответ на это только улыбнулась, как и Виола, да и сам Эдвард не скрывал, что все больше похоже на шутку, но все же изобразил на своем лице испуганное выражение.
– Оль, я тут Эдварда еще раз проверю, а ты тогда занимайся своими остальными обязанностями, – сказала медсестра, подходя ближе и зачем-то внимательно вглядываясь в окно. Затылком Эдвард не мог увидеть, что там так привлекло ее внимание, но Виола, заметив его вопросительный взгляд, только подмигнула.
– Хорошо, – согласилась вожатая, и еще раз погладила Эдварда по голове, – Если Алиса простит, то тогда, наверное, и я закрою глаза на это происшествие. И ведь тебя так и не поблагодарила за то, что ты для Лены сделал. Не у каждого бы духу хватило на подобный поступок.
– Ерунда, – Эдвард не считал произошедшее чем-то действительно важным, и тем более не хотел, чтобы его хвалили за то, что исправлял собственные же ошибки, – Каждый бы на моем месте поступил так же.
– Ладно, вы тут разбирайтесь без меня, а то у меня в столовой Славяна одна с младшими группами мучается, – поднялась вожатая, – Без меня они ее толком точно слушаться не будут. Эдвард, а ты чтобы к вечеру на ногах стоял, понятно?
– Так точно, будет исполнено по всем правилам, – Эдвард даже правую руку ко лбу приложил. Сколько он без сознания провалялся, сказать сложно, скорее всего, не больше пары часов, но даже такого перерыва его организму хватило, чтобы чувствовать себя гораздо лучше. К вечеру должен и вовсе избавиться ото всех остаточных последствий произошедшего.
– Так, а теперь рассказывай, – присела на кровать рядом с ним Виола, как только вожатая вышла за дверь, – В жизни не поверю, что ты так просто заблудился. Это Ольку можешь сколько угодно вокруг пальца водить, но после того, что я сама про тебя узнала, даже признавать такую глупость не хочу, будто ты не можешь на местности ориентироваться.
– А вас так легко не обманешь, – Эдвард усмехнулся и присел на кровати, прислушиваясь к собственному телу. Позвоночник еще болел, нервной системе досталось больше всего, и нейроинтерфейс до сих пор заживлял перегоревшие контакты. Хотя бы больше не чувствовалось, будто ребра превратились в мешанину острых обломков, в легкие набиты раскаленными камнями, – Виола Церно… – заметив, что она сразу нахмурилась, вспомнил их последний разговор, – Виола, я не могу вам рассказать, что там произошло. Поверьте только в то, что все хорошо закончилось. К сожалению, я потратил на это гораздо больше времени, чем должен был, отсюда опять моя пропажа в лагере, все подняты по тревоге и прочее…
– А ты что хотел? – медсестра рассмеялась, – Эдвард, знаешь, это самая необычная смена на моей памяти, а ты и вовсе самый необычный пионер из всех, что я вообще знаю. Не знаю, буду ли я радоваться или же расстроюсь, когда вы все все-таки разъедитесь по домам…
– Это ведь скоро уже? Так? – Эдвард сразу напрягся, тоже не зная, радоваться ли ему, что все уже подходит к концу, либо же расстраиваться. Почему-то в душе упорно скреблись ощущения, больше похожие на разочарование и обиду, ведь чем бы все не закончилось, вряд ли когда-то сможет еще увидеть Алису.
– Сегодня и завтра, – кивнула Виола, – А потом вы все разъезжаетесь. Что будешь дальше делать, придумал? Или здесь останешься?
– Если бы это только от меня зависело, – Эдвард тяжело вздохнул, – Значит, у меня осталось меньше двух дней? Виола, тогда, думаю, вы не сочтете за грубость, что мне хотелось бы провести как можно больше оставшегося времени с Алисой?
– Только чтобы ничего такого, – Виола кивнула, – Оставлю вас наедине, но помни, что окно открыто, да и я почти уверена, что там сидит кто-то с большими рыжими хвостами, – последние слова сказала почти шепотом, получив в ответ только такой же молчаливый кивок.
Виола Церновна, попрощавшись таким образом, тоже вышла, но меньше секунды спустя дверь снова распахнулась, и в комнату влетела Алиса, злая и чуть не плачущая. Хлопнув за собой так, что домик чуть ходуном не затрясся, сразу бросилась к Эдварду, прорычав что-то невразумительное.
– Ты хоть вообще о ком-то думаешь, кроме себя! – пришлось закрываться от нее руками, поскольку Алиса даже не подумала делать скидку на тот факт, что лежачего не бьют, и принялась обрабатывать его кулаками, особенно не целясь, – Ты хоть знаешь, чего я только не надумала! Просыпаюсь, а тебя нет нигде! Ни здесь, ни в лагере! Нигде! Куда ты шлялся?!
Эдвард не мог не смеяться, глядя на свою возлюбленную, сейчас просто пылающую от гнева, лупившую его почем зря, чтобы хоть как-то дать выход скопившимся у нее эмоциям. Раскрасневшаяся и разозленная, Алиса выглядела только еще милее, чем обычно, рядом с ней в душе Эдварда просыпались чувства, о которых уже и забыть успел, нежность, умиротворение и...
Воспользовавшись моментом, поднырнул под замах девушки, и обнял ее, прижав руки к бокам, и оказавшись к ней лицом к лицу, чувствуя запах ее кожи и горячее дыхание. Несколько секунд так и простояли замершими, меряясь взглядами, гнев девушки в глазах потух так же быстро, как и появился, на его место пришли быстро набиравшиеся слезы в уголках глаз.
– Я боялась, что ты ушел, – всхлипнула девушка, – ты последние дни только и говорил о том, что все может закончиться… и пропал… так же, как появился… Я места себе не находила… – он даже отвечать не стал, молча поцеловав едва не плачущую девушку.
Однажды, еще в молодости, ему рассказали историю о старом царе, мечтавшем о мире и справедливости для всех. И однажды ему пришлось вступить в войну со злым соседом, желавшим получить богатства его народа. Война была длительная и кровопролитная, но старый царь был уверен, что сражается за правое дело, и все-таки пересилил своего противника, и штурмом взял вражескую столицу. И вот, в охваченном боями городе, когда его победоносная армия готовилась к атаке на последний оплот злобного соседа, на полуразрушенной улице старый царь нашел плачущего ребенка, обнимавшего мертвую мать, убитую при обстреле. По легенде старик сразу же прекратил войну и предложил своему противнику мир. Услышав ту историю впервые, Эдвард рассмеялся, посчитав подобное проявление человечности за слабость, но сейчас целуя любимую девушку, снова задумался о скрытом смысле этой истории. Действительно ли какие-то цели стоят слез невинного ребенка или, как в его случае, любимого человека?
====== Осознание. Глава 32. ======
Глава 32.
Эдвард вдруг понял, что отчаянно устал. Устал от всего, что у него было, от той бесконечной борьбы, войн и жестокости, что вел всю свою сознательную жизнь. Устал быть тем, кем его хотят видеть остальные, кто верит в него и надеется на него, забывая при этом, что сам он тоже простой человек. Устал жертвовать всем ради высших интересов, принося на алтарь победы все, что у него есть, без какого-либо исключения. Даже собственную жизнь и душу.
– Алис, – выдавил он из себя, оторвавшись от губ девушки, – У меня нет ничего дороже тебя. Только ты у меня и осталась… – девушка сама чуть не плакала, но сейчас посмотрела на него с некоторым недоумением, не до конца понимая, что сейчас Эдвард хочет сказать. Он обнял ее, прижав к себе, чувствуя, как слова уже сами рвутся наружу, и сдержать их уже не получается, – Алис, я устал… Понимаешь, я устал уже быть один. Всегда один, даже в окружении людей. Это очень сложно объяснить… Нельзя называть близкими друзьями вассалов и подчиненных. Им отдаешь приказы и указания, но не можешь поговорить по душам. Им нужен правитель, а не человек. И тот, настоящий я… всегда был одинок… У меня до этого лагеря уже не оставалось ничего… ни друзей, ни родных, ни тех, кому я действительно мог доверять. Я заставил себя забыть, что все это значит. Считал все это слабостью, которая будет только мешать, но здесь… здесь…
– Эд, – Алиса улыбнулась, – Кем же ты был раньше?
– Монстром, – честно признал ей в ответ, – Я был самым настоящим монстром, которым пугали маленьких детей. На ком крови больше, чем на ком-либо еще из живущих… Алиса, я тебе честно это говорю, это мое прошлое и настоящее, от этого убежать все равно не смогу.
– А может, мне все равно? – улыбнулась девушка, устраиваясь удобнее у него на плече, – Может, мне все равно, кем ты был раньше. Я тебя того не знаю, а здесь знаю совсем другого Эдварда, который пришел в «Совенок». Нет, ты странный, конечно, но… Эд, мне другого не надо.
– Алиса, спасибо тебе, – только прижал ее к себе еще крепче, – у меня теперь есть ты… Я больше не одинок, понимаешь? Наверное, для тебя это сложно понять, но для меня это очень важно. Это как возможность дышать, как право жить на этом свете. Можно только попросить об одном?
– Конечно, – девушка улыбнулась, – Если только это в пределах разумного.
– Я сейчас серьезно, – Эдвард все равно улыбнулся в ответ, пусть даже сквозь слезы, сейчас накатывавшие на глаза, – Алис, пожалуйста, не оставляй меня, ладно?
– Ты дурак, что ли? – девушка даже приподнялась, убрав голову с его плеча, чтобы встретиться с ним взглядом, – Ты сам сбегаешь непонятно куда и непонятно насколько, а теперь еще сам и просишь, чтобы я тебя не оставляла?
– Я слишком много прошу? – спросил Эдвард, но закончить свой вопрос не успел, Алиса закрыла ему рот еще одним поцелуем, долгим и страстным, обняв двумя руками за шею и тесно к нему прижавшись. Он чувствовал ее грудь, как под ней часто бьется сердечко, чувствовал ее дыхание, сейчас задержавшееся из-за поцелуя. Чувствовал счастье, которое она ему дарила одним только своим присутствием.
– Эд, я тебя никогда не оставлю, – у рыжей красавицы у самой потекли слезы из глаз, оставляя на щеках две влажные дорожки, – Никогда-никогда. Ты изменил мою жизнь за эти две недели, и я не хочу, чтобы все было как раньше.
– Не будет, – он уверенно покачал головой, – уже точно все не будет как раньше. Слишком сильно все изменилось. Алиса… ты ведь знаешь, что у нас осталось мало времени, всего лишь два дня. Что ты будешь делать потом?
– Не хочу об этом думать, – покачала головой девушка, шмыгнув носом. Эдвард только улыбнулся, несмотря на все остальное, открыто врать она так и не научилась, даже по первому взгляду понятно, что только об этом сейчас и думала, – ты точно знаешь, что не сможешь со мной поехать? Может быть, получится? Ведь сам сказал, что все может измениться…
– Этого я не знаю, – Эдвард покачал головой, – Если это в человеческих силах, то я не оставлю тебя. Ни за что. Уеду с тобой, начну все заново…
– Обещаешь? – Алиса вдруг как-то слишком доверчиво на него посмотрела, и Эдвард Тристанский впервые не смог выдержать человеческий взгляд. Человек, который смотрел в глаза смерти и смеялся в ответ, не смог выдержать взгляд молодой девушки, доверившейся ему, и лишь отвернулся, с трудом подбирая слова.
– Я не могу обещать, потому, что не уверен, что смогу сдержать данное обещание, – честно ответил Алисе, смотря куда-то в сторону, – Я должен думать и о том, что произойдет, если не смогу уехать с тобой.
– Ты все время думаешь только о плохом, – сказала Алиса, – Эд, ты хоть раз можешь позволить себе расслабиться и просто сделать то, что хочешь, а не то, что должен? Ты все время говоришь «должен, должен, должен». Почему ты все время кому-то что-то должен? Хотя бы раз, подумай о том, что тебе действительно хочется! Хочешь же остаться… хочешь же… и я этого хочу! Почему тогда не можешь просто остаться… ну почему?
– Потому, что не мне это решать… – покачал Эдвард головой, – из-за кого-то или чего-то я здесь оказался. И эта же сила вполне способна забрать меня обратно, понимаешь? Просто я не могу поверить, что такой подарок мне сделали просто так, ничего не потребовав взамен… Такое невозможно…
– Почему? Все возможно, если действительно захотеть, – уверенно сказала Алиса, – Эд, вообще, соберись! Ты прямо расклеился… Давай так, я тебе свой адрес напишу, телефон оставлю…в общем, все свои координаты, а ты мне свои оставишь. Может быть, еще свяжемся. Давай так? – глаза у девушки загорелись, но Эдвард только рассмеялся в ответ.
– Двачевская, я вашей наивности поражаюсь! Мы в разных мирах можем оказаться, но ты мне рассказываешь про телефонный номер! – он быстро поцеловал замершую от удивления девушку, не ожидавшую подобной реакции, – Ну посуди сама, какие я тебе координаты оставлю? Трехмерные координаты Тристанского замка? Или координаты точек выхода для кораблей? Территориальное положение моего бароната?
– Дурак, – вдруг надулась Алиса, – Я как лучше хочу, а ты…
– Это ты глупенькая, – Эдвард улыбнулся, – Если будет хотя бы малейший шанс, что смогу найти тебя, хотя бы только одно сомнение, что снова смогу тебя увидеть, то меня даже смерть не остановит, пока не сделаю все возможное и невозможное.
– Обещаешь? Хоть здесь ты можешь мне что-то пообещать? – продолжала настаивать Алиса, снова прислонившись к нему и положив голову на плечо, – Эд, мне сейчас хватит даже одного твоего слова, пусть даже без уверенности, что ты его сдержишь…
– Алиса Двачевская, – он снова ее поцеловал, – Я тебе клянусь, если будет хотя бы самая микроскопическая надежда на то, чтобы снова тебя найти, то переверну мир, но сделаю это. Я все равно уже не смогу о тебе никогда забыть.
В дверь постучались, прервав этот трогательный момент, но между ними хотя бы больше не осталось недосказанности. Эдвард уже было попытался подняться, чтобы открыть дверь, но Алиса его остановила.
– Я сама открою, а ты лежи, – ткнула пальцем его в грудь, заставив лечь обратно на подушку, – и вообще, обутым на кровати не лежат, тебе никто не говорил? – она улыбнулась, сама вставая с кровати и поправляя юбку.
– Не настолько уж я и больной, – попытался ответить Эдвард, но, босоножки все же снял, – И на кровати валяться не собираюсь целый день…
– А если не один? – усмехнулась Алиса и, увидев, как у Эдварда брови моментально поползли вверх, сразу же рассмеялась, – Ладно, шучу я. Сейчас открою.
За дверью, как ни удивительно, оказалась Славя с пакетом в руках, и как только увидела Алису, улыбка моментально сползла в ее лица.
– А Эдварда увидеть можно? – спросила как можно более спокойным тоном, – Мне сказали, что его нашли… Все волнуются.
– Заходи, конечно, – громко сказал Эдвард, снова усаживаясь на кровати, – Очень рад тебя видеть, – девушка сразу заулыбалась, протиснувшись между Алисой и дверным косяком, и зайдя внутрь. Забрав стул, прежде стоявший у стола, села прямо напротив его кровати, развязывая пакет.
– Эдвард, ты где вчера весь день пропадал? Мы тебя всем лагерем обыскались, – покачала Славя головой, почти не обращая внимания на Алису, стоявшую не с самым довольным видом, – Вожатая себе места не находила… да и я тоже…
– Не стоило обо мне так волноваться, – он покачал головой, все равно не скрывая улыбки от того, что кто-то о нем действительно беспокоится, – Все равно все бы рано или поздно закончилось. Не в первой в такие передряги попадать.
– Плохая привычка, – улыбнулась Славя, все-таки справившись с узлом на пакете, – Эд, у тебя все время что-то происходит. Вот и сегодня опять завтрак пропустил. Хотя я рада уже тому, что ты вообще нашелся, страшно даже подумать, что могло бы произойти. Я тебе принесла, вместо завтрака…
– А вот я совсем забыла, – призналась Алиса, усаживаясь на кровать рядом с Эдвардом, – честно. Мне как только вожатка сказала, что тебя Шурик нашел, так я сразу и выскочила со своего места, даже сама не доела… тут под дверью дежурила, когда к тебе можно будет… – она улыбнулась, но все-таки бросила быстрый и сердитый взгляд на Славю, деловито вынимавшую из пакета пару завернутых в масляную бумагу бутербродов, еще пару булок и треугольник с кефиром. Эдвард успел его заметить, и только улыбнулся, едва заметно ткнув Алису локтем в бок, чтобы не ревновала.
Есть действительно хотелось после всего произошедшего. Организм пережил серьезные нагрузки и сейчас требовал подпитки для восстановления сил. Извинившись за то, что будет есть руками и у них на виду, Эдвард буквально смолол бутерброды и булки, запивая их кефиром. Девушки за ним только с улыбкой наблюдали, о чем-то между собой перешептываясь, а каждый раз, когда посматривал в их сторону, только одаривали его новыми улыбками.
– Мои благодарности повару, – кивнул Эдвард, вытирая руки полотенцем, – Все невероятно вкусно. Действительно, проголодаться я успел. Надеюсь только, что вы меня дальше в кровати держать не будете? Кстати, я ведь так и не спросил, почему здесь оказался?
– Тебя Шурик приволок, – помрачнела Алиса, – Сам еле дошел, но тебя дотащил. Сказал, что нашел у старого корпуса, ты два шага сделал и упал…
– Серьезно? – испугалась Славя, – Эдвард, что с тобой случилось? Ты сознание потерял? Это ведь очень серьезно, я бы тебе посоветовала и дальше на кровати отлежаться. Могут быть осложнения…
– Осложнения, чудо ты мое северное, – улыбнулся Эдвард, – будут только в том случае, если я целый день проваляюсь на кровати. Стану ленивым и жиром заплыву.
– Ты не сказал, почему сознание потерял, – повторилась Славя, сложив руки на коленях, но рассказывать о том, что действительно произошло в подвалах того здания, Эдвард не собирался. Им вообще не стоит знать о подобных вещах, как бы ситуация не складывалась, подобное неведение будет для них настоящим спасением.
– Такое бывает, если очень сильно устать, – пожал плечами Эдвард, – а почему я устал… ну, нервы и напряжение, когда в подземных коридорах блуждаешь. Не самое приятное из развлечений, знаешь ли.
– Подземные коридоры? – удивилась Славя, да и Алиса сразу же заинтересовалась, внимательно посмотрев на Эдварда, – Это где? Под старым корпусом, что ли?
– А ты откуда про них знаешь? – удивился уже он, глянув на девушку, – Выглядят они совершенно заброшенными. Хотя, в сам корпус пионеры периодически наведываются, по ходу. Например, чтобы покурить, – и посмотрел в сторону Алисы, тут же вспыхнувшей красной краской ярче волос.
– Да про них много кто знает, но, насколько я знаю, еще никто туда не лазил особенно далеко, – пожала плечами Славя, – вообще, про то место много слухов нехороших ходит. Я в них не верю, конечно, но была у того корпуса всего лишь один раз, и во второй как-то не очень хочется. Нехорошее место…
– Так какие слухи? – еще раз спросил Эдвард, – Туман, черти по ночам вылезают? Призраки-убийцы или что-то подобное? Славя, не томи…
– Да не настолько уж и жуткие, – девушка рассмеялась, – Никто там никого не убивает, это точно. Легенда про него есть, про этот старый корпус, пионерская. Не знаю, насколько уж она реальная, больше всего на выдумку похожа, – под помрачневшим взглядом Эдварда улыбнулась, сообразив, что опять уходит в сторону, – В общем, рассказывают, что в этом корпусе обитает привидение вожатой, которая влюбилась в молодого пионера, но у них ничего не получилось. Никто уже и не рассказывает, какая между ними история там была, но, все говорят, что он уехал, а она осталась. В итоге повесилась в одной из комнат корпуса. И, – она уже чуть не засмеялась, – говорят, что ее призрак до сих пор ходит по этому корпусу, ищет молодых пионеров в надежде найти того, из-за которого покончила с жизнью.
– Вот уж действительно история! – рассмеялся Эдвард, – Страшная! Ладно, я там всю ночь бродил и потому имею право на официальное заявление, что никаких вожатых там не видел. Только грызуны мелкие пару раз попадались, но и те живые, а не призраки…
В дверь снова постучали, и Эдвард снова уже было попытался подняться, чтобы открыть новым гостям, но Алиса его опять остановила, положив голову на плечо и хитро посмотрев в глаза. Открывать пошла Славя, а его рыжая красавица все-таки поинтересовалась.
– Ты ведь и мне не расскажешь, что там было на самом деле? – тихо спросила она его, прошептав чуть ли не в самое ухо, – Я же все равно не поверю, что ты просто так заблудился.
– Не сейчас, – отказался Эдвард и обняв девушку, поцеловал ее в лоб, – Скажу только, что все закончилось хорошо, ничего опасного для тебя или еще кого-то в этом месте нет. Просто старый, заброшенный корпус.
– Хорошо, тогда дай еще одно обещание, – сказала Алиса, – Когда снова увидимся, ты мне все расскажешь, без утайки. Договорились?
– Договорились, – улыбнулся Эдвард, но Славя уже успела открыть дверь, и конец его фразы потонул в радостном девчачьем визге. Турбореактивное чудо под названием Ульяна ворвалось внутрь и тут же бросилось к Эдварду. Алиса едва только отскочить успела в сторону, когда мелкая рыжая повисла у него на шее, чуть не впечатав в стену.
– Эд! Тебя всем лагерем искали! – заявила мелкая, когда Эдвард все-таки смог ее отодрать от своей шеи и усадить рядом, – Вожатая со Славей настоящие поиски организовали. Вообще, это было даже здорово, весь окрестный лес обыскали, Электроник весь разнылся, Мику сама чуть не потерялась… Эд, рассказывай, куда ты делся, мы же все обыскали!
– Мику чуть не потерялась? – удивленно приподнял бровь Эдвард, вычленив из общего потока слов и вопросов что-то конкретное, – Это как же получилось?
– Да ничего вообще страшного и не случилось, – сама Мику, оказывается, тоже пришла, но, к большому удивлению, сейчас оказалась на втором плане, основное внимание было уделено сейчас Ульяне, производившей эффект звуковой бомбы, – Просто немножко в сторону от тропинки отошла…
– Вот только этого мне не хватало, – покачал головой Эдвард, – чтобы кто-то еще из-за меня пострадал. Мику, долго плутала?
– Нет, – девушка присела вместе со всеми остальными, покачав головой, – Ничего страшного и не произошло. Я только испугаться успела, что не понимаю, в какую сторону идти, как меня снова Ольга Дмитриевна нашла, – Мику покачала головой, – и за руку ко всем остальным отвела. Хотя, Эдвард, я понимаю, как ты заблудиться мог. Здесь леса действительно какие-то большие, если направление потеряешь, то уже и не понимаешь, куда дальше идти.
– Да чего там теряться? – удивилась Алиса, – я, наверное, всю округу обошла, и ничего, нигде не потерялась.
– Если постараться, то можно и в трех столбах заблудится, – сказал Эдвард, – у меня порой получается, например.
– Да тебя вообще не стоит никуда выпускать без сопровождения, – добавила Алиса, – А то вот так однажды окончательно заблудишься, и что тогда всем остальным делать? Тебя же никто не найдет…
– Сам найдусь, – улыбнулся Эдвард, – прежде как-то ведь выбирался. Хотя спасибо всем за то, что обо мне беспокоились…
– Глупость какая, – сказала Славя, – Конечно, мы о тебе беспокоились. Ведь ты в нашем отряде, и товарищ очень хороший. Надо друг другу помогать, без этого ведь никак нельзя, – закончила девушка уверенно.
– Если бы все на самом деле было так хорошо, – Эдвард тяжело вздохнул, вспоминая, как поступил с Мику из другого лагеря, когда понял, что никаких других шансов у них у всех не остается, – Тогда на земле давно был бы мир и всеобщее счастье.
– Зато ты целый день пропустил с репетициями, – сказала Мику, – нам ведь завтра уже выступать, а номер еще до конца не отрепетирован. А ты, может быть, теперь еще и выступать не сможешь…
– Сейчас, ждите! – возмутился Эдвард, – если сказали, что будем выступать, значит выступим. И свою партию я еще не забыл, повторить еще пару раз, и можно на сцену выходить…
– Все, успокойся, герой, – со смехом остановила его Алиса, – Если помнишь, за какую сторону гитару держать, то, может быть, еще и выступим, а пока сиди ровно. Вожатая и так едва успокоилась после всего произошедшего.
– Как скажешь! – развел руками Эдвард, – Слушаюсь и повинуюсь! – закончил под общий смех, и Алиса даже немного покраснела, не ожидавшая подобной реакции.
Сейчас ему было спокойно и хорошо, даже недавние воспоминания начали постепенно выветриваться из головы, вытесняемые положительными эмоциями и дружеской атмосферой всего лагеря и этой маленькой компании, сейчас собравшейся в домике. Для него все еще были очень странны такие вот посиделки, когда разговаривают просто ни о чем. Когда нет мрачных офицеров, с тяжелым видом раздумывающих над серьезными вопросами, требующих срочных решений, от которых зависят тысячи человеческих жизней и судьбы целых феодов.
Все время его голова была занята самыми различными вопросами, подобные находил даже в этом лагере, все время вынужденный влезать в какие-то проблемы или даже самостоятельно себе их придумывать. Сейчас же, сидя в окружении красивых девушек, действительно за него волновавшихся и только сейчас успокоившихся, убедившись, что с ним все хорошо, Эдвард чувствовал себя легко, как никогда прежде. Хотелось, чтобы такие моменты никогда не заканчивались. Единственное, что только омрачало всю ситуацию, так это воспоминания о том, что скоро смена заканчивается. Неудивительно, что Славя была одним из организаторов заключительного концерта смены, где Эдвард и должен был выступить с остальным музыкальным кружком. Больше всего ее, правда, волновали кибернетики со своим проектом, обещавшие предоставить свои наработки за эту смену, и все опасались, что же такое они могут показать, но, как многие считали, что то, что покажут, все равно не будет работать. Сильнее всех ожидала увидеть их разгром Ульяна, но Славя ее сразу остановила, что нехорошо смеяться над товарищами. Чужим неудачам надо сопереживать и помогать, а не издеваться над ними. И здесь Эдвард был полностью с ней согласен в этом вопросе.
А чуть позже Алиса с Мику вышли на несколько минут, о чем-то тихо переговариваясь и улыбаясь, а вернулись уже с Леной, еще немного бледной и даже несколько похудевшей, но зато счастливо улыбавшейся. Ее появление было встречено всеобщим одобрением и аплодисментами, так что девушка даже засмущалась еще сильнее, но все-таки осталась, присев на кровать рядом с Эдвардом. Здесь Алиса ревновать не стала, только довольно улыбалась, а он про себя отметил, что сейчас эти две девушки больше всего похожи на подруг, чем когда-либо раньше.
Окончательно атмосферу растопила гитара, принесенная Мику, так что девушку тут же попросили что-нибудь спеть. Песня, правда, оказалась на японском, руководительница музыкального клуба решила всех удивить своим одинаково превосходным знанием сразу двух языков, каждый из которых для нее являлся родным. Хотя, в данной песне слова даже были не самым важным, гораздо значимее оказались эмоции и музыка, а здесь равных Мику просто не было. Воспользовавшись тем, что все отвлеклись на песню, Эдвард присел ближе к Лене.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался у девушки, качавшей головой в такт музыке и даже немного дернувшейся от неожиданности.
–А? А, Эд. Нет, все отлично, – улыбнулась Лена, – Нормально, даже рука почти не болит, – показала плотно наложенную бинтовую повязку, сейчас белоснежно белую и без единой проступившей капли крови, чем Эдварда немного успокоила.
– Голоса больше не слышала? – он оглянулся, убедившись, что в этот момент на них сейчас никто особенного внимания не обращает, только Алиса, поймав его взгляд, тепло улыбнулась.
– Нет, спокойно стало, – кивнула Лена, – я это вчера днем почувствовала… а не знаю, как это объяснить. Оно словно ушло, отцепилось… Это ты что-то сделал, да?
– Я? С чего ты взяла? – Эдвард попытался изобразить выражения удивления на своем лице, но встретил серьезный взгляд Лены и тоже посерьёзнел.
– Ты пропал на день, а потом все прошло. И ты единственный, кто не называет сумасшедшим человека, который слышит голоса в своей голове, – совершенно спокойно сказала девушка, продолжая вполне уверенно и без сомнения говорить не самые правдоподобно выглядевшие вещи, – Потом ты исчезаешь на целый день, возвращаешься измотанный и избитый, а я чувствую, как меня больше никто не мучает. Эдвард, я может, и девочка, но все-таки могу сложить два плюс два.
