Текст книги "Осознание (СИ)"
Автор книги: thelordofthedark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 64 страниц)
Так что, вернувшись к столовой, он мог позволить себе улыбку на лице. Никого, правда, снаружи уже не было, пионеры, вероятно, в полном составе находились внутри, энергично двигая челюстями и поглощая содержимое своих подносов. Зато стоило только приоткрыть дверь, как сразу же изнутри обрушивался поток звонких голосов, смеха и беспечной болтовни, смешанных со звуками ложек, тарелок и вилок, появлявшихся в те моменты, когда начинался прием пищи.
Столовая по интерьеру ничем особенно не выделялась из остального фона лагеря, выглядевшего на уровне отсталого поселения в отдаленном секторе. Основной зал, заставленный рядами столов, являлся одним помещением, разделенным на части только квадратными опорными колоннами, поддерживавшими побеленный потолок, где висели большие ртутные лампы в грубых пластиковых плафонах. Стены и пол выложены некогда белым кафелем, уже потемневшим от времени, а в некоторых местах и вовсе разбитым. Такие же старые плакаты, уже выцветавшие, развешенные на стенах, с какими-то и вовсе абсурдными призывами к тщательному пережевыванию пищи и следованию стандартному трехразовому питанию, но на них здесь обращали внимания не больше, чем на немногочисленных мух, летавших по залу черными точками. За простыми столами из грубой, давно исцарапанной столовыми приборами столешницы и металлического каркаса, расставленных длинными прямыми рядами, практически нельзя было найти свободного места, пионеры буквально облепили каждый свободный участок, скрипя металлическими ножками протертых стульев по кафелю и наполняя воздух постоянной болтовней и смехом в перерывах между очередными ложками еды.
Ольга Дмитриевна, так же здесь следившая за порядком с таким же рвением, как и несколько минут назад снаружи, перехватила Эдварда прежде, чем он успел определиться, в какую сторону ему сейчас необходимо двигаться, поскольку мешанина народа внутри никак не способствовала ориентации в пространстве.
– Эдвард, – взяв его за руку и отведя к ближайшему столу, где уже расселись пионеры, забрасывавшие в себя пищу вперемешку с постоянной болтовней и глупым смехом, вожатая оглянулась, – надо тебе место найти свободное… Только это в первый раз, поскольку ты у нас новенький. Дальше уже сам будешь выбирать, – она шутливо пригрозила ему пальчиком, на что он ответил улыбкой. Примерно чего-то такого от него и ожидали, поскольку вожатая снова вернулась к начатой уже теме, – Вот, рядом с Ульяной есть… – прежде, чем успел возразить, его потащили к свободному стулу за столиком напротив реактивной девчонки с почти что красными волосами, даже прием пищи превратившей в нечто, напоминавшее процесс подготовки к теракту, но на их пути неожиданно возникло еще одно препятствие. Резко сменив голос с дружелюбного на властный, Ольга Дмитриевна резко окрикнула, – Двачевская! – упомянув родовое имя уже знакомой Эдварду Алисы, дернувшейся от такого звука.
– Да, Ольга Дмитриевна, – уже заранее сдавшимся тоном обратилась к ней девушка, пытавшаяся проскользнуть мимо ее взгляда, но обнаруженная, готовясь теперь выслушивать очередную мораль. Заметив стоявшего рядом Эдварда, успела ухмыльнуться одними уголками губ. Кроме них двоих этого секундного изменения ее лица, кажется, никто и не заметил, тем более, внимание вожатой сейчас было перенесено совсем на другой момент.
– Двачевская! Как ты форму носишь?! – одежда на девушке действительно сидела нехарактерным образом, выделяя среди всех остальных, да и подобный разговор, видимо, звучал уже не впервые, – Немедленно приведи себя в порядок! Настоящие пионеры должны выглядеть опрятно и подобающим образом!
– Но… – Алиса уже собиралась что-то сказать, но, увидев словно в камне вытесанное лицо вожатой, передумала, – Хорошо, сейчас все исправлю… – такой вещи, как стеснение, у нее тоже явно не хватало, поскольку исправлять свой внешний вид начала прямо на том же месте, где и попалась. Выглядело это даже слишком откровенно, и Эдвард, так и прикованный к вожатой стальной хваткой последней, все же не удержался от комментария.
– К стенке отвернись, чудо луковое! – бросил ей со смехом, искренне удивляясь такой непосредственности, – А то тут сейчас половина народа забудет, зачем пришла… – Алиса сразу запахнулась в рубашку, но дерзить в ответ не стала, лишь как-то странно на него посмотрела, прежде чем последовала совету.
– Будто что-то они там не видели, – непонятно почему улыбаясь, она снова развернулась, лишь когда справилась с рубашкой и узлом галстука. Придирчивый взгляд вожатой оценивал ее несколько секунд, прежде чем все же было дано добро на продолжение собственных занятий, а Эдварда снова потащили за стол, к свободному месту, оставшемуся тут напротив этого реактивного ребенка несмотря даже на общую тесноту, но причину такой аномалии Эдвард уже понимал.
Ульяна расплылась в самой искренней детской улыбке, широко распахнув круглые голубые глаза, когда на стул напротив нее усадили нового собеседника, тем более, новенького. Моментально забыв о своей порции, какую ковыряла совсем не долго, остальное превратив в некое подобие надгробия таланту повара, приложившего свои небольшие познания в кулинарии к изготовлению этого блюда.
– Приятного аппетита! – выпалила она, когда перед Эдвардом очутился такой же поднос, поставленный дежурным, где еще дымилось картофельное пюре с каким-то овощным гарниром и котлетой в панировке. В этом мире, наверное, сельское хозяйство вести намного проще, нежели чем в его родном, те условия, какие приходится создавать и поддерживать в теплицах и парниковых куполах здесь доступны изначально, и не идет таких ресурсных затрат на их создание, а потому, вероятно, овощи и фрукты такой ценности и не представляют, используясь даже в столь простой повседневной пище. Подняв на Ульяну глаза, Эдвард, только что собиравшийся опробовать на вкус местное поварское мастерство, ответил тем же, заметив как озорные глаза девчонки светились от интереса и задорного азарта, когда их взгляды пересеклись. А еще секунду спустя, когда снова опустил взгляд на тарелку, обнаружил, что котлета исчезла, оставив на порции пюре только чуть придавленное место.
– Твоих рук дело? – поинтересовался он, снова подняв глаза на Ульяну, выглядевшую искренне счастливой. Скрывать свои эмоции ей еще только предстоит учиться, слишком уж все легко читается на этом детском лице.
– В большой семье рот не разевай! – искренне веселясь, выдала рыжая, – За столом есть надо, а не по сторонам смотреть!
– Ульян, а ты знаешь, что обычно делают с теми, кто еду у товарищей ворует? – вспомнил Эдвард суровые условия армейской жизни, где вода и провиант всегда были предметами первой необходимости, и любое нарушение в их отношении каралось весьма жестоким образом. Девчонка, услышав вопрос, но не зная на него ответа, только округлила глаза, ожидая продолжения, и Эдвард закончил свою мысль, – Таких обычно вешают. В назидание остальным.
– Это где же так делают? – Ульянка нисколько не испугалась, скорее, это воспоминание пробудило совершенно противоположный эффект, – В Африке, что ли?
– И там тоже, – кивнул Эдвард, искренне не представляя, что за страну она сейчас имела, а вот углубляться в объяснения, где сам усвоил подобные уроки, с ней не собирался. Всерьез она все равно ничего не воспринимает, да и до ее еще детского сознания вряд ли дойдет главный смысл сказанного, – Я это больше к тому, что не стоит столь нагло воровать у своего соседа еду, обернуться может хуже для самого себя, – отбирать котлету у нее он, естественно, не собирался, но вот попробовать пюре все же стоило, оно оказалось действительно вкусным, хоть и немного недосоленным.
– Я и не воровала, у меня ничего нет! – с радостью сообщила ему Ульяна и даже показала руки, – Видишь, ничего нет! – Эдвард только кивнул головой, соглашаясь с таким доводом, не видя никакого смысла спорить, но почему-то его собеседница способна генерировать продолжение темы даже из столь логичного завершения. Выхватив у него и вовсе всю тарелку со словами, что сейчас все будет, рыжим метеором унеслась куда-то сквозь забитый пионерами зал в направлении кухни, оставив самого Эдварда осмысливать только что произошедшее с вилкой, так и не донесенной до рта. Действительно восхитительное начало обеда, не успел и глазом моргнуть, как оказался и без котлеты, и без гарнира. Положив вилку на стол, уже собирался отправиться на поиски этой ходячей проблемы, как Ульяна сама снова появилась в поле видимости, торопясь к нему с искренне довольным видом и полной тарелкой в руках. Окончательно ничего не понимая, Эдвард дождался, когда же сама к нему подойдет и поставит перед ним добычу в виде полной порции пюре и новой большой котлеты.
– Вот тебе котлета, голодающий Поволжья! – рассмеялась девчонка и стартовала с места быстрее, чем Эдвард успел произнести слова благодарности. Кажется, в ней проснулось то ли чувство совести, то ли товарищества, какое просто должно активно культивироваться в подобных местах, но для Эдварда доверие к людям было вещью, какое стоит допускать в себе только в самых крайних случаях, а потому осторожно подцепил котлету, рассчитывая на то, что там наверняка скрыта какая-то каверза. И действительно, стоило только приподнять этот кусок жареного фарша, как из-под него показалась большая многоножка с длинными усами, успевшая обжечься о горячее мясо, а потому столь нетерпеливая. Почувствовав свободу, насекомое устремилось на волю, почему-то выбрав путь в сторону Эдварда.
С подобными созданиями он никогда раньше не имел дел, зато привык к похожим созданиям в собственном мире, опасным и ядовитым, где практически каждое живое существо выживало за счет гибели других, охотясь и убивая свою добычу. Рефлексы сработали прежде, чем сознание сообразило, что Ульяна вряд ли бы стала подсовывать в его тарелку ядовитую тварь, столь жестокие розыгрыши явно не для столь наивного создания, и Эдвард, увидев, как многоножка устремилась к нему, сразу же перевернул стол, создавая между ней и собой хоть какое-то препятствие. Естественно, все стоявшее там в тот же миг оказалось на полу с громким дребезгом и звуком разбивающейся посуды.
– Какого черта! – рявкнул Эдвард, приходя в себя. Естественно, вся столовая в этот момент смотрела на него, но оправдываться сейчас он не собирался, наоборот, оглянулся в поисках виновника произошедшего. Ульяна, готовая к подобному повороту событий, к этому моменту уже стояла в дверях столовой, откуда отлично видно все место происшествия, заливаясь радостным смехом. Ругнувшись, Эдвард попытался подойти к ней, но как только сделал шаг в ее направлении, девчонку как ветром сдуло, только махнули яркие рыжие косички. Может быть, в другое время и в другой ситуации он мог простить подобную шутку над собой, но какие-то рамки знать все же необходимо, не мешает этому научить и Ульяну, только за сегодня уже дважды над ним подшутившую. Первый раз не стал обращать внимания, но до третьего доводить точно не следовало, и бросился за ней, рассчитывая перехватить ее прежде, чем скроется из виду.
Ульяна долго практиковалось в беге, особенно в побегах от невольных участников ее розыгрышей, и с самого начала взяла хорошую скорость, Эдвард только успевал замечать маячившую впереди рыжую шевелюру, а вот его самого подводила местная атмосфера, перенасыщенная кислородом. К ней можно быстро привыкнуть, но все же в глазах очень быстро встала все та же красноватая дымка, свидетельствовавшая о переизбытке кислорода в крови, но и отставать не собирался, действуя по привычке, через силу и на пределе собственных возможностей. За каких-то несколько секунд они снова пробежали через площадь, где Ульяна выбрала тот же путь, каким с Алисой возвращались из леса, и сейчас она явно направлялась туда же. Эдвард мысленно ругался на чем свет стоит, понимая, что поддавшись Ульяне и бросившись в погоню, снова окажется за пределами периметра, пусть даже здесь никто и не занимался его охраной, а главное, из-за него девушка тоже окажется за пределами лагеря, на открытой территории. Такое чувство, что их туда намеренно тянуло, хотя бы ради того, чтобы заставить его понервничать.
Когда уже покидали пределы лагеря, начало сказываться преимущество в росте, собственно, и длине шага, и тренированности, легкие Эдварда, справляясь с перегрузкой, работали в размеренном темпе, и уже на опушке леса начал сокращать расстояние между ними, взяв ровный темп и догоняя Ульянку, слишком быстро стартовавшую и не сохранившую сил на длительную пробежку.
Догнать получилось только когда сошли с протоптанной тропинки, где девчонка, сообразив все же, что не сможет уйти от преследователя на ровной территории, скользнула в подлесок, в густые кусты, где из-за своего маленького роста могла бы оторваться, но не посмотрела под ноги и зацепилась сандалиями за лежавшую на земле ветку, тут же покатившись кубарем по зеленой траве.
– Разбилась? – Эдвард подбежал к ней через пару секунд, моментально забыв о преследовании. Необходимо еще восстановить дыхание, после такого забега и быстрого дыхания в крови оказалось даже слишком много кислорода, ощущение такое, что еще несколько вдохов и просто свалиться в обморок. Честно признать, он даже не представлял, что с ней сделал, если смог бы догнать. Не бить же ее, а воспитательные беседы, как видно, не имели ровно никакого эффекта.
– Ага, как же! – Ульяна поднялась на ноги с самым помятым видом, падение все же не обошлось бесследно, зеленые пятна травы на локтях и коленях, растрепавшаяся прическа и недовольное выражение лица были тому свидетельствами. К тому же, кажется, она получила неплохую ссадину на левом колене, немного кровоточившую.
– Надо ее промыть, – кивнул на боевое ранение Эдвард и, успев заметить недовольное выражение лица девчонки, сразу же пресек все дальнейшие препирательства, – В обязательном порядке, если не хочешь получить заражение. Так что сейчас возвращаемся в лагерь, к Виолетте Церновне… – от воспоминаний о докторе его передернуло, – Только к ней одна зайдешь. И без всяких возражений!
Кажется, беготни с Ульяны на сегодня хватило, а может быть, сказался тон голоса Эдварда, годами отрабатывавшего командирские нотки в своем произношении, но больше сбегать от него пока не собиралась, спокойно пристроившись рядом и стараясь попадать с ним в ногу. Из-за этого пришлось даже идти медленнее, чтобы не отставала. Оглядываясь по сторонам на окружающий лес, не казавшийся таким враждебным, как те, что он помнил еще по своему родному миру, Эдвард прислушивался к звукам местной дикой природы, но слух улавливал только щебет птиц и шелест листьев, тревожимых слабым ветерком. Одним лишь раз успел отметить, как хрустнула сухая веточка где-то в стороне от тропы, но, судя по звуку, это было совсем небольшие животное.
– Ты давно в этом лагере? – немного отвлекшись от наблюдений, поинтересовался Эдвард, переключившись на идущую рядом с ним девчонку. Даже самый пустой разговор может добавить немножко информации к тем скудным данным, что сейчас у него были, так что попробовать не мешает.
– Неделю, как и все остальные, – Ульяна подняла голову, чтобы посмотреть Эдварду в лицо. Она старалась попадать шаг в шаг с ним, из-за чего шла чуть ли не вприпрыжку, что со стороны выглядело очень забавно, – Приехала с началом смены. Думала, здесь будет интереснее, а здесь скука сплошная, делать совершенно нечего…
– Ну, ты-то как раз эту скуку разбавляешь, – усмехнулся Эдвард, – А как попала сюда, не расскажешь? Ответ «приехала» или «сама дошла» не принимается, – сразу добавил, как только девчонка раскрыла рот, чтобы сморозить очередную глупость.
– Родители путевку на работе получили, вот и поехала сюда, пока возможность была, – она лучезарно улыбнулась, не отрываясь от попыток стереть остатки зелени с локтей, – Тут почти все так… Ну, кроме, разве что Мику, она сюда вроде как по собственному желанию приехала…
– Кто? – переспросил Эдвард, – Еще одна из твоих подружек? Сегодня никого с таким именем не видел, – круг персонажей, участвующих в этой постановке, постепенно увеличивался, и отслеживать возможные причинно-следственные связи будет сложнее. Ему что, предстоит знакомиться с каждым из местных, чтобы отследить все вероятности? На это целой жизни не хватит, а задерживать здесь на лишнее время не собирался, в родном мире оставил еще слишком много недоделанных дел и живых врагов.
– А ты ее еще не видел? – Ульяна даже забежала вперед, чтобы посмотреть в лицо Эдварду и убедится в его честности. Все же поверила, но вместо подробных объяснений лишь снова засмеялась, – Ну, тогда сам и посмотришь, кто такая!
– Отлично, – кивнул ее собеседник, не желая вдаваться в долгий и наверняка бесполезный спор, расскажет ли она сейчас или позже, – А что, далеко отсюда до ближайшего города? А то когда ехал в автобусе, то заснул и проспал буквально все на свете, – врать умел отменно, почти так же хорошо, как и контролировать собственные эмоции, поэтому неугомонная девчонка, все еще вертевшаяся вокруг него, явно заинтересованная странным, для ее представлений об удобстве и эргономичности, костюмом, ничего не заметила в его голосе.
– Ну ты и смешной, – она снова засмеялась. Поразительно, как этот ребенок может находить что-то смешное даже в самых тривиальных вопросах, но в этот раз ответила хотя бы несколько подробнее, – Не так уж и далеко, несколько часов на автобусе до райцентра. А там уж пионеры по домам разъезжаются. Ты же там должен был на автобус садиться… – она посмотрела на него удивленными глазами, – как же мог не заметить?
– Так я же говорю, что заснул и дороги не заметил, – Эдвард оглядывался по сторонам в поисках хоть каких-то признаков лагеря, но поблизости так ничего и не появлялось, а это довольно странно, поскольку долго не бежали, вряд ли могли отойти слишком далеко. Если только, конечно, не заблудились, но он всегда считал, что неплохо ориентировался на местности, и найти обратный путь обычно труда не составляло, пусть и не в таких условиях. А ведь здесь, по идее, должно быть гораздо проще. Еще раз посмотрев на Ульяну, идущую так уверенно, как на параде, спросил, – А ты сама в каком городе живешь? Далеко отсюда?
– В Москве! – гордо выпалила девчонка, словно это что-то могло значить важное, – И отсюда очень далеко! Сначала на поезде три дня, а потом еще и на автобусе… – для нее действительно большое расстояние, но Эдварда больше заинтересовали названия видов транспорта. Автобус, что уже упоминали, вероятно, так называют то транспортное средство, в каком приехал, а вот про поезда уже раньше слышал, технология, какую используют и у него на родине, хотя вряд ли сильно похожую на ту, что здесь. В любом случае, поезда ходят по неподвижным рельсам, какие идут из начального пункта в конечный. Получается, этот райцентр, если до него дойти, связан и с другими городами...
И вообще, что это за размышления? Куда он собирается убегать, это все равно, что птенец, сбежавший от наседки и попавший на автомобильную дорогу. Не понимает, где оказался и что делать, пытается найти выход, но в любую секунду его могут сбить насмерть. Куда бежать из этого лагеря? На другой конец этого мира? И там будут ответы на вопросы? Раз оказался в этом «Совенке», то и ответы искать надо здесь же, а не в каком-либо другом месте.
– А ты откуда? – из размышлений его снова вывел голос Ульяны, недовольной тем, что почему-то перестал обращать на нее внимание, углубившись в себя. И, кстати, в конце тропинки снова показались ворота лагеря.
– Издалека… – пожал плечами Эдвард, – Название моего родного города тебе все равно ничего не скажет, скажу только, что у нас нет такой мирной жизни, какая у вас здесь, все намного тяжелее… – он задумался на несколько секунд, снова вспоминая пустоши, бывшие ему домом. Действительно, эти земли разительно отличаются от увиденного здесь. Вздохнув, кивнул Ульяне, – как-нибудь потом расскажу, сейчас не то время… Да и пришли мы почти, вот уже и лагерь…
– Ага, а то ты боялся, что заблудишься! – она снова перешла на бег, устремившись к воротам лагеря и бросив ему на бегу, – Белобрысый, давай наперегонки!
– С тебя одной ссадины не хватит? – махнул рукой Эдвард, – Беги лучше к врачу, пусть ее сначала посмотрит.
– Ты скучный, – констатировала Ульяна, остановившись и скроив обиженную гримасу, – И трус к тому же! Боишься с девчонкой побегать! – довольная такой колкостью, она снова побежала к лагерю, оставив Эдварда далеко позади, но он повторять этот марафон не собирался, а потому быстро потерял девчонку из виду, как только та скрывалась за полуприкрытыми лагерными воротами.
Сам он остановился в нескольких шагах от них, в третий раз за сегодняшний день оказавшись на этом месте, снова захваченный мыслями о том, каким же образом здесь оказался. В иллюзии он не верил, ни одна из них не может быть столь подробной и тщательной, даже выстроенная в собственном сознании, в ней все равно остаются различные оплошности и нестыковки, какие чаще всего довольно просто обнаружить. А главное, подобные иллюзии никогда не могут создавать принципиально новых личностей, обычно опираясь на те, что уже существуют в памяти захваченного ими человека, представляя прошлые воспоминания чем-то больным и ненормальными, либо же вовсе запирая их где-то в недрах подсознания. Здесь же Эдвард прекрасно помнил свою прошлую жизнь, и никак не мог найти здесь ничего, даже приблизительно похожего, все слишком другое и труднообъяснимое.
Параллельная реальность? Больше похоже на правду, хотя все равно не сильно объясняет, как именно здесь оказался, но хотя бы указывает, где именно. Не заперт в собственной голове, а действительно существует, в столь же материальном мире, как и он сам. С другой стороны, как тогда у него столь легко изменилось тело, все равно остается загадкой. В том, что это именно его тело, нисколько не сомневался, во-первых, из-за имплантатов, какие необходимо подстраивать под каждого человека индивидуально, и шрамов, остававшихся на коже, какие подделать, пусть и реальнее, но все равно очень сложно. Хотя, именно эта версия сейчас казалась ему куда более реалистичной, чем все остальные, вместе взятые, что быстро порождало сознание и так же быстро отбрасывало в сторону как неправдоподобные.
Присев в тени одного из белокаменных стражей ворот лагеря, Эдвард просто наблюдал за небом, погруженный в эти мысли, лишь подсознательно отмечая, как медленно движутся там облака различной формы и цвета, как мерно колышутся на этом фоне ветви деревьев из небольшого леска. Как сам цвет неба постепенно меняется, перебирая все оттенки синего, а потом медленно расцветает красными и розовыми тонами, когда солнце медленно, почти незаметно для стороннего наблюдателя, приближается к горизонту с намерением за него спрятаться. Что там находится за горизонтом? То ли там мир обрывается, как на окраине острова, то ли это еще одна пространственная аномалия, то ли этот мир слишком мало весит, чтобы сопротивляться колоссальной гравитационной мощи движущегося по небосводу светила.
Густой лес на противоположной стороне поля постепенно темнел под лучами заходящего солнца, становясь все более похожим на черную стену, ограждающую этот небольшой мирок от всего остального, оставались заметны лишь высокие металлические конструкции линий передач да уходящая вдаль асфальтовая дорога, змейкой вьющаяся по полю, как единственные признаки существующей здесь цивилизации. Темнота постепенно входила в свои права, но для Эдварда, рожденного в мире вечной тьмы, она была даже привычнее, чем яркое солнце. Тем более, кромешного мрака не было, он спокойно различал окрестности, выглядевшие так, словно сменили окрас на более темный, не более того.
И все же, здесь было так мирно… Другое слово, лучше описывающее царившую здесь атмосферу, придумать Эдварду очень сложно. Впервые за многие годы он чувствовал, как копившееся в душе напряжение, эмоции и чувства постепенно отпускают его, позволяя вздохнуть полной грудью.
Может быть, в этом и есть самая большая опасность этого лагеря? В том, что человек теряет здесь самоконтроль, усмиренный окружающей действительностью и ее обитателями. Привыкший жить в мире, почти полностью состоящем из соперничества, недоверия, страха и лжи, неожиданно попадает сюда, где люди, кажется, такие, какие должны быть. Честные, открытые и понимающие. Такие, каких в настоящем мире встретить практически невозможно.
А что этот лагерь для него? Очередная ловушка, приготовленная для него врагами, в какую уже готов угодить с головой, либо же тот самый второй шанс, о котором порой так сильно мечтал, та самая возможность начать все сначала, нежели идти тем путем, что уже для себя выбрал. На это он пока еще не мог дать ответ, слишком мало еще знал и понимал, только вот не верил в то, что мог оказаться в подобном месте случайно. Случайностей вообще в этой жизни не бывает, и каждое такое происшествие, выходящее за рамки собственного планирования, тоже имеет какое-то значение. Необходимо только понять, какое же именно.
Мысли текли медленно и спокойно, пробираясь сквозь сознание неуверенно, как курсанты при первом построении, прочищая его сознание и оттесняя уже выработанную паранойю, ставшей уже частью его самого. Эдвард даже не заметил, как окончательно наступила темнота, когда солнце скрылось за границей неба, а вместо него на небе появилось другое светило, не такое яркое и меньшее по размерам, в окружении россыпей маленьких сияющих точек, усеявших все различимое пространство. Чудесное и неповторимое зрелище, какое он не мог себе представить. В мире, где нет своего собственного светила, где небо лишь абсолютный мрак над головой, такие вещи обязательно казались бы чудесами, но тут были такой же частью окружающего пейзажа, как деревья и кусты.
Засмотревшись на немое представление небесных светил, разыгравшееся у него над головой, Эдвард совсем потерял счет времени, до тех самых пор, пока натренированный слух снова не уловил тихие звуки шагов, приближающиеся к воротам лагеря. Осторожное касание легких подошв выложенной плиткой дорожки, легкое и совершенно непохожее на уже привычный ему грохот армейских сапог. Кто-то из пионеров явно решил проверить застрявшего у ворот новичка, и Эдвард против собственной воли позволил себе улыбнуться по-настоящему, признавая подобную заботу о практически незнакомом человеке.
====== Осознание. Глава 4. ======
Глава 4.
Шаги легкие, но уверенные, такие, когда человек уверенно идет по своим делам, не желая никого и ничего скрывать от других, слышно только, как подошвы босоножек шлепают по уже стоптанному асфальту. Эдвард даже не обернулся, когда его посетитель подошел к нему и встал рядом.
– Здравствуй снова, Славя, – кивнул он, только теперь обернувшись и посмотрев в лицо русой пионерке, – Попробую угадать… меня снова ждет занимательная экскурсия в домик вожатой по поводу того, что произошло в столовой?
– Нет, конечно, – она рассмеялась и присела рядом на бордюр, – Хотя ты зря затеял бегать за Ульяной, ее никто догнать не может, – и снова еще одна очаровательная улыбка, – Шалостей за ней не занимать, а вот получать за эти шалости она не любит.
– Это точно, – кивнул Эдвард, – кстати, если уж зашла речь об этом метеорите в человеческом обличье, ты ее не видела? Я ее в медпункт направил, но что-то сомневаюсь, что без принуждения сама туда пойдет, – мысли снова сбились из-за воспоминаний о медсестре. Интересно даже, она так ко всем пионерам относится, либо же взялась исключительно за его персону, как за новенького, объявившегося в лагере и еще не успевшего почувствовать все прелести нахождения рядом с ней на отдельно взятой территории.
– Пробегала по лагерю, но, кажется, к своему домику, а не в медпункт, – Славя, кажется, вообще не теряла позитивного настроя ни при каких условиях, – А зачем ты ее в медпункт направил? Что-то случилось? – вот сейчас она посерьезнела, но ровно настолько, чтобы не придавать своему вопросу вид глупой шутки, глаза оставались такими же жизнерадостными. Поразительная черта характера, способная растопить даже самое ледяное сердце, и даже Эдвард начинал чувствовать, что рядом с ней ему спокойнее, чем где-либо еще, как яркий фонарик эта девушка одним своим появлением растворяла мучавшие его душу темные тени тяжелых воспоминаний и мрачных размышлений.
– Поскользнулся наш метеорит, – пожал Эдвард плечами, – Коленку разбил. Ничего серьезного, но ссадину надо обработать, а самому мне идти… – нет, конечно, рассказывать о поведении медсестры было бы верхом наивности, и на пару секунд даже запнулся, подбирая лучшее для данной ситуации слово, – не с руки. К тому же дорогу туда явно знает лучше моего.
– Не пойдет она в медпункт, – Славя снова улыбнулась, – Она уже тут столько раз разбиться успела, и даже пару раз подраться, так что ссадина для нее совсем не проблема. А ты всегда такой заботливый по отношению к другим?
– Заботливый? О других? – Эдвард не выдержал и рассмеялся. Конечно, говорили ему много всего за пройденную жизнь, и комплиментов, и оскорблений, но вот такую глупость он слышал в первый раз. И даже не знал, что стоит сказать девушке в ответ на такое, то ли просто промолчать, то ли действительно поведать ей, какой он «заботливый о людях», рассказать про термоядерные бомбардировки городов или про зачистки поселений мутантов или дикарей. С какой заботой он устраивал показательные расстрелы несогласных и бунтовщиков, как его подчиненные по одному только отданному им приказу превращали цветущие долины в пепельные пустоши, заваленные телами живших там ни в чем не повинных местных, вставших на его пути. Или как развязал гражданскую войну в родной стране, чтобы привести к власти нужного ему человека. Сможет ли она тогда назвать его заботливым?
– Я сказала что-то смешное? – спросила Славя, не понимавшая, чем же так развеселила Эдварда, но он только отрицательно покачал головой, подавляя последние смешки и возвращая себе прежний спокойный и уверенный вид.
– Нет, все хорошо, – кивнул ее собеседник, разводя руками, – Просто мне еще не задавали такие вопросы, но раз уж ты спрашиваешь, то отвечу тебе, что я далеко не такой, каким мог тебе показаться. И если у меня и есть какие-то добродетели, то забота о других в их число точно не входит.
– Не надо так говорить о себе, – не согласилась Славяна, посмотрев ему прямо в глаза. Отводить взгляд не хотелось, не так уж и часто удается увидеть столь открытого и честного человека, искренне о тебе беспокоящегося, так что Эдвард просто сидел и смотрел на нее, где-то глубоко внутри себя надеясь, что этот момент не пройдет так быстро. Девушка смотрела на него с такой уверенностью, что первыми сомнения появились именно у него, под этим честным и добрым взглядом, – Я знаю, что есть злые люди, которые могут причинять боль другим, но ты точно не относишься к их числу.
