Текст книги "Осознание (СИ)"
Автор книги: thelordofthedark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 64 страниц)
– Эдвард! Перестань! Слышишь! Немедленно перестань! – испуганно вцепившись в него, просила Алиса, но окончательно ее из колеи выбила его ответная спокойная улыбка.
– Не волнуйся, все в порядке, – он погладил ее по щеке, а потом протянул руку, чтобы помочь физруку подняться, находившегося в этот момент в слегка оглушенном состоянии и тоже не понимавшего, каким образом оказался на полу, поваленный пионером, выглядевшим как подросток.
– Надеюсь, вам этого достаточно? – спросил Эдвард, когда физрук даже присел обратно на маты, чтобы собрать в кучку мысли, сейчас разбежавшиеся по разным углам черепной коробки. Подобрав с пола скомканный обходной лист и снова протянув его Борису Викторовичу, добавил, – подпишите листок, и мы наконец-то избавимся от общества друг друга.
– Ты этим занимался что ли? – спросил, наконец-то, Борис Викторович, подписывая листок и протягивая его обратно Эдварду, – Черт тебя побери, парень, меня так еще никогда не били…
– Занимался, – кивнул он в ответ, – Долго и упорно. И я надеюсь, что этот инцидент останется только между нами, – проверив подпись и аккуратно снова сложив листок, убрал его в карман своих шорт, – со своей стороны могу дать гарантию этого.
– Ага, еще мне не хватало всем рассказывать, что меня ребенок отделал, – грустно усмехнулся физрук, – Парень, тебе в сборную надо, за страну выступать, а не по лагерям ездить… Такой талант пропадает!
– Такие таланты не стоит использовать слишком часто, – покачал головой Эдвард, вспоминая, для чего действительно служат такие техники боя, – Они не для такого предназначены. Доброго дня! – по привычке приложив два пальца ко лбу, взял за руку Алису, все еще никак не выходящую из состояния шока от увиденного, и направился к выходу, только уже за дверьми позволив себе вздохнуть и даже рассмеяться. На кого он становится похож? Устроить драку по такому глупому поводу, да еще и с учителем, которого, по идее, бояться должен, но при этом не чувствует никакого раскаяния за содеянное. Словно именно такой разрядки ему и не хватало за последнее время, даже скопившееся в душе напряжение от незнакомого места словно отступило, разгружая сознание и вновь позволяя дышать полной грудью. Конечно, в реальности, он никому бы не позволил так с собой разговаривать, и, как дворянин, имел полное право убить этого качка за подобное обращение. Однако здесь он был пионером… Черт возьми! Он пионер, только что использовавший технику смертельного контактного боя лишь для того, чтобы не приходить на дополнительные занятия по физической культуре! Эта мысль почему-то его очень смешила, но вот Алисе, стоявшей рядом, было не до смеха.
– Это что сейчас произошло? – девушка толкнула его в плечо, больше испуганная, чем разозленная, – Эдвард! Ты что сейчас вообще творил! Ты с учителем подрался! Такого, сколько помню, еще никто не делал… да и дрался ты…
– Дрался так, как ты хотела, чтобы научил тебя, – кивнул Эдвард, – это называется контактный бой. Во всяком случае, мы так это называем...
– Кто мы? – кажется, в этот раз Алиса была всерьез настроена выпытать из него данные сведения, и в очередной раз отвязаться тем, что не самое подходящее время, больше не получится, судя по твердой настойчивости, буквально прорисованной на ее лице, – Что ты все время каким-то общими словами отвечаешь, но так ничего и не говоришь. Я такое только в боевиках видела, но там все постановки, а тут… ты ведь убить его мог, понимаешь? Или руку сломать! А ты после всего этого смеешься!
– Не мог, а должен был, – вздохнул Эдвард, – пошли, присядем куда-нибудь, чтобы рядом никого не было. Может, тебе действительно стоит это услышать… Только помни, что то, что тебе сейчас расскажу, должно остаться строго между нами, ни одна живая душа больше не должна это узнать. Понятно? – Алиса только кивнула, а потом повела его в сторону от спортплощадки, ближе к лесу. Сначала Эдвард думал, что она знает какую-то скрытую ото всех полянку неподалеку от опушки, но за спортплощадкой, оказывается, было что-то вроде территории для прогулок, где луг со скошенной тропой пересекали вытоптанные тропинки, на которых еще стояли старые деревянные скамейки, изрезанные инициалами пионеров из предыдущих групп и изрисованные рисунками самого различного содержания, от простых рожиц до грубых непристойностей. Одна из таких скамеек стояла в тени большого дерева, с длинными и гибкими ветвями, опускавшимися совсем низко, что создавало почти что беседку вокруг скамейки, милую и уютную.
– Здесь у нас, вообще-то… – Алиса почему-то замялась, а ее прежний строгий настрой куда-то делся, – парочки вечерами целуются, поскольку думают, что никто их не увидит, зато днем тут глухо и нет никого. Да и от лагеря далеко… – она снова смутилась, – поэтому и привела сюда, никто не услышит.
– Ага, и ты как про эту лавочку и ее предназначение узнала? – спросил Эдвард, поглядывая по сторонам. Ствол дерева и сама лавочка действительно были изрезаны инициалами, сердечками и плюсиками, что влюбленные вырезали в память о своих недолгих романах, остававшихся только в их воспоминаниях и в черте лагеря.
– Я?! Да я никогда! Ни разу! Я что, идиотка какая-то?! – возмутилась Алиса, сжав кулачки, – И мы вообще не за этим сюда пришли! Ты рассказать обещал, кто и зачем тебя так драться учил!
– Это обязательно? – спросил Эдвард устало, понимая, что не хочет врать этой девушке, что привела его в это, если так посмотреть, действительно очень красивое и романтичное место только для того, чтобы их никто больше не услышал, – Я не думаю, что тебе понравится все то, что ты сейчас узнаешь…
– А мне плевать! – покачала Алиса головой, – Ты обещал рассказать мне еще в первый день, помнишь? И вот сейчас ты все-таки выполнишь свое обещание, а то хожу за тобой, как дурочка какая-то! – она забралась на скамейку, сев на спинку и поставив ноги на сиденье. Немного подумав, Эдвард усмехнулся и сел рядом.
– Тогда сейчас поклянись мне, что никому об этом не расскажешь, – сказал Эдвард, – Для тебя это, может быть, простое любопытство, но для меня действительно очень важно, – продолжая говорить, он размотал бинт, закрывавший татуировку, и сложил его на коленях. Удивительно, что вообще кому-то в этом лагере решился рассказать хотя бы частично о том, кто он есть на самом деле, но Алиса сейчас ему была ли едва ли не самым близким человеком здесь, и, в чем приходилось признаться, ему было важно, что и как она о нем думает. Пускай узнает хотя бы немножко, кто он есть на самом деле, и тогда интересно будет посмотреть, как отреагирует на то, что сам Эдвард называет правдой.
– Клянусь, – усмехнулась Алиса, кивнув головой так, что хвостики на заколках затряслись из стороны в сторону, – Честное пионерское! Следуя заветам Ленина, мы клянемся… – она была готова рассмеяться, но столкнулась с ледяным взглядом Эдварда, моментально испепелившим ее веселость.
– Хватит! Я серьезно! – оборвал он девушку таким же холодным тоном, – Сейчас я дурачиться не собираюсь, и настоятельно тебе рекомендую вести себя точно так же, иначе мы сейчас же идем обратно в лагерь.
– Хорошо, – кивнула Алиса, – Я могила. Никому и ничего не расскажу.
– Тогда смотри, – он показал ей татуировку, – здесь ровно сорок четыре зверя, каждый из который символизирует собой одну из техник контактного боя, которую я изучал в специальной закрытой школе, где обучали… – сказать слова «убийц» у него не хватило духу, боясь испугать Алису, так доверчиво приблизившуюся к нему за эти два дня, хотя в действительности каждому из этого лагеря следовало держаться от него как можно дальше. Подобрав наиболее подходящее слово, как ему казалось, продолжил, – специальных агентов для проведения… черт! В общем, это очень сложно и проще сказать, что попасть туда очень сложно, а еще сложнее выйти оттуда живым. Там учат тому, как можно убить человека, используя только возможности своего тела. Да Алиса, именно убивать… – он покачал головой без всякого намека на улыбку, – не побеждать, не защищаться и не выступать на каких-либо соревнованиях. Техники контактного боя, что я изучал, создавались для того, чтобы ничем не вооруженный человек мог уничтожать себе подобных, порой вооруженных и очень опасных. Я прошел весь курс обучения, как ты видишь, – он снова показал на татуировку, где не было ни одного пустующего места, – Мне нужно это было, чтобы получить возможность дойти до… руководителя этой школы, заслужить его уважение и добраться до тех тайн, что хранились в этих стенах…
– Это хотя бы у нас было? – Алиса, кажется, не верила его словам, но то, что видела, говорило об обратном, и теперь не знала, как же ей все-таки стоит реагировать, – Я слышала истории, что некоторых детей специально готовят для того, чтобы они в разведке работали или в специальных там подразделениях… я сама хотела попасть в какую-нибудь такую систему, но никто не знал, как вообще можно выйти хотя бы на контакт с ними… Ульяна была права, получается?
– В какой-то степени да, – кивнул Эдвард, – Меня точно не готовили для такой жизни, какой вы живете. Все это… – он развел руками, – детские лагеря, мирное окружение… пионерские отряды… Я ничего подобного прежде не видел, понимаешь? Это все равно как вытащить улитку из панциря, во всяком случае, примерно так я сейчас себя чувствую… – ему даже стало немного легче, что хоть с кем-то поделился своими ощущениями, наконец-то облегчив тяжесть своих душевных метаний.
– А почему тогда сейчас ты здесь оказался? – спросила Алиса, – Не думаю, что агентов разведки отправляют в отдых в пионерские лагеря, – она даже усмехнулась, – мастер ты, конечно, заливать, я бы сказала, но ты действительно какой-то странный…
– Я не знаю, почему оказался здесь, – пожал плечами Эдвард, – может быть, это еще какое-то испытание для меня, а может быть, наказание…
– Наказание? – рассмеялась Алиса, – Ты дурак, Эд? Кого наказания ради отправят на две недели в пионерский лагерь? Это тебе не тюрьма все-таки, какая-нибудь, здесь разве что скучно бывает, – она снова толкнула его в плечо, но на этот раз Эдвард поймал ее за руку и прижал к себе, девушка только ойкнуть успела, но сопротивляться не стала.
– Я рассказал тебе, что из себя представляю, – сказал Эдвард, посмотрев ей прямо в глаза, – и рассказал правду, вне зависимости от того, поверила ли ты мне сейчас или нет, так что теперь имею право просить о такой же искренности. Кто же ты такая, Алиса Двачевская? Бунтарь номер один и гроза всех лагерных правил, это я уже понял, но что еще скрывается за этим внешним фасадом?
– Знаешь, ты действительно странный, – сказала Алиса, устраиваясь чуть поудобнее, чтобы его плечо не мешалось, – То ведешь себя так, словно очевидных вещей не знаешь, а то выглядишь так, словно тебе не семнадцать лет, а целых сто семнадцать… – она замолкла, о чем-то задумавшись, но Эдвард не стал у нее ничего прямо сейчас требовать, понимая, что девушка сейчас решает, стоит ли открываться человеку, которого знает всего лишь второй день, и от того решения, что сейчас примет, во многом зависит все их дальнейшее общение, – Только у меня история не такая интересная, как у тебя… Никаких закрытых школ, никаких тайных уроков… я в лагерь приехала по путевке, что на меня выпала… И в отличие от тебя, я в лагерях каждое лето бываю… а хотелось бы еще куда-нибудь… далеко-далеко, где тебя никто не знает и ты никого не знаешь, и люди чтобы совсем другие были. Знаешь, есть ведь другие страны, другие города… – она положила подбородок на его плечо, и взгляд ее стал пустым, как у человека, сейчас смотревшего куда-то в свои мечты, сквозь время и пространство, – А вот в «Совенке» я тоже в первый раз, но он от других лагерей вообще ничем не отличается.
– Путевка? – переспросил Эдвард, – по распределению или просто повезло?
– По распределению, – сказала Алиса отстраненным тоном. Все еще задумавшись, – таким, как я, все-таки какие-то льготы положены. Подачка, что ли, такая…
– Каким таким? – уцепился за слово ее собеседник, – Чем же Алиса Двачевская отличается от остальных обитателей этого лагеря? Ну, кроме озорного характера?
– Ничем, – вдруг резко ответила Алиса, мгновенно от него отстранившись, словно только что Эдвард задел что-то очень важное, что она скрывала внутри себя и ни с кем не желала делиться. Такие тайны, наверное, есть у каждого человека, и не стоит лезть за ними в душу ради удовлетворения простого любопытства, – И вообще, что ты расселся? У тебя даже лист обходной до конца не заполнен, а день уже скоро заканчивается! – она решила прервать это время откровений, и после того, как сама и настаивала на подобном, выглядело все немного удивительно, но спорить с ней в такие моменты бессмысленно, оставалось только и дальше следовать за ней, ожидая следующей паузы, подходящей для вопросов.
– Тогда в клубы? – спросил Эдвард и рассмеялся, снова заматывая бинт, пока шли обратно к лагерю, – Финальный этап нашего занимательного путешествия под названием «познакомься с лагерем»! Организатор вашего досуга вожатая Ольга Дмитриевна… – почему-то после этого разговора мысли были легкими и глупыми, а Алиса рядом казалось очень важным и нужным моментом его пребывания в «Совенке».
– Ага, с девизом «если вам некуда девать ваше время, обращайтесь к нам», – поддержала его Алиса, радуясь смене темы, – «Мы найдем, чем его занять»! – и тоже рассмеялась, – Эдвард, а знаешь, я рада, что в этом году приехала именно в этот лагерь! – вокруг никого больше не было, кроме них двоих, и Алиса вела себя гораздо свободнее, чем на людях, – А ты? – она остановилась и посмотрела на него, ожидая конкретного ответа, но что сказать, он сейчас не знал. Что вообще не представляет, как здесь оказался? Или что для него все это лишь приятный сон, а на самом деле он лежит на поле боя с перемолотыми ударной волной внутренностями? Или что это лишь ловушка проклятых богов, решивших перебросить его в этот мир ради каких-то своих забав? Что вообще можно ответить в этой ситуации?
– Это, наверное, самое удивительное, что со мной случалось в этой жизни, – развел Эдвард руками, – Я только и успеваю, что поражаться происходящему… И вообще, не убегай вперед, за тобой не успеваю! – он поспешил ее догнать, но Алиса от него увернулась, – Без тебя тут потеряюсь еще, так что изволь идти рядом!
– То есть ты от меня зависишь? – Алиса снова рассмеялась, – Класс, от меня зависит агент международной разведки, который может убить человека одной левой! Я польщена! – все-таки замедлив шаг, она пошла рядом, – А как же ты собирался тогда в Америке шпионить, если даже в лагере плутаешь, агент? Ноль-ноль-семь или какой там у тебя номер?
– Ты еще громче это можешь сказать? – прошипел Эдвард сквозь зубы, – Тебя на другом краю лагеря плохо слышно, – они как раз вышли к спортивной площадке, где матч уже закончился, и народа было не так много, но еще кто-то занимался под присмотром наконец-то проснувшегося ближе к вечеру Бориса Викторовича.
– Да ладно, больше не буду, – кивнула Алиса, – Агент… Ладно, клубы на другом конце лагеря как раз, но там Электроник с Шуриком, они подпись быстро поставят, и можешь смело возвращаться с листком к вожатке…
– Как раз про вожатую, – вспомнил Эдвард, – У нее ведь тоже начальство есть, она что-то про него говорила утром. Что у нее совещание или что-то вроде этого. Оно же здесь, в лагере, получается? – мысль, появившаяся у него, был действительно интересной, а ее выполнение могло пролить свет на некоторые тайны «Совенка».
– Ну да, в администрации должно быть начальство, – кивнула Алиса, – Когда к площади подходить будем, я тебе покажу. Только сама там никогда не была, да и тебе там делать нечего, туда только Славя из всего нашего отряда ходила вместе с Ольгой Дмитриевной, она ведь у нас помощница вожатой! А тебе зачем это вообще?
– Интересно стало, – пожал Эдвард плечами, – администрации как раз в обходном листе нет, хотя если куда мне и надо было зайти, чтобы отметиться, так это туда. Я ведь опоздавший получается, вместе со всеми не приехал. Странно…
– Да Ольга Дмитриевна про тебя, наверное, и сказала директору, что прибыл наш опоздавший пионер, беспокоиться не о чем, – отмахнулась Алиса. К этому моменту они как раз подошли к площади, и девушка пальцем показала на выступающую из-за деревьев плоскую крышу здания, от которого еще была видна часть верхнего этажа, с кирпичной кладкой и большими прямоугольными окнами, закрытыми сейчас шторами. Со стороны площадки здание почти целиком закрывалось деревьями, потому Эдвард, еще не привыкший к такой естественной преграде для обзора, и не заметил здание сразу, но теперь появившаяся мысль получила хоть какое-то материальное подтверждение. В администрации лагеря наверняка должны быть документы на пионеров, личные дела или что-то вроде такого, списки смен, преподавательского состава, связь с ближайшими городами, в конце концов, техническая документация на лагерь, и многое другое, без чего нормальное управление этой довольно сложной системой практически невозможно. Если и начинать разгадывать загадки этого пионерского лагеря, то лучше всего сначала заглянуть в администрацию. Не сейчас, конечно, в светлое время суток здесь никто не спит и слишком много свидетелей, но вот в ночное время, когда лагерь погружается в сон, ему вряд ли кто-то помешает. Судя по всему, вопросами безопасности здесь практически не занимались, уделяя им слишком мало внимания, так что даже если там и окажется какая-то охрана, то вряд ли доставит ему слишком много проблем.
– О чем задумался? – прервала его размышления Алиса, когда уже прошли площадь, но Эдвард почти не обращал внимания, куда идут, углубившись в планирование своей ночной вылазки и мирно следуя за идущей впереди девушкой, – Сейчас еще в столб врежешься! Мне тебя как потом в медпункт тащить? – наверное, она вообще не могла без шуток, но Эдвард просто не мог злиться на нее, понимая, что делает все это без какого-либо злого умысла. Как раз наоборот, чего-то такого, колкого и забавного, в его настоящей жизни и не было, в армейских штабах не принято шутить, а в придворной жизни каждая шутка имеет скрытый подтекст, который еще необходимо разглядеть и понять, а уж потом можно себе позволить несколько легких смешков как выражение признания остроумию автора.
– Так… Где клубы, скажи лучше, – не стал отвечать Эдвард, но девушка только рукой в сторону указала, на небольшое вытянутое здание впереди, мимо которого он проходил в первый день. Как и большинство остальных зданий лагеря, одноэтажное, с кирпичными стенками, закрашенными сейчас начинавшей облупливаться краской, показывавшей скрытые под ней слои штукатурки, и двустворчатыми дверьми с небольшим крыльцом перед ними. Слева от дверей висело что-то вроде доски объявлений, покрытой таким большим количеством бумажек на ней, наклеенных в разные смены, выцветшие, с расплывшимися надписями, что там даже ничего понять уже невозможно, а справа еще одна доска, так и подписанная «клубы», а ниже шел уже перечень, что же можно обнаружить в этом здании: шахматы, шашки, радиолюбители, моделирование, что-то еще… Сейчас все это было перечеркнуто крест-накрест, и сверху чем-то вроде мела написано единственное жесткое и не двойственно намекающее слово «занято».
– Тут наши гении заседают, – сказала Алиса, – что-то там строят, но никому даже не рассказывают, что же такое замутили. Ульянка говорит даже, что не рассказывают потому, что ничего не получается. А Ольга Дмитриевна на них ругается потому, что здание заняли и никого другого не пускают…
– А что, просятся? – поинтересовался Эдвард, постучавшись в дверь.
– Неа, кроме технического кружка с этими двумя героями, в остальных клубах никто и не числится, – пожала плечами Алиса, – Никому особенно и неохота такой ерундой заниматься, – изнутри раздался голос, что открыто, и Эдвард открыл дверь, позволяя девушке пройти, а потом уже заходя следом.
Клубы или что еще в этом здании находилось, впечатлили Эдварда гораздо больше всего остального, увиденного за сегодня, словно зашел в каморку к какому-то безумному гению, пытавшемуся собрать и изобрести одновременно все. Небольшое помещение, явно не единственное в здании, представляло собой собрание шкафов и полок, размещенных вдоль стенок, разделенных несколькими столами, и еще одним большим столом в центре, и буквально все было завалено самыми различными запчастями от радиоаппаратуры, каких-то механизмов, электронно-вычислительной техники, тоже по большей части разобранной на детали, но несколько таких приборов, напоминавшие компьютеры, только очень устаревшие, на взгляд Эдварда, здесь еще стояли, один из них, кажется, даже был включенным, хотя ничего, кроме помех, на мониторе не было. Центральный стол завален инструментами, какими-то схемами, кусками проводов и деталями аппаратуры, а за ними, полностью погрузившись в работу и что-то приваривая паяльником, сидел пионер, в этот раз мужского пола, с короткой стрижкой и в очках. Только когда дверь захлопнулась, он поднял на них взгляд, быстро превратившийся в заинтересованный, а паяльник был тут же выключен и отложен в сторону. По внешнему виду пионер походил действительно на ученого или техника, с рабочими руками, но без особой мускулатуры, как у тех, кто работает в исследовательских или экспериментальных отделах, а бледное лицо явно редко появляется на свете, поскольку владелец больше предпочитает монитор компьютера или такие-то работы по сборке и монтажу аппаратуры. За толстыми линзами очков два натруженных глаза с острым аналитическим взглядом, тут же быстро пробежавшие по Эдварду и явно получив какие-то выводы.
– Приветствую вас, – кивнул пионер, – Алиса, значит, ты нам новенького привела? Очень приятно познакомиться, я Шурик, глава кружка кибернетиков, – Эдвард тоже представился и ответил на приветствие, и в этот момент в комнату из подсобного помещения вошел Электроник, державший в руках что-то вроде нагнетательной катушки для плазменной винтовки, только почему-то из медной проволоки. Увидев Эдварда, его бывший экскурсовод заулыбался, но улыбка исчезла так же быстро, когда осознал, что рядом с ним, в зоне досягаемости протянутой руки, стоит Алиса.
– Привет, ребята! – сразу же передвинувшись, так что между ним и девушкой было хотя бы одно препятствие в виде рабочего стола, он положил катушку перед Шуриком, – Зачем зашли? В клуб записаться?
– За подписью, – Эдвард протянул обходной лист, – Клубы здесь тоже числятся. Хотя они тут во множественном числе…
– Да какая разница, – отмахнулся Шурик, – все равно кроме нас здесь никого нет, да и дело у нас слишком важное, чтобы еще уступать время каким-то радиолюбителям, каких нет, это раз, а если бы и были, то приемник от передатчика отличить не смогли бы, это два. А вот мы здесь действительно работаем… Электроник, ты катушку проверил? Она рабочая?
– Должна быть нормальной, ток проходит, – кивнул его соратник, а потом повернулся к Эдварду, – Клубов, может и много, но только никто никуда не записывался, так что в действительности он здесь один. То есть, кибернетиков… то есть нас с Шуриком… Кстати, а вы записаться не хотите? – Шурик при этом вопросе тоже поднял голову и внимательно посмотрел на Эдварда, – А то у нас членов не хватает.
– Заманчивое предложение, – кивнул в ответ потенциальный участник, – А чем занимаетесь?
– Пока нельзя говорить, – покачал Шурик головой, – вот хоть что-то работать начнет, тогда уже и можно говорить о достижениях и результатах. А сейчас…
– Хотя бы примерная область? – отличный момент узнать кое-что о здешних технических возможностях. По прежнему виду вряд ли мир «Совенка» ушел далеко вперед от отсталых анклавов его родного мира, но нельзя говорить обо всем корабле, только заглянув в сопла его двигателей. Эдвард прикинул пару моментов и предложил ребятам сразу несколько направлений, – Горячая плазма, атомная энергетика, нейротехнологии, прыжковые перелеты, телепортация или что-нибудь еще? – конечно, по одному тому, что разложено на этом столе, видно, что ничем подобным они тут не занимаются, но хотя бы по ответной реакции этих двоих изобретателей можно судить, слышали или читали о чем-то подобном или нет.
– Фантастики начитался? – посмотрел на него Шурик поверх очков, – Тебе еще боевых лазеров не принести? Или сразу Алису Селезневу?
– Кого? – в этот раз очередь удивляться была уже за Эдвардом, но стоявшая рядом девушка хлопнула его по спине.
– Тезка моя, по ней даже кино снимали, – пояснила Алиса, – Только не говори, что ты о ней ничего не слышал! Это же в какой дыре надо сидеть, чтобы ничего про Алису Селезневу не знать!
– Просто подпиши обходной лист, – попросил Эдвард заведующего всем этим техническим хламом, – А над вашим предложением я еще подумаю, даю честное слово, но не сейчас. И так голова кругом от всех впечатлений идет.
– Это понятно, – миролюбиво кивнул Шурик, подписывая обходной лист, – Лагерь все-таки не самый плохой, возможностей здесь много… И явно лучше того, в каком я был в прошлом году. Вот там действительно делать было нечего… На, вот твой обходной, а потом жду твоего решения по поводу членства в нашем клубе. Договорились? – он еще протянул руку на прощание, и Эдвард отметил, что несмотря на вид интеллектуального затворника, занимающегося только своими мыслями, рукопожатие у Шурика довольно крепкое.
– Присоединяйся! У нас здорово! – добавил Электроник, дурацки улыбаясь, – Заодно узнаешь, что мы тут на самом деле собираем. Конечно, не боевые лазеры, но тоже очень интересную вещь! – попытка сыграть на любопытстве с Эдвардом не сработает, если ему действительно понадобиться разобраться, чем занимаются эти два светоча технической мысли, то найдет способ, может быть и не очень гуманный, как заставить их рассказать и показать все, что знают и даже не знают.
– Ну что, задача выполнена? – спросила Алиса, первой спрыгивая со ступенек,– Все подписи на месте и наш агент разведки может возвращаться к своему резиденту, чтобы отдать листок? – не понятно, то ли она издевается, то ли так шутит, но Эдвард смерил ее тяжелым взглядом, не желая, чтобы и дальше так легкомысленно относилась к подобным темам. И уже начиная жалеть, что поддался на нотку сентиментальности, рассказав ей кое-какие подробности из своего личного прошлого.
Когда они вышли из клуба кибернетиков, солнце уже давно перевалило за середину своего пути по небосводу и постепенно скатывалось к линии горизонта, скрывавшейся за лесом. Склоняясь к концу своего пути, небесное светило постепенно меняло свой цвет с белоснежно-белого, режущего взгляд, до темно-красных оттенков, вместе с небом и облаками, тоже приобретающих багровые и темно-розовые оттенки. Дневная жара прошла вместе с прямыми лучами солнца, и стало несколько прохладнее, до той комфортной температуры, чтобы перестать обливаться потом, стоя на открытом месте. Даже ветер почти исчез, оставив лишь только слабые дуновения, едва шевелившие листочки на ветвях. Эдвард снова удивлялся тому, как сильно меняется лагерь в зависимости от того, в какое время суток его видишь. Вместе с солнцем исчезали и бесчисленные пионеры, днем появлявшиеся на каждом углу, а сейчас на дорожке, где они стояли, не было ни одной другой живой души. «Совенок» словно сморило той приятной и сладостной негой, что наступает после тяжелого дня, когда понимаешь, что все закончилось и никуда не стоит торопиться. Только ряды пионерских домиков, окрашенные вечерним солнцем в красноватые оттенки, живая природа вокруг, постепенно отходящая ко сну, и мило улыбавшаяся девушка в паре шагов от него.
– Еще бы знать, где можно найти нашу вожатую, – пожал плечами Эдвард, – она как по закону подлости, исчезает, когда нужна, и появляется, когда ее присутствие меньше всего необходимо.
– На ужине, наверное, будет, – предположила Алиса, – Там листок и отдашь. И там увидимся! Я пойду у Мику гитару заберу… Сейчас-то не потеряешься?
– Постараюсь, – кивнул Эдвард, пока Алиса быстро удалялась по тропинке, пару раз оглянувшись, чтобы только убедиться, что смотрит в ее сторону. На душе было хорошо и спокойно, как уже давно не было, бесконечные заботы войны и мира, что постоянно отягощали его сознание, отступили куда-то в сторону, в его старую реальность, где он сейчас умирал на поле боя. К смерти уже давно относился с определенной иронией и фатализмом, отлично понимая, что когда-то это должно случиться, но уж точно не ожидая, что перед этим сможет оказаться в столь чудесном месте. Оставалось только радоваться каждому моменту, что был здесь отведен, поскольку не мог и предполагать, когда все это должно закончиться.
====== Осознание. Глава 9. ======
Глава 9.
То время, что еще оставалось до ужина, Эдвард решил потратить на проверку домика, какой делил с вожатой, но там ее, как отметил без особого удивления, не было, а у него самого до сих пор не было ключей, чтобы самостоятельно открыть дверь. По одному только этому поводу, кроме обходного листа, следовало поговорить с вожатой. Целыми днями Ольга Дмитриевна перемещается по лагерю в поисках провинившихся пионеров, а у Эдварда, получается, не было даже возможности проникнуть в свое жилище, если вдруг возникнет такая необходимость. Так что, посидев несколько минут на ступеньках перед домом, решил отправиться к столовой, где скоро должен начаться ужин и, соответственно, должна появиться и вожатая, словно ее привлекали большие скопления пионеров.
Возвращаясь по зажатой между старыми деревьями и пионерскими домиками аллее обратно на площадь, откуда до столовой рукой подать, Эдвард снова столкнулся с девочкой с удивительными фиолетовыми волосами, прижимавшую к груди книжку и задумчиво идущую куда-то. Настолько погруженную в свои мысли, что даже не замечала Эдварда, пока сам с ней не поздоровался, и испуганно вздрогнув, слишком резко вышла из состояния душевного покоя. Руки, конечно, от неожиданности выпустили книжку, тут же упавшую на аллею. Покраснев до самых кончиков волос Лена, так, кажется, зовут эту девушку, отступила на шаг, испуганно смотря на Эдварда, и книгу пришлось подбирать ему самому. Простой твердый синий переплет, на котором золотой краской проходило тиснение «Унесенные ветром».
– Еще раз добрый вечер, – улыбнулся Эдвард, протягивая девушке оброненный предмет, – Кажется, это ты сейчас выронила?
– Да… – неуверенно кивнула Лена, принимая книгу, – кажется, я. Спасибо большое, – смущение у нее никак не проходило, и девушка явно торопилась покинуть разговор, разительно отличаясь от всех других представительниц прекрасной половины человечества, с какими здесь успел познакомиться, способных вести непринужденный диалог просто ни о чем, тратя при этом огромное количество времени. И Эдварду была любопытна причина подобного отличия.
