Текст книги "Осознание (СИ)"
Автор книги: thelordofthedark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 64 страниц)
– Эдвард… – Славя очень стеснялась этого вопроса, но все-таки смогла его из себя выдавить, покраснев еще больше и совсем смутившись, – Значит… у тебя есть такая девушка? – в ее голубых глазах легко читалась надежда, прикрытая только тем же самым смущением.
– Нет, – он покачал головой, и в глазах девушки на момент снова ярко вспыхнула искорка надежды, но тут же погасла, увидев, как изменилось настроение самого Эдварда, глубоко задумавшегося и погрузившегося в свои старые, давно не тревожимые воспоминания. Собравшись, он напомнил, – Мы пришли. Я сейчас дверь открою… Тут тебя подожду, ты не против?
– Конечно, – кивнула Славя, отойдя в сторону и отпуская его руку, дав возможность открыть дверь. Зная вожатую и ее легкомысленный подход практически ко всему, за исключением ораторского мастерства и его применения, можно предположить, что и ключи перепутала, но в этот раз все оказалось правильно, и замок, мягко щелкнув, открылся. Оставив ключ в скважине, Эдвард спрыгнул со ступеньки, дав Славе пройти внутрь, а сам, убедившись, что никого нет рядом, приложился лбом к прохладным доскам стены, прикрытых кустами от прямых солнечных лучей и нисколько не нагревшихся за день.
«Совенок» рвал его душу…Нет, даже не рвал, нельзя уничтожить то, чего нет. Наоборот, он словно собирал ее по кусочкам обратно, вытаскивая из тьмы забвения и обратно вставляя на место те ее куски, что когда-то были безжалостно вырваны, оставив на душе лишь обожженные раны, с какими сам Эдвард смирился и даже пытался считать частью самого себя. Воспоминания об Изабелле, возвращаемые этим пионерлагерем снова и снова пробуждаемые в этом месте, рвались теперь наружу, заставляя действовать неосознанно и необдуманно… Надо было успокоиться, собраться и прийти в себя… Славя, Алиса, Ульяна… эти девушки, равно как и остальные, окружившие его столь беззаботной радостью, веселостью и детской наивностью, не испоганенные жестокостью войн и беспринципностью политических игр, вытаскивали из него что-то доброе и хорошее, что в нем еще, оказывается, было… а он сам никак не мог этому помешать. Неужели то, как он вел себя сейчас, не просто очередная игра под прикрытием, как поступал в начале, и сейчас он поступает так не потому, что так будет менее заметен на фоне остальных, а потому, что действительно хочет так поступать?
– Эдвард, – Славя вернулась, держа в руках упаковки с картами, – Мы можем возвращаться. С тобой все хорошо? Ты какой-то уставший…
– День тяжелый получился, – пожал Эдвард плечами, вымучивая из себя улыбку, – Много беготни без особого толка. Не обращай внимания… Славя?
– Да? – она, как ни в чем ни бывало, снова взяла его за руку, когда пошли обратно. Ничего против, конечно, Эдвард не имел, присутствие этого чистого и наивного существа с двумя пышными косами рядом выметало из головы все ненужные сейчас переживания, оставляя только тихую радость от осознания того, что находится здесь и сейчас. А еще эта милая улыбка, от которой мысли сворачивались тугим узлом.
– Ты как в лагерь попала? – задал Эдвард первый пришедший на ум вопрос, давно уже застрявший в сознании, но лучшего момента, чтобы его произнести вслух, прежде не было, а сейчас им даже никто не мешал, аллея пустовала, не хватало только кочевых растений, катающихся по пустошам вместе с порывами ветра.
– По путевке, как же еще, – кивнула Славя, занятая картами в одной руке и сжимая ладонь Эдварда второй, она хотя бы сейчас не пыталась распутывать свои косы, справляясь с эмоциями, – Ты ведь тоже по путевке приехал…
– Я не совсем в том смысле, – Эдвард исправился, мысленно обругав себя за то, что не может толком сосредоточиться в ее присутствии, – Откуда ты приехала? И как?
– А! – Славя понимающе протянула первую букву местного алфавита. Странно, откуда он вообще знает местный алфавит? Хотя, наверное, это вопрос из той же серии, как и почему он вообще знает местный язык на уровне носителя. Девушка пояснила, – На поезде приехала в райцентр, а оттуда уже автобусом. Я так на Севере живу, далеко отсюда. У нас даже полярные ночи бывают, и даже северное сияние! Ты когда-нибудь видел северное сияние? – вот сейчас она напоминала Мику, но в этот момент почти прижалась к нему всем плечом, как-то по-детски доверчиво, что на японку совсем не похоже, та говорила так быстро лишь потому, что сознание опережало возможности ее связок, а здесь просто спонтанное излияние мыслей.
– Никогда, – покачал головой Эдвард, – Даже не слышал о таком явлении…
– Ой, ну как же! – Славя улыбнулась, – Это очень чудесное явление природы. Знаешь, все небо словно в огнях, и они переливаются всеми цветами радуги. Ты должен когда-нибудь увидеть северное сияние!
– Вот к тебе приеду и вместе посмотрим, – кивнул Эдвард в ответ, отчего Славя опять начала краснеть, вместо ответа просто прислонившись к нему и выдохнув что-то вроде согласия. Во всяком случае, он именно так и воспринял сейчас стеснявшуюся собственной откровенности девушку.
– А ты сам откуда? – спросила Славя, когда уже вышли на площадь. Словно опасаясь взглядов других пионеров, какие здесь могли оказаться, она чуть отступила от Эдварда, а когда он сам попытался следом разжать и руки, отпустила не без сожаления, как-то огорченно на него посмотрев.
– Я тоже издалека, с другого края страны, – кивнул Эдвард, стараясь не вдаваться в подробности, слишком слабы его познания в местной географии, – И совершенно не представлял, что смогу здесь оказаться. Знаешь, это как когда ты вроде как собираешься в одно место, а попадаешь в совершенно другое, но уже понимаешь, что такая ошибка тебя не огорчает… хотя еще и не понимаешь, стоит ли этому радоваться или нет… – он развел руками и взгляд сам собой упал на заходящее солнце впереди, само по себе уже бывшее чудом для него и его мира, но здесь лишь бледный фон при виде всех тех странностей и чудес, что происходят при свете этой оживавшей перед ними сказки.
– Странно ты говоришь, – покачала Славя головой, – Если не в лагерь собирался ехать, то куда же ехал? На море? – это еще что такое? Местная терминология порой причиняла значительные неудобства отсутствием каких-либо подсказок для ее расшифровки, но отвечать надо было прямо сейчас, без паузы на размышление. И потому приходилось импровизировать снова и снова.
– На смерть… – прошептал Эдвард себе под нос так, чтобы шедшая рядом девушка его не услышала, а потом уже громче добавил, – Да, сначала на море собирался, а потом получилось таким образом, что приехал в этот лагерь… родители настояли, – вспомнил о том, что Ольга Дмитриевна упомянула его отца и мать, каким-то образом существовавших в этой реальности.
– А я вот моря никогда не видела, – добавила Славя, – Хотя очень хотела бы туда съездить. Говорят в Сочи лучше всего в это время года...
– Вот значит, ты мне покажешь северное сияние, а потом я покажу тебе море, – рассмеялся Эдвард, сам даже не зная толком, что обещает, но радостной улыбки Слави в этот момент было достаточно, чтобы послужить поводом немного соврать.
Столовая медленно выплывала из-за деревьев, когда уходили с площади, где Эдвард обнаружил стоявшую на крыльце Алису, жевавшую травинку и явно скучавшую, но твердо отказывавшуюся присоединятся к остальному переполоху, что сейчас должен твориться внутри под командованием вожатой и без успокаивающего действия ее помощницы, сейчас шедшей рядом.
– Уже все готово? – Эдвард помахал рукой рыжеволосому бунтарю, в ответ получив кислую ухмылку. Перепады настроения у этой девушки были даже более непредсказуемыми, чем появление аномалий в пустошах, но в этот раз причиной, кажется, была Славя. Когда девушки оказались рядом на крыльце, между ними словно электрический разряд пробежал, а взгляды скрестились как остро наточенные шпаги. Видение длилось меньше секунды, после чего Алиса отвернулась, а Славя, взмахнув косами, зашла в столовую.
– Ну и как наша пай-девочка? – с самым ядовитым, на какой только способна, тоном поинтересовалась Алиса, когда Эдвард остановился рядом.
– Прямая тебе противоположность, – усмехнулся он, опираясь на перила и разглядывая лес вдалеке, сейчас окрашенный красными и золотыми оттенками от косо падающих лучей солнца, – даже цвет волос не похож, – Алиса не сразу сообразила, что сказал это специально, чтобы ее зацепить, и все же дернулась, выдавая свое нервное напряжение. Положив ей руку на плечо, Эдвард миролюбиво добавил, – пошли внутрь. Карты принесли, а столы, как понимаю, уже переставили.
– А ты, значит, участвовать собрался? – Алиса развернулась, сбросив его руку с плеча, и внимательно посмотрела на него, – В карты хотя бы играть умеешь?
– Ни капли не смыслю в правилах, – честно признался, не видя смысла врать, – Хотя у нас есть поговорка, что за общим столом за компанию и отравиться можно. По меньшей мере, поддержим Электроника, он парень славный.
– А хочешь, поспорим, что я тебя обыграю? – озорно добавила Алиса, – И в карты я лучше буду. Давай? – минутная депрессия сменилась азартом солдата, поднимающегося из окопов в атаку на пулеметные гнезда, – Или ты боишься?
– Спорить? С тобой? – Эдвард рассмеялся, – А какова цена спора?
– Если я выиграю… – протянула Алиса, на секунду задумавшись, а потом хищно ухмыльнулась, – То всем расскажу, что ты ко мне сегодня приставал! – от такой идеи у нее даже глаза загорелись, и явно хотелось добавить что-нибудь еще, чтобы до конца, как думала, впечатать Эдварда в песок, – И лапал меня! Вот!
– Хитра! – оценил ее собеседник, покачав головой, представляя, как это будет выглядеть со стороны. Бунтарь номер один, что вдруг бежит жаловаться вожатой, кто к нему приставал новенький, выглядит, по меньшей, мере, не совсем реальной картиной, но Ольгу Дмитриевну предсказать тоже довольно легко, особенно после их разговора перед ужином. Даже если не поверит Алисе, то Эдварду все равно не избежать ее пристального внимания, а значит, и дополнительных проблем, что нужно в последнюю очередь. Кивнул, Эдвард поинтересовался, – Хорошо, а если я выиграю?
– Тогда не расскажу! – широко улыбнулась Алиса, непроизвольно заставляя и Эдварда улыбаться, как последний умалишенный, – Наверное!
– Тебе надо к королевскому двору, – усмехнулся Эдвард, протягивая руку, – Заставляешь играть на своих условиях, но ничего не теряешь даже в проигрыше, – она моментально ответила рукопожатиям, закрепляя их спор, но он все равно добавил, – Хотя мне жутко интересно, как вожатая на это отреагирует. Думаю, поддамся тебе, чтобы посмотреть на результат, – Такого Алиса не ожидала, но лишь рассмеялась, считая, что Эдвард не решится поступить таким образом.
Пропустив Алису вперед, он последним зашел внутрь, оценив те изменения, что произошли в столовой. Большая часть столов теперь передвинута к стенам, где, на них, либо на стульях разместилась и подавляющая часть пионерского населения лагеря, ожидавшая интересного зрелища. В центре же оставалось четыре стола, на четыре пары игроков. И участников действительно всего восемь, судя по наспех нарисованной фломастером на ватмане схеме, где отмечались почти все члены первого отряда, уже разбитые на пары. Поразительно, его и Алису уже внесли в схему без всякого спроса, определив и соперников, где ему на первом этапе предстояло противостоять Лене. Девушка с фиолетовыми волосами уже сидела на своем месте, стесняясь такого количества народа в помещении и желая оказаться где-то далеко отсюда. Сейчас там не хватало только их двоих, но теперь Алиса, окрыленная спором и с явным желанием порвать всех и каждого, кто только посмеет встать на ее пути к победе, чуть ли не бегом бросилась к своему месту, пока Эдвард добирался до своего места напротив Лены.
– Правила знаешь? – тихо спросил он, и девушка, бросив на него быстрый взгляд, отрицательно помотала головой, – Не страшно, я тоже не знаю. Будем проигрывать вместе… – Лена скромно улыбнулась, но ничего не добавила. Продолжить разговор не получилось, в качестве ведущего выступил Электроник, принявшись объяснять правила придуманной им игры. Жаль только, что у него не было даже первичных навыков общения с аудиторией, из-за чего его постоянно прерывали и требовали дополнительный объяснений, а Алиса, кроме этого, все время подгоняла, нетерпеливо ожидая начала собственно самой игры. Эдвард старался уловить общую схему, но она была стара как мир. Борьба на выбывание, в каждый следующий этап выходят победители, а проигравший остается не у дел, до тех пор, пока не остается всего двое, кто и будет бороться за звание лучшего. Принцип самой игры, придуманный Электроником, несколько походил на те карточные игры, что известны в родном мире Эдварда, опираясь на комбинации карт и их собственное значение, отличие только в том, что соперники брали карты друг у друга, а не из колоды, формируя наиболее удачный вариант. Быстро перетасовав лежавшую у них на столе колоду, пока вслушивался в попытки ведущего объяснить схему игры и отбиться от наседавших на него вопросов, он насчитал пятьдесят две карты разного значения и четырех мастей, даже проще, чем он привык. А для большей простоты комбинации были нарисованы на соседнем ватмане, за такую подготовку можно только руку пожать. Посмотрев на Алису, буквально пожиравшую Мику глазами, оказавшуюся ее первой соперницей, Эдвард только усмехнулся и мысленно пожелал японке удачно собраться обратно из той лужи, в какую ее раскатает рыжеволосый картежник.
Только когда Электроник закончил с объяснениями и удалось наконец-то утихомирить Ульяну, громогласно требовавшую, чтобы ей все поддавались, Ольга Дмитриевна дала добро на начало первого раунда. Лена вела себя совершенно неуверенно, напуганная картами едва ли не больше, чем всем окружением, и игрок из нее был никакой, карточные комбинации на руках буквально читались по одному только выражению ее лица, потому и обыграть ее никакого труда не составляло, Эдварду стало даже немного жалко девушку, действовавшую столь неуверенно и усаженную в этот турнир явно против воли. Можно было бы ей поддаться, но спор с Алисой оказался решающим аргументом.
– Прости, – развел руками Эдвард, когда открыли карты, и у него оказалась выигрышная комбинация, – говорят, не везет в картах, повезет в любви…
– Ничего страшного, – кивнула Лена, торопившаяся встать из-за стола и уйти в сторону от всеобщего внимания, но столовую не покинула, оставшись наблюдать за игрой. Поймав взгляд Эдварда, следившего за ней, еще раз улыбнулась и кивнула, что ничего серьезного не произошло. Зато сам Эдвард пожалел, что выиграл и перешел на второй этап, поскольку следующим его противником оказалась Ульяна, сейчас большего всего похожую на гранату с выдернутой чекой, торжествующей от первой победы над Шуриком. Ее прежний соперник, наоборот, искренне доволен тем, что выбыл из игры и больше не должен участвовать в этом фарсе. Во всяком случае, это читалось на его лице, когда выходил из столовой. Зато Ульяна горела желанием побеждать, как молодой офицер, впервые ведущий в бой собственный отряд.
– Поддашься? – сразу спросила девчонка, сгребая карты со стола и принявшись мешать их. От слишком большой энергии движений карты полетели в разные стороны, и пришлось отнимать колоду, чтобы сохранить от нее хоть что-то.
– Ни в коем разе, – покачал головой Эдвард, – Настоящая победа бывает только тогда, когда твой противник тоже желает победить. Так что, Ульян, готовься к сопротивлению… – он усмехнулся, когда девчонка скуксилась от нежелания соперника следовать ее правилам, но одна пришедшая в ее голову мысль тут же сменялась другой.
– Тогда я сама буду давать тебе карты, какие захочу, – тявкнула она, стукнув кулачком по столу. Выглядело это настолько забавно, что Эдвард не стал спорить и просто кивнул, раздавая и себе, и ей по шестерке карт.
Из Ульяны игрок оказался тоже никакой, но не из-за неуверенности, а, наоборот, из-за слишком большого оптимизма, она по десять раз пересматривала все свои карты, любуясь сложившей комбинацией, почти что показывая сопернику, какие карты ей важны, и слишком большой доверчивости, веря тому, какое выражение лица показывал ей Эдвард. Достаточно сложить траурную физиономию, получив от нее карту, чтобы самомнение Ульяны взмывало до небес, чтобы следом получить наихудшую карту из его шестерки. Так что и не было ничего удивительного, что Эдвард по итогам собрал лучшую комбинацию.
– Нечестно! – обиженно вякнула Ульяна, отказываясь уходить из-за стола, и застучав кулачками, – Я должна победить! Переиграем! Давай реванш?! Я в следующий раз точно выиграю!
– С какой радости? – удивился Эдвард, собирая карты и снова их перетасовывавая, – Все прошло честно, вокруг полно свидетелей…
– Тогда я всем расскажу, на что с Алисой вы поспорили! – вдруг выдала Ульяна так, чтобы слышал один Эдвард, – Я все слышала! Или переиграем, или…
– Вас двоих, наверное, из одной пробирки доставали, – покачал головой Эдвард, разочарованный, что их спор не остался тайной, но и не имея желания злиться на эту реактивную девчонку, – Переиграем, но только один раз! Электроник! У нас реванш!
– Что?! По правилам… – ведущий повернулся в их сторону, собираясь возмутиться, но обнаружив Ульяну за столом, только рукой махнул, – Как хотите!
Второй раз дался еще легче, Ульяна была готова выпрыгнуть из-за стола, чтобы разглядеть карты на руках у Эдварда, а он подыгрывал, как бы случайно показывая ей кончик той или иной карты, к которой она подбирала сразу самую плохую из своей шестерки, как раз такую, какая и была нужна. Второй итог оказался даже еще сокрушительнее первого, но в этот раз Ульяна, разгромленная, но не сломленная, все же признала свое поражение, с обиженным видом сползая со стула и освобождая место второму финалисту, кем, естественно, оказалась Алиса. Сев напротив Эдварда, девушка хищно улыбнулась.
– Готов к поражению? – спросила девушка, забрав у него колоду и вполне уверенно ее перемешивая, при этом не отрывая взгляда от Эдварда.
– Уже спускаю флаги, – кивнул он в ответ, – Сдавай, шулер…
Эта партия оказалась действительно интересной, и у Алисы правда был опыт в подобных играх, но все равно действовала в партии слишком эмоционально. Желание победить у нее перебивало правила осторожности, в отличие от Эдварда, искренне забавлявшегося над происходящим. Его веселая улыбка только сбивала девушку с толка, ни как не понимавшую, насколько хорошие карты у него на руках. В итоге получился почти что блеф, у Эдварда на руках до самого конца не было ничего более или менее достойного, но с последней передачей пришла недостающая для выигрышной комбинации карта, какую Алиса проморгала, слишком активно ее защищая. Возьми он другую, победа бы досталась девушке.
– А дальше мы будем грабить и радоваться трофеям, – усмехнулся Эдвард, когда открылись карты, вспомнив фразу, что часто повторял один из тех людей, каких мог когда-то называть друзьями.
====== Осознание. Глава 10. ======
Глава 10.
«Ольга Дмитриевна, пожалуйста, вы не будете ли столь любезны, чтобы замолчать хотя бы на несколько минут, перестав изливать из себя весь этот совершенно бездумный бред про товарищество и ваш богами проклятый коллектив!»
Именно такая мысль роилась в голове Эдварда примерно парой минут спустя после того, как стал победителем карточного турнира пионерского лагеря, организованного первым отрядом и проведенного Электроником, причем сам организатор в нем не участвовал, избежав всего этого представления. Осознание только что произошедшего отдавало категорическим бредом, ни капли не вменяемым, но он действительно во всем этом участвовал, что только еще больше Эдварда удивляло, в любой другой момент своей жизни он бы просто рассмеялся бы в лицо предложившему все это, а потом бы, скорее всего, выстрелил бы этому человеку в лицо, за нанесенное оскорбление.
И все же, никого Эдвард не расстреливал, даже наоборот, если откинуть абсурдность происходящего, ему даже было немного интересно все это представление, но вот вожатая, естественно, не нашла ничего лучше, как вновь обратить все происходящее в свою очередную трибуну для своего ораторского искусства. Конечно, красивый и поставленный голос позволяли ей хвастать подобным мастерством, но надо же иметь хотя бы какие-то ограничения. Сейчас же Эдварду пришлось снова выслушивать растянутую речь о том, что, как всегда, победила дружба, проигравших нет, а все происходящее лишь крепче спаивает пионерский коллектив. Само собой, с данным никто спорить не будет, сам он даже получил удовольствие от происходящего, но не благодаря игре, а налюбовавшись на красивых девушек, так эмоционально ведущих себя за карточным столом, но другие ведь серьезно настраивались на победу, испытывая вовсе не самые дружеские, а сопернические чувства друг к другу. Взять хотя бы Ульяну, что до сих пор дулась из-за своего поражения, напоминая Эдварду мину, готовую взорваться, стоит лишь ее коснуться. Или тот задор Алисы, с каким она сидела за столом, буквально в пол укатав своих соперников, зато сейчас смирно сидевшую на столе рядом с ним и болтающую ногами, ничуть не расстроенную из-за проигрыша, только озорно подмигнувшую, стоит только на нее посмотреть. Стравить людей друг с другом, объявить победителей и проигравших, а потом заявить, что победила дружба. Интересный ход…
– А в качестве приза все получат конфеты! – в итоге заявила вожатая, от чего зал взорвался аплодисментами. «Пряник» от Ольги Дмитриевны? Остается ждать «кнута», если она вообще собирается им пользоваться, но Эдвард все равно захлопал вместе с остальными, когда вожатая вернулась из кухни с большим пакетом конфет, раздавая каждому по три штуки. Пока все бросились к рукам вожатой, напоминая детенышей на птицеферме, сбегавшихся к кормушке, Эдвард и дальше остался сидеть на столе рядом с Алисой, наблюдая за происходящей картиной и искренне смеясь над происходившей там глупостью, не из ехидства или издевательства, а просто потому, что это все действительно выглядело забавно. И потому, что вожатая действительно находилась на своем месте, как любящая наседка заправляя пионерами, строго, но с материнской заботой. Достаточно только увидеть ее счастливые глаза, когда пионеры выгребали из рук конфеты, чтобы выбросить из головы любые сомнения в ее отношении.
Девушку рядом, кажется, тоже забавляла эта ситуация, беззаботно болтая ногами и улыбаясь, Алиса выглядела совершенно довольной, и каждый раз, когда их взгляды пересекались, счастливо улыбалась.
– Не расстроена поражением? – поинтересовался Эдвард, но, к сожалению, пришлось отвлечься, поскольку рядом с вожатой что-то происходило. Причиной всего, конечно, в очередной раз Ульяна, каким-то образом нахватавшая столько конфет, сколько вообще в руках уместилось, и теперь отказывавшаяся ими делиться с остальными. Уговоры Ольги Дмитриевны, что это не пионерское поведение, не работали, но и сбежать девчонка не могла, окруженная со всех сторон, попытки прорыва привели бы к потери большей части трофеев, – Прости, я сейчас… – он коснулся ладони Алисы, и девушка только кивнула, тоже считая, что без его помощи в данной ситуации никакого сдвига не будет. Кажется, если он действительно сейчас не вмешается, то дело закончится громким скандалом, поскольку Ульяна, равно как и Ольга Дмитриевна, начинала терять терпение. Самым сложным было пройти сквозь пионеров, собравшихся понаблюдать за происходящим, шурша конфетными фантиками.
– Так, пионерка реактивного порядка, – Эдвард выбрался со спины Ульяны, заставив вздрогнуть как ее, так и Ольгу Дмитриевну, сейчас как раз набиравшую воздуха для очередной порции уговоров. Девочка в красной футболке, двумя руками прижимавшая к груди кучку конфет, уже начинавших подтаивать, упрямо смотревшую на всех из-под челки, выглядела мило и глупо, но вполне резко отшатнулась от его руки, когда захотел потрепать ее по волосам, – Переставай народ задерживать, пока тебя тут не побили…
– Это мои конфеты! – упрямо гнула свою линию Ульяна, отрицательно покачав головой и даже топнув ножкой, – Я должна была выиграть! Вы просто все мне здесь плохо поддавались! – вот вам, Ольга Дмитриевна, и результат ваших коллективных мероприятий, человек серьезно обижен проигрышем, пусть он ничего и не значит, ни о какой «дружбе» здесь говорить и не приходиться.
– Так, подружка ты моя, – присел перед ней Эдвард под одобрительным взглядом вожатой, – Сейчас у тебя есть два варианта. Первый заключается в том, что ты поступишь как хорошая девочка и отдашь конфеты, оставив себе только свою часть… Не устраивает такой вариант? – понял он, когда его собеседница только крепче сжала шоколадные конфеты, уже, наверное, передавив большую часть, – Тогда второй вариант. Он состоит в том, что сейчас я их из тебя вытрясу. Нравится?
– Эдвард… – предупредила Ольга Дмитриевна, тотчас представив себе эту картину, а так же сопровождающие ее вопли и крики, но в ответ лишь бросил на нее быстрый взгляд и подмигнул. Приняв все за шутку, вожатая позволила продолжить.
– Так что, какой выбираешь? – спросил Эдвард, еще раз посмотрев на девчонку. Та, конечно, упорно, но отрицательно закивала головой, на что кивнул в ответ, принимая ее позицию, – Что ж, дорогая моя, сама выбрала… – поднявшись, он сделал вид, что отворачивается, но потом резко развернулся и, схватив Ульяну под руки, быстро поднял в воздух прежде, чем кто-либо успел даже сказать хоть что-то. Наоборот, все синхронно вздохнули от страха, когда Ульянка взмыла под потолок на вытянутых руках Эдварда, и, в первую очередь, напугалась сама девчонка, тут же забывшая и о конфетах, и обо всем остальном, глупо растопырив руки и ноги в разные стороны, завизжав от страха. Естественно, конфеты тут же полетели в разные стороны.
– Не так уж и сложно, – рассмеялся Эдвард, опуская Ульяну на землю, но потом пришлось спешно закрываться от налетевшего на него реактивного снаряда, принявшегося молотить его кулачками по всему, до чего доставала, под всеобщий хохот, даже Ольга Дмитриевна рассмеялась, пока кто-то из пионеров собирал разлетевшиеся в разные стороны конфеты. Отбиться от девчонки удалось только обещанием отдать ей свои конфеты, но одну ему все же всучила Славя, когда удалось усадить Ульяну на стол, где она, болтая ногами, сразу принялась набивать шоколадом рот. Славя в этот момент стояла рядом с ним, тоже ничуть не расстроенная проигрышем, но Эдвард обернулся в поисках Алисы, которой оставил обещание вернуться. Рыжая в этот момент была уже в дверях и, перехватив его взгляд, подмигнула и вышла за дверь, оставив его с остальными в орущей и галдящей толпе довольных пионеров, сразу на месте поедавших конфеты и, как всегда, что-то обсуждавших.
– Это было неожиданно, – сказала Славя, когда отошли чуть в сторону, где меньше народа, – Я по-настоящему испугалась, когда ты Ульянку вверх подкинул, – блондинка почти что прижималась к нему, чтобы слышать друг друга, поскольку гам стоял неимоверный.
– Я ее даже не отпускал, так что все было под контролем, – кивнул Эдвард, – Этой девочке надо в легкую кавалерию, там таких реактивных уважают, – он усмехнулся, вспоминая кавалеристов, среди остальных считавшихся настоящими маньяками из-за пристрастия к скорости, – Ветер и огонь! Как раз про Ульяну…
– Славя! – в их начинавшийся разговор вмешалась вожатая, бросив на Эдварда строгий взгляд, так что им пришлось срочно отступить друг от друга на шаг, – Помоги мне собрать младшие группы, а то уже темно на улице, и их развести надо…
– Конечно… Эдвард… – кивнула Славя, бросив следом вопросительный взгляд на своего собеседника, но он только замахал руками, отказываясь участвовать в подобном мероприятии по работе с маленькими детьми.
– Ну уж нет, – отрицательно покачал головой, на всякий случай еще и руками отгородившись, – Я туда и носа не суну, а если и суну, то кого-нибудь прибью… у тебя это все равно лучше получается, а без меня еще и гораздо быстрее, – он обнял девушку за плечи, прежде чем отпустить, выдержав очередной свирепый взгляд от Ольги Дмитриевны, готовый прожечь его насквозь, но ее помощница моментально покраснела и, примирительно кивнув, стремглав побежала к сбивавшимся в кучки маленьким пионерам, беспокойным и галдящим. Как опытная наседка, девушка сразу начала собирать их вместе, подгоняя друг к другу, а вот вожатая еще мерила Эдварда тяжелым взглядом, на что, впрочем, ответил такой же железной выдержкой. Прежде, чем Ольга Дмитриевна решилась, стоит ли говорить что-то по этому поводу или нет, он поклонился ей в знак окончания немого спора и покинул столовую. Вожатая за его спиной только тяжело вздохнула, но все-таки махнула рукой, поскольку фактически за рамки принятых правил подопечный пионер не выходил.
За дверью ночь постепенно вступала в свои права, отгоняемая от лагеря только светом фонарей и еще горящими теплым электрическим светом окошками в пионерских домиках, но небо когда-то уже успело основательно потемнеть, растворив в себе белые кудряшки облаков и верхушки деревьев, сейчас практически невидимые. Вместе с наступавшей темнотой отступила и жара, а легкий ветерок, что порой отдельными порывами проносился по аллеям лагеря, даже отдавал легкой прохладой.
Не без облегчения вдохнув свежий воздух после перенасыщенной людьми столовой, Эдвард спустился по ступенькам, размышляя, что делать в ближайшее время. На ночь у него оставались большие планы, но лезть в администрацию прямо сейчас, по меньшей мере, было бы глупо, необходимо дождаться, пока пионеры лягут спать.
Не хотелось и возвращаться в домик, делать там все равно нечего, и именно такие моменты Эдвард ненавидел больше всего, именно когда нет конкретной цели, а мозг простаивал, не находя себе задач для решения, в голову не лезли даже размышления о «Совенке», поскольку каждый раз они все равно возвращались к зданию администрации, какое необходимо проверить, но этот вопрос отложения до наступления ночного покоя в лагере. Может быть, это специально кто-то придумал, устроить карточный турнир и растянуть бодрствование пионеров именно в эту ночь, какая ему и нужна?
Дверь распахнулась, выпустив Ульяну с измазанными в шоколаде губами, соскучившуюся по своей привычной беготне, от чего петли жалобно звякнули под ее напором, чуть не выскочив со своих мест.
– Белобрысый! – вякнула она, кинувшись к Эдварду, так и не успевшему уйти далеко от столовой, – А ты чего тут скучаешь?! – положительное качество этого ребенка в том, что он совершенно не умеет обижаться, достаточно пары шоколадных конфет, чтобы вновь восстановить ее дружеское отношение, но глядя на неудержимость этой девчонки, поневоле начинаешь задумываться, а так уж ли и нужны дружеские с ней отношения. Эдвард прежде всегда считал, что чем страшнее опасность, тем ближе должна быть, чтобы успевать ее контролировать и реагировать на то, что вытворяет, а с Ульяной лучше быть в друзьях, чем завести себе в противниках подобное безобразие, которое если серьезно решит навредить, то наверняка причинит множество неприятностей.
