Текст книги "Осознание (СИ)"
Автор книги: thelordofthedark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 64 страниц)
Первый этап вроде как подтверждает реальность существования «Совенка», иллюзии довольно часто грешат как раз такими вот пропусками мелочей, слишком уж они незначительны, но в то же время отнимают огромное количество энергии и ресурсов, неся в себе огромное количество дополнительной, но почти ненужной информации. И теперь можно проверить уже другое направление, связанное конкретно с ним, но для этого потребуется посетить другой отдел, отвечающий за личные дела пионеров, у него на родине этим занимались отделения персонального контроля, имеющие свои секции в каждой организации, связанной с общественной жизнью, но здесь структура несколько другая, и всем занимается сама администрация лагеря. На втором этаже для хранения дел пионеров было выделено небольшое помещение, куда едва удалось вставить небольшой столик и кресло, все остальное же занимали большие металлические шкафы, где и хранились довольно тонкие папки с подписанными на них фамилиями, но само количество папок действительно впечатляло. Тут явно не только пионеры из этой смены, но, наверное, еще из тех, что уже уехали и что только еще приедут. Текущую смену найти оказалось сложнее, чем он ожидал, поскольку все было подписано по датам пребывания. А в местном календаре разбирался довольно слабо, и если бы не упоминание о месяце, когда записывался в библиотеке, то мог бы и вовсе запутаться. Сейчас был август, восьмой месяц этого года, как Женя записала в его читательском билете, а смен с числами «ноль восемь» здесь только две, и то одна начиналась еще в седьмом месяце.
Первый отряд, когда определился со шкафчиком, найти и вовсе оказалось несложно, и здесь действительно были личные дела каждого пионера, даже вожатой, Ольги Дмитриевны, но с пометкой «вожатая», после конца смены ее дело подлежало переносу в другой шкаф, к работникам. Интересно даже, что про нее написано. Эдвард решился все-таки открыть это дело не столько из любопытства, сколько лишний раз убедиться, что там не просто пустые белые листы, не заполненные для облегчения нагрузки на системные ресурсы. Выпускница педагогического вуза в городе с забавным названием Сочи, про него еще Славя что-то вспомнила, вроде как там какое-то море, но это не важно. Окончила в прошлом году, до этого дважды приезжала сюда летом волонтером, сейчас работает на полный срок, до окончания последней смены, то есть, этой. Член организации с жутковатой аббревиатурой «комсомол», имеет благодарности как за учебу в университете, так и за работу волонтером и активное участие в общественной жизни, дважды победительница конкурса чтецов, что совсем не удивительно, принимая во внимание ее актерский талант, и, ко всему прочему, еще имеет направление от директора лагеря в действительные члены партии. На нее похоже, согласился Эдвард, с такими умениями только и идти в партийную, либо в политическую деятельность.
Остальные дела были несколько тоньше, Эдвард перебирал их даже не просматривая, экономя время. Лена Тихонова, Славяна Морозова, Электроник Сыроежкин, кто же ему вообще такое имя придумал, Алиса Двачевская… Здесь он остановился и вытащил папку, завязанную на тонкий тканевый шнурок, разглядывая имя и фамилию, раздумывая, стоит ли читать. Или же нет… Алиса уже поставила перед ним пару загадок, и сейчас на них можно узнать ответы, но, с другой стороны, это было бы слишком бесчестно по отношению к ней. Святое Небо! Он еще думает о чести в этом безумном «Совенке», что явно собирается вывернуть его наизнанку, если не в физическом, то уж точно в эмоциональном плане. Хватит с него на сегодня Алисы, в любое время он сможет еще сюда вернуться, судя по настрою охраны, и прочитать эту папку, а сейчас все пусть остается так, как есть. Уложив дело Двачевской на место, он вытянул следующую, на которой, наконец-то, значилось «Эдвард Тристан». Все-таки, он существует каким-то образом в этом мире, оставалось только узнать, каким именно.
Эдвард Тристан… интересно, как же ты выглядишь в этом мире? Дата рождения первое июля тысяча девятьсот семьдесят второго года, и на этом моменте Эдвард прислонился к шкафу, почувствовав, что ноги не совсем уверенно его держат. Совпадением подобное не может быть точно, значит, либо он подсознательно знал эту дату, либо же лагерь перестраивается в зависимости от принимаемых им решений, формируя все более сложную систему, что выглядит слишком уж невероятно. Какое-то массовое безумие, заключенное в жесткие рамки реальности. Приходя в себя, Эдвард присел на стол и продолжил чтение, просвещаясь о собственной биографии. Здесь у него тоже есть отец и мать, оба с фамилией Тристан, Михаил и Кристина, руководитель конструкторского бюро с женой членом аппарата районного управления партии, явно не последние личности в этом мире, хотя бы на этом спасибо, но и далеко от того, что представляет из себя в своем родном.
Школа номер шесть в городе Краснознаменск, что тоже ему ничего не говорит, но учится с отличием, благодарности от учителей, активист школьной пионерской организации… На этом месте Эдвард прокашлялся. Только этого ему еще не хватало, становиться активистом в партийной системе, небольшая шестеренка общего механизма, что еще и в восторге от собственного места, пытающаяся работать даже с большим приложением сил, чем необходимо, чтобы получить те же самые результаты. Что еще у него есть интересного в запасниках? Слава Небесам, что хотя бы нет заявок на вступление в партию, это было бы уже слишком. А вот отзывы из самой партийной организации не настолько вдохновляющие: самостоятельный, излишне индивидуален, ставит личные интересы выше общественных, сложно управляем. Это при том, что активист школьного пионерского отряда? В принципе на него похоже: «не пытайся останавливать толпу, если не хватает сил, а просто ее возглавь и веди туда, к чему сам стремишься». Эдвард закрыл папку, все еще сомневаясь, то ли этот мир настоящий, то ли здесь настоящий только он сам, а все остальное отличные декорации, прямых доказательств того или другого просто не было.
В итоге все же еще стоило заглянуть в кабинет директора, находившийся на первом этаже, если верить планам пожарной эвакуации. Уложив все дела в том же порядке, что и доставал, Эдвард закрыл за собой двери архива, как и до этого бухгалтерии, и спустился вниз, к директорским дверям, стараясь ступать бесшумно, что довольно проблематично с такой обувью, что ему тут выдали и с бетонными ступеньками лестниц, все время отдающихся звонкими звуками шагов.
Директорский кабинет был разделен на две части, сначала каждый входивший внутрь попадал в небольшую приемную с мягкими диванчиком и местом для секретарши, отделенную от всех остальных полукруглым столом с отдельно стоящим телефоном и еще одной кучей бумажных дел. Эдвард сразу бросился к телефону, с удивлением сообразив, что здесь они проводные. Тогда вполне логично, что он не смог обнаружить здесь каналов связи, они же еще не используют беспроводные технологии, ограничиваясь такой вот примитивным и не столь надежной проводной системой. Интересно, это распространяется на весь мир или только на гражданский сектор? Технологии военных и полувоенных организации обычно на порядок выше того, что используют в гражданском секторе. Главное же, что гудки были, значит, существовал и сам канал связи, еще один плюс в сторону того, что этот лагерь реален.
Вторым помещением был собственно кабинет директора, где большую часть одной из стен, как и надеялся Эдвард, занимала схема административной территории, в центре которой и находился лагерь, до голографических проекторов, видимо, их уровень развития тоже еще не дошел. Эту схему он тщательно отсканировал, кроме самого лагеря и Нижнего Екатеринодара, чья часть занимала левый верхний угол карты, здесь же было отмечено и несколько деревень, с масштабом изображения можно разобраться позже, но вряд дальше, чем на расстоянии двух или трех километров, можно даже успеть за ночь дойти и вернуться, но до города так уже не получится, он находился значительно дальше. К сожалению это оказалось единственной полезной находкой, что здесь обнаружил, все остальное уже не несло никакого значения, тоже какие-то отчеты, ведомости и заявления, но ничего из того, что еще могло пролить свет на реальность существования «Совенка».
Итоги посещения администрации оказались неутешительными, но и не провальными, подсчитывал Эдвард, осторожно выходя из здания мимо все еще спокойно сидевшего на стуле охранника. Предосторожности ради даже проверил наличие у того пульса, побоявшись, что слишком сильно обошелся со старым человеком и сердце не выдержало, но сосуды все так же равномерно гнали кровь к мозгу, пугаться было нечего. Просто проснется ближе к утру, испуганно озираясь по сторонам, не совсем понимая, почему посреди ночи так резко отключился.
Лагерь оставался загадкой, и первый же ключ к ее отгадке, лежащий на видном месте, который он и подобрал, открыл всего лишь еще одну ее часть, но все так же оставил в тени тайны саму суть, посмеявшись над Эдвардом, поскольку тот решил идти самым легким путем.
Получается, «Совенок» пока что еще одерживал над ним верх, такой неутешительный вывод напрашивался сам собой, подходя к домику вожатой, когда ночное небо уже начинало светлеть. Может быть, многие местные и не заметили бы разницы в тех тонах, какими оно сейчас раскрашено, но сам он, проживший всю жизнь во тьме, реагировал на свет гораздо сильнее, сразу же обратив внимание на то, как темнота постепенно отступает. Значит, скоро восход и подъем, на вылазку в администрацию потратил большую часть ночи, и успеет теперь получить, в лучшем случае, час или два сна, но страшного в этом ничего не было, даже трое стандартных суток без возможности закрыть глаза и отдохнуть не были для него чем-то серьезным. Главное лишь лечь в кровать, чтобы утром у Ольги Дмитриевны не возникало вопросов, почему его не было в кровати, когда сама проснулась.
Осторожно зайдя внутрь и убедившись, что вожатая, закутавшись в одеяло, все так же мирно сопит на своем месте, разбросав длинные каштановые волосы по всей подушке, Эдвард разделся и лег на свое место, только теперь позволив себе забыться сном хотя бы на короткое время.
====== Осознание. Глава 11. ======
Глава 11.
Сон был пустой, холодный и без каких-либо сновидений, во всяком случае, Эдвард не успел их запомнить, когда сознание почувствовало опасность, нависшую над ним. У него уже давно выработался очень чуткий сон, просыпаясь даже от малейших изменений, происходящих вокруг, и в такие моменты больше действовал рефлекторно, не успевая еще даже полностью понять происходящее и осознать собственные действия, но реагируя в ключе самозащиты. И в этот раз, даже еще не открыв глаза, выбросил вперед руку, хватая за шею нависшего над ним человека, а вторую руку по привычке запустив под подушку, где прежде всегда лежал заряженный пистолет.
Испуганный женский вскрик раздался практически одновременно с тем, как Эдвард открыл глаза и увидел, из-за чьего присутствия проснулся. Как оказалось, он с силой сжал горло вожатой, зачем-то склонившейся над его кроватью и не ожидавшей ничего подобного. Быстро убрав руку, только разочарованно вздохнул, все больше поражаясь происходящему вокруг, а главное, что сам не проснулся раньше положенного, даже без оглядки на то, что так поздно лег.
– Ольга Дмитриевна, никогда так больше ко мне не подкрадывайтесь, – сухо произнес, присаживаясь на своей кровати и растирая лицо руками. Несколько часов сна оказались еще хуже, чем без сна вообще, организм только расслабился, как вынужден был снова приступить к активной работе. Из-за этого во всем теле была какая-то противная слабость и тяжесть, словно весь день таскал на себе экзоскелет с отключенной псевдо мускулатурой. Конечно, подобное исправимо несколькими физическими упражнениями и ударной дозой кофеина, если его вообще можно найти в этом лагере. Посмотрев на вожатую, пытавшуюся прокашляться и растиравшую горло, еще добавил, – Я же ведь вас и ударить мог, у меня сон очень чуткий.
– Эдвард, я и не думала к тебе подкрадываться, но ты во сне так на кровати метался, что даже испугалась, не случилось ли чего-нибудь с тобой, – сказала вожатая еще несколько хриплым голосом. Ничего удивительного, рефлекторно Эдвард действовал в полную силу, поскольку чаще всего первое движение в такие моменты и оказывалось решающим, хорошо хоть, что спал не очень крепко, если бы не остановился сразу, то мог бы вообще вожатой горло повредить или, в худшем случае, даже его вырвать.
– Метался? Ничего такого не помню, – покачал головой Эдвард. В этом лагере свои сны пока что запоминал хорошо, но и не оставлять их в памяти было вполне нормальным явлением, странно только, что сновидения пришли так быстро, проспал то совсем немного. Солнце, показавшееся в окошке, успело подняться над горизонтом, но еще висело где-то на самой кромке леса, – А я ничего случаем еще не говорил?
– Дышал только тяжело, – покачала головой вожатая, – с тобой точно все в порядке? Может быть, успокоительного у медсестры попросить?
– Ольга Дмитриевна, большое спасибо за вашу заботу, но мне ничего не надо, – покачал в ответ головой, – и прошу меня извинить за этот… инцидент, в полусонном состоянии я действую быстрее, чем думаю.
– Ничего страшного, – вожатая выдавила из себя улыбку, – сама виновата… – только теперь Эдвард заметил, как она внимательно разглядывает его ничем не прикрытый торс, из всей одежды на нем было только нижнее белье из полимерного материала, закрывавшее пах от уровня пояса и доходившее до колен.
– Ольга Дмитриевна, может быть, тогда позволите мне одеться? – спросил Эдвард, сразу натянув на себя одеяло и попытавшись перехватить ее бегающий взгляд, – Вы уже сами оделись, как вижу, так что…
– Эдвард, не стоит меня стесняться, – усмехнулась вожатая, но взгляд все же отвела и отошла к полкам, выудив оттуда толстую исписанную тетрадь с приколотой к ней ручкой, – Мы все-таки в одном домике живем…
– Напомню вам об этом вечером, когда снова выставите меня за дверь, – Эдвард состроил самое невинное выражение лица, но Ольга Дмитриевна сразу покраснела. Прежде чем нашлась, что сказать по этому поводу, он сам смягчил ситуацию, – Лучше расскажите, пожалуйста, какое у нас сегодня расписание на день? – оказывается, просто понежиться в постели было не таким уж и плохим занятием. Здесь все равно торопиться некуда, мог бы и позволить себе еще несколько часов сна, чтобы окончательно прийти в форму, но только если расписание позволит.
– У нас сегодня еженедельная уборка территории, – сказала вожатая, сразу же добавив, справедливо посчитав, что как можно большее число ее подопечных посчитают за лучшее избежать подобной траты своего времени, – это общественное мероприятие и участвовать в нем обязательно! Но сначала у нас зарядка, потом линейка… – Эдвард уже пожалел, что спросил о расписании, ведь в ином бы случае Ольга Дмитриевна уже бы оставила его одного, – А вечером, если управимся со всем, свободное время, но я, надеюсь, что-нибудь придумаю, чтобы было интересно.
– Очень на это надеюсь, – без малейшего энтузиазма в голосе сказал Эдвард, замолчав и выразительно наблюдая за вожатой, явно ожидавшей от него продолжения. Наконец, сообразив, чего же от нее все-таки ждут, одарила его еще одной улыбкой и скрылась за дверью, позволив все-таки одеться. Если сначала будет зарядка, то одежда должна быть соответствующая, вымачивать в поту рубашку, какую потом еще и весь день носить было бы глупым решением, поэтому Эдвард вернулся к своему комбинезону, другой одежды у него все равно не имелось. Система вентиляции и дезинтоксикации кожного покрова справится и с потом во время утренней зарядки, но вот сапоги оставил на месте, надев куда более легкие босоножки, в каких здесь все местные щеголяли.
Утренний воздух за дверью был прохладный и сырой, буквально перенасыщенный водой, а ступеньки и ручки двери еще оказались покрытыми мельчайшими капельками воды, скорее всего, результат конденсации. Эдвард только поежился от ветерка, гулявшего между домиками и катавшего по плиткам аллеи старые сухие листочки и мелкую земляную пыль. Кажется, Ольга Дмитриевна разбудила его во время подъема вместе с остальными пионерами. Одетые в свою бело-синюю форму они как сомнамбулы вываливались из домиков, лениво шествуя по направлению к умывальникам. И это, кстати, хорошая идея, ледяная вода поможет быстрее проснуться. В чем как раз богатство этого мира, здесь нисколько не экономили таки вещи, бывшие буквально повсюду, и даже в такой глуши в водных процедурах нет ничего необычно. Не то, что в его родном мире, где на поверхности даже просто умыться получалось не каждую неделю.
Обогнав несколько таких пионерских группок, еще не до конца проснувшихся, Эдвард добрался до умывальников одним из первых, сразу же забрав себе один из кранов, откуда лилась вода, ледяная настолько, что с непривычки даже зубы сводило. Расстегнув комбинезон и оголившись до пояса, не без удовольствия подставил голову под струю ледяной воды, фыркая от удовольствия. Холод буквально сводил кожу на затылке, но сознание моментально прояснилось и, разбуженное таким радикальным способом, приступало к активной работе. Сегодня ему многое предстоит сделать, и не столько с уборкой, сколько с поиском альтернативных путей, ведущих к ответам.
На его голую спину кто-то вылил целую пригоршню воды, и от неожиданности резко распрямился, чуть не пропоров затылок металлическим краном, вспомнив о нем в самую последнюю секунду. И, естественно, этим кем-то была Алиса, наспех умывшаяся, судя по капелькам на лице, и теперь еще дерзко улыбающаяся.
– И тебе доброго начала дня, – кивнул Эдвард, зализывая мокрые волосы назад и снова натягивая комбинезон, – Как спалось?
– Плохо, – кивнула она. На ней тоже было что-то вроде тренировочной формы оранжевого цвета, но даже на фоне местной униформы эта одежда казалось слишком откровенной, лишь небольшой топик, закрывавший грудь, да короткие шорты. Хотя, судя по нейтральному поведению окружающих, ничего выходящего за рамки приличий здесь не было, а вот Эдварду показалось даже слишком откровенным, что, наверное, и Алиса заметила, – И на что же это ты смотришь? – добавила в своем обычном стиле, с самым придирчивым выражением лица.
– На тебя, – прямо ответил Эдвард, сожалея только о том, что оставил в домике полотенце, оставленное Ольгой Дмитриевной, столь же любезно, насколько же глупо про него забыл, – Если тебе не нравится, только скажи, – улыбнулся в конце. Алиса не была готова к такому прямому ответу, но с ее острым языком найти выход из ситуации не составляло особых проблем.
– А я такого разрешения не давала, – мимо прошла Славя и оба синхронно кивнули головами, поздоровавшись, а когда Эдвард снова повернулся к своей собеседнице, рыжая выстрелила в него брызгами воды с только что намоченных пальцев и расхохоталась при виде выражения его лица, совершенно не понимавшего, что только что произошло, – Это тебе за то, что пялился!
– Я вообще могу уйти, – пожал Эдвард плечами. Теперь мимо прошел Электроник, вытирая волосы полотенцем и что-то напевая, но не преминув так же с ними поздороваться. У умывальников собрался почтив весь лагерь, и не встретить знакомых оказалось практически нереально, – Здесь что-то слишком людно становится… – добавил, вытерев воду с лица.
– А я и уходить тебе не разрешала, – весьма довольная собой, добавила Алиса, – Куда ты вчера делся? – вопрос с подвохом, насколько честны две рыжие друг с другом, проживая в одном домике, Эдвард не знал, но явно не в самых плохих отношениях, иначе бы Ульяна так не заступалась за свою подругу. И все же, насколько они откровенны? Рассказывают ли все, что происходит? Если Ульяна рассказала про их вчерашний разговор, то не поленится и выпотрошит эту мелкую девчонку.
– Ульяну домой проводил, а потом пошел спать, – соврал он, пожав плечами, – И кстати, это не я делся, а ты… Просил же тебя подождать…
– Я тебя тоже много о чем просила, – добавила Алиса, но в этот момент к ним, вытирая ладони, подошла Мику, как всегда счастливая и улыбающаяся, словно только что нанюхалась веселящего газа.
– Привет! – сразу бросила им тонким голоском, положив конец спокойному общению и сразу принявшись расстреливать их словами как из станкового излучателя, – То есть, доброе утро! Хотя ведь можно сказать просто привет, да? Или надо доброе утро, потому что мы сегодня первый раз видимся? Ладно, я все равно не запомню. Вам вчерашний турнир понравился? Электроник такой молодец, что столько всего придумал… А вы сегодня хорошо спали? Я очень, потому что поздно легла, а когда ложусь поздно, то очень устаю и крепко сплю. Я даже сегодня еле проснулась, думала не встану с кровати… – Эдвард уже второй раз порывался вставить хотя бы одно слово, но каждую попытку буквально сносило длинными очередями японского красноречия, – Зато сегодня день такой чудесный. Самое то, чтобы на улице поиграть, и на небе ни облачка. Видите, как здорово. Эдвард, а ты же в клубе числишься? Так что приходи сегодня, ты еще обещал какую-нибудь песню хорошую вспомнить. В прошлый раз такую грустную пел, но такие песни не стоит петь в таком лагере. Надо что-нибудь доброе и хорошее, и обязательно со счастливым концом! Я люблю, когда все хорошо заканчивается… Хотя иногда пою грустные песни, особенно на концертах, но это все равно не то, что действительно надо. Потому что я потом грустная хожу. И в тот бы раз грустная ходила, если бы не Ульяна с губной гармошкой…
– Конечно, приду! – воткнул Эдвард сразу, как только Мику сделала вдох для очередной порции воздуха. Наверное, у нее таким образом происходила перезарядка, да и скорости речи мог позавидовать любой диктор, одновременно быстро и четкой, не теряя ни звуки, ни окончания, – И Алиса придет!!! – поспешно добавил, когда Мику обернулась в сторону рыжей, тоже явно немного опешившей от излившегося на них словесного потока.
– Вот и хорошо! Тогда жду вас всех у себя в клубе! Только приходите обязательно! Одной не так интересно петь, как в целой компании! – размахивая своими длинными ультрамариновыми хвостами, Мику побежала куда-то дальше, в сторону пионерских домиков, оставив Эдварда осознавать только что произошедшее.
– Значит, пойдем к Мику? – чуть приподняв бровь, выражая свое удивление, поинтересовалась Алиса, когда снова остались наедине.
– Это был единственный шанс не быть расстрелянным словами этой девочки, – развел руками Эдвард, – Она, конечно, очень хорошая, но вот ее манера говорить… Не всякий автомат с ней соревноваться сможет.
– Есть такое, – кивнула Алиса, – Так, когда пойдем в клуб? – сложив руки на груди, спросила она, получается, втянутая Эдвардом во все это мероприятие.
– Давай после завтрака решим, – он кивнул в сторону площади, куда отправлялась основная часть пионеров, а они рисковали оказаться в хвосте всей колонны опаздывающих, – А то у нас сейчас зарядка… а это общественное мероприятие, настоящий пионер в этом должен участвовать… – ничего, кроме раздражения, к этой насильственной коллективизации сознания испытывать не мог, но несколько физических упражнений после почти бессонной ночи были лучшим вариантом привести не успевшее толком отдохнуть тело в порядок.
– На завтраке, – кивнула Алиса, – И не убегай, как вчера вечером, – пригрозила ему пальцем, – А то вот все обещаешь, а потом куда-то исчезаешь.
– Я исчезаю? Вчера вечером ты убежала! – справедливо возмутился Эдвард, идя за ней следом к площади, – Незачем на меня все грехи навешивать…
– А кто же еще? – Алиса откровенно над ним насмехалась, но сделать с ней ничего нельзя было самым решительным образом, – Значит, к себе домой, к вожатой убежал… Темноты испугался?
– Ты неисправима, – вздохнул Эдвард, снова разводя руками, когда вышли на площадь. Пионеры уже распределились по своим отрядам, под громкие команды физрука начиная выполнение упражнений, а они вдвоем, естественно опоздали, даже несмотря на то, что пришли к умывальникам одними из первых, теперь же получив от физрука суровый взгляд. Он только не стал прерывать занятие, чтобы отчитать их вслух, лишь пальцем указал на задние ряды, дабы не сбивали общее построение, добираясь своих мест в первых рядах рядом с остальными членами своего отряда.
Хотя бы в своем предмете физрук разбирался, устроив не простое рукомашество и дрыгоножество, как можно было бы предположить, исходя их общих традиций всего и всех в этом лагере, относившихся к своим обязанностям примерно с таким же усердием, с каким рядовые относится к штрафным работам. Целый комплекс упражнений, поставленных на тренировку практически всех групп мышц понемногу, но вполне достаточно, чтобы разогнать кровь по венам. Эдвард не старался особенно слушать его команды, выполняя упражнения в привычном ему стиле, но многие еще вольнее относились к теме зарядки. Если Славя тщательно выполняла все команды, сгибаясь и поворачиваясь так, что можно было записывать, а потом показывать как пример качественного проведения упражнений, то стоявший рядом с ней Электроник больше напоминал марионетку с подрезанными нитками, никак не успевая попадать в такт и откровенно мучаясь всем здесь происходящим, равно как и Шурик, стоявший в двух шагах рядом, с неприкрытым выражением лица «выпустите меня из этого дурдома». В соседнем ряду Ульяна действовала даже слишком активно, размахивая руками и ногами так, что стоявшей рядом с ней Лене было уже не до упражнений, тут только успевай уворачиваться от пролетающей в паре сантиметрах от тебя босоножки или растопыренной ладони. Алиса же откровенно наплевала на все упражнения, делая их настолько халтурно, что полезнее было бы просто стоять на одном месте.
– Закончилось, наконец-то, – с облегчением выдала рыжеволосая девушка, стоявшая рядом с ним, когда физрук, в последний раз рявкнув свое уже успевшее надоесть «и раз, и два», освободил всех присутствовавших здесь от необходимости созерцать его собственное выполнение всех заданных команд, – Я уж думала, он никогда не устанет…
– Зато ты устать успела, – Эдвард еще пару раз потянулся, проверяя, как реагируют мышцы, но не найдя никаких опасных ощущений, только удовлетворенно кивнул, – У нас до завтрака еще много времени?
– Переодеться успеем, – кивнула Алиса, помахав рукой Ульяне, которая тут же решила присоединиться к их маленькой компании, заодно заставив сердце Эдварда забиться чуть чаще. С тактичностью у мелкой явно были большие проблемы, так что можно ожидать столь же проблематичных вопросов.
– Здарова! – вякнула Ульяна, запыхавшаяся после разминки, – А чего опоздали?
– Решали, что сегодня делать, – сказала Алиса, – А ты чем сегодня займешься?
– Жуков ловить буду! – довольным голосом сообщила реактивная девочка, – Там мальчик из пятого отряда сказал, что знает верный способ, так что сегодня хочу проверить. Если соврал, уши ему оторву! – она вытащила из кармана большой и пустой спичечный коробок, демонстрируя, куда собирается сажать будущую добычу. Эдварда так и подмывало поинтересоваться, зачем же ей понадобились жуки, особенно в таких количествах, но не решился, заранее зная, что ничего хорошего эта девочка все равно не могла задумать.
– Только пообещай, что больше никому подкидывать в еду их не будешь, – он вспомнил свой первый обед в этом лагере, окончившийся знакомством с Ульяной и весьма впечатляющим обнаружением какого-то мерзкого насекомого в собственной тарелке. Повторения подобных событий не хотелось совершенно, но Ульянка, к его большому облегчению, отрицательно закачала головой, но ничего не сказав, рванула на полной скорости к группе своих сверстников, что приветствовали ее бурными и радостными криками, – не кончится это добром… – вздохнул Эдвард, проводив ее взглядом.
– На завтраке, – предупредила его еще один раз Алиса, отправившись к себе переодеваться, окончательно поставив перед фактом, что и сегодня ему придется составлять ей компанию. Ничего против не имел, но после вчерашних откровений Ульяны чувствовал все нарастающую собственную неловкость, не представляя, как теперь с ней вести себя, одновременно боясь как усугубить ситуацию, так и случайно обидеть эту девушку. И что самое странное, Эдвард не знал, что сам при этом чувствует по отношению к ней. Логика прямо утверждала, что необходимо как можно быстрее ограничить свое общение с ней, а лучше всего полностью его прервать, но к Алисе уже успел привыкнуть за эти два дня, и ее присутствие рядом в этом лагере уже воспринималось как нечто нормальное и даже нужное. К тому же, лагерь совсем маленький, избегать ее оставшееся время будет более чем проблематично.
И все же, это логика, как думал Эдвард, возвращаясь в свой домик, чувствуя себя так, как уже давно не чувствовал. Ему было обидно и грустно от одной только мысли о том, что Алису теперь необходимо держать на расстоянии. Именно, что необходимо, эта девушка достойна гораздо большего и лучшего, чем то, что получит рядом с ним. Неприятно было ощущать, что эта девушка становится ему важна, это одно из тех чувств, что избегал весьма долгое время, а здесь не выдержав и недели. Почему? Потому что здесь все совершенно по-другому, честно и наивно, настолько открыто, что не остается даже шансов на то, чтобы заподозрить тут какой-то скрытый смысл или собственные интересы, что у него в родном мире встречалось постоянно. Пионерки не врали… они просто не умели врать, не научились так, как он это делал сам, привыкнув жить в условиях постоянных опасностей и угроз. В лучшем случае, пытались скрывать свои истинные эмоции, но получалось у них настолько примитивно, что можно даже не обращать никакого внимания.
– Эдвард? Что-то случилось? – вожатая сидела в кресле рядом с домиком, занятая той же самой книгой, что видел у нее и в прошлый раз. Не обратив на нее никого внимания, уже собирался зайти внутрь, когда все-таки окликнула его, заметив задумчивый и, наверное, невеселый вид.
– Все отлично, – отмахнулся рукой Эдвард и зашел внутрь, предусмотрительно закрыв дверь изнутри на ключ, и достал из полки пионерскую форму, уже утратившую первоначальную свежесть, но еще вполне пригодную к носке. Не то, чтобы он был очень привередливым к своему внешнему виду, долгое нахождение в действующей армии и на линии фронта заставляет привыкать к тому, что месяц не стиранная одежда, заляпанная кровью, частично своей, частично чужой, не такая уж и трудность, но здесь же не было подобных ограничений, так что интересно было бы узнать, можно ли где-то постирать одежду. О сервисных дронах, занимающихся подобными бытовыми мелочами, даже мечтать не приходится в этом лагере, но и от работы своими руками Эдвард никогда не отвыкал. Надо будет поинтересоваться у вожатой, но не сейчас, иначе не избежать еще одного разговора по душам, а сейчас находился был не в том настроении, чтобы откровенничать с кем-либо… Особенно с Алисой, а то еще наговорит глупостей, о которых потом придется обоим жалеть.
