Текст книги "Осознание (СИ)"
Автор книги: thelordofthedark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 64 страниц)
– Какая разница, – так же не поднимая головы, добавила Славя, – Кому какая разница, что со мной будет…
– Мне не без разницы, – плащ на ней приходилось буквально удерживать, ветер явно загорелся идеей его сорвать и унести куда-нибудь далеко, – Я простить себя не смогу, если ты заболеешь. Не надо принимать слова Алисы так близко к сердцу, у нее может вырваться подобное, но она никак не хотела тебя обидеть… Не расстраивайся.
– Я не из-за этого расстроилась, – Славя все-таки подняла на него заплаканные глаза. Один только вид ее расстроенного личика резанул Эдварда по душе сильнее, чем даже панорамы полей сражений, выжженные плазменным и атомным огнем. Он привык видеть смерть, но, наверное, никогда не сможет привыкнуть к страданиям дорогих для него людей. Может быть, именно поэтому он и отказался от них там, в своем родном мире, но здесь «Совенок» заставлял его заново переживать все эти муки, словно напоминая, что у него все-таки есть душа, которая может болеть порой сильнее любых телесных страданий.
– Славя… А в чем же тогда причина? – воспользовавшись тем, что она все-таки подняла голову, поторопился защелкнуть пару клипс дождевика у нее под подбородком. Славя грустно улыбнулась, но поймала его за руку, удержав рядом с собой. И он тоже в ответ улыбнулся, – Мне же можно рассказать, так ведь?
– А кроме тебя мне и некому, – Славя, казалось, снова готовая расплакаться, – Ты с первого дня был единственным, с кем я могла поговорить не только как помощница вожатой, но просто как… как девушка… – она шмыгнула носом, и Эдвард, не выдержав обнял ее, мокрую и холодную, но при этом такую теплую и живую, доверчиво прижавшуюся к нему, даже не пытаясь вырваться.
– Тебе нельзя здесь больше сидеть, – уверенно сказал Эдвард, осторожно поднимаясь и поднимая ее за собой, – сейчас тебе срочно не обходимо согреться и что-нибудь горячее.
– Ну почему ты такой… – Славя даже не пыталась перечить, просто семенила рядом с ним, едва успевая попадать в такт ее шагов. Он повел ее к домику, чувствуя, что девушка сейчас даже дрожать начинает, совсем замерзнув, – Эд…
– Какой? – спросил больше для того, чтобы поддержать разговор, – Ты совсем замерзла… Вся дрожишь… Святое Небо, вот надо было тебе под дождем сидеть… – не зная, то ли жалеть, то ли ругаться, торопил ее Эдвард, пока шли через площадь, – Тебя согреть надо… зачем только так себя мучать…
– Эд… – Славя, кажется, хотела что-то добавить, но Эдвард сразу ее остановил.
– Все потом, сначала тебя согреем, а потом уже можешь говорить, – он посмотрел на все такое же тяжелое свинцовое небо, даже слабо не посветлевшее, и подумал, что дождь на самом деле может идти целый день без перерыва. На аллеях ветер уже был не таким сильным, но дождь лил все с той же силой, так что уже и сам был рад, когда все-таки добрались до дверей домика девушки. Забрав у нее ключ, открыл дверь и первой пропустил ее внутрь.
– Тебе сейчас же надо согреться и переодеться, – велел Славе, снимая с нее дождевик, – хоть выжимай… цуцик какой-то… – с девушки буквально стекала вода, оставляя на полу вполне заметные лужи.
– Эд…ну почему ты такой… – Славя не торопилась его слушаться, а просто ткнулась ему в грудь лицо, а еще через несколько секунд почувствовал, как она плачет, – С первого дня такой заботливый… добрый… Я даже думала, что…
– Святое Небо! Славя, что ты? – он снова ее обнял, чувствуя, как она дрожит. В домике было все-таки гораздо теплее, чем на улице, и сейчас девушка вся покрылась мурашками и никак не могла справиться с дрожью, – Что с тобой?
– А ты, получается, Алису выбрал, да? – пискнула Славя, снова подняв на него заплаканные глаза, – Ну да, у вас с ней ведь много общего… А я… я просто помощница вожатой…
– Славя, Мать Земная! Только не говори сейчас того, что хочешь сказать… – попросил Эдвард, – Ты мне тоже очень дорога, вы мне все очень дороги…
– Ты мне еще тем вечером понравился, когда в столовой сидели… Я думала… – Славя разревелась прямо ему в рубашку, и Эдвард просто не знал, что с ней делать. Славя, такая милая и спокойная девушка, понравившаяся ему с того самого момента, как только встретила его у ворот лагеря, еще ничего не понимающего, уже готового к бою, своим приветливым видом, став первым лучиком надежды, что позднее пробудила его душу обратно к жизни. Честная, открытая и всегда готовая помочь, а теперь плачущая у него в руках потому, что тоже влюбилась.
– Славя… успокойся… – гладя ее по голове, пытался хоть что-то сделать Эдвард, – Ты пойми…
– Я все уже поняла… – шмыгая носом, сказала девушка, – Я слышала, что другие говорили. Как ты с Алисой ходишь, что вы целовались… Только надеялась… А сегодня… Эд, я же тоже не железная… и мне очень больно бывает.
– Славя… – он усадил ее на кровать, сам сев рядом, и пружинная кушетка слабо звякнула под ними, – Ты очень хорошая и добрая девушка, ты очень мне дорога, не надо так убиваться… пожалуйста…
– Я понимаю, Эд, – Славя постаралась успокоиться и присела рядом, – И с Алисой желаю вам только счастья, но… я не могу так просто себе приказать…
– Славя, вы мне все очень дороги, – взяв ее за руки, все еще холодные, как ледышки, сказал Эдвард, – И ты, и Алиса, и Ульяна, и Лена, и Мику, и даже Женя из библиотеки. За эту неделю вы все мне стали гораздо дороже, чем все те люди, каких я знал прежде… Да ты же дрожишь вся… мокрая такая…
– В шкафу полотенце есть, – пискнула девушка с красными глазами, у которой, кажется, просто слезы закончились, и плакать уже было нечем. Оставив ее всего на несколько секунд, открыл шкаф и обнаружил на верхней полке сразу несколько махровых полотенец. Взяв сразу два, вернулся к девушке, велев сушить голову.
– Эд… – пискнула Славя, но сейчас уже не хотел ее слушать, решив полностью взять дело в свои руки, поскольку девушка совсем расклеилась и явно не способная была объективно воспринимать реальность. Пока вытирала голову, снял с нее промокшие насквозь босоножки и гетры. Ступни тоже были ледяными.
– Значит так, я сейчас выйду, а ты снимай форму и залезай под одеяло. Потом договорим, – велел Славе, – и никаких возражений! Еще не хватало, чтобы ты простыла. Я зайду через пару минут… И никаких возражений! – снова повторился, видя, что так хочет что-то еще ему сказать, но, зная, как следует действовать в таких случаях. Сначала надо делать то, что необходимо, а все остальное может и подождать, каким бы важным при этом не казалось. Нацепив дождевик, снова вышел под дождь, все еще не слабеющим. Хотя, с такими обширными водными пространствами, какие здесь есть, и после такой жары дождь не мог не быть сильным. Эдвард вытащил из своей памяти, что читал про местную географию и естествознание. Испарения масс воды, поднявшиеся в воздух, а потом остывшие и снова вернувшиеся к земле… Святое Небо! Эдвард выдохнул. О чем он только думает, чтобы только не думать о том, что его действительно беспокоит. Сняв капюшон с головы, он подставил лицо дождю и прикрыл глаза, позволяя каплям дождя очистить его сознание. Меньше всего ему хотелось обидеть Славю, но не мог оставить и Алису, только ему поверившую. Осознание этого факта буквально разрывало душу на две половинки, но все же, выбор он уже сделал. От сказанных слов отказываться нельзя.
– Я буду человеком чести… – прошептал вслух, обращаясь к закрытому облаками небу. Вытерев мокрое лицо, постучал в дверь и, осторожно приоткрыв ее, вошел внутрь.
Славя развесила мокрую форму на стуле, но вместо того, чтобы влезть под одеяло, успела переодеться в спортивный костюм, сейчас старательно расчесывая намокшие косы. Увидев Эдварда, сразу же отложила расческу в сторону и улыбнулась.
– Мерзкая погода, – заметил он, снимая дождевик, – успокоилась? И почему не под одеялом?
– Да все нормально, – улыбнулась Славя и посмотрела ему прямо в глаза, – Эд, лучше скажи, ты с Алисой, получается? – она сплела пальцы рук, сильно нервничая, когда присел рядом с ней. И почти сразу же обернул ее одеялом.
– Да, – честно ответил девушке, – Я даже сам не знаю, как это получилось, но я полюбил эту девушку. И ничего с собой не могу поделать.
– Конечно, – она разочарованно опустила глаза, – Сердцу не прикажешь… Я понимаю… Счастья вам…
– Славя, прости, если сможешь, – он сам тяжело вздохнул, не зная, что сказать, – Я никому из вас не хочу причинять боль. И прости, что так получилось…
– Ты ни в чем не виноват, – девушка даже улыбнулась, – это только моя вина. Сама глупая, что поверила в такое. Ты не думай, я на тебя не обижаюсь и не хочу ни в чем тебя заставлять… Алисе нужен такой друг как ты, а то она все время одна ходит. А с тобой она совсем другой стала… – положив ему свою ладошку на плечо, добавила Славя, продолжая улыбаться. Я справлюсь… правда, – и у самой глаза снова на мокром месте были, от чего Эдвард начинал чувствовать себя последней бездушной тварью, разбившей сердце такому нежному существу.
– Ты одна из самых добрых и красивых девушек, каких я вообще встречал в своей жизни, – улыбнулся Эдвард, поправив вихор у девушки на голове, – ты еще встретишь любимого человека, я уверен.
– Встретила уже, – грустно улыбнулась девушка, посмотрев на него, – Мне никто таких слов не говорил, как ты… правда. И с тобой все было совсем по-другому… – закутавшись в одеяло плотнее, она с ногами забралась на кровать и опустила ему голову на плечо, – дождь все идет… – некоторое время они просто сидели молча, слушая, как гремят капли дождя по крыше домика. Славя, прижавшись к нему, закрыла глаза и мерно дышала, пока Эдвард думал, что же теперь ему делать дальше.
– Эд, – спустя некоторое время, позвала его Славя, не открывая глаз.
– Да? – он старался снова не удариться в воспоминания, потому что звук капель дождя напоминал ему о совсем не радостных событиях, как-то произошедших в его жизни, и потому с благодарностью уцепился за новую ниточку разговора. Он был слишком благодарен Славе за всю доброту, что проявила к нему, чтобы оставить ее сейчас одну, но боялся только. Что Алиса опять его неправильно поймет
– А ты приедешь в следующем году сюда? – спросила девушка, – Или куда-нибудь еще поедешь?
– Если бы я мог выбирать, то обязательно бы вернулся сюда, – честно признался Эдвард, нисколько не задумываясь, – В «Совенок».
– Я была бы рада увидеть тебя в следующем году, – добавила Славя, – Рядом с тобой спокойно. Словно ничего не может произойти. И… и рядом с тобой можно быть слабой… – девушка чуть улыбнулась, – это так здорово, когда есть кто-то, кто о тебе может позаботиться… повезло Алисе…
– Ты же на меня больше не обижаешься? – он чуть поправился, так, что девушка соскользнула с его плеча и упала ему на руки, – Честно, я никогда не хотел выбирать между вами, вы мне все очень дороги…
– Нет, не обижаюсь, – Славя распрямилась и внимательно на него посмотрела, – Спасибо тебе и за то, что и так для меня сделал. Я тоже не хочу, чтобы тебе было больно… И очень за тебя рада, что ты нашел любовь. Просто… оставайся таким, какой ты есть сейчас, хорошо?
– Конечно, – Эдвард кивнул, неприятно удивленный этой фразой. Если бы только Славя могла знать, насколько тот Эдвард, которого она видит перед собой, отличается от того Эдварда, который живет в его родном мире, где нет солнца и нет места для жалости. Если он когда-нибудь вернется в свой родной мир, то с тем отношением к окружающим, какое здесь приобрел, не проживет и нескольких часов. Хотя единственное, в чем был сейчас уверен, что прежним из «Совенка» уже не выйдет.
====== Осознание. Глава 23. ======
Глава 23.
Эдвард оставил Славю лишь когда убедился, что девушка успокоилась и, чувствуя себя довольно мерзко после их разговора, надел дождевик и снова вышел под дождь. Погода в «Совенке» никак не желала успокаиваться, превратив небо в одну сплошную серую и тяжелую пелену, низко висящую над лагерем и изливающую из себя непрекращающийся дождь. Такое количество воды способно полностью затопить «Совенок», и аллеи уже превратились в настоящие ручьи, смывавшие всю грязь и пыль, но и заодно заливавшие эти дурацкие босоножки, так что они хлюпали при каждом шаге. Солнца за облаками видно не было, так что, сколько времени прошло, Эдвард не представлял, но отправился сразу обратно в столовую, надеясь там найти Алису или вожатую, чтобы попытаться разузнать, какие же на сегодня есть планы, раз все прежние смешала непогода.
Несколько раз мимо него торопливо пробегали пионеры, которым явно надоело сидеть на одном месте и решили, что лучше будет один раз намокнуть, чем потратить весь день на посиделки в тесной компании в столовой. Размышляя по поводу того, что, быть может, действительно тоже стоит стащить Алису и где-нибудь остаться с ней наедине, когда уже никто не сможет вставить между ними свой длинный и любопытный нос, как, например, очень любит делать Ульяна, Эдвард добрался до дверей столовой и, осторожно приоткрыв дверь, зашел внутрь. К его небольшому удивлению, пионеров там действительно осталось гораздо меньше, чем в тот момент, когда убежал за Славей, а остальные расселись по столам, явно скучая и пытаясь хоть как-то себя отвлечь, выходить под дождь явно хотелось далеко не всем. Не успел даже снять дождевик, когда к нему подошла Ольга Дмитриевна.
– Со Славей все в порядке, – кивнул Эдвард с самым спокойным видом, – теперь уже можете меня отчитывать. Только попрошу вас не очень громко, не стоит мешать всем остальным здесь скучать.
– Эдвард, у тебя никакого уважения к старшим, – разочарованно вздохнула вожатая, покачав головой, – Ты неисправим… Даже не знаю, что с тобой делать.
– Не мешать, – ответил Эдвард, тяжело вздохнув, – А еще периодически кормить. Со всем остальным я разберусь сам… Где Алиса, не подскажете?
– На кухне, – Ольга Дмитриевна снова закатила глаза, – Эдвард, ты хотя бы иногда слушаешь, что я тебе говорю? Или сразу все мимо ушей пропускаешь?
– Я вас внимательно слушаю, – Эдвард принял самый внимающий вид, на который был только способен, но вожатая только разочарованно вздохнула.
– Эдвард! Перестань паясничать и послушай меня внимательно, – после этих слов даже немного улыбнулась, сразу перейдя на тон ниже, – Я рада, что ты все-таки посмелел немного, и с Алисой у вас все сложилось, только прошу тебя, не устраивай никаких глупостей, о которых сам потом будешь жалеть. Здесь пионерский лагерь, и ничего подобного на самом деле здесь происходить не должно. Понимаешь?
– Ольга Дмитриевна, там, откуда я родом, после того, как поцеловал девушку на людях, уже должен на ней жениться. И при этом ни о чем не жалею, но можете не волноваться, ничего более серьезного я себе не позволю. Не хуже вас понимаю, что она… что мы все здесь еще дети, – Эдвард вздохнул и посмотрел в сторону основного зала, – Я вас прекрасно понимаю, равно как и вашу ответственность в данной ситуации, и могу лишь пообещать вам, что между мной и Алисой не будет ничего предосудительного. Не волнуйтесь…
– Эдвард, я тебя действительно не понимаю, – Ольга Дмитриевна на него странно посмотрела, – Порой ведешь себя как ребенок, а порой говоришь, как взрослый человек. Даже не знаю, доверять тебе или нет…
– Ольга Дмитриевна, – Эдвард вздохнул, – Я в «Совенке», если говорить честно, оказался совершенно случайно, и для меня, наверное, это куда большее удивление, чем для всех остальных. Так что и веду порой здесь себя как ребенок, потому что все это, – он обвел руками все вокруг, – для меня настолько же невероятно, как для вас… -запнулся, пытаясь подобрать наиболее подходящее сравнение, но быстро вспомнил подходящее слово, вытянув из глубин резервной памяти, – путешествие на другой край Галактики, никак не меньше. И здесь я просто наслаждаюсь каждой минутой, вот и все. Этот лагерь… он прекрасен… Он подарил уже мне столько всего, сколько не дарила остальная жизнь… Если бы была возможность, я бы остался здесь…
– Эдвард… – Ольга Дмитриевна сразу потеплела, и взгляд стал гораздо мягче, – Конечно, здесь все отдыхают, «Совенок» и строили как лагерь отдыха… Ладно, иди уже, только помни, что я тебе говорила!
– Премного благодарю, – кивнул Эдвард и, оставив дождевик на ближайшем столе, прошел в сторону кухни. Повара почти не обратили на него внимания, когда зашел в дверь со стороны раздаточной, осторожно прикрыв ее за собой, занятые тем, что готовили обед. Или же просто разговаривали, не занятые ничем конкретно, только одна из поварих, та, что обычно и раздавала причитающиеся пионерам порции, указала ему пальцем, где Алиса сидит.
Девушку усадили около горячей плиты, явно чтобы согреть после дождя и насквозь промокшей формы. Явно довольная таким вниманием, она уплетала еще теплую булку, запивая чаем, и только поглядывала по сторонам. Увидев Эдварда, помахала ему рукой, радостно улыбаясь.
– Все, проверил нашу блондинку? – усмехнулась девушка, когда присел рядом, – Все с ней в порядке?
– Все с ней отлично, – кивнул ей и, улыбнувшись, стер пятнышко ванили у нее с подбородка, – Хотя ты сделала все, чтобы ее обидеть…
– Я?! – Алиса чуть чаем не подавилась и с удивлением уставилась на Эдварда.
– А кто? – он взял соседнюю табуретку и присел рядом с ней, – Обидела девушку, накричала на нее. И потом еще говоришь, что ни в чем не виновата! Привыкай брать уже ответственность за то, что говоришь…
– Не буду, – девушка хитро улыбнулась, – ты же из нас двоих парень, вот ты и принимай ответственность, мне и так неплохо, – демонстративно отпив из кружки, откусила кусок булки и растянулась в довольной улыбке.
– Все равно, – Эдвард поймал ее за руку и постарался придать себе серьезный вид, – Чтобы больше такого не повторялось. Я сейчас серьезно. Не стоит так кидаться на людей, им тоже порой бывает больно…
– Хорошо, – Алиса тоже посерьезнела, – Такого больше не будет. Только и ты тогда пообещай мне, что не будешь давать для этого поводов, ладно? Я… – девушка медленно начала заливаться румянцем, – У меня никогда прежде не было парня… И я не знаю, как надо вести себя в таких случаях. И очень боюсь, что ты меня оставишь… – честно призналась девушка, посмотрев на него, – Я помню, что ты говорил, но… все равно боюсь… Только тебя нашла… и не переживу, если потеряю…
– Не доводи себя, – Эдвард улыбнулся и обнял девушку, сразу к нему прижавшуюся. Сейчас он чувствовал, что обнимает настоящую Алису, а не ту, которая была перед всеми остальными. Именно то маленькое чудное существо, которое боится всех вокруг, не дополучив того родительского тепла, которого все равно не хватает в детском доме, как бы ситуация не складывалась. Погладив ее по волосам, добавил, – И меня до слез не доводи… Я не хочу тебя оставлять. Ни за какие сокровища.
– Спасибо, – улыбнулась девушка, посмотрев на него, – Мне это важно…
– Эй, герои-любовники, – добродушно улыбаясь, окликнула их повариха, – Мы тут скоро уже обед будем готовить, и ваша парочка будет здесь порядком мешаться. Алиска, просохла? – обратилась она к девушке, и та кивнула, – Ну вот и хорошо. Идите лучше в зал, пока тут кого сковородой горячей не зацепили. А ты, парень, – повариха ткнула в сторону Эдварда здоровой ложкой в руках, – Смотри за ней, она девчонка хорошая… хоть и озорная!
– Как за огоньком в руке, – кивнул в ответ, поднимаясь и поднимая следом Алису. Девушка, краснея, наверное, от того, что их уже вполне официально называют парой, продолжала держать его за руку.
– Эд, – придержала его все-таки, когда они вышли из кухни, – Что это была за странная фраза?
– Ты про какую именно? Только за сегодня я сказал столько странного, что еще несколько дней буду переваривать, – он не сразу понял, о чем речь, но девушка только усмехнулась, видя его непонимание.
– Про огонек в руке, – напомнила ему со скромной улыбкой, – Я такой никогда прежде не слышала. Какая-то она странная.
– Она из тех же мест, откуда и я родом, Алис, – кивнул Эдвард, – пошли где-нибудь сядем пока… Сейчас объясню. Там нет солнца на небе, как у вас, и нам приходится создавать свет самим. Нам никто не дарит свет, мы вынуждены его сами вырывать у тьмы. И у нас очень часто говорят, что «нет света, кроме того, что несешь ты сам». Вижу, понимаешь, – даже усмехнулся, заметив, как улыбка сползла с лица Алисы, – И потому, когда мы говорим, про огонек в руке, то имеем в виду самое ценное, что у нас есть. Потому что, если не будет света, то не будет ничего… – он изобразил, будто что-то сдувает с руки, – Ты мой огонек. Не будет тебя, значит, не будет и меня.
– Это так странно… – Алиса сложила руки на груди, когда они сели за ближайший столик, – Получается, что я же тебя совсем не знаю. Так странно думать, что ты из другого мира… И честно, я никак не могу заставить себя поверить в это.
– Я тебя отлично понимаю, – Эдвард улыбнулся, – И не заставляю в это верить прямо сейчас. Может быть, все это всего лишь страшный сон, а проснулся я только в этом лагере, – от этих слов Алиса снова улыбнулась.
– Привет! – нарушая их уединение, к ним подсела Мику, как всегда, радостная и веселая, – Эд, мне рассказывали, что ты в лесу заблудился? Там страшно было? Говорят, здесь в лесу даже дикие звери водятся. Хотя я никогда их там не видела, сколько раз ни ходила. Может быть, потому, что они больше людей боятся, чем мы их? Мне папа рассказывал, что все звери боятся людей… – она весело щебетала, и двое любовников, пусть и несколько расстроенных тем, что их прервали, не могли не порадоваться за эту буквально бьющую энергией девчонку, которую, казалось, ничто не способно остановить. А она продолжала что-то рассказывать про животных из этих мест и животных из Японии, но потом вдруг остановилась, и немного смутилась, – Ой. Я же, наверное, вам помешала… Вы тут разговаривали, а я не сразу поняла…
– Да нет, все совершенно нормально, – покачала головой Алиса, – Нам все равно особо заняться нечем. Мику, а может, давайте рванем все втроем в клуб? У тебя же ключи с собой есть? Все равно здесь нечего делать…
– Так дождь же снаружи… – протянула японка, посмотрев в окно, – намокнем…
– Не сахарная, не растаешь, – отрезала Алиса, – Я тут не горю желанием сидеть до самого вечера. А этот чертов дождь даже и не думает прекращаться, – бросила взгляд на Эдварда, какая у него будет реакция, но тот только развел руками, не желая спорить, да и сам не видя ничего хорошего в том, чтобы просидеть здесь целый день, – Вот и отлично!
– Только давайте после обеда? – протянула японка, – Он все равно уже скоро, только зря промокнем, пока будем под дождем бегать. Еще заболеем, – она почти что жалостливо посмотрела на Алису, и ее поддержал Эдвард, к тому же надеясь, что дождь все же не будет идти до самого вечера.
– Действительно, нечего зря под дождем бегать. Может быть, это и не очень вредно, но пользы от этого точно еще меньше, – кивнул он, посмотрев в окно, по которому продолжали стучать падающие с неба капли, – Тем более… – добавил назидательным тоном, – режим питания нарушать нельзя.
– Да ну вас, – Алиса изобразила разочарование на своем лице, – все такие правильные… Хорошо, давайте пойдем после обеда, – протянула девушка, откинувшись на спинку стула, – Только тогда Эд нам покажет, что умеет. Он обещал…
– Что? Опять я? – несколько неожиданное заявление, поскольку настроения петь под гитару у него не было, так что активно замахал руками перед собой, отказываясь от такого, – Давайте лучше вы, я даже близко не стою рядом с вашим уровнем.
– Нет, ты обещал! – уверенно добавила Мику, загоняя его в угол, – Еще в тот раз, когда сам пел. Помнишь? А ты мальчик, обещание надо выполнять! Так что сегодня ты играешь, а мы слушаем! – Эдвард закатил глаза и тяжело вздохнул, поскольку контраргументов у него не было, и девочки смотрели на него с довольным видом победителей. И, сдаваясь, кивнул, от чего Мику радостно захлопала в ладоши, – Вот здорово! Сегодня Эдвард будет играть! У тебя хорошо получается!
Он просящим взглядом посмотрел на Алису, но та только довольно усмехнулась, не оставляя ему путей для отступления.
Обед действительно вскоре объявили, но пионеров было далеко не так много, как обычно. Многие, вероятно, посчитали за лучшее остаться сухими, нежели чем снова под дождем бежать в столовую, даже вожатая снова не появилась, занятая каким-то своими делами, но зато можно было спокойно выбирать свободные места, каких было даже в избытке. В этот раз обед в столовой состоял из все той же привычной одной перемены блюд и чая с уже знакомой сдобной булкой, в этот раз еще и покрытой чем-то черным, что Алиса назвала маком. Эдварду сразу вспомнились опиумные поля его родного мира, которые приходилось выжигать вместе с теми, кто их засеивал, и там тоже росли жутковатые и светящиеся в темноте «маки», но понадеялся, что здесь пионеров не собираются превращать в таких же наркотических зомби, такие процессы были бы заметны и по внешнему виду. Хотя все-таки попытался снять мак с булки, но был поднят Алисой на смех, так что отказался от этой идеи. Сев втроем вместе с ней и с Мику, лениво ковырял овощной суп, глядя на Алису, все время посматривавшую на окно, где дождь вроде как начал слабеть, как заметил кто-то, но сам особой разницы не видел, разве что только капли стали бить в стекло чуть реже.
Обед, как всегда, не впечатлял, и если овощной суп хотя бы еще можно было есть, то резиновые сосиски явно не желали приниматься организмом. Эдвард пробовал и не такую мерзость в своей жизни, но не видел смысла здесь насиловать свои вкусовые рецепторы, и просто отложил все оставшееся в сторону.
– Пошли? – кивнула Алиса, тоже ковырявшая вилкой второе блюдо без особого аппетита. Эдвард кивнул и посмотрел на Мику, увлеченно сражавшуюся с гарниром из каши, прилагавшей к сосискам, но явно проигрывая. Девушка пыталась еще несколько минут, пока дело не дошло до икоты, после чего с разочарованием отодвинула от себя тарелку и почти сразу же выпила успевший остыть чай, явно чтобы прогнать неприятный привкус, остававшийся во рту.
– Пошли, – кивнула Мику и растянулась в улыбке, – Только там дождь еще идет.
– Он уже заканчивается, – уверенно заявила Алиса, пожав плечами, – Мику, Япония же островная страна, ты с водой должна быть на «ты», – с ехидной улыбкой добавила секунду спустя, – а дождь та же самая вода.
– И все равно, мокнуть неприятно, – надулась Мику, – Мокнуть под дождем не то же самое, что и плавать…
– Спокойно, есть же дождевики, – остановил шутки Алисы Эдвард, – Их и позаимствуем. Не думаю, что вожатая будет против подобного.
– Дождевиков нет, – буркнула Алиса, – у тебя последний. Был…
– У тебя тоже, – напомнил Эдвард, приоткрывая дверь столовой. Дождь продолжать лить, но уже хотя бы не с такой силой, как в начале, но этого даже более чем достаточно, чтобы всем троим промокнуть, пока дойдут до музыкального клуба.
– Конечно, – самодовольно улыбнулась Алиса, подбирая дождевик и поспешно натягивая на плечи прежде, чем выйти на полузатопленное водой крыльцо, шлепая босоножками по луже, – Давайте быстрее уже!
– Бери, – Эдвард повесил свой дождевик Мику на плечи, когда та высунула свой хорошенький носик на улицу, тут же получив по нему дождевой каплей. Девушка попыталась отказаться, но он уже привычным движением подняв воротник, просто вышел под дождь, сунув руки в тонкие карманы своих шорт и разглядывая небо, все такое же серое и неприятное, но хотя бы теперь висевшее чуть выше. Облака словно истончались от проливного дождя и уходили все выше и выше.
– Не промокнешь? – вдруг поинтересовалась Алиса, подобравшись к нему ближе, когда шлепали по лужам в сторону музыкального клуба. Мику очень забавно смотрелась в дождевике с поднятым капюшоном, вынужденная забрать оба своих хвоста за спину, чтобы не намочить, а вот Эдвард, ничем не прикрытый, сразу нахохлился как песчаный паук в бурю, закрепившийся на камне и пережидающий штормовой ветер.
– Нет, все в порядке, – он улыбнулся, – ты сама по лужам не шлепай. Простынешь еще потом с мокрыми ногами. Потом будешь валяться с температурой последние дни в лагере, – и поправил сползавший на затылок девушке капюшон.
Из-за дождя никто особенно не медлил, так что до клуба добрались буквально за пару минут, вскоре уже стоя на открытой веранде перед дверью, отфыркиваясь от воды, стекавшей по мокрым волосам, пока Мику, звеня ключами, открывала дверь. Внутри было немного прохладно, но на своей территории глава музыкального клуба чувствовала себя гораздо увереннее, почти сразу же включив обогревать, стоявший в самом углу, и почти сразу же убежавшей во вторую подсобную комнату, через минуту, пока Эдвард отряхивался у двери от воды, вернулась с кипятильником.
– Давайте чая горячего, а то в столовой холодный был и не вкусный, – мило улыбаясь, предложила девушка, – Эдвард, ты ведь будешь?
– Чай? – сгибая и разгибая промокшие и замерзшие пальцы, – Обязательно!
– Завтра последняя неделя начинается, – напомнила Алиса, снимая промокшие босоножки и гетры, положив их рядом с обогревателем, бодро пошлепала к висевшим на стене гитарам, – В субботу уже все разъезжаемся…
– Шесть дней? – посчитал Эдвард, повторяя ее действия. Ноги действительно замерзли, – Еще очень многое может произойти…
– Чай! – радостно выдала Мику, снова появившись из второй комнаты, потрясая пакетиком со странными нечитаемыми иероглифами, – Сейчас вода вскипит, будем пить! Эд, ты больше зеленый или черный любишь?
– А в чем разница? – поинтересовался Эдвард, посмотрев на японку, на секунду вставшую в состояние ступора от такого вопроса.
– В цвете! – хмыкнула Алиса, снимая со стены гитару и проведя пальцами по струнам, выбив из них длинный и протяжный звук, – Мику, вари всем черный! Ээээд, – протянула девушка с хитрой улыбкой, – Помнишь свое обещание?
– Ты уверена, что это обязательно? – поинтересовался Эдвард, принимая у нее гитару, – Я помню мало песен…
– Так давай, какие помнишь… – решительно сказала Алиса, подталкивая его, – В прошлый же раз получилось… – Эдвард только вздохнул, присаживаясь на ближайший стул и вспоминая, как вообще надо класть пальцы на гитару. Первые несколько звуков, что смог выудить из инструмента музыкой не считались вовсе, скорее напоминали стоны раненного мутанта, но все-таки смог настроиться. Теперь осталось вспомнить хотя бы что-то, что вообще можно сейчас сыграть. Конечно, не гимны, хоть и многие помнил на память. Во-первых, из-за того, что для них одной гитары явно будет мало, там больше ударные инструменты нужны, а во вторых, вряд ли девушки оценят «Черные Небеса» его родного феода или же «Пепел Богов» королевства. Необходимо что-то проще, что не станет звучать лязгом оружия и холодом его родного мира. Солдатские песни, некоторые из которых все-таки отложились за многие годы присутствия в регулярных войсках, могли бы подойти больше, но все же они как-то не звучали в «Совенке», в чем еще в прошлый раз убедился. А вот веселого он не помнил… не пели как-то при нем веселые песни. Причин не было особых для такого.
